ПОЭТЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ О РОДИНЕ. «СВЕТИШЬ МНЕ, РОССИЯ, ТОЛЬКО ТЫ» (К. Бальмонт)
план-конспект занятия (7, 8 класс)

ПОЭТЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ О РОДИНЕ.
«СВЕТИШЬ МНЕ, РОССИЯ, ТОЛЬКО ТЫ» (К. Бальмонт)

Цели: познакомить с поэтами русского зарубежья, восстанавливая культурную память человеческую; работать над выразительным чтением стихов.

Оформление класса: выставка портретов поэтов и писателей-эмигрантов, книжная выставка, картины с изображением Парижа, на журнальном столике – лампа с зеленым абажуром.

Ход урока

Звучит романс в исполнении А. Малинина «Сент-Женевьев-де-Буа».

Выходят два ученика-ведущих, держа в руках свечи.

1-й ведущий. Русское зарубежье называют затонувшей Атлантидой нашего времени. Октябрьский переворот и Гражданская война раскололи русскую литературу на советскую и зарубежную. В изгнании оказались крупнейшие поэты и писатели: И. Бунин, З. Гиппиус, Д. Мережковский, К. Бальмонт, Г. Иванов, И. Одоевцева, И. Северянин, А. Куприн, М. Цветаева...

«Это уже не эмиграция русских, а эмиграция России», – констатировала в 1920 г. одна из газет.

                        И вот мы остались без Родины,

                        И вид наш и жалок, и пуст.

                        Как будто бы белой смородины

                        Обглодан раскидистый куст.

                                                И. Северянин

2-й ведущий. В Париже и Берлине, Риме и Нью-Йорке, Шанхае и Харбине – везде русская эмиграция отчаянно боролась за право иметь собственный голос. Все в ней, что было отмечено блеском таланта и подлинной духовностью, сохранило себя – в том числе как неотъемлемая часть русской общенациональной культуры. В европейских столицах были организованы русские литературные центры, издательства, стали выходить многочисленные газеты и журналы.

Центром русской эмиграции после октября 1917 г. стал Париж. Журнал «Современные записки» (Париж, 1920–1940 гг.) состоит из 70 (!) томов. Именно в нем печатались лучшие произведения русской эмигрантской литературы.

Несмотря на то что русские поэты и писатели жили далеко от России, они не теряли связи с родной землей, их мысли и души были вместе с родиной.

(Звучит песня «Елисейские поля» в исполнении Джо Дассена.)

Чтец.                                Дома до звезд, а небо ниже.

                        Земля в чаду ему близка.

                        В большом и радостном Париже

                        Все та же тайная тоска.

                        Шумны вечерние бульвары,

                        Последний луч зари погас.

                        Везде, везде все пары, пары

                        Дрожанье губ и дерзость глаз.

                        Я здесь одна. К стволу каштана

                        Прильнуть так сладко голове!

                        И в сердце плачет стих Ростана,

                        Как там, в покинутой Москве.

                        Париж в ночи мне чужд и жалок,

                        Дороже сердцу прежний бред!

                        Иду домой, там грусть фиалок

                        И чей-то ласковый привет.

                        ..............................................

                        В большом и радостном Париже

                        Мне снятся травы, облака.

                        И дальше смех, и тени ближе,

                        И боль, как прежде, глубока.

                                                М. Цветаева

(Звучит музыка Г. Свиридова как иллюстрация к пушкинской «Метели».)

1-й ведущий.

                        Скользит слеза из-под усталых век,

                        Звенят монеты на церковном блюде...

                        О чем бы ни молился человек,

                        Он непременно молится о чуде:

                        Чтоб дважды два вдруг оказалось пять,

                        И розами вдруг расцвела солома,

                        И чтоб к себе домой прийти опять,

                        Хотя и нет и ни себя, ни дома.

                                                        И. Одоевцева

Стихи эти принадлежат Ирине Одоевцевой, поэту и автору бесценных книг «На берегах Невы» и «На берегах Сены». Она, живой свидетель этой эпохи, возвратила нам русскую литературную Атлантиду. Под ее талантливым пером ожило неповторимое время, заговорили и задвигались живые атланты – русские поэты и писатели. В рассеянии эмигрантского изгнания, в разделении с Родиной голос ее прозвучал как весть о неизбежном грядущем единении.

Чтец.                           ЗНАЙТЕ!

                Она не погибнет, – знайте!

                Она не погибнет, Россия.

                Она всколыхнется, – верьте!

                Поля ее золотые.

                И мы не погибнем, – верьте!

                Но что нам наше спасенье?

                Россия спасется, – знайте!

                И близко ее воскресенье.

Учитель.

– Каким пафосом проникнуто это стихотворение? Какую роль играют в его выражении синтаксические конструкции, используемые автором?

– А каким предстает образ лирической героини в стихотворении З. Гиппиус «Так и есть»? Какую роль в раскрытии этого образа играет финальная строка: «Если кончена моя Россия – я умираю»?

2-й ведущий. Одно из замечательных явлений довоенной эмиграции – заседания кружка «Зеленая лампа». Инициаторами их являлись Мережковские: Зинаида Гиппиус и Дмитрий Сергеевич Мережковский.

(Звучит песня в исполнении Э. Пиаф.)

2-й ведущий (на фоне музыки). С ноября 1920 г. они обосновались в Париже и, как когда-то в Петербурге, стали проводить свои «воскресенья» – на 11-бис Колонель Боннэ. В этом доме и возникла мысль о «Зеленой лампе». Название напоминало о тайном кружке Всеволжского, в нем участвовал и Пушкин. Задача организаторов – спасти если не весь мир, по крайней мере Россию и ее филиал – эмиграцию не только от «обывательщины», но и от гордыни и самоуничижения, от отчаяния и потери веры в будущее.

«Заседания "Зеленой лампы" становились с каждой неделей все более интересными и многолюдными, – вспоминает Ирина Одоевцева. – "Зеленая лампа" заставила многих слушателей серьезнее и лучше понять происходящее и – что не менее важно – самих себя... Кто только не посещал «воскресений»! Всех не перечтешь!»

1-й ведущий. Завсегдатаем заседаний был Георгий Адамович, захаживал К. Бальмонт, перед отъездом в Россию пришла попрощаться М. Цветаева. Любила посещать «воскресенья» Мережковских и Надежда Александровна Тэффи.

«Париж. Предрождественское воскресенье. Дождь. Мы сидим за длинным чайным столом на 11-бис Колонель Боннэ. Настроение у всех кислое. Мережковский вяло и бесцветно обсуждает последнее заседание «Зеленой лампы», не взлетая, как обычно, в надзвездные края, не ныряя в метафизические бездны.

Звонок. И нежданно-негаданно появляется Тэффи. Нарядная, веселая, полная бьющей через край жизнерадостности. С ее появлением все сразу меняется. Все ожили, «будто в них пустили магнетический заряд».

2-й ведущий. «Тэффи, что так редко встречается среди юмористов, была и в жизни полна юмора и веселья. Казалось, она в событиях, даже самых трагических, как и в людях, даже самых мрачных, видела, прежде всего, их комическую сторону, скрытую от других.

– Дать человеку возможность посмеяться, – объясняла она, – не менее важно, чем подать нищему милостыню. Или кусок хлеба. Посмеешься – и голод не так мучает. Кто спит – тот обедает, а по-моему, – кто смеется, тот наедается досыта. Или почти досыта».

1-й ведущий. «А в лице – двойственность древнегреческой маски. Тэффи признавалась как-то, что каждый ее смешной рассказ, в сущности, маленькая трагедия, юмористически перевернутая. «Слезы – жемчуг моей души», – это слова Надежды Александровны. Просто у нее было удивительное свойство, которое редко кому дается. «Надо жить играя, – говорила она. – Игра скрашивает любые невзгоды». Испытывая тяжелые материальные трудности, тоску по родине, она всегда старалась сохранять бодрость и веселье, лишь изредка позволяя себе падать духом».

(Из воспоминаний И. Одоевцевой.)

(Тихо звучит  вальс Г. Свиридова.)

2-й ведущий. «Весной вернусь на родину, – мечтала надежда Александровна. – Чудесное слово – весна! Чудесное слово – родина! Весна – воскрешение жизни...»

1-й ведущий. Она не вернулась. Как и многие...

2-й ведущий. Как и Константин Дмитриевич Бальмонт, признававшийся: «Ни дня, когда бы я не тосковал по России, нет часа, когда бы я не порывался вернуться...»

Чтец.                        Отъединен пространствами чужими

                        Ото всего, что дорого мечте,

                        Я провожу все дни, как в сером дыме,

                        Один. Один. В бессчастье. На черте.

                                                        К. Бальмонт

1-й ведущий. Еще до всех драматических событий в жизни России Бальмонт относился к Франции с любовью, но только в годы эмиграции почувствовал, что эта теплая и гостеприимная страна все же не мать, а мачеха. Нерусское слово «ностальгия» стало таким типично русским понятием!

2-й ведущий. Стихотворения Бальмонта 20-х гг. открывают новые грани его дарования. Певец Солнца, он впервые предстает здесь как певец трагический. Его лирический герой не может смириться с судьбой изгнанника.

Чтец.                        От тебя труднейшую обиду

                        Принял я, родимая страна,

                        И о том пропел я панихиду,

                        Чем всегда в душе была весна.

                        Слава жизни. Есть порывы злого.

                        Долгие страницы слепоты.

                        Но нельзя отречься от родного.

                        Светишь мне, Россия, только ты.

                                                        К. Бальмонт

1-й ведущий. Ирина Одоевцева, познакомившись с К. Бальмонтом на одном из «воскресений» Мережковских, была поражена тем, что поэт, когда-то собиравший на своих вечерах многочисленных поклонников, сейчас готов всю ночь читать стихи даже одному зрителю с благодарностью за то, что его слушают...

Умер он в декабре 1942 г. всеми забытый. На похоронах его ни поэтов, ни поклонников не было.

(Звучит романс в исполнении А. Вертинского «В степи молдаванской».)

2-й ведущий. Некоторые из эмигрантов вернулись на родину. Среди них – Марина Цветаева.

«В России все теперь чужое. И враждебное мне. Даже люди. Я всем чужая. Все же я довольна, что покидаю Париж. Я его изжила. Его больше не существует для меня. Сколько горя, сколько обид я в нем пережила! Нигде я не была так несчастна. А теперь я еду в Москву. Сыну там будет лучше. Но мне!.. Выперла меня эмиграция», – признавалась она Ирине Одоевцевой.

1-й ведущий. «М. Цветаева – наш общий грех, наша общая вина. Мы перед ней все в неоплатном долгу. Мы не сумели ее оценить, не полюбили ее, так нуждающуюся в любви, как в воздухе, не удержали от гибельного возвращения в Россию», – с болью писала И. Одоевцева.

(Звучит песня на стихи М. Цветаевой «Монолог» в исполнении А. Пугачевой.)

2-й ведущий.

                К вам всем (что мне, ни в чем не знавшей меры,

                Чужие и свои?!)

                Я обращаюсь с требованьем веры

                И с просьбой о любви...

С просьбой о любви ко всем, о ком она пишет, обращается и Ирина Одоевцева.

«Все они нуждаются в любви не только потому, что «горек хлеб и круты ступени земли чужой», но и потому, что еще более, чем хлеба, им не хватало любви читателя, и они задыхались в вольном воздухе чужих стран.

Полюбите их, воскресите их в своей памяти и в сердцах».

1-й ведущий. ХХ век безжалостно разрушил, разорвал многие взаимосвязи, исказил саму культурную память человеческую. Первая эмиграция сохранила в себе Россию, ту, какой она была до 1917 года. Лучшие произведения писателей русского зарубежья входят в Золотой фонд России. Мы часто говорим, что русские эмигранты страдали в разлуке с Родиной, что им недоставало ее. Но сегодня мы остро сознаем, что и Родине недоставало их. Сегодняшняя Россия поняла, наконец, что и они ее дети.

(Звучит песня в исполнении Вероники Долиной «Не пускайте поэта в Париж».)