Разработка интегрированного урока (английский и русский языки) на тему «Роль деталей в произведении К. Мэнсфилд «Чашка чаю» в 11 классе
план-конспект урока по английскому языку (11 класс)

Разработка интегрированного урока на тему «Роль деталей в произведении К. Мэнсфилд «Чашка чаю»

Класс: 11

Цели и задачи урока:

1. Познакомить учащихся с одним из лучших произведений английской литературы и его переводом на русский язык.
2. Познакомить с биографией К. Мэнсфилд.
3. Научить учащихся находить нужную информацию.
4. Выработать умение выразительно читать и декламировать на английском и русском языках.
5. Научить понимать и интерпретировать прозаический текст, высказывать свое мнение по прочитанному произведению как на русском, так и на английском языках.
6. Дать понятие о творческом переводе.
7. Выработать умение использовать наиболее точные лексические соответствия, формировать умения видеть слова в контексте, понимать замысел автора, развивать умение анализировать художественный образ и стиль.  

Оборудование:

1. Портрет К.Мэнсфилд.
2. Эпиграф: “All Books are divisible into two classes: the books of the hour, the books of all time”. (John Ruskin).
3. Музыкальные записи.
4. Текст с произведением.
5. Портреты иллюстрации к произведению.

A Cup of Tea

By Katherine Mansfield

Rosemary Fell was not exactly beautiful. No, you couldn't have called her beautiful. Pretty? Well, if you took her to pieces... But why be so cruel as to take anyone to pieces? She was young, brilliant, extremely modem, exquisitely well dressed, amazingly well read in the newest of the new books, and her parties were the most delicious mixture of the really important people and... artists - quaint creatures, discoveries of hers, some of them too terrifying for words, but others quite presentable and amusing.

Rosemary had been married two years. She had a duck of a boy. No, not Peter - Michael. And her husband absolutely adored her. They were rich, really rich, not just comfortably well off, which is odious and stuffy and sounds like one's grandparents. But if Rosemary wanted to shop she would go to Paris as you and I would go to Bond Street. If she wanted to buy flowers, the car pulled up at that perfect shop in Regent Street, and Rosemary inside the shop just gazed in her dazzled, rather exotic way, and said: "I want those and those and those. Give me four bunches of those. And that jar of roses. Yes, I'll have all the roses in the jar. No, no lilac. I hate lilac. It's got no shape." The attendant bowed and put the lilac out of sight, as though this was only too true; lilac was dreadfully shapeless. "Give me those stumpy little tulips. Those red and white ones." And she was followed to the car by a thin shop-girl staggering under an immense white paper armful that looked like a baby in long clothes....

One winter afternoon she had been buying something in a little antique shop in Curzon Street. It was a shop she liked. For one thing, one usually had it to oneself. And then the man who kept it was ridiculously fond of serving her. He beamed whenever she came in. He clasped his hands; he was so gratified he could scarcely speak. Flattery, of course. All the same, there was something...

"You see, madam," he would explain in his low respectful tones, "I love my things. I would rather not part with them than sell them to someone who does not appreciate them, who has not that fine feeling which is so rare..." And, breathing deeply, he unrolled a tiny square of blue velvet and pressed it on the glass counter with his pale finger-tips.

Today it was a little box. He had been keeping it for her. He had shown it to nobody as yet. An exquisite little enamel box with a glaze so fine it looked as though it had been baked in cream. On the lid a minute creature stood under a flowery tree, and a more minute creature still had her arms round his neck. Her hat, really no bigger than a geranium petal, hung from a branch; it had green ribbons. And there was a pink cloud like a watchful cherub floating above their heads. Rosemary took her hands out of her long gloves. She always took off her gloves to examine such things. Yes, she liked it very much. She loved it; it was a great duck. She must have it. And, turning the creamy box, opening and shutting it, she couldn't help noticing how charming her hands were against the blue velvet. The shopman, in some dim cavern of his mind, may have dared to think so too. For he took a pencil, leant over the counter, and his pale, bloodless fingers crept timidly towards those rosy, flashing ones, as he murmured gently: "If I may venture to point out to madam, the flowers on the little lady's bodice."

"Charming!" Rosemary admired the flowers. But what was the price? For a moment the shopman did not seem to hear. Then a murmur reached her. "Twenty-eight guineas, madam."

"Twenty-eight guineas." Rosemary gave no sign. She laid the little box down; she buttoned her gloves again. Twenty-eight guineas. Even if one is rich... She looked vague. She stared at a plump tea-kettle like a plump hen above the shopman's head, and her voice was dreamy as she answered: "Well, keep it for me - will you? I'll..."

But the shopman had already bowed as though keeping it for her was all any human being could ask. He would be willing, of course, to keep it for her forever.

The discreet door shut with a click. She was outside on the step, gazing at the winter afternoon. Rain was falling, and with the rain it seemed the dark came too, spinning down like ashes. There was a cold bitter taste in the air, and the new-lighted lamps looked sad. Sad were the lights in the houses opposite. Dimly they burned as if regretting something. And people hurried by, hidden under their hateful umbrellas. Rosemary felt a strange pang. She pressed her muff against her breast; she wished she had the little box, too, to cling to. Of course the car was there. She'd only to cross the pavement. But still she waited. There are moments, horrible moments in life, when one emerges from shelter and looks out, and it's awful. One oughtn't to give way to them. One ought to go home and have an extra-special tea. But at the very instant of thinking that, a young girl, thin, dark, shadowy - where had she come from? - was standing at Rosemary's elbow and a voice like a sigh, almost like a sob, breathed: "Madam, may I speak to you a moment?"

"Speak to me?" Rosemary turned. She saw a little battered creature with enormous eyes, someone quite young, no older than herself, who clutched at her coat-collar with reddened hands, and shivered as though she had just come out of the water.

"M-madam, stammered the voice. Would you let me have the price of a cup of tea?"

"A cup of tea?" There was something simple, sincere in that voice; it wasn't in the least the voice of a beggar. "Then have you no money at all?" asked Rosemary.

"None, madam," came the answer.

"How extraordinary!" Rosemary peered through the dusk and the girl gazed back at her. How more than extraordinary! And suddenly it seemed to Rosemary such an adventure. It was like something out of a novel by Dostoevsky, this meeting in the dusk. Supposing she took the girl home? Supposing she did do one of those things she was always reading about or seeing on the stage, what would happen? It would be thrilling. And she heard herself saying afterwards to the amazement of her friends: "I simply took her home with me," as she stepped forward and said to that dim person beside her: "Come home to tea with me."

The girl drew back startled. She even stopped shivering for a moment. Rosemary put out a hand and touched her arm. "I mean it," she said, smiling. And she felt how simple and kind her smile was. "Why won't you? Do. Come home with me now in my car and have tea."

"You - you don't mean it, madam," said the girl, and there was pain in her voice.

"But I do," cried Rosemary. "I want you to. To please me. Come along."

The girl put her fingers to her lips and her eyes devoured Rosemary. "You're - you're not taking me to the police station?" she stammered.

"The police station!" Rosemary laughed out. "Why should I be so cruel? No, I only want to make you warm and to hear - anything you care to tell me."

Hungry people are easily led. The footman held the door of the car open, and a moment later they were skimming through the dusk.

"There!" said Rosemary. She had a feeling of triumph as she slipped her hand through the velvet strap. She could have said, "Now I've got you," as she gazed at the little captive she had netted. But of course she meant it kindly. Oh, more than kindly. She was going to prove to this girl that - wonderful things did happen in life, that - fairy godmothers were real, that - rich people had hearts, and that women were sisters. She turned impulsively, saying'. "Don't be frightened. After all, why shouldn't you come back with me? We're both women. If I'm the more fortunate, you ought to expect..."

But happily at that moment, for she didn't know how the sentence was going to end, the car stopped. The bell was rung, the door opened, and with a charming, protecting, almost embracing movement, Rosemary drew the other into the hall. Warmth, softness, light, a sweet scent, all those things so familiar to her she never even thought about them, she watched that other receive. It was fascinating. She was like the rich little girl in her nursery with all the cupboards to open, all the boxes to unpack.

"Come, come upstairs," said Rosemary, longing to begin to be generous. "Come up to my room." And, besides, she wanted to spare this poor little thing from being stared at by the servants; she decided as they mounted the stairs she would not even ring to Jeanne, but take off her things by herself. The great things were to be natural!

And "There!" cried Rosemary again, as they reached her beautiful big bedroom with the curtains drawn, the fire leaping on her wonderful lacquer furniture, her gold cushions and the primrose and blue rugs.

The girl stood just inside the door; she seemed dazed. But Rosemary didn't mind that.

"Come and sit down," she cried, dragging her big chair up to the fire, "m this comfy chair. Come and get warm. You look so dreadfully cold."

"I daren't, madam," said the girl, and she edged backwards.

"Oh, please," - Rosemary ran forward - "you mustn't be frightened, you mustn't, really. Sit down, when I've taken off my things we shall go into the next room and have tea and be cozy. Why are you afraid?" And gently she half pushed the thin figure into its deep cradle. .

But there was no answer. The girl stayed just as she had been put, with her hands by her sides and her mouth slightly open. To be quite sincere, she looked rather stupid. But Rosemary wouldn't acknowledge it. She leant over her, saying:

"Won't you take off your hat? Your pretty hair is all wet. And one is so much more comfortable without a hat, isn't one?"

There was a whisper that sounded like "Very good, madam," and the crushed hat was taken off.

"And let me help you off with your coat, too," said Rosemary.

The girl stood up. But she held on to the chair with one hand and let Rosemary pull. It was quite an effort. The other scarcely helped her at all. She seemed to stagger like a child, and the thought came and went through Rosemary's mind, that if people wanted helping they must respond a little, just a little, otherwise it became very difficult indeed. And what was she to do with the coat now? She left it on the floor, and the hat too. She was just going to take a cigarette off the mantelpiece when the girl said quickly, but so lightly and strangely: "I'm very sorry, madam, but I'm going to faint. I shall go off, madam, if I don't have something."

"Good heavens, how thoughtless I am!" Rosemary rushed to the bell.

"Tea! Tea at once! And some brandy immediately!"

The maid was gone again, but the girl almost cried out: "No, I don't want no brandy.* I never drink brandy. It's a cup of tea I want, madam." And she burst into tears.

It was a terrible and fascinating moment. Rosemary knelt beside her chair.

"Don't cry, poor little thing," she said. "Don't cry." And she gave the other her lace handkerchief. She really was touched beyond words. She put her arm round those thin, bird-like shoulders.

Now at last the other forgot to be shy, forgot everything except that they were both women, and gasped out: "I can't go on no longer like this. I can't bear it. I can't bear it. I shall do away with myself. I can't bear no more."

"You shan't have to. I'll look after you. Don't cry any more. Don't you see what a good thing it was that you met me? We'll have tea and you'll tell me everything. And I shall arrange something. I promise. Do stop crying. It's so exhausting. Please!"

The other did stop just in time for Rosemary to get up before the tea came. She had the table placed between them. She plied the poor little creature with everything, all the sandwiches, all the bread and butter, and every time her cup was empty she filled it with tea, cream and sugar. People always said sugar was so nourishing. As for herself she didn't eat; she smoked and looked away tactfully so that the other should not be shy.

And really the effect of that slight meal was marvelous. When the tea-table was carried away a new being, a light, frail creature with tangled hair, dark lips, deep, lighted eyes, lay back in the big chair in a kind of sweet languor, looking at the blaze. Rosemary lit a fresh cigarette; it was time to begin.

"And when did you have your last meal?" she asked softly.

But at that moment the door-handle turned.

"Rosemary, may I come in?" It was Philip.

"Of course."

He came in. "Oh, I'm so sorry," he said, and stopped and stared.

"It's quite all right," said Rosemary, smiling. "This is my friend, Miss _"

"Smith, madam," said the languid figure, who was strangely still and unafraid.

"Smith," said Rosemary. "We are going to have a little talk."

"Oh yes," said Philip. "Quite," and his eye caught sight of the coat and hat on the floor. He came over to the fire and turned his back to it. "It's a beastly afternoon," he said curiously, still looking at that listless figure, looking at its hands and boots, and then at Rosemary again.

"Yes, isn't it?" said Rosemary enthusiastically. "Vile."

Philip smiled his charming smile. "As a matter of fact," said he, "I wanted you to come into the library for a moment. Would you? Will Miss Smith excuse us?"

The big eyes were raised to him, but Rosemary answered for her: "Of course she will." And they went out of the room together.

"I say," said Philip, when they were alone. "Explain. Who is she? What does it all mean?"

Rosemary, laughing, leaned against the door and said: "I picked her up in Curzon Street . Really. She's a real pick-up. She asked me for the price of a cup of tea, and I brought her home with me. "

"But what on earth are you going to do with her?" cried Philip.

"Be nice to her," said Rosemary quickly. "Be frightfully nice to her. Look after her. I don't know how. We haven't talked yet. But show her - treat her - make her feel -"

"My darling girl," said Philip, "you're quite mad, you know. It simply can't be done."

"I knew you'd say that," retorted Rosemary. Why not? I want to. Isn't that a reason? And besides, one's always reading about these things. I decided -"

"But," said Philip slowly, and he cut the end of a cigar, "she's so astonishingly pretty."

"Pretty?" Rosemary was so surprised that she blushed. "Do you think so? I - I hadn't thought about it."

"Good Lord!" Philip struck a match. "She's absolutely lovely. Look again, my child. I was bowled over when I came into your room just now. However... I think you're making a ghastly mistake. Sorry, darling, if I'm crude and all that. But let me know if Miss Smith is going to dine with us in time for me to look up The Milliner's Gazette."

"You absurd creature!" said Rosemary, and she went out of the library, but not back to her bedroom. She went to her writing-room and sat down at her desk. Pretty! Absolutely lovely! Bowled over! Her heart beat like a heavy bell. Pretty! Lovely! She drew her check-book towards her. But no, checks would be no use, of course. She opened a drawer and took out five pound notes, looked at them, put two back, and holding the three squeezed in her hand, she went back to her bedroom.

Half an hour later Philip was still in the library, when Rosemary came in.

"I only wanted to tell you," said she, and she leaned against the door again and looked at him with her dazzled exotic gaze, "Miss Smith won't dine with us to-night."

Philip put down the paper. "Oh, what's happened? Previous engagement?"

Rosemary came over and sat down on his knee. "She insisted on going," said she, "so I gave the poor little thing a present of money. I couldn't keep her against her will, could I?" she added softly.

Rosemary had just done her hair, darkened her eyes a little and put on her pearls. She put up her hands and touched Philip's cheeks.

"Do you like me?" said she, and her tone, sweet, husky, troubled him.

"I like you awfully," he said, and he held her tighter. "Kiss me."

There was a pause.

Then Rosemary said dreamily: "I saw a fascinating little box to-day. It cost twenty-eight guineas. May I have it?"

Philip jumped her on his knee. "You may, little wasteful one," said he.

But that was not really what Rosemary wanted to say.

"Philip," she whispered, and she pressed his head against her bosom, "am I pretty?

Чашка чаю.

Кэтрин Мэнсфилд.

Розмэри Фелл не была красива. Нет, красивой вы бы ее не назвали. Хорошенькая? Видите ли, если разбирать по косточкам… Но ведь это страшно жестоко — разбирать человека по косточкам! Она была молода, остроумна, необычайно современна, безупречно одета, потрясающе осведомлена обо всех новейших книгах, и на ее вечерах собиралось восхитительно разнородное общество: с одной стороны — люди действительно влиятельные, с другой — богема, странные существа, ее «находки». Иные из них были просто кошмарны, а некоторые — вполне пристойны и забавны.

Два года назад Розмэри вышла замуж. У нее был прелестный сынишка, которого звали… догадайтесь, как? Питер? Нет, Майкл. Муж просто обожал Розмэри. Они были богаты, по-настоящему богаты, а не состоятельны, — какое отвратительное, вульгарное, пропахшее нафталином слово! Если Розмэри нужно было что-нибудь купить, она отправлялась в Париж так же запросто, как мы с вами идём на Бонд-стрит. Если ей хотелось цветов, ее автомобиль подъезжал к лучшему цветочному магазину на Риджент-стрит. Стоя в магазине, и оглядывая его своими необыкновенно блестящими глазами, Розмэри говорила:

— Я возьму эти, эти и вот эти. Четыре букета вот этих. И этот кувшин роз. Да, все розы из кувшина. Нет, сирени не надо. Терпеть ее не могу. Она такая растрёпанная!

Продавец кланялся и убирал сирень в какой-нибудь тёмный угол, словно сирень и вправду была постыдно растрёпанна.

— Дайте мне эти толстенькие тюльпанчики. Красные и белые.

И она шла к автомобилю в сопровождении худенькой рассыльной, которая сгибалась от тяжести огромной охапки цветов, завёрнутой в белую бумагу и похожей на младенца в длинном платьице.

Однажды, зимним днем, Розмэри зашла в маленькую антикварную лавку на Керзон-стрит. Она любила эту лавчонку. Во-первых, там почти никогда не было покупателей. А, кроме того, хозяин был до смешного внимателен к Розмэри. Стоило ей войти, как он расплывался в улыбке, умильно складывал руки и бессвязно выражал свой восторг. Льстил, разумеется. И всё же что-то в этом было такое…

— Видите ли, сударыня, — говорил он тихо и почтительно, — я люблю эти вещи. Я предпочитаю вовсе их не продать, чем продать людям, не способным их оценить, лишённым этого тонкого, редкостного чутья… — И, немного задыхаясь, он разворачивал квадратный кусочек синего бархата, придерживая его на стекле прилавка кончиками бескровных пальцев.

Сегодня он припас для неё ларчик. Он хранил его специально для Розмэри и даже никому не показывал. Прелестный эмалевый ларчик, покрытый таким тонким и ровным слоем глазури, что казалось — он облит кремом. На крышке было изображено дерево в цвету, под ним стоял крошечный юноша, которого обнимала ещё более крошечная девушка. На ветке висела ее шляпка, величиной с лепесток герани. Шляпку украшала зелёная лента. Над их головами, словно ангел-хранитель, плыло розовое облако. Розмэри сняла длинные перчатки. Она всегда снимала перчатки, когда ей хотелось получше рассмотреть такие вещицы. Да, ларчик ей нравится. Он ей ужасно нравится, — такая прелесть! Она обязательно должна его купить. И, вертя во все стороны кремовый ларчик, открывая и закрывая его, она невольно думала о том, как хороши ее руки на фоне синего бархата. Должно быть, у антиквара, в самом тёмном тайнике его сознания, тоже дерзко возникла эта мысль. Он взял карандаш, перегнулся через прилавок, и его бледные, бескровные пальцы потянулись к розовым, сверкающим пальчикам.

— Осмелюсь обратить ваше внимание, сударыня, на эти цветы, вот здесь, на корсаже маленькой леди, — негромко сказал он.

— Очаровательно! — Розмэри залюбовалась цветами. — А сколько этот ларчик стоит?

Сперва владелец лавки как будто не расслышал вопроса. Потом чуть слышно ответил:

— Двадцать восемь гиней.

— Двадцать восемь гиней. — Розмэри помолчала. Она положила ларчик, снова натянула перчатки. Двадцать восемь гиней. Даже для тех, кто очень богат… Лицо ее ничего не выражало. Она смотрела на пузатый чайник, похожий на пузатую курицу, усевшуюся над головой антиквара. Когда она заговорила, голос ее звучал мечтательно. — Пожалуйста, сохраните его для меня. Я…

Но антиквар уже отвесил глубокий поклон, словно хранить для неё ларчик было пределом человеческих желаний. Конечно, он готов хранить его хоть вечность!

Дверь, сухо щёлкнув, закрылась за Розмэри. Остановившись на ступеньке, она стала вглядываться в зимнюю полутьму. Шёл дождь, и чудилось, что вместе с каплями влаги на улицу опускаются сумерки, кружась над мостовой, как хлопья пепла. У воздуха был холодный, горьковатый привкус. Только что зажжённые фонари казались печальными, как и огни в доме напротив: они горели тускло, точно о чем-то сожалея… А люди шныряли взад и вперед, укрывшись под уродливыми зонтиками. У Розмэри странно защемило сердце. Она поднесла муфту к груди. Ей было жаль, что она не унесла с собою ларчик, — его тоже можно было бы прижать к себе. Автомобиль, конечно, ждёт её. Розмэри нужно было только подойти к краю тротуара. Но она почему-то медлила. В жизни бывают такие минуты — страшные минуты, когда человек внезапно вылезает из своей скорлупы, и видит мир, и это ужасно. Нельзя поддаваться таким минутам. Надо скорее ехать домой и выпить чаю покрепче. Но не успела Розмэри подумать о чае, как молоденькая девушка, тонкая, смуглая, призрачная, — откуда она возникла? — остановилась у самого ее локтя и шепотом, похожим не то на вздох, не то на всхлипыванье, сказала:

— Сударыня, можно мне обратиться к вам с просьбой?

— С просьбой? — Розмэри обернулась. Она увидела маленькое, нищенски одетое создание с огромными глазами, совсем ещё юное, не старше самой Розмэри; посиневшими руками девушка придерживала на шее воротник и так дрожала, словно только что вылезла из воды.

— Сударыня, — снова раздался запинавшийся голос, — не подадите ли вы мне на чашку чая?

— На чашку чая? — Голос звучал просто, правдиво; он нисколько не был похож на голос попрошайки. — Значит, у вас совсем нет денег?

— Ни пенни, сударыня, — последовал ответ.

— Как странно! — Розмэри старалась разглядеть в сумерках девушку, не спускавшую с нее глаз. Не просто странно, — поразительно! И вдруг Розмэри решила, что Это — настоящее приключение. Встреча в сумерках, совсем как у Достоевского! А что если отвезти девушку к себе домой? Если сделать то, о чем столько пишут в романах, говорят со сцены, — что тогда произойдёт? И уже представляя себе, как она расскажет об этом изумленным друзьям, — «Я просто привезла ее домой», — Розмэри сошла со ступеньки на тротуар и обратилась к фигуре, смутно маячившей возле нее:

— Пойдемте ко мне, выпьем чаю у меня дома.

Девушка испуганно отшатнулась. На мгновение она даже перестала дрожать. Розмэри протянула руку и дотронулась до ее плеча.

— Я говорю серьёзно, — сказала она, улыбаясь. И почувствовала, какая у нее добрая, обаятельная улыбка. — Почему вы не хотите? Прошу вас. Поедем в моей машине и напьемся у меня чаю.

— Вы… вы смеетесь надо мной, сударыня, — сказала девушка, и в ее голосе прозвучала боль.

— Да нет же! — воскликнула Розмэри. — Мне этого хочется. Вы доставите мне удовольствие. Поедем!

Прижав пальцы к губам, девушка, не отрываясь, смотрела на Розмэри.

— Вы… вы не отвезете меня в участок? — неуверенно спросила она.

— В участок? — Розмэри рассмеялась. — А зачем мне быть такой жестокой? Нет, мне просто хочется напоить вас горячим чаем и узнать… узнать всё, что вы пожелаете мне рассказать.

Голодного человека уговорить нетрудно. Лакей открыл дверцу автомобиля, и через секунду они уже мчались сквозь мглу.

— Ну вот! — сказала Розмэри.

С чувством огромного торжества она просунула руку в бархатный поручень. Она оглядывала маленькую пленницу, попавшую к ней в сети, и ей хотелось крикнуть: «Уж теперь-то тебе от меня не уйти!» Но намерения у нее, разумеется, были добрые. Самые что ни на есть добрые. Она сейчас докажет этой девушке, что в жизни чудеса возможны, что добрые волшебницы действительно существуют, что богатые люди не бессердечны и что все женщины — сестры. Поддавшись порыву, она повернулась к девушке со словами:

— Не бойтесь. В конце концов, почему бы вам не пойти ко мне? Мы обе женщины. А если моя жизнь и сложилась удачнее, чем ваша, всё-таки, может быть, когда-нибудь…

В этот момент машина остановилась, — к счастью для Розмэри, не знавшей, как закончить начатую фразу. Зазвенел звонок, открылась дверь, и, сделав очаровательный покровительственный, похожий на объятие, жест, Розмэри ввела свою спутницу в холл. Она следила, какое впечатление производят на девушку тепло, свет, уют, нежный аромат — всё то, к чему сама она так привыкла, что перестала замечать. До чего волнующее ощущение! Розмэри напоминала богатую девочку, которой предстоит открыть в детской все шкафы, распаковать все коробки с подарками.

— Пойдемте наверх! — сказала Розмэри, сгорая от желания поскорей проявить своё великодушие. — Пойдемте ко мне в спальню. — К тому же ей хотелось избавить бедняжку от любопытных взглядов прислуги. Поднимаясь по лестнице, она даже решила, что не будет вызывать звонком Жанну и снимет пальто без ее помощи. Главное — быть естественной.

— Ну вот! — снова воскликнула Розмэри, когда они вошли в огромную, великолепную спальню, где шторы были уже спущены, а в камине пылал огонь, бросая отблески на изумительную лакированную мебель, золотистые подушки, примулы и синие ковры.

Девушка остановилась на пороге. Казалось, она была потрясена. Впрочем, против этого Розмэри не возражала.

— Входите и садитесь сюда, в это уютное кресло. — Она придвинула к камину большое кресло. — Идите же, согрейтесь. Вы совсем продрогли.

— Я не смею, сударыня, — сказала девушка и попятилась.

— Ну, пожалуйста! — Розмэри подбежала к ней. — Не надо бояться, право же, не надо. Сядьте, а я сейчас скину пальто, и мы перейдем в другую комнату и будем пить чай, и всё будет очень мило. Чего вы боитесь? — Она ласково толкнула свою худенькую гостью в мягкие объятия кресла.

Но ответа не последовало. Девушка села так, как ее посадила Розмэри; руки у нее были опущены, рот слегка приоткрыт. Говоря по совести, вид у нее был глуповатый. Но Розмэри не желала этого замечать. Она наклонилась к ней со

словами:

— Почему вы не снимете шляпу? Ваши чудесные волосы совсем мокрые. И ведь без шляпы гораздо удобнее.

Раздался невнятный шёпот, что-то вроде: «Хорошо, сударыня!» — и измятая шляпка была снята.

— Позвольте, я помогу вам снять пальто, — сказала Розмэри.

Девушка встала. Одной рукой она держалась за кресло, предоставив Розмэри стаскивать пальто. Это было совсем не просто. Девушка пошатывалась, как ребёнок, ещё нетвёрдый на ногах, и Розмэри невольно подумала, что, если люди хотят, чтобы им помогали, они и сами должны проявлять активность, ну, хоть самую маленькую, иначе всё становится страшно сложным. И что ей теперь делать с пальто? Она положила его вместе со шляпой на пол и потянулась было к каминной полке за сигаретой, как вдруг девушка быстро и невнятно прошептала:

— Простите, сударыня, но я сейчас упаду в обморок. Если я не выпью чего-нибудь горячего, мне станет дурно.

— Боже милосердный, какая я глупая! — Розмэри бросилась к звонку. — Чаю. Поскорей чаю. И немедленно бренди.

Горничная ушла.

— Но я не хочу бренди! Я никогда не пью бренди! — крикнула девушка. — Сударыня, я хочу только чашку чая! — И она расплакалась.

Это было и страшно и вместе с тем увлекательно. Розмэри опустилась на колени рядом с креслом.

— Не плачьте, бедняжка моя, — сказала она. — Не надо плакать. — И дала ей свой кружевной платочек. Всё это действительно потрясло её. Она обняла худенькие, птичьи плечи гостьи.

Девушка забыла, наконец, страх, забыла всё на свете, кроме того, что они обе — женщины, и, всхлипывая, выговорила:

— Я больше не могу так. Я не выдержу! Не выдержу! Я что-нибудь сделаю с собой. Я не выдержу этого!

— Успокойтесь. Я позабочусь о вас. Ну, не плачьте! Подумайте, как хорошо, что вы встретили меня! Пока мы будем пить чай, вы мне всё расскажете. И я что-нибудь обязательно придумаю, обещаю вам. Перестаньте же плакать, вы совсем ослабеете.  Пожалуйста!

Девушка перестала плакать как раз вовремя: не успела Розмэри встать с колен, как горничная внесла поднос. Розмэри поставила маленький столик между собой и гостьей. Она подсовывала бедняжке всё, что было на столе, — все сандвичи, все бутерброды, — и непрерывно подливала ей горячий чай с молоком и сахаром. Все говорят, что сахар очень питателен. Сама она ничего не ела, только курила, тактично отвернувшись, чтобы не смущать гостью.

И в самом деле, чай оказался поистине чудодейственным. Когда столик был отодвинут, на спинку глубокого кресла откинулось совсем преобразившееся существо — стройная, хрупкая девушка с копной растрёпанных волос, темно-красным ртом и блестящими глазами; в блаженной истоме она смотрела на пламя камина. Розмэри закурила новую сигарету. Теперь можно приступить.

— Когда вы в последний раз ели? — мягко спросила она. Но в этот момент дверная ручка повернулась.

— Розмэри, можно? — Это был Филипп.

— Конечно. Он вошел.

— Ох, простите! — Он остановился и уставился на девушку.

— Ничего, ничего! — улыбнувшись, сказала Розмэри. — Это моя приятельница, мисс…

— Смит, сударыня, — подсказала девушка. Странно, она не изменила томной позы, не испугалась.

— Смит, — повторила Розмэри. — Мы как раз собирались немножко поболтать.

— Понятно, — сказал Филипп. — Вполне. — Его взгляд скользнул по шляпке и пальто, которые валялись на полу. Он подошел к камину и стал спиной к огню. — Отвратительная погода, — произнёс он, с любопытством глядя на неподвижную фигурку девушки, на ее руки и туфли, а потом снова на Розмэри.

— Да, — с необыкновенным воодушевлением подхватила Розмэри. — Просто мерзкая.

Филипп улыбнулся своей обаятельной улыбкой:

— Собственно говоря, мне нужно, чтобы ты на минутку Зашла в библиотеку. Это возможно? Мисс Смит не рассердится?

Большие глаза посмотрели на него, но ответила Розмэри:

— Конечно нет! — И они вместе вышли из комнаты.

— Розмэри, — сказал Филипп, когда никто уже не мог их услышать, — что всё это значит? Кто она такая? Объясни.

Смеясь, Розмэри прислонилась к дверному косяку:

— Я подобрала ее на Керзон-стрит. Честное слово! Настоящая находка. Она попросила у меня денег на чашку чая, и я привезла ее сюда.

— А что ты собираешься с ней делать? — спросил Филипп.

— Быть к ней внимательной, — быстро ответила Розмэри. — Очень-очень внимательной. Помочь ей. Не знаю только как. Она мне ещё ничего не рассказала о себе. Но показать ей… проявить к ней… пусть она почувствует…

— Детка, ты просто сошла с ума. Это совершенно немыслимо.

— Я так и знала, что ты это скажешь, — возразила Розмэри. — А почему немыслимо? Мне хочется. Разве этого недостаточно? И потом о таких вещах всё время пишут в книжках. Я решила…

— Но, — сказал Филипп и, помедлив, срезал кончик сигары, — она же потрясающе хорошенькая.

— Хорошенькая? — Розмэри была так ошеломлена, что даже покраснела. — Ты находишь? Я… я как-то не думала об этом.

— Господи! — Филипп чиркнул спичкой. — Она совершенно прелестна. Ты подумай об этом, детка. Я был просто поражён, когда вошёл в комнату. Во всяком случае… Мне кажется, ты делаешь страшную ошибку. Прости меня, дорогая, за то, что я так прямо говорю тебе об этом, и всё такое. Но если ты решишь пригласить мисс Смит к обеду, предупреди меня заранее, чтобы я успел как следует просмотреть «Журнал для модисток».

— Ты у меня глупый, — сказала Розмэри, выходя из библиотеки. Но в спальню она не вернулась. Она вошла в свой кабинет и села за письменный стол. Хорошенькая! Совершенно прелестная! Поражён! Ее сердце билось в груди, как тяжёлый колокол. Хорошенькая! Прелестная! Розмэри придвинула к себе чековую книжку. Нет, чек, тут, конечно, не годится. Она открыла ящик, вынула пять, бумажек по фунту стерлингов каждая, посмотрела на них, две сунула назад в ящик, три сжала в руке и отправилась в спальню.

Когда Розмэри через полчаса заглянула в библиотеку, Филипп всё ещё сидел там.

— Я только хотела сказать тебе, что мисс Смит не будет сегодня обедать с нами. — Розмэри опять прислонилась к дверному косяку и посмотрела на мужа своими необыкновенно блестящими глазами.

Филипп отложил газету:

— Почему? Приглашена в другое место?

Розмэри подошла и села к нему на колени.

— Она ни за что не хотела остаться, поэтому я просто дала бедняжке денег. Не могла же я удержать ее насильно, — тихо сказала она.

Розмэри успела уже причесаться, чуть-чуть подвести глаза и надеть жемчуг. Она провела ладонями по щекам Филиппа.

— Я тебе нравлюсь? — спросила она, и ее нежный, глуховатый голос взволновал его.

— Ужасно нравишься, — ответил он, крепче прижимая ее к себе. — Поцелуй меня.

Последовало молчание.

Потом Розмэри мечтательно сказала:

— Я видела сегодня восхитительный ларчик. Он стоит двадцать восемь гиней. Можно, я куплю его?

Филипп стал покачивать ее на коленях:

— Можно, маленькая мотовка.

Но ей хотелось спросить его не об этом.

— Филипп, — прошептала она, прижимая голову мужа к своей груди, — а я хорошенькая?

Ход урока:

1. Вступительное слово учителя русского языка.
2. Вступительное слово учителя английского языка.
3. Искусство литературного перевода.
4. Стихотворение Байрона «В альбом» на английском и русском языках.
5. Итоги анкетирования учащихся.
6. Биография К. Мэнсфилд на английском языке.
7. Литературный метод, стиль писательницы.
8. Пересказ новеллы “A Cup of Tea” по ключевым словам на английском языке.
9. Проверка понимания текста на английском языке.
10.  Построение новеллы (на русском языке).
11.  Лексико-грамматические упражнения на английском языке.
12.  Работа над словом на русском языке.
13.  Перевод отрывка из произведения и сравнение его с литературным переводом.
14.  Описание главных героев произведения на английском языке.
15.  Сравнение описания с иллюстрациями учащихся
16.  Тема, проблема, идея произведения.
17.  Обсуждение проблемных вопросов в группах на английском языке.
18.  Драматизация диалогов между главными героями на английском языке.
19.  Заключительное слово учителя русского языка.
20. Заключительное слово учителя английского языка.

Р: Здравствуйте, дорогие друзья и гости. Сегодня мы встретились на совместном уроке русского языка и английского языка, чтобы познакомиться еще глубже с языковыми особенностями произведений английской литературы. Сегодня мы представим одно из лучших произведений английской писательницы Кэтрин Мэнсфилд «Чашка чаю». На уроке мы проверим знания в области словесности: определим роль «деталий» в композиции словесного произведения и в раскрытии авторского замысла. В этом нам помогут знания английского языка и русского языка.

E: Good morning, class. Glad to see you at our lesson. Today we’ll analyse and work at one of the best novels by K.Mansfield “A Cup of Tea”. Our pupils will demonstrate their individual and group projects, discuss problem questions and act out their own dialogues based on the novel.

The motto of our lesson is “All Books are divisible into two classes: the books of the hour, the books of all time”. (John Ruskin). Please, translate these words.

 - Все книги делятся на два виды: книги на час и книги на всю жизнь.

- You are right. So, before working at the best story be K.Mansfield, I’ve askes the students to answer the questions about their favourite Russian, English and American writers, their works and favourite literary heroes. The results of this questionnaire are: most pupils like Pushkin, Tolstoy, Yesenin. Their favourite English writers are Shakespeare, Wilde, Byron and now they like K.Mansfield. their favourite American writers are Twain, London. Their favourite books are “The Last Leaf”, “The Portrait of Dorian Gray”, “Romeo and Juliet”, so on.  

Р: «Высокое искусство» - так называл свою книгу о переводе и переводчиках Корней Иванович Чуковский, а он в этой области был не только теоретиком, но и практиком. Работа переводчика трудна. Она требует таланта, огромных знаний. Конечно, человек, который берется за перевод, прежде всего должен очень хорошо знать язык, с которого он переводит. Мастерством переводчика владели многие корифеи русской поэзии.

 - Назовите имена прославленных мастеров перевода, открывших нам английскую поэзию?

- Это А.С.Пушин, В.Жуковский, Ю.Лермонтов, И.Тургенев, И.Бунин, А.Блок, Пастернак, Маршак, Чуковский.

- Верно. «Удачный перевод лирического стихотворения – всегда исключение из правил», - утверждал С.Я. Маршак.  Послушаем стихотворение английского поэта Дж.Байрона на языке оригинала.

Lines written in an album, at Malta

As o’er the cold sepulcher stone

Some name arrests the passer-by;

Thus, when thou view’st this page alone,

May mine attract thy pensive eye!

And when by thee that name is read,

Perchance in some succeeding year,

Reflect on me as on the dead,

And think my Heart is buried here.

- А теперь мастерский перевод этого стихотворения, выполненный М.Ю.Лермонтовым.

В Альбом

Как одинокая гробница

Вниманье путника зовет,

Так эта бледная страница

Пусть милый взор твой привлечет.

И если после многих лет

Прочтешь ты, как мечтал поэт,

И вспомнишь как тебя любил он,

То думай, что его уж нет,

Что сердце здесь похоронил он.

- Вы познакомились с замечательным переводом этого стихотворения, убедились, что только мастерство переводчика сохранило идею этого творения и сумело передать красоту слова первоисточника.

Современная наука разработала целую теорию перевода и систему требований к переводчику. Мы, следуя советам К.Чуковского, выделим такие особенности. Назовите их.

- Внимание к лексике, особенно к синонимам, распределение лексики по стилям;

- Внимание к синтаксическому строю русского языка, то есть к построению отдельных фраз, предложений текста.

- Кроме того, нужно бережно относиться к оригиналу, учитывать особенности эпохи и среды, в которой жил автор, его творческий почерк, стиль, жанр оригинала.

- Верно. Таким образом, если мы хотим научиться переводить с английского, необходимо учить родной русский язык. Сравнение с чужим языком поможет открыть тайны и богатства русского языка.

При передаче красоты первоисточника надо так глубоко и тонко понимать содержание и стиль переводимого текста, чтобы безошибочно чувствовать, какое слово мог сказать автор или его герой.

E.T.: К.Мэнсфилд – английская писательница начала 20 века, одна из самых читаемых в Англии и англоязычных странах, но малознакомая русскому читателю, что вы о ней знаете?

E.T.: The first individual project will be demonstrated by Ruslan who will tell us the biography of  K.Mensfield. He will use the dates and the key words which he has prepared by himself using different books and other sources of information.

- Katherine Mansfield was born in Wellington as the daughter of a successful businessman. Her family was wealthy enough to afford to send her to Queen's College, London for her education. She then returned to New Zealand for two years, before going back to London to pursue a literary career.

She quickly fell into the bohemian way of life lived by many artists of that era. With little money, she met, married and left her first husband, George Bowden, all within just three weeks. She then found herself pregnant (not by her husband) and was forced to stay in a Bavarian hotel by her concerned mother. She miscarried the child, but the whole sequence of events and experiences gave her the impetus to publish her first collection of Short stories The German Pension (1911). In that same year she met the critic and essayist John Middleton Murray. Their tempestuous relationship together brought Katherine Mansfield into contact with many of leading lights of English literature of that era. Most notably, she came to the attention of D. H. Lawrence. This attention is most obvious in his depiction of Mansfield and Murry as Gudrun and Gerald in Woman in Love (1917).

Katherine Mansfield with her nephew in 1907

Her life and work were changed forever with the death of her brother during The Great War. She was shocked and traumatised by the experience, so much so that her work began to take refuge in the nostalgic reminscences of their childhood in New Zealand. For the imperial historian, it is this body of work that is the most interesting: Prelude (1917), Bliss, and Other Stories (1920) and The Garden party and Other Stories. (1922) She could evoke stunning mental images of the natural beauty of New Zealand as well as showing a keen ear for the oddities of Upper Class English and Colonial society.

The last years of her life were punctuated with bouts of the tuberculosis that would eventually kill her in 1923. This sense of impending and unnaturally early death also added to the sharpness and poignancy of her later works. Her husband, John Middleton Murry, would later publish many of her works, letters and papers postumously. However, he guarded her image jealously and is thought to have censored much of this body of wor

- Кэтрин Мэнсфилд – мастер психологической новеллы. Читатель, который ищет в рассказе острый, неожиданный сюжет, вряд ли получит удовольствие. Вы познакомились с особенностями творческого метода К. Мэнсфилд.

Что на ваш взгляд, находится в центре внимания автора?

- В центре внимания не столько внешние события в жизни людей, сколько сами люд, точнее их психология, душевные движения, те малоприметные, но глубокие человеческие драмы, которые не выходят наружу и проявляются нередко в обыденных поступках и, казалось бы, ничего не знающих словах.

- Что свойственно прозе К.Мэнсфилд?

- Особая поэтичность, глубокий лиризм в раскрытии внутреннего мира человека.

- Что изображает К. Мэнсфилд в своих произведения?

- К.Мэнсфилд не претендует на изображение широкой, многообразной карьтны жизни английского общества начала XX века. Писательница имеет дело с одним разрезом жизни – с душевным миром человека.

- Что характерно для новелл К.Мэнсфилд?

- Новеллы отличаются определенной камерностью, не выходят за рамки своеобразного этюда на психологическую тему.

- Мэнсфилд считает своим писательским долгом быть правдивой, он должен лишь пристально присматриваться в жизнь, и не больше.

- Принципы, какого русского писателя, определяет художественный метод К.Мэнсфилд?

- художественный метод складывался под сильным воздействием А.П.Чехова. Писатель, по мнению А.П.Чехова, не имеет права на непосредственное выражение своих личных чувств и отношений. Он обязан их скрывать как можно глубже. Это эстетическое кредо Чехова было чрезвычайно близко К.Мэнсфилд.

- Влияние Чехова плодотворно сказалось на творчестве английской писательницы. В большинстве произведений она предпочитает трудный путь внешне безучастного повествования. Именно этот принцип мы можем увидеть в одной из лучших новелл К.Мэнсфилд «Чашка чаю».

E.T.: The first group of 3 pupils will demonstrate their project and retell the story “A Cup of Tea” shortly. They made a plan, divided the story into several parts, chose the key words and certainly learnt the material.

Rosemary Fell was not exactly beautiful.

Rosemary had been married two years, and her husband absolutely adored her. They were rich. If Rosemary wanted to shop, she would go to Paris.. If she wanted to buy flowers, she went to Regent Street.

One winter afternoon she went into a small antique shop in Curson Street. It was a shop she liked.

Today it was a little box she wanted to buy. It cost twenty-eight guineas. Rosemary asked the shop man to keep it for her.

Rosemary left the shop. Rain was falling. Sad were the lights in the house opposite. She wanted to go to the car but at that very moment a young girl, thin, dark, shadowy said: "Madam, would you let me have the price of a cup of tea?"

At first Rosemary was surprised but suddenly it seemed to her such an adventure. She decided to take the girl to her place, warm her and listen to the story.

The girls daren’t come into Rosemary’s room, but Rosemary invited her warmly. The girls was very weak and hungry and was almost going to faint.

Rosemary asked the maid to bring some sandwiches, tea, sugar, bread and bitter. They had a slight meal. And really the effect of that slight meal was amazing. When the tea-table was carried away, a new girl, a light creature with dark lips and deep eyes lay back in the big chair. Rosemary lit a fresh cigarette; it was time to begin. She wanted to listen to the story of a young girl but at that moment Philip came into the room.

Philip smiled his charming smile. He wanted you to come into the library and there he asked her what she was going to do with poor creature. Rosemary was ready to do everything for the girl but Philip said that the girl was absolutely lovely and pretty. Rosemary got angry. She went to her writing room, took 3 pounds notes and went to her bedroom. Half an hour later she came into the library again. She put up her hand to touch Philip’s cheeks and asked him, “Am I pretty?”

• Now, I’d like to check the knowledge of the story with the help of the following tasks.

1. Answer the following questions.

• What story have you read lately?
• “A Cup of Tea”
• What is this story about?
• This story is about Rosemary Fell, who was rich and beautiful. And a young poor girl, who asked money for a cup of tea. This story also tells of how Rosemary wanted to help the girl but at the end of the story because of jealous she decided to let the girl go with 3 pounds.
• What kind of story is it? Name the genre.
• It’s a prose.
• Where does the action take place?
• The action takes place in London.
• Who are the main heroes.
• The main heroes of the story are Rosemary Fell, Miss Smith, Philip.

2. Decide if these sentences are correct or incorrect.

• They were just comfortably well off. (False)
• And suddenly it seemed to Rosemary such and an adventure. (Right)
• She always took off her coat and hat to examine such things. (False)
• An hour later Philip was still in the library. (False)
• It was a raining and with it seemed the dark came too. (Right)
• She gave the other her hand kerchief. (Right)

3. Who said it and in what connection? Explain the situation.

• “How extraordinary!” (Exclaimed Rosemary when the girl said that she had no money).
• “Why should I be so cruel?” (Said Rosemary when the girl asked her not to take her to the police station)
• “28 guineas, madam.” (Said the shop man when Rosemary asked about the price)
• “Would you let me the price of a cup of tea?” (Asked the girl when she met Rosemary)
• “I daren’t madam” (Said the girl when Rosemary asked her to come into the room)

Р.:

- Итак, вы вспомнили содержание новеллы на английском языке. Вспомним особенности новеллы как жанра словестного произведения. Новелла или рассказ – вид книжной словесности. Особенности?

- В новелле ограничено количество действующих лиц, событий, сужено время и место действия. Содержит повествование об одном каком-либо происшествии  в жизни героя, которое случилось в очень короткое время в одном каком-то месте.

- Отвечает ли содержание новеллы этим требованиям?

- Да.

- Рассмотрим композицию этого произведения. Экспозиция – обстановка, предшествующая началу действия.

Узнаем о Розмери Фелл.

- Завязка – исходный эпизод, событие, определяющее начало противоречия, конфликта и последующее движение сюжета.

- Розмери Фелл в антикварной лавке.

- Развитие действия, которое может раскрываться в большем или меньшем количестве сцен, эпизодов. Какие сцены можно выделить?

 - Антикварная лавка, встреча с девушкой, посещение дома Розмери Фелл, разговор за чашкой чая.

- Кульминация – напряженный момент в развитии действия, высшая точка в развитии действия.

- Разговор с Филиппом.

- Развязка, решение конфликта.

- Разговор Розмери с Филиппом в библиотеке.

- Итак, мы убедились, что произведение К. Мэнсфилд простое, в нем нет острых событий, но так ли он прост, как нам кажется на первый взгляд.  Обратим внимание на язык произведения, не забывая о том, что перед нами художественный перевод, выполненный Э. Линецкой.

В композиции художественного произведения важная роль принадлежит особенностям словесного выражения – «деталям». Что мы знаем о «деталях» произведения?

- Деталь – художественная подробность, которая призвана представить изображаемый характер, картину, действие, переживание в их своеобразии, неповторимости. Детали бывают  описательные, психологические, повествовательные.

- В русской литературе признанным мастером детали был Чехов А.П. Он стремился уйти от однообразного описания предметов, явлений. К. Мэнсфилд продолжает эту традицию. Мэнсфилд интересует, например, какую психологическую роль играет случайная деталь в человеческих отношениях. Определим роль «деталей» в композиции словесного произведения.

Итак, первая сцена. Розмери Фелл не была красива. Хорошенькая. Что значит хорошенькая? Какие синонимы подбираются в «Толковом словаре» Даля – прекрасный, красивый, видный, приглядный. По наружности: добрый или путный, добротный, дорогой, ценимый по внутренним качествам, полезный. Значит, мы видим Розмери не красавицей, но она молода, современна, потрясающе осведомлена о новейших книгах. Значит слово «хорошенькая» раскрывает ее образ жизни.

Интересно слово «находка». Как вы думаете, почему использовано это слово?

- Находка – все, что найдено, особенно случайно.

- Таким образом, слова, на первый взгляд, простые «превращаются» в детали, которые помогают понять, какая перед ними героиня.

Действие развивается достаточно динамично. «Розмери в цветочном магазине». Какие цветы она выбирает?

- Розы, тюльпаны.

- Почему розы и тюльпаны?

- Розмери изысканная, любит дорогие цветы, роскошные.

- Верно. Розмери – эстет, в ней развито чувство красоты. Почему она сказала «сирени не надо»?

- Сирень проста и дешевая.

- Она не терпит сирени, почему?

- Она растрепанная, не отвечает ее требованиям.

- Можем ли мы предположить, что перед нами психологическая деталь, которая раскрывает суть Розмери Фелл?

- Да.

- Мы все больше и больше узнаем о Розмери. Словно каждое слово имеет какой-то подтекст. Розмери в антикварном магазине. Почему Розмери любила там бывать?

- Она любит редкие вещицы, там всегда есть «находка».

- Какая Розмери в этом эпизоде?

- Очаровательная, гордая, ценит только лучшее.

- Что заинтересовало Розмери?

- Ларчик.

- Обратим внимание на то, как Розмери рассматривает его?

- Она сняла перчатки, любовалась своими хорошенькими руками на фоне синего бархата.

- Перед нами вновь детали: перчатки, синий бархат  – аристократизм.

Как вы думаете, почему именно на фоне синего бархата рассматривает Розмери Фелл?

- Деталь, которая подчеркивает нам, какая Розмери Фелл утонченная, холодная, хотя внешне она «хорошенькая».

- Верно. Внешне она «хорошенькая». Но она не получила эту вещицу. Почему?

- Она была очень дорогой, стоила 28 гиней.

- Розмери не показала внешне, что она расстроена, но есть деталь, которая раскрыла ее внутреннее состояние. Какая?

- Она натянула перчатку.

- Значит, Розмери не так проста. Она привыкла получать все. Так какая Розммери в этой сцене, какие детали помогают нам сделать вывод?

- Она умеет ценить прекрасное, но она не получила желаемое. Через детали мы понимаем, что испытывает героиня в этот момент.

- Верно. Одним из приемов в литературе, который помогает понять состояние человека. Это описание природных явлений. Какое описание в новелле?

- Описание зимнего дня.

- Рассмотрим его на английском языке.

E.T.: - What were the main difficulties when you were reading the story?

- The first difficulty is a lot of unknown words.

- That’s true. The main difficulty is to find the exact meaning of the word. Look  at the word “delicious”. It has many meanings, f.e, восхитительный, вкусный о еде, деликатесный, прелестный, очаровательный. Find the sentence with this word and translate it correctly.

- She was young, brilliant, extremely modem, exquisitely well dressed, amazingly well read in the newest of the new books, and her parties were the most delicious mixture of the really important people ..

Она была молода, прекрасна, современна, безупречно одета, начитана последними новинками, и на ее вечерах собиралось восхитительно разнородное общество.

- So, the translation is “восхитительный”.  The second word is “bunch” – кулак, гроздь (винограда), букет. Find the sentence with this word and translate it correctly.

- Give me four bunches of those.

Дайте мне букет этих.

• The translation is “букет”. The next word is “treat” – заботиться, обходиться, подвергать воздействию, лечить, иметь дело.
• But show her - treat her - make her feel. Позаботься о ней.
• Sometimes you can’t translate the sentence because you don’t know the meaning of phrasal verbs or word combination or an idiom. There many examples in story. Try to explain the following phrasal verbs, set phrases in your own words.

1. She had a duck of a boy.

She had a very small son

2. I picked her up in Curzon Street .

• She met her by chance.

3.  But what on earth are you going to do with her?

• Good heavens! What are you going to do with her?

4.  I was bowled over when I came into your room.

• I was greatly surprised.

5. I shall go off, madam

• I will faint, madam.

6. …and she burst into tears.

• She began crying.
• There are a lot of synonyms and antonyms in the story. Many synonyms can be formed with the help of the negative prefixes, for example:
• Important – unimportant
• Married – unmarried
• Perfect – imperfect
•  Human – inhuman
• Like – unlike

Р.:

- Итак, где происходит действие?

- На улице

- В какое время суток и в какое время года?

- К.Мэнсфилд описывает зимние сумерки.

- Пейзаж, данный через восприятие героя, знак его психологического состояния в момент действия. Что чувствует Розмери?

- Испытывает страшные минуты.

- Какие художественные приемы использует в описании?

Сравнение, эпитеты, метафорические эпитеты.

- Метафорический эпитет: «уродливые зонтики». Почему уродливые?

- Перенос на состояние человека, все ужасно.

- В английском варианте, что говорится о зонтиках?

- они ненавистные

- Почему переводчик использует «уродливые зонтики»?

- Мир некрасивый после столь очаровательной вещицы.

- Зонтик – деталь?

- Закрываемся от ужасного мира.

- «Люди шныряли». Почему переводчик использует этот глагол? Стилистическая окраска слова: разговорная означает «поспешно двигаться в разные стороны».

- Подчеркнуть простоту мира, люди просты и скучны.

- Они прячутся под зонтики, но внезапно вылезают «из скорлупы» и видят ужасный мир. А в английском варианте употреблено такое же словосочетание?

- Нет, дословный перевод: укрытие, защита, приют.

- Единственное спасение в такие минуты «чашка чаю». Т.о., пейзаж создает психологический настрой восприятия текста, помогает раскрыть внутреннее состояние героев.

В тот самый момент, когда душу Розмери переполняло беспокойство, единственным спасением являлась «чашка чаю». «Чашка чаю » - что нас переполняет в этот момент, когда мы произносим эти слова?

- Дом, уют, тепло.

- именно в этот момент произошла встреча Розмери с девушкой. Чашка чая словно соединила двух женщин: одну богатую, другую бедную. О чем попросила девушка Розмери?

- Подать на чашку чая.

- Какой мы видим девушку?

- неприметная, оборванная одежда.

- перед нами два мира: мир роскоши и бедности. Руки Розмери на фоне бархата какие?

- Прекрасные.

- Руки девушки «посиневшие» от холода. Это вызывает чувство сострадания к девушке. Но Розмери умна. Для нее эта неожиданная встреча «приключение». Найдите размышления Розмери. Почему «совсем как у Достоевского»?

- Розмери осведомлена обо всех новейших книгах, умна.

- Эта деталь доказывает, что Розмери умна. Какой мир Достоевского?

- мир отчаяния, мир унижения и оскорбления.

- Что чувствует Розмери в тот момент, когда решается помочь ей не совсем обычно, приглашает домой?

- Она любуется своим поступком, точно так же, как и своими руками в лавке.

- какие детали доказывают эту мысль?

-  Просунула руку в бархатный поручень, добрая, обаятельная улыбка, мне этого хочется «как ларчик».

- Какой мы видим девушку?

- Голодное существо.

- Мы не видим красива ли девушка, но выделяются только огромные глаза и посиневшие от холода руки. Наблюдая выражение лица человека, его движения, мы видим обязательно что-то внутренне – форму поведения. Какие слова передают внутреннее состояние девушки?

- Запоминающийся голос.

- голодного человека уговорить легко. Добра ли Розмери в этот момент? Что она чувствует? Какие слова передают ее внутреннее состояние?

- Почувствовала, какая у нее добрая душа.

- Итак, следующая сцена: девушка и Розмери в ее доме. В каком мире живет Розмери? Какие детали мы видим?

- Золотые подушки, шторы, лакированная мебель, синие ковры.

- Цветочная символика присутствует и здесь. Где?

- Синий ковер. Холодный мир.

- Небольшая деталь, но она важна. Можем ли мы определить душевное состояние Розмери и девушки?

- Да, здесь словно все переплетается: эмоции, ощущения. Все это помогает понять внутреннее состояние Розмери: она играет, приятно, ей льстит, что девушка восхищается. В какой –то момент она забывает, зачем она здесь оказалась. Девушка растеряна.

- Какие детали передают растерянность девушки?

- Руки опушены, глуповатый вид.

- Этого не замечает Розмери. Но все это вызывает интерес к сложности внутреннего мира человека, к переплетению различных настроений и импульсов, к смене душевных состояний – подобного рода художественное освоение человеческого сознания принято обозначать термином психологизм, и детали, о которых идет ресь, психологические. Когда меняется облик девушки?

- Когда выпивает чашку чая. Она преображается, хрупкая девушка с копной растрепанных волос, темно-красным ртом и блестящими глазами.

- Невольно вспоминается деталь: красные тюльпаны. Какие они тюльпаны?

- хрупкие, не раскрывшиеся.

- Но только к этому добавляется «растрепанная».

- Простая, пока бесформенная.

- Почему переводчик использует выражение «копна волос»?

- Подчеркнуть, что этому нет места в мире Розмери, слишком все просто, не подходит к ее изысканному миру.

- Именно в это время появляется Филипп. Перед ним преобразившаяся девушка. Мы определили эту сцену кульминационной. Как вы думаете, почему?

- Филипп открывает глаза Розмери, перед ней не игрушка, а человек. Девушка – хорошенькая.

- Что взволновало Розмери?

- Филипп обратил внимание на нее.

- Повторяются слова: хорошенькая, прелестная. Обе женщины хорошенькие: блестящие глаза и у Розмери, и у Мисс Смит. Как вы думаете, что подчеркивает эта деталь?

- Обе женщины могут завладеть сердцем мужчины. Это испугало Розмери.

- Верно. Она понимает это. Для нее встреча с девушкой – это приключение, она игрушка в руках избалованной дамы. Но как только Розмери поняла, что это существо равный ей человек, она спешит избавиться от нее, дав ей как можно меньше денег. Так какая Розмери?

- Эгоистичная, она привыкла быть в центре внимания, а все, что ей мешает, она прячет в «темный угол», как сирень.

- Она, освободившись от того, что ей мешает, возвращается в свой мир. Какая деталь показывает это?

- Ларчик, о котором она говорит своему мужу.

- Она хочет выполнить свою прихоть, но только ли это важно ей?

- Нет, ее волнует хорошенькая ли она.

- Верно. Так какая Розмери?

- Она блестяща, современна. Но душа, она не жестокая, не бессердечна, но только до определенного момента, пока кто-то или что-то не помешает быть в центре внимания людей, близкого человека.

- Какова роль деталей в композиции словесного произведения?

- Помогает изобразить, представить характер, картину, действие, переживание в их своеобразии, неповторимость.

- Верно. Именно детали помогают нам представить героиню и раскрыть ее внутренний мир.

E.T.:  Find the passage from the story beginning with the words:

The discreet door shut with a click. She was outside on the step, gazing at the winter afternoon. Rain was falling, and with the rain it seemed the dark came too, spinning down like ashes. There was a cold bitter taste in the air, and the new-lighted lamps looked sad.

- Дверь осторожно закрывалась с щелчком. Она была в шаге, пристально смотрящим зимним вечером. Шел дождь, и с дождем казалось, что темнота тоже наступила, вращаясь как пепел. В воздухе был холодный горький вкус, и лампы выглядели печальными. Печальными были огни в зданиях напротив. Они горели как будто сожаление о чем-то.

- Now, listen to the literary translation.

Дверь, сухо щёлкнув, закрылась за Розмэри. Остановившись на ступеньке, она стала вглядываться в зимнюю полутьму. Шёл дождь, и чудилось, что вместе с каплями влаги на улицу опускаются сумерки, кружась над мостовой, как хлопья пепла. У воздуха был холодный, горьковатый привкус. Только что зажжённые фонари казались печальными, как и огни в доме напротив: они горели тускло, точно о чем-то сожалея…

- In general, you were close to this translation.  Now you see that the work of the translator is difficult.

So, the second group of the students will describe the main heroes of the story: Rosemary Fell, Miss Smith and Phillip. By the way, there is little information about their appearance and their main characteristics. The students tried to use their imagination and ability to analyse the material of the story.

Pupil1: I want to describe Miss Smith. When Miss Smith met Rosemary in the street, she looked miserable, poor, startled, the author described her: “A young girl, thin, dark, shadowy was standing at Rosemary’s elbow and a voice like a sob, breathed: Madam, may I speak to you a moment? I think that her face was oval, her lips were thick, her eyes were dark and large, her hair was long and curly”. She was wearing a coat, very old and very light for cold weather. She was a real pick up for Rosemary. She was very hungry, may be for several days she had no food to eat. But when Miss Smith drank tea and  ate sandwiches, a new being appeared: a light, frail creature with tangled hair, dark lips, deep, lighted eyes. She became charming, astonishingly pretty. Philip said that she was absolutely lovely. I sympathized with Miss Smith and I think she was kind, lovely but her parents may be died or they were very poor. Nobody could help her.

Pupil2: I want to describe Rosemary Fell. She wasn’t exactly beautiful. She was young, brilliant, extremely modern, exquisitely well dressed, amazingly well read in the newest of the new books. And her parties were the most delicious mixture of  the really important people and artists. Rosemary had been married two years. She had a very nice little son. And her husband adored her. They were rich, really rich. And if Rosemary wanted to go shopping she would go to Paris and go to Bond Street. I think that her face is oval, her eyes are dark and bright, her hair is dark, her nose is long, her lips are thick. I came to a conclusion that her main characteristics were as following: she was jealous because her husband called Miss Smith pretty and lovely. She was not kind and even cruel, because she had promised a lot but had done nothing for the girl. But Rosemary was clever because she understood that she had made a mistake when she had taken the girl to her place.

E.T.: Thank you for your presentation. Now let’s look at these two pictures.

- Whom can you see in the first picture?  

- What moment from the book is painted here?

- Why does the author drew the pictures in grey colours?

- Do the heroes are similar to Rosemary, Miss Smith and Phillip?

Р.:

- Арсенал художественных средств освоения внутренней жизни  человека весьма богат: здесь и описание его впечатлений от окружающего, внутренние монологи, детали.

«Читая, - заметил Набоков, - мы должны замечать и менять детали. Лунный свет обобщений – вещь хорошая, но лишь после того, как любовно собраны все солнечные мелочи книги». Мы попытались собрать «все мелочи книги» и убедились в том, что видеть психологические детали – одна из тайн увлекательного чтения. «Символичная деталь» внесена в название новеллы «Чашка чаю». Почему?

- Встреча Розмэри с девушкой. Девушка сначала престала существом, но после чашки чая она преобразилась.

- «Чашка чаю» - комфорт, уют, тепло. Окажись Мисс Смит в той среде, в которой жила Розмэри, возможно она была бы «хорошенькой». Какова композиция новеллы? Какое слово явилось ключевым?

- «Хорошенькая», определило, что композиция кольцевая.

- О чем новелла? Какова идея, тема?

- За кажущейся психологической утонченностью чувств скрывается эгоизм и равнодушие к человеку. В этой новелле К.Мэнсфилд предстала перед нами как тонкий психолог.

E.T.:

- All the students were divided into 3 groups and they prepared problem questions to their classmates. The group leaders will read their questions.

I st group.

1. You know that Rosemary’s parties were the most delicious mixture of really important people and artists.

• Who attended her parties?
• Did Rosemary consider artists important people? Why?
• What kind of people did she consider important?
• Why did she write important people and artists together?

II nd group.

• What would Rosemary have done if she had had 28 guineas in at that moment?
• How would the shopman have behaved if he hadn’t known Rosemary was really rich?
• What do you think Rosemary would have done if her husband had not called Miss Smith pretty and lovely?
• Do you think Rosemary would have really taken to care of the girl if not for Phillip’s remark about the girl’s good look?

III nd group.

• Would Phillip have objected to the girl’s presence in their house if she had been well-dressed?
• Do you think Miss Smith gave way to despair when she again found herself in the street after all promises to help her?
• Do you think it was quite an effort for Rosemary to control herself while speaking to her husband?
• Why did Phillip try to arouse her wife’s jealousy?

• Thank you for your questions and for your answers. Now, two groups of students will act out dialogues between the main heroes. They made up their own dialogues and now they will try to dramatize them. The first is called: “At Rosemary’s Room” (Rosemary, Miss Smith)

R. Come, come upstairs. Come up to my room. Come and sit down, come and get warm. You look dreadfully cold.

M.S. I daren’t madam.

R. Oh, please, you mustn’t be frightened, you mustn’t really. Sit down, and when I’ve taken off my things we shall go into the next room and have tea and be cosy. And let me help you off with your coat, too.

M.S. I’m sorry, madam, but I’m going to faint, if don’t have something to eat.

R. God heavens, how thoughtless I am. Tea! Tea! Tea at once and some brandy.

M.S. No, I don’t want brandy. I never drink brandy. It’s a cup of tea I want, madam.

R. Don’t cry poor little thing. Don’t cry.

M.S. I can’t go on no longer like this. I can’t bear it. I shall do away with myself. I can’t bear no more.

R. You shan’t have to. Don’t cry any more. Do stop crying. It’s so exhausting, please.

• The next scene is called: “At Home”. (Rosemary, Miss Smith, Phillip)

Scene 1.

Ph.  May I come in?

R. Of course.

Ph.  Oh, I’m sorry.

R. it’s quite all right. This is my friend, Miss…

M.S. Miss Smith.

R. Smith. We are going to have a little talk.

Ph. Oh,yes. As a matter of fact, I want to come into the library for a moment. Would you? Will Miss Smith excuse us?

R. Of course, she will.

Scene 2. “At the Library”

Ph. I say, explain who is she? What does ot all mean?

R. I picked her up in Curson Street. Really. She is a real pick-up. She asked me for the price of a cup of tea and I brought her home.

Ph. But what on earth you are going to do with her?

R. be nice to her. Be frightfully nice to her. Look after her. We haven’t talked yet. But show her – treat her – make her feel-

Ph. My darling, you are quite mad, you know. It simply can’t done.

R. I knew you’d say that. Why not? I want to. Isn’t that a reason? And besides, one’s always reading about these things, I decided.

Ph. But she’s so astonishingly pretty.

R. Really? Do you think so? I – I hadn’t thought about it.

Ph. Good lord? She’s absolutely lovely. Look again, my child.  I was bowled over when I came into your room just now. However... I think you're making a ghastly mistake. Sorry, darling, if I'm crude and all that. But let me know if Miss Smith is going to dine with us.

R. You absurd creature! Pretty! Absolutely lovely! Bowled over!

• Thank you, dear students. That was really great! So, we prepared a project. We translated the story by ourselves and compare it with the translation which you were given. Listen to the extract and compare it with the literary translation.
• Девушка встала. Одной рукой она опиралась на стул, а Розмэри снимала с нее пальто. Это требовало усилий, потому что девушка совсем ей не помогала. Она пошатывалась, как беспомощный ребенок и у Розмэри промелькнула мысль, что если люди хотели, чтобы им помогали они и сами должны приглашать и этому усилие, ну хотя бы немного постараться. И что ей теперь делать с этим пальто?

Она положила его и шлюпу на пол. Она уже хотела взять сигарету с каминной полки, как вдруг, девушка быстро сказала: Мадам, я упаду в обморок, если не съем чего-нибудь сейчас.

- Девушка встала. Одной рукой она держалась за кресло, предоставив Розмэри стаскивать пальто. Это было совсем не просто. Девушка пошатывалась, как ребёнок, ещё нетвёрдый на ногах, и Розмэри невольно подумала, что, если люди хотят, чтобы им помогали, они и сами должны проявлять активность, ну, хоть самую маленькую, иначе всё становится страшно сложным. И что ей теперь делать с пальто? Она положила его вместе со шляпой на пол и потянулась было к каминной полке за сигаретой, как вдруг девушка быстро и невнятно прошептала:

— Простите, сударыня, но я сейчас упаду в обморок. Если я не выпью чего-нибудь горячего, мне станет дурно.

Р. Итак, детали помогли нам понять замысел автора. «Чашка чаю» - в полной можно назвать «чеховским». Перешагнув через тесные рамки узко психологической проблематики своих прежних рассказов и творчески «используя» уроки, взятые у Чехова, Мэнсфилд показывает глубокое равнодушие в простому человеку. В ее произведениях нет ничего нового существенного для литературы. Однако благодаря особенностями художественного метода темы, которые рассматривает К.Мэнсфилд, освещены глубоко, с большой художественной убедительностью. Девизом урока послужили слова Джона Раскина: «Все книги делятся на два класса: книги на час и книги на все время». И я могу предположить, что новеллы К. Мэнсфилд будут с вами на все времена.

E.T. Thank you, dear students, for your work. I hoped that you liked this lesson and you’ll remember it. And I hope that you’ll read other stories by K.Mansfield.