«Памяти жертв Беслана».
классный час на тему

Сентябрь в гости постучался,

День знаний наступил.

Открыла школа детям двери,

А террорист закрыл.

 Спортзал увешанный взрывчаткой,

Обвалы крыши, взрывы, дым...

И этот день пожаром ярким

Мы - люди в памяти храним.

 Оборвались ребячьи жизни

И жизни их учителей

О, люди! Вы должны служить отчизне,

А не губить ее детей!

 Зачем стрелять ребенку в спину?

Ведь он еще не начал жить...

.Ах, сколько жизней оборвали

Невинных маленьких детей.

Ребята жизни потеряли,

А школьники - учителей.

 День знаний в городе Беслане

Мы будем в памяти хранить.

 Мы будем помнить тех детей,

Которые погибли в школе:

А мы не будем забывать

День первый сентября,

Когда умолкли навсегда

Ребячьи голоса.

Торжественная линейка, посвященная памяти погибшим, детям и взрослым, во время террористического акта в городе Беслан республики Северная Осетия объявляется открытой.

                                        (Звучит «Гимн России»)

То, что весь мир увидел по телевидению с 1 по 3 сентября 2004 года , не поддается никакому описанию. Трагедия и горе. Оно разлито в Беслане на каждом метре. Первое сентября в школе No1 в городке Беслан стало черным днем. В один момент праздник превратился в трагедию. Что произошло, как могло получиться, что цветы первоклашек, принесенные учителям, валяются в лужах крови?

Кто-то подумал сначала, что на линейке стали стрелять салют, кто-то ругался, приняв происходящее то ли за шутку, то ли за учения по гражданской обороне. А те, кто был в масках, «поясах шахидов» и с оружием, уже били стекла первого этажа, чтобы упрятать в

школе больше тысячи учеников, учителей и гостей праздника.

Как они прошли? Есть на границе между Осетией и Ингушетией одно место, которое считают здесь «золотым треугольником». По этим дорогам вывозят из Чечни нефть, добытую воровским путем. Везут на нефтеперерабатывающие заводы. И получают деньги. А где корысть, коррупция, там и терроризм. Группа захватчиков собралась перед

налетом в лесу, села в ГАЗ – 66 и двинулась в сторону Беслана. Они проехали

заброшенные фермы, где нет ни одной живой души, и подошли к трассе «Кавказ». Здесь случайно увидели милиционера, который остановил свои «Жигули» и поднялся на горку, чтобы позвонить по мобильнику домой: так связь лучше. Захватили и его и двинулись в Беслан. Их никто не остановил: часть милиционеров была занята охраной школ, часть была на празднике. На этой машине они подъехали к школе, и начался кошмар.

Еще никто не знал, а кто знал – не говорил, что выстрелы в школе – это первые расстрелы.

В кабинете русского языка и литературы боевики устроили расстрельную комнату.

Террористы ставили к стенке тех, кто плохо себя вел – кричал или не слушал команд.

Непослушных в первый же день оказалось сразу 20 человек. После того, как людей расстреливали, их выбрасывали в окно.

Детям велели залезать на подоконник и сказали : тех, кто будет шуметь, по 15 человек будем расстреливать. Они стояли на подоконниках как щит, а из-за их спин стреляли куда попало. На улицах горели «Жигули», и в зоне беспорядочного огня то и дело оказывались и горожане и журналисты.

В случае штурма боевики угрожают взорвать школу. Их, тем временем, давно просят только об одном – передать детям воду и еду. Продовольствие подвозят в коробках, но террористы не пропускают. Любому переговорщику угрожают расправой, в том числе и доктору Рошалю, которого сами же и позвали.

День второй. Террористы, переговорив с бывшим ингушским президентом Русланом Аушевым, отпустили 26 человек – женщин с грудными детьми. Наверное, это была первая и последняя хорошая новость с момента захвата школы. В перекличках люди проводили время с утра до вечера. Заложников получалось больше, чем по данным штаба, но родным, видимо, хотелось верить, что в школе 300, а не 1100 человек, и что их ребенок, может быть, где-то заблудился. Иногда чудо случалось. Одной из женщин ребенок позвонил на мобильный телефон и сообщил, что в безопасности

Утро третьего дня для террористов стало последним, как и для многих заложников. Все произошло внезапно. Спасатели пошли в школу забирать тела убитых. В это время в спортзале что-то взорвалось. Когда дети убегали через дыру в стене от взрыва, террористы из школы стреляли им в спину. К уцелевшим, уже не обращая никакого внимания на пули, навстречу бежали родственники и военные. Заложников вели, подхватывали на руки.

Почти все школьники были в майках и трусиках – в школе была страшная жара. Несмотря на шок, первое, что просили дети, - пить. Потом на ходу ели бутерброды и печенье: голод оказывался сильнее шока. Но в основном детей просто спасали. У одних – пулевые ранения, у других – просто слезала кожа от ожогов после взрыва. Что это был за взрыв, стало ясно позднее. Террористы растянули бомбы по спортивному залу и прикрепили к

стене на скотче. Когда скотч оторвался, раздались несколько взрывов, десятки заложников выбежали во внутренний двор школы, и бандиты открыли по ним шквальный огонь.

С этого взрыва и начался вынужденный штурм. Все были явно в замешательстве, в эпицентре боя рядом со спецназом неизвестно почему – оказались гражданские вооруженные люди и даже женщины. Бойцы спецназа, которые после взрывов пошли в бой, попытались закрыть собой заложников, оттесняя в безопасную зону. Тем временем

боевики, прикрываясь заложниками, вели прицельный огонь.

Часть террористов отстреливалась, другая добивала из автоматов оставшихся лежать в спортивном зале заложников. Позывные «Рубин», «Агат» и еще десятки других в эфире теперь кричали об одном: «Скорую помощь сюда, срочно!» Местные жители руками расчищали коридоры из автомашин и автобусов для машин медиков. А потом даже устроили что-то подобное эстафете, чтобы быстрее носить раненых.

Среди раненых на носилках – бойцы спецназа – потери в бою за школу. Позже, когда преследовали террористов на улицах Беслана, потерь почти не было. Видимо, этот сценарий как раз предусматривался.

А в другой части города в это время стоял плач и причитания. Плакали женщины, когда узнавали своих родных среди убитых, плакал офицер, у которого на руках умерла девочка. На следующий день он сказал: «Все это можно было бы назвать победой, если не знать, какой ценой».

Слезы, ненависть, горе. Такой короткий промежуток от счастья, праздника к своей гибели.

В результате террористической акции погибло 322 человека, 155 из которых – дети. Некоторые дети до сих пор считаются без вести

пропавшими, о них нет никаких сведений ни среди живых, ни среди погибших.

 Скаченко Лера читает стихотворение.

Мне не забыть тех страшных дней:

Потоком кровь с телеэкрана,

Меж пуль свистящих и огней

Мельканье лиц детей Беслана.

Мне не забыть плач матерей

В объятьях траурного одеянья.

Их лица выглядят старей

С печатью горя и страданья.

Мне не забыть тех нелюдей

Под маской дьявольского ухмыленья.

Прикрывшись мерзостью идей

Свои творивших преступленья.

Без слов – одна лишь боль,

Убитых горем матерей рыданье.

О, Господи, скажи доколь

Назначил людям ты страданья?

От рук бездушных палачей

Детей загубленных, безгрешных

Теперь заменит свет свечей,

Но не излечит безутешных.

Не раздается детский смех,

Один лишь плач и боли стон

Останется нам, как на грех –

На память погребальный звон.

Как все в Беслане вдруг слилось опять:

Прошляпленность, нескладица и ужас,

Безопытность безжертвенно спасать

И в то же время столько чьих-то мужеств.

Показ фильма « Дети Беслана».

Объявляется минута молчания .

Торжественная линейка, посвященная памяти жертвам террористического акта в Беслане, объявляется закрытой.