ОСВЕЩЕНИЕ ТЕМЫ КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМА НА УРОКАХ ИСТОРИИ: НОВЫЕ ПОДХОДЫ.
статья по истории (9 класс) на тему

Соловьева О.Г.

Новошахтинск, МБОУ СОШ № 28

ОСВЕЩЕНИЕ ТЕМЫ КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМА НА УРОКАХ ИСТОРИИ:

НОВЫЕ ПОДХОДЫ.

Все дальше уходят в историю годы Великой Отечественной войны. Все чаще мы задумываемся и переоцениваем факты, события тех трагических дней в жизни нашей страны. Время стирает, смягчает многое, что когда-то воспринималось категорично: «за или против - среднего нет». Сегодня в средствах массовой информации появляется множество документов, воспоминаний участников тех событий, поднимающих много проблемных вопросов. Одной из таких актуальных проблем является проблема коллаборационизма. В курсе истории России в 9 классе при изучении темы «Великая Отечественная война" мы, вместе с учащимися, пытаемся понять причины этого явления.

  Вторая мировая война была самой длительной и кровавой в истории человечества. По числу участников, территории, охваченной военными действиями и связанными с ними разрушениями, числу жертв она намного превзошла все войны прошлого.

         Эта война является одним из важнейших событий XX века, оказавшим большое воздействие на судьбы всего земного шара. Действия такого масштаба включают сюжеты различного характера: победы и поражения, подвиги и предательство, подлость и героизм, измены и беспримерную преданность. Фашистские режимы осознанно стремились очистить захваченные территории от людей, отнесенных ими к «неполноценным» расам, а выживших превратить в рабов. Это подтверждает неоднозначность и многоликость подобных исторических явлений. В данной статье мы рассмотрим проблему коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны, раскроем как мы освещаем это явление в свете новых подходов к нему на уроках истории.

        Французский термин «коллаборационизм» означает добровольное или умышленное сотрудничество с врагом части населения оккупированной страны в различных областях во вред своему государству. В этот вид «коллаборационизма», по разным оценкам, было вовлечено от 350 тысяч до 1,5 миллиона человек. Десятилетия прошедшие после окончания Великой Отечественной войны, не избавили наше общество от эмоционального восприятия практики контактов советских людей с фашистскими оккупантами. Это хорошо отражает сам факт преобладания в нашем обыденном языке и даже у некоторых историков термина «предательство» над привычным на Западе термином «коллаборационизм».

         Вместе с учащимися мы пытаемся разобраться в причинах военного «коллаборационизма». Используя ранее полученные знания, дети обычно в качестве аргументов называют недовольство советской властью, раскулачивание крестьянства, коллективизацию, массовые политические репрессии 30-х годов, религиозную политику, личные амбиции, меркантильные интересы, условия плена, ситуацию безысходности. Общеизвестный факт, что осудить всегда легче, чем попытаться понять. Поэтому осторожно, ненавязчиво подводить учащихся к мысли, что среди этого комплекса причин будут преобладать отнюдь не политические идейные мотивы сотрудничества с врагом, а прежде всего обстоятельства вынужденного содействия с врагом с целью выживания в условиях немецкой оккупации. Напомним, что численность граждан Советского Союза, попавшего под оккупацию в годы Великой Отечественной войны, доходила до
80 миллионов человек. И очень важно отыскать грань, отделяющую действительное предательство интересов родины и своего народа от похожих на него внешне, но оправданных сложившимися обстоятельствами поступков. Мы не судьи, но объективная информация позволяет подвести учащихся к пониманию причин этого явления. Необходимо рассматривать контакты советских граждан с врагом не как банальное предательство, а как социально-политическое явление.

        На рубеже 1980-1990 годов проблема «коллаборационизма» преодолена, благодаря публицистам, политические и идеологические барьеры попали в сферу научных интересов историков. Этим явлениям вплотную занимается М.И. Семиряга. Он обозначил избирательный подход к вариантам взаимодействия советских граждан с противником в годы Великой Отечественной войны. Отечественная историография коллаборационизма в целом приняла методику разграничения понятий «коллаборационизм» в значении сознательного предательства, наносившее вред борьбе СССР с гитлеровской агрессией, и «сотрудничество» в значении вынужденного взаимодействия с нацистским режимом.

М.И. Семиряга в своей книге предлагает следующее определение: «Коллаборационизм - это содействие в военное время агрессору со стороны граждан его жертвы в ущерб своей родине и народу. В условиях оккупации деятельность коллаборационистов представляет собой измену родине и, в соответствии с международным правом, они совершают военные преступления» [7, с. 815]. Историк обращает внимание на состоявшееся уже в зарубежной политической практике разграничение понятий. «Коллаборационизм» стал рассматриваться как синоним «осознанного предательства и измены», а «вынужденные и неизбежные в условиях оккупации контакты и связи между местным населением и  оккупантами» обозначаются термином «сотрудничество»  [7, с. 5]. Не любые контакты с врагом, полагает исследователь, можно квалифицировать как коллаборационизм (предательство), иначе могли бы считаться все народы оккупированных нацистской Германией стран, в том числе и миллионы советских людей. Находясь под властью оккупантов, они не могли  не взаимодействовать или даже не сотрудничать с ними в каких-либо формах, например для поддержания собственной жизни и жизни своих близких. Различную роль в событиях военных лет играли участники карательных акций и сельские старосты, выполнявшие приказы германского командования, и, в то же время, создававшие условия для нормальной жизни своих односельчан. Различалась и деятельность отдельных сотрудников городских и районных управ, других местных органов управления, даже рядовых полицейских. Нельзя не видеть разницы между действиями членов национальных комитетов, имевших определенные политические цели, и крестьянами, сдавшими часть урожая оккупационным властям под угрозой расстрела. Значение, формы и мотивы коллаборационизма и сотрудничества в каждом случае значительно расходились. Этот избирательный подход к вариантам взаимодействия с противником – один из главных в почти 900-страничном исследовании М.И. Семиряги.

        На уроках истории при изучении событий Великой Отечественной войны мы говорим о  том, что трудно обвинять людей, которые под дулом автоматов занимались расчисткой, ремонтом и охраной железнодорожных, шоссейных дорог. Историки правы, многие люди были принуждены к сотрудничеству страхом смерти. Были случаи, когда старостами становились люди по просьбе односельчан, чтобы избежать худшего варианта. Наконец, некоторые, находясь в условиях безысходной нужды, поступали на службу к оккупантам, чтобы прокормить свою семью. С другой стороны, переход от жизненно необходимого сотрудничества к предательству, то есть к коллаборационизму, порой представлял собой один шаг. Поэтому иногда очень сложно, а то и почти невозможно выявить ту грань, которая отделяет простое взаимодействие с оккупационными властями от сотрудничества с ними.

         Специальная литература предлагает различные варианты типологии коллаборационизма; разбирая их, можно высветить интересующий нас аспект – сотрудничество. Среди российских исследователей сложилась практика определять формы коллаборационизма по сфере, в которой осуществлялось взаимодействие с противником. Используя этот подход,  С.В. Кудряшов еще в первой половине 1990-х годов выделил военное, политическое и экономическое взаимодействие, а военный коллаборационизм предложил разделить на пассивный (труд в военных частях) и  активный (участие в боевых действиях с оружием в руках) [4, с. 86, 91]. В этих рассуждениях историка о пассивности и активности обозначилась некая избирательность в оценке коллаборационизма, понимание неоднозначности этого явления. Но как различить два разных качества – предательское и вынужденное сотрудничество? В.В. Малиновский предложил классификацию по такому критерию, как мотив взаимодействия  с нацистами. Действительно, на западе СССР (например, в Прибалтике) коллаборационизм часто вызван национально-патриотическим стремлением возродить, опираясь на Германию, национальные государства. В центральных районах страны предательство порождали скорее социальные причины: с оккупантами чаще всего сотрудничали бывшие кулаки, нэпманы и лица, наказанные советским государством за уголовные преступления [5].

        Основную массу лиц, которые были вовлечены в прямое или косвенное сотрудничество с врагом, составляли советские военнопленные – свыше 4 млн.
человек [8, с. 92]. В этой ситуации основная причина – тяготы плена. Государственно-политическое руководство СССР отказалось от подписания Женевской конвенции
«Об обращении с военнопленными» 1929 года, что дало гитлеровской Германии формальный повод не выполнять Конвенцию в отношении советских военнопленных. Причиной же этой политики оккупантов была человеконенавистническая сущность нацизма [3] и конкретные условия мировой войны. Со своей стороны, в то время как другие воюющие страны через Красный Крест помогали своим военнопленным, наша страна отказалась от связи с пленными через эту международную организацию, бросив миллионы соотечественников на произвол судьбы. В декабре 1943 года СССР вообще прекратил контакты с международным Комитетом Красного Креста [2]. В результате военные красноармейцы содержались в невыносимых условиях. П.М.Полян рассчитал так называемый «индекс дожития» у военнопленных, находившихся в Германии. Из красноармейцев. Взятых в плен в 1941 году, к концу войны уцелело 20%, из взятых в плен в 1942 году-37% [6, с. 137-138]. В этих условиях сами немецкие власти определили: самым большим наказанием для «добровольца» из военных «должно быть направление в лагерь» [7, с. 831]. В условиях, когда Конвенция о военнопленных была не в состоянии защитить солдат и офицеров Красной армии, в СССР был издан Приказ Ставки Верховного Главного Командования Красной армии от 16.08.1941г. №270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия» [1]. Эта позиция советского руководства, приравнивавшая всех пленных к изменникам, подтолкнула многих идти на вынужденную коллаборацию с немецкими властями.

        По-человечески понять солдат и офицеров, служивших немцам из-за страха перед репрессиями, ожидавшими их после возвращения из плена или окружения, можно. Поэтому, с точки зрения современных глобалистических ценностей, найти грань, отделяющую здесь коллаборационизм от сотрудничества можно. Два диктаторских режима не придерживались никаких международных,  правовых и нравственных норм по отношению к советским военнопленным. Это давало моральное и, по всей видимости. Юридическое право самим заботиться какими-либо средствами о своем физическом выживании. Вместе с правом на защиту со стороны СССР они теряли и обязанности по отношению к своему государству. Но распорядиться «свободой выбора» человек мог
по-разному. Например, мог стать карателем.

        Активное военное сотрудничество с немецкими властями было характерно для отдельных  представителей донского казачества и национальных меньшинств Советского Союза. Рассчитывая с помощью фашистской Германии обрести свою государственность, в их рядах служило 7/8 от мобилизованного контингента чеченцев и ингушей. Национализм может оправдать коллаборационизм, но не меняет его предательскую сущность.

         Считаем, очень важно на уроках истории посмотреть на проблему «коллаборационизма» с  точки зрения морали. Мораль советских людей образца
1941-1945 годов была специфичной, она требовала забвения личных интересов ради интересов государственных и общественных. Важно, чтобы дети понимали - эта мораль советского общества, как и репрессивное право СССР, была в конкретных условиях Великой Отечественно войны легитимна. Она добровольно (активно или пассивно) признавалась, разделялась и применялась в повседневной практике большинством населения нашей страны. Сегодня отрицательное отношение к тем, кто чрезвычайными обстоятельствами был вынужден сотрудничать с врагом, выглядят бесчеловечным, но в 1941-1945 годах так было. И на уроках мы стараемся давать политико-правовую оценку событий в контексте прошлого, а не настоящего. Мы оцениваем поступки советского человека не с позиции морали, базирующейся на Всеобщей декларации прав человека. Не могут быть применены и нормы основ конституционного строя Российской Федерации в Конституции 1993 года, где человек и его права и свободы провозглашены высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита обязанность государства.

Список литературы.

1. Военно-исторический журнал. 1988. №9. С. 26-28.
2. Дьяков Ю.Л. Горькое чувство истории: за ошибки власти расплачивается народ.// Война 1941-1945 годов: современные подходы / отв. Редактор А.Н.Сахаров. М., 2005. С. 84.
3. Дюков А.Р. За что сражались советские люди. «Русский не должен умереть». М.,2007. VII Восточные рабы германской империи.
4. Кудряшов С.В. Предатели, «освободители» или жертвы режима? Советский коллаборационизм (1941-1945) // Свободная мысль. 1993. №14 С.91.
5. Малиновский В.В. Кто он, российский коллаборационист: патриот или предатель? //Вопросы истории. 1996.№ 11-12. С.165.
6. Полян П.М. Жертвы двух диктатур. Жизнь, тру, унижения и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине. М., 2002.
7. Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Великой Отечественной войны. М., 2000.
8. Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. // Новая и новейшая история. 1996. №2. с. 95.