Мастера живописи.Винсент Ван Гог
статья по изобразительному искусству (изо, 7 класс) на тему

 Винсент Ван Гог

В 1879 году, когда эпидемия тифа и лихорадки во множестве косила людей, углекопы Боринажа немало дивились молодому господину, который бесстрашно обходил зараженные лачуги, выхаживая больных и увечных. Этим человеком был Винсент Ван Гог. Исколесив пол-Европы, он оказался в качестве миссионера на угольных копях. Когда за катастрофой на шахте последовал массовый взрыв возмущения горняков, Винсент, их защитник, вступил в открытый конфликт с администрацией. «В течение почти двух лет, – напишет об этом он с горечью брату, – мне пришлось пережить в Боринаже нечто, что не было похоже на увеселительную прогулку». Волнения горняков подавили, а строптивому проповеднику отказали от места.


В. Ван Гог. «Подстриженные ивы на закате». Масло. 1888.

Двадцати семи лет от роду, несостоявшийся миссионер, учитель и картиноторговец начинает учиться рисунку с одержимостью, присущей ему во всем. В первых, еще неловких набросках он рисует тех, кто его приютил, их нищенские жилища, неприветливый край. Душевный переворот приносит ему радость обретения целого мира образов. «Нет ничего более художественного, чем любить людей» – эта заповедь станет сердцевиной творчества Винсента Ван Гога. Но новые привычки опростившегося интеллигента не по нраву его родне. Бунтарская горечь его молодого искусства шокирует их. Это недовольство разделяют и влиятельные собратья по искусству.

Так, в самом начале творческого поиска Винсент Ван Гог остался без всякой поддержки в стране, создавшей в XVII веке подлинно новаторскую живопись. Но все это в прошлом, а ныне его поутихшая родина является в искусстве полусонной провинцией. И Винсенту пришлось в одиночку всколыхнуть мертвую зыбь застарелых предрассудков.

Он стал художником особого рода – отверженным для отверженных, обрел благо свободы передвижения, свободы носить отрепья, говорить и рисовать неприкрашенную правду. Необычный странник с карандашом и альбомом в дорожном мешке, ночующий где придется, бродил по дорогам Бельгии и Голландии, изредка добывая кусок хлеба в обмен на свои рисунки. «Я видел интересные вещи, – записывал он, – и в суровых испытаниях нищеты учился на все смотреть другими глазами». Поэзия дороги, дарящей тревожную радость открытий, останется с ним до конца.


В. Ван Гог. «Едоки картофеля». Масло. 1885.

К мастерской в Гааге, найденной в 1882 году после долгих скитаний, он относится так же, «как капитан к своему кораблю». Все личное с присущей ему безоглядностью Винсент превращает в материал для искусства. Одинокий бунтарь мечтает принимать в своем доме множество обездоленных: «Мой идеал работать... с целой ордой бедных людей, для которых моя мастерская могла бы служить опорой и убежищем». Встретив однажды промозглой зимой на гаагской улице женщину с ребенком, нищий художник берет ее в дом – делает первый реальный шаг к осуществлению утопии всеобщего братства.

Забредая на бедные окраины, он выбирает мотивы, которыми мастера его времени пренебрегали. Но непризнанный художник переплавляет в картинах печальную прозу житейских задворок в самую вдохновенную поэзию, находя ее там, где не заметил никто. Винсент Ван Гог заявлял: «Я вижу во всей природе, например, в деревьях, выражение и... душу». Эту душу он вносит даже в натюрморты, воспроизводя непритязательные предметы так, будто речь идет о человеческом образе. Кухонная посуда, книги или старые башмаки – вещи-труженики, неизменные спутники его странствий – хранят отпечаток трудной судьбы хозяина.

Переселившись из столицы в сельскую глушь, Винсент Ван Гог стал называть себя крестьянским художником по примеру великого Милле. У него он учился выразительности жеста, умению находить в работающем человеке новую красоту. «Передать крестьянина за его делом – это... нечто по существу современное, это сердцевина современного искусства, нечто такое, чего не делали ни греки, ни Ренессанс, ни старая голландская школа».


В. Ван Гог. «Ткач за станком». Масло. 1884.

Если его жизнь в Гааге проходила в занятиях рисунком, то пребывание с 1884 года в провинциальном Нюэнене Винсент Ван Гог посвятил живописи. После мучительно долгого постижения премудростей рисунка он сам удивляется быстроте овладения тайнами цвета. Живопись alia prima, стремительная интенсивность мазка станет отныне манерой Винсента Ван Гога. Теория дополнительных цветов великого экспериментатора Делакруа сделалась ему такой же близкой, как новаторская светотень Рембрандта.

Жизнетворческая задача побуждает живописца писать деревья в пейзаже так, «чтобы можно было ходить и дышать среди них». Он не раз решается на невиданный для его времени эксперимент – моделирует деревья, выдавливая на холст краски прямо из тюбов. Этим добивается особенно сильного эффекта.

Тональная живопись Винсента Ван Гога – это извлечение поразительной тонкости и силы из скромных сероватых или коричневатых красок. Щедрость и одновременно сдержанность колорита вырастают из уважения к суровой реальности, но меньше всего его заботит фотографическая точность. Замечая в работах Микеланджело и Домье утрировку пропорций во имя наибольшей силы выражения, неутомимый искатель идет еще дальше в заострении характера и жеста.

Так возникают в картинах Винсента Ван Гога угловатые изображения тяжеловесных крестьянских фигур. Они в своей неприкрашенности кажутся небрежно вылепленными из глины, напоминают коряги и пни. Но внешнее преувеличение только первый пласт образов. Чуткий мастер неожиданным штрихом, энергичным ударом или еле заметным прикосновением кисти способен преобразить огрубевшие черты в лицо, озаренное светом души, исполненное высокой человечности. Тогда происходит чудо. Благородные тона старого золота зажигаются на обветренной коже в сумрачном портрете старухи, а чепец молодой крестьянки чарующим подобием зеленоватого мерцающего нимба обрамляет ее задумчивое лицо. Здесь краски – самое сильное средство, ведь, по словам художника, «цвет сам по себе выражает нечто, этого нельзя избегнуть, это надо использовать».

Одно из его обобщений – образ нюэненского «Ткача», склоненного над станком в неярком свете северного дня. Отсветы от окна, попадая на выходящую из-под заботливых рук полосу ткани, уподобляют ее нежной световой дорожке.

В Нюэнене рождается крупнейшее произведение голландского периода Винсента Ван Гога – «Едоки картофеля», названное им «крестьянской картиной». Исходным тоном для нее автор выбрал цвет пыльного неочищенного картофеля – цвет пищи, тяжким трудом добываемой в земле. Он сумел возвести этот землисто-серый тон до уровня живописной драгоценности. Прекрасное одухотворяет аскетически строгую картину, где все правдиво, как голые стены убогой комнаты, где усталые люди расположились за неуклюжим столом. На них льется несильный свет керосиновой лампы – этого малого солнца бедняков. Вангоговский свет словно выявляет самое сокровенное в прекрасных глазах на грубых, неправильных лицах, особое достоинство в тяжелых мозолистых руках. Так получает воплощение заветная мысль художника о святости человеческого труда.


В. Ван Гог. «Натюрморт с кувшинами». Масло. 1884.

Воистину история повторяется. Его положение в родной стране подобно трагической судьбе Рембрандта в XVII веке. Сейчас, как и тогда, подлинный глава школы отвергнут сытой бюргерской публикой, окружен непониманием, враждебностью за «некрасивость» образов и непривычность сюжетов.

Этот стоящий особняком мастер конца XIX века открывает для голландской школы совершенно новые перспективы. Позднее, в Провансе, на юге Франции, где сумрачная душа Винсента Ван Гога на краткое время отогревается, торжествующий жар и сияние не по-голландски яркого солнца ослепительным фейерверком заполыхают в его полотнах. Но их первоисточником все равно останется свет закопченной лампы из неброского полотна «Едоки картофеля».