Статья по теме «Дети должны учиться у сказок жизни!»
статья

Ахпателова Виктория Владимировна (учитель начальных классов)

                   Кулакова Анастасия Дмитриевна (учитель начальных классов)

                ГБОУ  средняя школа  № 47 имени Д. С. Лихачева,

 Петроградский район, г. Санкт-Петербург

Статья «Дети должны учиться у сказок жизни!»

Ни для кого не секрет, что дети очень любят сказки. Почему? Давайте зададимся этим вопросом. Потому что в сказках  – «естественное пространство их безграничного потенциала, потому что в них компенсируется недостаток действия в реальной жизни, потому что в них запрограммирована их взрослая жизнь». Через сказки ребенок получает знания о мире, о взаимоотношениях людей, о проблемах и препятствиях, возникающих у человека в жизни. Через сказки ребенок учится преодолевать барьеры, находить выход из трудных ситуаций, верить в силу добра.

Был период, когда некоторые педагоги и критики считали необходимым исключить сказки из детского чтения. Они аргументировали это тем, что, основная функция сказки – воспитание ребенка в страхе и покорности. «Тут и Баба-Яга, и Кощей бессмертный,  и Сивка-Бурка, и Золушка – тут все излюбленные герои, которые рождают в детях, с одной стороны, самые ложные понятия об истинной красоте человеческой жизни, а с другой – страх, ужас, веру в сверхъестественные силы». Но фантастический сказочный мир сказки, наполненный чудесами, тайнами и волшебством, всегда привлекал, привлекает, и будет привлекать детей. Ребенок с радостью погружается в воображаемый нереальный мир, активно действует в нем, творчески преобразует его. Но нереальным этот мир кажется только нам, взрослым. Ребенок же воспринимает все происходящее в сказке как реальность. Этого требует его внутренний мир. Перевоплощаясь в сказочных героев, дети гораздо с большим энтузиазмом и удовлетворением выполняют задания, отвечают на вопросы, чем, будучи просто Петей, Машей.

В сказках слышится голос давно минувшего и мечта о будущем. Глубокое содержание, национальное своеобразие и богатство языка – вот в чем ценность и прелесть народных сказок. Сказки создавались, развивались и распространялись как устно-исполнительское искусство. При каждом новом исполнении сказка в какой-то мере видоизменяется, то есть меняется ее язык. Жизнь врывается своими приметами в древнюю сказку, обновляя ее, и, созданное давным-давно произведение продолжает звучать современно.

Возникшие в глубокой древности сказки о животных являются достоянием самой младшей детской аудитории. Сказки о животных нередко ритмизованны: «Жили-были дед да баба, была у них курочка ряба…». Ритмизация повествования сопровождает иронический замысел сказки. Иронический смысл таких сказок выражается в нарочно подчеркнутых рифмованиях и созвучиях слов по ходу рассказа. В таких сказках встречаются стилевые ритмические обороты: зачины, концовки, типичные формы с характерными инверсиями. Образ в сказке создается с помощью точного отбора слов, их определенной расстановки во фразах: повествовательная интонация с обратным порядком слов, с богатством интонаций, емкостью смысла разговорной речи – много диалогов, включение в текст песен.

В бытовой народной сказке распространен прием утрированного изображения главной черты персонажа. Гиперболизированное изображение жадности, глупости, лени...; обыгрывание мотива чуда; своеобразные формы гротеска - выполняют особую идейно-художественную функцию.

        Несомненно, писатели - сказочники обладали богатейшей фантазией, но большинство из них использовало народные мотивы для создания своих сказок.

        Какая же связь может быть между фольклорной и авторской сказкой? И зачем автор использует фольклорный материал? И что именно привлекает из фольклора?

        Связи фольклорной и авторской сказок лежат, прежде всего,  в истории, и если в давние времена сюжеты сказочники черпали из народного творчества, то в дальнейшем авторская сказка стала развиваться как жанр самостоятельный. Однако в памяти жанра сохранились основные черты:

- установка на вымысел – свободу «лжи», отчетливо противопоставляемой «правде» реального конкретного мира;

- стремление к всеобъемлющему содержанию.

        Фольклорная сказка рвется объять необъятное; рассказать и о царстве жизни, и о царстве смерти; о том, где лежит верный путь для человека, какова расплата за ошибки, в чем счастье и несчастье, и многое другое.

Наличие в фольклорных сказках выдумок, случайностей, неожиданностей – это стремление вскрыть природу важнейших явлений. Прелесть фольклорных сказок в необычной свободе вымысла и в живости рассказа.

        Архаичность, наивность изобразительных средств давно умертвили бы народную сказку, если бы она не обладала удивительным свойством давать в емкой форме картину мира, причем между зачином и концовкой умещается так много, что впору и роману.

        В отличие от народных литературные сказки поражают великим разнообразием, с трудом, вмещающимся в рамки какой-то классификации. Каких только сказок мы не знаем! Сказки-притчи, сказки-рассказы, сказки-были, сказки-истории, сказки-пьесы, циклические сказки, и, наконец, сказки-романы.

        Как правило, в волшебных авторских сказках свой стиль и язык написания. Герой – образец совершенства, доблести; героиня – воплощение молодости, красоты. Насколько прекрасен внутренний и внешний облик положительных героев, настолько безобразен облик персонажей, причиняющих вред человеку. Для волшебных сказок характерен прием – своеобразное повторение эпизода с нарастанием эффекта. Повествование в волшебной сказке возвышается до величественной эпичности, присущей фольклору.

        А существует ли литературная сказка сама по себе, в чистом виде? Всегда есть примеси иных литературных жанров. Могли бы составить исключение сказки, созданные по мотивам народных, как, например сказка Жорж Санд «Грибуль». «Грибуль» - по-французски означает «простофиля». Такие простофили часто действуют в веселых народных сказках. Вот и Грибуль всегда поступает наоборот: когда ему больно, он смеется, когда страшно – поет. Но так ли он глуп? Его, как и русского Иванушку-дурачка, прозвали простофилей жадные, трусливые люди за то, что он не похож на них. Для них всякий, кто помогает другим и не заботится о собственной выгоде – дурачок и простофиля. Однако, настоящие чудеса, настоящие подвиги совершают именно такие «простофили». В отличие от «простофиль» в народных сказках, Грибуль осознает свою непохожесть, он очень разумен: «Я мечтал бы стать умным, но я не хочу быть таким же бессовестным и злым, как они! Если умным и добрым одновременно быть нельзя, то лучше уж я останусь дурачком!»

        Сказка в литературе утрачивает свою самодостаточность и требует непременного синтеза с другими жанрами собственно литературной природы. Кроме того, непременным условием такого «перевода» становится самопародирование, вносящее в повествование иронический тон.

        Сказка в литературе получает способность проникать, растворяться, окрашивать в свойственные ей тона совершенно несказочные произведения. В этом смысле литературная сказка подобна сатире: помимо «чистого жанра», существует еще множество жанровых и стилевых модификаций. С самого начала своей литературной истории сказка не существовала как независимый от других жанр.

        Известно, что фольклорных царевичей и царевен из народных сказок никакое чудо смутить не способно, может быть, потому, что сами они не слишком-то реальны. В литературе же герой, попадая в необычную, чудесную ситуацию, восхищается, радуется, хочет поскорее узнать, как устроена сказочная страна. Сюжет подобных сказок представляет собой чаще всего путешествие, в котором герой не только переживает приключения, но и удовлетворяет свою любознательность. Весь эффект таких сказок в переплетении реального и нереального, субъективного и объективного.

        Нетрудно заметить, что сказочники предпочитают глагол всем остальным речевым формам – слушатель невольно становится сопереживателем действия.

        Х. К.  Андерсен утверждал, что вся жизнь – есть сказка, поэтому ему было так легко извлекать свои волшебные истории из любой житейской мелочи.

        Сказочная условность, как правило, необычайно сильна, особенно если речь идет о чудесном – о превращениях. Она способна преобразить в сказку любой жанр.

        Но что же такое литературная сказка? Какое она занимает место в литературе? Литературная сказка занимает промежуточное положение между волшебным вымыслом фольклора и жизнеподобием романа. Она может тяготеть к одному их этих полюсов, никогда с ним не сливаясь. Напрасно старались бы мы сочинить такую сказку, в которой был бы лишь один план – сказочной условности, обязательно донесется голос реальности. Без нее не обойтись, она – «противовес», не позволяющий сказке воспарить в чистую отвлеченность, разорвать нить, соединяющую с землей.

        Какие же черты романтизма и реализма наиболее характерны для сказочников-романтиков и сказочников-реалистов?

Для сказочников-романтиков очень важно понятие души. Главное – любовное стремление к добру. «В каждом человеке в тайнике живет любовь, страстное томление по высшему миру и выше этого ничего в человеке нет» - писал Ф. Шпигель. Все сказки романтиков проникнуты любовью, добром;  главные герои обладают устремленностью в высшие сферы. Именно романтики ввели категорию детства. Как правило, герои сказок-романтиков – дети, у них врожденное чувство справедливости, привязчивость, нежность; герои обречены на одиночество – категории романтизма. Но все же, большая часть, проникнутых романтизмом детских литературных сказок, имеет счастливый конец фольклорной сказки: Ж. Санд «Королева Квакуша», «Замок Пиктордю», А. Франс «Пчелка», Х. К. Андерсен «Снежная Королева».

Сказочники-реалисты обращаются, как правило, к миру прошлого, берут за основу историческое время. Для реалистов важно социальное начало, социальные факторы влияют на развитие человека. В литературе реализма бедный – всегда положительный герой, богатый – всегда отрицательный.

Несомненно, сказки необходимо включать в программу по литературному чтению, изучать на уроках внеклассного чтения. Дети должны учиться у сказок жизни. Нам уже не нужно доказывать, какое большое место занимает сказка в формировании духовного мира маленького человека. Разумеется, маленький ребенок воспринимает, прежде всего, прямую мораль, заключенную в сказке, но, может быть, и нечто большее – эмоциональный смысл. И когда – нибудь, этот первый маленький опыт отзовется при чтении других неизмеримо более сложных произведений.

Список литературы:        

1. Абраменкова В. В. Социальная психология детства: развитие отношений ребенка в детской  субкультуре. – Москва, Воронеж, 2000 год
2. Арзамасцева И. Метаморфозы жизни (Размышления о сказке) // Детская литература, 1991 год № 9-10
3. Сафонова Н. Воспитание сказкой // Детская литература, 1989 год № 8
4. Соколов Д. Сказки и сказкотерапия.- Москва // Эксмо – Пресс, 2001 год
5. Чернявская И.  О сказках и сказочниках // Москва, издательство «Правда», 1987 год