Статья "Стратегия визуальной коммуникации: работа с материальными объектами".
статья по краеведению

Лодысева Ю.А., воспитатель

ГБПОУ «Академия ледовых видов

спорта «Динамо Санкт-Петербург»

Стратегия визуальной коммуникации:

работа с материальными объектами.

        Значительную часть мирового культурного наследия составляют материальные объекты – предметы, вещи, памятники, доступные для изучения и исследования. Стараясь воссоздать образы прошлого, представить, мы обращаемся, прежде всего, к той предметной среде, которую сохранило время. Ее составляют бытовые и ритуальные вещи, произведения искусства и памятники архитектуры, архитектурные комплексы и даже целые города. Подлинность этих знаков времени завораживает, они есть наглядное подтверждение того, что современная культура является наследницей, как величайших достижений, так и глубочайших заблуждений прошлого. Вещи, как старинные, так и современные, способны стать вполне надежным «компасом» в мире культуры: они позволяют заглянуть в прошлое, способны многое рассказать о настоящем, и знают о людях гораздо больше, чем люди о вещах. Чтобы превратить вещи из безгласных свидетелей былого в занимательных рассказчиков, педагогу, необходимо разобраться в специфике языка материальной культуры и освоить основные приемы и технологии работы с вещью.

        Для начала, попробуем определиться, что такое «вещь». Согласно общепринятым определениям, вещь – это, прежде всего, предметы, созданные человеком, – бытовые, ритуальные, художественные. Но это определение не всегда верно. Камушек или раковина, найденные на морском пляже, созданы природой, но человек «присвоил» их, превратил в талисман или украшение, значимые для себя. Таким образом, «вещь» – любой предмет, который человек наделяет смыслами. Безусловно, главный смысл вещей – служить людям, удовлетворять их специфические потребности. И первое, что необходимо определить, знакомясь с любой вещью – ее утилитарное назначение. Иногда это не так просто. Когда из культуры уходит то или иное явление, исчезают и вещи с ним связанные. Так, школьникам сегодня трудно понять предназначение многочисленных ящичков, коробочек и сосудов, представленных на экспозиции египетского зала Эрмитажа. Но они легко узнают в странном предмете пенал для хранения письменных принадлежностей, потому что за многие тысячелетия эта вещь не утеряла своего функционального назначения и вызывает живые ассоциации с реалиями современной жизни. Еще сложней проникнуть в символическое значение вещей. Человек способен превратить вещь в знак своего присутствия на Земле, наполнить ее смыслами и значениями, иногда весьма далекими от их утилитарной сущности. Так, свеча воспринимается сегодня не столько как прибор для освещения помещения, сколько как символ мольбы, надежды, праздника, романтического вечера. Машина может стать не только средством передвижения, но и символом успешности своего хозяина. Домашние тапочки способны превратиться из предмета обихода в символ домашнего очага. Символическое значение вещи непостоянно, оно изменяется вслед за изменениями в жизни общества и одна и та же вещь в разные эпохи может прочитываться различно. Неизменным остается лишь одно – вещи, как правило, помимо утилитарных смыслов, всегда несут дополнительную символичную нагрузку. Когда же в вещи сосредотачиваются множественные символические смыслы, она способна превратится в знак культуры, воплощающий основные идеи той или иной эпохи, события, явления. Знаками могут стать вполне обыденные на первый взгляд вещи – книга, шпага, ключ, воплощая в себе мудрость, доблесть, надежность. Кроме утилитарного и символического значений, вещи имеют и еще одно важное предназначение – они используются людьми в качестве важнейшего канала коммуникации. Прибегая к помощи вещей, человек стремился передать последующим поколениям собственное представление о мире и свойственные его эпохе нравственные идеалы, накопленные человечеством опыт, знания, открытые обществом законы и технологии. Мир вещей, предметов и порождаемых ими образов самый надежный источник информации об эпохе, ее создавшей, это сообщение «из первых рук», не искаженное чужими интерпретациями и наслоениями, а, следовательно, вещь способна стать не только глянцевым отражением эпохи, но и ее живым свидетельством. Это означает, что вещь может интерпретироваться как многозначный культурный текст, сообщение, нуждающееся в расшифровке. «Раскодирование» такого рода сообщений, позволяет вывести вещи за пределы узкого утилитарного восприятия и идентифицировать их в пространстве культуры. Вещь, рассматриваемая в контексте культуры, дает возможность перейти от банального изучения предметов эпохи, «знаков времени», фрагментов прошлого к анализу человеческих взаимоотношений, сконцентрироваться не на констатации фактов, а на выявлении тех культурных универсалий, которые остаются значимыми и сегодня и воспринимаются современными школьниками как собственные проблемы самоопределения и самопознания. О чем может рассказать обыкновенная вещь? Для «раскодирования» смыслов, которые таят в себе вещи, необходимо выявить какими представлениями о мире и о себе, человек наполнил их.  Пространство, заключенное в сосуде Любая вещь, в том числе и простая чашка – есть приглашение к путешествию и повод для обращения к географической карте. Она где-то появилась на свет – и может немало любопытного рассказать о том месте, где это произошло. Ее формы, цветовая гамма, декоративное оформление зачастую почерпнуты из окружающей человека природы. Сосуды – удлиненной формы и насыщенные ярким орнаментом являются непосредственным отражением яркой и многообразной палитры южной природы, в то время как орнаментальные мотивы созданные народами, живущими в более суровых климатических условиях, отличает монохромность, спокойный, ровный, уравновешенный характер. Вещь способна охарактеризовать природный ландшафт еще и в силу того, что при ее изготовлении, как правило, используется доступные материалы, которые присутствуют в окружающей природе. Берестяной короб также экзотично смотрится в Китае, как нефритовая чашка в средней полосе России. Даже столь распространенный материал как глина имеет в каждой местности свой характер, свою цветовую гамму, поэтому керамические изделия каждой страны представляю собой уникальное явление. Особый класс предметов составляют вещи-символы, посредством которых человек пытается не просто рассказать об окружающем его ландшафте, но и выразить представление о мироздании, мироустройстве. Так, глубоко символична форма керамической посуды, используемая различными цивилизациями, которая заключает в себе образ мира, Космоса и человека одновременно. Недаром сами названия отдельных частей сосуда созвучны названиям частей человеческого тела: «тулово», «ножка», «горло» и пр. Немаловажную информацию о восприятии пространства человеком дают комплексы вещей. В одном случае, вещи живут согласно, создавая ощущение целостности, ансамбля, гармонии, которую приобретает мир в представлении человека, в другом – это разорванное пространство, где каждая вещь существует сама по себе и сама по себе обладает ценностью. Так, чашка, предназначенная для чайной церемонии, неповторима – она имеет собственное «лицо» и даже собственную биографию, она не теряется в ряду других предметов, но и не подстраивается под них и, согласно восточной философии, единственна, как все в природе. Оформление предметов дает возможность предположить их местоположение в пространстве человеческого бытия. Яркие, броские вещи, имеющие знаковое значение и предназначенные для чужих глаз, располагаются на виду, в «красном углу», так чтобы привлечь внимание гостей. Занимая почетные место в доме, эти вещи призваны рассказать о хозяине то, что он сам хотел бы поведать о себе сам. Вещи повседневные, «близкие» человеку, главное достоинство которых – удобство, как правило, обладают добротностью и внутренним достоинством. Они занимают в жилище человека места не самые почетные, но ответственные – на границе между пространством, открытым миру и тем, которое является приватным, недоступным чужому взгляду. За этой чертой обитают личные вещи и таимые вещи, последние, как правило, обладают небольшими размерами, не отличаются внешним лоском и привлекательностью, но несут отпечаток обстоятельств жизни и поведения данного человека. Рассматривая вещи с этой позиции, исследователь получает удивительную возможность, реконструировать пространство, создаваемое и обживаемое людьми разных эпох. Обычные вещи, предметы музейных и личных коллекций, не только способны рассказать о мире, но и развернуть образы, рожденные представлением человека о мироздании.  

        Овеществленное время.

Человек может читать среду как исторический документ, обнаруживая историю в окружающих его вещах. Прежде всего, вещи «рассказывают» о времени своего создания и истории своего существования. Поставив в ряд несколько вещей, имеющих одно назначение, мы получим представление о том, как изменялся образ вещи во времени, какие смыслы она приобретала или теряла, как история цивилизации преображала ее внешний облик. Путь от костяной иглы до швейной машины, от факела и лучины до современной лампы – это путь человечества от природы к культуре и вещи являются своеобразными вехами, наглядно демонстрируя его этапы. Недаром, сегодня популярностью пользуются музейные выставки и экспозиции, на которых история рассказывается через вещи, например, цикл выставок «Штучки», организуемых Музеем истории Санкт-Петербурга. Но при этом каждая вещь наделена собственной историей, которая неразрывно связана с судьбами людей, событиями, и является отражением мифов и реальности своего времени. Известно, что в восточных культурах нет понятия старая вещь. Вещи, как и люди, живут в потоке времени, изменяясь вместе с ним, и исчезая вместе с ним. Но и в европейской культуре время в разные периоды переживалось по-разному. Самая удобная и «уютная» модель времени – часы. Они наглядно демонстрируют то, как человек ощущает время, и даже позволяют расслышать ритм человеческого бытия. Так, например, циферблат в допетровской Руси имел 17 делений и дважды в сутки «часовщик» переводил стрелки, отмечая момент восхода и захода солнца. И было это связано с тем, в представлении русских людей, как правило, не городских жителей существовало жесткое деление времени на дневное и ночное, а точками отсчета являлись восход и заход солнца. Понятие суток не существовало, а 24 часа делились соответственно на дневные и ночные (от 7 до 17) в зависимости от времени года. Европейская хронометрия пришла в Россию вместе с реформами Петра, но еще долгое время в сознании русского человека продолжает существовать старая система и часы, воспринимаются как диковина, предмет скорее знаковый, чем функциональный. Постепенно часы превращаются в дорогое украшение, забавную вещицу, деталь интерьера, и порой почти невозможно понять, как же они собственно означают время. С этой точки зрения весьма показательны знаменитые часы-павлин из Эрмитажной коллекции. Огромные по размеру, необычайно нарядные, с движущимися механическими фигурами, они способны заинтриговать и ребенка и взрослого. Самое интересное – понять, как они указывают время, где разместил мастер стрелки и циферблат. Оказывается, часовой механизм спрятан в шляпке небольшого гриба, стоящего внизу, у подножья золотого дерева. В крошечное отверстие лениво выползают римские цифры и невозможно определить количество минут, отделяющих один час от другого. Если пройти по Эрмитажным залам, то можно обнаружить, что большинство дворцовых часов не имеет секундной стрелки. Вероятно, время ощущалось не столь скоротечным, и его общий ритм все еще соответствовал биологическим ритмам человека. К началу ХХ века время стало неумолимо сжиматься, дробиться на минуты, секунды, мгновения и вот уже на смену механическим часам приходит электроника, безжалостно отсчитывающая каждую секунду и всеми способами напоминающая о том, что время уходит. Большие башенные часы с затейливыми механизмами и звучным боем, которые были «сердцем» старых городов, заменили многочисленные табло с мелькающими минутами, время зримо отсчитывается на экране телевизора, компьютера, телефона. Подчиняясь учащенному ритму времени, вещи быстро устаревают и легко меняются новыми. Возникает культ временных, одноразовых вещей – пластиковая посуда, бумажные скатерти, разовые ручки, часы и зонты. У этих предметов нет ни прошлого, ни будущего, есть только настоящее. Современный человек все более выпадает из тягучего потока истории, и чтобы вернуть его он обставляет свой дом антикварной мебелью, возвращает в гостиную камин и большие часы с боем, который возвещает что время было, есть и будет.

 Человек в мире вещей.

         Самый главный герой вещного «рассказа» – человек. Вещь помогает понять, как он выглядел – этот загадочный египтянин, галантный француз или русский боярин – во что одевался, какую прическу носил, какие украшения предпочитал. Обычно эту информацию мы получаем, рассматривая рисунки, картины, скульптуры. Но вещи способны «оживить» зримые образы – блеск металла, фактура ткани, аромат благовоний, стук деревянных башмаков, – все это позволяет превратить застывшие в неподвижности и единообразии изображения в реальных людей. Не случайно, выставки исторических костюмов вызывают у подростков немалый интерес, фольклорные фестивали из года в год привлекают все больше участников, а фотографирование в костюмах гусара, рыцаря или барышни XVIII века стало очень популярным. Костюм дает возможность ощутить то, что неспособно передать изображение – человека эпохи. Его рост, осанка, походка, манера поведения, – все это постигается не разумом, а телесно, с привлечением собственного опыта. И, как это не странно, разговор о человеке прошлого можно начать с рассматривания лоскута необычной ткани, тонкого кружева или пуговицы, примерки шляпки или перчаток, уроков обращения с тростью или веером. Мелочи, повествующие о повседневной жизни людей, обычаях и нравах эпохи, как правило, остаются за страницами школьных учебников. Но без этого контекста трудно понять и великие произведения искусства, оценить путь, проделанный человечеством в поисках идеала. Вещи немало могут рассказать о своем хозяине, – его занятиях, социальном положении, художественных пристрастиях, характере и темпераменте, и, наконец, стиле жизни. Чем дальше от нас эпоха, тем портрет будет все более нечеток, так как значение многих вещей изменилось, контекст, в котором они воспринимались утерян. Однако навык всматриваться в вещи, улавливать в них черты хозяина, позволяет создавать собственное представление о человеке, отдаленном от нас столетиями.

 «Себя как в зеркале я вижу…»

        Зеркало – один из самых многозначных образов в культуре, и один из самых обыденных предметов современной реальности. Оно, на наш взгляд вполне способно стать примером того, как отражаются в окружающих нас вещах различные виды социокультурой практики, рожденные человеческим обществом – верования, традиции, взаимоотношения, социальные отношения, законы, нравственные нормы. Вероятно, первым зеркалом человеку служила вода. Неспособность человека видеть себя – свое лицо, фигуру в целом, привела к необходимости создания зеркала, которое можно всегда иметь под рукой и в качестве такового первоначально служили природные материалы – серебро, золото, бронза. Но, помимо своей основой функции, зеркало выполняло в истории различные, часто несвойственные ему изначально, роли. В архаических культурах – могло быть оберегом или магической вещью. У индийцев, таджиков, персов и других народов, с помощью зеркала совершался свадебный обряд. У многих народов мира зеркала служили миниатюрной моделью Вселенной, а изображение на них чем-то вроде древнего солнечного календаря. В Эрмитаже хранится бронзовое зеркало VП века до н.э., с изображением древних животных, глаза которых означают на одной дуге точку восхода, а на другой – захода солнца. В эпоху средневековья зеркало превратилось в «зерцало», и воспринималось не только как непосредственное отражение реальности, но и как опосредованное отражение определенных ареалов мира, социальной истории, различных сфер человеческой жизнедеятельности. В XVI веке были изобретены знаменитые венецианские зеркала, которые стали предметом роскоши и торговли. Зеркало, как картину, заключали в богатую золоченую раму, украшали и зачастую вешали таким образом, что увидеть собственное отражение было невозможно. В России зеркало запрещалось церковью как орудие греха, и появившиеся в XVIII веке зеркала также помещали очень высоко. Их использовали для отражения слабого света свечей, а также для обозначения статуса хозяина дома. Первые зеркала, в которые можно было смотреться, имели дверцы-ставенки, закрывающие зеркальную поверхность, чтобы избежать соблазна, заглядывать в него слишком часто. Народное сознание связывало зеркало с нечистым духом и гадание на зеркале считалось одним из самых опасных. Со временем зеркало увеличилось в размере и превратилось в излюбленный элемент оформления интерьеров, позволяющий иллюзорно «раздвигать» пространство барочных залов. Затем оно вошло в дома не только богатых, но и простых людей, стало незаменимым предметом обихода и приобрело множество модификаций.

Чтобы вещь заговорила…

        В отличие от слова вещь реальна и достоверна – знание о ней не заменяет самой вещи, она требует непосредственного контакта – ее необходимо видеть, еще лучше – ощущать сенсорно. Но и тогда вещь не заговорит сама по себе, чтобы расслышать ее, необходимо знать хотя бы азы языка, на котором говорит с нами мир материальной культуры вещного языка. Первым шагом на этом пути может стать приобретение опыта взаимодействия с памятниками материальной и художественной культуры. Организуя такое взаимодействие, необходимо учитывать некоторые свойства вещей:

 ∙ в отличие от слова вещь реальна и достоверна – знание о ней не заменяет самой вещи, она требует непосредственного контакта – ее необходимо видеть, еще лучше – трогать, ощущать;

∙ вещь существует в пространстве, она способна изменять собственные смыслы в зависимости от своего расположения;

∙ как правило, вещь существует в контакте с другими предметами, которые способны придать ей новое звучание.

        Чтобы вещь «заговорила» необходимо начать с простого – освоить алгоритм ее исследования, который включает несколько этапов:

        Этап 1. Рассматривая вещь.

        Разговор с вещью начинается с умения видеть – целое и детали, значительное и малозаметное, обычное и странное, характерное и не свойственное. Рассматривая вещь, мы можем оценить ее форму, размер, декоративное оформление, цветовое решение, разглядеть рисунки, цифры, надписи. Визуальное изучение позволяет также сделать предположение о материале, из которого изготовлена вещь, ее свойствах, особенностях конструкции и наконец, увидеть насколько она соответствует собственной традиционной «архитектуре». Рассматривая вещь в музейной экспозиции, мы получаем дополнительный визуальный ряд, который дает нам возможность обнаружить культурный контекст и идентифицировать вещь, как вещь в культуре. Это, прежде всего, вербальная информация, – этикетки, информационные стенды, пояснения и пр. Кроме этого, музейный экспонат, как правило, является частью той или иной коллекции и существует в комплексе с другими вещами и предметами. Однако в редком музее вам позволят взять вещь в руки. В отличие от музейных, окружающие нас бытовые вещи вполне доступны для непосредственного контакта.

        Этап второй. Вещь в ощущениях.

        Непосредственный контакт с вещью способен дополнить визуальные впечатления и раскрыть вещь совсем с иной стороны, а главное, создать ситуацию «личного знакомства» и инициировать ощущения и переживания личного характера. При этом мы получаем дополнительную информацию о предмете исследования, – вещь приобретает вес, фактуру, она воспринимается как мягкая или жесткая, гладкая или шершавая, холодная или теплая, удобная или неуютная. Наш опыт, телесные переживания подсказывают многое из того, что не передается ни вербально, ни визуально. Тяжелый чугунный утюг, вполне способен заменить десятиминутный рассказ педагога о тяжелой женской доле в недалеком прошлом, а балетные тапочки, если удастся устоять в них хоть минуту, – лучшее свидетельство беззаветной преданности балету их обладателя. Разговор с вещами в процессе непосредственного контакта поддерживается не только на уровне ощущений, многие вещи звучат – часы, музыкальные шкатулки, колокольчики. Но издавать звуки способны и самые обыденные предметы. Некоторые из этих звуков хорошо знакомы – звяканье стекла, лязганье металла, скрип кожи, шуршание страниц, другие же могут стать открытием – стук подков по мостовой, скрип перышка по бумаге, щелканье косточек на счетах. Эти мелочи зачастую становятся главными для понимания вещей и явлений, которые ушли из современной жизни. Так же немаловажным фактором для восприятия является запах, во многом определяя отношение к предметам окружающего мира и позволяя делать выводы и умозаключения на их счет. Запах ладана и благовоний, лаванды и пряностей, краски и кожи, – они так долго сохраняются в нашей памяти и живо позволяют воссоздавать атмосферу того или иного места. В результате анализа всех полученных ощущений мы можем уточнить сведения о конструкции вещи и используемых для ее изготовления материалах, получить дополнительную, скрытую при визуальном знакомстве информацию, увидеть вещь в новых ракурсах. Все это позволит расширить наши представления, вписать исследуемый предмет в тот или иной культурный контекст, подтвердить или опровергнуть версии о его назначении, выдвинутые на первом этапе.

         Этап третий. Экспериментирование.         

        Взяв вещь в руки, мы можем не только более полно считывать ее внешние характеристик, но и, стремясь познать ее суть, заняться экспериментированием. Эксперимент может быть направлен на более тщательное изучение свойства вещи и ее характеристик. Мы пытаемся понять, зачем ей необходимы те или иные детали, какие функции они выполняют, стараемся определить, насколько внешний облик вещи соответствует ее внутреннему наполнению, стремимся выявить ее свойства, – внешние и скрытые. Наконец, пробуем использовать вещь в различных вариантах. Эксперимент позволяет подтвердить или опровергнуть предположения о назначении вещи, формах ее существования в культуре. Эксперимент может значительно расширить представление о закономерностях развития культуры, если он построен таким образом, что дает возможность заново «переоткрывать» художественные смыслы вещей.        

        Этап четвертый. Сравнение.

        Дальнейшее постижение сути исследуемых вещей может идти по пути сопоставления и сравнения. Вещь может стать отправной точкой для поиска ее исторических аналогов в незнакомой культуре. Поставив в ряд несколько вещей, имеющих одно назначение, но созданных в разнее время, мы получим представление о том, как изменялся образ вещи, какие смыслы она приобретала или теряла, как история цивилизации преображала ее внешний облик. В результате это позволит соединить знакомые предметы и вещи из далекого прошлого и поразмышлять над тем, как изменялось окружение человека и его представление о мире. Сопоставление может идти и по другому принципу, когда рассматриваются вещи одного назначения, существующие в едином историческом пространстве, но несущие различную смысловую нагрузку. Например, столь обыденный предмет интерьера как стол, может звучать совершенно по-разному: стол обеденный или журнальный, стол праздничный или офисный, стол для переговоров или карточных игр и пр. Наконец, для сравнения можно подобрать вещи совершенно разные по назначению, но созданные в единой стилистической манере. Это позволит понять, как в предметах преломляются и видоизменяются стилевые особенности, которые, как правило, изучаются школьниками только на примере архитектурных памятников.

        Этап пятый.         Привлечение иных информационных источников.

        Дальнейшее постижение смысла вещей требует привлечения дополнительной информации. Подобная информация может понадобиться, если мы захотим узнать историю создания и бытования вещи, подробнее познакомиться с судьбой ее создателя или владельца, найти ответы на возникшие в процессе исследования вопросы. Обращение к источникам актуально и в том случае, если мы попытаемся понять то, что не в силах «рассказать» о себе сама вещь: как использовалась она в той или иной культуре, с какими традициями и ритуалами была связана, какие ассоциации вызывала в различные исторические эпохи. Например, ни одна чашка не в силах нам поведать, что такое «чайная церемония», веер не даст представление о том, как можно вести разговор с его помощью, табакерка сама по себе не расскажет о ритуале, который был с нею связан. Привлечение в качестве источников информации произведений искусства позволяет вывести вещь за границы реального, показать возможность ее трансформации, придать ей совершенно неожиданные смыслы.

        Этап шестой. Творческая интерпретация.

        Последний этап связан с творческой преобразовательной деятельностью, в ходе которой ребенок «создает» (проектирует, рисует, делает макеты) вещи, наделяя их собственными значениями и смыслами. Чаще всего эти вещи являются аналогами уже существующих в культуре. Задача школьника заключается в том, чтобы уловить стилистику художественного языка, в котором они были выполнены, и создать похожий предмет, но для собственных нужд, созвучный своему настроению и вкусу. Но мы можем пойти дальше – с помощью привычных вещей творчески преобразовывать реальность. Для этого необходимо вывести вещь за пределы традиционных, принятых в культуре значений, придумать ей новую жизнь, наделить ее смыслами, значимыми для современного человека и созвучными современной культуре.

        Исследование вещи может содержать все перечисленные выше этапы или же ограничиваться только некоторыми из них. Во многом это зависит от опыта исследовательской деятельности, который есть у детей, а также, определяется вещами, предлагаемыми для изучения. Если речь идет о музейных объектах, то, очевидно, что ни непосредственный контакт с ними, ни экспериментирование невозможны. Бесспорно, наибольшую свободу для исследования представляют вещи обычные – бытовые, доступные, присутствующие в повседневной жизни человека. Работа с вещами может быть организована и в виртуальном пространстве за счет использования специальных компьютерных инструментов, позволяющих увеличивать изображение, выделять и максимально приближать интересующие ребенка фрагменты, рассматривать их детально и подробно. Но какой бы вариант проведения исследования не был выбран, необходимо помнить, что вещь обретает внятный голос лишь в том случае, если человек владеет навыками «свертывания» и «развертывания» информации, которую несут различные объекты культуры, умеет «расшифровывать» язык, на котором говорит мир окружающих вещей. Такое знание не только обогащает нас символикой и знаковыми образами всех времен и народов, но служит надежным пропуском в единое семантическое поле культуры.

Санкт-Петербург

2022 г.