Отражение двойственности мифологического сознания в стихотворении А.А.Фета «Alter ego»: символы и ассоциации.
статья по литературе (10, 11 класс) на тему

Отражение  двойственности мифологического сознания в стихотворении А.А.Фета «Alter ego»: символы и ассоциации.

Как читает поэзию А.А.Фета наш современник? Что способен он «прочесть»  в тексте? О чём писал сам поэт, что вкладывал в идею того  или иного стихотворения? Все эти вопросы далеко не праздные. Для более глубокого понимания текстов А.А.Фета, стремившегося, как он сам говорил, передать «и тёмный бред души и трав неясный запах», необходимо   «исследовательское» прочтение.  Для поэзии А.А.Фета особенно актуальной становится интерпретация текста: опознание «художественных приёмов» и обнаружение смысловой нагрузки этих опознанных элементов. В своей работе я попытаюсь «перевести» художественный язык стихотворения на язык читателя, обнаружить «новые смыслы», возникшие под влиянием контекста. Пожалуй, здесь уместно будет вспомнить толкование поэтического слова, данное О.Э. Мандельштамом в эссе «Разговор о Данте» (1933): «Любое слово является пучком, и смысл торчит из него в разные стороны, а не устремляется в одну официальную точку». И как не просто подчас разобраться в этих пучках и обнаружить в их «нагромождении» высшую гармонию стиха! Вот эти «пучки смыслов» и станут предметом нашего исследования. Кроме того, интерпретация стихотворения А.А.Фета позволит нам некоторым образом прояснить «бессознательный лепет спящего», который, по словам И.С.Тургенева, только и ценил поэт Фет.(*1). Стихотворение  «Alter ego» было написано А. А. Фетом в 1878 году  в возрасте 58 лет. Впервые напечатано в «Огоньке» в 1879, в № 8 и включено  в сборник «Вечерние огни». В 19 января  1878 года  А.А.Фет послал «Alter ego»  Толстым, с семейством которых он был близок с 1860-х гг. 27 января Л.Н.Толстой ответил поэту: «Спасибо вам, что не наказываете меня за молчание; а еще награждаете, дав нам первым прочесть ваше стихотворение. Оно прекрасно! На нем есть тот особенный характер, который есть в ваших последних — столь редких стихотворениях. Очень они компактны, и сиянье от них очень далекое. Видно, на них тратится ужасно много поэтического запаса».  Сборник  «Вечерние  огни» создан поэтом после  двадцатилетнего перерыва в творчестве.  В 70 — 90-е годы — поэзия А.А.Фета окрашивается философской мыслью, что нашло отражение в названиях стихотворений: «Смерть», «Добро и зло», «Музе», «Никогда», одно из них - «Alter ego».

 «Alter ego» в переводе с латыни означает «второе я». Так древние римляне называли самых дорогих и близких им людей. Своим «вторым я», своей «второй половиной» А.А. Фет считал девушку, которую встретил и потерял еще в годы своей молодости. Есть мнение, что стихотворение «Alter ego»  посвящено Марии Лазич. Мария была  дочерью отставного кавалерийского генерала сербского происхождения К. Лазича, сподвижника Суворова и Багратиона. Отставной генерал был небогат и обременен обширным семейством. Мария — старшая его дочь — разделяла все хозяйственные и воспитательные заботы отца. К моменту знакомства с Фетом ей было 24 года, ему — 28 лет. Мария  не была ослепительной красавицей. Признавали, что она «далеко уступает лицом» своей младшей замужней сестре. Однако А.А. Фет безошибочно признал в ней родственную душу. «Я ждал женщины, которая поймет меня, — и дождался ее», — писал он своему другу Ивану Петровичу Борисову, с которым вместе провел детство в Орловской губернии. Девушка была великолепно образованной, литературно и музыкально одаренной.  Оказалось, что она еще с ранней юности полюбила  стихи А.А. Фета, знала их  наизусть. Но отношения трагически оборвались.  Мария погибла от загоревшегося на ней платья. Был ли это несчастный случай или замаскированное самоубийство? Чувство вины перед тенью Марии Лазич  угнетало А.А. Фета всю оставшуюся жизнь.  Какие из любовных стихотворений навеяны отношениями с Марией, какие являются воспоминаниями о ней, остается предметом исследовательских споров до сих пор.

Стихотворение начинается со сравнения: «Как лилея глядится в нагорный ручей, Ты стояла над первою песней моей…». Образ «лилии», безусловно, не случаен. Он подключает сразу множество ассоциаций –«пучков». Во-первых, лилея – поэтическое  устаревшее название лилии, цветка, соотнесённого с возлюбленной поэта. Употребление архаизма А.А. Фетом подчёркивает  важность этого образа, его вне бытовое  значение. Во-вторых, Лилея - одна из наяд (нимфы водной стихии) в греческой мифологии. Наяды – богини рек, ручьёв- перед смертными представали в образе прекрасных девушек. Лирическая героиня – наяда «нагорного ручья», его душа. Поэтому  героиня становится своего рода музой поэта, лирического героя: «Ты стояла над первою песней моей».  

Кроме древнегреческих реминисценций, в стихотворении можно обнаружить и  библейскую символику. Во-первых, цветок лилии  связан с Девой Марией,  иначе её называют  Мадонной лилии. В христианстве символика лилии имеет  несколько значений: чистота, праведность;  милость Божья,  провидение; грех и очищенная от грехов душа. Из этого «символического списка» с образом  лирической героини соотносятся  чистота («младенческая душа») и провидение, учитывая раннюю смерть героини.

Интересно, что в Германии цветок лилии символизировал загробную жизнь и искупление грехов. Эти мотивы  также находят отражение в четвёртой строфе стихотворения: «Нас с тобой ожидает особенный суд, Он сумеет нас сразу в толпе различить». Речь идёт о посмертном суде  героев.

Во-вторых, на иконах  «Благовещение  Пресвятой Богородицы» Архангела Гавриила часто изображали с лилиями в руках. Обычай изображать христианских святых с этим цветком берёт начало от Нагорной проповеди. В ней Иисус использовал образ «лилейных полей» как аллегорию награды  Богом  бессребреников. Обращает на себя внимание и эпитет «нагорный (ручей)». Он порождает в нашем сознании ассоциацию с Нагорной проповедью Иисуса Христа. В ней  Иисус сформулировал сущность  Нового Завета. Таким образом, мы обнаруживаем, что образ лилии не только связывается  в сознании читателя  с лирической героиней, но и является некой «скрепой», объединяющей героев. Возникает смысловая цепочка: лилия- Богородица- Архангел Гавриил- Иисус-Нагорная проповедь- нагорный ручей-поэт – его Муза ( «Ты стояла над первою песней моей»).  Эпитет «нагорный» (ручей) указывает на связь  лирического героя  с высшими, божественными силами. Вообще  возникает ощущение некоего чистого, светлого, почти  райского пространства: «лилея  глядится  в нагорный ручей», «первая песня». Перед нами  Эдемский сад. Эта ассоциация подтверждается  ещё одной смысловой цепочкой: «нагорный ручей»(поэт)- Иисус- Нагорная проповедь – лилейные поля- «лилея» -возлюбленная поэта.  Кроме того, образ ручья  символичен: ручей означает свободный, незатруднённый период жизни.

Олицетворением «лилея глядится»  в текст вводится мотив зеркала.  У него древние корни: задолго до появления зеркал  человек мог видеть своё отражение в  воде. Толковый словарь Ожегова даёт следующие значения этого глагола:  «Глядеться- то же, что и смотреться: рассматривать своё отражение в чём-нибудь; хорошо выглядеть, обнаруживая свои лучшие стороны». Благодаря ручью, лилея(лирическая героиня) имеет возможность  увидеть себя как другого, познакомиться с самой собой, но собой «лучшей».

Здесь уместно обратиться к названию стихотворения  «Alter ego», вспомнить историю  происхождения этого выражения. Древнегреческий философ  Порфирий в "Жизнеописании Пифагора" (гл. 33) приписывает это выражение Пифагору: "Друзей он очень любил и первый сказал, что у друзей все общее, и что друг- это другой он сам".  

Отражение лилеи породило в ручье «первую песню».  Ручей (ассоциирующийся с лирическим героем, поэтом) отображает не столько реальную лилею, сколько своё видение её. Так в стихотворении  возникает новый мотив- творчества. На мотив творчества также указывает употребление предлога «над»: «Ты стояла над  первою песней моей». В данном контексте  предлог используется в значении « лица, предмета, на которых сосредоточена какая-либо деятельность».  На «первую песню» лирического героя направлено всё существо героини. Возникает мотив сотворчества героев, смотри во второй строфе: «Ты душою младенческой всё поняла». Лирическая героиня оказывается своего рода alter ego поэта, его Музой.   На это указывает ещё одно значение  предлога «над», обыгрываемое поэтом: «Ты  стояла над  первою  песней моей». В данном случае  «над» отражает  пространственно более высокое положение героини,  указывает на её господствующее положение по отношению к поэту. Метафора творчества для А.А.Фета – песня.

Здесь уместно  вспомнить слова  самого поэта. Для чего нужна поэзия, песня?  "Для передачи своих мыслей разум человеческий довольствуется разговорною и быстрою речью,…всякое пение является уже излишним украшением… Реальность песни заключается не в истине невысказанных мыслей, а в истине выраженного чувства. Если песня бьет по сердечной струне слушателя, то она истинна и права. В противном случае она ненужная парадная форма будничной мысли. Вот что можем мы сказать в защиту поэзии" (*2). Песня, поэзия и творчество в данном стихотворении - контекстные синонимы.

Эпитет «первая (песня моя)» - подчёркивает чистоту, первозданность, невинность и непосредственность творчества  лирического героя. Но предложение на этом не заканчивается, сочинительный союз «и»  присоединяет 4 простых предложения  второго двустишия:

1)И была ли при этом победа, и 2) чья,-

3)У ручья ль от цветка, 4) у цветка ль от ручья?

 Лилея  заменена более широким наименованием - «цветок».

Во-первых,  в поэзии А.А.Фета это слово часто используется  для  сравнения женщины, её красоты  с цветком.  Во-вторых, цветок- символ круговращения: рождения, жизни, смерти, возрождения. В-третьих, это лаконичный символ природы, обозначающий не только женскую красоту, но и природную невинность, божественное благословение, молодость, краткость бытия, быстротечность мирской жизни. Все эти значения напрямую соотносятся с героиней.

Синтаксический параллелизм последней строки: «У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья» порождает в сознании читателя смысловую пару: цветок-ручей, которая в свою очередь напоминает  нам о древнегреческом мифе Нарцисс и Эхо. Нарцисс в греческой мифологии - прекрасный юноша, сын беотийского речного бога Кефисса и нимфы Лириопы. По наиболее распространённой версии мифа, родители Нарцисса обратились к прорицателю Тиресию  с просьбой  открыть  будущее  их ребёнка. Прорицатель предсказал, что Нарцисс проживёт до старости, если никогда не увидит своего лица. Нарцисс вырос юношей необычайной красоты, и его любви добивались многие женщины, но он был безразличен ко всем. Когда в него влюбилась нимфа Эхо, юноша отверг её страсть. От горя Эхо высохла так, что от неё остался только голос. Голос, песня  как порождение голоса связаны в стихотворении с образом поэта. Возникает новый смысловой ряд: Эхо-голос - песня- поэт.

 Интересно, что в христианстве нарцисс может заменять лилию в картинах, посвященных Благовещению. Этот цветок- символ Божественной любви и жертвы. Благодаря своей форме, напоминающей лилию, он часто появляется также на изображениях Марии. Нарцисс в христианской традиции — триумф преодоления эгоизма, любви Бога к людям, победившим в себе стремление к греху; символ победы Жизни над Смертью, небесной любви над земной. Два последних мотива (победа Жизни над Смертью и небесной любви над земной)  мы обнаруживаем в тексте стихотворения: «И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить, Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить» -2строфа).

Часто нарцисс – символ смерти в юности, ещё его называют «травой забвения» (греческое название этого цветка имеет общий корень со словом «наркоз» — «нечувствительность»). Таким образом, и в данном случае мы можем  проследить смысловую цепочку в развитии образов: Лилея- цветок- Нарцисс - лирическая героиня (её ранняя смерть). Интересно, что в третьей строфе возникнет образ «свежей травы», противостоящий символическому значению нарцисса(«травы забвения»). Нас не должно смущать, что страстно полюбившая нимфа Эхо оказывается связанной с образом поэта, а возлюбленная, Муза, Лилея – все  женские образы – ассоциируются с образом юноши Нарцисса. Стихотворение называется «Alter ego», одно оказывается отражением и продолжением  другого.  В мифе о Нарциссе и Эхо «сплетены воедино три очень характерных мотива – двойничества, отражения и звучания( говорения)» (* 3). Они оказываются важнейшими и в стихотворении А.Фета « Alter ego». Мотивы двойников и отражения  становятся очевидны при рассмотрении следующих смысловых цепочек: лилея глядится в ручей; лилея- Муза, а ручей- песня- певец. Нагорный ручей-Нагорная проповедь и поэт- Иисус. Иисус- лилейные поля и лилея- лирическая героиня. Отражение в ручье (лилеи) и Эхо, отраженный звук, – песня -«звуковой эквивалент зеркального отражения» (*4), - всё это проявления  лирической героини и лирического героя, поэта.

Мотив звучания - «Ты стояла над первою песней моей». Песня – акт творчества обоих героев, в ней они едины. Поэтому «Ты душою младенческой всё поняла, что мне высказать  тайная сила дала».Таким образом, второе двустишие продолжает мысль первой части строфы, повторяя главные её мотивы  и развивая их. Возникают следующие смысловые цепочки: первая: Лилея- цветок- Нарцисс. Вторая: лилея- ручей- поэт- песня- нимфа Эхо. Третья: нагорный ручей- поэт –Нагорная проповедь- Иисус. И последняя: лилея- лилейные поля- Иисус. Мы обнаружили, как органично используются А.Фетом  символы древнегреческой и библейской мифологии, как они «перетекают» друг в друга, обогащая текст стихотворения  новыми «смыслами». Из-за конкретных  предметов, данных как бы в обобщенной, неразвернутой форме постепенно проявляется некоторое иное содержание  с глубоким подтекстом.

Интересно заметить, что у наяды Лилеи и Нарцисса – один отец- речной бог Кефисс. Они брат и сестра. Ещё один   вариант мифа о Нарциссе излагался иначе.  У Нарцисса была любимая сестра-близнец. Когда девушка неожиданно умерла, тоскующий без неё Нарцисс увидел своё отражение в источнике. Приняв отражение за образ любимой  сестры, юноша стал постоянно смотреться в воду и в конце концов умер от горя . Возникновение  мифа связано с характерной для первобытной магии боязнью человека увидеть своё отражение (отражение является как — бы двойником человека, его вторым «я», находящимся вовне).(*4)   Мы обнаруживаем совпадение мифа и стихотворения: смерть возлюбленной в тексте А.А.Фета и  любимой сестры-близнеца в мифе.

Мотив некоторого противоборства, порождённый мифом  о Нарциссе и Эхо, подчёркивается инверсией « И была ли при этом победа, и чья…» . Расположение вопросительного местоимения «чья»  в конце строки, а также использование частиц «ли, ль» - усиливают сомнения в возможности какой-либо «победы» в отношениях лирических героев. Этот мотив победы, безусловно, должен нам напомнить поздние стихотворения Ф.И.Тютчева.  Многие исследователи отмечают близость   поэтов. В данном тексте А.А.Фет выстраивает свою концепцию  любви,  отличную от тютчевской. У Тютчева в стихотворении «Предопределение» любовь- это
Союз души с душой родной -
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье.
И... поединок роковой...(* 5), а  в стихотворении «О, как убийственно мы любим» лирический герой Тютчева ощущает себя одновременно  кичливым победителем и раскаявшимся в содеянном виновником:

Давно ль, гордясь своей победой,

Ты говорил: она моя...

Год не прошел — спроси и сведай,

Что уцелело от нея?..(*5)

У Фета отношения между лирическими героями  выстраиваются иначе. Начало стихотворения(первая строфа)- герой  погружён в прошлое, в мир воспоминаний, причём этот мир напоминает некое райское, первозданное пространство. Об этом свидетельствует и нагорный ручей, и лилия, и первая песня, и гармония, царящая между   влюблёнными. Но рай героем утрачивается. (Вторая часть второй строфы). Поэт оказывается в безрадостном настоящем. Он лишается возлюбленной в реальном мире, но их душевного единства физическая смерть героини разрушить не может. Из  воспоминаний о райской  жизни  через трагическое настоящее мы вновь попадаем в мир воспоминаний, но теперь пространство «мира» сменилось на «сердце» лирического героя. Оно и хранит истинную жизнь, жизнь затаённую. А в реальной жизни- одиночество и могила. Лишь в сердце поэта они по-прежнему вдвоём(3 строфа). Финал (4строфа)- мы во внеземном потустороннем мире. Это будущее. В этом запредельном пространстве они снова вместе, даже едины.

Если у Ф.И.Тютчева герой сам отчасти повинен в потере возлюбленной и одиночестве, то у А.А.Фета  одиночества нет. С возлюбленной он не расстаётся. Она если не в реальной жизни, то в душе всегда с ним. Кроме того, героиня умерла, но вины героя в этом нет. Противоборства между возлюбленными также не было, напротив, - непрерываемое единство. Причём даже смерть не смогла разлучить возлюбленных. Таким образом, мы обнаружили принципиально  разные подходы к  теме любви  двух поэтов, принадлежащих к «мелодической» линии в русской поэзии.

Интересно обратить внимание, как неожиданно использует А.А. Фет предлоги в последней строке строфы: «У ручья ль от цветка,  у цветка ль от ручья?»

Правильнее  было бы сказать: и была ли при этом победа, и чья, - у  ручья ль над цветком, у цветка ль над ручьём? Мы уже упоминали   о роли предлога «над». Предлог «от», имеющий около 12 значений, в данном тексте используется с целью « указания на предмет, по отношению к которому определяется  чьё-либо нахождение». Кроме того, уместно напомнить  об ещё одном значении: « указание на лицо как источник чего-либо». Вероятно, поэту важно подчеркнуть равенство и значимость друг для друга ручья и цветка. Каждый из героев является своего рода «точкой отсчёта», первоисточником для другого.

Во  втором двустишии первой строфы поэт использует  эллипсис - "сжатие" синтаксической конструкции: « И была ли при этом победа, и чья(была победа),- У ручья ль (была победа) от цветка, у цветка ль (была победа) от ручья?» Отсутствует необходимое сказуемое и подлежащее. "Неправильная" синтаксическая форма выразительна, она позволяет А.А.Фету сконцентрировать всё наше внимание на ключевых для стихотворения образах: цветок(она)- ручей(он),- на их взаимозависимости и  неразделимости.

Мотив неразрывной взаимосвязи героев повторяется  поэтом и во второй строфе.

Ты душою младенческой (эпитет)  всё поняла,

Что мне высказать тайная сила(эпитет) дала,…

Лирическая героиня обладает младенческой душой, то есть чистой, близкой к Богу( будьте как дети), поэтому мудрой; она способна «всё понять», а «орган её познания» мира- душа. Вторая строка раскрывает это «всё» изъяснительным  придаточным предложением «что мне высказать тайная сила дала». Через лирического героя  высказывается  некая высшая сила. И если поэт –голос этой силы, то лирическая героиня- Муза, душа поэта. Возникает некая иерархия: тайная сила дала высказать- мне( мотив Эхо, отражения) – ты душою младенческой поняла(ещё одно отражение). Возникает своего рода система  зеркал. Любопытно, что применительно к пока не понятной для нас тайной силе А.А.Фет использует инфинитив «высказать». Форма глагола, лишённая  каких-либо  признаков времени, лица, числа и рода. Это некий универсальный закон, диктуемый высшей силой. Структура сложноподчинённого предложения позволяет отразить  взаимовлияния  и  нераздельность героев. Но в их союз вмешивается третья сила… Поэт становится эхом  высшей силы, своего рода её двойником. До сих пор герои были замкнуты друг на друге. Что сулит  им  вмешательство этой «тайной силы»? Ответ на этот вопрос мы обнаруживаем во втором двустишии второй строфы.

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой; нас нельзя разлучить.

В этом двустишии  А.А.Фет  вновь использует два инфинитива: «влачить» и «разлучить». Рассмотрим первый из них- «влачить», точнее « суждено мне влачить»-  влачить жалкое существование, потому что «без тебя». Кроме того, « суждено влачить» - это не выбор лирического героя. Краткое страдательное причастие прошедшего времени «суждено» порождает  в нашем сознании мотив суда и страдания. Интересно вспомнить рассуждения  Ю.С.Степанова в его работе  «Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования»: «Когда закон торжествует, появляется наказанный преступник, к концепту ЗАКОН присоединяется в русском сознании не ощущение торжества справедливости, а ощущение несчастья наказанного. «Осужденный-несчастный»- вот краткая формулировка этого русского понятия». (*6)

Что мне  высказать тайная сила дала…

И хоть жизнь  без тебя суждено мне влачить…

Когда-то тайная сила дала лирическому герою возможность что-то высказать. Теперь же некая сила осудила его влачить жизнь без любимой. Думается, что  употребление инфинитивов даёт нам право предположить, что это всё та же тайная сила. И возможность «высказать» и «всё понять» оплачена  героями сполна… Они изгнаны из Эдема, того райского сада, который давал им ощущение  блаженства и единства. Героини больше нет на Земле, а  поэт, призванный  служить «тайной силе», оставлен и вынужден «влачить жизнь» без неё.  ВЛАЧИ́ТЬ-(церк.-книжн., поэт. устар.). Тащить, волочить, нести на себе (груз, бремя чего-нибудь). Влачить оковы.  Влачить жалкое существование (книжн.) - жить бедно, без удовольствия, вести жизнь, полную неудач. (*7) Возникает мотив расплаты. А расплата приходит после «падения». Глагол «влачить» в прямом значении: трад.-поэт.- тащить, тянуть, не отрывая от поверхности чего-л.; волочить - подключает ещё одну ассоциацию, связанную с этим  словом. Волочить брюхо по земле, смыкаться с нею, ползать- значит  пресмыкаться. Пресмыкающимися был назван класс позвоночных животных, передвигающихся преимущественно ползком или волоча брюхо по земле (змеи, ящерицы, крокодилы и пр.). Лирический герой оказывается связанным с этим подспудно возникающим образом змея-искусителя. Он  в отличие от умершей героини крепко привязан к земле.  Такую жизнь выбрал не сам герой, на это  указывает придаточное с уступительным значением («хоть жизнь без тебя суждено мне влачить»). Следующий за придаточным предложением  противительный союз «но»  подчёркивает: есть то, что  неподвластно воздействию даже высших сил. Возникает единое «мы» : «Но мы вместе с тобой; нас нельзя разлучить». «Нельзя разлучить» - ещё один закон, действующий на наших героев. Их неземное единство неспособна разрушить та тайная сила, которая воздействовала на поэта. На это же «противоречие» указывает и антитеза «без тебя»- «вместе с тобой». Думается, что мы вправе предположить  о противостоянии каких-то внеземных сил, воздействующих на судьбы людей.  Есть Закон, не подвластный могущественной «тайной силе», он не даст «разлучить» лирических героев, пусть даже физически разъединённых смертью…

Третья строфа самая загадочная и парадоксальная в стихотворении.  В ней описаны  «неземные» законы, действующие в жизни  и судьбе героев.

[1Та трава, 2 (что вдали на могиле твоей),

Здесь  на сердце, 3(чем старе оно), тем свежей]…

Придаточные предложения определяют важнейшие слова- образы в главном предложении: трава- сердце. Указательное местоимение «та»(трава) раскрывается определительным придаточным «что вдали на могиле твоей». Ещё одно определительное придаточное описывает сердце лирического героя: «на сердце, чем старе оно, тем свежей». Именно «та трава», и никакая другая, - «здесь на сердце»- метафора.  Трава, растущая «вдали на могиле твоей» и «здесь на сердце», - одна и та же. Об этом свидетельствуют указательное местоимение «та» и  антитеза – наречия «вдали» и «здесь». Трава соединяет эти два пространства  в нечто единое. Удалённые друг от друга: могила возлюбленной – сердце лирического героя- на самом деле одно и то же пространство. Мы попадаем в некое особенное измерение, в котором физические законы перестают действовать. Именно поэтому возможно совместить « вдали и здесь». Ещё одна антитеза- сравнительные степени прилагательных- описывает эти разные, но «совмещённые» пространства: «чем старе оно(сердце), тем свежей (трава)» - эпитеты. Возникает ощущение, что трава молодеет, свежеет оттого, что  стареет  и дряхлеет сердце. Интересно обратиться к образу травы на могиле- знаку забвения.

В академическом словаре русского языка упоминаются  фразеологизмы, связанные с образом травы, произошедшие из поговорок.  У поговорки «Было, да быльём поросло» есть вариант и без слова «быльё»: « Было, да травой поросло».  Фразеологизм образован на основе сочетания зарасти (порасти) быльём, т. е. “порасти травой (о тропинке, огороде и т. п.)”. Трава вырастает на заброшенных, забытых людьми местах. « Быльём поросло» - то есть давно забыто, стёрлось в памяти (о том, что безвозвратно прошло). «Фразеологизм возник путем имплицирования более развернутых поговорок: Мало ли что было, да быльём поросло. Было да прошло, да быльём поросло. В них обыгрываются созвучные между собой слова: глагол быть и собирательное существительное быльё “трава, былинка”. Слово быльё образовано от глагола быть, но не в современном его значении, а в более древнем – “расти, произрастать”. (*8).

Трава на могиле растёт и свежеет, потому что истекает жизнь лирического героя,  перетекая из одного источника в другой. Сравни  в фольклоре : человек живёт- как трава растёт. Думается, что А.А.Фет  переосмыслил в этом стихотворении  ещё один известный фразеологизм: хоть трава не расти – то есть безразлично, всё равно. Имеется в виду, что  кому-то  не представляется важным то,  что, по мнению говорящего, требует внимания, участия, вызывает переживание. Тогда свежая, растущая трава на могиле - знак  живых воспоминаний, не ушедшей в прошлое боли, незабытой любви. В культурологическом комментарии  фразеологического словаря русского языка  читаем: « фразеологизм  «хоть трава не расти» произошёл от поговорок « После меня хоть трава не расти!» и «По мне, хоть и трава не расти!» Образ фразеологизма восходит к архетипическому противопоставлению "жизнь - смерть", "близко - далеко". Совокупность компонентов фразеологизма соотносится с растительным (фитоморфным) кодом культуры. Сам фразеологизм создаётся метафорой, уподобляющей рост травы, символизирующий развитие и продолжение жизни, важному, вызывающему переживание событию»(*8). Интересно, что акценты, расставленные в комментарии: архетипические противопоставления "жизнь - смерть", "близко - далеко"- находят отражение и в тексте А.А. Фета. Смерть героини и продолжающаяся без неё жизнь лирического героя. Антитеза, связанная с травой, - здесь- вдали. Думается, что А.А.Фет переосмыслил известные фразеологизмы, показывая, что в описываемом им пространстве привычные законы либо не действуют, либо  «идут вспять».

Трава, « объединяя» образы могилы(лирической героини) и сердца(лирического героя), является ключевым словом текста. Эти три  важнейших для А.А.Фета образа  стихотворения  « Alter ego»: могила, трава, сердце – мы обнаруживаем и у других авторов. Например, у его предшественника - И.С. Тургенева в финальном пейзаже «Отцов и детей»: «Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...» (1862). Сравни также у А.А. Фета в первой строфе «лилея глядится», цветок;  во второй- «ты душою младенческой».

Ещё одна реминисценция- монолог Катерины перед самоубийством из пьесы  А.Н.Островского «Гроза» (1859): «В могиле лучше…Солнышко ее греет, дождичком ее мочит… весной на ней травка вырастет, мягкая такая… птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут: всякие… Так тихо, так хорошо!.. А об жизни и думать не хочется. Опять жить? Нет!.. И опять поют где-то! Что поют? Не разберешь…Умереть бы теперь… а жить нельзя! Грех! Молиться не будут? Кто любит, тот будет молиться». Сравни у Фета в 1 строфе – «песня моя», цветок; 2 строфа- «жизнь без тебя суждено мне влачить». Очевидно, что тема смерти и  примирения с ней, памяти и любви  к  ушедшему, необходимость продолжать жизнь, понимая, что всё на время,  будоражит сознание писателей и поэтов, людей творческих, да и  людей вообще. Вероятней всего, первоисточником подобных размышлений стали  священные песни, вошедшие стихирами в чин отпевания христианина Православной Церковью. Написал их в VIII веке инок (или тогда ещё послушник) лавры св. Саввы Освященного близ Иордана Иоанн Дамаскин. Сравни, например: «Вот какова наша жизнь! - это подлинно цветок, это дым, это роса утренняя. Пойдем же на могилы и там посмотрим, куда делась доброта телесная? Где юность? Где глаза и облик плоти? Все увяло, как трава, все погибло; пойдем же, припадем ко Христу со слезами" или " помыслим о последнем часе; как пар от земли отходит человек, и как цветок увял он, как трава поблек…". Священные песни Иоанна Дамаскина  примиряют оставшихся жить со смертью близкого, дают надежду, что  ушедший жил не напрасно и истлеет всё, но останутся память  и любовь.*(9)

Вся третья строфа-  сложное синтаксическое целое. К рассмотренному двустишию при помощи соединительного союза «и» примыкает второе двустишие:

И я знаю, взглянувши на звёзды порой,

Что взирали на них мы как боги с тобой.

Хочется отметить, что во всех рассмотренных трёх строфах союз «и» находится в середине - начале третьей строки. В.Жирмунский(*10)  отмечал, что употребление А.А.Фетом союза «и» отличается тем, что союз относится не к отдельным членам предложения, а ко всему предложению в целом  и приобретает то оттенок  временного, то следственного значения. Думается, что в первой строфе можно обнаружить оттенок следственного значения союза и: «Ты стояла над первою песней моей» и «была ли при этом победа…»? Во второй строфе  союз «и» помогает  соединить  два  разных «кадра», приобретая значение временного оттенка : первый- герои ещё вместе –« Ты душою младенческой всё поняла»; второй- изменившиеся  жизненные обстоятельства- «хоть жизнь без тебя суждено мне влачить». В третьей строфе союз «и» уравнивает  две  её части. Если в первом двустишии важнейшим связывающим «миры» героев  был образ травы, то во втором- звёзды. Интересно, что эти ключевые образы  противопоставлены друг другу: звёзды (небесное, божественное)- трава (земное); звёзды-( космическое, вечное)- трава на могиле(временное, бренное).

Обратимся к образу «звёзды». Концепт «звезда» отражает взаимосвязь земного и небесного. Звёзды на небе  по древнейшим представлениям во многом определяют судьбу человека. Понятия «звезда»  и  «судьба» взаимосвязаны. Таким образом  мысль о  «тайной силе» (2 строфа), которая сначала дала лирическому герою  возможность «высказать», а затем судила «влачить жизнь»  без возлюбленной,  находит продолжение и в третьей строфе. Звёзды определяют наши судьбы.

«Взглянувши на звёзды  порой», лирический герой  попадает в счастливое  утраченное прошлое,  в тот райский сад, из которого когда-то  «взирали на них (на звёзды)» они вместе с ушедшей героиней. Обращают на себя внимание и синонимичные  глагольные формы: «взглянувши» - «взирали». Значение слова «взирать» по словарю Даля: смотреть, глядеть, устремлять взор;  подымать глаза кверху, глядеть в вышину. Взглянувши - взглянуть - посмотреть, обратить, направить взгляд. Эти синонимы отражают разницу в восприятии звёзд. Вместе- как боги- используется высокий стиль- взирали ( смотрели- длительный процесс; устремляли взор- книжн.). Употребление высокого  книжного  стиля «взирали» оправдано ещё и тем,  что  влюблённые находились  в райском саду. Они ещё не знали Времени,  пребывая с Богом… Поэтому и  «взирали…как Боги». Герои  вполне соотносимы со звёздами, более того –из райского сада они взирают на них.  Использованием  нейтральной  лексики « взглянувши порой»- подчёркивается  кратковременность действия: лирический герой в одиночестве. Он  пережил грехопадение и изгнан из рая .  Лирическое «я» сменяется единым «мы», тогда влюблённые «взирали…как Боги».

 Звезды и теперь «сопровождают» лирического героя, ведут его, не дают  отчаяться. В мифах восточных славян есть легенда, гласящая, что эти небесные тела- души тех людей, кто в жизни не грешил (младенцев и праведников), которые смотрят на живых с небес. А лирическая героиня обладала «младенческой душой», что ещё раз подтверждает, что звезда, на которую  смотрит поэт, связана в его сознании с утраченной любимой. Она для него путеводная звезда. Следуя фольклорной традиции, А.А.Фет создаёт в стихотворении новый «смысл»- звезда  не только  небесное тело, которым любовались влюблённые, это и утраченная любимая, теперь своего рода Покров и защита оставшегося в одиночестве лирического героя.

Но настораживает сравнение влюблённых с Богами. Надо отметить, что Л. Толстому, восхищавшемуся  стихотворением, не понравилось это выражение. Поэтому в ответном письме 31 января  поэт пытается объяснить: «Что касается: «как боги», то я, писавши, сам на него наткнулся, но тем не менее оставил. Знаю, почему оно вам претит — напоминает неуместную мифологию. Но вы знаете, что мысль всякую, а тем более в искусстве трудно заменить. А чем вы выразите то, что я хотел сказать словами: как боги? Словами: так властно, как черти с расширенными ноздрями, не только наслаждаясь, но и чувствуя свое исключительное господство? Как в раю? односторонне и бледно. Я подумал: ведь Тютчев сказал же: «По высям творенья как бог я шагал...» и позволил себе: как боги. И ужасно затрудняюсь заменить эти слова. О напечатании и не помышляю»(*11).

Любопытно, какие  синонимы  находит А.А.Фет, поясняя свой выбор… «Так властно», «чувствуя свое исключительное господство»…Это не богоборчество, скорее, открытие в себе божьего, божественного. Кроме того, это бессознательный отголосок того состояния  утраченного рая, которое осталось в душе поэта. Райское утраченное пространство, в котором влюблённые «взирали …как боги» на звёзды, (конец 3строфы) сменяется  4 строфой. Она начинается  лаконичным афоризмом: «У любви есть слова, те слова не умрут». Чем объяснить такой «переход»? Эта строка, вероятно, очень важна для А.А.Фета. На неё акцентируется внимание читателя, во-первых, тем, что это афоризм. Во-вторых, это единственное простое предложение  во всём тексте. Все остальные строфы - сложные предложения. Инверсией выделен инфинитив «есть», форма глагола, лишённая  каких-либо изменчивых признаков. Это некий универсальный закон, утверждающий  краеугольные  понятия : «любовь», «слово». Конечно, эти понятия напоминают  библейское «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Евангелие от Иоанна ). Православная энциклопедия даёт следующее толкование «Слову»: «Слово, Бог Слово — «Логос». Это слово в Священном Писании означает второе Лицо Святой Троицы – Бога Сына, бывшего от века с Отцом и воплотившегося в человека для нашего спасения». Тот, кто несёт Слово, подобен Христу. Лирический герой, поэт оказывается соотнесённым с Христом. Он несёт своё Слово, он двойник Христа, Его отражение. Когда-то в прошлом, в почти райском пространстве, родилась  «первая песня» поэта. Лирическая героиня,  его возлюбленная  становится Музой и  своего рода «отражением», двойником поэта.  Частью его творения. Вновь возникает «система зеркал», отражений.

 «У любви есть слова, те слова не умрут…». «Те слова»- это словосочетание отсылает нас к третьей строфе-« та трава». Указательное местоимение подчёркивает важность именно слов Любви. Они особые, не подчиняющиеся земным законам, бессмертные. «Не умрут»- глагол в форме будущего времени – смерть и в будущем не коснётся их.   Здесь уместно вспомнить  слова  Иоанна  Богослова: «Любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 7–8). Наши герои познали Любовь, она не закончилась со смертью героини. А познавший  любовь  знает Бога, и ему нечего бояться…

Ни смерти, ни суда, ни толпы.

Нас с тобой ожидает особенный суд,

Он сумеет нас сразу в толпе различить,

И мы вместе придём, нас нельзя разлучить.

В сложном предложении четвёртой строфы, заканчивающем стихотворение,   инверсией  выделяется  «нас с тобой» - герои и в посмертии едины.  Это окончательная неразделённость возлюбленных  нашла отражение в употреблении  в финальной строфе местоимений: нас-мы-нас. Любопытно отметить, что переход от дуальности к единению возникает уже во второй строфе,  в ней же впервые звучит мотив суда. Во всех предыдущих трёх строфах наблюдается дуальность. Первая строфа: «ты»- «моей»(песней). Вторая строфа: «ты», «без тебя»- «мне», а также появление единства - «мы с тобой», «нас». Третья строфа: «твоей» ( могиле)-«я»- , и единство- «мы с тобой». В четвёртой строфе подчёркивается окончательное единение влюблённых- «нас», «мы», и  вновь повторяется  мотив суда. Только теперь это посмертный «особенный суд». Героиня, умершая давно, ожидает своего возлюбленного с тем, чтобы они вместе предстали перед ним. «Особенный суд»-  это Божий, Стра́шный,  последний суд, совершаемый над людьми с целью выявления праведников и грешников, определения награды первым и наказания последним. «Он сумеет нас сразу в толпе различить». Личное местоимение «Он», стоящее в начале строки, звучит двояко: Он – особенный суд и одновременно  Бог. Обращает на себя внимание эпитет «сразу». С одной стороны, для Бога нет тайн. С другой, на влюблённых есть некий знак, выделяющий  их из толпы, - это их любовь. Как говорил преподобный  Иоанн Кассиан (ок. 360—435), богослов: «Любовь принадлежит исключительно Богу и тем людям, которые восстановили в себе образ и подобие Божие». Другими словами, через Любовь герои  превращаются в нечто единое, нераздельное, отражающее и познавшее Бога. Наши герои «восстановили в себе образ и подобие Божие». «Бог нашел приют в теле человека», и смертный «взирает как Бог». Кроме того, мы уже упоминали, что поэт, лирический герой, несущий своё слово, свою  песню, является двойником, отражением  Христа, Бога Сына, завещавшего человечеству Своё Слово. Иначе Его «Аlter ego». Лирическая героиня в свою очередь alter ego поэта.  Наши возлюбленные прошли путь Адама и Евы- рай, изгнание из Эдема и обретение единения с Богом после Страшного суда. Это вечный путь  смертного  человека… Повторение, отражение  вечной истории в жизни обычных людей.

Последняя строка четвёртой строфы вновь отсылает нас ко второй строфе. Этого А.А.Фет достигает за счёт употребления эпифоры « нас нельзя разлучить». Но во второй строфе «разлучить» рифмовалось с «влачить». Разлука с любимой лишила героя полноценной жизни.  И все эти испытания были ниспосланы ему некой высшей силой. Но  утверждение «нельзя  разлучить»   свидетельствует о вмешательстве более могущественной силы, отменяющей действие первой. В четвёртой же строфе «различить» рифмуется с «разлучить».  Глаголы  оказываются своего рода контекстными синонимами: «различить» героев то же, что и  «разлучить».  Интересно отметить, что этимологический словарь современного русского языка А.К.Шапошникова  указывает на связь «различить» со словом «лик». Что говорит о том, что в героях нашла отражение  некая  «святая сила». Поэтому они  «взирали как Боги».  Кроме того, к « различить»  восходит  и слово «личина». «Он сумеет нас сразу в толпе различить…» Любая  «личина»  спадает  пред  Божьим  оком. Современный толковый словарь русского языка Т.Ф.Ефремовой  даёт следующие толкования: "личина - 1) а) устар. Накладка, скрывающая лицо (иногда в виде звериной морды, смешного лица и т.п.); маска. б) перен. Образ, намеренно созданный тем, кто хочет скрыть свою сущность. 2) устар. То же, что: лицо. Герои проходят путь преображения  от личины  к лику. Интересно, что и в данном случае мы сталкиваемся с мотивом «отражения», маски  и раскрытия  истинной сущности в себе, обретение  лика, то есть божьего.  А именно этим наши герои и выделяются из толпы. Этимологический словарь Г.А.Крылова  указывает на связь глагола «разлучить»  со старославянским « лучати», восходящим  к той же основе, что и в слове «лук» (в значении "оружие для пускания стрел"). Различение влюблённых  ведёт к разлуке, к разъединению. Возникает  мотив  страданий, истязаний,  вновь отсылающий нас к образу Христа. Путём страданий идут и наши герои.  Кроме того, лук-оружие  Эрота,  посылающего стрелы в сердца людей. Лук- необходимый атрибут в изображении Артемиды(Дианы ) и Аполлона. Символ универсальный, одновременно и мужской, и женский. Мужской – как проявление надежности,  связь со стрелой.  Женский – по сходству с двурогой Луной. Вновь и на уровне символа мы наблюдаем  единство, объединение  дуальности : мужское- женское. Их  взаимоотражение.  Ещё одну ассоциацию  подключает  связь «лучати» - луч. Луч- символ присутствия Бога, Его Животворящей Природы : «Он сумеет нас сразу в толпе различить, И мы вместе придём, нас нельзя разлучить». Герой  является  «вторым  я» Бога Сына, несет, как и Он, своё слово (песню), и поэтому  не может быть отделённым от Него. Их  «нельзя разлучить». Песня же, которую слагал поэт, позволила  стать героине отражением, Alter ego поэта. Нашим возлюбленным разлука больше не страшна.  Круг замкнулся.  Думается, что местоимение «мы» в свете наших  размышлений приобретает несколько иной смысл. Мы- это не только единство возлюбленных после смерти. Мы- это и единство возлюбленных с Богом. Творчество и Любовь  дали возможность  «совпасть» всем «отражениям» героев. Поэт становится Alter ego Бога и возлюбленной.  

Стихотворение А.Фета «Alter ego» построено по принципу  двойственности.  Эту двойственность мы наблюдаем и  в соотнесении «мужское»- «женское», поэт- Муза, поэт- Бог, жизнь- смерть, трава- звёзды- список можно продолжить. Финал – «двойничество» переходит в триаду.  Герои  оказываются едиными с Богом. Принцип двойственности  мы можем  обнаружить  и в идеях, заложенных в стихотворении «Alter ego».  Перед нами разворачивается  не только  история  трагической любви, но и её иное «отражение»- гимн любви  преображающей, поднимающей человека до Бога. Ещё одна важнейшая тема стихотворения- преодоление  смерти. И в этом случае перед нами «отражения»: смерть героини, но в то же время понимание того, что смерти нет, если  есть Любовь. Кроме того, в стихотворении явственно звучит тема потери и обретения рая – своего рода тоже «отражение»  полярных состояний. Кроме Любви, ещё один способ преодолеть смерть- творчество. Оно позволяет ощутить в себе «искру Божью». «Alter ego» - это  и  история обретения Бога в себе, и объединение любящих в Боге, воссоединение с Ним: Христос (Бог Сын- Логос)-  поэт- Муза(возлюбленная героя). Кроме того, в стихотворении А.А.Фет бессознательно отразил «тонкие властительные связи», возникающие в жизни человека творчества (поэта) с  иными «внеземными» планами. За общение с  ними, за «взлёт» приходится расплачиваться падением, «влачить жизнь».  Двойственность  мы наблюдаем и в  органичном использовании А.А.Фетом  древнегреческой и библейской  символики, обогащающей текст стихотворения  новыми «смыслами». Символические образы  позволяют  поэту проникнуть в  смысловые глубины  библейской и античной мифологии. Мы обнаружили необычайное богатство и разнообразие символических художественных средств: это библейские и мифологические сюжеты, играющие роль ключевых текстов и основных лейтмотивов стихотворения, христианские мотивы и символика, растительные параллели. Используя  все эти художественные средства, А.А.Фет раскрывает суть  сокровенных идей, не прибегая к многословным описаниям. Слова-символы становятся  намеками, указаниями, переводящими, казалось бы, обычные приметы обыденной жизни в знаки  античной и библейской  философии. Таким образом, благодаря межтекстовым связям, достигается необычайная емкость и значимость художественных образов в сочетании с предельным лаконизмом повествования. Обнаружение в тексте стихотворения  и исследование  интертекстуальных включений ( библейские и античные мифы, поэзия Ф.И.Тютчева, Священные песни Иоанна Дамаскина и др.)  помогают  проявить главные скрытые мотивы  стихотворения «Alter ego» и  понять его сокровенный, тайный смысл.

______________________________________________________________

* 1- письмо от 23 января (4 февраля) 1862 г. -Тургенев 1982, письма, т. 5, с. 11, 12

*2- -- статья "Ответ "Новому времени"", 1891 [Фет 1988, с. 318]. Фет 1988 - Фет А. Стихотворения. Проза. Письма / Вступ. ст. А. Е. Тархова; Сост. и примеч. Г. Д. Аслановой, Н. Г. Охотина и А. Е. Тархова. М., 1988.

*3-- М.Н. Ботвинник. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2 томах). Гл. ред. С.А. Токарев.— М.: «Советская энциклопедия», 1982. Т. II, с. 201—202.

*4- - Золян С. Т. «Свет мой, зеркальце, скажи…»: (к семиотике волшебного зеркала) // Тр. по знак. системам. / под ред. Ю. М. Лотмана. – Тарту: Изд-во Тарт. гос. ун-та, 1988. – Т. XXII. – С. 33. – (Уч. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 831).

*5- Ф.И.Тютчев Полное собрание стихотворений. Том 2//М.: «ТЕРРА»,1994.-С. 52,70

*6- Ю.С.Степанова в его работе  «Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования».М.: Школа. «Языки русской культуры», 1997 , гл.9

*7- - http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/760142

*8-- Фразеологический словарь русского языка - http://phrase_dictionary.academic.ru/

*9-- http://www.pravmir.ru/chtoby-dostojno-vstretit-smert-nado-znat-chto-zhizn-vechna/ *10-*10-В.Жирмунский  «Композиция лирических стихотворений». П.,1921

*11 – - Письмо от 3 февраля 1879 г. // Толстой Л. Н. Переписка с русскими писателями. С. 383—384.

Alter Ego

Как лилея глядится в нагорный ручей,

Ты стояла над первою песней моей,

И была ли при этом победа, и чья,-

У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?

Ты душою младенческой все поняла,

Что мне высказать тайная сила дала,

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Та трава, что вдали, на могиле твоей,

Здесь, на сердце, чем старе оно, тем свежей,

И я знаю, взглянувши на звезды порой,

Что взирали на них мы как боги с тобой.

У любви есть слова, те слова не умрут.

Нас с тобой ожидает особенный суд;

Он сумеет нас сразу в толпе различить,

И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

А.А.Фет