Задания на формирование и оценку читательской грамотности на уроках литературы в 8 классе
методическая разработка по литературе (8 класс)

Задания на формирование и оценку читательской грамотности на уроках литературы в 8 классе

                Задания направлены на формирование и диагностику сформированности

 читательской грамотности обучающихся 8 классов на уроках литературы.        Это дополнительный материал к имеющимся в учебниках заданиям, поэтому

 они могут быть использованы учителями на любом этапе урока, в 

зависимости от поставленных целей и задач.

      Задания по читательской грамотности позволяют подготовить обучающихся к пониманию того, как предметные знания становятся востребованными для жизни и будущей профессии. В качестве контекста используются различные ситуации, социально и личностно близкие обучающимся.

Задания для 8 класса

ЕЕ ГЛАЗА НА ЗВЕЗДЫ НЕ ПОХОЖИ

Формат текста: составной.

Текст 1

130 сонет

Её глаза на звёзды не похожи

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И чёрной проволокой вьётся прядь.

С дамасской розой, алой или белой,

Нельзя сравнить оттенок этих щёк. А тело пахнет так, как пахнет тело,

Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдёшь в ней совершенных линий,

Особенного света на челе.

Не знаю я, как шествуют богини,

Но милая ступает по земле.

И всё ж она уступит тем едва ли,

Кого в сравненьях пышных оболгали.

Уильям Шекспир

Текст 2

Песня группы «Би-2»

Её глаза на звезды непохожи,

В них бьётся мотыльком живой огонь.

Ещё один обычный вечер прожит,

А с ней он каждый раз другой.

Её упреки – вестники прохлады,

Как скошенная в августе трава.

И пусть в её словах ни капли правды,

Она божественно права.

Припев

Где-то ангелы кричат:

Прости – прощай! Плавится душа,

Как свеча

Разлилась по сердцу печаль:

Я на веки твой, ты –ничья.

Её сиянье затмевает солнце

И замерзает кровь в её тени.

Такое счастье дорого даётся:

Венец, откуда ни взгляни.

Любой валет в её большой колоде

Падёт, как жертва ревности слепой.

Она одна и от меня уходит

Давно проторенной тропой.

Лева Би-2 и Ян Николенко

Задания

ДЕРЕВЕНСКОЕ ОКНО

Формат текста: сплошной

Текст

Фотография, на которой меня нет (отрывок)

        В школу я не ходил больше недели. Бабушка меня лечила и баловала, давала варенья, брусницы, настряпала отварных сушек, которые я очень любил. Целыми днями сидел я на лавке, глядел на улицу, куда мне ходу пока не было, от безделья принимался плевать на стекла, и бабушка стращала меня, мол, зубы заболят. Но ничего зубам не сделалось, а вот ноги, плюй не плюй, всё болят, всё болят. Деревенское окно, заделанное на зиму, – своего рода произведение искусства. По окну, ещё не заходя в дом, можно определить, какая здесь живет хозяйка, что у неё за характер и каков обиход в избе.

        Бабушка рамы вставляла в зиму с толком и неброской красотой. В горнице меж рам валиком клала вату и на белое сверху кидала три-четыре розетки рябины с листиками – и все. Никаких излишеств. В середней же и в кути бабушка меж рам накладывала мох вперемежку с брусничником. На мох несколько берёзовых углей, меж углей ворохом рябину–и уже без листьев.

        Бабушка объяснила причуду эту так:

- Мох сырость засасывает. Уголёк обмёрзнуть стёклам не даёт, а рябина от угару. Тут печка, с кути чад.

        Бабушка иной раз подсмеивалась надо мною, выдумывала разные штуковины, но много лет спустя, у писателя Александра Яшина, прочёл о том же: рябина от угара – первое средство. Народные приметы не знают границ и расстояний.

Бабушкины окна и соседские окна изучил я буквально – досконально, по выражению предсельсовета Митрохи.

        У дяди Левонтия нечего изучать. Про межрам у них ничего не лежит, и стекла в рамах не все целы – где фанерка прибита, где тряпками заткнуто, в одной створке красным пузом выперла подушка. В доме наискосок, у тетки Авдотьи, меж рам навалено всего: и ваты, и моху, и рябины, и калины, но главное там украшение–цветочки. Они, эти бумажные цветочки, синие, красные, белые, отслужили свой век на иконах, на угловике и теперь попали украшением меж рам. И ещё у тётки Авдотьи за рамами красуется одноногая кукла, безносая собака-копилка, развешаны побрякушки без ручек и конь стоит без хвоста и гривы, с расковыренными ноздрями. Все эти городские подарки привозил деткам муж Авдотьи, Терентий, который где ныне находится–она и знать не знает. Года два и даже три может не появляться Терентий. Потом его словно коробейники из мешка вытряхнут, нарядного, пьяного, с гостинцами и подарками. Пойдёт тогда шумная жизнь в доме тётки Авдотьи. Сама тётка Авдотья, вся жизнью издёрганная, худая, бурная, бегучая, всё в ней навалом – и легкомыслие, и доброта, и бабья сварливость.

        Дальше тетки Авдотьиного дома ничего не видать. Какие там окна, что в них – не знаю. Раньше не обращал внимания – некогда было, теперь вот сижу да поглядываю, да бабушкину воркотню слушаю. Какая тоска!

В.П.Астафьев

Задания

ЗАДАНИЕ ДЛЯ 9 КЛАССА

ДУЭЛЬ

Формат текста: несплошной.

Текст 1

Герой нашего времени (фрагмент «Дуэль»)

        Площадка, на которой мы должны были драться, изображала почти правильный треугольник. От выдавшегося угла отмерили шесть шагов и решили, что тот, кому придётся первому встретить неприятельский огонь, станет на самом углу; спиною к пропасти; если он не будет убит, то противники поменяются местами.

        Я решился предоставить все выгоды Грушницкому; я хотел испытать его; в душе его могла проснуться искра великодушия, и тогда всё устроилось бы к лучшему; но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать… Я хотел дать себе полное право не щадить его, если бы судьба меня помиловала. Кто не заключал таких условий со своею совестью?

– Бросьте жребий, доктор!–сказал капитан.

Доктор вынул из кармана серебряную монету и поднял её к верху.

– Решётка! – закричал Грушницкий поспешно, как человек, которого вдруг разбудил дружеский толчок.

– Орёл!–сказал я.

Монета взвилась и упала, звеня; все бросились к ней.

– Вы счастливы, – сказал я Грушницкому, – вам стрелять первому! Но помните, что если вы меня не убьёте, то я не промахнусь – даю вам честное слово.

        Он покраснел; ему было стыдно убить человека безоружного; я глядел на него пристально; с минуту мне казалось, что он бросится к ногам моим, умоляя о прощении; но как признаться в таком подлом умысле?.. Ему оставалось одно средство–выстрелить на воздух; я был уверен, что он выстрелит на воздух! Одно могло этому помешать: мысль, что я потребую вторичного поединка.

– Пора! – шепнул мне доктор, дёргая за рукав, – если вы теперь не скажете, что мы знаем их намерения, то всё пропало. Посмотрите, он уж заряжает…если вы ничего не скажете, то я сам…

– Ни за что на свете, доктор!–отвечал я, удерживая его за руку,–вы всё испортите; вы мне дали слово не мешать… Какое вам дело? Может быть, я хочу быть убит…

Он посмотрел на меня с удивлением.

-О, это другое!.. только на меня на том свете не жалуйтесь… Капитан между тем зарядил свои пистолеты, подал один Грушницкому, с улыбкою шепнув ему что-то; другой мне.

        Я стал на углу площадки, крепко упершись левой ногою в камень и наклонясь немного наперед, чтобы в случае лёгкой раны не опрокинуться назад.

        Грушницкий стал против меня и по данному знаку начал поднимать пистолет. Колени его дрожали. Он целил мне прямо в лоб…

Неизъяснимое бешенство закипело в груди моей.

Вдруг он опустил дуло пистолета и, побледнев как полотно, повернулся к своему секунданту.

– Не могу,– сказал он глухим голосом.

– Трус!–отвечал капитан.

        Выстрел раздался. Пуля оцарапала мне колено. Я невольно сделал несколько шагов вперёд, чтоб поскорей удалиться от края.

– Ну, брат Грушницкий, жаль, что промахнулся! – сказал капитан,–теперь твоя очередь, становись! Обними меня прежде: мы уж не увидимся! – Они обнялись; капитан едва мог удержаться от смеха. – Не бойся, – прибавил он, хитро взглянув на Грушницкого, – всё вздор на свете!.. Натура– дура, судьба– индейка, а жизнь–копейка!

        После этой трагической фразы, сказанной с приличною важностью, он отошёл на свое место; Иван Игнатьич со слезами обнял также Грушницкого, и вот он остался один против меня. Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда в груди моей: то было и досада оскорблённого самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился с утеса.

        Я несколько минут смотрел ему пристально в лицо, стараясь заметить хоть лёгкий след раскаяния. Но мне показалось, что он удерживал улыбку.

-Я вам советую перед смертью помолиться Богу, – сказал я ему тогда.

– Не заботьтесь о моей душе больше, чем о своей собственной. Об одном вас прошу: стреляйте скорее.

– И вы не отказываетесь от своей клеветы? не просите у меня прощения?.. Подумайте хорошенько: не говорит ли вам чего-нибудь совесть?

– Господин Печорин! – закричал драгунский капитан, –вы  здесь не для того, чтоб исповедовать, позвольте вам заметить… Кончим те скорее; неравно кто-нибудь проедет по ущелью–и нас увидят.

– Хорошо. Доктор, подойдите ко мне.

Доктор подошёл. Бедный доктор! он был бледнее, чем Грушницкий десять минут тому назад.

Следующие слова я произнёс нарочно с расстановкой, громко и внятно, как произносят смертный приговор:

Рис. 1. М. А. Врубель.

Дуэль Печорина с Грушницким

-Доктор, эти господа, вероятно, второпях, забыли положить пулю в мой пистолет: прошу вас зарядить его снова, –и хорошенько!

– Не может быть! – кричал капитан, – не может быть! я зарядил оба пистолета; разве что из вашего пуля выкатилась… Это не моя вина! – А вы не имеете права перезаряжать… никакого права… это совершенно против правил; я не позволю…

– Хорошо! – сказал я капитану, – если так, то мы будем с вами стреляться на тех же условиях…

Он замялся.

Грушницкий стоял, опустив голову на грудь, смущённый и мрачный.

– Оставь их! Сказал он наконец капитану, который хотел вырвать пистолет мой из рук доктора…–Ведь ты сам знаешь, что они правы.

        Напрасно капитан делал ему разные знаки,–Грушницкий не хотел и смотреть.

Между тем доктор зарядил пистолет и подал мне. Увидев это, капитан плюнул и топнул ногой.

– Дурак же ты, братец, – сказал он, – пошлый дурак!.. Уж положился на меня, так слушайся во всем… По делом же тебе! околевай себе, как муха… – Он отвернулся и отходя, пробормотал: – А всё-таки это совершенно против правил.

– Грушницкий! – сказал я, – ещё есть время; откажись от своей клеветы, и я тебе прощу всё. Тебе не удалось меня подурачить, и моё самолюбие удовлетворено; вспомни –мы были когда-то друзьями…

Лицо у него вспыхнуло, глаза засверкали.

– Стреляйте! – отвечал он, – я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьёте, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места…

Я выстрелил…

Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было.

М.Ю.Лермонтов

Задания