Гражданственность и патриотизм в древнерусской литературе
материал по литературе (8 класс) по теме

Гражданственность и патриотизм

в древнерусской литературе

Учитель I квалификационной категории Карсакова Э.Б.

Да ведают потомки православных

Земли родной минувшую судьбу…

А.С.Пушкин.

Культурный горизонт мира непрерывно расширяется. Сейчас, в XXI столетии, мы понимаем и ценим в прошлом не только классическую античность. В культурный багаж человечества прочно вошло западноевропейское средневековье, ещё в XIX веке казавшееся варварским, византийская музыка и иконопись, африканская скульптура, эллинистический роман, искусство инков и многое, многое другое.

Культурные ценности не знают старения. А особого внимания заслуживают те, которые участвуют в создании сегодняшних ценностей, так как оказывают серьёзное внимание на их формирование.

Хотелось бы отметить актуальность, да, именно актуальность литературы сегодня, ведь она в наши дни, когда ставятся под сомнение многие ценности, должна быть как никогда востребована. Русская литература, которой чуть более тысячи лет и которая возникла стихийно, - одна из самых древних литератур Европы. Она древнее, чем литературы французская, английская, немецкая. Ее начало восходит ко второй половине X века. Из этого великого тысячелетия более семисот лет принадлежит периоду, который принято называть «древней русской литературой».

Литература появилась внезапно. Но скачок в царство литературы был подготовлен всем предшествующим культурным развитием русского народа. Возникнув прежде всего в результате внутренних потребностей раннефеодального государства, литература призвана была отстаивать национально-государственные идеи – политическую и религиозную независимость Руси. Идея государственного и религиозного единства Руси уже в начальный период формирования оригинальной древнерусской литературы становится ведущей. Это обусловливалось особенностями политического развития Русского государства. Достигнутое Владимиром Святославичем и его сыном Ярославом Мудрым единство оказалось непрочным. Вот почему древнерусская литература отражала не только реально сложившийся порядок вещей, но, пожалуй, в большей степени стремилась воплотить идеалы раннефеодального государства. Древнерусского книжника никак нельзя заподозрить в беспристрастном изложении фактов. С момента возникновения древнерусской литературы публицистичность становится ее неотъемлемым качеством, национальной особенностью. Авторы верят в великую силу слова, убеждений; свои мысли и чувства они стремятся передать читателям и слушателям.  Древнерусские памятники прославляют величие и красоту Русской земли, исторических деятелей, самоотверженно защищавших ее от внешних врагов, способствовавших ее культурному расцвету, резко осуждают князей, которые ослабляли политическое могущество Руси внутрифеодальными войнами. Практически в любом жанре древнерусской литературы присутствуют публицистические тенденции, связанные с актуальными проблемами современности, политическими и религиозными.

Древнерусская литература как никакая другая очень близка к фольклорным традициям. В отличие от других литератур в ней не слышен голос авторский – всё глаголет устами народными, хотя крупных писателей в Древней Руси также немало: Илларион, Нестор, Симон и Поликарп, Кирилл Туровский, Серапион Владимирский, Ермолай-Еразм, протопоп Аввакум и многие другие.  И всё же для неё характерна безымянность.

В древнерусской литературе не покидает чувство значительности происходящего, значительности всего временного, значительности истории и даже человеческого бытия. Человек, живя в мире, помнил о мире в целом, как огромном единстве, ощущал своё место в этом мире. Человек ощущал себя в большом мире ничтожной частицей и всё же участником мировой истории.

Мировая история, изображаемая в литературе, велика и трагична. Годичный круг праздников был повторением священной истории. Каждый день года был связан с памятью тех или иных событий или святых. Человек жил в окружении событий истории. При этом событие прошлого не только вспоминалось, - оно как бы повторялось ежегодно в одно и то же время.

История не сочиняется. Сочинение, со средневековой точки зрения, - ложь. Именно поэтому, наверное, древнерусская литература вплоть до XVII века не знает или почти не знает условных персонажей. Имена действующих лиц – исторические: Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский… При этом древнерусская литература рассказывает по преимуществу о тех исторических лицах, которые сыграли значительную роль в исторических событиях: будь то Александр Македонский или Авраамий Смоленский.

Громадные русские произведения – изначально переводы с греческого - хроники на основе переводных и оригинальных произведений. Произведения же по русской истории, каковыми они были в самом начале,  писались вскоре после того, как события совершились, очевидцами тех событий или по свидетельству тех, кто их видел. Таковы в основном русские летописи.  Летописи – это не только записи о том, что произошло в годовом порядке; это в какой-то мере и своды тех произведений литературы, которые оказывались под рукой у летописца и содержали исторические сведения. В летописи вводились исторические повести, жития святых, различные документы, послания. Произведения постоянно включались в циклы и своды произведений. Окончание летописи все время как бы отодвигалось, продолжаясь дополнительными записями о новых событиях (летопись росла вместе с историей).

Итак, если изначально древнерусская литература, говоря языком современников, была, главным образом, переводной, то со временем, так как этого требовало растущее самосознание русского народа, она становится всё более и более самостоятельной и начинает вырабатывать собственные жанры на основе переводной греческой и собственно русского фольклора.

«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ», одно из самых значительных произведений русской литературы, определяет место славян и, в частности, русского народа среди народов мира, рисует происхождение славянской письменности, образование русского государства, события русской истории и т.д.

Богословско-политическая речь первого митрополита из русских, Иллариона, его знаменитое «СЛОВО О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ», говорит о церковной самостоятельности русских. Появляются первые жития русских святых. И эти жития, как и слово Иллариона, имеют уже жанровые отличия от традиционной формы житий. Князь Владимир Мономах обращается к своим сыновьям и ко всем русским князьям с «ПОУЧЕНИЕМ», вполне точные жанровые аналогии которому не найдены еще в мировой литературе.  Он же пишет ПИСЬМО своему врагу Олегу Святославичу, и это письмо также выпадает из жанровой системы, воспринятой Русью. Отклики на события  и волнения русской жизни всё растут, всё увеличиваются в числе, и все они в той или иной степени выходят за устойчивые границы тех жанров, которые были перенесены к нам из Болгарии и Византии. Необычен жанр «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» (в нём соединены жанровые признаки ораторского произведения и фольклорных слав и плачей), «МОЛЕНИЯ ДАНИИЛА ЗАТОЧНИКА» (произведения, испытавшего влияние скоморошьего балагурства), «СЛОВА О ПОГИБЕЛИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ» (произведения, близкого к народным плачам, но имеющего необычное для фольклора политическое содержание). Число произведений, возникших под влиянием острых потребностей русской действительности и не укладывающихся  в традиционные жанры, всё растёт и растёт. Появляются исторические повести о тех или иных исторических событиях. Жанр этих исторических повестей также не был воспринят из переводной литературы. Особенно много исторических повестей возникает  в период монголо-татарского ига. «ПОВЕСТЬ О КАЛКСКОЙ БИТВЕ», «ПОВЕСТЬ О РАЗОРЕНИИ РЯЗАНИ БАТЫЕМ», различные повествования о Донской битве («ЗАДОНЩИНА», «СКАЗАНИЕ О МАМАЕВОМ ПОБОИЩЕ» и др.) – всё это новые в жанровом отношении произведения, имевшие огромное значение в росте русского национального самосознания, в политическом развитии русского народа.

В XV веке появляется ещё один новый жанр – политическая легенда (например, «СКАЗАНИЕ О ВАВИЛОНЕ-ГРАДЕ»). На основе житийного жанра появляется и имеет важное историко-литературное значение историко-бытовая повесть («ПОВЕСТЬ О ДРАКУЛЕ»).

Бурные события начала XVII века порождают огромную и чрезвычайно разнообразную литературу, вводя в нее новые и новые жанры. Здесь и произведения, предназначенные для распространения в качестве политической агитации («НОВАЯ ПОВЕСТЬ О ПРЕСЛАВНОМ РОССИЙСКОМ ЦАРСТВЕ»), и произведения, описывающие с узкой личной точки зрения, в которых авторы не столько повествуют о событии, сколько оправдываются в своей прошлой деятельности или выставляют свои бывшие (иногда мнимые) заслуги («СКАЗАНИЕ  АВРААМИЯ ПАЛИЦЫНА», «ПОВЕСТЬ ИВАНА ХВОРОСТИНИНА»).

Автобиографический момент по-разному закрепляется в XVII веке: здесь и житие матери, составленное сыном («ПОВЕСТЬ ОБ УЛИАНЕ ОСОРИНОЙ»), и «АЗБУКА», составленная от лица «голого и небогатого человека», и «ПОСЛАНИЕ ДВОРИТЕЛЬНОМУ ДРУГУ», и собственно автобиографии; одновременно развивается так называемая демократическая литература, в которой значительное место принадлежит сатире и ее самым разнообразным жанрам (пародии, сатирико-бытовые повести и пр.). Появляются произведения деловой письменности: дипломатической переписки (вымышленная переписка Ивана Грозного с турецким султаном), дипломатических отчетов (вымышленные статейные списки посольства Сугорского), пародии на богослужение (сатирическая «СЛУЖБА КАБАКУ»), на судные дела (САТИРИЧЕСКАЯ «ПОВЕСТЬ О ЕРШЕ ЕРШОВИЧЕ»), на челобитные, росписи приданого и т.д.

Сравнительно поздно – только в середине XVII века – появляется стихотворство, театр, рядом со сказкой появляются переводы рыцарских романов. Особую роль начинает играть историческая легенда («СКАЗАНИЕ О НАЧАЛЕ МОСКВЫ») и даже сочинения по тем или иным вопросам мировой истории («О ПРИЧИНАХ ГИБЕЛИ ЦАРСТВ»).

Выше перечисленные примеры подтверждают, что в XV – XVII веках Русь заявляет о себе как о государстве самобытном, независимом.

И конечно, нельзя любить Родину, не восхищаясь при этом ее красотами. Не случайно «Слово о погибели Русской земли» начинается хвалебной песней Родине: «О, светло светлая и украсно украшенная земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озёрами многими, реками и источниками месточтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразыми птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами и князьями грозными… Всем ты преисполнена, земля Русская!...»

Воспевает и силу русского народа летописец: «Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы — то все с помощью божьею покорено было христианским народом, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко — за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял».

Нельзя не любить землю Русскую! Потому и встают в годину черную на ее защиту дружины князей, обращается народ к ним в пору междоусобиц: «Молим, княже, тебя и братьев твоих, не погубите русской земли. Ибо если начнете войну между собою, поганые станут радоваться и возьмут землю нашу, которые оборонили отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, борясь за Русскую землю…а вы хотите погубить…» Как не внять гласу людскому: «О храбрые, мужественные сыновья русские! Потрудитесь, чтобы спасти свое отечество, Русскую землю, от неверных, не пощадите своей жизни, да не узрят ваши очи пленения и разграбления домов ваших, и убиения детей ваших, и поруганья над женами и детьми вашими, как пострадали иные великие и славные земли от турок».

Выступает в поход Дмитрий Иванович, призывая брата своего, князя Владимира Андреевича и говоря следующее: «Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас в Залесскую землю».

Пойдем, братья, в северную сторону — удел сына Ноева, Афета, от которого берет свое начало православный русский народ. Взойдем на горы Киевские, взглянем на славный Днепр, а потом и на всю землю Русскую. И после того посмотрим на земли восточные — удел сына Ноева, Сима, от которого пошли хинове — поганые татары, басурманы. Вот они-то на реке на Каяле и одолели род Афетов. С той поры земля Русская невесела: От Калкской битвы до Мамаева побоища тоской и печалью охвачена, плачет, сыновей своих поминая — князей, и бояр, и удалых людей, которые оставили дома свои, жен и детей, и все достояние свое, и, заслужив честь и славу мира этого, головы свои положили за землю за Русскую и за веру христианскую.»

Именно поэтому, понимая, как важно единство, «звонят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи Новгородские у храма святой Софии и говорят так: «Неужто нам, братья, не поспеть на подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?» И как только слова эти промолвили, уже как орлы слетелись. Нет, то не орлы слетелись — выехали посадники из Великого Новгорода и с ними семь тысяч войска к великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу, на помощь.

К славному городу Москве съехались все князья русские и говорили таково слово: «У Дона стоят татары поганые, Мамай-царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу».

И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Брат, князь Владимир Андреевич, поедем туда, прославим жизнь свою, удивим земли, чтобы старые рассказывали, а молодые помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую!»

И сказал всем князь великий Дмитрий Иванович: «Братья и князья русские, гнездо мы великого князя Владимира Киевского! Не рождены мы на обиду ни соколу, ни ястребу, ни кречету, ни черному ворону, ни поганому этому Мамаю!»

В борьбе с ордынским игом формировалось не только национальное самосознание русского народа, но и идеология политического единения, закладывались основы централизованного государства. Борьбу эту возглавляет новый политический центр – Москва. В произведениях XIV – XV веков отражаются события и идеология времени объединения Северо-Восточной Руси вокруг Москвы, подчеркивается политическая роль Москвы и великого князя Московского в деле национального освобождения. Публицистичность становится неотъемлемым качеством произведений куликовского цикла, прославлявших князя Дмитрия Ивановича, сумевшего собрать под своими знаменами почти всю Северо-Восточную Русь и одержать победу над врагами. И не только повести о Куликовской битве, вся литература этого времени становится оружием в борьбе за создание  централизованного государства.

Летописная повесть о Куликовской битве, написанная вскоре после героического сражения русских с татарами, последовательно излагает события подготовки и свершения самой битвы. Однако автор не только рассказывает о событиях 1380 года, но и оценивает их на фоне той общественно-политической ситуации, которая сложилась в Северо-Восточной Руси накануне Куликовского сражения. Прославляя Дмитрия Донского – идеального христианина и отважного воина, автор вводит рассуждения религиозно-морального характера, подчеркивая тем самым роль Дмитрия Ивановича как защитника русского православия.

Основная же идея повести – показать военное превосходство русских над татарами, превосходство, которое не удалось сломить ни лютостью, ни предательством, ни высокомерием отдельных князей…

Важно быть наготове воину, выступившему в поход, и потому пишет Владимир Мономах в «Поучении» воинам младым: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте, и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружие не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает…» 

Следует, думаю, отметить одну особенность, которую нельзя не заметить, читая героические повести древнерусской литературы. Вспомним известное всем «Сказание о житии Александра Невского». Идеальный полководец, каким является князь и как того требует житийный жанр, должен побеждать многочисленного врага немногими силами. Он должен быть благочестив и должен молиться перед выступлением в поход. И вот в «Сказании» описывается, как он входит в храм Софии и молится там со слезами о даровании победы: «Боже славный, праведный, боже великий, сильный, боже превечный, сотворивший небо и землю и установивший пределы народам, ты повелел жить, не преступая чужих границ… Суди, господи, обидящих меня и огради от борющихся со мной, возьми оружие и щит и встань на помощь мне.» Думаю, всем, даже не читавшим «Сказание», становится понятно, что война идет освободительная, а значит, священная для русских воинов. Вполне естественно, по жанру, - победа на стороне русского князя. 

Аналогична история, отображенная в «Задонщине»:

И воскликнул князь великий Дмитрий Иванович: «Господи боже мой, на тебя уповаю, да не будет на мне позора никогда, да не посмеются надо мной враги мои!» И помолился он богу, и пречистой его матери, и всем святым, и прослезился горько, и утер слезы.

И тогда, как соколы, стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели: поскакал князь великий Дмитрий Иванович со своими полками за Дон, а за ним и все русское войско.

Тогда князь великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, сел на своего борзого коня и взял свой меч в правую руку, и помолился богу и пречистой его матери.

Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы и не кречеты — то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом на речке Непрядве.

Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита. Это сильные рати сошлись вместе и растоптали холмы и луга, а реки, потоки и озера замутились. Кликнул Див в Русской земле, велит послушать грозным землям. Понеслась слава к Железным Воротам, и к Орначу, к Риму, и к Кафе по морю, и к Тырнову, а оттуда к Царьграду на похвалу русским князьям: Русь великая одолела рать татарскую на поле Куликовом, на речке Непрядве.

На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно молнии сверкали и гремели громы великие. То ведь сошлись русские сыновья с погаными татарами за свою великую обиду. Это сверкали доспехи золоченые, а гремели князья русские мечами булатными о шлемы хиновские».

Надо отметить, легендарные сказания, генетически связанные с эпическим народным творчеством, получают в контексте русской летописи национально-политическое звучание, приобретают направленность, отвечавшую запросам  отечественной действительности своего времени.

В открытой форме публицистические идеи выступают  в исторических повестях и сказаниях, включенных в летопись. Хочется упомянуть «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского», написанную очевидцем событий попом Василием и помещенную под 1097 годом.

То, что летописцы много внимания уделяют княжеским преступлениям, не случайно. Усилившиеся междоусобицы князей способствовали активизации внешних врагов Руси, приносили ей неисчислимые беды и страдания. Интересы отечества как никогда требовали прекращения усобиц, о чем красноречиво свидетельствует речь, которую произнесли князья на съезде в Любиче 1097 году и которой открывается «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского». «Зачем,- говорили князья, - губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет вотчиной своей… Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной».

Но единодушие князей не допускать распрей и междоусобиц оказалось непрочным. «Некии мужи» донесли Давыду, что Василько Теребовльский договорился с Владимиром Мономахом о совместных действиях против него и Святополка. Этого оказалось достаточным для того, чтобы забыть клятву и принять решение о злодейской расправе. Надо отметить слова плененного князя, которому предложили постыдное союзничество иноверцы: «О, глухое царство скверное! Ничем не заставите вы меня отречься от христианской веры, хотя я и в великой беде пребываю…»  С князем жестоко расправляются, но благодарная память народная о нем живет: в «Повести» он «лицом красив, очами светел и грозен, храбр безмерно на охоте, сердцем легок, с боярами ласков. Кто из бояр ему служил, и хлеб его ел, и пил из его чаши, и дары получал, тот из-за преданности Васильку никакому другому князю не мог служить. Крепко любил Василек слуг своих, мужество и ум в нем жили, правда и истина с ним ходили. Был он сведущ во всем и искусен, и княжил он мудро на отцовском и дедовском столе»…

В летописях приводятся объективные примеры разгрома разобщенных княжеских полков, и тогда плач раздается по всей земле Русской:

Стонет, братья, Киев над горою,

Тяжела Чернигову напасть,

И печаль обильною рекою

По селеньям русским разлилась.

И нависли половцы над нами,

Дань берут по белке со двора,

И растет крамола меж князьями,

И не видно от князей добра.

А вот как описывается поражение в знаменитом «Слове о полку Игореве»: 

Уж с утра до вечера и снова—

С вечера до самого утра

Бьется войско князя удалого,

И растет кровавых тел гора.

День и ночь над полем незнакомым

Стрелы половецкие свистят,

Сабли ударяют по шеломам,

Копья харалужные трещат.

Мертвыми усеяно костями,

Далеко от крови почернев,

Задымилось поле под ногами,

И взошел великими скорбями

На Руси кровавый тот посев.

Что там шумит,

Что там звенит

Далеко во мгле, перед зарею?

Игорь, весь израненный, спешит

Беглецов вернуть обратно к бою.

Не удержишь вражескую рать!

Жалко брата Игорю терять.

Бились день, рубились день, другой,

В третий день к полудню стяги пали,

И расстался с братом брат родной

На реке кровавой, на Каяле.

Недостало русичам вина,

Славный пир дружины завершили —

Напоили сватов допьяна,

Да и сами головы сложили.

Степь поникла, жалости полна,

И деревья ветви приклонили.

Боль слышится в словах летописца:

Ярослав и правнуки Всеслава!

Преклоните стяги! Бросьте меч!

Вы из древней выскочили славы,

Коль решили честью пренебречь.

Это вы раздорами и смутой

К нам на Русь поганых завели,

И с тех пор житья нам нет от лютой

Половецкой проклятой земли!..

О, стонать тебе, земля родная,

Прежние годины вспоминая

И князей давно минувших лет!

Старого Владимира уж нет.

Был он храбр, и никакая сила

К Киеву б его не пригвоздила.

Кто же стяги древние хранит?

Эти — Рюрик носит, те — Давид,

Но не вместе их знамена плещут,

Врозь поют их копия и блещут.

Результат разобщенности и, как следствие, слабости князей не заставляет себя ждать – стонет под натиском чужеземцев Русская земля. Вспомним «Повесть о Шевкале»: «Беззаконный же Шевкал, разоритель христианства, пошел на Русь со многими татарами, и пришел в Тверь, и выгнал великого князя с его двора, а сам поселился на великокняжеском дворе, исполненный гордости и ярости. И сотворил великое гонение на христиан – насилие, грабеж, избиение и поругание». А далее говорится о стихийном восстании простого люда в Твери 15 августа 1326 года: «И началась промеж ними драка. Татары же, надеясь на свою власть, пустили в ход мечи, и тотчас сбежались люди, началось возмущение. И ударили во все колокола, стали вечем, и восстал город, и сразу же собрался весь народ. И возник мятеж, и кликнули тверичи и стали избивать татар, где кого поймают, пока не убили самого Шевкала (наместника татар). Убивали же всех подряд…»

И все же не желают люди русские, будь то простые горожане или представители княжеского рода, подчиняться каким бы то ни было захватчикам. И если уж случилась беда - оказалась земля родная под пятой чужеземца, а защитника истого нет, - даже женщины прибегали к хитрости. После гибели Игоря Ольга, которую сватали древляне, сказала послам: «Если правду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди». Услышав об этом, древляне избрали лучших мужей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, говоря им так: «Вымывшись, придите ко мне». И разожгли баню, и повелела Ольга зажечь ее от двери, и сгорели все».  Не покорилась врагам гордая женщина… А когда подрос сын ее Святослав, решила Ольга, возглавив войско свое, отправиться в Деревскую землю, дабы отомстить за гибель мужа своего Игоря. Долго осаждала она город Искоростень, жителями которого и был убит Игорь. Долго держались горожане. Наконец Ольга пошла на хитрость, сказав, что «я уже мстила за обиду своего мужа, когда вы приходили к Киеву и в первый, и во второй раз, а в третий раз – когда устроила тризну по своем муже. Больше уже не хочу мстить, - хочу только взять с вас небольшую дань и, заключив с вами мир, уйду прочь». Древляне же спросили: «Что хочешь от нас? Мы рады тебе дать мед и меха», она же сказала: «Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу  у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья. Я ведь не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой, поэтому-то и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас этой малости». Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: «Вот вы и покорились уже мне и моему дитяти, - идите в город, а завтра отступлю и пойду в свой город». Древляне же с радостью вошли в город и поведали обо всем людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же, раздав воинам - кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в небольшие платочки и прикрепляя ниткой к каждой птице. И, когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби и воробьи полетели в свои гнезда… И не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, так как сразу загорелись все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань»…

Замечательным подтверждением приведенных выше слов являются афоризмы из «Ипатьевской летописи» и «Лаврентьевской летописи»:

1. Мир держится до рати, а рать – до мира.
2. Война без мертвых не бывает.
3. Лучше на родине костями лечь, чем на чужбине быть в почете.
4. Не в силе бог, а в правде.

И действительно, правда на стороне защитников своего Отечества, не желающих жить под пятой ненавистного врага: одерживает победу великий Александр Невский, не сдает своих позиций Дмитрий Иванович Донской, оправдывает летописец и Игоря, бежавшего из плена половецкого, так как осознал свою вину перед родной стороной – подставил ее под удар вероломного врага. Заслуживает истинного уважения любой из героев древнерусской литературы, если проявляет себя истинным сыном своей Родины, независимо от того, что он делает: сражается на поле брани или помогает немощному, являет пример справедливости или наказывает поработителей… В литературном произведении всегда трогают проявления заботы о других, доброты, стремления к облегчению жизни других, близких, проявления преданности – преданности людям и идеям, родной стране. Именно это – наиболее действенное нравственное начало в древнерусской литературе. Не самые проповеднические наставления, поучения и обличения, на которые так щедры были древнерусские авторы, а бесхитростные примеры, конкретные деяния, невольные выражения чувств, когда автор как бы «проговаривается»,- именно они производят наиболее сильное впечатление.

Можно было бы много говорить о разнообразных неувядаемых достоинствах многих и многих произведений древнерусской литературы, но самое главное – это ее сильнейшее нравственное начало, о котором мы только что говорили. Благодаря ему эта литература особенно ценна и для нас, для нашего времени.

Увидеть это нравственное начало можно только на самых коротких расстояниях. Одна из основных задач наук об искусствах, помогающих нам их понять, - это «сокращение расстояния» между людьми, между прошлым и настоящим, между культурами, народами, странами, между людьми вообще. Благодаря нравственному началу, которое заключено в древней русской литературе, ее значение чрезвычайно велико именно сейчас. Любовь к Родине, патриотизм также воспитывается на этом «укорочении расстояний», на представлении  о конкретных живых людях, конкретном родном пейзаже, близком ощущении прошлого как прошлого своего, как старины своей. Любовь к родине – это в основном, как и всякая любовь, интимное, глубоко личное чувство. Именно поэтому искусству, и литературе в частности, принадлежит такое место в воспитании любви к родине.

Культурные ценности не знают старения. В культурном развитии современности принимают участие не только ценности, созданные только что, но и всё наиболее значительное, что создано в других странах и у других народов в прошлом и настоящем, но, главным образом, конечно, - в собственной стране. Собственное культурное прошлое органично входит в настоящее.

Литература:

1. Статья Д.С.Лихачева «Литература Древней Руси».
2. Статья В.А Грихина «Национальное своеобразие и гражданственность».
3. Словарь русской литературы.
4. «Слово о погибели Русской земли» (перевод Л.А.Дмитриева).
5. «Повесть временных лет» (перевод Д.С.Лихачева).
6. «Задонщина» (перевод Л.А.Дмитриева).
7. «Поучение Владимира Мономаха» (перевод Д.С.Лихачева).
8. «Повесть о стоянии на Угре» (перевод В.И.Охотниковой).
9. «Слово о полку Игореве» (перевод Н.А.Заболоцкого).
10. «Слово о полку Игореве» (отрывки из летописи; перевод Д.С.Лихачева).
11. «Повесть о Шевкале» (перевод Я.С.Лурье). 
12. «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского» (перевод Т.А.Ивановой).
13. Древнерусские афоризмы (перевод В.П.Андриановой-Перетц).

Оглавление: