ТРАДИЦИИ ТВОРЧЕСТВА Л. Н. ТОЛСТОГО В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Ю.П. ГЕРМАНА).
статья по литературе

Гаврилова Н. Г.

Учитель русского языка и литературы

МБОУ г. Иркутска СОШ № 1

ТРАДИЦИИ ТВОРЧЕСТВА Л. Н. ТОЛСТОГО В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Ю.П. ГЕРМАНА).

Аннотация

Зачастую на уроках литературы при анализе творчества современных писателей учитель не уделяет должного внимания взаимосвязи их произведений с классикой русской литературы. В инновационной методике работы грамотный учитель успешно мотивирует учащихся на исследовательскую деятельность, реализуемую путем проведения сравнительного анализа произведений классиков и современных авторов.

Ключевые слова: книга, писатель, повесть, роман, трилогия, художественный метод, литературный приём, замысел, сравнительный анализ.

Key words: book, writer, the story, novel, trilogy, artistic method, literary reception, the idea, comparative analysis.

 Современная литература развивается стремительно. Тематику и проблематику произведений диктуют законы времени и условия окружающей автора действительности. Но каким бы самобытным ни был писатель, на его творчество так или иначе оказывают влияние классики литературы, произведениями которых он увлекался и восхищался еще в начале своего творческого пути.

В данной статье речь пойдет о влиянии творчества Л. Н. Толстого на нашего современника, всем хорошо известного писателя, Юрия Павловича Германа.

Ю. П. Герман очень любил произведения Л. Н. Толстого. Он писал: «По всей вероятности, я всю жизнь останусь завороженным Л. Толстовым, и без «Смерти Ивана Ильича» вряд ли обратился бы к теме человеческой жизни и смерти» [11, с.121]

Ю.П. Герман через многие свои романы и повести проводит одних и тех же героев. В каждом своем новом произведении он как бы дополняет, углубляет их характеры. Так 1943 году Герман писал повесть «Далеко на Севере» и почти два десятилетия спустя включил эту историю девушки, дочери врача, добровольно ставшей фронтовой санитаркой, в роман «Дорогой мой человек», но не просто перенес события и героев, а обогатил их новыми качествами и чертами. Персонажи повести «Подполковник медицинской службы» вошли также в трилогию «Дело, которому ты служишь».

Долгая жизнь героев Германа в разных книгах не случайна. По этому поводу автор замечает: «…Не могу не сказать, как для меня важно чтение Толстого, как меня однажды поразило, что в аудитории из пятнадцати молодых и немолодых писателей ни одни не читали черновиков «Войны и мира». А на меня они действуют жестко и отрезвляюще, я особенно остро начинаю понимать свои писательские возможности, понимать, как много еще не сделано, не додумано, не выписано. Очевидно, поэтому я и возвращаюсь по многу раз к одним и тем же героям». [11, с.121]

Толстовские мысли и изречения Ю. Герман часто вкладывает в уста своих героев, обозначая этим важные, порой решающие и переломные моменты в их судьбах.

В романе «Дорогой мой человек» есть такая сцена. Володя Устименко, сидя на госпитальной кровати, перебирает в памяти все, что с ним случилось за последнее время, сурово осуждая себя за моменты трусости, за то, что не смог или не сумел сделать. Многое надо исправить, а его не отпускают из госпиталя. И он обращается к своему соседу по кровати военному инженеру  Костюкевичу за помощью. А Костюкевич перелистывает томик «Войны и мира и, «явно наслаждаясь какими-то толстовскими строчками», не очень внимательно выслушивает просьбу Валеры. И очень быстро соглашается, лишь бы ему не мешали читать. «И он стал читать шепотом Володе знаменитую сцену, происходящую после смерти Пети Ростова, когда Долохов приказывает казакам не брать пленных.

- «Денисов не отвечал, он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети».

«Я привык что-нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него».

- А? – спросил Костюкевич. – Вот какие листовки-то надо писать…

Володя молчал. Костюкевич сел на своей кровати и увидел, что по лицу Устименки катились слезы». [10, с. 351]  

Множество таких примеров вхождения толстовского текста в ткань повествования самого Ю. Германа мы находим и в других произведениях советского писателя «Далеко на севере», «Я отвечаю за все». Такой литературный приём помогает автору полнее раскрыть свой замысел, показать сложное душевное состояние героев, их взаимосвязи.

И естественно предположить, что следы творческого влияния Толстого на Ю. Германа проявляются в различных вариантах в его книгах.

Не претендуя на исчерпывающее решение этой сложной проблемы, приведем некоторые результаты своих наблюдений, характеризующие степень близости двух писателей, покажем, в частности, как искусство Л.Н. Толстого помогает Ю. Герману проникнуть в глубины человеческой психики.

При всей сложности и противоречивости искусства Л.Н. Толстого в нем сложилась определенная система изображения характера: в его «текучести», противоборстве и взаимодействии разных качеств в свете определенной авторской оценки.

Л.М. Мышковская в своем превосходном исследовании мастерства Л.Н. Толстого пишет: «Да и нет» одновременно – быть может, и есть самое характерное для толстовского изображения чувств героя». [4, с.27]

У Ю. Германа в романе «Дорогой мой человек» Варвара Степанова «лежала, думала, вспоминала, запрещала себе вспоминать и опять вспоминала, радуясь этим воспоминаниям и презирая себя за то, что не может не вспоминать» [4, с. 663].

В каждом чувстве героя автор видит множество оттенков. Герои радуются и плачут одновременно. Варвара в романе «Дорогой мой человек» выражает сердитую радость [4, с.27], у Цветкова на лице «то гнев, то радость, то презрение, то умиленный восторг» [4, с. 98-99].

У Ю. Германа, как и у Л. Толстого, сложные, многогранные характеры даются не в прямом, авторском изображении, а косвенно, через восприятие других персонажей. Устименко размышляет: как такая простая, казалось бы, жизнь вдруг усложнилась, а люди, которых он делили на плохих и хороших, оказались не так просты. Например, Константин Георгиевич Цветков: все было перемешано в этом человеке: высокое и низкое, дурное и хорошее, настоящее и поддельное.

При помощи передачи сложных оттенков характера и у Толстого и у его талантливого ученика Ю. Германа раскрываются скрытые, глубоко запрятанные в душе человека чувства и мысли.

Толстой был великим мастером в индивидуализации героев. Отзвуки этого мастерства мы находим у Ю. Германа. Характер каждого героя раскрывается благодаря описанию его индивидуальности. У следователя Лапшина упрямые голубые глаза: сочетание доброты, мягкости и сильной воли. У доктора Левина каркающий, крикливый голос и добродушно-виноватая улыбка – выражение сложного сочетания вспыльчивости, скромности и доброты.

В книге «Рассказы о Дзержинском» на 50 страницах 22 раза Ю. Герман говорит о глазах «железного Феликса», показывая, как меняется их  выражение, и очень пластично передавая читателю все мельчайшие изгибы, перемены, движения мысли и чувства героя. Невольно вспоминается, как Толстой через прекрасные лучистые глаза Марии Болконской передает ее переживания.

Л. Толстой не дает портрет героя в статике, а показывает его в динамике. Ю. Герман тоже создает образы персонажей в постоянном движении, в быстрой смене состояний и настроений. И на лицах героев, и в их действиях видно волнение мысли. В «Войне и мире» «Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подверши руки в боки, сделала движение плечами и стала». У Ю. Германа в романе «Наши знакомые» «Аня заиграла, а Антонина вдруг коротко и резко вздернула головой, закусила губу и, зло поблёскивая глазами, пошла вокруг кухни, все время ускоряя шаг». [9, с.94] И здесь, и там в этих резких движениях–вспышках раскрывается характер человека.

Важные, решающие минуты жизни человек выражает чувство не словом, а жестом, молчанием, взглядом. Л.М. Мышковская пишет: «Герои Толстого, как известно, говорят совсем неплохо, но молчат они поистине незабываемо». [4, с. 51].

Незабываемо молчат и герои Ю. Германа. В повести «Начало» «Пирогов все молчал. Глаза его сузились, и левым он стал сильно косить, как всегда в минуты душевного смятения. По щеке вдруг пронеслась судорога». [12, с.225]

В зависимости от того, как представители самых различных общественных группировок воспринимают события войны 1812 года, Л.Н. Толстой в «Войне и мире» выявляет характер общественного развития страны, сложность этого процесса и его перспективы.

Ю. Герман в своих книгах, следуя толстовской традиции, рисует события Великой Отечественной войны 1941-1945 годов не через прямое авторское повествование, а с помощью передачи их в восприятии многих персонажей.

Рассмотрим, например, четвертую главу романа «Дорогой мой человек». Город оккупирован гитлеровцами. Одни и те же события даны в восприятии и оценке предателя Жовтяка и отважной подпольщицы Аглаи Петровны. Автор решает здесь сразу три задачи: дает углубленную характеристику этих двух персонажей, анализирует и определяет социальный характер фашизма, его исторические истоки и неизбежный исход.

Жовтяк и Аглая Петровна воспринимают фашистов  по-разному. Немцы-оккупанты представляются Жевтяку, как существа неземные, подавляющие своей неестественной силой, огромностью. Какие-то марсиане! «Веселые, выбритые, в начищенных до зеркального блеска сапогах, гладко причесанные, с волосами такими же блестящими от фиксатуара, как сапоги от ваксы…». [10, с. 205]. Для него немцы – огромная, непреодолимая сила, к которой надо приспособиться, чтобы тоже урвать хотя бы кусочек от этих «сверхлюдей» с «огромными, квадратными плечами». [10, с. 207].

А какими видит немцев-оккупантов Аглая Петровна? В ожидании допроса она слышит разговоры жестоких и самодовольных солдат о своих победах, о женщинах. Алая видит их непристойные жесты, слышит их хвастливую брань и «все большее и большее отвращение охватывало Аглаю Петровну, когда она думала о том, что это говорят не просто грязные люди, хулиганы, пьяная шпана, а говорит система, государственный строй, будущее с их точки зрения, говорит их «нравственность». [10, с. 176].  

Для передачи душевного состояния героя, его мыслей Ю. Герман, как и Л.Н. Толстой, употребляет внутренний монолог с чередованием прямой и косвенной речи: «Ну что ж, уважаемый Владимир Афанасьевич, хирург, имеющий опыт Великой Отечественной войны, доктор, находящийся в центре современных знаний, единственный и подлинный революционер в науке, почините себе ручку! Не можете? И мыслей даже ни каких нет? А как просто находил он слова утешения для своих раненных…». [10, с. 586].

Приведенные здесь материалы и примеры достаточно красноречиво и убедительно, на наш взгляд, говорят о роли традиций толстовского реализма в произведениях Ю. Германа.

 Список литературы:

1. Громов П. П. О стиле Льва Толстого. Становление «диалектики души». Л., Худож. лит., 1977. – с. 488.

2. Дымшиц А. Звенья памяти.  –  М., Советский писатель, 1968. – С. 426.

3. Мастерство русских классиков. Сборник статей. – М., 1959. С. 427.

4. Мышковская Л.М. Мастерство Л.Н. Толстого. – М., 1958. С. 435.

5. Сабуров А.А. «Война и мир» Л.Н. Толстого. Проблематика и поэтика. – М., Изд. МГУ, 1959. С. 602.

6. Толстой Л.Н. Сборник статей под ред. Благого Д. Д. – М., 1955. С. 470.

7. Толстой – художник. Сборник статей. – М., изд. Академии наук, 1961. С. 460.

8. Герман Ю.П. Рассказы о Дзержинском. – М., Детская литература, 1967. С. 304.

9. Герман Ю.П. Наши знакомые. - М., Гослитиздат, 1969.

10. Герман Ю.П. Дело которому ты служишь. – М., Рипол, 1993. С.352.

11. Герман Ю.П. Жизнь, характеры, конфликты. – М., Вопросы литературы, номер 8, 1966. С. 215.

12. Герман Ю.П. Начало. – М., Гослитиздат, 1968. С.518.

Гаврилова Наталья Георгиевна - учитель русского языка и литературы МБОУ г. Иркутска СОШ № 1