Реферат по литературе на тему: «Человек и природа в произведениях А. И. Куприна»
материал по русскому языку на тему

Негосудартсвенное общеобразовательное  учреждение средняя общеобразовательная школа «Царицынская №1» Центрального района

г. Волгограда

Реферат по литературе на тему:

«Человек и природа в произведениях А. И. Куприна»

Подготовил:

Учитель русского языка и литературы I квалификационной категории

Райц Марина Васильевна

г. Волгоград

2012

План:

Вступление. Проблема взаимоотношения человека с окружающим миром в русской литературе....................................................................................................3

Основная часть

1. Биография А. И. Куприна......................................................................................4

2. Гуманизм рассказов «Белый пудель», «Тапер»...................................................12

3. История жизни «маленького человека», которого возвысила и погубила любовь. (По повести «Гранатовый браслет».)........................................................15

4. Человек и окружающий его мир. (По повести «Олеся».)..................................20

5. Изображение офицерства в повести Куприна «Поединок»..............................24

Заключение. Значение творчества А. И. Куприна в литературе...........................36

Использованная литература.....................................................................................39

Вступление.

Проблема взаимоотношения человека с окружающим миром в

русской литературе.

В литературе вообще, а в русской литературе в особенности, проблема взаимоотношения человека с окружающим его миром занимает очень существенное место. Личность и среда, индивидуум и общество - об этом размышляли многие русские писатели XIX века. Плоды этих размышлений отразились во многих устойчивых формулах, например, в известной фразе «среда заела». Заметно обострился интерес к этой теме в конце XIX - начале XX века, в эпоху, переломную для России. В духе гуманистических традиций, унаследованных от прошлого, рассматривают этот вопрос такие писатели-реалисты, как И. Бунин, А. Куприн, В. Короленко, используя при этом все художественные средства, которые стали достижением рубежа веков.

В своем реферате я попытаюсь рассмотреть проблему человека и окружающего его мира на примере произведений А. Куприна. Творчество этого писателя было долгое время как бы в тени, его заслоняли яркие представители современной ему прозы. Сегодня произведения А. Куприна вызывают большой интерес. Они привлекают читателя своей простотой, человечностью, демократичностью в самом благородном смысле этого слова. Мир героев А. Куприна пестр и многолюден. Он сам прожил яркую, наполненную многообразными впечатлениями жизнь - побывал и военным, и конторщиком, и землемером, и актером бродячей цирковой труппы. А. Куприн много раз говорил, что не понимает писателей, которые не находят в природе и людях ничего интереснее себя. Писателю очень интересны человеческие судьбы, при этом герои его произведений - чаще всего не удачливые, преуспевающие, довольные собой и жизнью люди, а, скорее, наоборот. Но А. Куприн относится к своим внешне неказистым и невезучим героям с той теплотой человечности, которая всегда отличала русских писателей. В персонажах рассказов «Белый пудель», «Тапер»,а также многих других, угадываются черты «маленького человека», однако писатель не просто воспроизводит этот тип, но заново переосмысливает его. Тема «маленького человека» не является новой в русской литературе. С развитием литературы развивался и образ «маленького человека»: Сначала он мог любить, уважать себя, но был бессилен перед государственной машиной. Затем он не мог любить, не уважал себя, а о борьбе с государством даже и подумать не мог. Затем «маленький человек» приобретает чувство собственного достоинства, способность любить и при этом остро ощущает свое ничтожное положение. Но самое главное - он уже не ничтожен в душе.

Основная часть.

1. Биография А. И. Куприна.

Даже цветы на родине пахнут по-иному.

А.И. Куприн

Александр Иванович Куприн родился 26 августа (7 сентября) 1870 года в захолустном городке Наровчате Пензенской губернии. Отца своего, умершего от холеры, когда мальчику был всего год, Куприн, понятно, не помнил. В 1874 году он переезжает с матерью в Москву и поселяется в общей палате вдовьего дома.

Во вдовьем доме (описанном впоследствии в рассказе «Святая ложь», 1914) он, по крайней мере, не был оторван от матери. Вообще в формировании личности Куприна громадную роль сыграла мать, которая в глазах ребенка безраздельно заняла место «верховного существа». Судя по свидетельствам современников, Любовь Алексеевна Куприна, урожденная княжна Куланчакова, «обладала сильным, непреклонным характером и высоким благородством». Натура энергичная, волевая и даже с оттенком деспотизма в характере, она обладала к тому же, по словам Куприна, редким «инстинктивным вкусом» и тонкой наблюдательностью. «Расскажешь ли или прочтешь ей что-нибудь, - вспоминал писатель, она непременно выскажет своё мнение в метком, сильном, характерном слове. Откуда только брала она такие слова? Сколько раз я обкрадывал ее, вставляя в свои рассказы ее слова и выражения...» И у шестидесятилетнего Куприна образ матери вызывает восторженные признания. В своём позднейшем автобиографическом романе «Юнкера» он не называет мать Александрова иначе, как «обожаемая».

В 1876 году из-за тяжелого материального положения Любовь Алексеевна была вынуждена отдать сына в сиротское училище. Семилетний мальчик надел первую в своей жизни форму - парусиновые панталоны и парусиновую рубашку, обшитую вокруг ворота и вокруг рукавов форменной кумачовой лентой». Казенная обстановка, злобные старые девы - воспитательницы, бесшабашные сверстники - всё это причиняло мальчику жестокие страдания. «Бывало, в раннем детстве вернёшься после долгих летних каникул в пансион - писал Куприн в очерке «Памяти Чехова» (1904). Всё серо, казарменно, пахнет свежей масляной краской и мастикой, товарищи грубы, начальство недоброжелательно. Пока день - еще крепишься кое-как... На когда настанет вечер и возня в полутемной спальне уляжется, - о, какая нестерпимая скорбь, какое отчаяние овладевают маленькой душой! Грызёшь подушку, подавляя рыдания, шепчешь милые имена и плачешь, плачешь жаркими слезами, и знаешь, что никогда не насытишь ими своего горя».

Однако испытания, ждавшие маленького Куприна, только начинались. В 1880 году он сдал вступительные экзамены во вторую московскую военную гимназию, которая два года спустя была преобразована в кадетский корпус. И снова форма: «Чёрная суконная курточка, без пояса, с синими погонами, восемью медными пуговицами в один ряд и красными петлицами на воротнике». В повести «На переломе» («Кадеты») - 1907, Куприн подробно запечатлел калечащую детскую душу нравы, тупость начальства, «всеобщий культ кулака», отдававший слабого на растерзание более сильному. Десятилетний мальчик столкнулся в эту пору с несправедливостью, возведенной в закон. В его сознании нормы честности и благородства, поддерживаемые в семье материнским авторитетом, пришли в резкое несоответствие с царившим в гимназии правом сильного, с нелепой казарменной воспитательной системой.

Третье Александровское юнкерское училище в Москве, куда Куприн поступил осенью 1888 года, приняло в свои стены уже не тщедушного, неуклюжего подростка, а крепкого юношу, ловкого гимназиста, юнкера, без меры дорожащего честью своего мундира, неутомимого танцора, пылко влюбляющегося в каждую хорошенькую партнёршу по вальсу. Разве что «бешеная кровь татарских князей, неудержимых и неукротимых его предков с материнской стороны» («Юнкера»), толкавшая на резкие и необдуманные поступки, выделяла его среди сверстников. Но такое впечатление, впечатление ординарности, было бы обманчивым, односторонним.

Детские и юношеские годы Куприна в известной мере дают материал для отыскания истоков его характерных особенностей как художника. Воспевание героического, мужественного начала, естественной и грубовато-здоровой жизни сочетается в творчестве писателя, как мы увидим, с обострённой чуткостью к чужому страданию, с пристальным вниманием к слабому, «маленькому» человеку, угнетаемом) оскорбительно чужой и враждебной ему средой. Вот эта. вторая, плодотворнейшая стихия Куприна-художника восходит к впечатлениям маленького Саши, полученным в кадетском корпусе. Нужно было ребенком пройти сквозь ужасы военной бурсы, пережить унизительную публичную порку, чтобы так болезненно остро ощутить, скажем, мучения татарина Байгузина, истязаемого на батальонном плацу («Дознание», 1894), или драму жалкого, забитого солдатика Хлебникова («Поединок», 1905).

Несмотря на мрачность быта в кадетском корпусе, именно там родилась настоящая, глубокая любовь будущего писателя к литературе. Среди бездарных или опустившихся казенных педагогов счастливым исключением оказался литератор Цуханов (в повести «На переломе» -Труханов), «замечательно художественно» читавший воспитанникам Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева. К этому времени и сам Куприн начинает пробовать свои силы в поэзии. Сохранилось его несколько очень несовершенных ученических опытов 1883 -1887 годов, где он вторит демократическим поэтам - восьмидесятникам. Показательна эта ориентация, несколько неожиданная для воспитанника кадетского корпуса: он ищет образцы для подражания не в казённо-патриотической лирике, а в поэзии Надсона, раннего Минского, сатире А. К. Толстого. Уже будучи в юнкерском училище, Куприн впервые выступит в печати. Познакомившись с поэтом Л. И. Пальминым, он опубликовал и журнале «Русский сатирический листок» рассказ «Последний дебют» (1889). Сладкий яд авторства, запах типографской краски новенького номера журнала, наконец, дисциплинарное взыскание за выступление в печати -всё это запомнилось навсегда, воплотилось позднее в отдельный рассказ («Первенец», 1897), стало эпизодом романа «Юнкера» и темой рассказа «Типографская краска» (1929). «Последний дебют» не обличал сколько-нибудь таланта в его авторе, таким дешевым мелодраматизмом был он перенасыщен, так трафаретны были его персонажи. И когда 10 августа 1890 года, окончив «по первому разряду» Александровское училище, свежеиспечённый подпоручик отправился в 46-й пехотный Днепровский полк, квартировавший в городишке Проскурове Подольской губернии, - он и сам не относился серьёзно к своему «писательству».

Почти четырехлетняя служба столкнула Куприна с тяготами обыденной жизни, от которой он был доселе отгорожен стенами военных учебных заведений. Показная, нарядная сторона офицерского бытия обернулась своим исподом: утомительно однообразными занятиями «словесностью» и отработкой ружейных приемов с отупевшими от муштры солдатами: попойками в клубе да пошлыми интрижками с полковыми «мессалинами». Однако именно эти годы дали возможность Куприну всесторонне изучить провинциальный военный быт, а также познакомиться с нищей жизнью белорусской окраины, еврейского местечка, с нравами «заштатной» интеллигенции. Ужасающие казарменные будни в Днепровском полку становятся для Куприна все более невыносимыми и он подает в отставку.

В 1901 году Куприн приезжает в Петербург. Позади годы скитаний, калейдоскоп причудливых профессий, неустроенная жизнь. В Петербурге перед писателем открыты двери редакций наиболее популярных тогдашних «толстых» журналов - «Русского богатства» и «Мира Божьего». В 1897 году Куприн познакомился с И. А. Буниным, несколько позднее - с А. П. Чеховым, а в ноябре 1902 года - с М. Горьким, давно уже пристально следившим за молодым писателем. Наезжая в Москву, Куприн посещает основанное Н. Д. Телешовым литературное объединение «Среда», сближается с широкими писательскими кругами. Руководимое М. Горьким демократическое издательство «Знание» выпускает в 1903 году первый том купринских рассказов, положительно встреченных критикой.

Среди петербургской интеллигенции особенно сближается Куприн с руководителями журнала «Мир Божий» - редактором его, историком литературы Ф. Д. Батюшковым, критиком и публицистом А. И. Богдановичем и издательницей А. А. Давыдовой, высоко ценившей талант Куприна. В 1902 году писатель женится на дочери Давыдовой. Марии Карловне. Некоторое время он деятельно сотрудничает в «Мире Божьем» и как редактор, а также печатает там ряд своих произведений: «В цирке», «Болото» (1902), «Корь» (1904), «С улицы» (1904), но к чисто редакторской работе, мешавшей его творчеству, скоро охладевает.

В творчестве Куприна в эту пору всё громче звучат обличительные ноты. Новый демократический подъём в стране вызывает у него прилив творческих сил, крепнущее намерение осуществить давно задуманный замысел - «хватить» по царской армии, этому средоточию тупости, невежества, бесчеловечности, праздно-изнурительного существования. Так накануне первой революции складывается крупнейшее произведение писателя - повесть «Поединок», над которой он начал работать весной 1902 года. Работа над «Поединком» протекала с наибольшей интенсивностью зимой 1905 года, в грозовой атмосфере революции. Ход общественных событий торопил писателя.

Уверенность в себе, в своих силах Куприн, человек крайне мнительный и неуравновешенный, находил в дружеской поддержке М. Горького. Именно к этим годам (1904 - 1905) относится пора их наибольшего сближения. «Теперь, наконец, когда уже все окончено, -писал Куприн Горькому 5 мая 1905 года, после завершения «Поединка», -я могу сказать, что все смелое и буйное в моей повести принадлежит Вам. Если бы Вы знали, как многому я научился от Вас и как я признателен Вам за это».

В течение первого десятилетия 900-х годов талант Куприна достигает наивысшего расцвета. В 1909 году писатель получил за три тома художественной прозы академическую Пушкинскую премию, поделив её с И. А. Буниным. В 1912 году выходит собрание его сочинений в приложении к популярному журналу «Нина». В противовес всё сильнее свирепствовавшему декадансу, талант Куприна остается и в эту пору реалистическим, в высшей степени «земным» художническим даром.

Однако годы реакции не прошли бесследно для писателя. После разгрома революции у него заметно падает интерес к политической жизни страны. Не было и прежней близости к М. Горькому. Свои новые произведения Куприн помещает не в выпусках «Знания», а в «модных» альманахах - арцыбашевской «Жизни», символистском «Шиповнике», эклектичных сборниках Московского книгоиздательства писателей «Земля». Если говорить об известности Куприна - писателя, то она в эти годы все продолжает расти, достигая своей высшей точки. По существу же, в его творчестве |910-х годов уже заметны тревожные симптомы кризиса. Произведения Куприна этих лет отличаются крайней не равноценностью. После проникнутого активным гуманизмом «Гамбринуса» и поэтичной «Суламифи» (1908) он выступает с рассказом «Морская болезнь» (1908), вызвавшим протест демократической общественности. Рядом с «Гранатовым браслетом» (1911), где воспевается самоотверженное, святое чувство, он создает блеклую утопию «Королевский парк» (1911), в которой надежда на добровольный отказ правителей от власти звучит особенно фальшиво, так как появилась она вскоре после жестокого подавления революции 1905 -1907 годов.

Литературному труду Куприна мешала постоянная нехватка денег, к тому же прибавились и семейные заботы. После поездки в 1907 году в Финляндию он женится вторично, на племяннице Д. Н. Мамина-Сибиряка, Елизавете Морицовне Гейнрих. Растёт семья, а вместе с ней — долги. Поневоле на вершине своей литературной славы писатель вынужден был возвращаться к молниеносным темпам чернорабочей журналистики времён своей неустроенной киевской жизни. В таких условиях работал он над созданием большой повести «Яма».

Противоречивость творчества Куприна 1910-х годов отражала растерянность писателя, его неуверенность и непонимание происходящего. И когда началась русско-германская война, он оказался в числе тех литераторов, которые восприняли её как «отечественную» и «освободительную». Куприн вновь надевает мундир поручика. Призванный в армию, писатель, по словам корреспондента, «накупил уставов, собрал все циркуляры, мечтает попасть со своей дружиной в дело». Приподнятое душевное состояние, ожидание благотворных последствий «очистительной» войны продолжается у Куприна до конца 1915 года. Демобилизовавшись по состоянию здоровья, он организует на личные средства в своём гатчинском доме военный госпиталь. В эту пору Куприн пишет ряд патриотических статей, художественное же его творчество почти иссякает, причем в немногочисленных его произведениях этих лет знакомые по прежнему творчеству темы утрачивают социальную остроту.

Так в предреволюционную пору, в обстановке творческого кризиса, завершается главный период писательской деятельности Куприна, когда были созданы самые значительные его произведения.

Февральская революция, которую Куприн встретил восторженно, застала его в Гельсингфорсе. Он немедленно выезжает в Петроград, где вместе с критиком П. Пильским некоторое время редактирует эсеровскую газету «Свободная Россия». В его художественных произведениях этой поры (рассказы «Храбрые беглецы», «Сашка и Яшка», «Гусеница», «Звезда Соломона») нет прямых откликов на бурные события, переживаемые страной. Сочувствуя грандиозной программе преобразования старой России, разработанной В. И. Лениным, он сомневается в своевременности проведения этой программы в жизнь.

Ещё в рассказе «Тост» (1906) Куприн приветствовал будущее свободное общество «гордых, смелых, равных, веселых» людей, сбросивших цепи угнетения, перестроивших мир, относя это общество к 2906 году. Когда же на его глазах были заложены основы нового строя, Куприн оказался в положении колеблющегося и выжидающего «товарища - интеллигента». Правда, к концу 1918 гола в позиции Куприна происходят известные сдвиги. Речь идёт о его сотрудничестве в организованном М. Горьким издательстве «Всемирная литература» и о замысле специальной газеты для крестьян - «Земля».

В октябре 1919 года войска Юденича заняли Гатчину. Куприн был мобилизован в белую гвардию и вместе с отступающими белогвардейцами покинул родину. В начале он попадает в Эстонию, потом в Финляндию.

Летом 1920 года Куприн с женой и дочерью эмигрирует в Париж.

Творческий спад, вызванный эмиграцией, продолжался до середины 20-х годов. В первое время после революции появлялись лишь статьи Куприна. И лишь приблизительно с 1927 года, когда выходит сборник Куприна «Новые повести и рассказы», можно говорить о последней полосе его относительно напряженного художественного творчества. Вслед за этим сборником появляются книги «Купол св. Исаакия Далматского» (1928) и «Елань» (1929), Рассказы, публиковавшиеся в газете «Возрождение» в 1929 -1933 годах, входят в сборники «Колесо времени» (1930) и «Жанета» (1932 - 1933). С 1928 гола Куприн печатает главы из романа «Юнкера», вышедшие отдельным изданием в 1933 году.

Писатель чувствовал, что оторванность от родины губительно сказывается на его творчестве. «Прекрасный народ, - заметил он о французах, - но не говорит по-русски, в лавочке и в пивной - всюду не по -нашему... А значит это вот что - поживешь, поживешь, да и писать перестанешь. Есть, конечно, писатели такие, что их хоть на Мадагаскар посылай на вечное поселение - они и там будут писать роман за романом. А мне все надо родное, всякое - хорошее, плохое - только родное». В этом, быть может, проявилась особенность художественного склада Куприна. Он накрепко привязан к малым и великим сторонам русского быта, многонационального уклада страны. Куприн тяжело переносил жизнь на чужбине. «Чем талантливее человек, тем труднее ему без России», - пишет он в одном из писем. Все это привело писателя к решению вернуться в Россию, на родину.

31 мая 1937 года Москва встретила старого писателя. Вся страна тотчас же узнала о его приезде: Его горячо принимают читатели и писательская общественность. Куприн публикует очерк «Москва родная». У него много творческих планов. Однако это уже был совсем не тот Куприн, каким его помнили современники. Уехал он крепким и сильным, а вернулся совсем больным, беспомощным. Тем не менее, Куприн надеется написать о новой России. В беседах с корреспондентами советских газет он делится замыслами, радостно переживая возвращение на родину. Он поселяется в голицынском Доме творчества писателей, где его навещают старые друзья, журналисты и просто почитатели его таланта. В конце декабря 1937 года писатель переезжает в Ленинград и живет там. окруженный заботой и вниманием.

Тяжелая болезнь помешала Куприну возобновить творческую работу. 25 августа 1938 года Александр Иванович Куприн скончался. Похоронен Куприн в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках Волкова кладбища.

2. Гуманизм рассказов «Белый пудель», «Тапер».

Уже в пору своего становления как мастера реалистической прозы Куприн охотно и много писал о животных и о детях. Его всегда отличала особенно трогательная, нежная и прочная привязанность к зверям, птицам, растениями детям: для Куприна они - синоним земной неиспорченности и красоты.

Купринский гуманизм ярко окрашивает все произведения о детях, с отзывчивостью приходит на помощь их горю - «Белый пудель», «Слон» (1907), «Храбрые беглецы» (1917) и т. д. Небезынтересно отметить, что Куприн - писатель идёт и здесь своим путём. Стоит только сопоставить, к примеру, горьковского «Деда Архипа и Лёньку» с «Белым пуделем», как становится очевидной разница уже в подходе к самой теме. У Горького -протест нищего мальчика против стяжательства, которое разъедает по-своему доброго деда Архипа, пробуждает человеческое достоинство в маленькой душе Леньки. У Куприна - воспевание честной бедности, солидарности «гуттаперчевого мальчика» Сережи, четвероногого артиста Арто и весёлого, бескорыстного босяка дедушки Лодыжкина в столкновении с богатыми, перекормленными дачниками и их прислугой. Мир Горького жёстче, трагичнее, а герои активнее. У Куприна же - добрая грусть и сострадание к бездомным артистам не мешает «счастливому» концу.

Сережа и Лодыжкин настоящие нищие, но их сердца полны благородства, они способны на настоящую искреннюю дружбу и любовь.

Основные темы в произведении - темы добра, дружбы, преданности.

Куприн противопоставляет наивную простоту и честность дедушки Лодыжкина подлости людей высшего сословия - (вспомним богатую даму, «одарившую» артистов дырявой монетой и реакцию старика - «Барыня небось думает: все равно старик кому-нибудь ее ночью спустит, потихоньку значит. Нет-с, очень ошибаетесь, сударыня. Старик Лодыжкин такой гадостью заниматься не станет. Да-с!...»).

Гордость и достоинство показывает Лодыжкин в разговоре с дворником, объясняя ему, что Арто - настоящий друг, а друзья не продаются.

Замечательное чувство юмора проявляет Куприн, назвав особняк «Дача Дружба»! И это у людей, которые понятия не имеют о подлинной дружбе, искренне полагая, что все на свете можно купить.

Разительно отличаются в рассказе дети - Сережа, привыкший к тяготам жизни, ребенок, который подчас не доедает и спит, где придется и Трилли — ребенок, более чем неприятный, прихотям которого подчиняется целый штат прислуги и родители. Сережа в трудную минуту становится настоящей опорой для дедушки, а Трилли не может без истерики выпить лекарство, хотя на вид ему, по словам автора, лет 9-10.

Сергей рано столкнулся с несправедливостью и человеческой подлостью, но не сдался, не бросил своего друга, несмотря на всю опасность ситуации.

Хочется отметить и то, с какой брезгливостью относится знатная дама к артистам, не осознавая, что ее собственный сын вызывает гораздо большую брезгливость, что душа ее ребенка уродлива, а душа Сережи прекрасна, потому что уличная грязь легко отмывается, а духовная нет.

И здесь Куприн подчеркивает, что ни богатство и знатность делают человека достойным, а лишь его духовные качества.

В рассказе «Тапер» знатная семья Рудневых представлена, как веселая и хлебосольная - в ней люди не утратили человеческих качеств. Единственный человек в доме, который отличается высокомерием, это Ирина Алексеевна. «...Ирина Алексеевна Руднева - хозяйка дома - почти никогда не выходила из своих комнат, кроме особенно торжественных официальных случаев. Урожденная княжна Ознобишина, последний отпрыск знатного и богатого рода, она раз навсегда решила, что общество ее мужа и детей слишком «мескинно» и «брютально», и потому равнодушно «иньорировала» его, развлекаясь визитами к архиереям и поддержанием знакомства с такими же, как она сама, окаменелыми потомками родов, уходящих в седую древность.

Когда в дом попадает главный герой рассказа, Таня Руднева относится к нему с должным уважением, несмотря на то, что мальчик беден, хотя Лидия Аркадьевна не проявляет такого же уважения, как ее сестра, скорее наоборот, тем не менее, в этом произведении высший свет показан Куприным гораздо мягче. «...Лидия Аркадьевна, отличавшаяся странным бессердечием по отношению ко всему загнанному, подвластному и приниженному, спросила со своей обычной презрительной миной:

Вы умеете, молодой человек, играть кадриль?

Мальчик качнулся туловищем вперед, что должно было означать поклон.

—    Умею-с.

—   И вальс умеете?

—    Да-с.

—   Может быть и польку тоже?

Мальчик вдруг густо покраснел, но ответил сдержанным тоном:

—   Да, и польку тоже.

—   А лансье? - продолжала дразнить его Лидия...».

Здесь Куприн не выступает обличителем пороков. В этом рассказе автор показывает, насколько прекрасен человек, когда он творит - даже внешне мальчик преображается, когда играет. Замечателен образ Антона Григорьевича - человека внешне хмурого, почти сурового, но умеющего видеть и ценить в людях истинную красоту, выраженную в таланте.

Это произведение с по-настоящему счастливым концом - Юре невероятно повезло в эту новогоднюю ночь, но мне кажется, что писатель хотел сказать не о везении, а о том, что талантливый и трудолюбивый человек может и должен быть вознагражден, не взирая на социальное положение.

3. История жизни «маленького человека», которого возвысила и погубила любовь. (По повести «Гранатовый браслет»),

Повесть была написана в 1911 году. В основе его сюжета - реальное событие - любовь телеграфного чиновника Желтого П.П. к жене важного чиновника, члена Государственного Совета Любимова. Об этой истории вспоминает сын Любимовой, автор известных воспоминаний Лев Любимов. В жизни все закончилось иначе, чем в рассказе А. Куприна -чиновник принял браслет и перестал писать письма, больше о нем ничего не известно. В семье Любимовых этот случай вспоминался как странный и курьезный. Под пером же писателя он предстает как печальная и трагическая история жизни «маленького человека», которого возвысила и погубила любовь. Сама история необыкновенной любви, история гранатового браслета рассказывается таким образом, что мы видим ее глазами разных людей: князя Василия, который рассказывает ее как анекдотический случай, брата Николая, для которого все в этой истории видится оскорбительным и подозрительным, самой Веры Николаевны и, наконец, генерала Аносова, первым предположившего, что здесь, может быть, кроется настоящая любовь, «о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины».

Генерал Аносов «необыкновенно живописная фигура». Это человек чести и долга. За свою долгую службу он ни разу не унизил достоинства рядового. В нем воплотились лучшие черты русского офицера: ясный, добродушный взгляд на жизнь, терпение, «холодная и деловая отвага», гуманное отношение к побежденному.

Аносов близок к автору не только своим героическим прошлым, но и благородством воззрения на жизнь. Он с горечью говорит об измельчании людей, их неспособности к благородным чувствам и достойным поступкам. Огорчает его и опошление любви, и профанация брака, который сведен к материальным удобствам супругов. И хотя в доме Шейных как будто все обстоит благополучно, Аносов чувствует, что все ж в их семье нет чуда любви. Люди, по мнению генерала, разучились любить. Такого чувства он сам не испытал, а вот нечто схожее в жизни ему довелось наблюдать.

Узнав о письме Желткова, о том, как он стремился бывать там, где бывала княгиня, о его деликатности и трогательном внимании к ней, Аносов высказал предположение, что жизнь Веры Николаевны «пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины». Но эту романтическую любовь Желткова не могут постичь ни княгиня, ни ее брат, ни муж (в последствии он поймет и оценит все по-другому).

Подарок Желткова оскорбил аристократическую фамильную честь Шейных, и решено было действовать. На встрече брата и мужа княгини с плебеем Желтковым выявилось нравственное превосходство простого человека. Товарищ прокурора Булат-Тугановский счел ниже своего достоинства подать Желткову руку. Разговаривая с ним, он кричал и грозился даже прибегнуть к властям. Желтков ни обратил внимания на бесцеремонность поведения Тугановского, сумел оценить проявленное к нему внимание со стороны князя.

Князь Шеин, муж Веры Николаевны - добрый и справедливый человек. Князь с сочувствием относится к почтовому чиновнику Желткову, страстно влюбленному в Веру Николаевну. Он понимает, что на его глазах развернулась «громадная трагедия души», и, отбросив все предрассудки, проявляет глубокое уважение к чувствам «маленького человека»: Слова Желткова проникнуты трепетным чувством к Вере Николаевне, покорностью к своей судьбе: «Я знаю, что не в силах разлюбить ее никогда... Остается только одно - смерть... Вы хотите, я приму ее в какой угодно форме». Князь ощутил, что скрывалось за этим признанием: «...Чувствую, что присутствую при какой-то громадной трагедии души». И впоследствии он скажет жене: «Я не сводил с него глаз и видел каждое его движение, каждое изменение его лица. И для него не существовало жизни без тебя».

Круг, к которому принадлежит Вера Николаевна, не может допустить, что это настоящее чувство, не столько из-за странности поведения Желткова, столько из-за предрассудков, которые владеют ими. Раздраженный отказ Веры Николаевны на просьбу Желткова разрешить ему остаться в городе, чтобы хотя изредка ее видеть - беспощадный ему приговор. У княгини не нашлось доброго слова человеку, который боготворил ее. Ведь просил Желтков о самой малости: «изредка ее видеть, конечно не показываясь ей на глаза» (на это немногое он мог решиться без позволения княгини). После жестких слов Веры Николаевны («Ах, если бы вы знали, как мне надоела вся эта история») он был потрясен и принял окончательное решение: «Вы обо мне более не услышите и, конечно, больше никогда меня не увидите». И, принимая это решение, Желтков хотел бы исключить разговоры о причинах его смерти, чтобы как-то не задеть имя любимой женщины. Следствие не располагало данными о присвоении Желтковым денег, оно основывалось лишь на его записке: «Смерть покойного произошла по причине растраты казенных денег. Так по крайней мере самоубийца упоминает в своем письме».

Наиболее ярко сила чувств, самоотвержение Желткова проявилась в его предсмертном письме, адресованном княгине. Он винит себя в том, что как-то вторгся в чужую жизнь, и просит простить его. «Я не виноват... что Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам». Эта любовь была его «единственной радостью в жизни, единственным утешением». Желтков находит проникновенные слова для выражения своих чувств: «Каждое мгновение дня заполнено Вами, мыслью о Вас, мечтами о Вас». И, прощаясь с ней, он желает любимой, чтобы ничто не омрачало ее жизнь. Желтков уходит из жизни без жалоб, без упреков, произнося как молитву: «Да святится имя Твое».

Куприн же, желая убедить нас, читателей, в подлинности любви Желткова, прибегает к самому неопровержимому аргументу самоубийству героя. Таким образом, не только утверждается право маленького человека на счастье, но и возникает мотив его нравственного превосходства над людьми, столь жестоко оскорбившими его, не сумевшими понять силу чувства, которое составляло весь смысл его жизни.

Куприн вскрыл духовную ограниченность представителей «высшего сословия», проявляющуюся перед лицом чистой, бескорыстной любви.

Повесть «Гранатовый браслет» - подтверждение того, как Куприн ищет в реальной жизни людей, «одержимых» высоким чувством любви, способных подняться над окружающей пошлостью и бездуховностью, готовых отдать все, не требуя ничего взамен. «Маленький человек» способен возвысится, если он любит.... А в чем заключается эта «малость»? - Без звания, без состояния, с какой - то жалкой фамилией.... Но дело в том, что не блага земные делают «маленького» «большим», а благородство души, способность дарить себя, не ожидая награды. Писатель воспевает возвышенную любовь, противопоставляя ее ненависти, вражде, недоверию, антипатии, равнодушию. В письме к Ф. Д. Батюшкову (1906) он утверждает: «Любовь - это самое яркое и наиболее понятное воспроизведение моего Я. Не в силе, не в ловкости, не в уме, не в таланте, не в творчестве выражается индивидуальность. Но в любви».

Герой А. Куприна, «маленький человек», сталкивается с окружающим его миром непонимания, миром людей для которых любовь - это род безумия, и, столкнувшись с ним, погибает. Подлинная любовь не совместима с проявлением эгоизма одной из сторон, пренебрежением к достоинству личности. Отношением к женщине измерял художник -гуманист нравственную ценность отдельной личности.

Смысл повести не только в прославлении чувства любви, но и в утверждении благородства простых людей.

В «Гранатовом браслете» Куприн осудил мир барства, неуважительное отношение к «маленькому человеку».

Повесть Куприна приподнимал читателя над серыми буднями жизни, утверждала красоту романтического чувства «маленького человека», благородство Аносовых.

Положительно оценили дарование Куприна Лев Толстой и Максим Горький. 16 июня 1910 г. Лев Николаевич сделал в дневнике запись: «Читал Куприна. Очень талантлив». Толстой отметил сжатость и простоту изложения, яркость и правдивость произведений Куприна. Восторженно отозвался о «Гранатовом браслете» Алексей Максимович. «А какая превосходная вещь, - писал он Е.К. Малиновской. - Чудесно! И я рад, я - с праздником! Начинается хорошая литература».

4. Человек и окружающий его мир. (По повести Куприна «Олеся»).

С повести «Олеся» (1898 г.) входят в произведения Куприна тема прекрасной, дикой и величественной природы и «счастливых детей природы», потому что у них есть та свобода и та детская близость к природе, о которой мечтают утомленные цивилизацией люди.

В основе сюжета повести «Олеся» лежит любовь полесской девушки Олеси и Ивана Тимофеевича, молодого человека, приехавшего в Полесье по служебной надобности из другого, городского мира.

События, изображенные в повести, происходят в Волынской губернии, на окраине Полесья, куда, казалось бы, не должны были проникнуть злоба и обман, от которых бежит герой повести - Иван Тимофеевич, русский дворянин и интеллигент. Здесь, в лесной глуши, происходит его знакомство с «дочерью природы» - полесской девушкой Олесей. В психологическом портрете героини раскрывается ее характер: «Оригинальную красоту ее лица, раз его увидев, нельзя было позабыть, но трудно было, даже привыкнув к нему, описать. Прелесть его заключалась в этих больших блестящих темных глазах, которым тонкие, надломленные посредине брови придавали неуловимый оттенок лукавства, властности и наивности; в смугло-розовом тоне кожи, в своевольном изгибе губ, из которых нижняя, несколько более полная, выдавалась вперед с решительным и капризным видом». Лицо ее ничего не скрывает, потому что естественный человек по природе своей нравственен и правдив, в отличие от людей цивилизованного мира, скрывающих свое подлинное «я» под маской равнодушия, учтивости, притворства.

«Первобытное и яркое воображение», «гибкий, подвижный ум» Олеси покорили сердце Ивана Тимофеевича.

Олеся - дитя природы, леса, она живет в природе, как в родном доме; она по-дочернему любит мать-природу и заботится об обитателях леса, «малых сих», спасает их во время голодной весны. «Смотри, бабушка, зяблики опять за мной увязались, - восклицает она, громко смеясь, -посмотри, какие смешные... Голодные совсем. А у меня, как нарочно, хлеба с собой не было». В этом родственном общении с природой обнаруживается еще одна сторона личности Олеси - ее светлая, нежная, детская душа.

Только в единении с природой, в сохранении естественности человек способен достигнуть духовной чистоты и благородства.

Романтически яркий образ крестьянской девушки из Полесья гармонирует с лирическим пейзажем, оттеняющим душевное состояние героини, выступающей на фоне старого дремучего леса, который — как древняя легенда, как волшебная сказка. Картины полесской природы, с их буйством красок, первозданной красотой, вечным кипением жизни, говорят о действенной силе красоты и о красоте жизни, о бесконечности всего живого на земле. Олеся — один из поэтичнейших женских образов в творчестве Куприна и в реалистической русской литературе конца века.

Природа как олицетворение вечности и не умирающей красоты, как символ всего светлого, неиспорченного, чистого на земле, опоэтизирована и воспета и в других купринских произведениях полесского цикла.

Любовь как неодолимая, могучая, природная сила возникает и протекает в согласии с теми процессами, которые происходят в природе.

Зарождается любовь вместе с «свежим, вкрадчивым и могучим пьяным запахом весны...», вместе с весенней грустью, сладкой и нежной, исполненной «беспокойных ожиданий и смутных предчувствий». Любовь возникает как потребность самой природы, которая своей сказочной красотой и поэзией дает возможность ощутить всепоглощающий восторг этого чувства: «Мы молча стояли друг против друга, держась за руки, прямо, глубоко и радостно смотря друг другу в глаза. Эти несколько молчаливых секунд я всегда считаю самыми счастливыми в моей жизни; никогда, никогда, ни раньше, ни позднее, я не испытывал такого чистого, полного и всепоглощающего восторга». Их любовь «и вся эта ночь слились в какую-то волшебную, чарующую сказку. Взошел месяц, и его сияние причудливо пестро и таинственно расцветило лес, легло среди мрака неровным, иссиня-бледными пятнами на корявые стволы, на изогнутые сучья, на мягкий, как плюшевый ковер, мох. Тонкие стволы берез белели резко и отчетливо, а на их редкую листву, казалось, были наброшены серебристые, прозрачные, газовые покровы...».

«...И мы шли, обнявшись, среди этой улыбающейся живой легенды, без единого слова, подавленные своим счастьем и жутким безмолвием леса».

Однако такая любовь, такая полнота чувств возможна только тогда, когда человек находится в полной гармонии с окружающей средой, в изоляции от враждебного мира.

Характер героев раскрывается в их внезапно вспыхнувшей любви друг к другу. Именно Олеся оказалась способной к истинной любви, ради которой она готова пожертвовать собой. Она знает, что примет позор, «такой, что во всю жизнь забыть нельзя», знает, что ее возлюбленный не выдержит этого испытания, «...сердце у вас холодное, ленивое», поэтому и «радостей вам в жизни больших не будет», - говорит Олеся.

Во время гадания Олеся говорит Ивану Тимофеевичу: «Человек вы хотя и добрый, но только слабый... Доброта ваша не хорошая, не сердечная. Слову вы своему не господин над людьми любите верх брать, а сами им хотя и не хотите, но подчиняетесь».

Иван Тимофеевич не в состоянии разрушить стену, разделяющую духовный мир «дочери природы» и его собственный.

Все ли так безоблачно в повести? Невежество, стяжательство, ложь успели свить гнездо и в этой полесской деревушке. Олеся до конца сохраняет присущую ей внутреннюю свободу и гордую независимость как личность, как женщина и человек. Эти качества выработались в ней вопреки неблагоприятным условиям жизни, повседневного быта и воспитания, несмотря на окружающую ее темноту, невежество и физическую грязь. Свободная, смелая Олеся не по нраву суеверным поселянам, считающим ее колдуньей. Они ненавидят ее и преследуют.

Две силы противостоят любви Олеси и Ивана Тимофеевича: злоба, темнота, невежество деревни и бездушная цивилизация города.

Деревня Переброды - символ зла, противостоит любви. Образ деревни дан обобщенно и рисуется только темными красками. Деревня отравлена предрассудками, темнотой, пьянством и суевериями, враждой ко всему, что не понятно и чуждо. Жители ее лишены и природной и христианской доброты. Не случайно Олеся подверглась злобному поношению и насилию со стороны разъяренной толпы в день одного из самых больших православных праздников - Святой Троицы. А когда в ночь после «потехи» разразилась гроза, с градом величиной с грецкий орех, сбившим все листья с тутового дерева, а утром выяснилось, что «у половины села жито как ногами потоптано...», суеверные крестьяне обвинили в этом Олесю; «Наслала-таки шкоду ведьмака чертова... чтоб ей сгинуть!».

Неотвратимость самосуда злобной толпы над беззащитными женщинами заставляет их покинуть лес, а влюбленным расстаться навсегда. Иван Тимофеевич не смог защитить свою любовь не потому, что «проспал», «опоздал». С самого начала любовь их была обречена, недаром даже в вечер любовного свидания «голые, облупившиеся стволы были окрашены багровым отблеском догорающей зари...», что создает ощущение тревоги.

Решимость героя жениться на Олесе сменяется нерешительностью. Он понимает невозможность совместного счастья. Его сомнения имеют свой резон: «какова будет Олеся, одетая в модное платье, разговаривающая в гостиной с женами моих сослуживцев..?». Сама Олеся понимает свою несовместимость с городской цивилизацией. В Олесю вселяют ужас рассказы Ивана Тимофеевича о городе, о домах в шесть, а то и в семь этажей. «И сверху до низу набиты людьми... А другие внизу живут, под самой землей, в сырости и холоде... Случается, солнца у себя в комнате круглый год не видят».

«Наивная, очаровательная сказка» любви заканчивается разлукой. И виной тому, не только невежественные поселяне, но и Иван Тимофеевич.

Поэтизируя жизнь, не ограниченную современными социальными и культурными рамками, Куприн стремился показать явные преимущества «естественного» человека, в котором он видел духовные качества, утраченные в цивилизованном обществе. Смысл повести состоит в утверждении высокой «естественной» нормы человека.

Чудовищная противоестественность городской жизни в отсутствии самого главного: Любви, Света солнца, Природы - всего, что олицетворяла собой Олеся, в которой воплотилось все самое прекрасное, что есть в женщине: нежность, ум, достоинство и справедливость, бесстрашие, готовность к самопожертвованию ради избранника, терпеливая мудрость глубокого чувства любви, заполняющего всю ее жизнь. Расставаясь с возлюбленным, она думает не о себе, а о нем, утешает его: «Как расстанемся мы с тобой, тяжело тебе в первое время будет, ох, как тяжело... Плакать будешь, места себе не найдешь нигде. А потом все пройдет, все изгладится. И уж без горя ты будешь обо мне думать, а легко и радостно».

Завершается повесть удивительно характерной художественной деталью: Иван Тимофеевич после поспешного исчезновения Олеси и ее бабки, находит в опустевшей хате оставленную ему на память нитку красных бус. Этот простой бесхитростный подарок не столько память о «нежной, великодушной любви» Олеси, сколько символ ее чистого естественного чувства, символ ее негаснущей любви. Каждая бусинка, как огонек этой любви.

Для Олеси любовь останется как главное и единственное событие в жизни, потому что такая любовь дается только сильным и цельным натурам один раз в жизни.

5. Изображение офицерства в повести «Поединок».

Самое большое и самое значительное произведение Куприна начала XX века — повесть «Поединок».

Полнейшее бесправие солдат и жестокость морально растленных «господ офицеров» — вот то главное, что составляет художественный смысл образов, картин, сцен и эпизодов «Поединка». С одной стороны, скорбные серые солдатские фигуры, все те, кого чуть ли не каждодневно «по мордасам щелкают», кому офицеры усердно «разглаживают морду», бьют, крошат зубы, разбивают барабанные перепонки. С другой стороны, целая иерархия тупых и злых офицеров, нравственно опустошенных, грязных в быту, оскотинившихся, ошалевших от пьянства, но самонадеянно заносчивых, кичащихся своим «мундиром» и полных «индюшечьего презрения» ко всем невоенным и вообще «к свободе человеческого духа».

Очень интересен характерный для царской армии образ рядового из студентов, вольноопределяющегося Фокина. Это солдат с университетским значком, умный, образованный, независимого характера, честный и прямой, психологически родственный тем передовым студентам, которых царские власти в канун первой русской революции пачками отдавали в солдаты в наказание за их «вольнодумство». Человеческое достоинство таких солдат-студентов обычно ставилось в зависимость от усмотрения фельдфебеля, способного зачастую умышленно поглумиться над «образованным». Куприн в «Поединке», правдиво воссоздал сцену глумления невежественного и грубого ефрейтора Шаповаленко над «умствующим», образованным Фокиным (беседа о знамени как «священной воинской хоругви»).

«...— Знамя есть священная воинская хоругвь, под которой...

—   Брешете!   -  сердито   обрывает  его  Шаповаленко   и   ударяет памяткой по ладони.

— Нет, я говорю верно, - упрямо, но спокойно говорит Фокин.

— Что-о?! Если начальство говорит нет, значит, нет!

— Посмотрите сами в уставе.

— Як я унтер-офицер, то я и устав знаю лучше вашего...».

Более других детализирован в «Поединке» образ рядового Хлебникова. На личности и судьбе этого солдата разительнее всего сказались жестокость и бесчеловечие армейского казарменного режима. Некоторые подробности довоенной, крестьянской жизни Хлебникова позволяют видеть в нем распространенный в пореформенную эпоху тип безземельного, разоренного и обнищавшего русского мужика, «забритого в солдаты». Деревенский «мир» несправедливо отнял у семьи Хлебникова землю, семья ютится «где-то в выморочной избе», кормится либо работой у чужих людей, либо подаяниями. Призванный на военную службу Хлебников, конечно, не смеет и думать о помощи из деревни, а положенное ему солдатское жалованье уходит на угощение и подарки начальству.

Солдатская доля Хлебникова мучительна и жалка. Дело не только в материальной необеспеченности. Тяжелее всего было переносить телесные наказания и постоянно подвергаться унижениям. Больной и слабосильный, тщедушный, маленького роста, с лицом «в кулачок», на котором нелепо торчал вздернутый кверху грязный нос, с глазами, в которых «застыл тупой, покорный ужас», этот жалкий солдатик стал в роте общим посмешищем. В строю и на гимнастической лестнице, на плацу и в палатке, во время смотра или на занятиях «словесностью» — всюду в адрес Хлебникова раздаются злые и насмешливые окрики: «дьявол косорукий», «собачья морда», «каналья». И каждый день то ему «разглаживают морду», то не в очередь назначают на самые тяжелые и неприятные работы, то смеются над ним, издеваясь, и, наконец, доводят до мысли о самоубийстве, от которого его спас Ромашов.

Ни Хлебников и никто другой из солдат не проявляют признаков активного негодования, а тем более протеста. Изображая «серых Хлебниковых», обезличенных и придавленных «собственным невежеством, общим рабством, начальническим равнодушием, произволом и насилием», Куприн преследовал цель возбудить в читателе сострадание к солдату, стремился показать, что Архиповы и Хлебниковы, Шевчуки и Мухамеджановы «с их однообразно-покорными и бессмысленными лицами — на самом деле живые люди, а не механические величины, называемые ротой, батальоном, полком...».

Во всей отталкивающей наготе предстает в «Поединке» царское офицерство. Куприн показал глубину той пропасти, которая отделяла узкое сословие офицеров от народа, раскрыл паразитизм существования офицерской касты. В массе своей офицеры «несли службу, как принудительную, неприятную, опротивевшую барщину, томясь ею и не любя ее», они испытывали почти физическое отвращение к ней. Эти чувства они вымещали на солдатах, которых безжалостно и свирепо избивали.

В свободное от занятий время офицеры осатанело пьют и развратничают. Среди них есть просто полубезумные алкоголики, вроде Клодта и Золотухина, предающихся «тайному фантастическому пьянству» в знаменитой покойницкой. Спившиеся офицеры устраивают дикие оргии, затевают взаимные ссоры и драки или совершают коллективные «набеги» в публичный дом, к Шлейферше, безнаказанно бесчинствуя там и нагоняя страх на жителей местечка.

Никаких серьезных умственных интересов и духовных запросов у офицеров не было. Они ничего не читают, кроме «Разведчика» и реакционного «Русского инвалида», да и в эти издания заглядывают лишь немногие. Никто из них всерьез не задумывается над вопросами общественной жизни, не интересуется ни политикой, ни искусством, ни философией. По саркастическому замечанию Назанского, офицеры не привыкли думать и рассуждать вслух о своих «отношениях к человечеству, о природе, о равенстве и счастии людей, о поэзии, о боге. Они смеются: ха-ха-ха, это все философия!.. Смешно, и дико, и непозволительно думать офицеру армейской пехоты о возвышенных материях. Это философия, черт возьми, следовательно — чепуха, праздная и нелепая болтовня». Если Назанский говорит об этом осуждающе, с негодованием, то, например, Веткин всерьез считает, что на военной службе вообще «думать не полагается».

Офицеры уверены в своем сословие-моральном превосходстве над всеми, кто не носит погон, презрительно относятся к штатским, которых именуют «рябчиками», «шпаками», «штафирками». Ложно понимаемую ими «честь мундира» они защищают некстати пущенным в ход оружием. В их среде «считалось молодечеством изругать или побить ни с того ни с сего штатского человека, потушить об его нос зажженную папироску, надвинуть ему на уши цилиндр». Наигранное лихое молодечество, показная храбрость, индюшечье высокомерие в отношении окружающих были следствием кастовой замкнутости офицерства, его самоизоляции от народа и общества.

Куприн показал офицерскую среду как бы в вертикальном разрезе, сверху донизу: ефрейторы, младшие офицеры, старшие офицеры, высший командный состав. Помимо, так сказать, родовых черт, свойственных едва ли не всем офицерам, каждый из них имеет нечто свое, индивидуально неповторимое, что и делает такой образ художественно выразительным, ярким, надолго запоминающимся.

Особенно зловещ образ Осадчего, в облике которого, в чертах характера и поведении наиболее выпукло выступает все то мерзкое, что характеризует офицерскую «корпорацию». «Он жестокий человек»,— говорит о нем Ромашов. Эту жестокость Осадчего не раз изведали на себе солдаты, приходившие в трепет от его громоподобного голоса и от нечеловеческой силы ударов, которые он им наносил. Это в роге Осадчего, чаще чем в других, ежегодно случались самоубийства солдат. Звероподобный, жестокий до кровожадности, Осадчий в спорах о поединке отстаивает мысль о необходимости тяжелого, смертельного исхода дуэли — «иначе это будет только дурацкая жалость», миндальничание, комедия.

На пикнике он поднимает тост «за радость прежних войн, за веселую кровавую жестокость», с упоением и восторгом восхваляет средневековые войны, когда города были объяты пламенем, когда по улицам текла кровь побежденных и когда победители пили вино и за волосы тащили «обнаженных, прекрасных, плачущих женщин», а на виселицах качались трупы пленных, освещенные кровавым заревом огней. «А-ах! — яростно простонал со сжатыми зубами Осадчий — Что это было за смелое, что за чудесное время!». В кровавом бою он находил для себя невыразимое наслаждение, его пьянит запах крови, он готов хоть всю жизнь стрелять, рубить, колоть, вешать — все равно кого, за что и во имя чего. Его яростный монолог звучит открытой апологией войны, убийства, бессмысленного истребления людей ради самого истребления.

Характерно, что офицеры, слушавшие воинственные речи Осадчего, своим молчанием, в сущности, разделяют его взгляды на войну как веселое торжество, а Бек-Агамалов, в душе которого всегда «тайно дремала старинная, родовая кровожадность», особенно бурно и радостно соглашается с Осадчим.

То, что так крупно выразилось в Осадчем, живет и в Арчаковском, и в Бек-Агамалове. И даже мягкий, незлобивый по характеру Веткин готов — если случится «бунт, возмущение или что» — истреблять безоружных людей, предпочитая, однако, не шашкой сносить людям головы («не буду же я заниматься черной работой»), а расстреливать их пачками: «Ро-ота, пли! — и дело в шляпе...». В каждом из них дремлет Осадчий.

Даже жены офицеров за долгие годы своей совместной жизни с ними не только очерствели душой — совершенно ожесточились, озверели, стали хищными, кровожадными. Именно этим словом охарактеризовал Шурочку Николаеву влюбленный в нее Ромашов, когда она бранила «презренных либеральных трусов», выступающих против жестокого братоубийства, против «пережитка диких времен». У внешне обаятельной Шурочки та же логика, что и у непохожего на нее Осадчего. Ход ее рассуждений прост: для чего офицеры? Для войны. Что для войны раньше всего требуется9 Смелость, бесстрашие, готовность убивать других и уменье не дрогнуть перед смертью. А так как эти качества офицера в мирное время всего ярче проявляются в дуэлях, то Шурочка решительно и горячо ратует за поединки со смертельным исходом: «Что за нежности: боязнь выстрела! Ваша профессия — рисковать жизнью». Это она, милая, женственная Шурочка, говорит, что если бы от нее зависело, то сама стреляла бы в людей, подобных Назанскому, как стреляют в бешеных собак. Если на дуэль Ромашов пошел отчасти по своей вине, то убийство его на этой дуэли лежит все-таки на совести Шурочки Николаевой. «В ней пропасть властолюбия, какая-то злая и гордая сила»,— говорит Назанский о Шурочке, но разве не то же самое сказано в повести об Осадчем? В ней есть немало от Осадчего.

Конечно, характер Шурочки не сводится к отмеченным выше качествам. Образ этот сложен, многогранен и противоречив. Куприн наделяет свою героиню и физической красотой, и острым умом, и женской гордостью, и большой силой воли — достоинствами, которые не могут не возбудить у окружающих любовь к ней, восхищение ею как женщиной. Однако все хорошее, чем так богата она от природы, подавляется в ней низменными побуждениями, принесено ею в жертву честолюбивым, своекорыстным стремлениям. В конечном счете, получился отрицательный тип двоедушной, хитрой и изворотливой женщины.

Однако Шурочка, как бы там ни было, все же привлекательное лицо в кругу полковых дам. Другие во много раз хуже ее, хотя и менее опасны, потому что, наделенные в какой-то мере ее недостатками, они лишены тех привлекательных качеств, которые есть у Николаевой. Злые и злоязычные, глупые и невежественные, лживые и лицемерные, развратные и непостоянные в чувствах, полковые дамы предстают как олицетворение крайнего убожества, бытовой грязи и распада семейных отношений в офицерской среде. Сплетни, взаимная ненависть, жалкая бедность, прикрываемая тряпичной и безвкусной «роскошью», бессильная провинциальная игра в светскость, скучные, пошлые связи, о которых знают все в полку,— это и есть будни офицерских жен.

Такова негативная, критическая, обличительная сторона повести Куприна. Ее утверждающее начало, заключенные в ней положительные устремления и авторские идеалы связаны с другой группой образов «Поединка». Это, прежде всего Ромашов, отчасти также Назанский.

Назанский привлекателен не сам по себе, не как личность, а преимущественно как обличитель всего, что чуждо и враждебно автору, как выразитель его идей.

В страстных речах Казанского много желчи, яда и злости. Назанский нередко высказывается в духе анархического индивидуализма, но его путаные, порою просто ошибочные речи содержат и смелые мысли о необходимости совместной борьбы против «двухголового чудовища» — против полицейского режима в стране. Назанский предчувствует неотвратимость глубоких социальных потрясений: «Чем громаднее было насилие, тем кровавее будет расправа»,—говорит он. Только в итоге таких потрясений исчезнут насилия и неравенство, на земле не будет «ни рабов, ни господ», и жизнь повсеместно станет для людей «сладким трудом, свободной наукой, дивной музыкой, веселым, вечным и легким праздником». Идеалом этого купринского героя является свободная жизнь человека вблизи неиспорченной, первозданной природы.

Мечтая о «грядущей богоподобной жизни», Назанский славит могущество и красоту человеческого разума, восторженно призывает уважать человека, ибо дороже нет ничего на свете. Он слагает подлинные гимны любви, «освобожденной от темных пут собственности», призывает «негрязно думать о женщине» и признать за нею право на свободу чувств и мыслей.

Высокого пафоса достигает Назанский в своих острых и язвительных обличениях военщины. Он — решительный противник военной службы и вообще армии, осуждает зверское обращение с солдатами. Он предсказывает наступление времени, когда «преданные солдаты», перестав слушаться своего начальства, отомстят ему за все унижения и издевательства. Обличительные речи Казанского исполнены открытого публицистического пафоса. Смелые, свободолюбивые и гуманистические проповеди Назанского, в сущности, опровергают все то, что сам же он говорит в защиту ницшеанского индивидуализма. Некоторые положительные высказывания этого героя, как позднее сказал сам Куприн, в повести «звучат, как граммофон», но они бесконечно дороги писателю, который в Назанского вложил много от себя, заставив его говорить о том, что так волновало его самого.

Настроениями и мыслями Назанского заражается поручик Ромашов — типично купринский образ правдоискателя и гуманиста. Если все прочие персонажи «Поединка» предстают как характеры сложившиеся и затем постепенно раскрывающиеся перед читателем, то Ромашов дан в непрестанном движении, в процессе его внутреннего изменения и духовного роста. Куприн воспроизводит не всю биографию главного героя, а важнейший момент в ней, без начала, но с трагическим концом.

Мечтательность и безволие — важнейшие черты ромашовской натуры, то, что заложено в нем и составляет его личный «капитал». Привлекательны в нем душевная мягкость, доброта, врожденное чувство справедливости. Все это резко отличает его от офицеров того пехотного полка, расквартированного в глухой провинции, в котором он очутился после выхода из военного училища. В сущности, Ромашов с самого начала противостоит всем остальным офицерам, которые чужды ему своим аморализмом и вскоре становятся его врагами.

Столкновение человека и офицера сначала происходит в самом Ромашове, в его душе и сознании. Эта незримая внутренняя борьба осложняется и превращается в открытый поединок с Николаевым и со всем офицерством. Ромашов постепенно освобождается от фальшивого понимания чести офицерского мундира, и все более успешно вытравливает из себя кастовые предрассудки, привычки, предубеждения. В известном смысле поворотным моментом духовного развития Ромашова явились его размышления над положением человеческой личности в современном обществе, его внутренний монолог в защиту прав, достоинства и свободы человека. Ромашова «ошеломило и потрясло неожиданно-яркое сознание своей индивидуальности», и он по-своему восстал против обезличивания человека на военной службе, в защиту рядового солдата. «Бить солдата бесчестно,— твердо заявляет Ромашов.— Нельзя бить человека, который не только не может тебе ответить, но даже не имеет права поднять руку к лицу, чтобы защититься от удара. Не смеет даже отклонить головы. Это стыдно!». Он энергично заступился за Хлебникова, когда его хотел избить ефрейтор («...не сметь драться! — крикнул Ромашов, весь вспыхнув от стыда и гнева.— Не смей этого делать никогда!»), осмелился пригрозить капитану Сливе, что подаст на него рапорт командиру полка, если он будет бить солдат. Это Ромашов предотвратил самоубийство Хлебникова, в котором он, единственный среди офицеров, увидел своего брата-человека.

В Ромашове нарастает стихийный дух протеста. Многозначителен эпизод с арестом Ромашова: точно подчиняясь «волне восторженной отваги, которая так внезапно взмыла в нем», он быстро распахнул окно и, охваченный порывом «веселой решимости», мысленно повторяет: «Вот так надо искать выхода!». Он негодует на полковое начальство, которое поддерживает состояние вражды между солдатами и офицерами.

Конечно, Ромашов не приготовлен к решительной и целенаправленной борьбе с несправедливостью и злом, проявление которых он видит каждодневно,— он слишком безволен для этого, бесхарактерен, слаб духом, постоянно подвержен рефлексии. Порывы к протесту сменяются у него совершенной апатией и равнодушием, душу нередко охватывает подавленность, близкая к отчаянию. Тогда он стонет и жалуется: «Эх, все равно уж!»

Ромашов приходит к пониманию того, что военная служба лишена какой бы то ни было разумной цели, что ее ненавидят все — солдаты, офицеры, он сам. Но в таком случае нужна ли армия? Законно ли существование касты военных? Ромашов ставит вопрос: «Каким образом может существовать сословие, которое в мирное время не принося ни одной крошечки пользы, поедает чужой хлеб и чужое мясо, одевается в чужие одежды, живет в чужих домах, а в военное время — идет бессмысленно убивать и калечить таких же людей, как они сами?»

По его убеждению, единственно разумным решением этого вопроса может быть одно: обязательную воинскую повинность следует отменить, армию навсегда упразднить. Война? Но зачем же война9 В разумно устроенном обществе не должно быть войн: «Может быть, все это, какая-то общая ошибка, какое-то всемирное заблуждение, помешательство? Разве естественно убивать?» Не ясно ли, что война бессмыслица. Но как же все-таки, устранить войну? Ромашов наивно полагает, что для этого нужно только, чтобы все люди вдруг прозрели, заявили в один голос: «Не хочу воевать!», бросили оружие — и войны навсегда исчезнут.

Эти рассуждения Ромашова только доказывают, как бесконечно далек он был от глубокого понимания социальных основ жизни и подлинных причин возникновения войны, хотя его субъективные побуждения были в высшей степени благородны и гуманны.

Несколько иначе решался Ромашовым этот же вопрос в практическом, житейском плане. Ромашов в конце повести пришел к выводу, что для тысяч рядовых солдат, к сожалению, не остается ничего другого, кроме как терпеть до поры до времени. «Хлебников, тебе плохо? — спрашивает он солдата.— И мне нехорошо, голубчик, мне тоже нехорошо, поверь мне. Я ничего не понимаю из того, что делается на свете. Все — какая-то дикая, бессмысленная, жестокая чепуха! Но надо терпеть, мой милый, надо терпеть... Это надо». Почему это «надо», Ромашов не может удовлетворительно объяснить ни себе, ни другим.

Ни он, ни Назанский, ни сам автор повести не дали ясного ответа на поставленные в «Поединке» вопросы о том, как и кто, избавит миллионы Хлебниковых от солдатчины, от казарменного гнета в армии и стране.

В финале повести Ромашов круто меняет свой образ жизни в полку: уединился, замкнувшись в себе, сосредоточился на своем внутреннем мире, находя огромное наслаждение в работе мысли, в рассуждении. Мысленно он рвется туда, где «живут совсем, совсем другие люди», те, у кого жизнь «такая полная, такая радостная, такая настоящая», туда, где люди «борются, страдают, любят широко и сильно». Ромашов твердо решает навсегда порвать с военной службой, чтобы начать новую жизнь, отдаться одному из трех «гордых призваний человека» — науке, искусству или свободному физическому труду.

В мечтах и мыслях Ромашова отразились поиски человеком путей к истине и социальной справедливости, к жизни красивой и разумной, нашло свое отражение духовное «распрямление» личности в эпоху общего революционного брожения. Гибель на дуэли помешала герою Куприна осуществить свои планы и намерения, насильственно оборвала тот процесс идейного возрождения, духовного созревания, который в последние дни жизни был в Ромашове особенно интенсивным, многообещающим.

Заключение.

Значение творчества А.И. Куприна в литературе.

Достоинство Куприна в том,

что нет ничего лишнего.

Л.Н. Толстой

В течение почти полувека раздавался в России неизменно правдивый, искренний и проникновенный голос Куприна. Прочными духовными нитями писатель был связан с народом и никогда не оставался нейтрален в освободительной борьбе народных масс. Во всех его значительных произведениях поставлены и освещены важные для судеб страны общественные и общечеловеческие проблемы, художественно раскрыты думы и психология людей из народных низов, изображены их быт и жизнь, верования и нравы, правдиво передан их самобытно-яркий язык.

К. Чуковский назвал Куприна «одним из самых замечательных русских писателей, поднявшимся в своем бессмертном «Поединке» и в нескольких других произведениях до тех высот мастерства, изобразительной мощи и светлого гуманного пафоса, какие доступны лишь великим талантам» Отличаясь тонкой наблюдательностью и зоркостью видения, Куприн умел с осязаемой, стереоскопической выпуклостью рисовать пейзаж, портрет, жанровую картину, проникать в глубь человеческого характера, в «нижние этажи» психики изображаемого лица, достигая при этом предельной художественной достоверности. Его поэтическое слово, точное н меткое, было послушно перу писателя, стремившегося в сжатых формах передать все богатство человеческих эмоций — «гнев, и скорбь, и смех, и задумчивую печаль, и глубокую нежность, и своеобразное, какое-то интимное, безыскусственное, языческое понимание чудес природы: детей, зверей, цветов». В самых патетичных местах его повествования нет холодной деланности фразы, натужности в голосе. Столь же естественно,

непринужденно, как живые люди, разговаривают у него решительно все

персонажи — каждый на языке своего характера, со своей речевой манерой, колоритной, неповторимой. Сюжеты купринских рассказов и повестей, обычно взятые из живой действительности, построены «на конфликтах социального добра и социального зла», что придает произведениям этого писателя «бурную динамику, драматичность, взволнованность».

В произведениях Куприна заключена мудрая человеческая доброта ко всему живому и живущему рядом с нами и вокруг нас.

Вклад Куприна в историю русской детской литературы огромен. Тонкий, отзывчиво-чуткий художник, Куприн обладал редким и трудным талантом писать о детях увлекательно и серьезно, без фальшивой слащавости и школярской дидактики. В каждом из его детских рассказов, а их более двух десятков, дети изображены с тончайшим знанием и пониманием души ребенка, с глубоким проникновением в мир его чувств и переживаний, его психологию. Писатель не заигрывает со своими маленькими героями, не подлаживается под их возраст, а разговаривает с ними искренне, точно равный с равными, избегая сюсюканья и холодной назидательности.

Художественное творчество Куприна, при всей его противоречивости, а порою и заблуждениях писателя, было воодушевлено идеями гуманистической веры в человека и патриотической любви к родине, великими идеями демократических свобод, социального равенства, политического и духовного раскрепощения народных масс, красоты и счастья жизни для всех людей земли. Все это делает творчество Куприна органически близким и созвучным нашим дням, нашей эпохе.

В своих произведениях Куприн проявляет поразительную наблюдательность и в описании бытовых подробностей, и в воссоздании жизни во всех ее незаметных мелочах. Он умеет метким словом так охарактеризовать человека, что сразу его представляешь. Гуманизм, доброта, душевная мудрость - вот чему можно учиться у Куприна.

«Мы должны быть благодарны Куприну за все - за его глубокую человечность, за его тончайший талант, за никогда не умиравшую в нем способность загораться от самого незначительного прикосновения с поэзией и свободно и легко писать об этом». - Константин Паустовский.

Использованная литература:

1. Афанасьев В.А. А.И. Куприн Критико-биографический очерк. М., ГИХЛ. 1960.
2. А.И. Куприн. Т. 1. Повести; Рассказы. 1981.
3. Волков А. Творчество А.И. Куприна. М., Советский писатель 1962.
4. Боровский В.В. Литературно-критические статьи. М., ГИХЛ. 1968.
5. Все герои русской литературы (словарь-справочник). М.. Олимп. 1997.
6. Киселев Б.А. Рассказы о Куприне. М., Советский писатель. 1964.
7. Кулешов. Ф.И. Лекции по истории русской литературы конца XIX -начала XX в. Издательство БГУ им. Ленина, 1976.
8. О. Михайлов. Вступительная статья к сочинениям в двух томах А.И. Куприна. М., Художественная литература. 1981.
9. ОСК dalai@kuprin.de В.Н. Афанасьев. А.И. Куприн. 1972.
10. ОСК dalai@kuprin.de  П.Н. Берков. А.И. Куприн. 1956.