Урок литературы в 11 классе "Серебряный век в русском искусстве"
методическая разработка по литературе (11 класс) по теме

Урок литературы в 11 классе

Тема: «Серебряный век в русском искусстве» (2 часа)

Цель: обобщение знаний по  «Серебряному веку в русском искусстве»

Задачи:

1. сопоставить  историческую и культурную ситуации начала ХХ века;
2.  формировать любовь и уважение к литературным, музыкальным произведениям, а также к произведениям изобразительного искусства как ценностям отечественной культуры;
3. закрепить умение составления синквейна*;
4. развивать умение выразительного чтения, учить общению с аудиторией;
5. воспитывать у учащихся толерантность, умение слышать и слушать учителя, друг друга

Форма урока: литературная гостиная;

Используемые технологии: 

1. Технология интегрированного обучения
2. ИКТ;
3. Личностно-ориентированный подход в обучении;

Средства обучения:

4. Компьютер;
5. Проектор, экран;
6. Презентация «Серебряный век»;
7. СD-диск «Шедевры русского искусства»;
8. СD-диск «Инструментальная музыка»

Опережающая работа: учащиеся готовят выразительное чтение предложенных стихотворений; повторяют изученный материал по теме «Литература серебряного века»

Межпредметные связи: литература, история, ИЗО, МХК, музыка

Содержание:

В презентации используются репродукции картин Серова В.А., Врубеля М.А.,

 Сомова К.А., Бенуа А.Н., иллюстрации к тестам, фотографии, звукозапись С.В.Рахманинова «Колокола»

Поэтические тексты:

Соловьёв В. «Милый друг», «Три дня тебя не видел»; 

Мережковский Д. «Молчание»; 

Гиппиус З.  «Нелюбовь», «Знайте!», «Идущий мимо»;

Бальмонт К. «Рождается внезапная строка…», «Я пришёл, чтоб видеть солнце»; 

Блок А. «Вхожу я в тёмные храмы…»;

Анненский И. «Я думал…», «Среди миров …»;

Гумилёв Н. «Жираф», «Я сам над собой насмеялся»;

Ахматова А. «Сжала руки под тёмной вуалью», «Песня последней встречи», «Ты письмо моё, милый, не комкай», «Песенка», «Я научилась просто, мудро жить…»;

Маяковский В. «Послушайте!»

Цветаева М. «Мне нравится, что вы больны не мной…», «В огромном городе моём ночь…», «Под лаской плющевого пледа…»

Оформление: выставка книг по литературе «Серебряного века», сборников стихотворений тех поэтов, чьи тексты будут звучать на уроке; на стенах висят репродукции картин таких художников, как Врубель, Рерих, Борисов-Мусатов, Сомов, Серов, Кустодиев; на столах, устланных праздничными скатертями, стоят цветы и свечи,

Синквейн* - стихотворение из пяти строф, построенное в строго определённой последовательности: 1-ая строфа – тема; 2-ая строфа - два определения; 3-я строфа – три действия (глагола); 4-я строфа – основная идея темы (или цитата из стихотворения изучаемого писателя); 5-я строфа – синоним  первой строфе (или общее настроение от проделанной работы).

Литературная гостиная

«Серебряный век в русском искусстве»

Хозяйка гостиной: (в качестве хозяйки гостиной выступает учитель литературы)

Добрый день, дорогие ребята!

Здравствуйте, уважаемые гости!

         И  вновь я открываю двери литературной гостиной. Снова звучит тихая музыка,  а за окном волшебный вечер, таинственно мерцают  свечи, а это значит, что мы будем читать стихи. Забудьте про все свои тревоги, заботы, оставьте  проблемы в прошлом. Думайте только о ней, о нашей общей гостье, о ПОЭЗИИ, которая вновь украсит нашу будничную, серую жизнь. А темой нашего разговора станет прекрасная эпоха начала ХХ столетия, эпоха «Серебряного века». И пусть эпиграфом нашей встречи станут слова Анны Ахматовой:

(1-й слайд) «И серебряный месяц ярко/ Над серебряным веком плыл…»  

      Хозяйка гостиной:  Рубеж XIX и XX веков – эпоха сложных противоречий, напряжённых духовных исканий, революционных преобразований.

  «Испепеляющие годы! Безумья ль в вас, надежды ль весть?» - задаётся вопросом А.Блок. Неслучайно этот период назван Русским Ренессансом. Подобно европейскому возрождению, культура этого времени в России содержала элементы «надлома», кризиса. Искусство «Серебряного века» стало философией, универсальным, синтетическим взглядом на мир. Никогда ещё в русской культуре СЛОВО не было так тесно связано с музыкой, живописью.

          Блистательный фейерверк имён породила эта эпоха: музыканты –

 (2-й слайд) Александр Николаевич Скрябин, Сергей Васильевич Рахманинов;

 (3-й слайд) художники – Серов, Борисов-Мусатов, Врубель;

 (4-й слайд) актёры – Фёдор Шаляпин, Мария Ермолова;

 (5-й слайд) процветает балет.  Имена Анны Павловой, Тамары Карсавиной у всех на устах.

 (6-й слайд) И, конечно, всё более и более набирает силу после эпической поры второй половины XIX  века – поэзия…  Именно она, поэзия, становится своеобразным лекарством от душевного недуга, психической дисгармонии, внутреннего хаоса и смятения. Каждый из представителей русского поэтического «серебряного века» мог бы вслед за Анненским повторить:

Но я люблю стихи – и чувства нет святей:

Так любит только мать и лишь больных детей…

          И в то же время ломаются социальные, политические устои. В стране разразился невероятный религиозный кризис.  «Бог умер!» - утверждал западный философ Фридрих Ницше. А  в России рождается новая религия. «Бог – это искусство!» - дерзко заявит выдающийся русский религиозный философ, поэт, публицист и критик…

(7-й слайд). Итак, встречаем первого героя нашего разговора – Владимира Соловьёва

А.Блок назвал Владимира Соловьёва рыцарем-монахом. Послушайте страницы из воспоминаний Блока:  

(Читает ученик)  «Однажды в бесцветный, петербургский день я провожал гроб умершей. Передо мной шёл большого роста худой человек в старенькой шубе, с непокрытой головой. Фигура казалась силуэтом, до того она была жутко непохожа на окружающее. Рядом со мной генерал сказал соседке: «Знаете, кто эта дубина? – Владимир Соловьёв». Действительно, шествие этого человека казалось диким среди кучки обыкновенных людей, трусивших за колесницей. Через несколько минут я поднял глаза: человека уже не было;  он исчез как-то незаметно – и шествие превратилось в обыкновенную похоронную процессию. Ни до, ни после этого дня я не видел  больше Вл. Соловьёва; но через всё, что я о нём читал и слышал впоследствии, и над всем, что испытал в связи с ним, проходило это странное видение. Во взгляде Соловьёва, который он случайно остановил на мне в этот день, была бездонная синева: полная отрешенность и готовность совершить последний шаг; то был уже чистый воздух: точно не живой человек, а изображение: очерк, символ, чертёж…»

Хозяйка гостиной:

Вся в лазури сегодня явилась

Предо мною царица моя

Сердце сладким восторгом забилось

И в лучах восходящего дня

Тихим светом душа засветилась

А вдали, дорогая, дымилось

Злое пламя земного огня…

Именно этому поэту предстоит стать предтечей для русских символистов.

( стих-я «Милый друг…», «Три дня тебя не видел»)

И как вывод читаем приготовленный синквейн:

Владимир Соловьёв

Одинокий, таинственный странник.

Символизирует, философствует, пророчествует.

«В тумане утреннем неверными шагами

   Он шёл к таинственным и чудным берегам»    

Рыцарь-монах.

(8-й слайд) А теперь я обращаю ваше внимание на одну супружескую пару, которая производила странное впечатление: внешне они поразительно не подходили друг другу.

(9-й слайд) (Читает ученик) «Он, Дмитрий Сергеевич Мережковский, маленького роста, с узкой впалой грудью, в допотопном сюртуке. Чёрные, глубоко посаженные глаза горели тревожным огнём библейского пророка. Это сходство подчёркивалось полуседой, вольно растущей бородой и тем лёгким взвизгиванием, с которым переливались слова, когда он раздражался. Держался с неоспоримым чувством превосходства и сыпал цитатами то из Библии, то из языческих философов».

 (Стих-е «Молчание»)

Синквейн.

Дмитрий Мережковский.

Религиозный, мистический, «богов презревший, самовластный»,

3.Проповедует, учит, мечтает.

«Ко всем земным страстям бесстрастный,

                                                Таким останется навек».

Богоподобный человек!

(10-й слайд) (Читает ученица) «А рядом с Мережковским – Зинаида Николаевна Гиппиус. Красивая, нарядная. Высокая, тонкая, как юноша, гибкая. Пышные тёмно-золотистые волосы спускались на нежно-белый лоб, оттеняли глубину удлинённых зелёных глаз, в которых светился внимательный ум. Улыбка почти не сходила с её лица, но это её не красило. Казалось, вот-вот с накрашенных тонких губ сорвётся колючее, недоброе слово. Ей очень хотелось поражать, притягивать, покорять. Зинаида (так звали её за глаза знакомые и незнакомые) румянилась и белилась густо, как это делали актрисы для сцены. Это придавало её лицу вид маски, подчёркивало её искусственность. Высоко откинув острый локоть, она поминутно подносила к близоруким глазам золотой лорнет и, прищурясь, через него рассматривала людей, как букашек, не заботясь о том, приятно им  или нет. Держалась она как признанная красавица, к тому же – поэтесса, но от блестящей Зинаиды шли холодные сквознячки».

( Стих-я «Как ветер мокрый, ты бьёшься в ставни...», «Знайте!», «Идущий мимо»)

Синквейн.

Зинаида Гиппиус.

   Гордая, ослепительная.

Завораживает, заклинает, шокирует.

«Если кончена её Россия –

Она умирает».

Декадентская мадонна.

 (11-й слайд) Сочинять стихи – дело совсем непростое, но для героя нашего дальнейшего разговора – не было ничего проще, потому что… (Стих-е «Рождается внезапная строка»)

«Дитя вселенной» - так называли критики этого поэта. Константин Бальмонт.

  Судьба к нему была на редкость несправедлива: им восхищались, а потом мстили ему за то, что он восхищал. Вся поэзия его была на редкость восхитительной, похожа на сказку, на музыкальную сказку, где всё наполнено светом, всё переливается, искрится. Он славит минуту, мгновенье, миг:

Я каждой минутой – сожжён,

Я в каждой измене – живу!

Неудивительно, что однажды Бальмонт гордо заявил о себе:

(стих-е «Я пришёл, чтоб видеть солнце…»)

Как самый истинный поэт, Бальмонт любил всё грандиозное: горные вершины, пропасти, океан. Обласканный славой, стал слегка высокомерным, но это не мешало быть ему истинным поэтом:

Я – изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты – предтечи.

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежны, звоны.

Я – внезапный излом,

Я – играющий гром,

Я – прозрачный ручей,

Я – для всех и ничьей.

Синквейн.

Константин Бальмонт.

Искромётный, изысканный.

Чарует, удивляет, восхищает.

«Он в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце!»

Поэт-сказка!

         А следующего героя нашего разговора попробуйте угадать: автор «Трилогии вочеловечения», революцию называл «хаосом» и принял её только потому, что считал «не бывает гармонии без очистительного хаоса» и слушал, слушал «музыку революции».

 (12-й слайд) К одному из его самых популярных стихотворений  вполне бы подошла эта иллюстрация («Незнакомка»).  

И медленно пройдя меж пьяными

Всегда без спутников, одна,

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

 (13-й слайд) Конечно, это Александр Александрович Блок.) Об этом поэте вы подробно узнали на уроках литературы. Давайте ещё раз послушаем то стих-е, которое вам особенно понравилось

(Стих-е «Вхожу я в тёмные храмы…»).

Синквейн.

Александр Блок.

Блистательный, гениальный.

Воспевает, предчувствует,  ждёт «Прекрасную Даму».

«Мы – дети страшных лет России –

                                                       Забыть не в силах ничего».      

Символ эпохи!

 Хозяйка гостиной:  Рубеж XIX и XX веков для России окрашен в тревожный цвет. Русская интеллигенция в  большинстве своём понимала, что век буржуазного развития России не стал веком гармонии, напротив, он разрушал красоту, ничего не давая взамен. Поэтому неудивительно, что многие художники перестали запечатлевать прозу жизни, её будничность, а обратились к художественной фантазии, историческому прошлому России и к мифологическим сюжетам.

(14-й слайд) В это время пишет свои прекрасные портреты Валентин Серов;

(15-й слайд)  черпает вдохновение в «галантном» веке, изображая маркиз в напудренных париках, Сомов;

(16-й слайд) воссоздаёт в своих рисунках Версаль, Петергоф, Царское Село Бенуа;

 Предлагаю вашему вниманию  экскурсию по живописи этого периода.

 (Просмотр фрагмента диска «Шедевры русской живописи»)

(17-й слайд) Сергей Васильевич Рахманинов – гордость русской культуры на все времена. О себе он сказал: « Я русский композитор, и моя Родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка – это плод моего характера, а потому это русская музыка.  С самого начала Рахманинов-композитор заявил о себе сочинениями, в которых чувствовалась огромная ритмическая энергия, она росла по мере исполнения музыкального произведения и постепенно совершенно захватывала и подчиняла себе слушателей. Особенно ярко это проявилось в излюбленном образе композитора – колокольном звоне, когда, повторяясь, он превращался в тревожный набат – «Зову живых!» (Такая надпись была на средневековых колоколах).

(18-й слайд) Послушаем фрагмент из его музыкального произведения (Прослушивание музыкального фрагмента, вставленного в  Презентацию).  

 Хозяйка гостиной:       И вновь продолжаем разговор о поэзии. Следующим героем нашего разговора станет прекрасный педагог, директор Царскосельского лицея, член Учёного комитета Министерства народного просвещения, действительный статский советник – вот насколько богата жизнь этого человека. И всё же главным делом его жизни станет – поэзия.

(19-й слайд) Иннокентий Федорович Анненский. Так случилось, что именно он стал судьбоносным звеном между символизмом и акмеизмом. Ахматова скажет о нём: «Я веду своё начало от стихов Анненского. Он был преддверием, предзнаменованием всего, что с нами позже совершилось». Акмеисты увидели, что вечно встревоженное, больное сердце Анненского, свершавшего свой тайный подвиг во имя русской поэзии, - всё из огня:

Он, сказавший, что сердце из камня,

Знал, наверно, оно из огня –

напишет позднее Ахматова.

(Стих-е «Я думал…»)

Слушаем ещё одно стих-е Анненского: наверное, самое таинственное, это тоже своеобразный диалог с «Прекрасной Дамой», «Величавой Женой»

(Стих-е «Среди миров в мерцании светил…»)

Синквейн.

Иннокентий Анненский.

Тихий, ясный.

Творит, очаровывает, тоскует.

«Он – слабый сын больного поколенья»

«Царь сумрачной долины».

( 20-й слайд) Представляю вашему вниманию ещё одну супружескую пару: он – уже признанный поэт, она – начинающая поэтесса, которой суждена необыкновенная слава в русской литературе:

-Николай Степанович Гумилёв

-Анна Андреевна Ахматова 

(21-й слайд) Поэзия Серебряного века немыслима без имени Николая Гумилёва). Создатель акмеизма, он завоевал интерес читателей не только талантом, оригинальностью стиха, но и необычной судьбой, страстной любовью к путешествиям. «Добровольный скиталец  Центральной Африки и песков Сахары».

(Стих-е «Жираф», «Я сам над собой насмеялся»)

Синквейн.

Николай Гумилёв.

Грациозный, экзотичный.

Путешествует, удивляется, воскресает.

«Солнце останавливает Словом,

                                                  Словом разрушает города…»

«Нежный путник»

(22-й слайд) Хозяйка гостиной:                                

Как чёрный ангел на снегу

Ты показалась мне сегодня,

И утаить я не могу,

Есть на тебе печать Господня –

Писал Мандельштам, передавая то потрясение, которое рождалось у современников даже при первом взгляде на Анну Ахматову. М. Цветаева отметила не только эту печать, но и царственную гордость, роднящую Ахматову не только с терпением русских равнин, но и с величием гор Кавказа:

Не человечески мила её дремота,

От ангела и от орла в ней было что-то…

«Я научила женщин говорить…», - скажет Ахматова. Её лирическая героиня – это вечная женщина, с её порывами, желанием любить и быть любимой.

Любовь, любовь, гласит преданье,

Союз души с душой родной,

Их съединенье, сочетанье,

И поединок роковой…

Этот хорошо известный «роковой поединок» слышится и в стихах Ахматовой

  (Стих-я «Сжала руки под тёмной вуалью…», «Песня последней встречи»)

(23-й слайд) Хозяйка гостиной: Перед вами портрет Анны Ахматовой, выполненный в 1914 году Натаном Альтманом. Он встретился с Ахматовой случайно и был поражён её обликом, который ещё не определился в парижские времена: знаменитой чёлкой, неизменной шалью, воспетой Блоком и Мандельштамом, и вообще великолепным умением нести бремя своей внезапной славы, уже придававшим этой молодой женщине, его ровеснице, нечто царственное. Работая, Альтман как бы спорил с очевидностью и старался переубедить себя. И, правда, где «пенье и слёзы» Ахматовой? Альтман писал женщину футуристической эпохи, писал в ней уверенность в себе, здоровье, почти акробатическую гибкость фигуры. Когда писался портрет, Ахматова жила в Петербурге. Одна. Покинув дом мужа. Наступил её окончательный разрыв с Гумилёвым. Начиналась  другая жизнь, и она испытывала чувство нового рождения и, конечно, ещё не представляла, какой она будет, её новая жизнь.

(24-й слайд)

(Стих-я «Ты письмо моё, милый не комкай…», «Песенка»)

Игорь Северянин назвал ахматовских героинь – несчастными. На самом же деле они – гордые, «крылатые», как сама Ахматова – своенравная, царственная, «с детства была крылатой»

(Стих-е «Я научилась просто мудро жить…»)

Синквейн

Анна Ахматова.

Царственная, женственная.

Любит, ревнует, боготворит.

«Она научила женщин говорить…»

Русская Сапфо.

(25-й слайд) Хозяйка гостиной: Владимир Владимирович Маяковский.  О себе он сказал: «Я – поэт, этим и интересен». Современники называли его «агитатором», «горлопаном», «бунтарём». Но знавшие поэта ближе говорили о легкоранимой, чуткой душе Маяковского, человеке,

умевшем быть «исключительно нежным». И только такой человек мог сказать следующие слова:

(Стих-е «Послушайте»)

Синквейн

Владимир Маяковский.

Эпатажный и чувствительный

Будоражит, декламирует и … волнует.

«Нам завещает он сад фруктовый

                                    Своей великой души!»

Ранимый бунтарь!

(26-й слайд)

Красною кистью

Рябина зажглась

Падали листья.

Я родилась.        

Хозяйка гостиной: Марина Ивановна Цветаева. Судьба этого поэта никого из вас, ребята, не оставила равнодушным. Никогда ещё ваши сочинения-отзывы не были столь эмоциональны. Вот несколько отрывков из них: «Удивительная женщина: кажется и сильной и слабой, и грешной и святой!» Другое: «Вот это настоящий поэт! Не каждый мужчина смог бы вынести столько бед на своих плечах, а тут женщина – хрупкая, слабая,  нежная, но такая сильная!» Вас очень взволновала судьба Марины Цветаевой, безмерно трагичная: разлука с мужем, смерть от голода совсем ещё крошечной дочери Ирины, семнадцатилетняя эмиграция, которая не принесла Марине ни личного счастья, ни творческой успешности, далее репрессии мужа и старшей дочери Ариадны, война, голод.…  И даже после собственной страшной смерти, как будто по инерции, ещё одна смерть – совсем ещё юного сына Георгия, погибшего на войне.

Только она давала силы – жить, только она давала силы – быть. ЕЁ ПОЭЗИЯ.

(Хозяйка гостиной исполняет романс «Мне нравится, что вы больны не мной…» под  гитарный аккомпанемент ученика, в этот момент на экране транслируется слайд-шоу о жизни Марины Цветаевой)

(Стих-е «В огромном городе моём – ночь…»)

   Удивительное свойство внешности Марины Цветаевой - её изменчивость, непохожесть на саму себя (недаром ей имя «морская»!) Фотографии разных лет будто запечатлели лица разных людей.

 (27-й слайд) Вот она сияющая, уверенная, словно со словами, рвущимися с уст: «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд»

         Вот другое фото: обострились черты лица, застыли в глазах тревога и боль – это Цветаева в годы скитаний, в разлуке с мужем, переживая голод и холод, смерть дочери, впереди расставание с Россией.

         А это последнее фото в Елабуге, незадолго до смерти, неузнаваемая, почти старуха, а ведь ей всего 49 лет.

(28-й слайд) После смерти Цветаевой Ахматова напишет: «Я знаю, существует легенда о том, что она покончила с собой, якобы заболев душевно, в минуту душевной депрессии – не верьте этому. Её убило то время, нас оно убивало, многих, как убило и меня. Мы были здоровы – безумием было окружающее: аресты, расстрелы, подозрительность, недоверие всех ко всем и ко вся…»

(Слушаем романс «Под лаской плюшевого пледа…»)

Синквейн.

Марина Цветаева.

Сильная и слабая.

Страдает, творит, восхищает.

«Одна – за всех, из всех, противу всех…»

Потрясающий Поэт!

         Хозяйка гостиной: Пришло время подвести итог нашей встрече. 

(29 слайд). Дорогие ребята! Уважаемые гости! Давайте все вместе составим итоговый синквейн. Итак, тема нашего разговора

1. «Серебряный век»

Какой он, этот век, подбираем эпитеты. Вопреки правилу синквейна  – не два эпитета, а столько, сколько вы пожелаете, сколько назовёте:

2.  Таинственный и сверкающий

,Угрюмый и волнительный

Непредсказуемый бворожительныйо

        :        Подбираем глаголы

                3. Восхищает, манит, пугает, но… притягивает!

Цитатой пусть станут слова, которые послужили нам эпиграфом:

4. «И серебряный месяц ярко/ Над серебряным веком плыл…»

В последней строчке выразим своё настроение от нашей гостиной:

5. Праздник для души!

Восхитительная эпоха!

          Спасибо всем за СОучастие, за СОпереживание, за СОтворчество. Мне очень хочется верить, что сегодняшняя встреча надолго сохранится в вашей памяти, а искусство Серебряного века всегда будет  волновать ваше воображение. До скорого свидания!

До новой встречи в моей литературной гостиной!

Как ветер мокрый, ты бьёшься в ставни,

Как ветер чёрный, поёшь: ты мой!

Я древний хаос, я друг твой давний,

Твой друг единый, - открой, открой!

Держу я ставни, открыть не смею,

Держусь за ставни и страх таю,

Храню, Лелю, храню, жалею

Мой луч последний любовь мою.

Смеётся хаос, зовёт безокий:

Умрёшь в оковах, порви, порви!

Ты знаешь счастье, ты одинокий,

В свободе счастье и в Нелюбви.

Охладевая, творю молитву,

Любви молитву едва творю…

Слабеют руки, кончаю битву.

Слабеют руки…я отворю.