ПРИЧИНЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
элективный курс по истории (9 класс) на тему

 ПРИЧИНЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

 Причины первой мировой войны в воспоминаниях зарубежных дипломатов и военных деятелей

В воспоминаниях немецких мемуаристов  широкое распространение получила точка зрения, в которой внешняя политика Германии изображалась как ответная реакция на враждебную политику стран Тройственного согласия, осуществляющих ее «окружение». В связи с этим отрицаются захватнические цели Германии в мировой войне, подчеркивается доброжелательность и честность германской дипломатии, коварство и вероломство России^[1].

Через произведения, созданные в межвоенный период проходит одна идея — снять с кайзеровской Германии ответственность за развязывание первой мировой войны. Характерно, что еще в 1923 г. в Германии был образован центр по изучению причин войны (Zentralstelle zur Erforschung der Kriegsursachen), целью которого являлась защита германских империалистов от обвинения в исключительной ответственности за войну. Организатором его был историк А. Вегерер. Центр имел свой орган — журнал «Kriegsschuldfrage» (в 1929 г. переименован в «Berliner Monatshefte»). B 1939 г. Вегерер выпустил обширный труд, где довольно отчетливо выражена указанная выше тенденция. Автор утверждает, что Австро-Венгрия поступила совершенно правильно, предъявив Сербии ультиматум после убийства Франца Фердинанда. Главным виновником войны, по его мнению, была Россия, объявившая всеобщую мобилизацию. Что касается Германии, то она не могла не поддержать Австро-Венгрию. Вступление Франции в войну было обусловлено тем, что она находилась под влиянием России, а Англии — ее стремлением не допустить поражения Франции. Германские историки настойчиво утверждали, будто их страна после своего объединения в 1871 г. «твердо руководствовалась принципами мирной политики»^[2] и не принимала никакого участия в гонке вооружений, захлестнувшей в начале XX века всю Европу. Аналогичные взгляды характерны и для современной западногерманской  военно-исторической литературы. Так, например, К. Г. Янзен называет утверждения о том, что Германия в начале XX в. стремилась к мировому господству «фикцией»^[3]. Еще более откровенно высказался генерал Л. Г. Швеппенбург. Он заявил: «В 1914 году ни в чем не нуждавшаяся Германия была единственной европейской державой, не имевшей никакой желанной военной цели, ради которой стоило бы стать поджигателем войны в Европе»^[4]. Генерал К. Типпельскирх заявляет: «...война 1914-1918 гг. ...с немецко-австрийской стороны носила оборонительный, консервативный характер и создавала впечатление агрессивной лишь благодаря политической неуклюжести»^[5]. Подобные высказывания направлены на то, чтобы оправдать агрессивную политику германского империализма в прошлом во имя продолжения той же политики в настоящем и будущем.

В  воспоминаниях британских и французких дипломатов и военных также обнаруживается стремление возложить главную ответственность за развязывание военного конфликта наряду с Германией на Россию. В связи с этим предпринимается попытка затушевать англо-германские и франко-германские противоречия. Подчеркивая оборонительный характер внешней политики Антанты,  зарубежные историки акцентируют внимание на экспансии царизма на Балканах, на Ближнем и Среднем Востоке.

В своих мемуарах военный историк  Зайончковский А. М.  считает что  Балканы накануне войны действительно превратились в один из самых опасных очагов международной напряженности. Австро-германская экспансия на Балканах, стремление Германии подчинить своему влиянию Турцию и утвердиться в районе черноморских проливов резко обострили русско-германские противоречия, заставили царизм отойти от политики лавирования между блоками и принять ориентацию на англо-французскую Антанту. Летом 1914 г. именно Германии было выгодно начать войну, поскольку русская армия и флот к ней еще не были готовы^[6].

Германия взяла курс на войну еще осенью 1913 года, закончив реорганизацию своей армии. Окончательное решение о войне было принято на секретных совещаниях германского императора с австро-венгерским престолонаследником в октябре 1913 г. и в июне 1914 г. Военному противоборству Германии и России предшествовало противостояние немецкого и российского империализма на экономической основе.

Главной причиной мировой войны, как считает военный историк Бовыкин В.И. стали противоречия между державами Антанты и Центральной коалицией, прежде всего между Англией и Германией. Но налицо были и другие противоречия, которые также оказывали влияние на ход войны - противоречия между Германией и Австро-Венгрией, Австро-Венгрией и Болгарией, Россией и Англией, Россией и Францией^[7].

Появление различной мемуарной литературы первой мировой войны зародилась одновременно с возникновением этой войны. В 1914-1916 гг. правительства воюющих держав выпустили серию так называемых цветных книг, или «книг лжи», - специальных подборок дипломатических документов. Тогда же в огромных количествах издавалась военно-публицистическая литература. Основная задача Зарубежных историков сводилась к тому, чтобы оправдать войну в глазах общественного мнения своих стран. Крайняя тенденциозность, проповедь милитаризма и шовинизма, дезинформация населения относительно целей войны - характерные черты английских и французских деятелей того времени^[8].

Английские военные и дипломатические деятели подошли к отбору документов не менее тенденциозно, чем их немецкие коллеги - составители «Большой политики европейских кабинетов». Основная задача публикации «Британских документов» как говорит в своих воспоминаниях английский политический деятель  Ллойд  Джордж  состояла в том,  чтобы реабилитировать английские правящие круги и представить их невиновными в подготовке и развязывании войны^[9]. Такая целевая установка предопределила и всю систему подбора и компоновки документального материала. В основу английской публикации, так же как и немецкой, положен не хронологический, а тематический принцип. Не останавливались составители и перед такими приемами, как произвольные сокращения и разрывы документов. Многие материалы министерства иностранных дел, военного и военно-морского министерств, а также Комитета имперской обороны вообще не нашли никакого отражения в этой публикации как якобы «малоинтересные»^[10].

Одной из наиболее многочисленных составных частей зарубежной литературы о первой мировой войне являются воспоминания, записки и дневники. Их писали президенты и премьер-министры, министры и дипломаты, политические, общественные и военные деятели обеих воевавших группировок. Так, во Франции были изданы мемуары Ж. Клемансо, Р. Пуанкаре, М. Палеолога, Ж. Жоффра, Ф. Фоша, Ж. Галлиени. В Англии вышли книги Д. Ллойд-Джорджа,Э. Грея, У. Черчилля, Г. Асквита, Дж. Бьюкенена, Д. Хейга, Дж. Фишера; в Италии - А. Саландра, Дж. Джолитти; в США - архив близкого к президенту В. Вильсону полковника Э. М. Хауза.

Большую группу немецких мемуаристов возглавил сам экс-кайзер Вильгельм II. Свои воспоминания оставили бывшие рейхсканцлеры: Б. Бюлов, Т. Бетман-Гольвег, Г. Гертлинг, принц Макс Баденский, министры и дипломаты: М.Эрцбергер, Ф. Пурталес, К. Гельферих, Р. Кюльман. Но особенно плодовитыми в этом отношении оказались военные во главе с представителями высшего командования армии и флота П. Гинденбургом, Э.Людендорфом, Э. Фалькенгайном, А. Тирпицем, Р. Шеером. В Австрии были опубликованы мемуары Ф. Конрада фон Гетцендорфа, А. Арца фон Штрауссенбурга, О. Чернина и ряда других политических и военных деятелей.

Многие интересные документы, которые проходили через руки авторов воспоминаний, приводились ими непосредственно в тексте или в приложениях. Вместе с тем литература этого жанра требует к себе особо критического отношения. Весьма характерным для большинства мемуаристов является стремление оправдать себя и преувеличить собственные добродетели и заслуги. Так, например, французские и английские авторы пытались после одержанной в 1918 г. победы затушевать или сгладить ошибки, допущенные политическими и военными руководителями Антанты при подготовке к войне и в ходе отдельных кампаний и операций.

Б. Бюлов, Т. Бетман-Гольвег, Г. Гертлинг отличительной чертой и наиболее злонамеренной тенденцией воспоминаний, изданных в Германии, является откровенный или слегка замаскированный реваншизм этих авторов. Многие из них, а особенно бывшие генералы и офицеры, такие как П. Гинденбург, А. Тирпиц часто не скрывали того, что пишут с единственной целью - извлечь уроки для подготовки новой войны. Наряду с публикацией документов и мемуаров велась разработка научных трудов по истории первой мировой войны^[11].

Как считает британский государственный деятель Асквит Герберт Генри: -  главным виновником войны, по его мнению, была Россия, объявившая всеобщую мобилизацию. Что касается Германии, то она не могла не поддержать Австро-Венгрию. Вступление Франции в войну было обусловлено тем, что она находилась под влиянием России, а Англии - ее стремлением не допустить поражения Франции^[12]. Германский дипломат Фридрих Пурталес  настойчиво утверждал, будто его страна после своего объединения в 1871 г. «твердо руководствовалась принципами мирной политики» и не принимала никакого участия в гонке вооружений, захлестнувшей в начале XX века  всю Европу^[13].  В воспоминаниях немецкого гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица прослеживается стремление прославить вооруженные силы Германии, создать вокруг них ореол непобедимости. Большинство авторов пытались оттенить высокие боевые качества кайзеровской армии и подчеркнуть роль ее некоторых военачальников^[14]. В своих воспоминаниях американский военный историк Сидни Фей писал, что это – различие "между постепенным накапливанием воспламеняющегося материала, который нагромождается в течение длинного ряда лет, и той последней искрой, которая вызывает пожар... Оно применимо также и к мировой войне. Игнорирование его приводило часто к путанице по вопросу об ответственности за войну, так как ответственность за отдаленные причины не всегда совпадает с ответственностью за ближайшие причины" Он  придающим преувеличенное значение персональному фактору среди причин первой мировой войны.^[15] Имевшие хождение в 20-е годы XX века трактовки непосредственных причин войны были изложены в "цветных" книгах, являвшихся официальными публикациями дипломатических документов стран-участниц. Это были: германская "Белая", британская "Синяя", российская "Оранжевая", бельгийская "Серая", сербская "Синяя", французская "Желтая" и, наконец, австрийская "Красная" книги, изданные в начале мировой войны. Во всех этих сборниках документов ответственность за развязывание войны возлагалась на противную сторону. Скажем, в "Белой книге" говорилось о том, что Германия ведет оборонительную войну против напавшей на нее России^[16].   В изданном в 1933 г. исследовании  военного историка Г. Онкена "Германская империя и предыстория мировой войны»  По его мнению, несмотря на известные «промахи, сверхнапряжение и поверхностные подходы», страна преследовала перед 1914 г. только мирные цели^[17].  По мнению Онкена, именно державы Антанты вызвали мировую войну, чтобы подавить немецкую нацию. Согласно Онкенену, французская политика реванша, стремление Парижа к установлению границы по Рейну были одной из решающих причин возникновения войны. Подстрекательством к войне занималась и Британия, после того как ее внешнюю политику возглавил Грей, что привело к коренному повороту в англо-германских отношениях. С тех пор целью Лондона являлась ликвидация германской промышленной и торговой конкуренции вместе с колониями. Только царская Россия не имела, по мнению Онкена, исторически обоснованных военных целей в отношении Германии. Ее враждебность относилась скорее к монархии Габсбургов. Именно поэтому во время июльского кризиса 1914 г. Россия, объявив всеобщую мобилизацию своей активностью, в конечном счете и спровоцировала войну^[18]. Значительное внимание действиям Центральных держав, стремившихся, по мнению Жоржа Палеолога, развязать войну а  также укрепление англо-французской Антанты, было следствием возрастающей агрессивности Германии, что и привело к развязыванию войны с ее стороны^[19]. Вполне обоснованно пишет в своих воспоминаниях агент британской разведки Эдвин Вудхолл  о готовности правящих кругов Австро-Венгрии развязать войну, воспользовавшись Сараевским убийством. Столь же верно и его утверждение, что германские верхи подталкивали монархию Габсбургов к агрессии, отнюдь не опасаясь общеевропейской войны. С другой стороны, в работе  Вудхола  нередко встречаются парадоксальные положения, например, о том, что у Германии «отсутствовала политика», или - его призыв не заглядывать «чересчур глубоко», так как все дело было в конкретной ситуации 1914 г. И в людях, которые тогда принимали судьбоносные решения^[20]. Для Джорджа  Бьюкенена  очевидно, что в то время Британия могла сохранить нейтралитет, лишь согласившись на возможный разгром Франции и России, Франция могла остаться в стороне только в том случае, если бы отказалась от статуса великой державы, а Россия - если бы смирилась с установлением германского контроля над Черноморскими проливами и параличом своей экономики. Бьюкенен считал, что ни одна из этих держав не принимала решения о войне. Оно было принято министром иностранных дел Австро-Венгрии Л. Берхтольдом, Т. Бетман-Гольвегом и умершим в 1913 г. германским генерал-фельдмаршалом А. фон Шлиффеном^[21]. В воспоминаниях  Отто Фон Бисмарка внешняя политика германского правительства определялась стремлением добиться доминирующего положения Германии в Европе. В 1882 Бисмарк усилил позиции Германии, создав Тройственный союз, в котором объединились Австро-Венгрия, Италия и Германия. К 1890 Германия вышла на первые роли в европейской дипломатии^[22].

В начале XX в. произошло оформление блоков стран - участниц Первой мировой войны. С одной стороны это были Германия, Австро-Венгрия, Италия, оформившиеся в Тройственный союз (1882), и с другой - Англия, Франция и Россия, создавшие Антанту (1904-1907). Ведущую роль в австро-германском и романо-британском блоках играли соответственно Германия и Англия. Конфликт между этими двумя государствами лежал в основе будущей мировой войны. При этом в воспоминаниях А. Тирпица говориться, что  Германия стремилась завоевать достойное место под солнцем, Англия защищала сложившуюся мировую иерархию^[23].

Германия в начале века вышла на второе место в мире по уровню промышленного производства (после США) и первое место в Европе (в 1913 г. Германия выплавила 16,8 млн. т чугуна, 15,7 млн. т стали. Как развитая в экономическом плане страна пишет Б. Гольвег: «Германия, стремилась к военному, экономическому и политическому господству на Европейском континенте»^[24].

         В своих воспоминаниях немецкий государственный деятель Б. Бюлов говорит о том что, поскольку Германии были необходимы рынки сбыта, а в борьбу за колонии она вступила только после 1871 года, включившись в борьбу за колонии только после 1871 года, она жаждала получить равные права в колониальных владениях Англии, Франции, Бельгии, Нидерландов и Португалии. В то же время геополитическое положение Германии не соответствовало растущей мощи ее монополий, амбициям крепнущего государства. В частности, колониальные владения Германии были весьма скромными в сравнении с другими индустриальными странами. Из 65 млн. кв. км совокупных колониальных владений Англии, Франции, России, Германии, США и Японии, в которых проживало 526 млн. туземцев, на долю Германии к началу  Первой мировой войны приходилось 2,9 млн. кв. км (или 3,5%) с населением в 12,3 млн. человек (или 2,3%). При этом следует учитывать, что население самой Германии было самым многочисленным из всех стран Западной Европы^[25].

Немецкий дипломат Фридрих Пурталес в своих воспоминаниях писал: «Нам нужна на западе граница, которая дала бы нам по возможности ключ к Франции. Нам могут пригодиться районы угля и руды, прилегающие непосредственно к нашей границе. С военной точки зрения желательно улучшить и восточно-прусскую границу. Наконец, нам нужна военная контрибуция, которая связала бы на долгое время Францию в экономическом отношении и лишила бы её возможности развить в других частях света финансовую деятельность во вред нам.  Это значит, что удовлетворение наших потребностей должно пойти в первую очередь за счёт Франции, что необходимо фундаментальное изменение в положении Бельгии. Для обеспечения этого нужно добиться по меньшей мере крупных частичных успехов в борьбе с Англией...»^[26]. Немецкий министр финансов К.Гельферих  утверждает, что «Англия вступила в войну потому, что боялась немецкой победы в  Западной  Европе,  которая могла угрожать безопасности ее империи».  Этот  вывод  был  сделан в связи  с  тем,   что   Германия   была  «мощным  в  военном  отношении  и   экономически   динамичным   государством  Европы».  В политическом отношении Великобритания стала теперь тем врагом, который противопоставил свои жизненные интересы нашим и с которым мы рано или поздно должны покончить: Англия не хочет терпеть рядом с собой сильную, дееспособную Германию, играющую роль в мировой политике»^[27].

Что касается притязаний австро-венгерского империализма, то он требовал установления своего господства над всеми Балканами. Именно на Балканах в крайне острой форме столкнулись интересы Англии и Германии, стремившихся завоевать доминирующее положение в Турции, а также России и Австро-Венгрии, пытавшихся поставить под свой контроль национально-освободительное движение славянских народов. Надо отметить, что агрессивные устремления Вены на Балканах самым активным образом подогревались в Берлине. Более того, именно на Балканах немцы еще раз попытались испытать на прочность недавно созданную Антанту. Потепление в русско-английских отношениях самым удручающим образом было воспринято в Берлине. Особенно кайзера раздражала та подчеркнуто дружеская атмосфера, в которой проходила встреча в Ревеле в июле 1908 года русского и английского государей Николая II и Эдуарда VII^[28]. Именно после этой встречи Вильгельмом было сделано ставшее широко известным заявление, что если «они» захотят «нас» окружить, то Германия будет обороняться до конца. К тому же в высших европейских сферах стали ходить настойчивые слухи о том, что на тайных совещаниях в Ревеле между министром иностранных дел России Извольским и английским монархом достигнута договоренность о совместном вмешательстве в турецкие события - это было время, когда Османскую империю сотрясала младотурецкая революция^[29]. Так вот, именно на почве балканских дел и решил на сей раз оценить глубину русско-английского сближения, а тем самым и прочность самой Антанты, немецкий кайзер. Сами немцы, однако, не хотели становиться зачинщиками нового европейского конфликта и, как водится, на роль провокаторов определили своих ближайших союзников - австрийцев.

 5 октября 1908 года австро-венгерский император заявил о распространении своего суверенитета на Боснию и Герцеговину. Россия дала согласие на аннексию, но обусловила его указанием на европейский характер этого вопроса, то есть передачей проблемы аннексии Боснии и Герцеговины на международное обсуждение и необходимостью компенсации для целого ряда государств. Однако, получив свое, Вена и не подумала выполнять данные ею России обязательства.

Однако события 1908-1909 годов обострили международную обстановку и показали, насколько близко Европа подошла к грани крупномасштабной войны. Так, 5 октября 1911 года после вторжения итальянских войск в североафриканские провинции Османской империи - Триполитанию и Киренаику (современную Ливию) началась итало-турецкая война. После года боевых действий между двумя противниками был подписан в Швейцарии договор, по которому к Риму переходил полный контроль над спорной территорией.  Не успели затихнуть боевые действия в Северной Африке, как Османская империя оказалась втянутой в новую войну. Итало-турецкая война послужила стимулом для объединения ряда балканских государств в союз против Стамбула. Разгром османской армии объединенными силами славянских государств и Греции нанес жестокий удар по интересам центральных держав. 10 августа 1913 года в Бухаресте между Балканскими государствами был подписан мир, по которому Болгария потеряла не только недавно завоеванные у Турции территории, но и часть своих исконных земель. Противоречия между крупнейшими европейскими державами накануне Первой мировой войны вовсе не ограничивались проблемами Старого Света.

В воспоминаниях видного дипломата, будущего канцлера Бернгарда фон Бюлова написано: «В будущей войне мы должны оттеснить Россию от Понта Евксинского и Балтийского моря. От двух морей, которые дали ей положение великой державы. Мы должны на 30 лет как минимум уничтожить её экономические позиции, разбомбить её побережья». Это говорит о том, что война с Россией считалась в Берлине неизбежной ещё в девяностые годы XIX века^[30]. Известны взгляды кайзера Вильгельма, ненавидевшего славян, речи в бундестаге, геополитическая доктрина Фридриха Науманна, свидетельствующие о территориальных амбициях кайзеровской Германии именно на востоке Европы и в отношении Российской империи.

Таким образом, взгляды зарубежных дипломатов были различны на причины Первой мировой войны, и обвинения в адрес стран также были различны. Так, Пьер Ренови из Франции и Бернадотт Шмит из США склонны возлагать вину на Германию, другой американец Сидней  Фэй - на  Австро-Венгрию, а немец Альфред фон Вегеpep – на Россию и Британию. По словам английского государственного деятеля Эдуарда Грея, «решение начать войну и цели, преследуемые войной, выходят на первый план, когда наступает кризис в политике и политических махинациях европейских правящих и правительственных кругов» ^[31].

Интересными видятся некоторые высказывания иностранных дипломатов, в речах которых прослеживается отношение к войне. В своих воспоминаниях  германский министр иностранных дел Готлиб фон Ягов писал: «...Дело идет сейчас о высокополитическом вопросе, может быть, о последней возможности нанести великосербскому движению смертельный удар при сравнительно благоприятных условиях. Если Австрия упустит этот случай, она потеряет всякий престиж и станет в нашей группе еще более слабым фактором... Мы жизненно заинтересованы в том, чтобы австрийский союзник сохранил свою мировую позицию...»^[32].

Бетман-Гольвег в конце 1913 г. писал: «До сих пор ни одна страна не покушалась на честь или достоинство немцев. Тот, кто в этих условиях говорит о войне, должен убедительно сформулировать ее цель и доказать, что иным путем этой цели достичь невозможно... Если в настоящее время имеется в виду начать войну в отсутствие разумных и понятных мотивов, то это поставит под сомнение будущее не только династии Гогенцоллернов, но и Германии в целом». Бюлов  в 1914 г. заявлял: «Все великие державы едины в желании сохранить мир; мир нужен всем^[33]».

Тем не менее, как сказал А. Тойнби-младший: «именно правящие круги Пруссии намеренным рывком сорвали слишком неплотно прикрытый клапан с котла истории».  Американский дипломат Эдуард Манделл Хауз в своих сочинениях высказывался более определенно: «Для меня совершенно ясно, что кайзер не хотел войны и не ожидал, что она начнется... В своем «блефе» он зашел, однако, так далеко, что обратного пути уже не было; события стали развиваться независимо от него. Он не сумел понять, что создание огромной военной машины само по себе неминуемо ведет к войне^[34]. Германия оказалась в руках милитаристов и финансовых магнатов, и именно с целью сохранения их эгоистических интересов были созданы предпосылки, сделавшие возможным это страшное событие». Бывший агент английской разведки Тохай Фердинанд в своих мемуарах говорит о том  что: «Война была вызвана гонкой вооружений, которая захватила не только Европу, но и Америку, ее развязывание провоцировала пресса, усиливая существующее недоверие между странами. Органы печати Германии, Британии, России или Франции подстрекали свои народы к войне, манипулируя понятиями чести и славы...»^[35].

Неизбежность Первой мировой войны была предсказана еще за несколько десятилетий до ее начала.

 Причины первой мировой войны в воспоминаниях отечественных дипломатов и военных деятелей

Сопоставление картины, нарисованной мемуаристами, с картиной, описанной в официальных документах, помогает определить степень субъективности причин первой мировой войны в сознании мемуаристов.

По вопросу о причинах  Первой мировой войны, можно выделить следующие точки зрения современников.

Сторонники первой - А.И.Верховский (с учетом двойственности его позиции), А.А.Игнатьев и А.И.Деникин (в «Очерках русской смуты») – считали причиной мирового конфликта экономические и политические противоречия, а не агрессивную политику одной из сторон как таковую. Ю.Я.Соловьев подчеркивал авантюристический характер российской внешней политики, не подкрепленный соответствующим военным потенциалом. К этим авторам примыкает точка зрения великого князя Александра Михайловича.

Представители второй точки зрения – С.Д.Сазонов, П.Н.Милюков, А.Ф.Керенский, А.А.Брусилов,  В.И.Гурко, А.И.Деникин (в «Пути русского офицера»), – признавая наличие объективных противоречий между странами, на первый план выдвигали не эти противоречия, а агрессию Центральных держав.

Сторонники третьей точки зрения –  В.Н.Коковцов, А.Ф.Редигер, А.И.Верховский (занимавший двойственную позицию), В.Г.Федоров – не формулировали свои взгляды в цельном виде, но выделили особую роль Германии в возникновении войны.

Сторонник четвертой точки зрения В.А.Сухомлинов главной причиной войны назвал английскую политику ослабления основных соперников на мировой арене.

Наконец, М.Н.Герасимов, И.В.Егоров и В.И.Тюленев указали на свою неосведомленность в данном вопросе.

В формировании взглядов на данный вопрос сыграли роль уровень осведомленности деятеля в анализируемый период, его политические взгляды, а также опыт специального изучения данного вопроса (как в случае с С.Д.Сазоновым, Ю.Я.Соловьевым, П.Н.Милюковым и А.И.Деникиным).

В большей степени соответствует фактам первая точка зрения: причиной войны стали экономические и политические противоречия внутри мировой системы. На позиции сторонников второй и третьей сильно сказалось стремление представить Россию жертвой агрессии; мнения же И.В.Егорова и В.И.Тюленева показывают, что рядовой состав не имел представления о причинах войны из-за неудовлетворительно поставленной пропаганды.

 Признавая, что проблема ответственности за развязывание мировой войны продолжает трактоваться по-разному, генерал А.И. Деникин в своих воспоминаниях категорически утверждал, что бесспорная вина за первую мировую войну лежит на центрально-европейских державах. «Не буду останавливаться на доказательствах таких общеизвестных явлений, - писал Деникин в очерке «Роль России в возникновении первой мировой войны» (1937), - как бурный подъем германского промышленного империализма», находившегося в прямой связи с особым духовным складом немцев, признававших за собою историческую миссию обновления «дряхлой Европы» способами, основанными на «превосходстве высшей расы над всеми остальными». При этом немцы открыто высказывали свой взгляд на славянские народы как на «этнический материал»  или, еще проще, как на... «навоз для произрастания германской культуры». Таким же, впрочем, было презрение и к «вымирающей Франции», которая должна дать дорогу «полнокровному немцу». Все это, по мнению Деникина, венчал старый лейтмотив пангерманизма: "Мы организуем великое насильственное выселение низших народов"^[36] Также в своих воспоминаниях видный российский военный деятель Александр Федорович Редигер видит  причину войны в националистических стремлениях Германии и всех, кто ее поддерживал. Таких союзников Редигер называл «мусором» который должен быть сметен с лица земли из-за их издевательства и нечеловеческого отношения к другим^[37]. Его заявления не лишены правоты, поскольку поддерживать германские лозунги могли только правительства, которым такие «зверства» были сродни. Среди таких союзников автор отличает турок, воспринявших позицию Германии .

Подобными мыслями пропитаны и воспоминания русского государственного деятеля, дипломата, министра иностранных дел России Извольского А.П. в которых, прослеживается стремление в обвинении Германии и Австрии за развязанную войну. Австрия, по мнению автора, напала на «маленькую, беззащитную Сербию», Германия «издевалась над Бельгией». России же выпала особая освободительная миссия. Предвосхищая возможные претензии о включении в войну России из-за территориальных притязаний, выражает мнение, что в обладании новой территории Россия не нуждалась, они принесли бы ей только вред, поэтому стремление России оказать поддержку Сербии были чисто патриотические, т.е. стремление обезопасить Сербию от бесчинств Германии и Австро-Венгрии^[38].

Министр иностранных дел России Сазонов С.Д. в своих воспоминаниях видел причину мировой войны в растущем соперничестве Англии и Германии, военный и экономический потенциал которых вышел на значительно новый уровень. Экономическая экспансия Германии вызывала серьезную тревогу правящих кругов Великобритании. На рубеже XX в. германский империализм не мог уже удовлетвориться скромными размерами своей колониальной империи ,а это уже не удовлетворяло «владычицу морей» Великобританию. Узел противоречий вылился в конфликт мирового масштаба^[39].

Также в воспоминаниях Сазонова отмечена проблема проливов. Большинство историков, опираясь на известный ленинский тезис о том, что целью царизма был захват черноморских проливов, не учитывало, что имелась в виду конечная цель царизма в войне, но не отдельные этапы его политики, когда царское правительство вносило в нее значительные коррективы. Так, еще правительство П. А. Столыпина - С. Д. Сазонова взяло курс на союз с Турцией, поставив своей целью образование военно-политического блока балканских государств с включением в его состав Османской империи.  Этого курса Россия придерживалась вплоть до ноября 1914 г., когда Турция вступила в войну на стороне Германии. После начала русско-турецкой войны захват проливов был скорее пропагандистским лозунгом, чем практическим действием: для его осуществления у Черноморского флота не было достаточных военно-морских сил. Кроме того, Россия не спешила с выполнением этой задачи, не желая осложнения отношений с союзниками, которые не горели желанием уступить проливы России, и с причерноморскими странами - Румынией, Болгарией, Грецией, объявившими нейтралитет. Болгария и Греция сами претендовали на проливы. Осенью 1915 и 1916 г., после поражения русских войск на Восточном фронте, царскому правительству вообще было не до проливов^[40].

Свою точку зрения высказывает генерал А.М. Зайончковский в труде «Первая мировая война», весьма подробно освещая путь к войне, не определяет виновным в развязывании войны какую-то конкретную группировку, доказывая, что и Германия и страны Антанты задолго до 1914 г.  начали подготовку к войне, но в его словах можно уловить тонкий намек на предрешенность событий со стороны Германии. Именно Германия еще в 1871 г. начала план по одновременному вторжению в Россию и Францию, а военный потенциал немцев лишь побудил Англию, Францию и Россию принять меры^[41].

Как считает  в своих воспоминаниях министр финансов  Коковцов В.Н: «внешняя политика царизма проводилась в интересах помещиков и торгово-промышленной буржуазии, которых не устраивали сложившиеся отношения с Германией. Высокие таможенные тарифы, установленные Германией, вызывали сильное недовольство помещиков-экспортеров сельскохозяйственной продукции. Несомненно, огромную роль в экономической жизни России играли черноморские проливы, через которые осуществлялось до 90% всего сельскохозяйственного экспорта страны. Поэтому российский капитализм был заинтересован в освоении Россией главного торгового пути, лежащего через Босфор и Дарданеллы. Но Россия стремилась это сделать мирным дипломатическим путем. Россия не хотела войны не только с Турцией, но и с Германией и с Австро-Венгрией и все-таки вступила в нее^[42].

В связи с этим важным является вопрос о «славянском единстве». Который затронул в своих мемуарах генерал Ю. Н. Данилов, он был приближен к великому князю Николаю Николаевичу: «именно под этим лозунгом вступила в войну Россия, заявившая о намерении защищать Сербию и Черногорию, подвергшиеся нападению со стороны Австро-Венгрии, а затем Германии, Турции, Болгарии. На этих позициях стояли все без исключения политические партии и общественные организации России - от крайне левых до крайне правых. Борьба сербского и черногорского народов за свою независимость считалась справедливой и пользовалась всеобщей поддержкой. Лозунг «славянского единства» объединял силы России, Сербии и Черногории в борьбе против германской агрессии»^[43]. Причин для начала Первой мировой войны которые были отражены в мемуарах дипломатов и военных деятелей, можно увидеть много. Это и вина Германии и центральных держав, и политические, экономические, территориальные претензии. Но долгое время в отечественных источниках считалось и безоговорочно доминировала Ленинская концепция. Суть ее состояла в том, что Первая мировая война - это империалистическая, захватническая война между двумя враждебными группировками капиталистических держав - германо-австрийским блоком и Антантой - за передел уже поделенного мира, перераспределение колоний, рынков сбыта, сфер влияния и приложения капиталов, за порабощение других народов.

Как и в то время и в современной России большинство историков склонны считать конкурирующие интересы наиболее крупных европейских держав, как самой главной причиной развязавшей Первую мировую войну.