Сценарий театральных постановок
методическая разработка на тему

Владислав Панфилов

Сердце Деда
Сценарий  по повести Юрия Яковлева «Как Сережа на войну ходил»

Действующие лица:
Сережа
Ведущий

 Старшина, Командир
Дед

Санитарка

Друзья деда

Рядовые солдаты

Отец

Звучит музыка, напоминающая мелкий дождь, сквозь который пробивается узнаваемая музыкальная тема военных лет.

Ведущий. Как это случилось? Как произошло?…
Шел тихий мелкий дождь. Его и не видно глазом, но если высунуть из окна руку – дождь слегка покалывал ладошку. Мокрые листья блестели. От тополей пахло горькой смолкой. А над дорогой курился пар. Как это случилось? Как произошло?

Вдруг ударил гром,

Сережа. Как это случилось? Как произошло?..
Удар грома.

Ведущий. Сереже показалось, что дверь распахнулась и кто-то вошел в комнату. Мальчик оглянулся – перед ним стоял незнакомый старик. Седая борода, густые усы подпирают нос, светлые глаза. Одет он был в военное.

Сережа. Кто вы?
Старик. Я – твой дед.
Сережа. Так мой дед был молодым.
Дед. Лет-то много с тех пор прошло.
Сережа. Много… Я давно жду тебя.
Дед. Так ведь путь был долгим… Чего ради ты меня ждешь?
Сережа. Хочу войну увидеть.
Дед. Войну?
Сережа. Да. Войну. Ты дорогу туда знаешь?
Дед. Знаю. С закрытыми глазами найду.
Снова громыхнуло. На этот раз поодаль.
Дед. Не хотелось бы мне возвращаться на войну. Может быть, не надо?
Сережа. Надо!

Ведущий. Дед посмотрел на внука – глаза мальчика были полны решимости.

Дед (глубоко вздохнул.) Ладно! Надо так надо… Портянки накручивать умеешь?
Сережа. Какие еще портянки?
Дед. Обыкновенные. Солдатские.

Дед. Теперь можно и сапоги надеть.
Сережа. Велики сапоги. Нога в них плавает.
Дед. На детскую ногу военных сапог не шьют.

Дед. Зато пилотка впору. (Достает пилотку и надевает ее на Сережу.)

Зазвучала ненавязчивая походная мелодия, сквозь которую мы слышим:
- звуки проезжающих машин;
- голоса бегущих в школу детей;
- другие звуки современного города.
Эти звуки постепенно сменяются на:
- звуки леса;
- голоса птиц;
- голоса животных;
- звуки насекомых;
- и другие звуки лесного и полевого лета;
- голос кукушки выделяется особо.
Все это звучит во время текста Ведущего.

Ведущий. И они зашагали на войну, благо дорога была хорошо знакома старому солдату. Дождик прошел, солнце пригрело, город ожил. Запахло свежей травой и теплым хлебом. Зазвучали голоса, откуда-то доносились обрывки песни. Взрослые спешили на работу, дети бежали в школу.
А Сережа с Дедом шли на войну.

Ведущий. Они миновали город и вышли на шоссе. А потом свернули на проселочную дорогу – неровную, изрытую глубокими колеями. Эта дорога шла полями, пробивалась сквозь лес, по старым заброшенным мостам пересекала реки... Звенели жаворонки, с шумом пролетали шмели. . На деревьях, что росли на обочине, со стуком трудились дятлы. Время от времени доносился голос невидимой кукушки, словно вещая лесная птичка отсчитывала, сколько километров пройдено и сколько еще осталось пройти двум путникам – Сереже и Деду.
Они шли туда, куда вела их старая дорога – на войну.
Сережа (Деду). Деда, о чем ты задумался?

Дед. Неужели мы снова встретимся!
Сережа. Ты это про кого?
Дед (как бы очнулся, оторвался от своих мыслей.) Про своих товарищей. Сколько лет не виделись… Надо отыскать нашу роту. Помню, мы стояли у села… (Вспоминает.) … Кадушкино. Но точно не скажу, отбили мы уже село у фашистов или только собирались отбить. Вот ведь память стариковская!.. (Сереже). Ты не устал?

Сережа (Деду). Дед, я устал,
Дед. И я устал. Солдаты всегда усталые… Сделаем привал.
Садятся, пьют воду, едят хлеб.

Дед (осторожно). Может быть, вернемся... пока не поздно?
Сережа  Нет! Мы в походе, мы идем на войну!
Дед. Зачем тебе война понадобилась?
Сережа. Хочу знать, как совершают подвиги.
Дед (недовольным тоном). Герои! Подвиги!.. Это же жизни человеческой стоит!..
Далекий удар грома.
А знать, конечно, надо. (Всмотрелся вдаль. Вздохнул.) Знать, конечно, надо…

Ведущий. Как это случилось? Как произошло?..
Шли Дед и Сережа на давно отгремевшую, давно отпылавшую войну. Шли по старой дороге, где когда-то катили пушки, и громыхали танки, и месила осеннюю грязь усталая неистребимая пехота, которую в народе любовно зовут «матушкой пехотой».

Ведущий. Сколько дней и ночей шли Сережа и Дед на войну, никто не считал, а сами они сбились со счета.

Сережа. Когда же мы придем на войну?
Дед. Не спеши. Еще навоюемся. Привыкай.
Сережа. А я привыкаю. (Ведущему). Сапоги стали легче, и воротник гимнастерки уже не трет шею… (Профессионально поправляет пилотку на голове.) И звездочка – как положено. (В сторону Деда – с гордой благодарностью). Дед научил!

Ой, Деда, что с тобой?

Дед (по-молодецки радостно и громко). А ну – шире шаг!
Сережа (радостно). Деда, ты молодеешь!
Дед. А то!

Громкий раскат грома
Ведущий.
Как это случилось? Как произошло? Все вокруг неожиданно изменилось. Светило солнце. Зеленела трава. Небо было голубым… А птицы перестали петь.

Ведущий Откуковала, закончила свой таинственный счет кукушка. Затаились звери. Все замерло.

Сережа (тихо). Деда… Мне кажется, что мы одни в целом мире… А все люди, птицы, звери покинули землю…

Сережа прижался к Деду.
-Вернемся домой, Дед!

Дед. Поздно. Теперь уже возврата нет.
Сережа. Почему нет?
Дед. Мы уже на войне.
Сережа огляделся.
Сережа. Какая тихая война!.. Я думал, все вокруг грохочет, как гром. А на войне да¬же птицы не поют. Тихо.
Дед (вслушиваясь в тревожную тишину). Да уж тихо…
Тревожный звук. А. П. Чехов сказал бы, что «где-то лопнула струна».
Сережа (посмотрел в сторону). Деда, солдаты!

Дед (шепотом). Не бойся – это наши…
Сережа (шепотом). Сзади тоже солдаты.

Ведущий (негромким, но нагнетающим тревогу голосом). Солдат было много, и от их тихих шагов едва заметно вздрагивала земля. Солдаты держали в руках длинные винтовки с примкнутыми штыками и смотрели вперед..
Сережу и Деда они не замечали, а может быть, принимали за своих – большой солдат и маленький.

Сережа. Ой, а этот солдат похож на нашего соседа Федора Федоровича! А вон тот похож на дядю Егора. А санитарка… так похожа на бабушку.

Ведущий. Воздух!

Сережа вопросительно посмотрел на Деда.
Дед. Ложись!
Сережа. Куда?! Грязно же!
(Дед сильным рывком бросил мальчика на землю и упал с ним рядом. Надсадный рев пикирующего бомбардировщика. Пулеметные очереди и взрывы. Непонятный свист. Вспышки света.)

Сережа. Что это, Дед?
Дед. Пули!
Тишина. Сережа осторожно встал, осмотрелся.
Сережа. А где солдаты, Дед?
Дед (мрачно). Полегли… Побил их фашист..
Сережа. Как появились солдаты из тумана, так и исчезли. В тумане. Навсегда. Были, и нет их… (Всмотрелся вперед.) Дед, смотри!..

Ведущий. Не все солдаты полегли. Оставшиеся в живых поднялись, отряхнули с шинелей землю и зашагали дальше тихим, охотничьим шагом.И на их синеватых штыках сверкало восходящее солнце.

Ведущий.  А Сережа стоял рядом с Дедом и внимательно всматривался в лица уходящих в бой и все искал глазами соседа Федора Федоровича, и дядю Егора, и санитарку, так похожую на бабушку. Но их не было.

Сережа. Деда, мне страшно…

Ведущий. Как это случилось? Как произошло?..

Дед. Здесь танкоопасное направление. Будем окапываться, рыть окоп!
Сережа. Я знаю, что такое окоп! Это яма!
Дед. Окоп – солдатский дом, четыре стены, а вместо крыши небо.
Сережа. А если пойдет дождь?
Дед. Наденем плащ-палатки. Вот и вся крыша... солдатская. Бери лопату!

Дед. Бери на полный штык.
Сережа. Не получается на «полный штык»!
Дед. Терпи… Сам захотел узнать, что такое война. Теперь терпи. Война требует терпения…

Ведущий. Яма, именуемая окопом, медленно становилась глубже, и от нее веяло прохладой, словно на глубине земля была не летней, а зимней, холодной.

Дед. Будет!

Ведущий. И воткнул лопату в землю. У Сережи болели стертые руки, и от непривычной работы ломило все тело. Он постелил на дно окопа шинель, свалился на нее, свернулся калачиком и заснул. Обычно он засыпал медленно и неохотно. Да еще требовал, чтобы ему почитали. На войне он заснул сразу. Было тихо – так тихо бывает только на войне. Война затаила дыхание…

Сережа проснулся. Прислушался. Всмотрелся вперед.
Сережа. Кто там?.. Дед!
Дед. А? Что? Тревога?
Сережа. Кто-то ползет.
Дед. Стой! Кто идет! Стрелять буду!
Старшина. Это ты, Манюшин?
Дед. Он самый! А ты – старшина Волчак, как я понимаю?
Старшина. Волчак и есть. Со мной Володя Савичев.
Дед. Давайте ко мне!

Старшина (Деду). Ты-то как здесь очутился? Ведь тебя убили...
Дед. Внук потребовал, чтобы я его на войну сводил… Пришлось подняться. Знакомьтесь.
Старшина (Сереже). Молодец, сеголеток! Смотри и запоминай, какая она – война. (Вздохнул.) А то все мы погибнем, некому рассказать будет про нас. Верно?
Дед. Верно-то верно, только пуля-дура не разбирается, где взрослый солдат, а где малец.
Старшина (Сереже). Тебе не страшно?
Сережа. Нет! Только когда солдаты полегли, страшно было.
Старшина. Это всегда страшно даже не таким, как ты. (Деду). Что же ты окоп на ничейной земле выкопал?
Дед. Не сориентировался. Решил, что село Кадушкино наше, а оно оказалось у фашистов.
Старшина. Отобьем Кадушкино у врага. Сейчас разведаем огневые точки...Ну, друг, нам пора. Счастливо оставаться.

Дед (решительно). Я с вами!
Сережа. И я!
Старшина. Отставить! (Деду). Манюшин пойдет. (Сереже). А ты, малец, останешься в окопе.
Дед. Подождешь, пока мы вернемся.
Старшина. Вперед!

Ведущий. Разведчики перевалились через бруствер окопа и слились с темной ночью. Словно их и не было. Сережа остался один.

Так это случилось! Так это произошло! Всю ночь Сережа ждал возвращения Деда и его боевых товарищей. На рассвете Дед вернулся.
Сережа. На рассвете Дед вернулся. Без товарищей.Один.

Ведущий. Дед с трудом перевалил через бруствер, упал на дно окопа и долго лежал без движения, Сережа заметил, что рукав дедовской гимнастерки был темным от крови. И вспомнил санитарку, похожую на бабушку.

Сережа. Дед лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха. Я никогда не видел Деда таким бледным и бессильным… (Отчаянным шепотом). Я не знаю, как помочь раненому солдату. Никто не научил меня этому.

Дед. Наши все погибли. Сперва на мину наткнулся Старшина… Так рвануло, что костей не соберешь... Дальше мы поползли вдвоем с Володей. Долго ползли. Все село Кадушкино исползали. Все огневые точки нанесли на карту. А когда возвращались... фашист три снаряда выпустил. Володя у меня на руках умер. Мне тоже осколок достался от тех трех снарядов.

Сережа. Дед, а умирать на войне больно?
Дед. Умирать везде больно.
Сережа. Как же они терпели?
Дед. Тут выбора нет... Я все думаю, напрасно ты на войну пришел.
Сережа. Не напрасно.
Дед. Посмотреть войну и в кино можно. Здесь не смотрят – всё на себе испытывают.

Сережа. Значит, и меня будет испытывать война?.. Значит, и мне будет больно?.. Как Деду. (Деду). Болит?
Дед. Не в этом дело… Надо доставить в полк разведданные. А сил, сам видишь, нет.

Ведущий. Дед уронил голову и закрыл глаза. И Сережа слышал, как Дед скрипнул зубами, чтобы не застонать от боли.
Сережа. Я сбегаю в полк.
Дед. Не пущу!
Сережа. Но ведь ты не можешь!
Дед. Я... не дотяну.
Сережа. А я мигом!

Дед. Мигом не получится. Здесь на войне все с головой делать надо... До рощи ты доползешь. А там деревья тебя укроют. Вот разведданные. За них мои товарищи жизнь свою отдали.

Ведущий Сережа сжал бумагу с таинственным названием «разведданные» и легко выбрался из окопа. Он был маленьким, худым и полз, прижимаясь к земле и извиваясь, как ящерица. Высокая трава смыкалась над ним. От росы гимнастерка стала мокрой.  Несколько раз над ним свистели пули, и тогда Сережа замирал. И снова полз вперед.

Ведущий. Сережу долго не пускали в штаб, думали: нечего там делать мальчишке. Но он твердо стоял на своем, и в конце концов начальник караула провел его к командиру.

Командир. Кто такой?!
Сережа (по-военному четко,) Сергей Манюшин!
Командир. Допустим. И откуда ты такой взялся?
Сережа. У нас с Дедом окоп на ничейной земле! Я принес разведданные.
Командир. Разведданные? А где старшина Волчак, где Володя Савичев?

Сережа опустил голову.

Командир. Знаешь?
Сережа. Знаю. Погибли смертью героев. А Дед ранен.
Командир. Какой еще Дед?
Сережа. Солдат Манюшин.
Командир. Так он месяц как погиб.
Сережа. Он пришел со мной.
Командир. С того света, что ли?

Сережа. Оттуда, где нет войны.
Командир. Ладно! Пусть потерпит старый солдат. Мы скоро пробьемся к нему. А ты оставайся здесь!

Ведущий. И сразу все командиры подошли к столу и склонились над клочком бумаги, который стоил многих солдатских жизней.

Ведущий. Как это случилось? Как произошло?Серёжа вернулся в окоп, который раскалился, как печь. А выйти из этой печи нельзя – враг близко.
Ведущий. А у двух солдат, большого и маленького, была одна фляга с водой на двоих. Фляга алюминиевая, в брезентовой рубашке, с нарезной пробкой, которая завинчивалась. И воды в ней было не более половины. То Дед попьет, то внук утолит жажду, а вода не кончалась. И вдруг мальчик заметил, что после Деда вода не убывает.

Сережа. Дед не пьет, только прикладывает горлышко фляги к губам – бережет воду для меня!... Значит, и я не буду пить—потерплю!

Ведущий.. И когда Дед снова протянул флягу, мальчик не сделал ни глотка, только поднес алюминиевое горлышко ко рту и подышал водой.И хотя жажда мучила его и пить ему хотелось еще больше, он вдруг почувствовал радость.

Сережа. Значит, я могу терпеть, хоть это очень трудно! Могу приказать себе и выполнить приказ.

Ведущий.
Как это случилось? Как произошло?
Солдатский окоп превратился в маленькую крепость. Весь гарнизон крепости состоял из двух человек – Сережи и Деда. И возникла эта крепость в поле, на ничейной земле, между своими и врагами, как между небом и землей.

Ведущий. Вдруг земля загудела, задрожала, заходила. То спереди, то сзади комья  с кустами, травой, камушками взмывали  вверх и тяжело опадали. А на месте взрыва возникла безобразная черная воронка, и от нее пахло горелым.

Дед. Недолет... Перелет... Левее, правее.

Взрывы закончились.

Дед. Артподготовка закончена!
Сережа (прошептал). Артподготовка закончена.

Ведущий. Как это случилось? Как произошло?Впереди окопа показался танк.

Сережа. Танк!.. Какой маленький… И жужжит как шмель…

Ведущий. Был он сперва маленьким, безобидным и гудел, как шмель. Но с каждой минутой танк становился все больше.
Казалось, танк рос на глазах. Мотор грозно ревел, гусеницы лязгали железом. А на броне стали различимы черные кресты. Он тяжело взбирался на пригорки и со скрипом скатывался вниз.

Ведущий. Его длинная пушка угрожающе покачивалась, словно ждала удобного момента, чтобы выстрелить. Фашистский танк шел на маленькую солдатскую крепость – на окоп, дерзко вырытый на ничейной земле.
Сереже вдруг стало не по себе – сердце забилось тревожно,

Дед. Ты что?
Сережа. Дед, мы погибаем! Дед, пришел конец! Он ползет на нас.
Дед. Танк?
Сережа  Да!
Дед.  Времени мало. Слушай и запоминай. Этот танк хочет обойти наш полк слева и неожиданно ударить с фланга. Но у него ничего не выйдет. Я помогу своей роте, зря, что ли, пришел на войну.
Сережа. Дед, он же раздавит тебя!
Дед. Если так рассуждать, никогда не победишь врага.

.
Сережа. Разве гранатой его остановишь?
Дед. Остановишь, если к гранате добавишь еще кое-что.
Сережа. Что добавишь?..
Дед. Если я не вернусь, пойдешь домой один. Это мой приказ!

Ведущий. Дед хотел еще что-то сказать, но грохот фашистского танка заглушил его голос. Земля дрожала. Приближающийся танк становился все больше, все громадней. Гусеницы безжалостно перекапывали нежную землю. Пушка зловеще покачивалась.

Сережа (пересилив страх.) Можно я с тобой?
Ведущий. Он произнес эти слова громко, но в грохоте танков Дед не услышал просьбы внука.

Сережа. Я хотел было броситься за Дедом, но в это время на конце длинного ствола пушки ослепительно сверкнуло рваное пламя, прогремел выстрел. И совсем близко от окопа разорвался снаряд. Воздух стал плотным, почти твердым…
Деда!..

Ведущий. И в следующее мгновение что-то грохнуло. И танк, скрежеща, завертелся на месте, как подбитый зверь. Чадящее облако окутало громадину. А потом в черном облаке забилось оранжевое пламя.

Сережа (тихо). Дед!.. (Громче). Де-ед!.. (Отчаянно). Де-е-е-ед!..

Ведущий. Фашистский танк замер. Он горел, как деревянный. Временами раздавались взрывы – это рвался боекомплект: снаряды и патроны. А потом все кончилось. И только с того места, где стоял танк, к небу поднимался столб дыма и черной сажей пачкал проплывающие облака.

Ведущий. .В нескольких шагах от танка лежал невысокий рыжеватый солдат. Сережин Дед, который не побоялся, встал на пути ревущей стальной громады с гранатой в руке. Правда, кроме обычного оружия, потребовалось отважное сердце, которое взорвалось вместе с гранатой.
Сережа (тихо). Дед…. А может быть, он  жив? Просто ранен? (наклоняется над дедом) Не стучит!!! Или стучит?! (прижимает руку к своему сердцу) Это моё стучит! (Кладет одну руку на деда, другую на свое сердце) У нас с Дедом одно, общее сердце!

Ведущий. Сережа поднялся с земли. Но был он уже не прежним Сережей, а превратился в бойца, стойкого на всю жизнь. Он огляделся: фашистского танка не было, вместо него на земле возвышалась горка пепла. Танк рассыпался, исчез. А Дед лежал рядом как живой. Солдат, заснувший после трудного боя.

Дед. Ты хотел знать, как совершают подвиг... Это же жизни человеческой стоит.

Ведущий. Как это случилось? Как произошло?
Пришел Сережа на войну с Дедом, а домой возвращался один. Шел по развороченной танками фронтовой дороге, мимо палаток медсанбатов, от которых доносился жутковатый дух лекарства.

Ведущий.   Шел мимо военно-полевых пекарен с родным, теплым запахом хлеба – запахом жизни. Бойцы попадались ему все реже, а потом их совсем не стало. Теперь Сережа шел мимо заброшенных окопов и землянок, по бывшей «ничейной» земле, навсегда ставшей нашей.

Ведущий.  И на этом военном пути все было пройденным, пережитым, бывшим. Шел Сережа один, а ему казалось, что Дед идет рядом и подковки дедовских сапог нет-нет да звякнут о камень.

Фонограмма полевого лета. Закуковала кукушка. Сережа вышел на авансцену

Сережа. Я у уже не прежний Сережа. В моей  груди  бьется  сердце, способное в нужный момент остановить врага. Сердце Деда.

Удары нарастают. Ведущий  и Сережа расходятся по краям сцены. Мы видим шеренгу солдат, за которыми – яркое светлое Солнце. И вдруг – сквозь биение Сердца прорвался марш «Прощание славянки».

Занавес