Сценарий внеклассного мероприятия "Широкая Масленица"
классный час (5 класс) по теме

Муниципальное автономное общеобразовательное учреждение «Средняя общеобразовательная школа №19»

Школьный конкурс «Открытая книга»

Тема конкурса: «НАВСТРЕЧУ БЛЕСКУ ДЕТСКИХ ГЛАЗ

ЕСТЬ ТЫСЯЧА ПУТЕЙ»

Направление конкурса:

 «Конкурс сценариев мероприятий для детей»

Сценарий внеклассного мероприятия «Широкая Масленица»

Ратникова Н.А.,

учитель математики

МАОУ СОШ №19

г. Улан – Удэ

2014 г.

Цели:

• формирование познавательного интереса учащихся, расширение кругозора;
• знакомство с русскими традициями и воспитание уважения к ним.

Задачи:

• познакомить учеников с русским народным праздником – Масленицей, с его историей, традициями, обрядами;
• продолжить знакомство с русскими народными праздниками;
• воспитывать интерес и уважение к народным обычаям, родному языку и его богатствам;
• способствовать  реализации индивидуальных  творческих способностей каждого ученика  через его  собственную художественную деятельность в различных областях народного фольклора;
• способствовать сплочению коллектива.

Оборудование: 

• чучело Масленицы, самовар, бублики, блины;
• репродукции Кустодиева «Взятие снежного городка», В. Сурикова «Масленица»;
• мультимедийное оборудование;
• фонограмма «Времена года (февраль)» П.И. Чайковский;
• глава  «Масленица» из книги  И.С. Шмелева «Лето Господне», отрывок из  «Песни про удалого купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова (приложение 1, 2);  
• отрывок из фильма реж. Н. Михалкова «Сибирский цирюльник».

Часть 1. Ведущий:

Слайд 1. Масленица – древний славянский праздник, доставшийся нам в наследство от языческой культуры. Это – веселые проводы зимы, озаренные радостным ожиданием близкого тепла, веселого обновления природы. Даже блины, непременный атрибут масленицы, имели ритуальное значение: круглые, румяные, горячие, они являли собой символ солнца, которое ярче разгоралось, удлиняя дни.

Проходили века, менялась жизнь, с принятием на Руси христианства появились новые, церковные праздники, но широкая масленица продолжала жить. Ее встречали и провожали с той же неудержимой удалью, что и в языческие времена.

Некоторые историки считают, что в древности масленица была связана с днем весеннего солнцеворота, но с принятием христианства она стала предварять Великий пост и зависеть от его сроков.

Для славян она долгое время была и встречей нового года. Ведь до 16 века год на Руси начинался с марта. А по давним поверьям считалось: как встретит человек год, таким он и будет. Потому и не скупились русичи в этот праздник на щедрое застолье и безудержное веселье. Народ почитал этот праздник и величал масленицу ласковыми словами «честная», «веселая», «касаточка», «перепелочка».

Слайд 2. Вся неделя празднования называлась мясопуст, т.е. полное воздержание от мясных продуктов, как подготовка к суровым и долгим дням Великого поста, который последует сразу за Масленицей и будет длиться семь недель, до самой Пасхи. Но люди еще в седую старину нашли выход: нельзя есть мясо, но ведь существует молоко, творог, сыр. Отсюда в народе эта неделя получила название – сырная неделя. Кроме того, не воспрещается есть рыбу.

Слайд 3. Но главным атрибутом праздника всегда считались блины. «Без блина не Масленица, без пирога не именинник».  Блины  приманивали солнышко, помогали ему разогреться. Первый блин клали на окно, прося солнышко заглянуть в мир мертвых, согреть ушедших. Это главное угощенье праздника пеклось и поедалось в несметных количествах.

Слайд 4. Масленицу играли всем миром. «Прощайся народ с тоской, - праздник общий, мирской», «Хоть с себя что заложить, а Маслену проводить», «Масленица – объедуха, деньгам приберуха». Бытовало поверье: плохо справишь Масленицу – пошлет Власий (покровитель скотоводства и земледелия) неурожайное лето. Говорили, что не отпразднуешь ее сытно – не быть сытому весь год. Поэтому масленичным изобилием пытались вызвать еще больший достаток в будущем. Приглашая множество гостей, верили, что чем больше гостей, тем больше будет счастливых дней в году.

Слайд 5. Как известно, «Масленица семь дней гуляет». Причем каждый день по-разному. Понедельник – «Встреча», вторник – «Заигрыш», среда – «Лакомка» или «Перелом», широкий четверг – «Разгуляй», пятница – «Тещины вечерки», суббота – «Золовкины посиделки», воскресенье – «Прощенный день».

Слайд 6. К первому дню праздника делали чучело Масленицы. Его готовили из соломы, одевали на него старую одежду, насаживали на шест и с пением возили на санях по деревне. Чучело напоминало о забытой славянской богине Марье Моревне. Встречу Масленицы начинали с посещения родных. Строили ледяные горы, ставили качели, балаганы для скоморохов, столы для торговли. С этого дня начинали печь блины, раздавали их нищим.

Слайд 7. Вторник – заигрыш: начинались шествия ряженых. «Масленица ставит молодых напоказ», «Сваталась Маланья на Масленице, думала-гадала замуж пойти, а того Маланья не ведала, что Масленица только ставит молодых на показ». По сути это были смотрины невест. В этот день обычно устраивались кулачные бои, состязания по лазанью по шесту, пляски. Обязательно катались с ледяных гор: кто не скатился с горы, тот Масленицу обидел. С горок скатывали горящие колеса, для того, чтобы помочь солнышку разогреться. А так же носили в клетке на шесте живого петуха – птицу, возвещавшую о восходе солнца.

Слайд 8. Среда – лакомка. В этот день открывалась ярмарка. В шатрах торговали калачами, пряниками, бубликами, горячим сбитнем, чаем из дымящихся самоваров, сладостями, калеными орехами и пирогами. По старинному обычаю в этот день тещи приглашали зятьев на блины: «Блин не клин, живота не распорит», «Блины брюха не портят».

Слайд 9. В широкий четверг брали снежный городок. Собравшись от мала до велика, дружно строили из снега крепость с затейливыми башнями и двумя воротами. Чаще всего ставили ее на льду реки и посередине прорубали полынью. Затем делились на две группы – конников и пеших. Конные удальцы осаждали крепость, а ее защитники отбивались снежками, размахивали хворостинами и метлами. Победителя, ворвавшегося первым в ворота, ожидало испытание: его заставляли искупаться в ледяной проруби. Потом всем участникам подносили угощенье, а победителя награждали подарком.

Слайды 10 – 12.

Обсуждение репродукций Кустодиева «Масленица», В. Сурикова «Взятие снежного городка».

 Особенно в глубинке распространенной забавой были кулачные бои. Бились и стенка на стенку, и один на один. Это увеселение готовилось особо пышно.

 Зачитывается отрывок из «Песни про купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова. (Приложение 1.)

Слайд 13. На пятый день зятья угощали своих тещ блинами. С почестями теща и все ее родные приглашались к обеду: «Милости просим к нам об Масленице со своим добром, с честным животом».

Слайд 14. На шестой день невестка приглашала своих родных и подруг к себе, а дальше все вместе отправлялись в гости к золовкам (сестры мужа). Молодая невестка обязана была дарить своим золовкам подарки.

Слайд 15. На седьмой день, прощенный день, весело прощались с Масленицей. Сударыню Масленицу – чучело взгромождали на сани, рядом ставили красивую девушку, а в сани впрягались трое молодых парней, которые везли масленицу по зимним улицам. За санями шествовал масленичный поезд. Затем сжигали чучело, что символизировало смерть зимы и рождение новолетия. Пепел рассевали по тем местам, откуда ожидали урожая.

Кроме того, в этот день совершался древний обряд прощения всех обид, накопленных за год: «Прости пожалуйста, если в чем виноват», «Бог простит». Затем троекратно целовались и низко кланялись. По старинному обычаю в семье просить прощения приходили сначала к старшему. Происходило это после ужина перед сном.

А вот по окончании праздника принято было ходить в баню, оставшуюся еду выбрасывали, а посуду мыли с особой тщательностью.

Слайд 16. «После Масленицы Великий пост, а за Страстною – Пасха», «Была у двора Масленица, да в избу не зашла», «Маслена не на век дается», «Не все коту Масленица». Эти поговорки – советы напоминали о том, что гуляя все-таки надо вспоминать про предстоящий пост.

Зачитывается отрывок из рассказа Ивана Сергеевича Шмелева «Масленица., написанного в эмиграции в 1927 году. (Приложение 2.)

Часть 2. Театрализованное представление (вокальная группа учащихся, 2 скомороха, ряженные).

1. Скоморох: Судари и сударыни! Люди добрые! Поклон вам от честной боярыни Широкой Масленицы!

2. Запевка (вокальная группа):

Ярило солнце

Глянь к нам в оконце

Стужа надоела

Все запасы съела.

Даруй нам света

На долгие лета

Добра и мира

Чтоб всеМ хватило.

Ясное солнце наше,

Нет тебя в мире краше.

3. Зазывки (читают скоморохи):

Душа моя, масленица,

Перепелинные косточки,

Бумажное твое тельце,

Сахарные твои уста,

Сладкая речь твоя,

Красная краса,

Русая коса.

Тридцати братьев сестрица,

Сорока бабушек внучка,

Трех матерей дочка!

Приезжай ко мне в гости

На широк двор

На горах покататься,

В блинах поваляться,

Сердцем потешиться!

4. Загадки:

1. Круглый, а не колесо. Горячий, а не солнце. Не пирог, а есть можно.  (блин)
2. Белая, степенная, тепла боится. Пока масленицу не сожжешь – никуда не уйдет.  (зима)
3. На плешь капнешь, вставишь, попаришь, вынешь, поправишь (блины пекутся)
4. Берега железны, рыба без костей, вода дорога.  (сковорода, блин, масло)
5. Старый дед ему сто лет. Мост намостил во всю реку, а пришла молода – весь мост разнесла.  (мороз и весна)
6. Любимая потеха на масленицу – катание с гор. Но не у всех были сани. На чем катались наши предки с ледяных гор?  (лавка)

5. Зазывки (читают ряженные):

Ой, масленка – кривошейка!

Состречаем тебя хорошенько!

Сыром, маслом, калачом

И печеным яйцом!

А мы Масленицу повстречали,

Сыром торбу набивали,

Маслом гору поливали,

На широк двор зазывали

Да блинами заедали.

6. Народная песня «Как на масленой неделе»

7. Зазывки (скоморохи):

Прощай, масленица,

Прощай красная.

Наступает Великий пост

Дадут нам редьки хвост.

А мы редьку не берем

Кота за уши дерем.

Ай, масленица

Обманщица!

До поста довела –

Сама удрала!

Все вместе: Масленица, прощай!

А на тот год опять приезжай!

Гори блины, гори масленица!

8. Запевка:

Ой, масленка, масленка,

Широкая масленка,

Ой, ладу, ладу, ладу,

Широкая масленка!

Воробьи чирикают

Они солнце кликают!

Ой, ладу, ладу, ладу,

Они солнце кликают!

Блинами богатая

Смехом дароватая

Ой, ладу, ладу, ладу,

Смехом дароватая!

В гостях нагостилася

С зимушкой простилася

Ой, ладу, ладу, ладу

С зимушкой простилася!

Часть 3. 

Просмотр отрывка «Масленица» из фильма Н. Михалкова «Сибирский цирюльник».

Приложение 1.

Над Москвой великой, златоглавою,
Над стеной кремлевской белокаменной
Из-за дальних лесов, из-за синих гор,
По тесовым кровелькам играючи,
Тучки серые разгоняючи,
Заря алая подымается;
Разметала кудри золотистые,
Умывается снегами рассыпчатыми,
Как красавица, глядя в зеркальце,
В небо чистое смотрит, улыбается.
Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?
На какой ты радости разыгралася?

Как сходилися, собиралися
Удалые бойцы московские
На Москву-реку, на кулачный бой,
Разгуляться для праздника, потешиться.
И приехал царь со дружиною,
Со боярами и опричниками,
И велел растянуть цепь серебряную,
Чистым золотом в кольцах спаянную.
Оцепили место в двадцать пять сажень,
Для охотницкого бою, одиночного.
И велел тогда царь Иван Васильевич
Клич кликать звонким голосом:
"Ой, уж где вы, добрые молодцы?
Вы потешьте царя нашего батюшку!
Выходите-ка во широкий круг;
Кто побьет кого, того царь наградит;
А кто будет побит, тому бог простит!"

И выходит удалой Кирибеевич,
Царю в пояс молча кланяется,
Скидает с могучих плеч шубу бархатную,
Подпершися в бок рукою правою,
Поправляет другой шапку алую,
Ожидает он себе противника...
Трижды громкий клич прокликали -
Ни один боец и не тронулся,
Лишь стоят да друг друга поталкивают.

На просторе опричник похаживает,
Над плохими бойцами подсмеивает:
"Присмирели, небось, призадумались!
Так и быть, обещаюсь, для праздника,
Отпущу живого с покаянием,
Лишь потешу царя нашего батюшку".

Вдруг толпа раздалась в обе стороны -
И выходит Степан Парамонович,
Молодой купец, удалой боец,
По прозванию Калашников.
Поклонился прежде царю грозному,
После белому Кремлю да святым церквам,
А потом всему народу русскому,
Горят очи его соколиные,
На опричника смотрит пристально.
Супротив него он становится,
Боевые рукавицы натягивает,
Могучие плечи распрямливает.

Приложение 2.

Масленица... Я и теперь еще чувствую это слово, как чувствовал его в детстве: яркие пятна, звоны – вызывает оно во мне; пылающие печи, синеватые волны чада в довольном гуле набравшегося люда, ухабистую снежную дорогу, уже замаслившуюся на солнце, с ныряющими по ней веселыми санями, с веселыми конями в розанах, в колокольцах. Или с детства осталось во мне чудесное, непохожее ни на что другое, в ярких цветах и позолоте, что весело называлось – «масленица»? Она стояла на высоком прилавке в банях. На большом круглом прянике — на блине? – от которого пахло медом — и клеем пахло! — с золочеными горками по краю, с дремучим лесом, где торчали на колышках медведи, волки и зайчики, — поднимались чудесные пышные цветы, похожие на розы, и все это блистало, обвитое золотою канителью... Чудесную эту «масленицу» устраивал старичок в Зарядье, какой-то Иван Егорыч. Умер неведомый Егорыч – и «масленицы» исчезли. Но живы они во мне. Теперь потускнели праздники, и люди как будто охладели. А тогда... всё и все были со мною связаны, и я был со всеми связан, от нищего старичка на кухне, зашедшего на «убогий блин», до незнакомой тройки, умчавшейся в темноту со звоном. И Бог на небе, за звездами, с лаской глядел на всех, масленица, гуляйте! В этом широком слове и теперь еще для меня жива яркая радость, перед грустью – перед постом. Оттепели все чаще, снег маслится. С солнечной стороны висят стеклянною бахромою сосульки, плавятся-звякают. Прыгаешь на одном коньке, и чувствуется, как мягко режет, словно по толстой коже. Прощай, зима! Это и по галкам видно, как они кружат «свадьбой», и цокающий их гомон куда-то манит. Болтаешь коньком на лавочке и долго следишь за черной их кашей в небе. Куда-то скрылись. И вот проступают звезды. Ветерок сыроватый, мягкий, пахнет печеным хлебом, вкусным дымком березовым, блинами. Капает в темноте, — масленица идет. Давно на окне в столовой поставлен огромный ящик: посадили лучок, «к блинам»; зеленые его перышки — большие, приятно гладить. Я сижу на кожаном диване в кабинете. Отец, под зеленой лампой, стучит на счетах. Василь-Василич Косой стреляет от двери глазом. Говорят о страшно интересном, как бы не срезало льдом под Симоновом барки с сеном, и о плотах-дровянках, которые пойдут с Можайска. — А нащот масленой чего прикажете? Муки давеча привезли робятам... — Сколько у нас харчится?

— Да... плотников сорок робят подались домой, на маслену... — поокивает Василь-Василич, — володимерцы, на кулачки биться, блины вытряхать, сами знаете наш обычай!.. — вздыхает, посмеиваясь, Косой. — Народ попридерживай, весна... как тараканы поразбегутся. Человек шестьдесят есть? — Робят-то шестьдесят четыре. Севрюжины соленой надо бы... — Возьми… Преосвященный у меня на блинах будет в пятницу! Скажешь Ваське Егорову, налимов мерных пару для навару дал чтобы, и плес сомовий. — П-маю-ссс... — говорит Косой, и в горле у него хлюпает. Хлюпает и у меня, с гулянья. — В Охотном у Трофимова — сигов пару, порозовей. Белорыбицу сам выберу, заеду. К ботвинье свежих огурцов — у Егорова в Охотном. Понял? — П-маю-ссс... Лещика еще, может?.. Его первосвященство, сказывали?..

— Обязательно, леща! Очень преосвященный уважает. Масленица в разгаре. Такое солнце, что разогрело лужи. Сараи блестят сосульками. Идут парни с веселыми связками шаров, гудят шарманки. Фабричные, внавалку, катаются на извозчиках с гармоньей. Мальчишки «в блина играют»: руки назад, блин в зубы, пытаются друг у друга зубами вырвать — не выронить, весело бьются мордами. Просторная мастерская, откуда вынесены станки и ведерки с краской, блестит столами: столы поструганы, для блинов. Плотники, пильщики, водоливы, кровельщики, маляры, десятники, ездоки — в рубахах распояской, с намасленными головами, едят блины. Широкая печь пылает. Две стряпухи не поспевают печь. На сковородках, с тарелку, пекутся блины гречневые, румяные, кладутся в стопки, и ловкий десятник Прошин, с серьгой в ухе, шлепает их об стол, словно дает по плеши. Слышится сочно — ляпп! Всем по череду: ляп... ляп... ляпп!.. Пар идет от блинов винтами. Я смотрю от двери, как складывают их в четверку, макают в горячее масло в мисках и чавкают. Дымится от красных чашек со щами с головизной, от баб-стряпух, со сбившимися алыми платками, от их распаленных лиц, от масленых красных рук, по которым, сияя, бегают желтые язычки от печки. Синеет чадом под потолком. Стоит благодатный гул: довольны. — Бабочки, подпекай... с припечком — со снеточком!.. — Ну, как, робятки?.. — кричит заглянувший Василь-Василич, — всего уели? — заглядывает в квашни. — Подпекай-подпекай, Матреш... не жалей подмазки, дадим замазки!.. Гудят, веселые.

За ухою и расстегаями — опять и опять блины. Блины с припеком. За ними заливное, опять блины, уже с двойным припеком. За ними осетрина паровая, блины с подпеком. Лещ необыкновенной величины, с грибками, с кашкой... наважка семивершковая, с белозерским снетком в сухариках, политая грибной сметанкой... блины молочные, легкие, блинцы с яичками... еще разварная рыба с икрой судачьей, с поджарочкой... желе апельсиновое, пломбир миндальный, ванилевый...

В субботу, после блинов, едем кататься с гор. Зоологический сад, где устроены наши горы, — они из дерева и залиты льдом, — завален глубоким снегом. Видны пустые клетки с сухими деревцами; ни птиц, ни зверей не видно. Да теперь и не до зверей. Высоченные горы на прудах. Над свежими тесовыми беседками на горах пестро играют флаги. Рухаются с рычаньем высокие «дилижаны» с гор, мчатся по ледяным дорожкам, между валами снега с воткнутыми в них елками. Черно на горах народом...

По накатанному лотку втаскивают веревками вернувшиеся с другой горы высокие сани с бархатными скамейками, — «дилижаны», — на шестерых. Сбившиеся с ног катальщики, статные молодцы, ведущие «дилижаны» с гор, стоя на коньках сзади, весело в меру пьяны. Работа строгая, не моргни: крепко держись за поручни, крепче веди на скате. И как только не рухнут горы! Верхушки битком набиты, скрипят подпоры. Но стройка крепкая: владимирцы строили на совесть. Сергей скатывает нас на «дилижане». Дух захватывает, и падает сердце на раскате. Мелькают елки, стеклянные разноцветные шары, повешенные на проволоках, белые ленты снега. Катальщик тормозит коньками, режет-скрежещет льдом. Василь-Василич уж разогрелся, пахнет от него пробками и мятой. Отец идет считать выручку, а ВасильВасиличу говорит — «поручи надежному покатать!». Василь-Василич хватает меня, как узелок, под мышку и несет на гору. Зажигают иллюминацию. Катят с бенгальскими огнями, в искрах. Гудят в бубны, пищат гармошки…

— Не замерз, гулена? — спрашивает отец. — Ну, давай я тебя скачу. Нам подают «американки», он откидывается со мной назад, — и мы мчимся, летим, как ветер. Катят с бенгальскими огнями, горят разноцветные шары, — и под нами, во льду, огни... Масленица кончается: сегодня последний день, «прощеное воскресенье». Приносят «масленицу» из бань — в подарок. Такая радость! На большом круглом прянике стоят ледяные горы из золотой бумаги и бумажные вырезные елочки; в елках, стойком на колышках, — вылепленные из теста и выкрашенные сажей, медведики и волки, а над горами и елками — пышные розы на лучинках, синие, желтые, пунцовые... — всех цветов. И над всей этой «масленицей» подрагивают в блеске тонкие золотые паутинки канители. … Приходят нищие — старички, старушки. Кто им спечет блинков! Им дают по большому масленому блину — «на помин души родни». Они прячут блины за пазуху и идут по другим домам. Я любуюсь-любуюсь «масленицей», боюсь дотронуться, — так хороша она. Вся — живая! И елки, и медведики, и горы... и золотая над всем игра. Смотрю и думаю: масленица живая... и цветы, и пряник — живое все. …Звонят к вечерням. Заходит Горкин — «масленицу» смотреть. Ну, давай друг у дружки прощенья просить, нонче прощеный день. Он кланяется мне в ноги и говорит — «прости меня, милок, Христа ради». Я знаю, что надо делать, хоть и стыдно очень: падаю ему в ноги, говорю — «Бог простит, прости и меня, грешного», и мы стукаемся головами и смеемся. — Заговены нонче, а завтра строгие дни начнутся, Великий Пост. Ты уж «масленицу»-то похерь до ночи, завтра-то глядеть грех. Погляди-полюбуйся — и разбирай... пряничка поешь, заговеться кому отдай. Приходит вечер. Я вытаскиваю из пряника медведиков и волков... разламываю золотые горы, не застряло ли пятачка, выдергиваю все елочки, снимаю розы, срываю золотые нитки. Остается пустынный пряник. Он необыкновенно вкусный. Стоял он неделю в банях, у «сборки», где собирают выручку, сыпали в «горки» денежки — на масленицу на чай, таскали его по городу... Но он необыкновенно вкусный: должно быть, с медом. Поздний вечер.

Заговелись перед постом. Завтра будет печальный звон. Завтра — «Господи и Владыко живота моего...» — будет. Сегодня «прощеный день», и будем просить прощенья: сперва у родных, потом у прислуг, у дворника, у всех. …Падаем друг дружке в ноги. Немножко смешно и стыдно, но после делается легко, будто грехи очистились. Мы сидим в столовой и после ужина доедаем орешки и пастилу, чтобы уже ничего не осталось на Чистый Понедельник. Потом, помолившись Богу, я подлезаю под ситцевую занавеску у окошка и открываю форточку. Слушаю, как тихо. Черная ночь, глухая. Потягивает сыро ветром. Слышно, как капает, булькает скучно-скучно. Бубенцы, как будто?.. Прорывается где-то вскрик, неясно. И опять тишина, глухая. Вот она, тишина поста. Печальные дни его наступают в молчанье, под унылое бульканье капели.