Больше писем не ожидайте...
статья по краеведению на тему

                         Больше писем не ожидайте…

Гордейчик Михаил Иванович. 1922 уроженец деревни Христолюбовка Седельниковского района. В РККА призван Седельниковским РВК в 1940 году, проходил срочную службу в городе Ачинске Красноярского края, сержант, стрелок 281 стрелковой дивизии 54 армии. Пропал без вести 17.03.42 года в районе Погостья Ленинградской области.

            Солдатские письма. Полуистлевшие от времени треугольники со штемпелями полевой почты.  Сколько их было написано и отправлено за 1418 военных дней.  Историки приводят цифру — 6 миллиардов писем. Сегодня передо мною 11 из этих 6 миллиардов.

Смотрю на пожелтевшие листочки из школьных тетрадей с жирными штемпелями и думаю: «О чём мечтал человек, писавший их?   Как складывалась его жизнь до войны и в тяжелое лихолетье?»

  Писал солдат письма и вспоминал своих родных, деревню,  последнее свидание с подругой, которая проводила его в армию и обещала ждать. Всю ночь просидели на лавочке около дома и мечтали о счастливой жизни.  Конечно же, мечтал о победе над врагом и возвращении домой.  

 Треугольники со знакомым почерком с любовью и нежностью, с тревогой в душе ожидали матери и жёны, сыновья и дочери, братья и сёстры, ждали их и оставленные на родине невесты.

  Солдатские письма  не могут не трогать до глубины души и сегодня. В них наша история, её самые дорогие страницы, самые трогательные человеческие чувства.

Именно они, пожелтевшие от времени, но хорошо читаемые, помогли сегодня восстановить героический фронтовой путь ещё одного нашего земляка, Гордейчика Михаила Ивановича. Его письма сохранились в семье брата Григория Ивановича, а теперь хранятся у его детей и внуков.

В книге Памяти читаю: Гордейчик Михаил Иванович, 1922 г. деревня Христолюбовка, сержант, стрелок, пропал без вести 17.03.42г.

        На сайте объединённой базы данных «Память народа» узнаю и последнее место службы — 281 стрелковая дивизия.

           Племянник Михаил Григорьевич Гордейчик вспоминает: «О дяде Мише мне рассказывали мои родные. После окончания Бакинской семилетней школы он работал в колхозе,  был грамотным человеком, красиво писал. В 1940 году его призвали в ряды РККА, служил в городе Абакане Красноярского края.  Домой он уже не вернулся, потому что началась война и из Абакана его с товарищами по службе отправили на фронт».

        4 письма, отправленных  родителям из Абакана, сохранились в семье Гордейчиков.  Первого декабря 1941 года Михаил пишет: «Дорогой тато и мама, сообщаю, что  я пока жив и здоров, но от вас ни единого письма не получил, за это не серчаю, потому что из-за почты. Но и больше не пишите писем, дорогие родители, потому что мы уже поехали из города Абакан. Куда поехали, вы знаете…Привет всем родным».

   Однако уже 3 декабря он шлёт на родину ещё одну весточку, сообщает, что задержались в Абакане. В письме говорит, что «ходил на базар, купил 5 стаканов сметаны по 5 рублей за стакан и сразу выпил. За 2 месяца только раз попробовал в охотку молока». И снова просит родителей не плакать о нём, не грустить.

       Следующая географическая точка, куда прибыл Михаил Иванович — это Молотов- центр (так назывался город Пермь во время Великой Отечественной Войны (1941-1945).  

        По штемпелю узнаю, что письмо отправлено 24 декабря 1941 года. В нём солдат сообщает родителям адрес его временного местопребывания: город Молотов, почтовое отделение №2, почтовый ящик 225 Ю.

          31 декабря 1941 года из Молотова приходит письмо в стихах:. « Дорогие родители, ваш сын далеко от вас. И не видите вы его печальных глаз. Живите не унывайте, меня припоминайте, пусть жизнь меня ласкает, как мать любимое дитя. Пусть сердце горести не знает. Моя несчастная судьба. Я жив пока, того и вам желаю, а дальше что будет, то и увидим. Охото от вас получить письмо, но не знаю, получу или нет, потому что время не ждёт».

              8 февраля Михаил пишет: « Добрый день или вечер. Здравствуйте родители, мамаша и папаша. Пишет вам письмо ваш родной сын Михаил Иванович. Во первых строках моего письма спешу вас уведомить о том, что в настоящее время жив и здоров, чего и вам желаю в вашей жизни. Передаю пламенный привет брату Грише, если он в настоящее время дома (Григорий Иванович был призван на фронт в январе 1942 года В.И.), его сыну Володе, дочерям Мальвине и Вале, жене Анне, вообще всем родным… нахожусь пока в Молотове. Обо мне не грустите».

        Последнее письмо родители получили из Волховстроя (Ленинград)  Написано оно было 26 января 1942 года. Наряду с приветами своим родным и пожеланием здоровья Михаил пишет: « …писать вам много нечего, прибыл в город Волховстрой, куда нам и требовалось. Прибыли до фронту. Не плачьте. Буду жив — ворочусь.  А пока будем бить до конца фашизм. До свидания, прощайте. Больше писем не ожидайте».

             Больше от солдата писем не было… Никогда… Война не дала Михаилу Ивановичу шанса вернуться домой. Он навсегда остался на ленинградской земле.

         Из документов объединённой базы данных «Память народа» я узнала о том, что 281 стрелковая дивизия   с 3 февраля до марта 1942 года фактически формировалась заново.  В это время и попадает в неё Михаил Гордейчик.  С 9 марта части дивизии перешли в наступление в районе Погостья.

         Работая с документами  дивизии, я прочитала воспоминания научного сотрудника и члена Учёного совета Государственного Эрмитажа, участника Великой Отечественной войны Николая Никулина «Весь ужас Погостья!». Эти воспоминания буквально потрясли меня. Он пишет: «Среди лесов и болот затерялся маленький полустанок Погостье. Несколько домиков на берегу черной от торфа речки, кустарники, заросли берез, ольхи и бесконечные болота. Пассажиры идущих мимо поездов даже и не думают поглядеть в окно, проезжая через это забытое Богом место. Не знали о нем до войны, не знают и сейчас. А между тем здесь происходила одна из кровопролитнейших битв Ленинградского фронта. В военном дневнике начальника генерального штаба сухопутных войск Германии это место постоянно упоминается в период с декабря 1941 по май 1942 года…

          Легко писать это, когда прошли годы, когда затянулись воронки в Погостье, когда почти все забыли эту маленькую станцию. И уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить. Представить это отчаяние невозможно, и поймет его лишь тот, кто сам на себе испытал необходимость просто встать и идти умирать. Не кто-нибудь другой, а именно ты, и не когда-нибудь, а сейчас, сию минуту ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, а в худшем – либо оторвет челюсть, либо разворотит живот, либо выбьет глаза, либо снесет череп. Именно тебе, хотя тебе так хочется жить! Тебе, у которого было столько надежд. Тебе, который еще и не жил, еще ничего не видел. Тебе, у которого все впереди, когда тебе всего семнадцать! Ты должен быть готов умереть не только сейчас, но и постоянно. Сегодня тебе повезло, смерть прошла мимо. Но завтра опять надо атаковать. Опять надо умирать, и не геройски, а без помпы, без оркестра и речей, в грязи, в смраде. И смерти твоей никто не заметит: ляжешь в большой штабель трупов у железной дороги и сгниешь, забытый всеми в липкой жиже погостьинских болот…      Убитых стали собирать позже, когда стаял снег, стаскивали их в ямы и воронки, присыпая землей. Это не были похороны, это была «очистка местности от трупов». Мертвых немцев приказано было собирать в штабеля и сжигать…»  

     Прочитав эти воспоминания, я поняла, почему Михаил написал в своём последнем письме домой: «Больше писем не ожидайте». Молодой солдат прекрасно понимал, куда забросила его война. И пал он в болотах Погостья тоже неизвестным солдатом.

            Погиб солдат. Погиб и стал частицей сохранённой для нас родной земли.  В память о нем остались солдатские треугольники, которые и сегодня волнуют души людей.     И спустя 70 с лишним лет эти письма помогли нам восстановить  боевой путь ещё одного героя Великой войны.