Статья для Всероссийского научно-методического журнала "Детективная линия романов Б. Акунина о Фандорине и Пелагии в русле постмодернизма" (2018 г.)
статья

Детективная  линия романов Б. Акунина о Фандорине и Пелагии в русле постмодернизма.

Творчество Бориса Акунина в последнее время является предметом дискуссий. Одни считают его талантливым литератором, постмодернистом в детективном жанре, создателем новой литературной традиции, новым для русской литературы типом американского писателя, называют его романы самым удачным  литературным проектом последних лет, дают философскую интерпретацию его произведениям (Л.А. Данилкин, Б.В. Дубин, Л. Лурье, Н.Л. Потанина, В.В. Огрызко, А.М. Ранчин, Г.М. Циплаков, Д.В. Шаманский).

        Другие (Р.Э. Арбитман, А.С. Немзер, В.И. Новиков) полагают, что его детективы – одноразовое, скучное чтение, одно из многих явлений массовой культуры, не преодолевшее пороговые границы массовой литературы.

        Особо следует выделить точку зрения Л.А. Аннинского, который полагает, что творчество Б. Акунина – это путь к классике. И с этим трудно не согласиться: стилизуя свои романы в духе какого-либо писателя - классика, Б. Акунин ведет читателя сквозь культурные слои русской и зарубежной классики, помогая преодолевать «пороги культуры».

И, наконец, еще одна важная особенность детективных романов Б. Акунина. Его романы восприняты как полуобязательное «внеклассное чтение» для школьников, как «отрадный пример приобщения нового поколения к книге».

Соединяя в своем творчестве сюжетные линии писателей разных эпох, искусно имитируя их стиль, Б. Акунин пишет детективные романы так, как создавал бы их писатель-постмодернист, комбинируя в собственном творчестве уже написанное, уже знакомое и порождая при этом новые смыслы. Постмодернизм, предлагая определенную технику письма, дает возможность писателям, работающим в жанрах массовой литературы, ее тиражировать и ретранслировать. Такой техникой письма является и «двойное кодирование», согласно которому сюжет произведения, как правило, не  имеет самостоятельного значения. Для писателя основным становится игра с читателем, которому автор «закодировал» сюжетные ходы, мотивы, скрытые реминисценции и предлагает их «раскодировать». Исследователи связывают это с современным состоянием литературы, тяготеющей к развлекательности. Стремление к развлекательности, несколько ироничному, несерьезному осмыслению современного бытия – одна из заметных черт современной литературы. Р. Барт объясняет это явление "горизонтом ожидания" читателей,  которые испытывают "скуку" от современного неудобочитаемого текста, от авангардистских фильмов или картин. В этом, продолжает Р. Барт, "повинна привычка  «сводить» чтение к потреблению: человек скучает, когда он не может сам производить текст, играть его, разбирать его по частям, запускать его в действие"[2]. Учитывая этот "горизонт ожидания", писатель использует коды различных эпох, стилей и направлений.

        Остановимся подробно на приеме  «двойного кодирования» в романах писателя о мастере дедуктивного метода Эрасте Фандорине и любительнице частного сыска монахине Пелагии. В его проектах пересекаются детективный, исторический, литературный, философский, мифологический, семиотический и автобиографический нюансировки смысла.

Б. Акунин повторяет «коды» романа У. Эко «Имя розы». Но в романах Б. Акунина  прием двойного кодирования дает возможность писателю заинтересовать своим детективом сразу несколько читательских  групп с различным уровнем образования, осуществляя расчет и на читателя, который поймет "все", и на того, кто поймет кое-что"[6].

 Разный тип читателей может прочесть ровно столько, сколько ему позволяет образование, начитанность, уровень интеллектуального развития.

        Первый, наиболее доступный пласт смыслов, который может быть «считан» с текстовой поверхности романа - детективный. Этот пласт является привлекательным для массового читателя, увлекающегося различного рода приключениями  с острым и запутанным сюжетом, похожим на головоломку. Детективная интрига в романах писателя развивается по следующей схеме:

1. Открытие истины, растворенной в «самой процессуальности поиска». В романе «Левиафан» Фандорин  и все пассажиры  корабля пытаются сначала найти индийский платок Багдассара, а затем расшифровать  схему-план на нем, надеясь узнать место захоронения знаменитых сокровищ индийского раджи. Профессор Свитчайлд,  по воле случая оказавшись на борту корабля, заметно продвигается вперед в расщифровке плана. И как только он собирается рассказать  о своем открытии, его убивают. Платок, унесший много человеческих жизней, продолжает приносить зло. На борту корабля разыгрывается целая драма, рискуя перейти в трагедию.  Видя все это, Фандорин берет инициативу в свои руки,  распахивает окна салона, и платок, подхваченный сквозняком, улетает в открытое море. Неудачу   Фандорина и всех пассажиров в  том, что они не смогли сохранить наконец-то найденный платок, можно объяснить  словами Ю.С. Райнеке: "Потерянная книга (или любой другой артефакт) служит метафорой утраты связного миропонимания и толкования, герой ищет ее или автора текстов, но терпит поражение, потому что окончательного ответа быть не может и финал постмодернистского повествования всегда остается открытым" [6]. Так и в этом романе герои искали ответ на вопрос, где находятся сокровища, и как только узнали об этом, платок ускользнул от них, не доставшись никому.

2. В основе сюжета лежит трагическое или драматическое событие. В сюжетной основе романов писателя лежит трагическое или драматическое событие, которое предваряет квазиисторическая газетная статья, как бы удостоверяющая истинность происходящего. Так, роман из серии о Фандорине «Любовница смерти» начинается главой, озаглавленной «Из газет», где автор помещает сразу три статьи «Самоотверженность четвероногого друга», «Тайна роковой пирушки раскрыта», «В Москве действует клуб самоубийств?», в которых говорится о серии необычных самоубийств,  произошедших в Москве.  Автор помечает эти  статьи якобы «взятыми» из газеты «Московский курьер» и датированными 1900 г., что удостоверяет  «реальность»  произошедших событий для читателя.

3. Сыщик нападает на «след» преступника  благодаря случайности, а не дедукции. При расследовании преступлений  Фандорин всегда прибегает к помощи дедуктивного метода, логического мышления, который помогает системно подойти к выстраиванию логической цепочки расследования. Но, к примеру, в "Коронации" он до последнего момента не может предугадать действий доктора Линда и разгадать, что под маской скромной гувернантки  скрывается международная авантюристка – доктор Линд. И только благодаря случайности, когда мадемуазель Деклик сама проговаривается Эрасту Петровичу и дворецкому Зюкину  о том, что очень романтично с их стороны было спасти красавицу с помощью дворницкого лома, о котором они ничего ей не говорили. Дворницкий лом, о котором случайно проговаривается мадемуазель Деклик,  и наталкивает сыщика на мысль: как могла скованная в подвале пленница видеть, как Фандорин и Зюкин выламывают дверь  именно ломом, да еще услышать грохот, находясь в подвале.

        Еще одно доказательство случайности раскрытия преступления содержится в романе "Статский советник", где  до самого последнего момента Эраст Петрович не может определить,  кто из полиции, посвященный в ход расследования  убийства генерала Храпова, информирует Боевую Группу. В этом сложном деле Эраст Петрович прибегает к вынужденным мерам и сообщает заведомо ложную информацию  людям, имеющим доступ к расследованию. Но  все это не приводит к  видимым результатам.

4. Вводит  сразу двух мастеров дедуктивного метода. В этом приеме, когда писатель умышленно  поручает вести какое-либо расследование двум разным  героям, ощущается своего рода игра писателя с читателем. Он  сознательно нарушает известные всем классические правила игры в детектив, но при этом  не нарушает логической цепочки повествования и развития романных событий. Наоборот, читательское внимание не только не рассеивается, а усиливается благодаря этому приему.  Он вызывает читательский азарт, своего рода соревнование.  В этом случае все читательские симпатии оказываются на стороне  любимого героя. Это своего рода еще одна хитрость писателя – показать главного героя с наилучшей,  самой выгодной стороны и тем самым подкрепить уважение и симпатии читателей к герою.

        Во всех романах цикла о Фандорине  и Пелагии загадочное преступление распутывают два сыщика: мастер дедукции и посредственный  следователь. В  одном из рассказов "Узница башни, или Краткий, но прекрасный путь трех мудрых"  книги "Нефритовые четки" Борис Акунин  нарушает правило "одного   героя дедукции"  в детективе и вводит двух гениев своего дела Шерлока Холмса с доктором Уотсоном и Эраста Петровича с  Масой.  Вопреки этому правилу и благодаря мастерству писателя, все читательские симпатии, переживания  в  интеллектуальном соревновании на стороне двух сыщиков.  Читатель равно сопереживает и болеет за любимого уже многие годы Шерлока Холмса и за недавно полюбившегося, но от этого не менее  дорогого  и тоже любимого Эраста Петровича.

5. Преступник в романах играет значительную роль. Интеллектуальным стержнем всех романов писателя является поединок сыщика и преступника. Все преступники в романах писателя наименее подозреваемые персонажи. Изюминка писательского приема заключается в том, что этим преступникам по роду занятий,  говоря словами Т. В. Москвиной,  "категорически запрещено делать зло" [4]. В романе "Азазель" – это леди Эстер. С одной стороны, управительница-благотворительница приюта для детей сирот, с другой – организатор преступной организации «Азазель», использующая  свою педагогическую теорию для создания всемирного заговора. В романе "Смерть Ахиллеса"  члены царской семьи являются заказчиками смерти Белого генерала.  Всенародный любимец, герой Плевны и Туркестана  вознамерился совершить государственный переворот и  тем самым стал серьезной угрозой для царской власти. Подсыпать сильнодействующий яд в любимое вино генерала, которое преподнесет ему прекрасная женщина, – план, который осуществили наемники по заказу членов царской семьи. Городовой Хитровки Будников в романе «Любовник Смерти» из-за денег совершает изуверские убийства на Хитровке с выкалыванием глаз. Влюбившись  в пожилом возрасте в молодую женщину, «страж порядка» понимает, что осуществить свою мечту он сможет только разбогатев. Узнав про подземный клад, городовой убивает людей, что-либо знающих о нем.

Часто преступником в романах писателя является высокопоставленное лицо, относящееся к сфере государственной власти. В  романе "Левиафан"  комиссар французской полиции Гош идет на преступление ради осуществления своей мечты, отлично понимая, что честным путем ничего в жизни не добьешься,  убивает помощника капитана Ренье, инсценируя самоубийство,  забирает у него платок, на котором вышита схема захоронения сокровищ  индийского раджи Брахмапура.

Нередко главную роль играет чиновник, приезжающий из столицы в провинциальный город под предлогом расследования преступления. Этот чиновник, используя свои должностные обязанности и сложившуюся ситуацию в своих собственных интересах, является организатором либо вдохновителем преступной организации или религиозной секты. Так,  синодский инспектор из Петербурга Бубенцов приезжает в Заволжск  и  разворачивает целую кампанию по задержанию тихого народа зытяков, придумав легенду о том, что они, внешне придерживаясь обрядов православия, втайне поклоняются идолам и совершают ужасные обряды с отрезанием человеческих голов. В романе «Пелагия и красный петух» чиновник из Петербурга, действительный статский советник Долинин  самолично занимается расследованием убийства проповедника Мануйлы для того, чтобы  держать на расстоянии  многоумную монашку Пелагию,  близкую к разгадке пароходного убийства и тем самым способную испортить планы хитроумного чиновника.

В романе "Статский советник" князь Пожарский,  московский обер-полицмейстер является  создателем террористической боевой группы БГ, провокатором, двойным агентом и предателем, который устраивает  покушения на самого себя и благополучно расследует эти преступления: «БГ – мое приемное дитя. Я выпестовал эту организацию, обеспечил ей имя и репутацию. Она дала мне уже все, что могла, теперь пришло время поставить в этой истории точку. Сегодня я уничтожу Грина. Слава, которую я создал этому несгибаемому господину, поможет мне подняться еще на несколько ступенек, приблизит меня к конечной цели»[1]. Подобный тип преступника есть и в романе «Пелагия и красный петух». Обер-прокурор Священного Синода Победин как бы продолжает эстафету, начатую Пожарским. Уничтожение одного ради тысячи или миллионов – вот принцип, которым руководствуются преступники.

Вывод о том, что все эти преступники в романах писателя во многом схожи: энергичные, сметающие все на своем пути ради своей цели, не брезгующие ни террором, ни массовым убийством и руководствующиеся принципом, который, говоря словами Эраста Фандорина, сводится к следующему: «Сначала самому создать пугало, наводящее трепет на публику, а потом героически одолеть творение собственных рук – вот Ваша метода»[1].

6. Вводит второстепенного рекуррентного персонажа, которого убивают в следующем романе. Если в первом романе появится  некто, то он обязательно умрет во втором. В серии "Приключения Эраста Фандорина" в романе "Азазель" впервые появляется граф Зуров, с которым Фандорин стреляется на дуэли, и читатель впервые узнает об уникальном даре, свойственном сыщику, но уже во втором романе "Турецкий гамбит" Зуров погибает от предательского кинжала полковника Казанзаки во время русско-турецкой войны.

Впервые в романе "Азазель" появляется  наемный убийца Ахимас,  нанятый по контракту международной организацией "Азазель" и чуть не убивший Фандорина, расследующим дело о самоубийстве студента-миллионера, но уже в романе "Смерть Ахиллеса" везению Ахимаса наступает конец, и он погибает от руки Эраста Петровича.    

  В «Турецком гамбите  фигурирует прославленный генерал-майор Соболев, герой  русско-турецкой войны, который в романе "Смерть Ахиллеса" погибает от руки наемного убийцы, подкупленного членами царской семьи.

Такого реккурентного персонажа можно найти и в литературном проекте о монахине Пелагии. Так, в «Пелагии и белом бульдоге" мы впервые встречаем полицмейстера Заволжска Лагранжа, которого владыка Митрофаний отправляет на острова для  расследования  странного появления черного монаха и которого жестоко убивают  под видом самоубийства во втором романе "Черный монах." На смену Лагранжу владыка Заволжска отправляет на остров товарища прокурора Матвея Бенционовича Бердичевского с целью расследования загадочного "самоубийства" полицмейстера, а также странных обстоятельств, которые происходят на острове с появлением черного монаха, но уже в третьем романе  "Пелагия и красный петух" Бердичевского убивают по приказу обер-прокурора Синода Победина.

7. Детективный сюжет развивается по западным стандартам.  Неслучайно Б. Акунина называют новым типом «американского» писателя. Действительно, детективы писателя напоминают динамизм романов  западных писателей детективов. Динамические события в романах Б. Акунина  происходят во многом благодаря активным действиям главного героя: «Все время что-то происходит, вокруг постоянное движение. Сюжет построен по тому же принципу: действие, действие и еще раз действие» [7]. Начиная с романа "Азазель" Эраст Петрович постоянно находится в действии, движении.  Расследует обстоятельства гибели студента Кокорина,  выясняет причастность к этому делу некоей особы Амалии Бежецкой,  чудом спасается от смерти наемного убийцы Ахимаса, работающего на международную организацию "Азазель", стреляется на дуэли с графом Зуровым, уезжает во Францию, чтобы выяснить обстоятельства странного отъезда из России Бежецкой и установить ее причастность к расследуемому делу. Чаще всего главный герой американских детективов   – профессионал, чья сила в здравом смысле, знании жизни, традиционной нравственности. Таков и Фандорин – мастер дедукции, проявляет инициативу, просит поручений, действует самостоятельно, проявляя энергию, смекалку, любознательность, отвагу, логическое мышление.

8. Ретроактивное (Ю.Б. Борев) воздействие детективов писателя на сознание читателей. В этой связи интересна точка  зрения Ю.Б. Борева о том, что  западные теоретики постмодернизма занимаются в основном проблемой пародирования "стереотипов массовой литературы" и не принимают "ретроактивное" воздействие массовой литературы на художественное сознание постмодернистов. Ведь неслучайно некоторые исследователи называют писателя мастером ретродетектива.  На наш взгляд, романы Б.  Акунина, намеренно сконструированные из многочисленных ситуаций и мотивов классической литературы, рассчитаны на перечитывание как самого детектива, так и классики, выполняя функцию ретроактивного воздействия на сознание читателей.

Библиографический список

1.Акунин, Б. Статский советник. – М.: Захаров, 2002.  –  C. 201.

2.Барт, Р. От произведения к тексту. Семиотика. Поэтика.  – М.,1989. –  С.512.

3.Вербиева, А. Так интереснее мне и веселее взыскательному читателю // Независимая газета. – 1999. – 23 дек. – С. 22.

4.Лурье, Л. Борис Акунин как учитель истории // Искусство кино. – 2000. - №8. – С. 245.  

5.Москвина, Т. Раз, два, три – игра закончена [Электронный ресурс]

     URL:  seance.ru / (15  мая 2007).

6.Ранчин, А.М. Романы Б. Акунина и классическая традиция: повествование в четырех главах с предуведомлением, нелирическим отступлением и эпилогом // НЛО. – 2004. - №64.  – С.255.

7.Райнеке, Ю.С. Исторический роман постмодернизма и традиции жанра: дис…канд. филол. наук / Моск. гос. открытый пед. ун-т им. М.А. Шолохова. М., 2002. –  С.149.

8.Рудановская, Д. О модном в литературе [Электронный ресурс]  URL:  Интернет – журнал молодых писателей России. – (18.08. 2000).  – С.4.