Урок о поэте XX века Марии Петровых - 11 класс
план-конспект урока по литературе (11 класс) по теме

"Я домолчалась до стихов..."

 О Марии Петровых, поэте и переводчике.

(11 класс)

Работа Новиковой Елены Борисовны,

 учителя русского языка и литературы

МБОУ «СОШ № 48» г. Перми

Задание к уроку: подготовить сообщение о личности и жизненном пути Марии Петровых.

I часть

Учитель читает стихотворение Марии Петровых:

Ни ахматовской кротости,

Ни цветаевской ярости —

Поначалу от робости,

А позднее от старости.

Не напрасно ли прожито

Столько лет в этой местности?

Кто же всё-таки, кто же ты?

Отзовись из безвестности!..

О, как сердце отравлено

Немотой многолетнею!

Что же будет оставлено

В ту минуту последнюю?

Лишь начало мелодии,

Лишь мотив обещания,

Лишь мученье бесплодия,

Лишь позор обнищания.

Лишь тростник заколышется

Тем напевом, чуть начатым...

Пусть кому-то послышится,

Как поёт он, как плачет он.

Учитель: Более 30-ти  лет назад окончился земной путь Марии Петровых - поэта, чье имя так и осталось легендой в узких, но таких многочисленных в России кругах истинных любителей высокой поэзии - и почти неизвестным для широкой публики.

   Вчитайтесь в ее строки... Первое впечатление - высочайшее мастерство - и не заимствованное у предшественников и прославленных современниц, свой - ни на кого не похожий - почерк, сдержанный огромной культурой и облагороженный высоким талантом пульс страсти...

Ночь нависает стынущей, стонущей,

Натуго кутая темнотой,

Ласковый облик, в истоме тонущий

Манит, обманывая тобой...

Искрами злыми снега исколоты,

Скрип и гуденье в себе таят.

Даль недолетна. Лишь слышно от холода:

Звезд голубые хрящи хрустят.

- Читаем мы в одном из ее ранних стихотворений

Ветер воет, ветер свищет -

Это ничего.

Поброди на пепелище

Сердца моего.

Ты любил под лунным светом

Побродить порой.

Ты недаром был поэтом

Бедный мой герой.

Я глазам не верю - ты ли,

Погруженный в сон,

Преклонившийся к Далиле

Гибнущий Самсон.

То ль к Далиле, то ль к могиле,

Только не ко мне,

Не к моей невольной силе,

Выросшей в огне,

Взявшейся на пепелище

Сердца моего,

Там, где только ветер свищет,

Больше ничего.

   Странная судьба... Почти полная безвестность при жизни - и вместе с тем любовь и преклонение собратьев-поэтов (среди почитавших ее слово достаточно назвать имена Анны Ахматовой, Арсения Тарковского - ее сокурсника по Литературному Институту, Давида Самойлова... Она не издавала свои стихи - и не стремилась к этому. Единственный прижизненный сборник был издан ее друзьями в Ереване - пятитысячным тиражом (Она была одной из наиболее блистательных переводчиков армянской поэзии, и имя ее - в этом качестве - доныне произносят в Армении с признательностью)

   Почему? Нелегко сказать... Когда-то молодому поэту  - семнадцатилетним юнцом - довелось задать ей этот вопрос - незадолго до ее кончины. Она ответила: "Молодой человек, это не имеет значения. Нас всех читает Бог"

Попытаемся же расширить круг тех, кому посчастливилось впитать в себя слово Марии Петровых.

Покажи мне, любимый, звезду,

По которой тебя не найду,

Покажи мне, любимый, пути,

На которых тебя не найти,

Покажи мне любимый коня,

Которым объедешь меня.

                       ***

Не взыщи, мои признанья грубы,

Ведь они под стать моей судьбе.

У меня пересыхают губы

От одной лишь мысли о тебе.

Воздаю тебе посильной данью -

Жизнью, воплощенною в мольбе,

У меня заходится дыханье

От одной лишь мысли о тебе.

Не беда, что сад мой смяли грозы,

Что живу - сама с собой в борьбе,

Но глаза мне застилают слезы

От одной лишь мысли о тебе

                            ***

Такие стихи никогда не старятся. Прочитав одно, другое, хочется читать еще и еще. И больше узнать о самом авторе.

Единственная книга Марии Петровых при её жизни вышла не в Ярославле, где родилась, не в Москве, где прожила большую часть жизни, а в Армении:

«На свете лишь одна Армения,

У каждого — своя.

От робости, от неумения

Её не воспевала я...»

И названа была эта первая книга не без умысла — «Дальнее дерево». Знакомая с ранней юности со всеми ведущими российскими поэтами, сама в поэтическом лесу стояла на обочине, «дальним деревом». Написавшая первое стихотворение в детстве, рано осознавшая себя поэтом, но державшая в руках свою первую книгу в шестьдесят (!) лет, она чувствовала неловкость, как женщина, всю жизнь ходившая в неброском, увидала бы себя вдруг в чём-то ярком, привлекающем взоры.

О муках творчества, о том, как начинаются стихи, она сама сказала:

Какое уж тут вдохновение, — просто

Подходит тоска и за горло берёт,

И сердце сгорает от быстрого роста,

И грозных минут наступает черёд,

Решающих разом — петля или пуля,

Река или бритва, но наперекор

Неясное нечто, тебя карауля,

Приблизится произнести приговор.

Читает — то гневно, то нежно, то глухо,

То явственно, то пропуская слова,

И лишь при сплошном напряжении слуха

Ты их различаешь едва-едва,

Пером неумелым дословно, построчно,

Едва поспевая, ты запись ведёшь,

Боясь пропустить иль запомнить неточно...

(Петля или пуля, река или нож?..)

И дальше ты пишешь, — не слыша, не видя,

В блаженном бреду не страшась чепухи,

Не помня о боли, не веря обиде,

И вдруг понимаешь, что это — стихи.

____________-----------------------------________________________--------------------------______________

Учитель:  Слушаем сообщение ученика о М. Петровых

(1-2  ученика  рассказывают о поэте Марии Петровых)

Учитель: Послушайте стихи Марии Петровых в исполнении Светланы Крючковой

                  ( слушаем отрывки из концерта Светланы Крючковой)

Ученики высказывают свои впечатления  после прослушивания стихов в исполнении актрисы.

Учитель:  в  автобиографических заметках она писала:

«В шесть лет я «сочинила» первое стихотворение (четверостишие), и это привело меня в неописуемый восторг, я восприняла это как чудо, и с тех пор всё началось, — и, мне кажется, моё отношение к возникновению стихов с тех пор не изменилось». Почему же такие горестные слова: «Не напрасно ли прожито / Столько лет в этой местности?» или «Бесценный дар поэта / Зарыла в землю я».

Осознавала, зачем явилась в свет, а писала мало. Когда стали издавать, посмертно, больше чем на сборник стихов не набирается, даже если и с переводами, и с воспоминаниями о ней. Какая же это трагедия — вынужденное молчание истинного поэта.

Только детство и было счастливым: «...Детство моё! Кажется, ни у кого не было такого хорошего... Разве только у Кати (ее любимая сестра — Ш.Ш.) До 9 лет — счастье».

     Она родилась в 1908 году, значит, счастье кончилось в 1917-м. До революции жили под Ярославлем, в селе Норское, где отец, инженер-технолог, более четверти века проработал на хлопчато-бумажной фабрике. Что окружало? Неброская красота российской природы, величавая Волга, в саду — берёзы, два больших кедра, жасмин, крыжовник. «Леса кругом были чудесные», — вспоминала Мария Сергеевна.

На протяжении всей жизни сохранит она дух добра и интеллигентности, царивший в доме. Семья была большая, пять человек детей. Дочь Петровых, Ариша, прислала мне кассету с интервью Кати ярославскому радио. Катя вспоминает Марию-девочку: «Внешне хрупкая, с добрым выражением лица, с карими глазами, светлыми кудрявыми волосами. А характер был твёрдый. Она умела отстоять своё мнение. Была мужественной. Однажды Маруся, пятилетняя, отправилась к бабушке, не сказавшись матери, убежала от присмотра гувернантки... Прошла то ли лесом, то ли берегом Волги 1,5-2 км... Одна. Бабушка сидела в кресле, читала книгу и одновременно вязала. Маруся тронула её за колени и тихонечко сказала: Я убежала». (Сама была потрясена своей храбростью: полтора-два километра пройти лесом, как Красная шапочка! — Ш.Ш.)

И в юности, и в зрелые годы была мужественной, знала, что опираться надо только на самоё себя..

Никто не поможет, никто не поможет,

Метанья твои никого не тревожат,

В себе отыщи непонятную силу,

Как скрытую золотоносную жилу.

Она затаилась под грохот обвала,

Поверь, о поверь, что она не пропала,

Найди, раскопай, обрети эту силу,

Иль знай, что себе ты копаешь могилу.

Пока ещё дышишь — работай, не сетуй,

Не жди, не зови...

    В 1933-м, она познакомилась с Анной Ахматовой: «Пришла к ней сама в Фонтанный дом. Почему пришла? Стихи её знала смутно. К знаменитостям тяги не было никогда. Ноги привели, судьба, влечение необъяснимое... Пришла как младший к старшему».

Из воспоминаний Михаила Ландмана:

«Марию Сергеевну Петровых я всегда ощущал поэтом по той формуле, что дана Блоком в статье “О назначении поэта”. Поэт — это не тот, кто пишет стихами, поэт — это прежде всего человек особого склада, который по особому воспринимает мировые явления и приводит их в гармонию. Если я бы не боялся быть тривиальным, я бы сказал, что поэт — это соавтор Творца или, по формуле Пастернака, “великий бог деталей...” И вот такой личностью для меня была Петровых, а ведь я повидал многих знаменитых людей, писавших стихи. Пастернак ощущал её особую чувствительность и напряжённый нерв восприятия жизни. Ахматова высоко ценила её, тоже, думается, именно за это.

Комментарий учителя:

Язык Мария Сергеевна знала до таких невыразимых тонкостей, что равных ей не было даже среди её друзей, таких мастеров поэзии, как А.Тарковский,  А.Штейнберг, С.Липкин,  В.Звягинцева,  Д.Самойлов.  Ахматова к её (Марии Петровых) мнению с особым трепетом прислушивалась».

       Вернёмся к первой встрече Ахматовой с Петровых. Вспомним  рассказ самой Петровых: «М.С. прочла ей тогда свои первые стихи. Ахматова отнеслась к ним без особого энтузиазма, так показалось Петровых... Спустя некоторое время в общежитии, где она обитала, появилась комендантша, сказала, что к ней пришла какая-то женщина. Мария Сергеевна решила, что это кто-то из родни, вышла в чём была. И обомлела, узнав Ахматову. С этого дня и началась их многолетняя дружба. А то, что они всегда разговаривали на равных, было видно невооружённым глазом». Разве кто-то сказал об Ахматовой так ёмко, с такой ювелирной точностью и так кратко?

Ты сама себе держава,

Ты сама себе закон,

Ты на всё имеешь право,

Ни за кем нейдёшь вдогон.

Прозорлива и горда

И чужда любых иллюзий...

Лишь твоей могучей музе

По плечу твоя беда...

Это 1963 год. Ахматова ещё жива.

А вот Ахматова о Петровых: «Маруся знает язык как Бог...»

Пишущие и говорящие о Марии Сергеевне всегда цитируют посвящённые ей стихи Осипа Мандельштама: «Мастерица виноватых взоров, /Маленьких держательница плеч...»

II  часть         Назначь мне свиданье …

Учитель читает стихотворение:

Назначь мне свиданье

                           на этом свете.

Назначь мне свиданье

                          в двадцатом столетье.

Мне трудно дышать без твоей любви.

Вспомни меня, оглянись, позови!

Назначь мне свиданье

                           в том городе южном.

Где ветры гоняли

                     по взгорьям окружным.

Где море пленяло

                      волной семицветной,

Где сердце не знало

                        любви безответной...

...Назначь мне свиданье,

                          хотя б на мгновенье,

На площади людной,

                         под бурей осенней.

Мне трудно дышать, я молю о спасенье...

Хотя бы в последний мой смертный час

Назначь мне свиданье у синих глаз.

Анна Андреевна Ахматова считала это стихотворение «шедевром лирики». «Назначь мне свиданье у синих глаз». Это были синие глаза Фадеева. Я не выдаю тайны, об их романе уже написано. В ранней юности я написала стихи, начинавшиеся словами: «Страничку текста выбросишь в корзину, / Страничку жизни выбросить нельзя...» Пожалуй, они уместны и в данном случае.

Все ушли....

Из воспоминаний Миши Ландмана:

«Петровых любила Фадеева. Романы у неё были и позже, очевидно, но Фадеев был для неё глубинной любовью. Об её отношении к Фадееву я узнал от Ахматовой. Причём не прямым, разумеется, текстом, а лишь намёком, жестом. А было так. Я о чём-то разговаривал с Анной Андреевной и в разговоре неодобрительно отозвался о Фадееве. А.А. тревожно, почти испуганно оглянулась и приложила палец к губам. Марии Сергеевны — слава Б-гу — в комнате не было. Фадеевская тема была табу в доме М.С., и Ахматова соблюдала это правило. Да ещё посвятила в тайну меня, постороннего для неё человека, как бы предостерегая от опрометчивого высказывания, что я с тех пор соблюдал неукоснительно».

Благодаря усилиям Фадеева она получила бывшую квартиру автора «Белой берёзы».

Когда застрелился Фадеев, и М.С. сидела у гроба, к ней подошёл Борис Леонидович Пастернак  и они долго сидели так вместе.

Судьба за мной присматривала в оба,

Чтоб вдруг не обошла меня утрата.

Я потеряла друга, мужа, брата,

Я получала письма из-за гроба...

Ей, потерявшей мужа в лагере, племяннице первого расстрелянного большевиками митрополита, как никому другому были известны деяния Фадеева, Грибачева, Софронова, Симонова. Когда М.С. вспоминала, как все эти «красавцы» когда-то поднимались в президиум, Мише хотелось добавить: «и все один другого сволочнее», но он сдерживался, чтобы не оскорбить ее чувство, ведь Фадеева она любила, а они были рядом с ним, и тень, брошенная на них, могла, ненароком, пасть и на него. Это была её беда, её ярмо...

«Только вот я этой любви не понимал, — добавляет Миша, — но, очевидно, для этого надо бы было родиться женщиной».

А ведь в неё влюблялись многие. Кроме Мандельштама, Пастернака в недолгий чистопольский период, очарованы ею были в разное время и Эммануил Казакевич, и, примерно в те же годы, во время войны и позже, Александр Твардовский, чуть позже Павел Антокольский... Словом, она была женщиной, которая вызывала сильные чувства у многих соприкасавшихся с ней людей. Кстати, и у женщин тоже. И причиной этому не только её внешняя привлекательность, но и какая-то неуловимая внутренняя сила, обаяние личности — не только ума, а какой-то потрясающей детскости и суровости, открытости и сдержанности.

У Давида Самойлова есть несколько стихотворений, посвящённых Марии Петровых, но я приведу посвящение Арсению Тарковскому:

Мария Петровых да ты

В наш век безумной суеты

Без суеты писать умели.

К тебе явился славы час.

Мария, лучшая из нас,

Спит, как младенец в колыбели.

Благослови её Господь!

И к ней придёт земная слава.

Зато на сможет уколоть

Игла бесчестия и срама.

Среди усопших и живых

Из трёх последних поколений

Ты и Мария Петровых

Убереглись от искушений

И в тайне вырастили стих.

Сохранять память о поэте, значит, в первую очередь, перечитывать его стихи.  

        ( Стихотворение « Назначь мне свиданье…» предлагается выучить наизусть)

       III  часть

Работа в группах: каждой группе выданы стихи Марии Петровых, ребята выбирают понравившиеся и готовят их анализ-защиту с четким комментарием и выразительным чтением.  (8-10 минут)

Выводы:

Обращаемся к классу с вопросом: какие черты личности М.Петровых привлекли ваше внимание?

Она была скромной в быту, очень доброжелательной и порядочной, хорошо владела собой. Производила впечатление человека высокой культуры.

Внешняя простота (коротко стриженные волосы, неброская, но опрятная одежда) сочеталась в ней с воспитанностью, образованностью. Она мне показалась по-настоящему интеллигентным человеком.

Примечательны ее глаза – «зеркало души», израненной и чистой, - придающие ее облику возвышенное выражение. Это даже ребенок смог заметить.

Какое впечатление произвели на вас ее стихи?

Другой вариант  III части урока:

Воспоминания О. С. Дзюбинской помогут нам воссоздать атмосферу поэтического вечера М. Петровых, услышать ее голос.

«Мария Сергеевна – бледная, какая-то от всего отрешенная, с традиционной челкой русских поэтесс, в черном платье и черных «лодочках» - вышла на сцену и читала свои стихи, заглядывая в ученическую тетрадку...

Я, как всегда, пришла заранее, устроилась в первом ряду. «Представил» Марию Петровых Борис Леонидович Пастернак. А потом он весь вечер сидел на сцене, вполоборота к залу, забыв, что кругом люди, радуясь каждой удачной рифме, громко выражая свои чувства, ликуя после понравившейся ему строки

«Мария Сергеевна, у меня к Вам творческая зависть!» – помню, выкрикнул он с непосредственностью школьника…

Стихи М.Петровых я запоминала, записывала, читала друзьям…

Странное чувство рождают эти стихи: будто все твои думы о городе на Каме подслушаны, вызнаны поэтом, выразившим твою боль, твою любовь, твои личные ощущения» (4, 175-176).

Мы не знаем точно, какие именно стихи прозвучали в тот день в исполнении Марии Сергеевны. Скорее всего, были среди них и те, которые помечены 1942 годом.

Послушаем одно из них «Апрель 1942 года» и ответим на вопрос: о чем это стихотворение? ( Тексты стихотворений см. в Приложении.)

Если бы не две заключительные строки, я бы сказал, что это стихотворение о любом русском  городе, о природе, о смене времен года. Свирепая зима с лютыми морозами, сугробами, ветрами, тяжкими снегами сменилась весной: «земля в прозрачном серебре», «солнце светит горячей, за ручьем бежит ручей», «млеет воздух голубой».

Весенние картины рисуют пробуждение природы. Весной оживает не только все вокруг, но и человеку становится веселее и радостнее жить. Это естественно. Но этот естественный ход вещей нарушен, сломан войной: «и если б только не война, теперь была б весна». Пока идет война «весне» нет места в душе человека.

Мне кажется, что в стихотворении образ зимы чем-то похож на образ самой войны. Зима сама по себе суровый, трудный период в жизни человека, а Петровых так рисует ее, городок, находящийся в ее власти, что невольно возникают ассоциации с войной, битвой: «свирепая зима», «лютовал мороз» (лютовать может враг), ветры дуют, «сшибаясь грудь о грудь», пурга «разбивалась впрах о тяжкие снега».

Вами отмечена одна из особенностей поэтического мира Петровых: пейзажные зарисовки, мир природы в ее поэзии неотделимы от жизни человека, его чувств и раздумий. Силам природы дана способность создавать стихии, но только поэт обладает даром почувствовать их, услышать и даже увидеть. Война вторгается в жизнь природы, разрушает человеческие судьбы, отнимает жизни. Само слово «война» становится для Петровых, умевшей мерить слова какой-то особой мерой, вглядываться в них, стремясь постигнуть их глубинный смысл, страшным словом.

Обратимся к стихотворению «Проснемся, уснем ли – война, война…» и ответим на следующие вопросы:

Какое слово является ключевым? Ответ обоснуйте.

Ключевое слово – война. Оно связано с основной идеей стихотворения – «тебя истреблю, война». На это же указывает частота его употребления (слово использовано  13 раз) и наличие лексики военной тематики: битва, знамя, павшие братья, багровый свет, пятнышко крови.

Об этом же слове размышляет автор, обращается к нему:

Какое ты слово: война, война…

Как будто на слове

Ни пятнышка крови,

А свет все багровей во тьме окна.

Какими художественными средствами создается образ войны?

Война в стихотворении называется по-разному: «наш спутник угрюмый», «тоска», «ты, проклятье, - темным-темна».

Создается даже цветовой образ войны: черный, темный, угрюмый в сочетании с багровым, кровавым.

Война «оживает» в стихотворении Петровых. Поэт обращается к ней «ты, война», ее можно истребить. Сама война активно действует в поэтическом пространстве: «сжимает горло, лишает сна, путает имена», видны ее следы – «павшие братья… в безвестных могилах».

Слово «война» звучит тревожно и неотвязно, своеобразным рефреном проходит через все стихотворение, усиленное повторяющейся рифмой. Звуковая, интонационная природа стиха разнообразна и богата, этому способствуют и повторяющаяся рифма, и укороченные строки. Разнообразие и повторяемость звуковых пар создают опреленное настроение, слово сливается с мелодией, и мысль приобретает глубину и силу, какая бывает возможна только в поэзии.

Такому же острому и пристальному вниманию подвергается у Петровых понятие «ненависть».

Читаем стихотворение «Я думала, что ненависть – огонь…» и отвечаем на вопрос: какие два понимания ненависти противопоставляются в стихотворении?

Ненависть-огонь – чувство, обжигающее, испепеляющее, но и, как огонь, недолговечное. А ненависть-пустыня – бесконечное, безжизненное пространство, в котором гибнет все живое. И прежде всего гибнет человеческая душа, потому что ненависть убивает все другие чувства.

Ненависть-пустыня страшнее и мучительнее. В ней нет «ни конца, ни краю», чтобы ее преодолеть, нужно много дней, много усилий. Лирической героине начинает казаться, что «может быть, вторая иль третья жизнь сменилась на ходу», но она все «идет, не умирая».

В стихах М. Петровых предельно обнаженно переданы не только личные чувства, но и чувства миллионов ее сограждан: жгучая ненависть к войне, к врагу, горечь утрат, страдание и тревога, не отпускающие ни на миг.

Что же давало силы ей, хрупкой женщине, «идти, не умирая»? Обратимся к стихотворению «Не плачь, не жалуйся, не надо…»

Чувство единства человека и природы дарит людям надежду. Земля, солнце, дождь, воздух, вода – они с человеком безотлучно, они его защита в минуты отчаяния и одиночества. Они существуют вопреки войне. Рассвет становится «наградой за мученическую ночь», жар солнца согреет сердце, ляжет на него, как загар, вода даст ощущение свободы и любви, воздух подарит счастье – «вы счастливы на зависть оба, - ты дышишь им, а он тобой».

Это стихотворение контрастно по отношению к ранее прочитанным. Оно само как кусочек солнца, само дарит ощущение тепла, любви, радости. Даже не верится, что все эти стихи созданы почти одновременно, в страшные военные годы. Невольно вновь вспоминаются необыкновенные глаза Марии Сергеевны: свет ее чистой души изливается и из них, и из ее стихов. Она, наверное, умела не только ненавидеть, но и любить, нежно, преданно, одухотворенно.

Не могло не найтись места в поэзии М. Петровых и стихам о любви, чувстве, приходящем к человеку независимо от обстоятельств и даже вопреки им

Прочитав стихотворение «Не взыщи, мои признанья грубы…», ответьте на вопрос: как достигается в нем достоверность передачи силы чувства героини?

Героиня испытывает все самые сильные ощущения любящего человека: у нее «пересыхают губы», «заходится дыханье», «глаза застилают слезы от одной лишь мысли» о возлюбленном.

Использование эпифоры «от одной лишь мысли о тебе» подчеркивает остроту и силу переживаний.

Мольба о любимом становится основным содержанием, смыслом ее бытия.

Развернутые сравнения придают стихотворению эмоциональность и глубину. Интересно первое, скрытое сравнение «мои признанья грубы, ведь они под стать моей судьбе»: грубые, неумелые признанья героиня сравнивает со своей судьбой, возможно, с «неумело» прожитой жизнью.

В заключительном четверостишии поэтесса использует аллегорию: «не беда, что сад мой смяли грозы». Невольно сразу возникает ассоциация – не просто сад, а сад души. Чувство героини подвергается испытанию, ее любовь не безмятежна, и все равно «глаза … застилают слезы от одной лишь мысли о тебе».

М. Петровых писала: «Дорожу в искусстве гармонией, лаконизмом, скрытым огнем». Все эти качества присутствуют в лирике самой поэтессы, в этом мы убедились на сегодняшнем уроке, обратившись к стихотворениям различной тематики, объединенным временем и местом написания – 1941-1942 годы город Чистополь.

Домашнее задание по группам:

1 группа – выявить  реалии в стихотворениях «Чистополь», «Завтра день рожденья твоего…», «Год, в разлуке прожитый…», «Мы смыслом юности влекомы…»;

2 группа – стихотворение М. Петровых «Назначь мне свиданье…» Анна Ахматова назвала «одним из лучших любовных стихотворений в русской поэзии 20 века».

Согласны ли вы с такой оценкой? Какое впечатление стихотворение произвело на вас?

Проследите за движением чувств лирической героини. В чем особенность создания основных образов?

Какие средства художественной выразительности использованы?

Одно мне хочет сказать поэтам:

Умейте домолчаться до стихов.

Не пишется? Подумайте об этом

Без оправданий, без обиняков.

Но дознаваясь до жестокой сути

Жестокого молчанья своего,

О прямодушии не позабудьте,

И главное – не бойтесь ничего!

Стихи Марии Петровых

Не отчаивайся никогда,

Даже в лапах роковой болезни,

Даже пред лицом сочтённых дней.

Ничего на свете нет скучней,

И бессмысленней, и бесполезней,

Чем стенать, что зря прошли года.

Ты ещё жива. Начни сначала.

Нет, не поздно: ты ещё жива.

Я не раз тебя изобличала,

И опять ключами ты бренчала

У дверей в тайницу волшебства.

 ♦

                       Д.С.

Взгляни — два дерева растут

Из корня одного.

Судьба ль, случайность ли, но тут

И без родства — родство.

Когда зимой шумит метель,

Когда мороз суров, —

Берёзу охраняет ель

От гибельных ветров.

А в зной, когда земля горит

И хвое впору тлеть, —

Берёза тенью одарит,

Поможет уцелеть.

Некровные растут не врозь,

Их близость — навсегда,

А у людей всё вкривь да вкось,

И горько от стыда.

♦

Давно я не верю надземным широтам,

Я жду тебя здесь за любым поворотом, —

Я верю, душа остаётся близ тела

На этом же свете, где счастья хотела,

На этом, где всё для неё миновалось,

На этом, на этом, где с телом рассталась,

На этом, на этом, другого не зная,

И жизнь бесконечна — родная, земная...

♦

Уехать, уехать, уехать,

Исчезнуть немедля, тотчас,

По мне, хоть навечно, по мне, хоть

В ничто, только скрыться бы с глаз,

Мне лишь бы не слышать, не видеть,

Не знать никого, ничего,

Не мыслю живущих обидеть,

Но как здесь темно и мертво!

Иль попросту жить я устала,

И ждать, и любить, не любя...

Всё кончено. В мире не стало —

Подумай! — не стало тебя.

♦

Куда, коварная строка?

Ты льстишься на приманку рифмы?

Ты хочешь, чтобы вкось и вкривь мы

Плутали? Бей наверняка,

Бей в душу, иль тебя осилят

Созвучья, рвущиеся врозь,

Коль ты стрела — лети навылет,

Коль ты огонь — свети насквозь.

♦

Что толковать! Остался краткий срок,

Но как бы ни был он обидно краток,

Отчаянье пошло мне, видно, впрок —

Я не растрачу дней моих остаток.

Я понимаю, что кругом в долгу

Пред самым давним и пред самым новым.

И будь я проклята, когда солгу

Хотя бы раз, хотя б единым словом.

Нет, если я смогу преодолеть

Молчание, пока не поздно, —

Не будет слово ни чадить, ни тлеть, —

Костёр, пылающий в ночи морозной.

♦

Не взыщи, мои признанья грубы,

Ведь они под стать моей судьбе.

У меня пересыхают губы

От одной лишь мысли о тебе.

Воздаю тебе посильной данью —

Жизнью, воплощённою в мольбе.

У меня заходится дыханье

От одной лишь мысли о тебе.

Не беда, что сад мой смяли грозы,

Что живу — сама с собой в борьбе.

Но глаза мне застилают слёзы

От одной лишь мысли о тебе.

♦

...Не зря, не даром всё прошло,

Не зря, не даром ты сгорела,

Коль сердца твоего тепло

Чужую боль превозмогло,

Чужое сердце отогрело.

Вообрази — тебя уж нет,

Как бы и вовсе не бывало,

Но светится твой тайный след

В иных сердцах... Иль это мало —

В живых сердцах оставить след?

Светлой памяти

Марии Петровых,

донесшей до нас свой стих.

                   ***

Назначь мне свиданье

                  на этом свете.

Назначь мне свиданье

                    в двадцатом столетье.

Мне трудно дышать без твоей любви.

Вспомни меня, оглянись, позови!

Назначь мне свиданье

                    в этом городе южном,

Где ветры гоняли

                    по взгорьям окружным,

Где море пленяло

                    волной семицветной,

Где сердце не знало

                    любви безответной.

Ты вспомнишь о первом свидании тайном,

Когда мы бродили вдвоем по окрайнам,

Меж домиков тесных,

                    по улочкам узким,

Где нам отвечали с акцентом нерусским.

Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,

Но вспомни, что даже на мусорной свалке

Жестянки и склянки

                    сверканьем алмазным,

Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.

Тропинка все выше кружила над бездной...

Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный?..

Числа я не знаю,

                    но с этого дня

Ты светом и воздухом стал для меня.

Пусть годы умчаться в круженье обратном

И встретимся мы в переулке Гранатном...

Назначь мне свиданье у нас на земле,

В твоем потаенном сердечном тепле.

Друг другу навстречу

                    по-прежнему выйдем,

Пока еще слышим,

Пока еще видим,

Пока еще дышим,

И я сквозь рыданья

Тебя заклинаю:

                    назначь мне свиданье!

Назначь мне свиданье,

                    хотя б на мгновенье,

На площади людной, под бурей осенней,

Мне трудно дышать, я молю о спасенье...

Хотя бы в последний мой смертный час

назначь мне свиданье у синих глаз.

1953

Я равна для тебя нулю.

Что о том толковать, уж ладно.

Всё равно я тебя люблю

Восхищённо и беспощадно.

 И слоняюсь, как во хмелю,

По аллее неосвещенной,

И твержу, что тебя люблю

Беспощадно и восхищённо.

                  ***

Восходы, закаты – всё ты одна.

Такая тоска ты – война, война!

Мы знаем, что с нами

Рассветное знамя,

Но ты, ты проклятье, – темным-темна.

В 1942 году были написаны стихи:

Я думала, что ненависть – огонь,

Сухое, быстродышащее плямя,

И что промчит меня безумный конь,

Почти летя, почти под облаками...

Но ненависть – пустыня. В душной, в ней

Иду, иду, и ни конца, ни краю,

Ни ветра, ни воды, но столько дней

Одни пески, и я трудней, трудней

Иду, иду, и, может быть, вторая

Иль третья жизнь сменилась на ходу.

Конца не видно. Может быть, иду

Уже не я. Иду, не умирая.

                          ***

Если б не росли могилы

В дальнем грохоте войны,

Как бы я тебя любила,

Город, поневоле милый,

Город грозной тишины!

Годы чудятся веками,

Но нельзя расстаться нам –

Город Чистополь на Каме,

На сердце горящий шрам.

                   ***

Какое уж тут вдохновение – просто

Подходит тоска и за горло берёт,

И сердце сгорает от быстрого роста,

И грозных минут наступает черёд.

Решающих разом – петля или пуля,

Река или бритва, но наперекор

Неясное нечто, тебя карауля,

Приблизится произнести приговор.

Читает – то гневно, то нежно, то глухо,

То явственно, то пропуская слова,

И лишь при сплошном напряжении слуха

Ты их различаешь едва-едва,

Пером неумелым дословно, построчно,

Едва поспевая, ты запись ведёшь,

Боясь пропустить иль запомнить неточно...

(Петля или пуля, река или нож?..)

И дальше ты пишешь, – не слыша, не видя,

В блаженном бреду не страшась чепухи,

Не помня о боли, не веря обиде,

И вдруг понимаешь, что это стихи.

                          ***

Утрат и потерь в её жизни хватило, но говорит она об этом скупо и сдержанно, даже в форме безукоризненного сонета:

Судьба за мной присматривала в оба,

Чтоб вдруг не обошла меня утрата.

Я потеряла друга, мужа, брата,

Я получала письма из-за гроба.

Она ко мне внимательна особа

И на немые муки торовата.

А счастье исчезало без возврата...

За что, я не пойму, такая злоба?

И всё исподтишка, всё шито-крыто.

И вот сидит на краешке порога

Старуха у разбитого корыта.

– А что? – сказала б ты. – И впрямь старуха.

Ни памяти, ни зрения, ни слуха.

Сидит, бормочет про судьбу, про Бога...

                           ***

От зноя воздух недвижим,

Деревья как во сне.

Но что же с деревом одним

Творится в тишине?

Когда в саду ни ветерка,

Оно дрожмя дрожит...

Что это – страх или тоска,

Тревога или стыд?

Что с ним случилось? Что могло б

Случится? Посмотри,

Как пробивается озноб

Наружу изнутри.

Там сходит дерево с ума,

Не знаю почему.

Там сходит дерево с ума,

А что с ним не – не пойму.

Иль хочет что-то позабыть

И память гонит прочь?

Иль что-то вспомнить, может быть,

Но вспоминать невмочь?

Трепещет, как под топором,

Ветвям невмоготу, –

Их лихорадит серебром,

Их клонит в темноту.

Не в силах дерево сдержать

Дрожащие листки.

Оно бы радо убежать,

Да корни глубоки.

Там сходит дерево с ума

При полной тишине

Не более, чем я сама

Оно понятно мне.

            ***

Одно мне хочет сказать поэтам:

Умейте домолчаться до стихов.

Не пишется? Подумайте об этом

Без оправданий, без обиняков.

Но дознаваясь до жестокой сути

Жестокого молчанья своего,

О прямодушии не позабудьте,

И главное – не бойтесь ничего.

                   ***

 ЧЕРТА ГОРИЗОНТА

 Вот так и бывает: живешь — не живешь,

 А годы уходят, друзья умирают,

 И вдруг убедишься, что мир не похож

 На прежний, и сердце твое догорает.

 Вначале черта горизонта резка —

 Прямая черта между жизнью и смертью,

 А нынче так низко плывут облака,

 И в этом, быть может, судьбы милосердье.

 Тот возраст, который с собою принес

 Утраты, прощанья, наверное, он-то

 И застил туманом непролитых слез

 Прямую и резкую грань горизонта.

 Так много любимых покинуло свет,

 Но с ними беседуешь ты, как бывало,

 Совсем забывая, что их уже нет...

 Черта горизонта в тумане пропала.

 Тем проще, тем легче ее перейти,—

 Там эти же рощи и озими эти ж...

 Ты просто ее не заметишь в пути,

 В беседе с ушедшим — ее не заметишь.

                             ***