Литературная игра «Узнай автора, произведение»
классный час по литературе по теме

Литературная игра для 5, 6 классов

«Узнай автора, произведение»

1. Настало утро. С громкими стонами отодвинул от входа скалу Полифем и стал выпускать в поле стадо, ощупывая руками спину каждой овцы и каждой козы. Тогда я связал по три барана и под среднего привязал по одному из своих товарищей. Сам же я, вцепившись руками в густую шерсть громадного барана, любимца Полифема, повис под ним. Прошли бараны с привязанными под ними моими спутниками мимо Полифема. Последним шел баран, под которым висел я. Остановил его Полифем, стал ласкать и жаловаться на свою беду, на то, что обидел его дерзкий Никто. Наконец пропустил он и этого барана. Так спаслись мы от верной гибели. Скорее погнали мы стадо Полифема к кораблю, где ждали нас товарищи. Не дал я товарищам оплакивать погибших. Быстро вошли мы на корабль, захватив овец Полифема, и отплыли от берега. Когда отплыли мы на такое расстояние, на которое слышен голос человека, я громко крикнул циклопу:

  -Слушай, циклоп! Своей жестокостью ты сам навлек на себя кару Зевса. Больше не будешь ты убивать и пожирать несчастных странников.

2. Долго по дремучим лесам пробирался, в топях болотных вяз и пришел наконец к Кащееву дубу. заслуживает тот дуб, вершиной в облака упирается, корни на сто верст в земле раскинул, ветками красное солнце закрыл. А на самой его вершине - кованый ларец.

     Смотрит Иван-царевич на дуб и не знает, что ему делать, как ларец достать… «Эх, - думает,- где-то медведь? Он бы мне помог!..»

3. Волк ночью, думая залезть в овчарню,

    Попал на псарню.

    Поднялся вдруг весь псарный двор.

    Почуя серого так близко забияку,

    Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;

    Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»-

    И вмиг ворота на запор;

    В минуту псарня стала адом.

    Бегут: иной с дубьем,

    Иной с ружьем.

    «Огня!- кричат,- огня!» Пришли с огнем.

4. Час обеда приближался,

     Топот по двору раздался:

     Входят семь богатырей,

    Семь румяных усачей.

    Старший молвил: Что за диво!

    Все так чисто и красиво.

    Кто-то терем прибирал

    Да хозяев поджидал.

    Кто же? Выдь и покажися,

    С нами честно подружися.

    Коль ты старый человек,

    Дядей будешь нам навек.

    Коли парень ты румяный,

    Братец будешь нам названый.

    Коль старушка, будь нам мать,

    Так и станем величать.

    Коли красная девица,

    Будь нам милая сестрица».

5.Вам не видать таких сражений!..

   Носились знамена, как тени,

      В дыму огонь блестел,

   Звучал булат, картечь визжала,

   Рука бойцов колоть устала,

   И ядрам пролетать мешала

      Гора кровавых тел.

   Изведал враг в тот день немало,

   Что значит русский бой удалый,

      Наш рукопашный бой!.

   Земля тряслась - как наши груди,

   Смешались в кучу кони, люди,

   И залпы тысячи орудий

      Слились в протяжный вой…

6. Мороз увеличивался, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Немудрено, однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно баба жарит на Рождество колбасу

7.И живет до сих пор Герасим бобылем в своей одинокой избе; здоров и могуч по-прежнему, и работает за четверых по-прежнему, и по-прежнему важен и степенен. Но соседи заметили, что со времени своего возвращения из Москвы он совсем перестал водиться с женщинами, даже не глядит на них, и ни одной собаки  у себя не держит. «Впрочем,- толкуют мужики,- его же счастье, что ему не надобеть бабья; а собака – на что ему собака? К нему на двор вора оселом не затащить!» Такова ходит молва о богатырской силе немого.

8. Грибная пора отойти не успела,

    Гляди - уж чернехоньки губы у всех,

    Набили оскому: черница поспела!

    А там и малина, брусника, орех!

    Ребяческий крик, повторяемый эхом,

   С утра и до ночи гремит по лесам.

    Испугана пеньем, ауканьем, смехом,

    Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,

    Зайчонок ли вскочит – содом, суматоха!

    Вот старый глухарь с облинялым крылом

    В кусту завозился…ну, бедному плохо!

    Живого в деревню тащат с торжеством…

9. Житье им стало совсем дурное. Колодки не снимали и не выпускали на вольный свет. Кидали им туда тесто непеченое, как собакам, да в кувшине воду спускали. Вонь в яме, духота, мокрота. Костылин совсем разболелся, распух, и ломота во всем теле стала; и все стонет или спит. И Жилин приуныл:  видит – дело плохо. И не знает, как выбраться.

      Начал он было подкапываться, да землю некуда девать; увидал хозяин, пригрозил убить.

10. Только в днень похорон, когда убогая процессия проходила мимо пустыря, он немного оживился. На пустыре копошились с лопатами десятка два рабочих.

        - Что же это такое? – спросил Илья Самойлович Яковлевну, свою соседку по подвалу, торговавшую на базаре селедками.

        - Чи я знаю? – ответила Яковлевна скозь обильные слезы.- Кажут люди. Що якыйсь садок тут поставлять. Дума…чи як еи?..

        Тогда Илья Самойлович вдруг прерывисто вздохнул, перекрестился, и громкие облегчающие рыдания неудержимо вырвались из его груди.

        - Ну, вот и слава Богу, и слава Богу,- сказал он, обнимая Яковлевну. – Теперь и у наших деточек свой садик будет. А то разве нам можно на конках ездить, Яковлевна? Ведь это не шутка – сорок  четыре копейки туда и обратно.

11. Никита лег на землю и прильнул к ней лицом. Внутри земли гудели голоса, там, должно быть, жили в тесной тьме многие люди, и слышно было, как они корябаются руками, чтобы вылезти оттуда на свет солнца. Никита поднялся в страхе, что везде кто-то живет и отовсюду глядят на него чужие глаза, а кто не видит его, тот хочет выйти к нему из-под земли, из норы, из черной застрехи сарая. Он обернулся к избе. Изба смотрела на него, как прохожая старая тетка из дальней деревни, и шептала ему: «У-у, непутевые, нарожали вас на свет – хлеб пшеничный даром жевать».

12. Работа ходко идет. Низ камня отделал. Как есть, слышь-ко, куст дурмана. Листья широкие кучкой, зубчики, прожилки – все пришлось лучше нельзя. Прокопьич и то говорит – живой цветок-то, хоть рукой пощупать. Ну, а как до верху дошел – тут заколодило. Стебелек выточил, боковые листики тонехоньки – как только держатся! Чашку, как у дурман-цветка, а не то… Не живой стал и красоту потерял.

13.Но как только стало смеркаться, я изменил курс и стал править на юг, уклоняясь слегка к востоку, чтобы не слишком удаляться от берегов. Благодаря довольно свежему ветерку и спокойствию на море мы шли таким хорошим ходом, что на другой день в три часа пополудни, когда впереди в первый раз покозалась земля, мы были не менее на полтораста миль южнее Сале, далеко за пределами владений марокканского султана, да и всякого другого из тамошних владык; по крайней мере, мы не видели ни одного человека. Но я набрался такого страху у мавров и так боялся снова попасться им в руки, что, пользуясь благоприятным ветром, целых пять дней плыл не останавливаясь, не приставая к берегу и не бросая якоря.

14.- Ранняя весна; на маленький дворик приветливо светит ясное солнышко. Ласточки  вьются возле белой стены, примыкающей ко двору соседей. Из зеленой травки выглядывают первые желтенькие цветочки, сверкающие на солнце, словно золотые. На двор вышла посидеть старушка бабушка; вот пришла из гостей ее внучка, бедная служанка, и крепко целует старушку. Поцелуй девушки дороже золота,- он идет прямо от сердца. Золото на ее губах, золото в ее сердечке, золото и на небе в утренний час! Вот и все!- сказал одуванчик.

15. В хорошую погоду он ночевал на ступеньках чужого крыльца, а в дождливую – в пустых бочках. Ему не надо было ходить ни в школу, ни в церковь, он никого не должен был слушаться, над ним не было господина. Он мог удить рыбу или купаться когда и где ему было угодно и сидеть в воде сколько заблагорассудится. Никто не запрещал ему драться. Он мог не ложиться спать хоть до утра. Весною он первый из всех мальчиков начинал ходить босиком, а осенью обувался последним. Ему не надо было ни мыться, ни надевать чистое платье, а ругаться он умел удивительно. Словом, у него было все, что делает жизнь прекрасной.

16. И в дележе он был справедлив. Так же, как отец его, он следил за тем, чтобы самый хилый старик и самая старая старуха получали справедливую долю, а себе оставлял ровно столько, сколько нужно для пропитания. И поэтому-то, и еще потому, он был отважным охотником, на него стали смотреть с уважением и побаиваться его и начали говорить, что он должен стать вождем после смерти старого Клош-Квана. Теперь, когда он прославил себя такими подвигами, все ждали, что он снова появится в совете, но он не приходил, а им было стыдно позвать его.

17. Редкие холодные капли упали на нос, на щеки, на губы. Солнце затянула туманная дымка. Подул холодный ветер. Ребята повернулись и пошли к своему дому-подвалу, руки их вяло повисли, они больше не улыбались.

       Загремел гром, и дети в испуге, толкая друг дружку, бросились бежать, словно листья, гонимые ураганом. Блеснула молния – за десять миль от них, потом за пять, в миле, в полумиле. И небо почернело, будто разом настала непроглядная ночь.

1. Одиссей на острове циклопов.
2. Царевна – лягушка.
3.  И.Крылов «Волк на псарне».
4. А.С.Пушкин. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях».
5. М.Ю.Лермонтов. «Бородино».
6. Н.В.Гоголь «Ночь перед рождеством».
7. И.С.Тургенев. «Муму».
8. Н.А.Некрасов. «Крестьянские дети».
9. Л.Н.Толстой. « Кавказский пленник».
10. А.И.Куприн. «Детский сад».
11. А.П.Платонов.
12. П.П.Бажов. «Каменный цветок».
13. Даниэль Дефо. «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо…»
14. Г.К.Андерсен. «Снежная королева».
15. Марк Твен. «Приключения Тома Сойер»а.
16. Джек Лондон. «Сказание о Кише».
17. Рей Бредбери. «Все лето в один день».