Образ Медного всадника в литературе трёх эпох
творческая работа учащихся (7 класс)

XXII городская  научно-практическая конференция школьников  

«Шаг в будущее»

Направление    ИСКУССТВО И ЛИТЕРАТУРА

«Образ Медного всадника в литературе разных эпох»

(К 350-летию Петра I)

Работу выполнила:

Минурова Амина,

ученица 7 Б класса

МБОУ «СОШ №1»

Берёзовский ГО

Руководитель:

Трофимова Светлана Григорьевна,

учитель русского языка и литературы,

МБОУ «СОШ №1»

2022

Содержание

Введение……………………………………………………………….…....…..3

Основная часть

Глава 1. История создания памятника Петру I………………………..…….5

Глава 2. «Медный всадник» А. С. Пушкина……………………………..….6

Глава 3. Медный всадник в литературе начала ХХ столетия………….…..9

Глава 4. Медный всаднике в поэзии второй половины ХХ столетия…….12

Заключение………………………………………………………………….....16

Список литературы……………………………………………………….…..17

Введение

Образ Петра I, запечатленный скульптором Этьеном Морисом Фальконе в памятнике, расположенном в Санкт-Петербурге, который именуется Медный всадник, неоднократно возникает в литературных произведениях разных эпох. Первое стихотворение о памятнике было написано спустя год после его открытия. Но именоваться Медным всадником памятник стал благодаря А. С. Пушкину и его одноименной поэме, и уже под таким названием неоднократно данный образ появляется в русской литературе, как образ и самого Петра I и города, который он создал.

Литераторы вновь и вновь возвращаются к данному образу. Но в зависимости от эпохи, от политической ситуации в России образ претерпевает изменения. По-разному смотрят на него авторы разных литературных и политических эпох. Каждая эпоха наделяет этот образ разными чертами, но есть в них и общее – неизменно образ Медного Всадника – это центральный символ города Санкт-Петербурга: образ хранителя города, его создателя и его покровителя.

Цель нашей работы: выяснить, почему именно Медный всадник привлекает такое внимание литераторов различных эпох и вдруг становится образом, выходящим за пределы одного литературного произведения? Что создает условия для того, чтобы Медный всадник вдруг покинул свой литературный пьедестал, созданный А. С. Пушкиным, и отправился в долгое путешествие по различным литературным эпохам? В этом и будет заключаться новизна данной работы.

В своей работе мы рассматриваем образ медного всадника на примере поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник», стихотворений А. А. Ахматовой «Стихи о Петербурге», В. Я. Брюсова «К Медному всаднику», В. В. Маяковского «Последняя Петербургская сказка», Дмитрия Бобышева «Силы и Престолы» и Нонны Слепаковой «Понимаю – несчастный безумец…».

Мы использовали литературу: Т. В. Шелеганова «Образ Медного всадника в современной поэзии», А. Л. Осповат, Р. Д. Тименчик « Печальну повесть сохранить»…, О. Б. Сокурова «Размышления А. С. Пушкина об исторической судьбе России в поэме «Медный всадник».

В работе были использованы следующие методы:

- метод литературного анализа;

- системный подход;

- сравнительный метод.

Задачи данного исследования: 

- провести анализ выбранных литературных произведений;

- найти основные черты образа Медного всадника в тексте, сопоставить их с изначальным, пушкинским образом, отметить и объяснить те изменения образа, которые происходят в разных литературных эпохах;

- вывести «формулу бессмертия» образа, то есть определить те факторы, которые влияют на актуальность образа и интерес к нему многих поколений литераторов.

Основная часть

Глава 1. История создания памятника Петру I

7 августа 1782 года был открыт памятник, изваянный Этьеном Мари Фальконе и Марией Луизой Колло. Инициатором создания памятника стала Екатерина II, на постаменте выполнена надпись «ПЕТРУ перьвому ЕКАТЕРИНА вторая лѣта 1782», а на другой стороне тот же текст указан на латинском языке. «PETRO primo CATHARINA secunda MDCCLXXXII.»

Памятнику суждено было стать главной приметой города. Фальконе изобразил фигуру Петра I в динамике, на вздыбленной лошади и тем самым хотел показать не полководца и победителя, а в первую очередь созидателя и законодателя. Мы видим императора в простой одежде, а вместо богатого седла — звериную шкуру. О победителе и полководце нам говорит только венчающий голову венок из лавра и меч у пояса. Расположение монумента на вершине скалы указывает о преодоленных Петром трудностях, а змея является символом злых сил. Памятник уникален тем, что имеет только три точки опоры. Вес Медного всадника — восемь тонн, а высота — пять метров.^[1] 

Скульптура Петра I очень напоминает изображение святого Георгия Победоносца, который сидя на коне, поражает копьем Змея. Однако в отличии от св. Георгия, у Петра I копья нет, его ладонь открыта, распростерта над землей, он как бы покрывает этой рукой ему принадлежащие земли. Змея же раздавлена копытом коня. Она еще не мертва, но уже погибает, крепко придавленная копытом.

В этом сходстве есть особый символизм. В одном из духовных стихов «Голубиной книги» о Егории Храбром (одно из имен Георгия Победоносца) Егорий выступает как мироустроитель, он создает порядок на земле, упорядочивая Хаос, превращая его в четко организованный Космос.

Когда Егорий Храбрый едет по святой Руси святую веру утверждать, то ему застилают дорогу дремучие леса, текучие реки, толкучие горы. Георгий повелевает лесам «разростись по всей Земле», «реки, протеките по всей земле», «горы станьте по-старому».^[2] 

Примерно то же самое делает и Петр I, возводя город на месте болот. Примерно такая же функция у него и как у самодержца-реформатора: развести болото древнерусской жизни, преобразовать его в соответствии с строгой и лаконичной европейской моделью.

Если Фальконе создал памятник Петру I из металла, то Пушкин вдохнул в него жизнь, благодаря созданию поэтического образа. Благодаря Пушкину и его поэме «Медный всадник» скульптура наделяется особым смыслом и оживает в литературном пространстве.

Глава 2. «Медный всадник» А. С. Пушкина

Медный всадник. Устойчивым это выражение стало после выхода одноименной пушкинской поэмы. Произведение о Евгении, потерявшем после наводнения 1824 года свою возлюбленную, поэт написал во время Болдинской осени 1833 года. 

Известно, что Пушкин относился к деятельности Петра неоднозначно: он считал, что дальние замыслы основателя северной столицы есть плод ума обширного и великого, но его ближайшие установления отдают восточным деспотизмом и «словно бы писаны кнутом». Во вступлении к поэме мы видим, как по указанию Петра, согласно его воле, «из тьмы лесов, из топи блат» возникает строгий и стройный державный город. Если переводить это событие на язык архетипов культуры и ее основополагающих символов, то можно было бы сказать так: из хаотической стихии, торжествуя над нею, рождается сияющий культурный Космос. Основополагающая для мировой культуры антитеза Хаоса и Космоса налицо — так же, как и антитеза тьмы и света, побеждающего тьму. Пять раз повторяет Пушкин в своем гимне городу глагол «люблю», и всякий раз этот глагол связан с образами гармонии и света: светом белых ночей, блеском морозного зимнего дня и великосветских балов, сиянием славы русского оружия во время парадов на Марсовом поле, наконец, с ослепительной радостной красотой ранней весны в Петербурге — «весны света», когда Нева взламывает синий лед «и, чуя вешни дни, ликует».^[3] Но Город возникает как бы вопреки самой природе, «на берегу пустынных волн», там где:

«По мшистым, топким берегам

Чернели избы здесь и там,

Приют убогого чухонца;

И лес, неведомый лучам

В тумане спрятанного солнца,

Кругом шумел».

Город создается «назло надменному соседу». Уже в этом мы видим недоброе предзнаменование, так как то, что сделано назло, вопреки, как правило, имеет и адекватный ответ. Город создается там, где его не должно было и быть – на болотах, «под морем», вопреки самой природе, но по воле самодержца-реформатора. И то, что впоследствии происходит страшное наводнение, мы можем воспринимать, как бунт природы против такого насилия, как стихию, которая мстит за такое своеволие. Кто же становится жертвой этого природного бунта? Жертвой становится обычный рядовой житель города, Евгений, который из-за разгула стихии, теряет свою любимую, рассудок, а в последствии и жизнь. Евгений, осознав потерю, вдруг начинает обвинять Петра I, создавшего город вопреки природе, и объявляет его виновником своей личной трагедии. То есть за бунтом стихии возникает бунт маленького человека против Самодержца.

«…Прояснились

В нем страшно мысли. Он узнал

И место, где потоп играл,

Где волны хищные толпились,

Бунтуя злобно вкруг него,

И львов, и площадь, и того,

Кто неподвижно возвышался

Во мраке медною главой,

Того, чьей волей роковой

Под морем город основался...»

«И, зубы стиснув, пальцы сжав,

Как обуянный силой черной,

«Добро, строитель чудотворный! —

Шепнул он, злобно задрожав, —

Ужо тебе!..»

Евгений даже не крикнул, а шепнул. Но тут же получил реакцию на такое своеволие в виде ожившего памятника.

Именно этот конфликт, это возмущение и внутренний бунт обычного, «маленького», человека зачастую и становится объектом для размышлений послепушкинских поколений литераторов. Здесь же мы видим колоссальную мощь фигуры самодержца, который оживает в памятнике и наказывает непокорного, «мгновенно гневом возгоря».

«Ужасен он в окрестной мгле!

Какая дума на челе!

Какая сила в нем сокрыта!

А в сем коне какой огонь!

Куда ты скачешь, гордый конь,

И где опустишь ты копыта?

О мощный властелин судьбы!

Не так ли ты над самой бездной

На высоте, уздой железной

Россию поднял на дыбы?»

Перед нами властный правитель, гордый, видящий государственную цель, но не замечающий судеб и горестей простого человека. Властитель необычайной силы, поднявший на дыбы как своего коня, всю Россию. Фигура, имеющая силы даже после своей смерти, даже в образе памятника, отстаивать свои государственные решения.

Пушкин не просто вдохнул жизнь в литературный образ Медного всадника, он наделил его внутренним конфликтом. Первая часть поэмы – восхищение великими делами Петра и городом, который он создал. Во второй части Пётр предстает перед нами как суровый и безжалостный правитель, не умеющий сострадать несчастью обычного человека, причиной которого он собственно сам и стал.

Пушкин создает неоднозначный образ. Он ставит перед читателем вопросы – кто же такой Пётр и как относиться к этой фигуре? – и в то же время не дает ответов на поставленные вопросы. Читатель должен найти их сам.

Отсюда и мощная энергетика образа, и его огромный потенциал для дальнейшего развития. Безусловно и ожидаемо, что данный образ вышел за рамки поэмы и нашел свое отражение в литературных произведениях других авторов и других эпох.

Глава 3. Медный всадник в литературе начала ХХ столетия

Пророческими стали строки Пушкина из первой части поэмы «Медной всадник» для Петербурга начала ХХ столетия.

«Над омраченным Петроградом

Дышал ноябрь осенним хладом».

Еще никто до Пушкина не называл Санкт-Петербург Петроградом, но именно так стал называться город в 1914 году.^[4] 

В противовес ХIХ веку в начале века двадцатого в литературе уже не было однозначного и окончательного взгляда на Медный всадник, на Петра I и его историческую роль. На первый план вышло единоборство Петра и змея, зазвучала тема возмездия (поэма Блока «Возмездие»), тема исторической провокации (роман А. Белого «Петербург»). Позднее Петр становится двойником лирического героя раннего Маяковского («Последняя петербургская сказка»), а Осип Мандельштам ощущает свое родство с другим героем пушкинской поэмы – Евгением («Петербургские строфы»).^[5] 

В стихотворении В. В. Маяковского «Последняя Петербургская сказка» происходит снижение образа Медного всадника. Он вновь оживает, сходит с пьедестала, но не для того чтобы покарать недовольного:

«Завистью с гранита снят,

слез император».

Он идет посмотреть, как живет уже не Санкт-Петербург, а Петроград - город начала ХХ века (стихотворение было написано Маяковским в 1916 году). И людям нет дела до ожившего Петра, они не обращают на него внимания:

«Император,

лошадь и змей

неловко

по карточке

спросили гренадин.

Шума язык не смолк, немея.

Из пивших и евших не обернулся ни один».

Происходит обесценивание, снижение образа. Вдруг откуда-то у Медного всадника появились «карточки», и этим самым образ Петра I снижается до образа рядового жителя Петрограда, причем далеко не самого привилегированного: «неловко, по карточке спросили гренадин». С чувством стыда и непонимания новой жизни (про соломинки для коктейля: «Жует! Не знает, зачем они. Деревня!») и Медный всадник, и конь, и змея возвращаются назад, на Набережную

«И никто не поймет тоски Петра –

узника,

закованного в собственном городе».

Маяковский показывает, что эпоха императоров и самодержавия осталась в прошлом, и в современной России, которая стоит на пороге нового миропорядка, им места нет. Но и уйти Петру-Медному всаднику из своего города и из его истории нет никакой возможности.

В. Я. Брюсов «К Медному всаднику» (1906 г.). Брюсов также рассматривает образ Медного всадника в контексте нового времени, но он видит в нем единственное, что остается неизменным в Северной столице. Здесь случаются природные бедствия (вторая строфа — аллегория на поэму Пушкина), происходят перевороты (строки о «покинутой рати» — напоминание о неудавшемся восстании декабристов) сменяются поколения. Однако Медный всадник остается ядром Петербурга, вокруг которого вырастает новый город.

«Ты так же стоял здесь, обрызган и в пене,

Над темной равниной взмутившихся волн;

И тщетно грозил тебе бедный Евгений,

Охвачен безумием, яростью полн.

Стоял ты, когда между криков и гула

Покинутой рати ложились тела,

Чья кровь на снегах продымилась, блеснула

И полюс земной растопить не могла!

Сменяясь, шумели вокруг поколенья,

Вставали дома, как посевы твои…

Свой конь попирал с беспощадностью звенья

Бессильно под ним изогнутой змеи.

Но северный город — как призрак туманный,

Мы, люди, проходим, как тени во сне.

Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,

С рукою простертой летишь на коне».

А. А. Ахматова «Стихи о Петербурге» (1913 г.). И здесь мы снова видим соприкосновение двух эпох. Медный всадник для нее — граница, у которой встретились строгая имперская столица ее детства и молодой фабричный город. Он становится свидетелем волнительных эпизодов в жизни петербуржцев.

«Вновь Исакий в облаченьи

Из литого серебра.

Стынет в грозном нетерпеньи

Конь Великого Петра.

Ветер душный и суровый

С черных труб сметает гарь…

Ах! своей столицей новой

Недоволен государь».

Итак, мы видим, что образ Медного всадника в литературе начала ХХ столетия меняется. Он уже не полноправный участник событий, наделенный мистической силой. Он бессильный наблюдатель, закованный в металл и не способный противостоять тому, что происходит вокруг него, в его городе.

Глава 4. Медный всаднике в поэзии второй половины ХХ столетия

В поэзии второй половины ХХ столетия актуализируется пушкинский конфликт Евгения и Медного всадника.

Как и в прежние времена, поэты ощущают в создании Фальконе–Пушкина имперское начало. По-прежнему грозен Пётр, несущийся в бездну времён; по-прежнему бросает вызов Всаднику Евгений, маленький человек, бессильный перед огромным государством. Но образ Медного всадника и Евгения вдруг начинают уравниваться. Отчетливо начинает звучать история “простого” человека в этом городе и в этой стране. А вернее, миллионов Евгениев, которые, пройдя Магадан, на себе испытали имперскую идею в советском исполнении.^[6]

Нонна Слепакова «Понимаю – несчастный безумец» (1984 г.).

«Понимаю – несчастный безумец

Что-то вякнул кумиру в сердцах –

И спасается, преобразуясь

В раскоряченный, сплюснутый страх.

Но зачем триумфатор надменный

Так спешит затоптать червяка,

Что скакун задыхается медный,

Тяжело раздувая бока?

Знать, какое-то общее лихо

Приковало железным кольцом

К драной пятке бегущего психа

Царский взгляд под лавровым венцом.

Знать, бессилье – всесилию ровня:

Так и сводят друг друга с ума.

Бег постыдный, постыдная ловля.

Хорошо хоть – ненастье и тьма».

Четко прослеживается тема возмездия: Пётр и Евгений оказались ровней. Пётр также безумен, не нужен, унижен забвением. Ключевая фраза стихотворения Н. Слепаковой: “бессилье – всесилию ровня”. Палач и жертва меняются местами, оказываются равны: то ли Петр мучает преследованием Евгения, то ли Евгений не дает покоя Петру, увлекая его за собой. «Бег постыдный, постыдная ловля».

Дмитрий Бобышев «Силы и Престолы» (1994 год). И вновь мы возвращаемся к конфликту Медного всадника и Евгения и к теме возмездия, которое в данном случае не приносит никаких положительных результатов. «Всадник злой, Евгений бедный, броневик… Все было зря». Конфликт имперской власти и народа, и как разрешение конфликта - Октябрьская революция. Но все жертвы напрасны и оправданья им нет.

«Крест и крепость без победы,

И дворец, где нет царя,

Всадник злой, Евгений бедный,

Броневик – всё было зря…»

«Обескрылел и заветрел…

И топча петровский торф,

кто живые, те не верьте:

люди есть, а город мёртв».

«Человек сгорел? – Горами

Свай людских, телесных дров

Там огромно догорает

Клятый век, петровский торф».

Здесь мы видим сравнение: строительство города на болотах по приказу императора-реформатора, которое потребовало огромного количества жертв (петровский торф) и строительство нового государства – те же жертвы, тот же петровский торф. Но в итоге, по утверждению автора – «люди есть, а город мёртв», то есть и то, и другое - все, что создавалось подобным образом, оказалось нежизнеспособным и положительного результата по сути нет.

Итак, мы видим, что в поэзии второй половины ХХ столетия образ Медного всадника рассматривается через конфликт памятника и простого человека. Это очень пессимистичный взгляд на пушкинские образы, но это, конечно, связано с трагическим переосмыслением всего, что происходило с Россией в ХХ веке.

Совершенно по-другому зазвучал образ Медного всадника в поэзии, посвященной блокадному Ленинграду. Медный всадник выступает в роли защитника города, который в эти страшные дни был вместе со своими жителями. Так к примеру, в тексте песни В. Кипелова «Непокоренный» (2016 год) есть такие строки:

«Небо Балтики давит свинцом,

Город держит за горло блокада,

Медный всадник и ангел с крестом

Батальонам подвозят снаряды».

«Нервы города – к сердцу земли,

Силы взять и к весне возродиться,

Медный всадник к победе летит,

Неподвластной забвению птицей».

Заключение

Итак, мы рассмотрели литературный образ Медного всадника, созданного А. С. Пушкиным. К этому образу возвращаются и переосмысливают его многие поколения литераторов. Пушкин представляет его как образ сложный, двойственный по своей природе (великие дела на благо своего народа и в то же время безжалостность к обычному, простому человеку). В поэзии начала ХХ столетия образ Медного всадника снижается, он лишается своей магической силы и становится бессильным наблюдателем всего происходящего. Во второй половине ХХ века на первый план выходит конфликт Медного всадника и Евгения, причем они уравниваются. Образ Медного всадника снижается, жертвы, принесенные на алтарь государственных преобразований признаются пустыми, бессмысленными. Оттенок примирения простого человека и Медного всадника появляется в поэзии, посвященной блокадному Ленинграду, Медный всадник вновь наделяется свойствами защитника и покровителя города.

Безусловно, Медный всадник и в дальнейшем продолжит свое шествие по литературному пространству. И отсюда возникает вопрос: так почему же некоторые литературные образы застывают в рамках одного литературного произведения и не находят продолжения в других произведениях, а некоторые вновь и вновь появляются в литературном пространстве и волнуют мысли и чувства многих поколений? Если говорить о бессмертности конкретного образе Петра I – Медного всадника, безусловно, здесь сошлись многие факторы, в том числе и масштаб исторической личности Петра I, и литературный гений А. С. Пушкина, который в образ Медного всадника изначально заложил огромный потенциал для дальнейшего развития образа, а именно неоднозначность, вопросы, ответы на которые автор не дает. И эти ответы искали и будут искать потомки-литераторы.

«Кто там скачет? Ужели незыблемый конь?

Сколько русских певцов –

столько грозных погонь»

Список литературы

1. Шелеганова Т. В. «Образ Медного всадника в современной поэзии»/Региональная общественная организация «Институт Петербурга»/ Седьмые открытые слушания «Института Петербурга», ежегодная конференция по проблемам Петербурговедения, 8-9 января 2000 г. Ссылка: https://institutspb.ru/pdf/hearings/07-13_Sheliganova.pdf
2. Осповат А. Л., Тименчик Р. Д. "Печальну повесть сохранить..." : [Об авт. и читателях "Медного всадника"] / А. Л. Осповат, Р. Д. Тименчик. - [2-е изд., перераб. и доп.]. - М. : Книга, 1987.
3. Сокурова О. Б.  «Размышления А. С. Пушкина об исторической судьбе России в поэме «Медный всадник»/Электронная библиотека «КиберЛенинка». Ссылка: https://cyberleninka.ru/article/n/razmyshleniya-a-s-pushkina-ob-istoricheskoy-sudbe-rossii-v-poeme-mednyy-vsadnik
4. Сайт «Культура.рф» Ссылка: https://www.culture.ru/materials/129765/5-mednykh-vsadnikov
5. Сайт «Википедия»