Конспект урока по рассказу А.И. Солженицына "Один день из жизни Ивана Денисовича"
методическая разработка по литературе (11 класс) на тему

Творчество А.И. Солженицына

Ход урока

I. Слово учителя

Произведению А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисов принадлежит особое место в литературе и общественном сознании, сказ, написанный в 1959 году (а задуманный еще в лагере в 1950), первоначально носил название «Щ-854 (Один день одного зэка)».

• 
  ^Почему произведение о лагерном мире ограничивается описанием одного дня?
• 
  Почему автор определил жанр как рассказ?

Сам Солженицын пишет о замысле рассказа: «Просто был такой лагерный день, тяжелая работа, я таскал носилки с напарником и подумал как нужно бы описать весь лагерный мир- одним днем... достаточно в одном дне собрать как по осколочкам, достаточно описать только день одного среднего, ничем не примечательного человека с утра до вечера. И будет все». Жанр рассказа определил сам писатель, подчеркнув этим контраст между малой формой и глубоким содержанием произведения. Повестью назвал «Один день...» Твардовский, осознавая значительность творения Солженицына.

 II. Беседа по рассказу:

• 
  Кто такой герой Солженицына, Иван Денисович?
• 
  Восстановите его прошлое. Как он попал в лагерь?

  Засыпал Шухов, вполне удоволенный. На дню у него выдалось сегодня много

удач:  в  карцер не посадили, на  Соцгородок бригаду не выгнали,  в обед  он

закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с

ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И

не заболел, перемогся.

     Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый.

     Таких дней  в его  сроке от звонка до звонка было  три тысячи  шестьсот

пятьдесят три.

     Из-за високосных годов -- три дня лишних набавлялось...

Герой повести - Иван Денисович Шухов - один из многих, попавших в сталинскую мясорубку, ставших безликими «номерами». В 1941 он простой человек, крестьянин, честно воевавший, оказался в окружении, потом в плену. Бежав из плена, Иван Денисович попадает в советскую контрразведку. Единственный шанс остаться в живых - это подписать признание в том, что он шпион. Абсурдность происходящего подчеркивается тем, что даже следователь не может придумать, какое же задание было дано «шпиону». Так и написали, просто «задание». «В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь - хоть поживешь еще малость. Подписал» и Шухов оказывается в советском лагере.

Солженицын говорил, что образ Ивана Денисовича сложился из солдата Шухова, воевавшего с ним в советско-германскую войну (и никогда не сидевшего), общего опыта пленников и личного опыта в Особом лагере. Остальные лица - все из лагерной жизни, с их подлинными биографиями.

• 
  Почему день, описанный в повести, кажется Шухову «почти
  счастливым»?
• 
  Почему автор выбрал именно «счастливый» день?
• 
  Какие «счастливые» события происходят с героем?
• 
  Согласны ли вы с определением «счастливый»?

Иван Денисович из породы «природных», «естественных» людей. Он напоминает толстовского Платона Каратаева. Такие люди ценят прежде всего непосредственную жизнь, существование как процесс. Кажется, все в Шухове 

сосредоточено на одном - только бы выжить. Но как выжить и остаться при этом человеком? Ивану Денисовичу это удается. Он не поддался процессу расчеловечивания, устоял, сохранил нравственную основу.

«Почти счастливый» день не принес особых неприятностей, в этом уже счастье. Счастье как отсутствие несчастья в условиях, которые ты изменить не можешь. В карцер не посадили, на шмоне не попался, табачку купил, не заболел - чего же еще? Если такой день счастливый, то какие тогда несчастливые? В изображении обыденности происходящего, привычки к бесчеловечным условиям заключается обвинительная сила произведения Солженицына.

- Что помогает герою устоять, остаться человеком?

Шухов живет в согласии с собой, он далек от самоанализа, от мучительных размышлений, от вопросов: за что? почему? Этой цельностью сознания во многом объясняется его жизнестойкость, приспособляемость к нечеловеческим условиям. «Природность» Ивана Денисовича связана с высокой нравственностью героя. Шухову доверяют, потому что знают: честен, порядочен, по совести живет. Приспособляемость Шухова не имеет ничего общего с приспособленчеством, униженностью, потерей человеческого достоинства. Шухов помнит слова своего первого бригадира, старого лагерного волка Куземина: «В лагере вот кто погибает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать». Шухов и в лагере работает честно, как на воле, у себя в колхозе. Для него в этой работе – достоинство и радость мастера, владеющего своим делом. Работая, он ощущает прилив энергии и сил. В нем есть практичная крестьянская бережливость: с трогательной заботой припрятывает он мастерок. Труд - это жизнь для Шухова. Не развратила его советская власть, не смогла заставить халтурить, отлынивать.

Уклад крестьянской жизни, ее вековые законы оказались сильнее. Здравый смысл и трезвый взгляд на жизнь помогают ему выстоять.

- О ком из зэков автор пишет с симпатией? Алеша бабтист – у него вера, Кавторанг  - военный человек

В войне

А  было вот  как:  в феврале  сорок  второго  года  на  Северо-Западном

окружили  их  армию  всю,  и с самолетов им  ничего жрать  не бросали,  а  и

самолетов  тех  не  было.  Дошли  до  того, что строгали  копыта  с  лошадей

околевших, размачивали ту роговицу  в воде  и ели.  И стрелять было нечем. И

так  их помалу немцы по лесам  ловили и брали. И  вот  в  группе такой одной

Шухов в плену побыл пару дней, там же, в лесах, -- и убежали они впятером. И

еще  по лесам, по  болотам покрались -- чудом  к своим попали.  Только двоих

автоматчик свой  на месте  уложил, третий от ран умер, --  двое  их и дошло.

Были б умней  --  сказали  б,  что  по лесам бродили,  и  ничего б им. А они

открылись:  мол,  из  плена немецкого.  Из  плена? Мать вашу так! Фашистские

агенты! И за решетку. Было б их пять, может сличили показания, поверили б, а

двоим никак: сговорились, мол, гады насчет побега.

- Кого называет «дерьмом»?

Из тех, кто, как писал Солженицын, «принимают на себя удар» -Сенька Клевшин, латыш Кильдигис, кавторанг Буйновский, помощник бригадира Павло и бригадир Тюрин. Они не роняют себя и слов зря не роняют, как и Иван Денисович. Бригадир Тюрин - для всех «отец». От того, как «процентовку» закрыл, зависит жизнь бригады. Тюрин и сам жить умеет, и за других думает. «Непрактичный» Буйновский пытается бороться за свои права получает «десять суток строгого». Шухов не одобряет поступка Буйновского:-Кряхти да гнись. А упрешься- переломишься» Шухову с его здравым смысл

и Буйновскому с его «неумением жить» противопоставлены те, кто «не принимает на себя удар», «кто от него уклоняется». Прежде всего, это кинорежиссер Цезарь Маркович. У него меховая шапка, присланная с воли: «Кому-то Цезарь подмазал, и разрешили ему носить чистую городскую шапку». Все на морозе работают, а Цезарь в тепле в конторе сидит. Шухов не осуждает Цезаря: каждый хочет выжить. Одна из отличительных черт жизни Цезаря - «образованные разговоры». Кино, которым занимался Цезарь - игра, то есть выдуманная, ненастоящая жизнь, с точки зрения зэка. Вспомним спор по поводу фильмов Эйзенштейна «Иван Грозный», «Броненосец «Потемкин». Реальность остается скрытой для Цезаря. Шухов даже жалеет его: «Небось много он об себе думает, а не понимает в жизни ничуть».

Солженицын выделяет еще одного героя, не названного по имени -«высокого молчаливого старика». Сидел он по тюрьмам и лагерям несчетное количество лет, и ни одна амнистия его не коснулась. Но себя не потерял. «Лицо его вымотано было, но не до слабости фитиля-инвалида, а до камня тесаного, темного. И по рукам, большим, в трещинах и черноте, видать было, что не много выпало ему за все годы отсиживаться придурком» «Придурки» - лагерные «аристократы» - лакеи: дневальные по бараку. десятник Дэр, «наблюдатель» Шкуропатенко, парикмахер, бухгалтер, один КВЧ - «первые сволочи, сидевшие в зоне, людей этих работяги считали ниже дерьма».

Задание.

Найдите в тексте рассказа места, где точки зрения повествователя и героя сближаются. Покажите, когда две точки зрения дистанцируются друг от друга. С чем связано появление этой дистанции? С идеологическими расхождениями автора и героя или же с творческой задачей автора дать более широкий охват изображения, чем тот, что мог бы быть доступен Шухову?

Слово учителя

В лице «незлобивого», терпеливого Ивана Денисовича Солженицын воссоздал символический образ русского народа, способного переносить невиданные страдания, лишения, издевательства и при этом сохранить доброту к людям, человечность, снисходительность к человеческим слабостям и непримиримость к нравственным порокам.

Один День Ивана Денисовича разрастается до пределов целой человеческой жизни, до масштабов народной судьбы, до символа целой эпохи в истории России.

Шухов молча  смотрел в потолок.  Уж сам он  не  знал, хотел он воли или

нет. Поначалу-то  очень хотел  и каждый вечер считал, сколько дней  от сроку

прошло, сколько осталось.  А  потом  надоело. А потом проясняться стало, что

домой  таких не пускают, гонят в ссылку. И где ему будет житуха лучше -- тут

ли, там -- неведомо.

     Только б то и хотелось ему у Бога попросить, чтобы -- домой.

     А домой не пустят...

     Не врет Алешка, и по его голосу и по  глазам его видать, что радый он в

тюрьме сидеть.

     --  Вишь, Алешка,  --  Шухов  ему разъяснил,  -- у  тебя  как-то  ладно

получается: Христос тебе сидеть  велел, за Христа ты  и сел. А я за что сел?

За то, что в сорок первом к войне не приготовились, за это? А я при чем?

     -- Что-то второй проверки нет... -- Кильдигс со своей койки заворчал.

     --  Да-а! -- отозвался  Шухов. -- Это  нужно в трубе угольком записать,

что второй проверки нет. -- И зевнул: -- Спать, наверно.

     И тут же в утихающем усмиренном бараке услышали грохот болта на внешней

двери. Вбежали из коридора двое, кто валенки относил, и кричат:

     -- Вторая проверка!

     Тут и надзиратель им вслед:

     -- Вы'ходи на ту половину!

     А  уж кто и спал!  Заворчали,  задвигались,  в  валенки  ноги  суют  (в

кальсонах редко кто, в брюках ватных так и спят --  без них под одеяльцем не

улежишь, скоченеешь).

     -- Тьфу, проклятые! -- выругался Шухов. Но не очень он сердился, потому

что не заснул еще.

     Цезарь высунул  руку наверх и  положил  ему  два  печенья, два  кусочка

сахару и один круглый ломтик колбасы.

     -- Спасибо, Цезарь  Маркович, -- нагнулся Шухов  вниз,  в проход.  -- А

ну-ка, мешочек ваш дайте  мне наверх  под  голову для безопаски.  (Сверху на

ходу не стяпнешь так быстро, да и кто у Шухова искать станет?)

     Цезарь  передал  Шухову  наверх  свой  белый  завязанный  мешок.  Шухов

подвалил его под матрас и еще ждал, пока выгонят больше, чтобы в коридоре на

полу босиком меньше стоять.

     Но надзиратель оскалился:

     -- А ну, там! в углу!

     И Шухов мягко  спрыгнул  босиком  на пол (уж так  хорошо  его валенки с

портянками на печке  стояли -- жалко  было  их снимать!). Сколько он тапочек

перешил -- все другим, себе не оставил. Да он привычен, дело недолгое.

     Тапочки тоже отбирают, у кого найдут днем.

     И какие бригады  валенки сдали на  сушку -- тоже  теперь  хорошо, кто в

тапочках, а то в портянках одних подвязанных или босиком.

     -- Ну! ну! -- рычал надзиратель.

     -- Вам дрына, падлы? -- старший барака тут же.

     Выперли  всех в ту половину барака, последних -- в коридор. Шухов тут и

стал у стеночки, около парашной. Под ногами его  пол был мокроват, и  ледяно

тянуло низом из сеней.

     Выгнали всех  -- и еще  раз пошел надзиратель и старший барака смотреть

--  не спрятался ли кто,  не приткнулся ли кто в затемке и спит. Потому  что

недосчитаешь  -- беда,  и пересчитаешь -- беда, опять  перепроверка. Обошли,

обошли, вернулись к дверям.

     -- Первый, второй, третий, четвертый... --  уж теперь быстро  по одному

запускают. Восемнадцатым и Шухов втиснулся. Да бегом  к своей вагонке, да на

подпорочку ногу закинул -- шасть! -- и уж наверху.

     Ладно. Ноги опять в  рукав телогрейки, сверху  одеяло,  сверху  бушлат,

спим!  Будут  теперь  всю   ту  вторую   половину  барака  в  нашу  половину

перепускать, да нам-то горюшка нет.

     Цезарь вернулся. Спустил ему Шухов мешок.

     Алешка вернулся. Неумелец он, всем угождает, а заработать не может.

     -- На, Алешка! -- и печенье одно ему отдал. Улыбится Алешка.

     -- Спасибо! У вас у самих нет!

     -- Е-ешь!

     У нас нет, так мы всегда заработаем.

     А сам колбасы кусочек -- в  рот!  Зубами ее!  Зубами! Дух мясной! И сок

мясной, настоящий. Туда, в живот, пошел.

     И -- нету колбасы.

     Остальное, рассудил Шухов, перед разводом.

     И   укрылся  с   головой   одеяльцем,  тонким,  немытеньким,   уже   не

прислушиваясь, как меж вагонок набилось из  той половины зэков:  ждут, когда

их половину проверят.

     Засыпал Шухов, вполне удоволенный. На дню у него выдалось сегодня много

удач:  в  карцер не посадили, на  Соцгородок бригаду не выгнали,  в обед  он

закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с

ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И

не заболел, перемогся.

     Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый.

     Таких дней  в его  сроке от звонка до звонка было  три тысячи  шестьсот

пятьдесят три.

     Из-за високосных годов -- три дня лишних набавлялось...

     В повести поднимается множество проблем, главные их которых – как сохранить человечность и доброту в человеке, которого предала его родная страна; чем для заключенного является труд в жутких условиях за миску баланды; как меняются люди, оказавшись волей судьбы в подобных лагерях.