Проблема бездуховности современной литературы (на примере "ДУХLESS" С. Минаева)
статья (литература) по теме

Проблема бездуховности в современной литературе (на примере «ДУХLESS» С. Минаева)

«Автор «умер» - да здравствует читатель!» Примерно так выглядит лозунг современной постмодернистской литературы, которая буквально наводнила прилавки книжных магазинов. И чем больше читательский опыт, тем проще разобраться в хитросплетениях интриг и сюжетов, взятых в почти не измененном виде из произведений классиков и замысловато переплетенных по воле повествователя – и в результате разрушенных, «превращенных в цепочку симулякров – копий без оригиналов, отражений без отразившихся в зеркале объектов, самодостаточно означающих, отсылающих лишь к другим означающим» (Т.Г. Кучина).1 Той, к сожалению, небольшой части нынешней молодежи, интересующейся современной литературой, порой сложно разобраться в том, что хотел сказать автор. Потому что такой вопрос вообще лишен смысла, а правильнее рассуждать о том, что хотел сказать текст.

«Поколению 1970-1976 годов рождения, такому многообещающему и такому перспективному. Чей старт был столь ярок и чья жизнь была столь бездарно растрачена…» С такого посвящения начинается книга Сергея Минаева «ДУХLESS» с подзаголовком «Повесть о ненастоящем человеке». Поколение, о котором идет речь, без труда вспомнит хрестоматийную «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого, рассказывающую о легендарном летчике с величайшей силой духа, не пожалевшим жизни во имя победы, во имя свободы родины. Вспомнит и поймет, что речь пойдет о том поколении, которое эту свободу получило…

Интертекстуальность «ДУХLESS» проявляется буквально с первого взгляда – с обложки, которая напоминает первую полосу газеты из желтой прессы, стремящейся сделать скандал из любого проявления жизни, жизни, которой живет герой, или, вернее сказать, антигерой повести.

            Нет, рано чувства в нем остыли;

            Ему наскучил света шум;

            Красавицы недолго были

            Предмет его привычных дум;

            Измены утомить успели;

            Друзья и дружба надоели…

Как и герой А.С. Пушкина, повествователь в «ДУХLESS» осознает бездуховность мира, в котором он живет, его омертвение, омертвение в нем всего человеческого, духовного (не случайны сравнения ночных тусовщиков с мумиями,  нежитью,   исчезающей при солнечном свете).   Более   того,   он

1 Кучина,Т.Г. Современный отечественный литературный процесс. 11 класс: учеб.пособие/ Т.Г. Кучина. – 3-е изд.,стереотип. – М.: Дрофа, 2008 – 349с. – (Элективные курсы).

реально осознает эту связь с Евгением Онегиным (книга буквально пестрит цитатами, реминисценциями из романа Пушкина). Только, в соответствии со временем,  герой пал еще ниже, чем пушкинский герой, и, что отличает его от Онегина, буквально упивается этим падением.

Жалея свою утраченную духовность, герой книги, не имеющий даже имени, рассуждает о нравах круга, в котором живет, осуждает его, считая, что имеет на это право, потому что, в первую очередь, глубоко презирает себя и свой образ жизни. Но в том-то и дело, что все эти философствования происходят в пьяном угаре либо в наркотическом опьянении. Герой Пушкина читает Байрона, у Минаева его герой Уэльбека, Эллиса, смотрит старое кино с Марлен Дитрих, а иногда его даже «распирает от нежности и романтики ситуации», но, в отличие от Онегина, герой «ДУХLESS» больше напоминает «пародию». Пародию не на романтических героев, а пародию на человека вообще, потому что жизнь, которой живет этот человек, - это адская смесь низости, подлости и высоких порывов. В этой жизни нет и не может быть дружбы, любви, потому что власть денег губит самые, казалось бы, прочные связи. Это смесь наивности и глубокого знания жизни, ведь герой «ДУХLESS»  наивно полагает, что любовь девушки Юли сделает его счастливым, а друзья помогут открыть свое дело, и в то же время понимает, что в его среде это невозможно.

Отдельно следует отметить язык, на котором говорят персонажи «ДУХLESS». Еще во времена Грибоедова такой язык называли смесью «французского с нижегородским». Конечно, рассказчик – коренной москвич, несколько даже кичащийся своим происхождением, считающий себя интеллигентом хотя бы потому, что он не может себе позволить, «чтобы в …машине на заднем сиденье валялась книга с названием «Комбат атакует» или «Спецназ выходит на связь». И свои первые деньги он «потратил не на «бэху» четырехлетнюю, как у пацанов, а на поездку в Париж».  Рассказчик подмечает варваризмы типа «аутсорсинг» или сленг завсегдатаев ночного клуба, но беда в том, что он и сам разговаривает на подобном языке, бедность словаря которого с лихвой заполняет нецензурная лексика. Вообще при внешнем благополучии герой поражает своей бедностью – духовной, в первую очередь, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Рассуждая о национальной идее, герой «ДУХLESS», (а, создается впечатление, что и сам автор) плохо осознает, какой он вообще национальности. Не случайно повествование ведется от первого лица, не случайно у рассказчика нет имени. Автор хочет подчеркнуть типичность его героя и в этом продолжить давно знакомую тему «лишнего» человека, «героя нашего времени». Новое время – новые песни, а проблемы-то старые… И беда в том, что нет выхода у этого «Героя нового времени», слишком уж он увлекся прожиганием своей никчемной жизни, слишком увлекся автор – повествователь обобщениями и типизацией, сросся со своим антигероем и продолжает наводнять прилавки исследованиями подобного рода. Герой «ДУХLESS», а вместе с ним и сам автор, ни о ком не могут сказать ничего хорошего, создается впечатление, что людей они презирают вообще как вид, а современных особенно. Ироничное повествование, не лишенное тонкой наблюдательности, рассказывает лишь о небольшом круге людей, считающих себя средним классом. Выводы о том, что все хотят попасть в верхушку власти, продиктованы жизненными наблюдениями, но кто сказал, что эти наблюдения были настолько широкими, как выводы?

Вот и пытаются авторы, подобные С. Минаеву, доказать, что «человек на 90% состоит из дерьма», по высказыванию Виктора Ерофеева, книги которого, кстати, могли бы стать великолепной историей болезни шизофреника. И беда в том, что некоторая часть нынешней молодежи все это читает…

По данным статистики, «ДУХLESS» признана самой продаваемой книгой 2006 года. В Интернете огромное количество отзывов о ней. И автора совершенно не волнует, что среди них очень мало положительных, ведь книга приносит огромные доходы, а это для С. Минаева, похоже, самое главное. Геростратова слава разрушителя нравственности, по всей видимости, автору импонирует.

«Тема циничного тусовщика, ищущего смысл жизни на клочке суши между бедром модели и дорожкой первого, была раскрыта не единожды разнообразными уэльбеками-бигбедерами. Удача Минаева заключалась в том, что он, будучи коммерческим директором, подошел к написанию книги, как к маркетинговому продукту. Взял острую тему, да и адаптировал ее к легко узнаваемым столичным реалиям. Успех обеспечен! Московские тусовщики с удовольствием узнали знакомые типажи и клубные реалии, а провинциалы, как и в случае с Робски, жадно прочитали истории из инопланетной жизни зажравшихся москалей. Однако маркетинговый продукт может обеспечить локальный коммерческий успех, но в хрестоматии по русской литературе вряд ли войдет». Таков один из отзывов читателей нашумевшей книги.

Еще одна цитата: «Сергей Минаев великолепно умеет схватывать жизнь ad fraganti delito (на месте преступления), маска ироничного летописца нравов Москвы 21 века сидит на нем, как мини-юбка на Виктории Бэкхем. Его описания быстры, точны и злободневны… Но всем этим описаниям и едкому сарказму не хватает глубины, горнего полета мысли. Взгляд на окружающий мир у Минаева поверхностный, а как только он пытается превратиться из репортера в философа, получается коряво и хочется зевать. При всей легкости чтения далеко не всегда безупречен с точки зрения построения фраз русский языка втора. Минаев уже поднялся выше Робски и стал Веллером, но его дыхание по-прежнему не только не достигает пяток Лимонова или Пелевина, да даже и раннего Стогова». Это высказывание взрослого человека с богатым читательским опытом, С. Гедройца. Однако каково: Минаев уже стал Веллером!

А вот выдержки из гагаринского чата: «Хотела с вами поделиться открытием «ДУХless» Минаева. Оч-ч-ч-чень порадовала книга. Предчувствую разноголосье в оценках читателей ентого поштишедевра. Если кто уже наткнулся - хочу узнать мнение. Мне в этом всем Печеринский дух чудится».

 « Отвратительно, гадство, а не литература. Раздражает, что в последнее время книги превратили в Товар, смысловой наполненностью которого является исключительно «продаваемость»...Конечно же, писатели всех времен творили заради денег - есть-то хотелось и философам, и сказочникам... но сейчас - это просто уму непостижимо! Яркая, типа "шокирующая", обертка, грамотный, а иногда и элементарно набивающий оскомину пи-ар, одиозная личность писателя, непонятно откуда взявшегося, но, бля, «гуру, по-любому» - вот и готов «поштишедевр». Стыдно и грустно. Счастлива, что читаю книги в электронном виде, практически не тратя денег на их покупку - не участвую в этом греховном фарсе, где Книга стала объектом моды, якобы стиля, и личностного промоушена и совсем утратила свои очарование и волшебство. «Духлесс» - типичная жвачка для жвачных. Та же Донцова, только в левой руке».

Видно, что мнение читателей скандальной книги напрямую зависит от читательского опыта. А каков он  у огромной части нынешней молодежи, к сожалению, нам известно не понаслышке. В итоге происходит подмена нравственных понятий, оскудение и так только зарождающейся духовности. Вред подобной «литературы» трудно переоценить. «Хорошо, хоть это читают», - слышим мы иногда. Нет! Не хорошо! Такое чтение для неподготовленного читателя губительно, сродни яду замедленного действия.

 Какое же противоядие можем  мы предложить? Сильного противоядия пока не придумано, да и лекарство принимать – это дело добровольное. Главное – диагноз правильно поставить. Но ведь в том – то и дело, что яд очень сладок, а о том, что пора бы и противоядие принять, многие и не догадываются, «глотая» одну за другой из «новинок» С. Минаева. Только вдумайтесь в звучание этой фразы из романа «The Телки»: «Лена ест фаланги краба в кисло-сладком соусе, я — спагетти с мясом краба и томатным соусом (странное сочетание, но довольно вкусно). До этого у нее был тартар из тунца, а у меня сашими из лосося с кресс-салатом. И все это в сопровождении Vermentino из Bolgheri от Antinori. Потом будет кофе, а от десерта мы, скорее всего, откажемся.

Я рассказываю все это не с тем, чтобы продемонстрировать, как хорошо мы разбираемся в гастрономии, а просто, чтобы вы поняли, что мы — молодые профессионалы, yuppie, если хотите, которые могут себе позволить оставить триста долларов за ужин на двоих в ресторане «Золотой» на Кутузовском проспекте города-героя Москвы».

Сладкая, красивая жизнь, от которой никто не хочет отказываться, как бы бездуховна она ни была. А ведь большинство из тех, кто покупает подобного рода литературу, не относится к кругу тех, кто описан в ней. Нас, как аборигенов, привлекает блеск стекляшек, выдаваемых за драгоценности, а природное любопытство тянет посмотреть, как это у них, там… И хорошо, если находятся те, кто возмущен: «Раздражает, что в последнее время книги превратили в Товар, смысловой наполненностью которого является исключительно «продаваемость», - но ведь есть и те, для кого это поштишедевр.

К сожалению, нам приходится это читать…

 «Мы были образованны, мы были высокодуховны, мы проводили все эти годы в спорах о судьбах нации, уроках истории и построении будущего страны…» Как могли высокодуховные люди стать бездуховными? Свобода и анархия, обрушившиеся на поколение 1970 – 1976 годов рождения, разрушили шаткие устои нравственности этого поколения, а теперь оно пытается разрушить то, что осталось. Смею надеяться, что не удастся, что нынешнее читающее поколение все-таки разберется, что читать…

Что же из современной литературы мы можем противопоставить подобного рода «изыскам»? Вопрос этот очень сложный, ибо в нынешнее время вседозволенность породила буквально «обвал» такого «чтива», разобраться в котором – дело весьма и весьма трудоемкое. Остается надеяться на иммунитет, который нам годами прививается на уроках литературы в школе…