СОЗДАНИЕ САТИРЫ И ЮМОРА СРЕДСТВАМИ ЛЕКСИКИ И ФРАЗЕОЛОГИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ М. ЗОЩЕНКО)
статья на тему

СОЗДАНИЕ САТИРЫ И ЮМОРА СРЕДСТВАМИ

ЛЕКСИКИ И ФРАЗЕОЛОГИИ

(НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ М. ЗОЩЕНКО)

Известно, что существенной чертой художественного стиля является индивидуальность слога. Любой  художник слова вырабатывает собственную манеру письма, собственную систему художественных приемов, особый индивидуальный слог. Но «неверно было бы понимать  индивидуальность слога как абсолютную новизну. Каждый писатель не только создает новые метафоры, новые средства выражения, но и использует достижения предшественников, запас накопленных ранее поэтических формул, литературных стандартов. Однако эти традиционные литературные средства подвергаются обычно обновлению»^[1]. Следовательно, «суть индивидуальности не в абсолютной новизне метафор, образов, соединения слов, но в постоянном обновлении поэтических формул и в их смене»^[2] 

На протяжении всей своей жизни в литературе М.Зощенко выступал в защиту живой русской речи: писал статьи, участвовал в дискуссиях. Но все же лучшей защитой русской речи были рассказы, повести, пьесы писателя.

Наиболее раздражающим, истинно «больным» для писателя вопросом, которым он был буквально измучен критикой, был вопрос о его языке: откуда он его взял? Зачем этот грубый, неуклюжий и бестолковый по литературным меркам язык попал на бумагу? Стремясь покончить с опостылевшими ему упреками в порче языка, Зощенко писал: «…Я пишу на том языке, на котором сейчас говорит и думает улица. Я сделал это (в маленьких рассказах) не ради курьезов и не для того, чтобы точнее копировать нашу жизнь. Я сделал это, чтобы заполнить хотя бы временно тот колоссальный разрыв, который произошел между литературой и улицей».

С большим вдохновением и прилежностью изучал Зощенко неизвестную до того времени литературе речь боковых улочек, вокзалов и рынков – ее конструкцию и тональность, ее обороты, словечки и присказки, и сумел перевести просторечный говор в русло художественного языка.

«Ничего нет в мире страшнее смешного: смешное – казнь уродливых нелепостей»^[3], – так определял В.Г.Белинский значение юмора и сатиры

Замечания Белинского о существе, целеустремленности и важнейших качествах юмора и сатиры проливают свет на своеобразие подбора и употребления речевых средств в произведениях, наделенных этими качествами.

Речевые средства юмора и сатиры у каждого писателя разнообразны и специфичны. Сатирическое и комическое создается в языке как при помощи соответствующего подбора речевых средств, так и благодаря своеобразным приемам словоупотребления.

Известно, что для правильного употребления слов в речи недостаточно знать их точное значение, необходимо также учитывать особенности лексической сочетаемости слов, т.е. «их способность соединяться друг с другом»^[4].

В основе учения о лексической сочетаемости лежит положение академика В.В.Виноградова о фразеологически связанных значениях слов, которые имеют единичную сочетаемость (закадычный друг) или ограниченные возможности сочетаемости (черствый хлеб; черствый человек, но нельзя сказать «черствая конфета», «черствый товарищ»).

Для разработки теории лексической сочетаемости большое значение имело выделение В.В.Виноградовым фразеологических сочетаний и установления основных типов лексических значений слов в русском языке^[5]. Фразеологическими сочетаниями занимается фразеология, предметом лексической стилистики является изучение соединения в речи слов, имеющих свободные значения, и определение тех ограничений, которые накладываются на их лексическую сочетаемость.

Многие лингвисты подчеркивают, что лексическая сочетаемость слова неотделима от его смысла. Некоторые ученые, исследуя проблемы лексической сочетаемости, приходят к выводу о том, что абсолютно свободных сочетаний лексем в языке не существует, есть только разные по возможностям сочетаемости группы слов^[6]. При такой постановке вопроса уничтожается различие между свободными сочетаниями и фразеологически связанными.

Соединение слов в словосочетания может наталкиваться на разного рода ограничения. Во-первых, слова могут не сочетаться из-за их смысловой несовместимости (фиолетовый апельсин, облокотился спиной, близко веселый); в-третьих, объединению слов могут препятствовать их лексические особенности (слова, обозначающие, казалось бы, соединяемые понятия, не сочетаются; говорят причинить горе, неприятности, но нельзя сказать причинить радость, удовольствие.

 В зависимости от ограничений, регулирующих соединение слов, различают три типа сочетаемости: семантическую, грамматическую (точнее синтаксическую) и лексическую.

Все знаменательные слова, имеющие свободные значения, условно можно разделить на две группы. Одним свойственна сочетаемость, практически не ограниченная в пределах их предметно логических связей; таковы, например, прилагательные, характеризующие физические свойства предметов – цвет, объем, вес, температуру (красный, черный, большой, легкий, тяжелый, горячий), многие существительные (стол, дом, человек, дерево), глаголы (жить, видеть, работать, знать). Другую группу образуют слова, имеющие ограниченную лексическую сочетаемость (причем в случае многозначности слов это ограничение может распространяться лишь на отдельные их значения).

Сочетаемость слов играет важную роль в художественной речи. Расширение привычных связей слов, придающие им новые оттенки значения, лежит в основе многих классических образов больших мастеров художественной речи: седой зимы угрозы (А.С.Пушкин), пузатое ореховое бюро (Н.В.Гоголь), резиновая мысль (И.Ильф, Е.Петров)

К оценке лексической сочетаемости в экспрессивной речи нельзя подходить с обычной меркой, здесь законы «притяжения» слов друг к другу особые. В художественных и публицистических произведениях границы лексической сочетаемости значительно расширяются.

К нарушению лексической сочетаемости часто прибегают писатели, чтобы придать комический оттенок. Вот примеры из произведений М.Зощенко. Это так называемые индивидуально авторские эпитеты, используемые как яркий стилистический прием создания сатиры и юмора. Например:

Оставшись в квартире вместе с ее мамашей, инженер впал в бурное отчаяние, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы вечером не вернулась к нему его подруга из Ростова (Чудный отдых);

Дрались, конечно, от чистого сердца. Инвалиду Гаврилову последнюю башку чуть не оттяпали (Нервные люди);

Бывало, раньше выйдешь на улицу этаким, как говорится, кандебобером, а на тебя смотрят, посылают воздушные взгляды, сочувственные улыбки, смешки и ужимки (Личная жизнь);

И небось не сделают – убегу на своих сытых ногах (Какие у меня были профессии);

Многие беспочвенные интеллигенты на этом даже упадочные теории строят (Иностранцы);

И боли сразу будто ослабли. И сердце ничего себе бьется. И здоровье стало прямо выдающееся (Четыре дня).

Умение найти точные слова для наименования тех или иных понятий помогает добиться краткости в выражении мысли. Однако в некоторых случаях, как в устной, так и в письменной речи встречается многословие, или речевая избыточность.

Иногда проявление речевой избыточности граничит с абсурдностью: Труп был мертв и не скрывал этого. Такие примеры многословия стилисты называют ляпалиссиадами.

В анализируемых нами произведениях М.Зощенко сознательно использует речевую избыточность как средство создания комического.

Речевая избыточность может принимать форму плеоназма. Плеоназмом (от греческого pleonasmos – избыток, чрезмерность) называется избыточность выразительных средств, используемых для передачи лексического или грамматического смысла высказывания^[7].

Например:

- Заела, говорит, меня повседневная обыденность (Агитатор);

Эта истинная быль случилась перед рождеством. В сентябре месяце (Святочная история);

- Идем мы с этой дамочкой, а кругом темный мрак (Расписка);

- Предчувствую, говорит, заранее, что драка будет (Утонувший домик).

Часто встречаются плеоназмы при соединении синонимов. Например:

Жало этой художественной сатиры направлено в аккурат против выпивки и алкоголя (Землетрясение);

- Иди, говорит, кличут. У графа, говорит, кража и пропажа, а на тебя подозрение (Жертва революции);

Мол, об чем тут речь? Чего такое тут происходит, ась? Чего делается – я не пойму. Когда и так все ясно и наглядно и причем, будьте любезны, имеется документ (Расписка);

Потом он случайно узнал от одного приехавшего из Винницы, что в доме Музы как будто все благополучно, развода нет и муж, по-видимому, по-прежнему безмерно любит ее и обожает (Двадцать лет спустя).

Разновидностью плеоназма является тавтология (от греч. tautologia, от tauto – то же самое и  logos – слово) – содержательная избыточность высказывания, проявляющаяся в смысловом дублировании целого или его части^[8]. Например:

- Тут ко мне тетка из Тифлиса приехала, и я интересуюсь ее повидать и покалякать с ней о разных разностях (Какие у  меня были профессии);

А он берет меня за ручку и отвечает: «Я шутку пошутил, Пелагея Максимовна. Оставьте думать» (Пациентка);

Свистки свистят правильно. Ну прямо приятно и благополучно (Шапка);

- Это он мне родной родственник. Сережа Власов. Брата Петра сын…(Не надо иметь родственников);

- Расскажу я вам рассказ про одну мою поездочку в трамвае (Валя).

Тавтология, возникающая при сочетании русского слова и иноязычного последний пример), которые совпадают по значению, обычно свидетельствуют о том, что говорящий не понимает точного значения заимствованного слова^[9].

В качестве средства юмора и сатиры у М.Зощенко активно используется повтор, т.е. повтор одних и тех же слов. Например:

И берет она в левую руку ежик и хочет чистить.

Хочет она чистить, берет в левую руку ежик, а другая жиличка, Дарья Петровна Кобылина, чей ежик, посмотрела, чего взято, и отвечает […](Нервные люди);

Начала собачка кидаться, а дворник Володин не растерялся, вооружился камушком и тяпнул ее по башке.

Тяпнул ее по башке. Глядим – все признаки налицо (Бешенство);

- Я, говорит, чересчур удивляюсь, уважаемый товарищ, но, говорит, или вы своей домработнице денег не платите, или, говорит, я не пойму, что с ней. Но если, говорит, вы ее нарочно засылаете под ребенка просить, то вы, говорит, есть определенно чуждая прослойка в нашем пролетарском доме (Няня).

Одним из важнейших аспектов языкового своеобразия произведений является раскрытие художественно-изобразительной роли фразеологического оборота как одного из «наиболее действенных языковых средств для создания того или иного художественного образа, колоритной авторской речи, для обрисовки речевого портрета»^[10] персонажей и т.д. как в их общенародной форме, так и в индивидуально-авторской обработке.

Традиционно различаются два вида преобразования фразеологического оборота: деформация и модификация.

При деформации фразеологического оборота отступления от традиционных норм затрагивают в основном внешнюю форму фразеологизма (замену одного из компонентов фразеологизма, введение дополнительного компонента, выведение, исключение из состава фразеологического оборота одного или нескольких компонентов и т.д.).

        Процессы же модификации (видоизменения) затрагивают внутреннее содержание фразеологизма, составляя без изменения его форму. Другими словами, «если процессы деформации действуют в основном в сфере «плана выражения», то процессы модификации затрагивают только «план содержания фразеологизма»^[11].

     Анализ языка рассказов М.Зощенко показывает, что автор использует в основном деформированные устойчивые словосочетания (включающие фразеологизмы с замененными компонентами, фразеологизмы-эллипсы, фразеологизмы с введенными в их структуру дополнительными компонентами, контаминированные фразеологизмы; иногда писатель использует только образ фразеологизма или один его компонент).

     Наиболее распространенным приемом деформации фразеологизмов у М.Зощенко является прием замены одного из компонентов устойчивого словосочетания словом со свободным значением:

- Ну, вы не очень-то распущайте свои мысли. А не то я позвоню куда следует. Вам покажут – человечество…(Врачевание и психика)

(Ср.: Распускать руки.Разг. Лезть драться)

- Да, говорю, интересуюсь, конечно. Но, говорю, ответьте мне, как на анкету, сколько  вам лет от роду? (Жених)

(Ср.: как на духу. Устар. Откровенно, чистосердечно, ничего не утаивая).

Чаще всего подобная замена компонента фразеологизма связана с явлением синонимии в русском языке.

Например:

Хозяин углубился в воспоминания.

- А впрочем,- сказал он,- и этот обед вскочит в копеечку (Хозрасчет)

(Ср.: Влететь в копеечку. Потребовать очень больших затрат; стоить очень дорого.)

Сначала инженер, конечно, испугался – думал, что его хотят вывести на свежую воду, но после обрадовался (Паутина).

(Ср.: Вывести на чистую воду. Разоблачать; уличать в чем-либо.)

По мнению, К.И.Мирзахановой, замена фразеологизма общеязыковым синонимом «не вносит существенных изменений в смысл последнего, но оживляет и меняет его оттенки, конкретизирует его значение применительно к речевой ситуации»^[12].

В нескольких случаях наблюдается замена межстилевого слова словом с суффиксом субъективной оценки или наоборот.

- […] Извините, говорю, обмишурился.

- Нет, говорит, дельце заметано (Жених).

(Ср.: Дело заметано.Прост. Ладно, решено; договорились)

Домишки колышутся, земля гудит и трясется, а Снопков спит себе без задних ножек и знать ничего не хочет (Землетрясение).

(Ср.: Без задних ног. Спать очень крепко.)

- Вот вы зубки скалите,- сказал Вася,- а я действительно, Марья Васильевна, горячо вас обожаю и люблю (Любовь).

(Ср.: Скалить зубы. Прост. Смеяться, хохотать; насмехаться).

        Кроме того, в рассказах М.Зощенко мы встречаем замену глагола его формами – причастием или деепричастием.

А последнюю субботу, находясь под мухой, разбился Петр Антонович об тумбу и в воскресенье в театр не пошел (Сильное средство).

(Ср.: Находиться под мухой. В состоянии опьянения или в состоянии легкого опьянения, навеселе).

Зато поймет меня простой рабочий человек, не гребущий деньги лопатой (Мелкий случай).

(Ср.: Грести деньги лопатой. Разг. Неодобр. Много получать, зарабатывать, наживать и т.п.)

Я, смотавши удочки, стибрю круг сыру – и только меня толстобрюхий управляющий и видел (Какие у меня были профессии).

(Ср.: Смотать удочки. Прост. Поспешно уходить, отходить и т.п. откуда-либо).

        В  качестве нового, замещенного компонента фразеологизма в анализируемых произведениях встречаются не только языковые (узуальные), но и речевые, контекстуальные, ситуативные (окказиональные) синонимы.

Например:

Полчаса походил по улице, замерз, как собака, губа на губу не попадает (Альфонс).

(Ср.: Зуб на зуб не попадает. Прост. Кто-либо дрожит от сильного холода или сильного страха).

Э-э, думаю, попался бы мне сейчас Васька Бочков – я бы ему пересчитал косточки (Пассажир).

(Ср.: Пересчитать ребра. Прост. Сильно избить, поколотить кого-либо).

- А тебе на что моя фамилия? Ты что, старая кикимора, не в свое дело морду суешь? (Валя).

(Ср.: Совать нос. Прост. Вмешиваться во что-либо, обычно не в свое дело).

        Не менее характерным для стиля рассказов М.Зощенко является использование фразеологизмов-эллипсов. Поскольку устойчивое словосочетание характеризуется целостной воспроизводимостью, читатель легко восстанавливает недостающий компонент фразеологизма. Иногда отсутствующий компонент является опорным во фразеологизме, поэтому отсутствие его сразу замечается и внимание читателя заостряется на нем.

       Например:

- У меня, говорит, привычки такой нету – швабры в чай ложить. Может, это вы дома ложите, а после на людей  тень наводите (Стакан).

(Ср.: Наводить тень на плетень. Прост. Намеренно вносить неясность в дело, запутывать кого-либо).

- Ну, говорю, спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти новенькая. Всего третий сезон ношу (Галоша).

(Ср.: Гора с плеч  свалилась. Рассеялись тревоги, сомнения; наступило полное облегчение после избавления от забот, обязанностей, от чего-либо обременительного и т.п.)

- Что ты,- говорит хозяин,- объелся? Садись, говорит, обратно за столик и пей чай. За такую, говорит, сумму я лучше периной заткну отверстия (Счастье).

(Ср.: Объелся белены. Груб.-просторечн. Обезумел, одурел).

        Довольно часто у Зощенко можно встретить и противоположный прием- прием распространения фразеологизма, введение в его структуру дополнительно одного или нескольких компонентов, конкретизирующих либо весь фразеологизм в целом, либо отдельные  компоненты фразеологического оборота. Причем конкретизация отдельных компонентов осуществляется «в большинстве случаев за счет введения определений и дополнений к традиционным компонентам устойчивого словосочетания. В результате компоненты фразеологизма воспринимаются как таковые, потому что находятся  в структуре фразеологизма, образуют его; с другой стороны, определения или дополнения, введенные в фразеологизм, возвращают словам- компонентам то лексическое значение, с которым они функционируют в языке. Наконец, они сближают фразеологизм с контекстом номинативного значения»^[13].

А то, думает, начнешь давать чаевые – с голым носом домой вернешься (Хамство).

(Ср.: С носом. Ни с чем).

Однако поломался-поломался и пошел домой. И трезвый, знаете ли пошел. То есть ни в одном, ни в другом глазу. (Сильное средство)

(Ср.: Ни в одном глазу. Прост. Трезвый).

        Наиболее распространенным приемом модификации устойчивых словосочетаний является прием намеренного сталкивания прямого и фразеологического значений словосочетаний.

Если автомобили не по карману, да и карманов-то у него нет, ему бы на трамвае проехаться – и то хлеб. Ой, до чего дожили, до чего докатились! (Мещанский уклон).

(Ср.: Не по карману. Не по средствам, слишком дорого для кого-либо).

Глядишь – подмигивают с партеру – дескать, не робей, Вася, дуй с горы. А ты, значит, им знаки делаешь – дескать, оставьте беспокоиться, граждане. Знаем. Сами с усами.  Не зря же целый год отращивали (Столичная штучка).

(Ср.: Сами с усами. Нисколько не хуже, не глупее других).

        Таким образом, анализ языка рассказов показывает, что в тех случаях, когда М.Зощенко использует трансформированный или модифицированный оборот, последний, «получает, помимо заложенных в нем самом ( а иногда вопреки им), новые эстетические и художественные качества»^[14].

Цель использования трансформированных фразеологических оборотов М.Зощенко - создание комического эффекта, так как «сущность комического эффекта, создаваемого средствами языка, состоит в намеренном нарушении принятого способа выражения и данного «речевого приема». Это противоречие […] может быть между содержанием и не принятой в языке устойчивой формой выражения и ее изменением […] между цельным значением фразеологического сочетания и его буквальным пониманием как свободного сочетания слов»^[15].

     Изучение речевых средств юмора и сатиры вводит нас в круг сложных и интересных проблем выбора соответствующего материала, а главное – способов сатирического словоупотребления, в круг многочисленных, неожиданных и разнообразных приемов создания ярких, острых и высокохудожественных сатирических произведений.

       Язык произведений Зощенко ни в коей мере не является копией трамвайных и кухонных разговоров: его речевой строй выборочный, отжатый, вобравший в себя лишь самое характерное, самое яркое, на котором говорят массы, за каждой с виду простейшей лексической конструкцией проглядывает очень тонкая, с совершенным знанием оригинала, необыкновенно талантливая работа, Зощенко пишет не так, как говорит улица, а в присущей ему художественной манере.   

Библиография

     1.  Барлас Л.Г. Русский язык. Стилистика .-М: Просвещение , 1978.-256 с.  

     2. Белинский В. Г. Похождения Чичикова, или Мёртвые души //О  русских классиках.- М.: Художественная литература, 1979.-525 с.              

     3. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слов в

 русском языке // Избранные труды: Лексикология и лексикография.- М., 1977.

 - С.162 - 189.

      4. Голуб И.Б. Стилистика русского языка .-М.: Айрис –пресс, 1997.-448 с.

     5. Ефимов А.И. О языке художественных произведений –М.: Учпедгиз, 1954.-288с.

     6.  Земская Е. А. Речевые приёмы комического в советской литературе //Исследования по языку советских писателей. –М.: Учпедгиз, 1959.

      7. Лукьянов С.А. Анализ художественного текста. –Краснодар:. ОКПЦ Перспективы образования , 2000.-196с.

     8. Мирзаханов  К.И. Индивидуально-авторское использование фразеологизмов в поэме А.Г. Твардовского « За далью-даль» // РЯШ.-1985.-№9.-С.61-64.

     9. Наумов Э.Б. Способы трансформации фразеологизмов ( на материале произведений И. Ильфа и Е. Петрова // РЯШ.-1971.-№.3-С.71-74.

     10.  Розенталь Д.Э., Голуб И.Б., Кохтев Н.Н. Русский язык. Путешествие в страну слов.- М: Просвещение, 1995.- 365 с.

     11. Солганик Г.Я., Дроняева Т.С. Стилистика современного русского языка и культура речи.- М.: Просвещение, 2002.

     12. Фразеологический словарь русского языка //Под. Ред. А.И. Молоткова .

-М.: Русский язык , 1987.

     13.  Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка. –М.: Просвещение, 1969. -316с.

     14.  Ярцева В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1990.