петербургский текст: мир между мирами
статья по литературе (10 класс) на тему

Мир между мирами

         Вероятно, сущность "самого умышленного и отвлеченного города в мире" так действует на сознание и подсознание человека, что любая мало-мальски развитая нервная система немедленно порождает отзыв на то послание, которое сам город как текст несет в себе и которое доступно каждому в меру его понимания. Поэма в камне, послание в вечность, которые несет уникальный петербургский, архитектурный и природный, ландшафт не могут не волновать сменяющие друг друга поколения. Архитектурные расчеты дворцов и набережных и архитектоника, ритм, рифмовка, размер стихов имеют в общем знаменателе деятельное творческое сознание именно петербуржца, сознание, убежденное в том, что Петербург - это действительно то необычное место, где отправленное в вечность послание гарантированно дойдет до адресата. Разве не об этом Бродский:

     Значит, нету разлук.

     Существует громадная встреча.

     Значит, кто-то нас вдруг

     в темноте обнимает за плечи,

     и полны темноты,

     и полны темноты и покоя,

     мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

"Мы", пожалуй,  - это сам город, герои петербургских произведений, сами поэты и писатели, наконец, все читатели со времен Кантемира и Тредиаковского, кто открывал для себя петербургский текст и кто понимает, что этот ГОРОД существует сразу во множестве измерений. Оставим в стороне мистические спекуляции; имеются ввиду измерения, вполне поддающиеся рациональному анализу: для историка реален Петербург, к примеру, Анны Иоанновны, для учителя литературы - Петербург Пушкина или Достоевского; и для обоих самое ценное в процессе анализа - это как раз та самая СВЯЗЬ ВРЕМЕН, которую петербургский текст позволяет почувствовать вдумчивому читателю. Набоков:

...Нева, лениво шелестя,

как Лета, льется. След локтя

оставил на граните Пушкин.

       Петербург- символ символов, мир между мирами, у его небесного покровителя в руках ключи от рая, это место перехода, где явь влияет на разум, а идеи разума становятся явью, будь то роман или мост. Другими словами, ГОРОД в ТЕКСТЕ это не только тот Петербург, литературно зафиксированный каким-либо поэтом или писателем в строчках произведения, но  и площадка в сознании читателя, где сталкиваются, взаимодействуют, порождают друг друга разные ИДЕИ ГОРОДА, некое пространство, имеющее отношение к вечности.  Реальный город живет в реальном времени, все это отражается в ТЕКСТЕ и его посредством начинает влиять на сознание реальных людей - и далее (Уроборос) цикл повторяется. Бродский:

 Как легко нам дышать,

     оттого, что подобно растенью

     в чьей-то жизни чужой

     мы становимся светом и тенью

     или больше того --

     оттого, что мы все потеряем,

     отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

      Только через искусство человек обретает бессмертие, будь то поэт или прототип персонажа. Как же хочется попасть в петербургский текст, и если не стать его частью, то хотя бы задать вопрос, как Тредиаковский в 1752:

     Что ж бы тогда, как прОйдет уж сто лет?

     О! вы, по нас идущие потомки,

     Вам слышать то, сему коль граду свет,

     В восторг пришед, хвалы петь будет громки.

Это стихотворение отражает время своего написания, равно как и стихотворения Набокова и Бродского, и представляется важным, что ВРЕМЯ в петербургском тексте всегда полноправный персонаж повествования. Как автор принадлежит своей эпохе, так и Город в тексте обязательно должен быть включен в эпоху. Если в тексте нет присутствия времени, нет его отзвука в душе автора, как у великих, то текст о Петербурге не становится ПЕТЕРБУРГСКИМ ТЕКСТОМ. Месиво так называемых "стихов о Петербурге" изобилующих в сети, не воспринимается всерьез из-за тошнотной вторичности, захватанной банальности всех этих "белой ночью над Невою разведенные мосты" именно потому, что нет времени в душе автора; нет времени - нет осознания скоротечности отпущенного нам мига ("Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем, и каждый час нам смертная година" Мандельштам), - а значит, нет порыва к настоящему искусству как преодолению смерти, как нет и того шага в вечность, который можно сделать с гранитных плит вдоль Мойки, 12. А отсутствие хотя бы "пропетербуженного" юморка делает существование этих стишков и вовсе непростительным - разве что в качестве доказательство сказанного в начале насчет того, что Петербург раздражает нервную систему в позитивном смысле (хотя, конечно, кому как повезет: ГОРОД даже в этом принимает далеко не всех, и каждый и в Городе, и в тексте о нем видит лишь то, что может увидеть).

          Что до влияния петербургского текста на МЕГА ТЕКСТ РЛ, то его, конечно, трудно не заметить и говорить об этом можно много и долго. Мне же представляется одним из значительных следующий момент: по-настоящему петербургский текст настолько точен, выверен, даже ИДЕАЛЕН  (например, "...вражду и плен старинный свой Пусть волны финские забудут И тяжким грохотом не будут Тревожить вечный сон Петра"), что  для РЛ в целом вполне может являться высоким образцом. Кроме того, хочется добавить, что для русских читателей, не живущих и не живших в СПб, Петербург со страниц произведений - место поразительное и притягательное, и, пожалуй, анализ восприятия ГОРОДА  из ТЕКСТА людьми, которые не видели реальный город, заслуживает отдельного разговора: город-мечта, город-призрак, город-миф.

Итак, петербургский текст - это универсальный МИФ о ГОРОДЕ, имеющем отношение к вечности, о мире между мирами, живущем и развивающемся по своим законам. Миф, уже совершенный настолько, что каждому адепту (ой, читателю) или неофиту предоставит именно ту точку зрения на ГОРОД, которой требует его душа. Более того, каждому еще и в меру его понимания! Кому-то "Столица бредила в чаду своей тоски, Гонясь за куплей и продажей" (К. Фофанов), кому-то "С мартовской тучи летят паруса, Наоткось, мокрыми хлопьями в слякоть" (Пастернак), кому-то "..слава, Которая проходит ночью по проспектам, Почти незримая, из серебра и пепла" (Эренбург), а мне - "И вот разорваны трех измерений узы, И открываются всемирные моря."(Мандельштам).  

в качестве иллюстрации - тот самый буксир против течения (кстати, у Бродского запоминается еще один буксир, из "Баллады о маленьком буксире", который "И тогда поплыву Мимо синих деревьев В золотую страну").

2.12.2015