Внеклассное мероприятие по литературе "По страницам жизни и творчества Сергея Есенина"
методическая разработка по литературе (11 класс) по теме

1.

Можно по-разному толковать обстоятельства жизни Сергея Есенина и оценивать масштаб его таланта, так или иначе относиться к легендам о его безвременной трагической гибели. Бесспорно одно: творчество Есенина необычайно оригинально, а сам он стал ярчайшей из звёзд в русской поэзии ХХ века.

2.

Поэты Родины моей…

Какие судьбы роковые,

Какие души золотые,

Какая искренность очей.

Подобно бойким удальцам,

Они в созвучья не играли,

Другие думы не давали

Спокойно биться их сердцам.

То грянул гром, то взвился смерч,

Но жили гордо, хоть и горько,

Не берегли себя нисколько

И не взывали их беречь.

3.

«Я родился, - сообщает Есенин, - в 1895 году 21 сентября в селе Константинове Кузьминской волости Рязанской губернии и Рязанского уезда. Отец мой крестьянин, Александр Никитич Есенин, мать – Татьяна Фёдоровна».

Первые воспоминания поэта относятся ко времени, когда ему было три-четыре года: «Помню лес, большая канавистая дорога. Бабушка идёт в Радовецкий монастырь, который от нас верстах в 40. Я, ухватившись за её палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка всё приговаривает: «Иди, иди, ягодка, Бог счастье даст»».

Большой след в его памяти оставили деревенская улица, дружба с мальчишками, участие в крестьянских работах; на всю жизнь глубоко запечатлелись живописнейшие картины природы.

Село Константиново раскинулось на высоком холмистом берегу Оки.

Край любимый! Сердцу снятся

Скирды солнца в водах лонных.

Я хотел бы затеряться

В зеленях твоих стозвонных.

По меже, на перемётке,

Резеда и риза кашки.

И вызванивают в чётки

Ивы – кроткие ромашки.

Курит облаком болото,

Гарь в небесном коромысле.

С тихой тайной для кого-то

Затаил я в сердце мысли.

Всё встречаю, всё приемлю,

Рад и счастлив душу вынуть.

Я пришёл на эту землю,

Чтоб скорей её покинуть. (1914)

4.

Сергей Есенин вспоминает: «Когда мне сравнялось 12 лет, меня отдали учиться из сельской земской школы в учительскую школу. Родные хотели, чтоб из меня вышел сельский учитель… Стихи писать начал лет с 9, читать выучили в 5. Влияние на моё творчество в самом начале имели деревенские частушки. Период учёбы не оставил на мне никаких следов, кроме крепкого знания церковно-славянского языка… Остальным занимался сам… Из поэтов мне больше всего нравился Лермонтов и Кольцов. Позднее я перешёл к Пушкину.»

5.

Осенью 1913 года Есенин поступил вольнослушателем на историко-философский факультет Шанявского, где проучился полтора года, слушая лекции по истории, логике, философии, политической экономии, литературе. В январе 1914 года состоялся дебют поэта. В журнале «Мирок» было напечатано стихотворение «Берёза».

Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.

На пушистых ветках

Снежною каймой

Распустились кисти

Белой бахромой.

И стоит берёза

В сонной тишине,

И горят снежинки

В золотом огне.

А заря, лениво

Обходя кругом,

Обсыпает ветки

Новым серебром.

6.

Поэт Клюев, уже известный в писательских кругах, стал втягивать Есенина в литературную жизнь столицы. В богатых петроградских салонах Клюев «в причёске горшком, с подстриженной бородкой, в чёрном кафтане – изображавший степенного мужика», и Есенин, одетый в белую, расшитую крестиком рубаху, с непременной гармошкой в руках, демонстрировали «близость к народу»».

В феврале 1916 года М. Горький прочёл вышедший из печати первый сборник стихов «Радуницу». «Когда я читал, - вспоминал писатель, - его размашистые, яркие, удивительно сердечные стихи, не верилось мне, что пишет их тот самый нарочито картинно одетый мальчик…» Действительно, личность и мироощущение молодого поэта не соответствовали навязанной ему роли, от которой он вскоре откажется.

7.

Первый сборник его стихов «Радуница» (1916 г.) – восторженно принят критикой. Последующие «Голубень», «Преображение», «Сельский часослов» (1918 г.) также принимаются и критикой, и публикой одобрительно. В стихотворениях этого переиода складывается особый есенинский мир: животные, растения, явления природы очеловечиваются поэтом, образуя вместе с людьми гармоничный, целостный, прекрасный мир.

Зелёная причёска,

Девическая грудь,

О тонкая берёзка,

Что загляделась в пруд?

Что шепчет тебе ветер?

О чём звенит песок?

Иль хочешь в косы-ветви

Ты лунный гребешок?

Открой, открой мне тайну

Твоих древесных дум,

Я полюбил – печальный

Твой предосенний шум.

И мне в ответ берёзка:

«О любопытный друг,

Сегодня ночью звёздной

Здесь слёзы лил пастух.

Луна стелила тени,

Сияли зеленя.

За голые колени

Он обнимал меня.

И так, вздохнувши глубоко,

Сказал под звон ветвей:

«Прощай, моя голубка,

До новых журавлей».

8.

Ни одна крестьянская семья не могла в то время обойтись без коровы. Корова была кормилица в семье. Она давала молоко, которое могло спасти семью в самую голодную пору. Корова давала навоз, который шёл на удобрение полей и огородов. А потом человек забирал у коровы и жизнь, чтобы получить мясо и шкуру. Именно судьба этого животного, которое призвано до конца своих дней служить человеку, и легла в основу стихотворения «Корова», в котором так ясно слышна печаль и боль автора за судьбу этого животного:

Дряхлая, выпали зубы,

Свиток годов на рогах.

Бил её выгонщик грубый

На перегонных полях.

Сердце неласково к шуму,

Мыши скребут в уголке.

Думает грустную думу

О белоногом телке.

Не дали матери сына,

Первая радость не впрок.

И на колу под осиной

Шкуру трепал ветерок.

Скоро на гречневом свее,

С той же сыновней судьбой,

Свяжут ей петлю на шее

И поведут на убой.

Жалобно, грустно и тоще

В землю вопьются рога…

Снится ей белая роща

И травяные луга.

9.

Пожалуй, самую большую любовь среди всех животных Есенин питал к собакам. Самым пронзительным, самым щемящим из всех стихотворений Есенина о животных является его «Песнь о собаке». У любого, кто читает это стихотворение, сжимается горло, когда он узнаёт трагическую историю собаки-матери, потерявшей своих щенков. Это стихотворение – своего рода гимн материнской любви. «Песнь о собаке» стала событием во всей русской поэзии: никто из поэтов до Есенина не писал о животных с такой нежностью и состраданием, с такой искренностью и драматизмом.

Утром в ржаном закуте,

Где златятся рогожи в ряд,

Семерых ощенила сука,

Рыжих семерых щенят.

До вечера их ласкала,

Причёсывая языком,

И струился снежок подталый

Под тёплым её животом.

А вечером, когда куры

Обсиживают шесток,

Вышел хозяин хмурый,

Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,

Поспевая за ним бежать…

И так долго, долго дрожала

Воды незамёрзшей гладь.

А когда чуть плелась обратно,

Слизывая пот с боков,

Показался ей месяц над хатой

Одним из её щенков.

В синюю даль звонко

Глядела она, скуля,

А месяц скользил тонкий

И скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,

Когда бросят ей камень в смех,

Покатились глаза собачьи

Золотыми звёздами в снег.

10.

В начале 1918 года Есенин переезжает в Москву. С воодушевлением встречает революцию. Создаёт поэмы «Иорданская голубица», «Инония», «Небесный барабанщик», проникнутых предчувствием «преображения» жизни, но вскоре понимает, что с революцией ему не по пути, ведь на глазах у поэта умирала старая, патриархальная Русь. Что придёт ей на смену? Что ждёт Россию в будущем? В одном из писем Есенин рассказывает: «Ехали мы от Тихорецкой на Пятигорск, вдруг слышим крики, выглядываем в окно, и что же? Видим, за паровозом что есть силы скачет маленький жеребёнок… Конь стальной победил коня живого. И этот маленький жеребёнок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни…»:

Милый, милый, смешной дуралей,

Ну куда он, куда он гонится?

Неужель он не знает, что живых коней

Победила стальная конница?

11.

Поиски в сфере образности сближают Есенина с Мариенгофом, Шершеневичем, они объединяются в группу имажинистов. Сергей становится завсегдатаем литературного кафе «Стойло Пегаса», он окунается в стихию бунтарства и озорства. Вместе со своими приятелями вешает на стенах Страстного монастыря объявление: «Господи, отелись!», «Граждане, бельё исподнее меняйте!» – или отправляется сдирать старые таблички с московских улиц и вешать новые: «улица имажиниста Мариенгофа», «улица имажиниста Есенина», называет себя «хулиганом», «скандалистом» и с отчаянной решимостью подводит итог прошлой жизни:

Да! Теперь решено. Без возврата

Я покинул родные поля.

Уж не будут листвою крылатой

Надо мною звенеть тополя.

Низкий дом без меня ссутулится,

Старый пёс мой давно издох:

На московских изогнутых улицах

Умереть, знать, судил мне Бог…

Однако со временем он отходит и от имажинистов. Постепенно из его лирики уходят вычурные метафоры.

12.

В начале 20-х годов Есенин особо остро чувствует своё одиночество. В 1921 году распался его брак с Зинаидой Николаевной Райх. Они познакомились весной 1917 года. Есенин пришёл в редакцию газеты «Дело народа», где впервые увидел 22-летнюю красавицу машинистку. Это была Зинаида Райх. Со дня знакомства до дня венчания Есенина и Райх прошло всего 3 месяца. Взаимное узнавание сопровождалось потрясениями. Скоропалительный брак то и дело осложнялся конфликтами, что в конце концов привело к разводу. Тогда у них уже было двое детей: Таня и Костя. После развода с Есениным Зинаида Николаевна поступила в Высшие театральные мастерские, вышла замуж за Всеволода Эмильевича Мейерхольда (известного российского режиссёра). Несмотря на то, что брак с Зинаидой Райх был расторгнут, Есенин сохранил в своей душе мучительную любовь к бывшей жене, любовь-ненависть к женщине, которую, как сам писал в стихах, «легко отдал другому». Противоречивые отношения поэта с Зинаидой Николаевной  нашли отражение в стихотворении «Письмо к женщине»:

13.

Вы помните,

Вы всё, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне.

Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел –

Катиться дальше вниз.

Любимая!

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском,

Я был, как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,

Что я в сплошном дыму,

В разворочённом бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму –

Куда несёт нас рок событий.

Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье.

Когда кипит морская гладь,

Корабль в плачевном состоянье.

Земля – корабль!

Но кто-то вдруг

За новой жизнью, новой славой

В прямую гущу бурь и вьюг

Её направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой

Не падал, не блевал и не ругался?

Их мало, с опытной душой

Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я

Под дикий шум,

Но зрело знающий работу,

Спустился в корабельный трюм,

Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был

Русским кабаком.

И я склонился над стаканом,

Чтоб, не страдая ни о ком,

Себя сгубить

В угаре пьяном.

Любимая!

Я мучил вас.

У вас была тоска

В глазах усталых,

Что я пред вами напоказ

Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,

Что в сплошном дыму,

В разворочённом бурей быте

С того и мучаюсь,

Что не пойму,

Куда несёт нас рок событий.

Теперь года прошли.

Я в возрасте ином

И чувствую, и мыслю по-иному,

И говорю за праздничным столом:

Хвала и слава рулевому!

Сегодня я

В ударе нежных чувств,

Я вспомнил вашу грустную усталость,

И вот теперь

Я сообщить вам мчусь,

Каков я был

И что со мною сталось!

Любимая!

Сказать приятно мне:

Я избежал паденья с кручи,

Теперь в Советской стороне

Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,

Кем был тогда,

Не мучил бы я вас,

Как это было раньше,

За знамя вольности и светлого труда

Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне.

Я знаю: вы не та,

Живёте вы

С серьёзным,

Умным мужем,

Что не нужна вам наша маета,

И сам я вам

Ни капельки не нужен.

Живите так,

Как вас ведёт звезда,

Под кущей обновлённой сени.

С приветствием,

Вас помнящий всегда

Знакомый ваш

Сергей Есенин.

14.

Есенин с головой бросается в водоворот пьяной удали, сменяющейся надрывной тоской. Поэт предстаёт хулиганом, скандалистом, пропойцей с окровавленной душой, окружает его «чужой и хохочущий сброд», выходят его скандальные сборники «Исповедь хулигана», «Москва кабацкая».

15.

Песня «Мне осталась одна забава…»

(Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот – и весёлый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник и скандалист.

Ах! Какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в бога не верил.

Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далёкие дали!

Всё сжигает житейская мреть.

И похабничал я, и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта – ласкать и карябать,

Роковая на нём печать.

Розу белую с чёрной жабой

Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились –

Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,

Отправляясь с ней в край иной,

Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной, –

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.)

16.

В 1921 году в Москву приезжает известная американская танцовщица Айседора Дункан. На Родине её называли «царицей жеста». Она приехала в Россию для того, чтобы основать школу пластического танца. В то время ей было 45 лет, но, босая, в хитоне, танцевала она божественно.

«Толя, слушай, я познакомился с Айседорой Дункан. Я влюбился в неё, Анатолий. По уши! Честное слово! Ну, увлёкся, что ли. Она мне понравилась», – так описывает Есенин Мариенгофу своё первое впечатление от «босоножки». Несмотря на уже немолодой возраст, она всё ещё была очень привлекательна со своим гибким телом, «искусно окрашенными в тёмно-тёмно-красный цвет волосами», синими глазами, заразительным смехом и «тонким, изящным и смелым» умом. Узнав о романе Сергея с Айседорой, ближайший друг поэта посадил кляксу… Есенин помрачнел – это считалось дурной приметой, а он всегда верил в приметы.

17.

Есенин был для Айседоры ангелом. На стенах, столах и зеркалах она постоянно писала губной помадой трогательное «Есенин – Ангель». В жизни «определённой небом в актрисы» было много любви, и она каждый раз отдавалась её зову сполна: «Любовь – это… как искусство. Она должна быть всегда очень большая и очень серьёзная». Есенина она нарекла первым законным мужем. Они расписались перед отъездом за границу. Но её любовь всегда кончалась испытанием, раной. Итогом отношений стала убийственная телеграмма:

Ялта гостиница Россия Айседоре Дункан

Я люблю другую женат и счастлив

Есенин

18.

Действительно, в марте 1925 года Есенин женится ещё один раз на внучке Толстого, Софье Андреевне Толстой. Она стала помощником, другом и опорой поэта, но она не смогла спасти его от неверного шага. После смерти Есенина Софья Толстая сохранила ему верность и старательно берегла всё, что было связано с жизнью поэта, разбирала его архив, готовила к изданию его сочинения.

Трагически окончилась и жизнь Айседоры Дункан, она ненадолго пережила своего не менее гениального возлюбленного. 15 сентября 1927 года в Ницце был жаркий день, Айседора спустилась к своей машине. Последняя улыбка друзьям, последний кивок, и лёгкая спортивная машина исчезла за поворотом. Спустя несколько секунд нежнейший шёлковый платок, свешивавшийся из окна автомобиля, запутался за ось заднего колеса и превратился в стальной закрученный жгут, затянувшийся вокруг шеи женщины. Смерть наступила мгновенно.

19.

Не сложилась личная жизнь Есенина, но, к огромному сожалению, поэт, посвятивший большую часть своего творчества родной деревне, своей любимой родине – России, приходит к ещё одному очень печальному для себя выводу:

Вот так страна!

Какого ж я рожна

Орал в своих стихах, что я с народом дружен?

Моя поэзия здесь больше не нужна,

Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

Однако любовь к родине не умирает в сердце поэта:

Спит ковыль. Равнина дорогая,

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольёт мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй, всякого спроси –

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живётся на Руси?

Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, шепчут тополя.

Но никто под окрик журавлиный

Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Всё равно остался я поэтом

Золотой бревёнчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,

Вижу я, как сильного врага,

Как чужая юность брызжет новью

На мои поляны и луга.

Но и всё же, новью той теснимый,

Я могу прочувственно пропеть:

Дайте мне на родине любимой,

Всё любя, спокойно умереть.

20.

Песня «отговорила роща золотая…»

(Отговорила роща золотая

Берёзовым, весёлым языком,

И журавли, печально пролетая,

Уж не жалеют больше ни о ком.

Стою один среди равнины голой,

А журавлей относит ветер в даль,

Я полон дум о юности весёлой,

Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,

Не жаль души сиреневую цветь.

В саду горит костёр рябины красной,

Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,

От желтизны не пропадёт трава,

Как дерево роняет тихо листья,

Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,

Сгребёт их все в один ненужный ком…

Скажите так… что роща золотая

Отговорила милым языком.)

21.

Есенин окончательно запутался. Казалось, он не видел цели и смысла жизни: «Жизнь моя с авнтюристической подкладкой, но всё это идёт мимо меня» что он хотел сказать этим? Почему «мимо меня»? «…Я живу ничего, только, между прочим, уж тяжело… Жить не могу! Хочу застрелиться из револьвера».

В конце концов заболевает психически, вынужден лечиться в клинике. Николай Асеев вспоминает: «Вообще галлюцинации на темы преследования, заговора, засады против него, очевидно, давно и прочно овладело его фантазией». Медицинское заключений психиатрической клиники 1-го Московского университета от 24 марта 1924 года гласит: «… страдает тяжёлым нервно-психическим заболеванием, выражающимся в тяжёлых приступах расстройства настроения в навязчивых мыслях и влечениях».

14 ноября 1925 года Есенин пишет одну из самых трагичных своих поэм «Чёрный человек»:

22.

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь

Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица.

Ей на шее ноги

Маячить больше невмочь.

Чёрный человек,

Чёрный, чёрный,

Чёрный человек

На кровать ко мне садится.

Чёрный человек

Спать не даёт мне всю ночь.

Чёрный человек

Водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого-то прохвоста и забулдыги

Нагоняя на душу тоску и страх.

Чёрный человек,

Чёрный, чёрный!

«Слушай, слушай, –

Бормочет он мне, –

В книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Этот человек проживал в стране

Самых отвратительных

Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят весёлые прялки.

Был человек тот авантюрист,

Но самой высокой

И лучшей марки.

Был он изящен,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою».

«Счастье, – говорил он, –

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего,

Что много мук

Приносят изломанные

И лживые жесты.

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжёлых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым –

Самое высшее в мире искусство».

«Чёрный человек!

Ты не смеешь этого!

Ты ведь не на службе

Живёшь водолазовой.

Что мне до жизни

Скандального поэта.

Пожалуйста, другим

Читай и рассказывай».

Чёрный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Голубой блевотой,–

Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого-то.

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь

Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная.

Тих покой перекрёстка.

Я один у окошка,

Ни друга, ни гостя не жду

Вся равнина покрыта

Сыпучей и мягкой извёсткой,

И деревья, как всадники,

Съехались в нашем саду.

Где-то плачет

Ночная зловещая птица.

Деревянные всадники

Сеют копытливый стук.

Вот опять этот чёрный

На кресло моё садится,

Приподняв свой цилиндр

И откинув небрежно сюртук.

«Слушай, слушай! –

Хрипит он, смотря мне в лицо.

Сам всё ближе

И ближе клонится. –

Я не видал, чтоб кто-нибудь

Из подлецов

Так ненужно и глупо

Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!

Ведь нынче луна

Что же нужно ещё

Напоённому дрёмой мирику?

Может, с толстыми ляжками

Тайно придёт «она»,

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?

Не знаю, не помню,

В одном селе,

Может, в Калуге,

А может, в Рязани,

Жил мальчик

В простой крестьянской семье,

Желтоволосый,

С голубыми глазами…

И вот встал он взрослым,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою».

«Чёрный человек!

Ты прескверный гость.

Эта слава давно

Про тебя разносится»

Я взбешён, разъярён,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу…

…Месяц умер.

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою,

Никого рядом нет.

Я один.

И разбитое зеркало…

Чёрный человек – это двойник поэта, воплотивший в себе все самые дурные его черты. Но его появление, как и разбитое зеркало, не предвещали ничего хорошего. Есенин неизбежно шёл к трагической развязке.

23.

В конце ноября 1925 года, измученный скитальчеством и бивуачным бытом, Есенин попадает в психоневрологическую клинику. Прервав лечение, 23 декабря Есенин приехал в Ленинград, для того чтобы начать новую жизнь. Он поселился в гостинице «Англетер».

Жить осталось недолго. 27 декабря, утром, в гостинице сочинил стихотворение и, не найдя в номере чернил, разрезал в нескольких местах руку, обмакнул в собственную кровь перо и написал:

До свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставанье

Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,

Не грусти и не печаль бровей.

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

Есенин передал это стихотворение своему ленинградскому другу, поэту Вольфу Эрлиху, который вспоминал: «Есенин нагибается к столу, вырывает из блокнота листок, показывает издали: стихи. Говорит, складывая листок вчетверо и кладя его в карман моего пиджака: «Тебе». Устинова (приятельница Эрлиха) хочет прочесть. «Нет, ты подожди, останется один – прочитает…»».

Стихотворение осталось у Эрлиха в кармане, но он прочитал его только на следующий день, когда Есенина уже не было в живых.

А в ночь с 27 на 28 декабря, как писал поэт и критик Ходасевич, «он обернул вокруг своей шеи… верёвку от чемодана, вывезенного из Европы, выбил из-под ног табуретку и повис лицом к синей ночи, смотря на Исаакиевскую площадь».

24.

Так трагически закончилась жизнь одного из ярчайших русских поэтов. Однако в этот же момент началась новая страница биографии поэта: его бессмертие. Сергей Александрович Есенин жив в стихах, в песнях, в памяти русского народа.