Анализ эпистолярного диалога Л.Н.Толстого и Н.Н.Ге
статья по литературе на тему

Статья Сорокиной Юлии Анатольевны, учителя русского языка и литературы ГБОУ СОШ №191 Красногвардейского района Санкт-Петербурга

Л. Н. Толстой и Н. Н. Ге: эпистолярный диалог

(к постановке проблемы)

Художник Н. Н. Ге познакомился с Толстым в 1860 году  в Италии. В 1850 году Ге поступает в Академию Художеств. В 1856 художник получает Большую золотую медаль за картину «Саул у Аэндорской волшебницы» , что дало ему возможность  уехать заграницу в качестве пенсионера, где он прожил с 1857 по 1863 гг. Именно в это время заграничного пенсионерства Ге впервые встречается с Толстым. Но, что интересно, эта первая встреча не произвела впечатления ни на писателя, ни на художника. Об этом уже после смерти Ге в 1903 году Толстой напишет Павлу Ивановичу Бирюкову (составителю биографии писателя): «я решительно не помню, когда я познакомился с Ге в Риме. Даже не помню, чтобы я видел его в Риме^[1]».

После возвращения в Россию, Ге выступает как пейзажист, портретист, пишет полотна на историческую и религиозную тематику. Публика и критика с восторгом встречают его картину «Тайная вечеря», представленную на выставке Академии художеств в 1863 году. Портрет Герцена (написанный в 1863 году) до сих пор считается одним из лучших в портретной живописи XIX века. Положительно оценили современники и живописное полотно на историческую тему «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», которое показывалась на первой выставке передвижников в 1871 году.

Но в творческой судьбе Ге наступает кризис: представленная на выставке 1897 года картина «Милосердие»  встречается критикой враждебно, и автор ее уничтожает. Не находят понимания и его картины на историческую тему «Екатерина II у гроба Елизаветы»(1874); «Пущин в гостях у Пушкина в Михайловском» (1875).

В 1882 году во время духовного кризиса и упадка творческих сил Ге познакомился со статьей Л. Н. Толстого «О переписи в Москве», которая перевернула сознание художника. Ге пишет: «Я нашел здесь дорогие для меня слова. Толстой посещал подвалы, и, видя в них несчастных, пишет: «Наша нелюбовь к нищим – причина их плохого состояния», – Ге продолжает: «как искра воспламеняет горючее, так это слово меня всего зажгло^[2]».

С этого момента начинается душевный подъем в жизни Ге, он едет в Москву, чтобы лично познакомиться с Толстым и «работать ему», как говорит сам художник. Так и случилось: Ге стал «другом, помощником, со-работником» Толстого. Как пишет Татьяна Львовна Сухотина-Толстая в своих воспоминаниях: «он рассказывал нам, между прочим, о том впечатлении, какое произвела на него статья моего отца о переписи в Москве, и о том, как она совершенно перевернула все его миросозерцание и из язычника сделала его христианином^[3]». Новое знакомство Толстого и Ге произошло тогда, когда они, каждый по-своему, возвращаются к христианству. «Оба они были художниками, за обоими в прошлом крупные художественные произведения, сделавшие их славу как художников, и оба они пресытившись славой, увидали, что она не может дать смысла жизни и счастья^[4]».

Ге начинает вести счет своих лет с момента встречи с Толстым, и с этого времени начинается их переписка, которая и стала предметом нашего исследования.

Первой нашей задачей стал сбор и описание всего корпуса переписки. До сих пор никто из исследователей эту задачу  перед собой не ставил. Как выяснилось во время нашей работы с источниками, задача собрать весь материал данной переписки не была простой, так как отдельного издания, включающего ВСЕ письма Толстого и Ге друг к другу на данный момент не существует. Первой публикацией стала книга Владимира Васильевича Стасова «Николай Николаевич Ге. Его жизнь, произведения и переписка», изданная в 1904. Она представляет собой биографию с включением некоторых эпистолярных материалов. Из писем, переданных В. В. Стасову Толстым для составления этой книги, многие не были возвращены, «Записки» Ге и отдельные письма известны только по отрывкам, цитируемым Стасовым; часть писем известна лишь в копиях. Многие письма утеряны, например, письма, вывезенные старшим сыном Ге в Швейцарию.  Таким образом, переписка Толстого и Ге дошло до нас далеко не в полном виде: многое утрачено или не разыскано. Также, как  было установлено в процессе исследования,только редкие письма печатались без сокращений.  Однако письма,  известные нам, составляют весьма важный материал, который нельзя оставить без исследовательского внимания. Отметим, что, несмотря на огромное количество респондентов, с которыми  Толстой переписывался, существует всего три больших, изданных переписки писателя (содержащие и письма писателя, и ответы корреспондентов). Это переписка с Александрой Андреевной Толстой (1911), с Николаем Николаевичем Страховым (1914) и переписка с Николаем Николаевичем Ге (1930). Последняя переписка до сих пор  не исследовалась. 

Письма, которые являются материалом нашего анализа, собраны из нескольких источников. Это:

-10 писем Н. Н. Ге, которые были опубликованы в сборнике «Письма Толстого и к Толстому» (М., 1928.);

-91 письмо, опубликованное в книге Степана Петровича Яремича, лично знавшего художника,  «Толстой и Ге. Переписка» (М. – Л.,1930.), где опубликовано 13 писем Ге к Толстому и 45 писем Толстого к Ге, а также письма Толстого к Н. Н. Ге-младшему и письма Ге к детям Толстого: к Марии, Татьяне и Льву. Всего в этом издании опубликовано 91 письмо;

-6 писем Ге из книги, составителем которой является Наталья Юрьевна Зограф «Н. Н. Ге: Письма. Статьи. Критика. Воспоминания современников», (М., 1978);

-большая часть из этих писем Толстого к Ге опубликовано в ПСС, однако ответных писем там нет.

Следует также отметить еще одну важную особенность данной переписки: она выходит за  обычные рамки эпистолярия, в котором разговор идет между двумя людьми, меняющих роли адресата и адресанта. В переписку Толстого и Ге были включены и взрослые дети обоих художников. Существует целый ряд писем Ге к дочерям Толстого, с другой стороны Толстой очень часто пишет младшему  сыну Н. Н. Ге, тоже Николаю Николаевичу, которого Толстой называет Количкой. Другая важная особенность исследуемой переписки заключается в том, что она не заканчивается и после смерти Ге, таким образом нарушая строгие границы переписки в рамках «письмо и ответ на письмо»: после смерти художника Толстой много писал о своих отношениях с ним общим с Ге  друзьям и знакомым , словно пытаясь досказать то, что не сказал умершему другу. Эту часть писем мы именуем в исследовании «постскриптумом» или «эпилогом» переписки.

Вопрос об отношениях Толстого и Ге является важным для рассмотрения.  Ранее в исследовательских работах они трактовались в свете влияния Толстого на Ге: на его жизнь, творчество, мировоззрение. Мы же, опираясь на приведенные выше источники, делаем акцент на факте взаимовлияния писателя и художника. Из переписки, дневников, воспоминаний современников следует, что Толстой и Ге не просто дружили. Это были особые отношения, «поразительно редкий пример дружбы^[5]», как пишет Степан Петрович Яремич. Переписка – ключ к понимаю этих отношений. Письма Толстого и Ге – это не два монолога, а именно диалог, зафиксированный письменно.

Напомним слова Бахтина о Диалоге:  «Быть – значит общаться диалогически. Когда диалог кончается – все кончается. Поэтому диалог в сущности не может и не должен кончиться. <…> Один голос ничего не кончает и ничего не разрешает. Два голоса – minimum жизни, minimum бытия^[6]». Михаил Михайлович Бахтин считал Толстого монологистом, в отличие от Достоевского. Однако письма Толстого показывают, что он не только был способен к диалогу, но диалог имел  для него особое значение в отношениях с людьми.

Переписка Толстого и Ге – это диалог, растянувшийся во времени на десятилетие. Это мир со-творчества, со-переживания, со-зидания.

Всякая переписка – «своеобразный «дистантный диалог^[7]», по словам исследовательницы лингвистической структуры письма  Нины Иосифовны Белуновой. Из переписки Толстого и Ге видно, как этот диалог устанавливается и формируется. Сейчас мы остановимся на тех элементах диалогичности, которые свойственны анализируемой переписке и их специфике.

Как показало наше исследование, диалогизм переписки обнаруживается на различных уровнях: через общие для переписки концепты, темы, ключевые образы, лейтмотивы; этикетные формулы (обращение и подпись); диалогичность обнаруживается и на синтаксическом уровне. В данном докладе мы покажем это на использовании Толстым и Ге ритуальных эпистолярных элементов – на форме обращения и прощания.

Обычно, в обращении репрезентируется статус собеседника и отношение адресанта к адресату. Если обращение – средство, маркирующее адресата, то подпись – средство, маркирующее адресанта.

Обращения из всех писем Н. Н. Ге к Л. Н. Толстому сводятся к двум формулам.

- «дорогой / милый  / друг / мой / Лев Николаевич»;

- «голубчик»

Первая форма обращения является «этикетной», «формульной». Это обычные, стандартные эпистолярные формы обращения. Между собой они отличаются степенью близости адресата к адресанту, их дистанцией. Но при этом Ге, используя устоявшиеся формулы, соединяет их в одну: он не удовлетворяется только одним смысловым элементом этикетного формульного обращения: милый друг, или добрый Л. Н. В этом и заключается отличие обращений Ге от тривиального обращения:  его обращение – усиленное, ему мало какой-то одной стандартной формулы для передачи чувства к Толстому. Происходит выход за рамки этикетного обращения даже при использовании этикетных формул. В итоге мы видим такие обращения, как: милый дорогой друг мой Лев Николаевич, или: дорогой милый друг Лев Николаевич и тому подобные контаминации разных этикетных формул обращения.

Особняком от этой группы стоит специфическое, неформульное, неэтикетное обращение «голубчик». Это обращение, в отличие от первой группы, рассмотренной выше, используется только в определенном контексте. Оно свойственно высказыванию со значением просьбы, побуждения, которое на уровне грамматики реализуется использованием императива. В письме от 8 ноября 1890 года  Ге пишет: «Голубчик, похлопочите, чтобы выслали сюда бюст…^[8]». Обращение голубчик предшествует императиву «похлопочите», словно стараясь сгладить «эмоцию» побудительной формы глагола. Аналогичная ситуация прослеживается и в письме в письме 25 сентября 1892 года: «пожалуйста же, голубчик, пришлите сейчас заказным^[9]».: императивная форма «пришлите» смягчается ласкательной формой обращения «голубчик» (заметим, синонимом которого является столь любимое Ге в отношении Толстого слово «милый»). Нельзя не обратить внимания и на то, что это письма «позднего» периода переписки. Соответственно, отношения Толстого и Ге совершили своеобразную «эволюцию», и если в письмах раннего периода мы не находим просьб и побуждений со стороны Ге, то спустя время они появляются. Но при этом императивы «сглаживаются» дружеским, интимным обращением «голубчик», что свидетельствует о стремлении Ге не потревожить, не побеспокоить лишний раз Льва Николаевича.

Рассмотрим обращения Л. Н. Толстого. В письмах раннего периода переписки Толстой обращается к своему другу, прибегая к нейтральной конструкции: дорогой Николай Николаевич (письма 1884 года), в которой используется официальное обращение по имени-отчеству. Письма 1885-86-х годов содержат обращение «дорогой друг», «милый друг», с различными вариациями: «мой дорогой милый друг», «мой милый друг». То есть происходит некая переоценка, изменение в отношении к Ге Толстого: наблюдается «сдвиг» от делового обращения к дружескому, теплому. Еще одно изменение в обращениях Толстого связано с его знакомством с Николаем Николаевичем Ге-младшим, с которым он также начал активно переписываться. После того, как Л. Н. Толстой стал общаться с Ге-младшим, появились обращения к его отцу нового типа: «милый дорогой друг Н. Н. Старший», «милый дорогие друзья Н. Н-евичи старший и младший», в контексте писем одиночное обращение «старший». Таким образом переосмысляется статус художника Толстым в еще одной плоскости: через восприятие системы «отец-сын». Помимо этого, эксплицитное выражение переоценки отношений происходит в подписи Л. Н. Толстого. С сентября 1886 года Л. Н. Толстой начинает использовать в подписи слово «брат»: «Любящий брат Л. Т.», «ваш друг и брат Л. Т.»,  «братски целую вас. Любящий вас Л. Толстой».

Таким образом, мы можем проследить путь переоценки отношений и  осмысления их Толстым (которому в принципе свойственна постоянная рефлексия над жизнью и ее проявлениями), выраженный в обращениях и подписях: Николай Николаевич (официальное обращение) – друг (интимное, любовное обращение) – брат (обращение к родному, близкому по духу человеку). От официального, полуотстраненного – к теплому дружескому, родственному.

Проведенный анализ обращений и подписей еще раз доказывает,  что если отношение Ге к Толстому не меняется в процессе общения (оно было всегда, сразу восторженное и любовное, сразу сформированное), то со стороны Толстого наблюдается иная тенденция. Открытая, почти наивная, доверчивая Любовь Ге раскрыла в Толстом не такое частое для него особенно  нежное чувство  к своему собеседнику. Это видно и по тому, как меняются обращения и подписи, и по «эпилогу» переписки.

Толстой видел  в Ге – и это было осознано и сформулировано после смерти друга –  большого художника с чистой детской душой, совмещавшего в себе мудрость и глубину старости  и открытость ребенка. Можно сказать, что Толстой через общение с Ге прошел своеобразную   «школу» ответной  любви, а переписка двух художников стала диалогом  людей, которые в эпоху не воскресения Христа, «а его распинания» (слова Толстого) пытались противостоять этой всеобщей нелюбви, злу мира  жизненной практикой дружеского и любовного  общения.