Беседы по истории хореографии. Анна Павлова
материал (7 класс) по теме

Муниципальное образовательное учреждение дополнительного образования детей «Школа искусств №1»

Беседы о хореографическом искусстве.

Анна Павлова.

Вечный лебедь.

Преподаватель Кобзева И. М.

г. Оленегорск-8, 2011 г. 

Содержание:

I. Введение……………………………………………………………..стр.3

II. Детские и юношеские годы А. Павловой………………………...стр.5

II.1. Учеба Павловой в Императорской балетной школе……….....стр.7

II.2. Первые шаги на большой сцене………………………………...стр.10

II.3. Начало гастролей за рубежом…………………………………..стр.

II.4. Приглашение в труппу С. П. Дягилева………………………...стр.

III. Мировое турне.

IV. Последние дни жизни А. Павловой.

V. Заключение. Легенда о великой русской балерине.

Анна Павлова,1881 – 1931

«Балет – это душа»

«Танец в природе русских, мы — прирожденные танцоры, как итальянцы — прирожденные певцы.

А. Павлова

О подлинной жизни ее известно мало. Она сама написала прекрасную книгу, но книга эта больше касалась трепетных и ярких секретов ее искусства, в котором было много импровизации, чем самой ее биографии.

Ее муж и импрессарио Виктор Дандре тоже написал о ней прекрасную и выразительную книгу, где трепетал отблеск живого чувства и боль сердца, ошеломленного внезапной потерей дорогого и любимого существа. Но и эта книга – лишь малый штрих к тому загадочному, что было, сверкало, переливалось в Анне Павловой, что было самою ее сутью, ее дыханием, - Вдохновение, что жило во всей ее творческой натуре!

Современники говорили, что, глядя на Павлову, они видели не танцы, а воплощение своей мечты о танцах. Она казалась воздушной и неземной, летая по сцене. В ее речи сквозило нечто детское, чистое, не вяжущееся с реальной жизнью. Она щебетала, как птичка, вспыхивала, как дитя, легко плакала и смеялась, мгновенно переходя от одного к другому. Такой она была всегда: и в пятнадцать, и в сорок пять.

Газеты посвящали ей пышные рецензии: «Павлова – это облако, парящее над землей, Павлова – это пламя, вспыхивающее и затухающее, это осенний лист, гонимый порывом ледяного ветра…».

Детские годы.

Анна Павловна Павлова родилась 12 февраля (по новому стилю) 1881 года в Петербурге. До сих пор нет достоверных сведений об ее отце. Даже в энциклопедиях отчество Анны дается то Павловна, то Матвеевна. Сама балерина не любила, чтобы ее называли по отчеству, в крайнем случае предпочитала называться Анной Павловной — по фамилии.

В своей автобиографии, написанной в 1912 году, Анна Павлова вспоминала о своем детстве и первых шагах на сцене: «Первое мое воспоминание — маленький домик в Петербурге, где мы жили вдвоем с матерью... Мы были очень, очень бедны. Но мама всегда ухитрялась по большим праздникам доставить мне какое-нибудь удовольствие. Раз, когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. «Вот ты и увидишь волшебниц». Показывали «Спящую красавицу».

С первых же нот оркестра я притихла и вся затрепетала, впервые почувствовав над собой дыхание красоты. Во втором акте толпа мальчиков и девочек танцевала чудесный вальс. «Хотела бы ты так танцевать?» — с улыбкой спросила меня мама. «Нет, я хочу танцевать так, как та красивая дама, что изображает спящую красавицу».

Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь.

«Мы не можем принять восьмилетнего ребенка, — сказал директор балетной школы, куда привела меня мама, измученная моей настойчивостью.— Приведите ее, когда ей исполнится десять лет».

В течение двух лет ожидания я изнервничалась, стала грустной и задумчивой, мучимая неотвязной мыслью о том, как бы мне поскорее сделаться балериной. 

Поступить в Императорскую балетную школу — это все равно, что поступить в монастырь, такая там царит железная дисциплина. Из школы я вышла шестнадцати лет со званием первой танцовщицы. С тех пор я дослужилась до балерины. В России кроме меня только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул. Мысль попробовать себя на заграничных сценах пришла впервые, когда я читала биографию Тальони. Эта великая итальянка танцевала всюду: и в Париже, и в Лондоне, и в России. Слепок с ее ножки и поныне хранится у нас в Петербурге».

Учеба Павловой в Императорской балетной школе.

Итак, в 1891 г. матери удалось устроить дочь в Императорскую балетную школу, в которой Павлова провела девять лет. Устав школы был по-монастырски суров, однако учили здесь великолепно. В то время Петербургское балетное училище, несомненно, было лучшим в мире. Только тут и сохранялась еще классическая техника балета.

Павловой, полностью поглощенной учебой, хореографическими и музыкальными занятиями, «монастырская» жизнь хореографического училища не казалась тягостной. Беспокоило ее лишь собственное хрупкое сложение, которое не соответствовало принятым в те годы меркам сценической красоты. В то время на балетной сцене блистали итальянские танцовщицы, обладающие отточенной техникой и развитой мускулатурой, дающей им возможность исполнять самые виртуозные элементы. В результате у публики, критиков и самих артистов закрепился образ идеальной балерины как крепко сложенной, с рельефными формами, способной выполнять высокие, мощные прыжки и сложнейшие хореографические задачи. Такой была любимица публики итальянская балерина Леньяни. А Павлова оставалась миниатюрной, хрупкой, с легкой фигуркой. Ее «воздушность» казалась недостатком и ее преподавателям, и ей самой. С большим старанием она принимала прописанный ей рыбий жир, усиленно питалась, чтобы хоть немного исправить свой «недостаток». В училище было трудно еще и оттого, что ученицы часто смеялись над ее осанкой и дали ей обидное прозвище «швабра».

Она по характеру была весьма замкнута и трудно сходилась с людьми. Предпочитала в редкие свободные часы сидеть на широком подоконнике с книгою в руках или чертить карандашом в альбоме, слушать в музыкальной комнате, как кто-нибудь из учениц играет на рояле, заниматься языками или историей.

Занятия в балетных и учебных классах длились по восемь с лишним часов в день. Вставали в восемь утра, по звуку медного колокола. Обливания холодной водой, обязательная молитва, завтрак. Уже в девять утра начинался первый урок танца.

В двенадцать часов дня у воспитанников был второй завтрак – кофе с белыми сухарями, затем – прогулка на свежем воздухе около часа. После – снова учеба, но уже в образовательном классе. В четыре пополудни – обед. После него уроки музыки, репетиции, дополнительные занятия хореографией, особенно, если предстоял императорский спектакль, с посещением театра особами царской фамилии.

В девять вечера звонил колокол, начиналась подготовка ко сну, а в половине десятого все должны были быть в постелях. Так было изо дня в день, с редким разнообразием рождественских и пасхальных каникул, когда воспитанницы и воспитанники разъезжались по домам. И девочки, и мальчики занимались всегда отдельно, только занятия хореографией велись общие, но во время их учащимся категорически запрещалось говорить друг с другом. Приходилось усердно осваивать мимику жестов и язык взглядов. Особо живые и темпераментные ученицы, такие, как Матильда Кшесинская, сердились на такое «пуританское воспитание», иногда шутливо жаловались родным. Но Анечка Павлова, неизменно погруженная в себя, как - то легко, непринужденно переносила все тяготы запрета, ведь ни с чем несравнима была для нее радость танца, в котором она могла подчинить себе не только свое собственное тело гибкое и грациозное, но и дыхание зрительного зала. Оно тоже становилось подвластным ей!

Уже со второго года обучения маленькая Павлова познала это несказанное волшебство большой сцены.  Она тогда не блистала слишком виртуозной техникой, той, которой с ходу покоряли публику Тамара Красавина, Матильда Кшесинская, Ольга Преображенская. Техника ее бега на пальцах была не очень точна, и крутить тридцать два фуэте она тоже не могла столь темпераментно и живо, как это делали соученицы.  Но в прыжках, арабесках, адажио, аттитюдах, во всем тонком, изящном  рисунке танца, который часто горел  совершенно неповторимой импровизацией, было столько огня, жизни, столько трепета, что к этому невозможно было остаться равнодушным.  И в этом маленькой, хрупкой Павловой не было равных!

К счастью, в старших классах педагогом Павловой стал тот самый Павел Андреевич Гердт, который оценил необычность своей ученицы, ее редкое дарование. Увидев, как Анна старательно выполняет упражнения, которые способствовали развитию силы ног, но совершенно не подходящие ей и могущие повредить ее организму, он постарался переубедить юную танцовщицу: «Предоставьте другим акробатические трюки... То, что Вам кажется Вашим недостатком, на самом деле редкое качество, выделяющее Вас из тысяч других».

Однако еще долго Анна оставалась при своем убеждении в том, что ее технические возможности очень ограничены ее физическими данными. Лишь позже она в полной мере оценила силу собственной индивидуальности, поняв, что изумительная пластика и, самое главное — высочайшая одухотворенность, — делают ее выдающейся, неповторимой балериной.

В 1898 г., будучи ученицей, Павлова выступила в балете «Две звезды», поставленном Петипа. Уже тогда знатоки отметили какую-то особенную, только ей присущую грацию, удивительную способность поймать в партии поэтическую суть и придать ей свою окраску.

Первые шаги на большой сцене.

      Выпускной спектакль застенчивой молчуньи Анечки Павловой был для нее и первым в качестве корифейки – то есть постоянной танцовщицы в составе труппы императорского театра. Премьера его состоялась на сцене Мариинского театра 11 апреля 1899 года. Назывался этот одноактный балет «Мнимые дриады» и был больше похож на огромный концертный номер с вариациями, танцами и адажио из разных балетов, стройно объединенных увертюрой в стиле восемнадцатого столетия. Прошел маленький изящный спектакль столь гладко, рисунок танцев всех выпускниц был столь безукоризнен, что класс Павловой получил тотчас право открытого дивертисмента на сцене Мариинского – то есть выпускники 1899 года могли ежевечерне участвовать в каждом из балетных спектаклей знаменитого театра! Это было лестно ученикам, но прежде всего - это был большой успех главного балетмейстера Мариуса Ивановича Петипа и педагогов училища. Особенно же - Павла Андреевича Гердта, у которого последние два года усердно учились Павлова, Красавина и Кшесинская.

     Вступив на службу на сцене Императорского театра раннею весною 1899 года, уже 19 сентября того же года корифейка Анна Павловна (для благозвучия на сцене было изменено ее отчество) Павлова успешно танцует небольшую партию в балете «Тщетная предосторожность», затем получает сольные партии в балетах: «Спящая красавица», «Эсмеральда», «Жизель» в хореографии М. Петипа.

Ее выступления сразу заметили и театральные критики, и избалованная публика. Павлова обладала редкою и счастливою способностью для артистки: брать все лучшее из того, чему она столь напряженно и долго училась, соединять, сплавлять все взятое вместе и привносить в полученный рисунок танца что то свое, свою божию искру, свою индивидуальность, скрытый пламень своей хрупкой и ранимой души.

Если это казалось ей необходимым, естественным, она не боялась даже нарушить традиции балетного искусства, устоявшиеся, вековые. Так, репетируя большую роль в « Тщетной предосторожности», Павлова взяла на себя смелость и предложила Петипа заменить обязательную в те времена для балерин короткую юбочку - кринолин на свободную романтическую юбку - тунику ниже щиколотки в духе знаменитой Марии Тальони.

Придирчивый профессор Мариус несколько раз внимательно взглянул на танец Павловой в новой, ниспадающей складками тунике, покачал головой… и отдал распоряжение сменить костюмы в спектакле. Павлова позже, в своей знаменитой книге, писала об этом, объясняя столь непонятный, эпатажный «шаг назад» в истории искусства балетного костюма.

Не имея ни протекции, ни имени, она некоторое время оставалась на вторых ролях. У худенькой, отличавшейся слабым здоровьем танцовщицы обнаружился волевой характер: она привыкла превозмогать себя и даже больной не отказывалась от выступлений на сцене.

Потом ответственные роли стали следовать одна за другой, и каждую из них Павлова наполняла особым смыслом.

Индивидуальность балерины, стиль ее танца, парящий прыжок натолкнули ее партнера, будущего знаменитого хореографа М. М. Фокина на создание «Шопенианы» на музыку Ф. Шопена (1907).

 Это — стилизации в духе изящной ожившей гравюры эпохи романтизма. В этом балете она танцевала мазурку и Седьмой вальс с В. Ф. Нижинским.

Вскоре Анна Павлова становится второй, а затем и первой солисткой.

В начале 1903 года Павлова впервые танцует на сцене Большого театра. Начинается блистательный, но трудный путь Анны Павловой в балете, ее триумфальные выступления в городах Российской Империй.

Первые зарубежные гастроли

С 1908 года Анна Павлова начала гастролировать за рубежом. Вот как Павлова вспоминала о первых гастролях: «Первая поездка была в Ригу. Из Риги мы поехали в  Копенгаген, Стокгольм, Прагу и Берлин. Всюду наши гастроли приветствовали как откровения нового искусства.

Жизнь танцовщицы многие представляют себе легкомысленной. Напрасно. Если танцовщица не держит себя в ежовых рукавицах, она не долго протанцует. Ей приходится жертвовать собой своему искусству. Награда ее в том, что ей иной раз удается заставить людей забыть на миг свои огорчения и заботы.

Я поехала с русской балетной труппой в Лейпциг, Прагу и Вену, мы танцевали прелестное «Лебединое озеро» Чайковского.

Потом я присоединилась к труппе Дягилева, знакомившего с русским искусством Париж».

Приглашение в труппу С. П. Дягилева.

Павлова стала главной участницей всех «Русских сезонов» Сергея Дягилева. Здесь она и получила мировую известность. Она танцевала в балетах: «Павильон Армиды»,

«Сильфиды» и «Клеопатра» — под такими названиями шли «Шопениана» и «Египетские ночи». Весь этот репертуар Павлова уже исполняла в России. В роскошном ансамбле самых крупных исполнительских дарований, представленных Дягилевым в Париже, Анна занимала одно из первых мест.

Большая дружба и творческое сотрудничество связывали двух выдающихся мастеров русского балета — Анну Павлову и Михаила Фокина . Она исполняла главные партии во многих его балетах.

Образ, который обессмертил балерину – это, конечно, Лебедь.

Поначалу он не был умирающим. Михаил Фокин придумал для Анны концертный номер на музыку Сен-Санса буквально за несколько минут. Сначала "Лебедь" в невесомой пачке, отороченной пухом, просто плыл в безмятежности. Но затем Анна Павлова добавила в знаменитые 130 секунд танца трагедию безвременной гибели, – и номер превратился в шедевр, а на белоснежной пачке засияла "рана" – рубиновая брошь. Небольшая хореографическая композиция «Умирающий лебедь» стала ее коронным номером. Исполняла она его, по мнению современников, совершенно сверхъестественно. На сцену, огромную или маленькую, спускался луч прожектора и следовал за исполнительницей. Спиной к публике на пуантах появлялась фигурка, одетая в лебяжий пух. Она металась в замысловатых зигзагах предсмертной агонии и не спускалась с пуантов до конца номера. Силы ее ослабевали, она отходила от жизни и покидала ее в бессмертной позе, лирически изображающей обреченность, сдачу победителю – смерти.

Анна включала "Умирающего лебедя" во все свои программы, и кто бы ни были зрители – искушенные балетоманы или впервые увидевшие балет простые люди – этот номер в ее исполнении всегда потрясал публику. М.Фокин писал, что "Лебедь" в исполнении Павловой был доказательством того, что танец может и должен не только радовать глаз, он должен проникать в душу.

"Секрет моей популярности - в искренности моего искусства",- не раз повторяла Павлова. И была права.

Но в «Русских сезонах» Павлова выступала недолго. Ей хотелось творческой свободы.

Мировое турне.

В 1910 году Анна Павлова ушла из Мариинского театра, создав собственную труппу. Она включила в гастрольный репертуар балеты Чайковского и Глазунова, «Тщетную предосторожность», «Жизель», «Коппелию», «Пахиту», интересные концертные номера. Балерина знакомила всех любителей балета с русским искусством. В труппе работали русские балетмейстеры и преимущественно русские танцовщики. С ними она создавала новые хореографические миниатюры, наиболее известные среди которых — «Ночь» и «Вальс-каприз» на музыку А. Рубинштейна и «Стрекоза» на музыку Крейслера.

Со своей труппой Павлова с триумфальным успехом гастролировала во многих странах мира. Она первой открыла русский балет для Америки, где впервые балетные спектакли стали давать полные сборы.

«...Из Лондона я поехала на гастроли в Америку, где танцевала в театре «Метрополитен». Разумеется, я в восторге от приема, устроенного мне американцами. Газеты помещали мои портреты, статьи обо мне, интервью со мной и — надо правду сказать — кучу вздорных выдумок о моей жизни, моих вкусах и взглядах. Я часто хохотала, читая это фантастическое вранье и видя себя тем, чем никогда не была».

В 1913 году Павлова была удостоена почетного звания заслуженной артистки императорских театров и награждена золотой медалью. Дирекция Мариинского театра настаивала на том, чтобы Анна выступала только в России.

Весной 1914 года Павлова последний раз побывала дома.

 Маленькой, хрупкой балерине, уже привыкшей к чрезмерно напряженной работе, было 33 года. Это был пятнадцатый сезон в ее театральной карьере, середина ее сценической жизни.

На родину она больше не вернулась. Но к положению в России Павлова не была безучастна. Она присылала посылки в трудные послереволюционные годы учащимся Петербургской балетной школы, переводила крупные денежные средства голодающим Поволжья, устраивала благотворительные спектакли с целью поддержать бедствующих на родине.

Для гастролей Павлова выбирала такие страны, как Индия, Египет, Китай, была в Японии, Бирме, Малайе, на Кубе, Филиппинах, выступала перед зрителями, которые до нее никогда не видели балета. Мексиканцы бросали в знак восхищения к ее ногам свои сомбреро, индусы осыпали ее цветами лотоса, сдержанные шведы огромной молча провожали ее карету до самой гостиницы, после выступления в Королевском оперном театре, голландцы столь любили ее, что вывели особый сорт тюльпанов и назвали его «Анна Павлова». За блестящими выступлениями скрывался тяжелый труд. Вот, например, выступления труппы Анны Павловой в США в декабре 1914 года: 31 спектакль в разных городах.  И ни одного дня отдыха. Такая же картина и в Нидерландах в декабре 1927 года: ежедневные спектакли в разных городах. И лишь один день отдыха — 31 декабря.

За 22 года бесконечных турне Павлова проехала на поезде более полумиллиона километров, по приблизительным подсчетам, она дала около 9 тысяч спектаклей. Это был действительно труд на износ.

Был период, когда итальянский мастер Нинолини изготовлял для Анны Павловой в год в среднем две тысячи пар балетных туфель, и ей их едва хватало.

Бесконечные и  напряженные гастроли, непосильная нагрузка в конечном счете и привела к ее безвременной кончине

При всей своей преданности искусству балета, Анна Павлова, безусловно, оставалась человеком своей эпохи. Как всякая красивая женщина, она любила мир моды, охотно фотографировалась и даже позировала в мехах известных домов моды Берлина и Парижа 1910-х и 1920-х годов. Так, в феврале 1926 года в Париже она позировала для обложки модного журнала «L’оfficiel»

В Англии она рекламировала туфли обувной фирмы, которые носила, по ее словам, и на сцене, и в жизни.

          Она придумала себе особый стиль одежды – многослойные тонкие покрывала, которыми обматывала тело. Балерина любила и шляпки. Ее придирчивость при покупке нарядов вошла в легенду. Бароном Дандре прекрасно описана привередливость примы в выборе каждой новой вещи.
       Сохранилось множество фотографий, запечатлевших Анну Павлову на берегу озера, по зеркальной глади которого скользят прекрасные белоснежные птицы. Такой водоем был и в ее поместье «Айви-хаус» в Англии. Там действительно жили лебеди, а один из них по кличке Джек был любимцем Анны Павловой. Он не забывал свою хозяйку, когда та была в длительных поездках. Широко известна фотография Анны с лебедем на коленях, его голова доверчиво лежит у нее на плече. 

Последние дни жизни Анны Павловой

17 января 1931 года знаменитая балерина прибыла на гастроли Нидерланды, где ее хорошо знали и любили. В честь «русского Лебедя, голландцы, славящиеся своими цветами, вывели особый сорт белоснежных тюльпанов и назвали их «Анна Павлова». До сих пор на выставках цветов можно полюбоваться их изысканной красотой. С большим букетом этих цветов Анну встречал на вокзале голландский импресарио Эрнст Краусс. Но балерина чувствовала себя плохо и сразу направилась в «Отель дез Энд». Судя по всему, артистка сильно простудилась во время поездки поездом по зимней Франции. Более того, как выяснилось, ночной поезд, которым она ехала из Англии в Париж, столкнулся с грузовым составом. Упавший кофр сильно ударил ее по ребрам. Только близким подругам Анна рассказала об этом происшествии, хотя на боль жаловалась многим. В гостиницу был срочно вызван врач, который обнаружил у балерины острый плеврит. Королева Нидерландов Вильгельмина прислала Павловой личного врача де Йонга. Осмотрев ее, он пришел к следующему заключению: «Мадам, у вас плеврит. Необходима операция. Я посоветовал бы удалить одно ребро, чтобы было легче отсосать жидкость». В ответ на это Дандре воскликнул: «Как же так! Ведь она же не сможет завтра танцевать!». Действительно, по всей Гааге были расклеены афиши, извещавшие, что «19 января состоится последнее в Нидерландах выступление величайшей балерины нашего времени Анны Павловой с ее большим балетом». Затем предстояло длительное турне по Северной и Латинской Америке, Дальнему Востоку. Но этому не суждено было сбыться. Дандре решил пригласить другого врача. Телеграммой был срочно вызван из Парижа врач Залевский, который раньше уже лечил Анну. А балерине становилось все хуже. Видимо, тогда и родилась легенда об «умирающем лебеде», которую приводит в своих мемуарах Виктор Дандре. Анна Павлова, уверяет мемуарист, любой ценой хотела еще раз выйти на сцену. «Принесите мне мой костюм лебедя», — сказала она. Это якобы были ее последние слова...

Однако действительность была куда более прозаичной и трагичной. Об этом рассказывали служанка Анны Павловой Маргерит Летьенн, врачи, бывшие у ее постели. Они вспоминают, что балерина пригласила к себе некоторых участниц своей труппы и давала им указания, считая, что, несмотря на ее болезнь, спектакли должны состояться. Потом ей стало хуже. Все, кроме служанки, удалились из комнаты. Анна, кивнув на дорогое платье, недавно купленное в Париже у известного кутюрье, сказала Маргерит: «Лучше бы я потратила эти деньги на моих детей». Она имела в виду детей-сирот, которые уже давно жили на ее средства в одном из особняков. После этого больная впала в кому. Прибывший Залевский с помощью дренажной трубки попытался еще откачать жидкость из плевры и легких, но все было напрасно. Анна больше не приходила в сознание. Полагают, что в ночь с 22 на 23 января 1931 года она умерла от острого заражения крови.

Русская колония в Париже хотела, чтобы Павлову похоронили на кладбище Пер-Лашез, где ей можно было бы поставить прекрасный памятник. Но Дандре высказался за то, чтобы Анну кремировали. Во время гастролей в Индии она была зачарована индийскими погребальными церемониями, во время которых тело усопшего сжигается на погребальном костре. Она заметила близким, что хотела бы, чтобы ее кремировали. «Так позже будет легче возвратить мой прах в дорогую Россию», — будто бы сказала она.

В завещании Виктора Дандре, мужа Анны Павловой, говорится: «Я поручаю моим поверенным купить … места для урн, содержащих мой прах и прах моей любимой жены Анны, известной как Анна Павлова. Я даю согласие на перенос праха моей жены и  также моего праха в Россию, если когда-нибудь русское правительство будет добиваться переноса и … прах Анны Павловой получит должные честь и уважение».

Легенда о великой русской балерине Анне Павловой

Балерина Анна Павлова уникальна. Она не имела громких званий, не оставила ни последователей, ни школы. После ее смерти была распущена ее труппа, распродано имущество. Осталась только легенда о великой русской балерине Анне Павловой, именем которой названы призы и международные премии. Ей посвящены художественные и документальные фильмы («Анна Павлова», 1983 и 1985). Французский балетмейстер Р. Пети поставил балет «Моя Павлова» на сборную музыку. Номера ее репертуара танцуют ведущие балерины мира. А «Умирающий лебедь» увековечен в исполнении Галины Улановой, Ивет Шовире, Майи Плисецкой.