Внеклассное мероприятие посвящённое 65-летию Великой Победы
план-конспект урока по теме

Сценарий подготовлен учителем русского языка и литературы Берестовой Н.Г.

Историко-литературная композиция, посвященная 65-летию

 Великой Победы             

Песня на слова Е.Евтушенко

Музыка Э.Колмановского

«Х О Т Я Т     Л И     Р У С С К И Е     В О Й Н Ы»

Хотят ли русские войны…

Спросите вы у тишины

Над ширью пашен и полей,

И у берез и тополей.

Спросите вы у тех солдат,

Что под березами лежат,

И вам ответят их сыны, -

Хотят ли русские,

        Хотят ли русские,

                Хотят ли русские войны.

Не только за свою страну

Они погибли в ту войну

А чтобы люди всей земли

Спокойно ночью спать могли.

Спросите тех, кто воевал,

Кто вас на Эльбе обнимал, -

Мы этой памяти верны.

Хотят ли русские,

        Хотят ли русские,

                Хотят ли русские войны.

Да, мы умеем воевать,

Но не хотим, чтобы опять

Солдаты падали в бою

На землю горькую свою.

Спросите вы у матерей,

Спросите у жены моей.

И вы тогда понять должны, -

Хотят ли русские,

        Хотят ли русские,

                Хотят ли русские войны.

Поймет и докер, и рыбак,

Поймет рабочий и батрак,

Поймет народ любой страны, -

Хотят ли русские,

        Хотят ли русские,

                Хотят ли русские войны.

Мы начали наш вечер песней на слова Евгения Евтушенко «Хотят ли русские войны». Эта песня пронизана памятью о военном времени. Русские не хотели войны, но вынуждены были воевать, чтобы защитить свою страну и свой народ от фашизма.

Стихотворение Венедикта Станцева «Смотрю я памяти в глаза»

 Смотрю я памяти в глаза

(она всегда со мною рядом).

В них –

Дым от рвущихся снарядов,

Друзей убитых голоса.

Смотрю я памяти в глаза

(она как часовой, бессонна),

В них –

Дни траншейные без солнца

И  стреляющие небеса.

Смотрю я памяти в глаза,

В них –

Внукам мирные заветы

И торжество, и боль Победы,

И горькой радости слеза…

Смотрю я памяти в глаза…

Смотрю я памяти в глаза,

В них – торжество и ликованье,

В них – боль народного страданья…

Смотрю я памяти в глаза…

Ведущий: Каждый год мы отмечаем день святой народной памяти – День Победы. Сегодня мы хотим отдать дань уважения поэтам и писателям, защищавшим родную землю пером и автоматом, поднимавшим боевой дух соотечественников своим творчеством в трагические дни.

Правительство призвало весь советский народ к беспощадной борьбе с врагом и выдвинуло к работникам искусства обращение, в котором говорилось:

«Пусть драматурги, композиторы, поэты, писатели, художники прославляют героические дела  Красной армии и всего советского народа, ибо то, что они создадут в эти дни Отечественной войны на службу Красной армии, поможет нам ускорить победу над врагом».

1-й ведущий: В первый же день войны писатели и поэты Москвы собрались на митинг. А.Фадеев заявил: «Писатели Советской страны знают свое место в этой решительной схватке. Многие из нас будут сражаться с оружием в руках, многие будут сражаться пером». 941 из них ушел на фронт, 417 не вернулись.

2-й ведущий: Поэзия Великой Отечественной войны – поэзия мужества. Война родила многих поэтов, ведь экстремальные условия создают такой душевный напор, который тотчас смог реализоваться лишь в таком непосредственном жанре, как стихи. Поэзия
сразу же выражала всю гамму чувств, которые переживали люди:
боль, тревогу надежду, горе. Поэзия прославляла дела ратные, звала на бой с врагом. Поэзия была самым популярным жанром. Почему? Стихи печатались в фронтовых газетах, боевых листках и были доступны бойцам.

3-й ведущий: Николай Майоров, Павел Коган, Всеволод Багрицкий, Михаил Кульчицкий, Семен Гудзенко... В 1941 г. они были чуть старше нас, и не все из них вернулись с войны. Лейтенант Павел Коган, поэт, был убит под Новороссийском. Он был снят с воинского учета по состоянию здоровья, но в начале войны поступил на курсы военных переводчиков. Павел Коган писал в 1942 г.: «Только здесь, на фронте, я понял, какая ослепительная, какая обаятельная вещь жизнь. Рядом со смертью это очень хорошо понимаешь... Я верю в историю, верю в наши силы... Я знаю, что мы победим!» Он писал:

                        Я патриот. Я воздух русский,

                        Я землю русскую люблю,

                        Я верю, что нигде на свете

                        Второй такой не отыскать!

4-й ведущий: При выполнении боевого задания в 1942 г. погиб 20-летний Всеволод Багрицкий. В его кармане была найдена тоненькая коричневая тетрадь фронтовых стихов, пробитая осколком, который убил юношу.

(Звучат куплеты из песни В. Высоцкого «А сыновья уходят в бой».)

1-й ведущий: В боях под Сталинградом в январе 1943 г. погиб Михаил Кульчицкий, автор известных строк:

Война ж совсем не фейерверк,

А просто - трудная работа,

Когда - черна от пота - вверх

Скользит по пахоте пехота.

2-й ведущий: Командир стрелкового взвода Владимир Чугунов погиб на Курской дуге 5 июля 1943 г., поднимая бойцов в атаку.  Он умер так, как предрек в своем стихотворении:

Если я на поле ратном,

Испустив предсмертный стон,

Упаду в огне закатном,

Вражьей пулею сражен.

Если ворон, словно в песне,

Надо мною круг замкнет, -

Я хочу, чтоб мой ровесник

Через труп шагнул вперед.

3-й ведущий: Когда началась война, многие студенты московского Института философии, литературы и истории (ИФЛИ) ушли добровольцами на фронт. Среди них был и молодой поэт Семен Гудзенко. В записных книжках солдата Гудзенко запись: «Ранен. В живот. На минуту теряю сознание. Больше всего боялся раны в живот. Пусть бы в руку, ногу, плечо. Ходить не могу. Везут на санях».

Из воспоминаний писателя Ильи Эренбурга: «Утром в дверь моей комнаты постучали. Я увидел высокого грустноглазого юношу в гимнастерке. Я сказал ему: «Садитесь». Он сел и тотчас встал: «Я вам почитаю стихи». Я приготовился к очередному испытанию - кто тогда не сочинял стихов о войне! Молодой человек читал очень громко, а я слушал и повторял: «Еще... еще». Потом мне говорили: «Вы открыли поэта». Нет, в то утро Семен Гудзенко открыл  многое из того, что я смутно чувствовал. А ему было всего 20 лет, он не знал, куда деть длинные руки, и сконфуженно улыбался».

Одним из первых стихотворений, прочитанных Эренбургу, стало стихотворение «Когда на смерть идут - поют»:

1-й чтец:                Когда на смерть идут - поют,

А перед этим можно плакать, -

Ведь самый страшный час в бою –

Час ожидания атаки.

Снег минами изрыт вокруг.

И почернел от пыли минной.

Разрыв – и умирает друг

И значит, смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черед

За мной одним идет пехота

Будь проклят

сорок первый год,

Ты, вмерзшая в снега пехота!

Мне кажется, что я магнит,

Что я притягиваю мины.

Разрыв - и лейтенант хрипит.

И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже не в силах ждать

И нас ведет через траншеи

Окоченевшая вражда,

Штыком дырявящая шеи.

Бой был коротким. А потом

Глушили водку ледяную,

И выковыривал ножом

Из-под ногтей я кровь чужую.

3-й ведущий: Незадолго до победы Семен Гудзенко писал: «Недавно попал под сильную бомбежку у переправы через Мораву… Лежал там долго и томительно. Умирать в 1945 г. очень не хочется». В 1946 г. появятся его следующие строки: «Мы не от старости умрем - от старых ран умрем». Все произошло с ним именно так в феврале 1953 г.

Послушайте песню «Москвичи», которую поэт Евгений Винокуров посвятил погибшим на войне молодым москвичам.

Звучит песня «Москвичи» (музыка А.Эшпая, слова Евг.Винокурова):

В полях за Вислой сонной

Лежат в земле сырой

Сережка с Малой Бронной

И Витька с Моховой,

В где-то в людном мире

Который год подряд

Одни в пустой квартире

Их матери не спят.

Свет лампы воспаленной

Пылает над Москвой

В окне на малой Бронной,

В окне на Моховой.

Друзьям не встать. В округе

Без них идет кино.

Девчонки, их подруги,

Все замужем давно…

Но помнит мир спасенный,

Мир вечный, мир живой

Сережку с малой Бронной

И Витьку с Моховой.

2-й ведущий: Когда началась война, будущему писателю Юрию Бондареву было всего 17 лет. А в 18 - в августе 1942 г. - он уже на фронте. Дважды был ранен. Через четверть века после окончания войны он напишет: «Война была жесткой и грубой школой, мы сидели не за партами, а в мерзлых окопах. Мы еще не обладали жизненным опытом и вследствие этого не знали простых, элементарных вещей, которые приходят к человеку в будничной мирной жизни... Но наш душевный опыт был переполнен до предела».

Как и автор, юные герои Бондарева шагнули в войну прямо со школьной скамьи. Бондарев, изображая войну, старается придерживаться правды, «предельной достоверности», наверное, поэтому. судьба его героев зачастую трагична. В романе «Батальоны просят огня» в живых по вине одного из начальников - полковника Иверзева - из нескольких сотен людей останутся только пятеро.

4-й чтец (стихотворение Ю. Белаша «Неудачный бой»):

 И на мокром лугу, там и сям, бугорочками серыми

Оставались лежать в посеченных шинелях тела...

Где-то кто-то ошибся. Что-то где-то не сделали.

А пехота все эти ошибки оплачивай кровью сполна!..

 Мы идем и молчим. Ни о чем говорить нам не хочется.

Да о чем говорить, если мы четверть часа назад

Положили у той - будь она трижды проклята! - рощицы

Половину ребят - и каких, доложу вам, ребят.

1-й ведущий: В отечественной литературе немало произведений о войне 1941-1945 гг. Война раскрывается в них с различных точек зрения, в зависимости от авторской позиции. Но есть один фактор, объединяющий писателей-фронтовиков: каждый из них пропустил войну через себя, каждый воочию видел весь ад войны.

А. Твардовский писал:

Война - жесточе нету слова,

Война - печальней нету слова,

Война - святее нету слова,

В тоске и славе этих лет.

1-й ведущий: 17-летняя выпускница одной из московских школ Юлия Друнина, как и многие ее сверстницы, в 1941 г. добровольно ушла на фронт бойцом санитарного поезда.

Я ушла из детства в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод.

Дальние разрывы слушал и не слушал

Ко всему привыкший 41-й год.

Так  сказала она о себе в 1942 году. А   потом рассказала, как стала санитаркой.

Был строг безусый батальонный,

Не по-мальчишески суров.

... ах, как тогда горели клены! -

не в переносном смысле слов.

Измученный, седой от пыли,

Он к нам, хромая подошел.

(Мы под Москвой окопы рыли -  

Девчонки из столичных школ).

Сказал впрямую: «В ротах жарко.

И много раненых ... Так вот -

Необходима санитарка.

Необходима! Кто пойдет?»

И все мы «Я!» сказали сразу

Как по команде, в унисон.

Был строг комбат - студент иняза,

А тут вдруг улыбнулся он. 

- Пожалуй, новым батальоном

Командовать придется мне!

        …Ах, как тогда горели клены! –

Как в страшном сне, как в страшном сне.

В своем произведении «А зори здесь тихие» Борис Васильев рассказывает: «Их было пять совсем еще молодых девчат: младший сержант Рита Осянина, боец Галя Четвертак, не летам серьезная Соня Гурвич, красивая и бойкая на язык Женя Комелькова, обстоятельная и неторопливая Лиза Бричкина. Их свела война на одном маленьком разъезде, где размещалась зенитная батарея, состоящая из девушек, охранявшая Северную дорогу от врага.

Жизнь на разъезде вначале протекала тихо и безмятежно. Но вот разведка Васкова обнаружила немецкий десант, и начался неравный поединок между вооруженными до зубов фашистами и девушками-зенитчицами во главе с Васковым. В минуты смертельной опасности девушки не пожалели своей молодости и до последней капли сражались с ненавистным врагом. Старшина Васков сумел отомстить врагам за своих пять зенитчиц.

Посмотрите фрагмент повести «А зори здесь тихие», когда старшина Васков один берет в плен четверых фашистов.

Старшина Васков выследил ночью спящих немцев, убил постового, заносил финку для одного-единственного, решающего удара.

И еще копил силы. Их было мало, а левая рука уже ничем не могла помочь.

Он все вложил в этот удар, все, до последней капли. Немец почти не вскрикнул, только странно, тягуче вздохнул и сунулся на колени. Старшина рванул скособоченную дверь, прыжком взлетел в избу:

- Хенде хох!..

А они спали. Отсыпались перед последним броском к железке. Только один не спал, в угол метнулся, к оружию, но Васков уловил этот прыжок и почти в упор всадил в немца пулю. Грохот ударил в низкий потолок, немца швырнуло в стену, с старшина забыл вдруг все немецкие слова и только хрипло кричал:

- Лягайт!.. Лягайт!.. Лягайт!..

И ругался черными словами. Самыми черными, какие знал..

Нет, не крика они испугались, не гранаты, которой размахивал старшина. Просто подумать не могли, в мыслях представить даже, что одни он, на много верст один-одинешенек. Не вмещалось это понятие в фашистские их мозги, и потому на пол легли. Мордами вниз, как велел. Все четверо легли: пятый, прыткий самый, уж на том свете числился.          

И повязали друг друга ремнями, аккуратно повязали, а последнего Федот Евграфыч лично связал и заплакал. Слезы текли по грязному, небритому лицу, он трясся в ознобе, и смеялся сквозь эти слезы, и кричал:

- Что, взяли?.. Взяли. да?.. Пять девчат, пять девочек было всего пятеро!.. А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все  сдохнете!.. Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!..

Поэт Венедикт Тимофеевич Станцев. Юность его совпала с 1941 годом. Он успел окончить учительский институт. Как гордилась мама - крестьянка образованным сыном! Но не учить детей ему пришлось, а самому учиться наукам войны. Три с лишним года - рядовой стрелок пехоты, пулеметчик, командир отделения. Три слишним года на переднем крае.

Война,  увиденная  глазами  солдата,  стала  на  всю  жизнь источником творчества для Венедикта Станцева. Об этом все его сборники стихотворений и поэм.

         О Ж О Г

Я вышел живым из боя,

вернулся на отчий порог,

но не дает мне покоя

на сердце войны ожог

Память острей от ожога:

зову я мальчишек седых,

молясь по завету Бога

за мертвых и за живых.

О, Господи, Боже правый,

горю я желаньем одним:

всем павшим - законной славы,

прозренья всем живым!..

П а м я т ь    в о й н ы

Помню,

Помню все и теперь…

Тихвин. Вокзал.

Первый военный апрель.

Два эшелона –

Паровозами в разные стороны:

В одном эшелоне –

Женские стоны,

В другом –

Винтовки и парни собраны.

Женские стоны –

из Ленинграда,

а нам в Ленинград

пробиваться надо.

И у каждого, честно говоря,

В холщовом мешке –

По два сухаря,

Черные, твердые,

Как броня,

И весь запас –

На четыре дня.

Помню,

помню все и теперь:

девушка глянула

в нашу дверь,

не глаза,

а две помертвелых тоски,

как колодцы безводные,

                        глубоки:

- Родные, милые,

не оставьте в беде,

пятый день

на одной воде,

вот часы –

золотые, хорошие,

пойдут, хоть об землю

ударь,

за один сухарь,

за один сухарь,

возьмите, ребята,

это же дешево…

Шла война, отцы воевали, а дети поддерживали их письмами? Послушайте стихотворение Е. Благининой.

                                                  Папе на фронт

Здравствуй, папка! Ты опять мне снился,

Только в этот раз не на войне.

Я немножко даже удивилась –

До чего ты прежний был во сне!

Прежний, прежний, ну такой же самый,

Точно не видались мы два дня.

Ты вбежал, поцеловался с мамой,

А потом поцеловал меня.

Мама будто плачет и смеется,

Я визжу и висну на тебе.

Мы с тобою начали бороться,

Одолела я тебя в борьбе.

А потом даю те два осколка,

Что нашли недавно у ворот,

Говорю тебе: «А скоро елка!

Ты приедешь к нам на Новый год?»

 Я сказала, тут же и проснулась,

Как случилось это не пойму. 

Осторожно к стенке прикоснулась,

В удивленье глянула во тьму.

Тьма такая - ничего не видно,

Аж круги в глазах от этой тьмы!

До чего ж мне сделалось обидно,  

Что с тобою вдруг расстались мы...

Папа! Ты вернешься невредимый!    

Ведь война когда-нибудь пройдет?

Миленький, голубчик мой родимый,

Знаешь, вправду скоро Новый год!

Я тебя, конечно, поздравляю

И желаю вовсе не болеть.

Я тебе желаю - прежелаю

Поскорей фашистов одолеть!

Чтоб они наш край не разрушали,

Чтоб как прежде можно было жить,

Чтоб они мне больше не мешали

Обнимать тебя, тебя любить.

Чтоб над всем таким большущим миром,  

Днем и ночью был веселый свет...  

Поклонись бойцам и командирам,      

Передай им от меня привет.

Пожелай им всякую удачу,

Пусть идут на немцев день и ночь...

«Я пишу тебе и чуть не плачу,

Это так... от счастья...» Твоя дочь.

Сцена «Василий Теркин»

П Е Р Е П Р А В А

Переправа, переправа!

Берег   левый, берег   правый

Снег шершавый, кромка

 льда…

Кому память, кому слава,

Кому темная вода, -

Ни приметы, ни следа.

Ночью,   первым   из   колонны.

Обломав у края лед,

Погрузился на понтоны

Первый взвод.

Погрузился, оттолкнулся

И   пошел.   Второй — за   ним

Приготовился, пригнулся

Третий следом за вторым.

Но уже идут ребята,

На войне живут бойцы,  

Как когда-нибудь в двадцатом

Их товарищи — отцы.

Тем путем идут суровым,

Что и двести лет назад

Проходил с ружьем кремневым

Русский труженик-солдат.

Мимо  их   висков   вихрастых,

Возле их мальчишьих глаз

Смерть в бою свистела часто

И минет ли в этот раз?

Переправа, переправа!    

Берег правый, как стена...

Этой ночи след кровавый

В море вынесла волна.

Было так: из тьмы глубокой,

Огненный    взметнув    клинок.

Луч прожектора протоку

Пересек наискосок.

И столбом поставил воду

Вдруг снаряд. Понтоны —

в ряд.

Густо было там народу –

Наших стриженых ребят...

И увиделось впервые,

Не забудется оно:

Люди теплые, живые

Шли на дно, на дно, на дно...

Под огнем неразбериха —

Где свои, где кто, где связь?

Только  вскоре  стало  тихо —

Переправа сорвалась.

Переправа, переправа...  

Темень, холод. Ночь  как год.

Но вцепился в берег правый,

Там остался первый взвод.

И о нем молчат ребята

В боевом родном кругу,

Словно чем-то виноваты.

Кто на левом берегу.

Не видать конца ночлегу.

За ночь грудою взялась

Пополам со льдом и  снегом

Перемешанная грязь.

И, усталая с похода,

Что б там ни было,— жива.

Дремлет,  скорчившись,

пехота.

Сунув руки в рукава.

Дремлет, скорчившись.

пехота,

И в лесу в ночи глухой

Сапогами пахнет, потом.

Мерзлой хвоей и махрой.

Чутко дышит берег этот

Вместе с теми, что на том

Под обрывом ждут рассвета.

Греют землю животом, —

 Ждут рассвета, ждут подмоги,

Духом падать не хотят.

И тверда, как камень, груда,

Где застыли их следы...

Может, так, а может —

чудо?

Хоть бы знак какой оттуда,

И беда б за полбеды.

Долги ночи, жестки зори

В ноябре — к зиме седой.

Два бойца сидят в дозоре

Над холодною водой.

То ли снится, то ли мнится,

Показалось что невесть.

То ли иней на ресницах,

То ли вправду что-то есть?

Видят, маленькая точка

Показалась вдалеке:

То ли чурка, то ли бочка

Проплывает по реке?

Нет, не чурка и не бочка —

Просто глазу маета.

- Не пловец   ли   одиночка?

- Шутишь, брат. Вода не та!

- Да, вода... Помыслить  страшно.

Даже рыбам холодна.

- Не из наших ли  вчерашних

Поднялся, какой со дна?..      

Оба разом присмирели

И сказал один боец:      

- Нет, он выплыл бы в  шинели,

С полной выкладкой, мертвец.

Оба здорово продрогли

Как  бы   ни   было, - впервой

Подошел сержант с биноклем

Присмотрелся: нет, живой

- Нет, живой. Без    

гимнастерки.

- А не фриц? Не к нам ли в

тыл?

- Нет. А может, это  

Теркин? -

Кто-то робко пошутил.

- Стой, ребята, не соваться.

Толку нет спускать понтон.

- Разрешите попытаться?        

- Что пытаться?    

- Братцы, - он! __

И, у заберегов корку

Ледяную обломав,

Он как он,  Василий  Теркин

Встал живой, - добрался вплавь.

Гладкий, голый, как из бани,  

Встал, шатаясь тяжело.

Ни зубами, ни губами

Не работает - свело

Подхватили, обвязали,

Дали валенки с ноги.

Пригрозили, приказали -

Можешь, нет ли, а беги.

Под горой, в штабной избушке.

Парня тотчас на кровать

Положили для просушки,

Стали спиртом растирать.

Растирали, растирали...

Вдруг он молвит, как во сне

- Доктор, доктор, а нельзя ли

Изнутри погреться мне,

Чтоб не все на кожу тратить?

Дали стопку - начал   жить.

Приподнялся на кровати:

- Разрешите доложить...

Взвод на правом берегу

Жив - здоров назло врагу!

Лейтенант всего лишь просит

Огоньку туда подбросить,

А уж следом за огнем

Встанем, ноги разомнем,

Что там есть, перекалечим -

Переправу обеспечим…

Доложил по форме, словно  

Тотчас плыть ему назад

- Молодец, - сказал  

полковник , -

Молодец! Спасибо, брат...

И с улыбкою неробкой

Говорит тогда боец:

- А еще нельзя ли стопку,

Потому как молодец?

Посмотрел  полковник  строго,

Покосился на бойца.

- Молодец, а будет много –

Сразу две.

- Так два ж конца...

Переправа, переправа...

Пушки бьют в кромешной

мгле.

Бой идет святой и правый,

Смертный бой не ради

Славы –

 Ради жизни на земле.

                   О    Н А Г Р А Д Е

- Нет, ребята, я не гордый.

Не заглядывая вдаль,

Так скажу: зачем мне орден?

Я согласен на медаль.

На медаль. И то не к спеху.

Вот закончили б войну,

Вот бы в отпуск я приехал

На родную сторону...    

Буду ль жив еще? - Едва ли.

Тут воюй, а не гадай.  

Но скажу насчет медали:

Мне ее тогда подай.

Обеспечь, раз я достоин,

И понять вы все должны:

Дело самое простое -

- Человек пришел с войны.

Вот  пришел  я  с  полустанка

В свой родимый сельсовет.

Я  пришел а тут гулянка.

Нет гулянки? Ладно, нет.

Я в другой колхоз и в

третий -

Вся округа на виду.

Где-нибудь я в сельсовете

На гулянку попаду.

И, явившись на вечерку,

Хоть не гордый человек,

Я б не стал курить махорку,

А достал бы я «Казбек».

И сидел бы я, ребята,          

Там как раз, друзья мои,

Где мальцом пол лавку прятал    

Ноги босые свои.                

И дымил бы папиросой,

Угощал бы всех вокруг.

И на всякие вопросы    

Отвечал бы я не вдруг.

- Как,   мол,  что?

- Бывало всяко,

- Трудно все же?

- Как когда.

Много раз холил в атаку?

- Да, случалось иногда...

- Но, позволь, на этот случай

Орден тоже ничего?      

Вот сидишь ты на вечерке  

И девчонка - самый    цвет...  

- Нет, - сказал Василий

Теркин

И вздохнул. И снова: - Нет.

Нет, ребята. Что там орден,

Не загадывая в даль,

Я ж сказал, что я не гордый.

Я согласен на медаль...  

Окончилась война, но память жива, поэты продолжают писать стихи о войне. Послушайте стихотворения Сергея Михалкова.

Фронтовик домой приехал

Фронтовик домой приехал,

С фронта, в отпуск па пять дней

Больше года он не видел

Ни жены, и ни детей.

Фронтовик домой приехал

Снял шинель и сапоги,

Потемневшую портянку

Снял с натоптанной ноги.

Лег в кровать под одеяло,

В доме теплом и родном,

И уснул коротким, чутким,

Фронтовым, тревожным сном,

И ему приснилось ночью,

Что на поле боя он,

Что опять во фланг фашистам

Вышел третий батальон.

И опять его товарищ

Неразлучный автомат,

Бьет по выцветшим шинелям

Наступающих солдат.

Человеку бой приснился

И проснулся он в поту

Ничего не понимая,

Он вгляделся в темноту.

И увидев очертанье шкафа,

Стула и стола

Вспомнил дальнюю дорогу,

Что до дома довела,

Вспомнил встречи фронтовые,

Боевых своих друзей

Молодых артиллеристов

С дальнобойных батарей.

Вспомнил песню про Каховку,

Вспомнил ночи у Днепра

И с открытыми глазами провалялся до утра

Фронтовик домой приехал.

Стою у Вечного огня

Стою у Вечного огня с поникшей головой...

Здесь похоронен Он, а я - целёхонький, живой.

Мы вместе шли в военкомат. Оттуда - на войну.

Нас принимал один комбат и роту дал одну

То было, помню, в декабре, в летучий снегопад:

Мы наступали на Угре четвертый день подряд.

Москва глядела, словно мать, с надеждою на нас,

И легче было наступать в тот кромешный час.

Но тут ударил пулемет - завеса из огня,

- Не я, Он бросился вперед, загородив меня.

Рывком меня опередил всего на пол плеча,

Рванул и я, что было сил, а пулемет стучал.

Вот так случилось в том бою ...

                                            Даю себе отчет:

Выходит, пулю не свою он принял на свой счет.

- Коль так назначено судьбой - ты жить,

                                                              а друга нет.

Теперь держи перед собой и за него ответ.

И верность памяти, храня, годами убелён

Клянусь у Вечного Огня жить так, как жил бы Он.

Стихотворение Сергея Сергеевича Орлова (1921-1977) «Его зарыли в шар земной...» посвящено простому солдату, вынесшему все тяготы войны.

Его зарыли в шар земной,

А был он лишь солдат,

Всего, друзья, солдат простой,

Без званий и наград.

Ему как мавзолей земля -

На миллион веков,

И Млечные Пути пылят

Вокруг него с боков.

На рыжих скатах тучи спят,

Метелицы метут,

Громы тяжелые гремят,

Ветра разбег берут.

Давным-давно окончен бой...

Руками всех друзей

Положен парень в шар земной,

Как будто в мавзолей...

Во время войны Ольга Берггольц жила в своем любимом городе, в Ленинграде. Ей, кого называют блокадной поэтессой, не с чужих слов известны все тяготы блокадной жизни. Ее второй муж, Николай Молчанов, умер от голода, а сама Ольга Федоровна, по свидетельству сестры, «умирала там, в Ленинграде, от дистрофии». Но именно в эти годы рождаются лучшие стихи. Произведения Ольги Берггольц звучали по радио в осажденном городе, поднимая дух людей, вселяя веру в победу. Стихи Ольги Федоровны рассказывали и о пережитом ужасе страшных голодных дней. В строчках поэтессы звучит уверенность в том, что даже в это ужасное время человек остается человеком, гуманность побеждает фашизм, а любовь к своей Родине заставляет людей жертвовать собственными жизнями.

6-й чтец:               Я говорю с тобой под свист снарядов,

Угрюмым заревом озарена.

Я говорю с тобой из Ленинграда,

Страна моя, печальная страна...

Кронштадтский злой, неукротимый ветер

В мое лицо закинутое бьет.

В бомбоубежищах уснули дети,

Ночная стража встала у ворот.

Над Ленинградом - смертная угроза...

Бессонны ночи, тяжек день любой.

Но мы забыли, что такое слезы,

Что называлось страхом и мольбой.

Я говорю: нас, граждан Ленинграда,

Не поколеблет грохот канонад,

И если завтра будут баррикады,

Мы не покинем наших баррикад.

                     <…>

Мы будем драться с беззаветной силой

Мы одолеем бешеных зверей,

Мы победим, клянусь тебе, Россия,  

От имени российских матерей.

4-й ведущий: Анну Ахматову война застала в Ленинграде. В июле 1941 г. она написала стихотворение, облетевшее всю страну:

И та, что сегодня прощается с милым,

- Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться никто не заставит.

Как бы трудно не приходилось поэтам на войне, они не теряли веры в Победу и на возвращение в Россию. Послушайте стихотворение неизвестного поэта из концлагеря «Заксенхаузен».

Я вернусь еще к тебе, Россия,

Чтоб услышать шум твоих лесов,

Чтоб увидеть реки голубые,

Чтоб идти тропой моих отцов.

Не был я давно в густых дубравах

И не плыл по глади русских рек,

Не сидел под дубом величавым

С синеокой - другом юных лет.

Но я каждый день и миг с тобою.

И лишь дрема веки мне смежит,

Я иду с подругой дорогою

Тропкой, что у озера лежит...

Я как сын люблю тебя, Россия,

Я люблю тебя еще сильней, -

Милые просторы голубые

И безбрежность всех твоих морей!

Я еще вернусь к тебе, Россия,

Чтоб услышать шум твоих лесов,

Чтоб увидеть реки голубые,

Чтоб идти тропой моих отцов.

Стихотворение Сергея Острового

Пять лет война меня ломала.

А это много? Или мало?

Пять лет война в меня стреляла.

А это много? Или мало?

Пять лет ходил я по войне.

В ее воде. В ее огне.

В ее свинце. В ее разгуле.

Снаряд к снаряду. Пуля к пуле.

Беда к беде. И к смерти смерть.

Но смерти я сказал:.

- Не сметь!

И смерть не тронула меня.

Так, значит, я сильней огня?

Сильней судьбы? Сильней напасти?

Свинца, который рвет на части?

Камней, которые кричали?

Земли, седевшей от печали?

Нет, что б там ни было на ней

- А я сильней. Сильней. Сильней.

Я обращаюсь к вам, живые.

К вам, обелиски полевые.

Ко всем, кто был. Кто есть сейчас.

Ко всем, кто будет после нас:

Еще не выдумана сила,

Которая б меня скосила.

Война в меня металл метала –

Я сделался прочней металла.

В Освенциме гудели печи –

Я шар земной взвалил на плечи,

Чтоб погасить огонь огнем

И чтобы зло сгорело в нем.

О, я прошел такие дали,

Что вслед мне ангелы рыдали.

Я всех вас светом обниму.

Доверьтесь сердцу моему.                1974 Дементьев

                                                        БАЛЛАДА О МАТЕРИ

Постарела мать за тридцать лет,

А вестей от сына нет и нет;

Но она все продолжает ждать,

потому что верит, потому что мать.

И на что надеется она?

Много лет, как кончилась война,

Много лет, как все пришли назад,

Кроме мертвых, что в земле лежат...

Раз в село прислали по весне

Фильм документальный о войне.

Все пришли в кино: и стар, и мал,

Кто познал войну, и кто не знал.

Перед горькой памятью людской

Разливалась ненависть рекой,

Трудно было это вспоминать!

Вдруг с экрана сын взглянул на мать,

Мать узнала сына в тот же миг,

И раздался материнский крик:

«Алексей, Алешенька, сынок!»

Словно сын её услышать мог

Он рванулся из траншеи в бой -

Встала мать прикрыть его собой;

Все боялась, вдруг он упадет,

Но сквозь годы мчался он вперед.

«Алексей! - кричали земляки. -

Алексей, - просили, - Добеги!».

Кадр сменился, сын остался жить,

Просит мать о сыне повторить.

И опять в атаку он бежит

Жив, здоров, не ранен, не убит...

Дома все ей чудилось кино,

Все ждала: вот-вот сейчас в окно

Посреди тревожной тишины

Постучится сын ее с войны.

ИСТОРИЯ ОДНОЙ НАГРАДЫ

Носите ордена!

Они вам за Победу.

За раны ваши честные

Даны.

Носите ордена,

В них теплятся рассветы,      

Что отстояли вы

В окопах той войны...

Носите ордена,

Вы можете гордиться:

Над сорок первым

Мощь ракет встает.

Носите ордена:

В них, как живые,

лица

Солдат,

что крепко спят

В земле

который год...

Носите ордена

II в праздники,

И в будни.

На строгих кителях

И скромных пиджаках.

Носите ордена,

Чтоб видели вас люди,

Вас.

Вынесших войну

На собственных плечах...

(А.Коваль-Волков)