Сочинение – рассказ "Жизнь продолжается…"
творческая работа учащихся (10 класс) по теме

МОУ «Средняя общеобразовательная школа

 с углублённым изучением отдельных предметов № 30»

г.о. Саранск Республика  Мордовия

Конкурс сочинений и творческих работ

«Пожарные – добровольцы  глазами детей»

Сочинение – рассказ

Жизнь продолжается…

                                                                    Выполнила ученица  10 А класса

                                                                       Колоскова  Полина

                                                                       Учитель  Богатырёва  А.В.

20012 г

В тот июль погода стояла просто невыносимая: достаточно оказаться под палящим солнцем хотя бы на несколько минут без головного убора — пиши, прощай, ты пролежишь в постели,  от недомогания, несколько суток. А так как подобное было впервой для жителей небольшого городка ***, многих, кто вовремя не уехал отдыхать, постигла эта печальная участь.

   Я   оказалась в числе везунчиков. Буквально за пару дней до начала зверской жары  я  отчалила отдыхать в один из приморских городков в лагерь и провела там ровно три недели. В «Трех пальмах» оказалось очень хорошо, и я  наслаждалась ежедневным плаванием, здоровой пищей, которую там пропагандировали как способ жить дольше, а позже и красивым загаром, на странность  ровно легшим на мою  светлую кожу.

А вернувшись домой,  никакой необыкновенной жары не заметила. Да, чуть душнее,  чем обычно, но давно пора бы было привыкнуть к изменчивой природе России.

Так аномальная жара обошла меня   стороной. Но повезло мне  только в июле.

В конце августа мой одноклассник  Сергей Мигранов  предложил поехать с ним и несколькими ребятами из класса в лес. Мол, поболтать у костра, попеть под гитару и все в таком духе. На самом деле это больше подразумевалось напиться в хлам перед началом сентября, но, несмотря на всю  нелюбовь к спиртному,  я согласилась. Потому что родители как раз уехали к родственникам в Тюмень, а возможность провести ночь в спальном мешке под открытым небом и   вправду зачаровала.

Ехать предстояло в тот же день. Я  наскоро бросила в рюкзак все, что могло потребоваться. Затем надела шорты поудобнее, спортивную футболку, обула кроссовки и села ждать,  когда  позвонит Сергей и скажет, что приехал.

Честно говоря, я  была не уверена, что у него есть права, но знала  точно, что он давно уже водит машину. Не разбиралась  в марках, но машина эта хорошая, да и ходят слухи, что Мигранов «золотой» ребенок, а значит ограничения возраста могли и не коснуться его.

Как все странно устроено, дай купюру, и закон отойдет на задний план. Честно, не честно, а так и есть, и ничего поделать тут нельзя. Ожесточишь закон — размер купюры изменится, да толку- то...

 Мысли мои  резко прерывает звонок телефона со словами песни Lazlo Bane – I'm not Superman. Пора ехать. И я   не супермен, чтобы добиться истребления коррупции. Но мысли, мысли... Никуда от них не деться.

Мы  находились в пятнадцати минутах от города, Сергей посчитал ненужным уезжать далеко, когда все, что нужно,  есть рядом.

И действительно, я чувствовала себя превосходно, сидя на одном из трех бревен, смыкающихся в треугольник, и просто дыша чистым воздухом, пока остальные ребята чем-то занимались. Я поднимаю голову и гляжу в небо.  Смотря на верхушки деревьев, устремляющихся  вверх на несколько метров, поражаюсь,   какое чистое сегодня небо, давно я такого  не видела -  ни единого облачка...

Всего нас семеро. А сейчас  кто-то из них готовит еду, кто-то собирает хворост для костра, который расположится в центре треугольника, кто-то уже нашел и перетащил эти самые бревна, а кто-то... кто-то, например я, ощущает себя совершенно посторонним тут  и просто молча сидит, пытаясь остаться незамеченным, как бы это не противоречило всем принципам и устоям.

Потихоньку начало смеркаться,   и кто-то, как само собой разумеющееся,  разжег огонь, и вот, еще мгновение, и я держу в руке поджаренную сосиску. Я откусываю кусочек и понимаю,   насколько голодна:  за весь день я выпила только кружку сока. В знак согласия раздается урчание моего живота. Надо мной хохочут и суют в руку еще одну сосиску на пару с куском белого хлеба, а я продолжаю тихо сидеть и жевать, что еще от меня требуется в конце то концов?

Я взяла кусочек помидора себе в рот, когда кто-то из ребят достал из машины несколько бутылок с пивом. Рядом со мной сидел Сергей и его сестра — Юля, они оба с радостью начали опустошать стеклянные бутылки. Не имея никаких предрассудков, я тоже согласилась и взяла одну себе. Я сделала глоток, и неприятная жидкость полилась мне в горло. Глотнув еще раз, я поставила пиво рядом на землю и, взглянув на других, невольно вздохнула.

Никто из моих друзей не пьет. Не потому,  что нельзя, не думаю, что родители так уж против всего этого, не одиннадцать лет, а потому что им, как и мне, просто  неприятно. Но это нельзя свалить на возраст, сейчас рядом со мной сидят такие же семнадцатилетние ребята,  и они очень даже наслаждаются процессом опьянения. Что ими управляет? Желание казаться старше? А что, если они  настолько несчастны, что им просто необходимо заглушать всю свою боль затуманенным рассудком?

В этот момент Кирилл, мальчик из учительской семьи, закончил рассказывать какой-то туповатый анекдот и сам же разразился зверским смехом. Нет, какие у него вообще могут быть проблемы, если его мозги просто-напросто не приспособлены  хоть к  какомо-ту, даже малому, мышлению?

Я еще раз вздохнула. Почему я здесь? Зачем?

Сергей посмотрел мне в лицо, потом бросил быстрый взгляд на бутылку, стоящую у моих ног, и вновь вернулся к моих глазам.

1. Тебе не нравится?

Он спросил меня совсем тихо, почти шепотом. Это прозвучало очень заботливо и мило, и я переборола в себе желание сказать, что только имбецилы и могут пить подобное.

Но прежде  чем я вообще успела открыть рот, меня опередила Наташа, сидящая напротив:

1. Ты что, Сергей, такая неженка разве будет пить с нами, простыми болванами? Она сидит с таким лицом, будто  мы ее силком притащили в лес, и теперь заставляем сидеть тут,  - лицо ее при этом расползлось в широкую красивую улыбку, совершенно  недобрую при этом улыбку.
2. Н-не в этом дело, -  попыталась защититься я.

Наташа относилась к тем людям, с которыми мало того, что я просто не общалась, так еще и избегала. Ее горделивый взгляд из- под толстых черных бровей, грубая манера речи, даже ее смех, внушали мне ужас. От нее постоянно пахло сигаретами, и я доходила до того, что задерживала дыхание порой, когда нам приходилось стоять рядом. Даже потрясающие внешние данные не могли сделать ее приятной для меня. В данном случае противоположности не притянулись.

1. Конечно, не в том, но позволь узнать в чем? - продолжила она, приподняв брови.

Но когда я уже открыла рот, чтобы оправдаться, меня вновь перебили.

1. Да просто у нее своя атмосфера, чо, не знали? - сказал Кирилл и вновь оглушил меня своим смехом. Кое-кто тоже засмеялся. Может быть, потому что и  вправду посчитал меня «ку-ку», а может и просто из страха перед Дворецковым. По всем правилам, он, оказавшись без далекого ума, возмещал все в физическом превосходстве.

Я растерянно посмотрела на Сергея, тот уставился на недопитую мной бутылку. Сглотнув, я встала, отряхнула шорты, подняла рюкзак с земли  и, перекинув его на плечо, пошла прочь, как я посчитала,  в сторону города, не обращая внимания на реплики,  вроде «горделивая какая» или позже уже жалобное «ну куда же ты пошла». Как бы они меня ни недолюбливали,  никто не хотел,  чтобы я пострадала. Между тем,  ни один из моих одноклассников не поднял зад от бревна.

Я не прошла и километра, как осознала свою ошибку, хоть и продолжила идти. А ведь действительно повела себя как гордая капризная девчонка. Нет бы разъяснить им, почему я не пью, так нет же! Встала и ушла! А что теперь? Часа полтора идти до дома, даже на проезд денег не хватит...

Они,  конечно, тоже были не правы, но они... Они такие, какие есть, я всегда знала это. Злые, обиженные на весь мир, не уважающие чужого мнения. А разве можно требовать с людей большего, чем они имеют? Никогда.

Я остановилось отдышаться, потому что шла очень быстро, но решила посидеть. Оглянувшись, поняла, что никакого пенька или бревна в этом месте, средь берез да сосен, нет. Я бросила рюкзак под ноги, который ударился об землю с грохотом, прошедшим меж деревьев звонким эхо, и села прямо на него.

Слезы невольно потекли по моим щекам. Мне никогда не нравилось плакать, и со временем я даже разучилась, как вести себя в подобных случаях. Поэтому, я просто сидела со своим непроницаемым лицом и вспоминала весь сегодняшний день во всех деталях. Иногда в рот мне попадали мои слезы, отчего губы начинали чуть дрожать, и мне не нравился этот вкус, вкус горечи и поражения.

Я не заметила, как сползла на землю, и уже лежала на ней, смотря  в ночное небо… До дома далеко, так что мешает мне провести ночь, как я и планировала, в лесу. Пусть в полном одиночестве, но даже лучше так, чем в компании, которая меня не уважает. Что есть хуже, чем неуважение окружающих. Ведь люди  вокруг нас и есть отражение нас самих.

Я закрыла глаза и погрузилась в темноту…

Разбудил меня громкий звук. Открываю глаза, а вокруг кромешная тьма. Рывком сажусь и оглядываюсь. Первая реакция — шок и растерянность. В животе все свернулось. Где я? Ах, да, в лесу... Почему одна? И что был за звук?

Я встаю и отряхиваю шорты. Голова немного кружится, а глаза опухли. Чувствую себя отвратительно. Но нужно пойти и проверить ребят, шум будто бы с их стороны. Жду, пока глаза окончательно привыкнут к тьме, встаю и ,чуть хромая, как бывает после неудобного сна, иду туда, где предполагаемо находятся мои одноклассники.

Быть может, они пустили петарду? Хотя, по-моему, это глупые детские выходки, но ведь...

Моя челюсть невольно падает вниз — передо мной самый настоящий лесной пожар.

На секунду я ослепляюсь, но даже этого времени хватает, чтобы продумать все мои действия. На автомате набирая на мобильнике 01 и чуть не крича, прошу о помощи, а затем, не дожидаясь ответа,  со всех сил бегу к огню. Ноги заплетаются, но мне необходимо увидеть все своими глазами.

Картина,  развернувшиеся передо мной, как только я остановилась бежать, приводит меня в оцепенение. Дело  даже не  в пожаре, его не так много, как я ожидала увидеть. Ветра совсем нет, а он низовой, пожарные приедут примерно минут через десять и потушат его. Но вот люди... Взрыв был от машины, потому что кругом разбросаны ее части, и волна, которая при этом сопутствовала, как я понимаю, отбросила всех на несколько метров.

Ближе всего ко мне оказался Кирилл. Он отлетел и ударился об дерево. Сейчас его рука неестественно вывернута, а шея в крови. Я пересекаю расстояние в несколько шагов, отделяющее нас, и дотрагиваюсь до его руки, пытаясь нащупать пульс, но его нет... К горлу подкатывает комок. Я утешаю себя мыслью, что просто мои навыки не так хороши, как могли бы быть, обвожу взглядом вокруг и,  обнаружив небольшой кусочек стекла, подношу его к носу Кирилла. Ничего. Дыхания нет.

Между тем огонь, пусть и не сильный, дает о себе знать, мне становится тяжело дышать. Но всех нужно оттащить, иначе,  если и не сгорят, просто напросто задохнутся. Нечего стоять и плакать (вновь невольно) над телом Кирилла, мертвый живому, как говорится, не товарищ.

Ближе всех ко мне Юля, но я решаю начать с тех, кто ближе к злосчастной машине. Огонь идет оттуда, и уже  намного стремительней, чем я вначале подумала. Нужно помочь людям.

Уже начинаю бежать в сторону Наташи, как в глаза попадается бутылка с водой. Я беру ее, открываю и не, щадя,  выливаю на себя. Мокрой сгореть будет сложнее. Поднимаю футболку и подношу ее к носу. Уже начинала кружиться голова, хотя я на приличном расстоянии от огня, а Наташа...

Я быстро добегаю до нее и,  напрягая все свои мышцы, тащу ее в противоположную от огня сторону, к Кириллу. Да, ей будет не очень приятно, очнувшись, увидеть труп, но уж лучше так, чем вообще не очнуться. Только взяв ее руку в свою, сразу же чувствую биение ее сердца. Живучая. А ведь она лежала от машины всего в трех метрах.

Закончив с ней, быстро принимаюсь за следующих: Никита, который, как только я подношу ему к носу влажную футболку,  откашливается  и растерянно благодарит; Ольга, которую мы уже вдвоем дотащили к Юле и Кириллу; Миша, сильно ударившийся головой, но так же быстро очнувшийся, как и Никита, и сказавший, что я похожа на русалочку; но... Нигде нет Сергея.

Я смотрю вокруг, кричу его по имени, но он не отзывается. Пожарные едут уже минут пять, огонь того и гляди достанет нас, мы двигаемся в противоположную от него сторону, но это сложно сделать, когда трое без сознания, а один как обкуренный.

И тут я вижу его, в самой глубине пожара. Как я усмотрела, он был еще дальше, чем Наташа! Не думая, беру бутылку и направляюсь в его сторону, но мою руку отдергивает Никита:

1. Не глупи, у него нет шансов, не будет и у тебя, если пойдешь.

Я сглатываю. Это дается очень тяжело, мое горло до боли пересохло, но я сглатываю. Это как знак, что «да, я понимаю, но разве можно бросить его там?»

Никита тихо кивает и отпускает мою руку.

Можно.

Могла ли я винить себя, что потеряла две жизни? Нет, ведь я спасла целых пять, в том числе и свою. Пятеро  получили из моих рук в свои  возможность построить свое будущее: изобрести лекарство от рака, стать президентом или просто завести здорового и красивого малыша. Что может цениться выше, чем простая способность жить?

А ведь эта возможность могла оборваться лишним выпитым алкоголем, усыпившим бдительность подростков  и не уследивших за огнем, который  благодаря сухой почве успешно распространился вплоть до протекшего бензобака.

И ведь не всегда рядом будут такие люди, как я. Многие сломались бы на смерти Кирилла, а кто-то убежал бы при одном только виде огня. Остается надеяться только на себя и не допускать ошибок, которые могут повлечь за собой такое.

Нельзя.

Я открываю бутылку и выливаю на себя остатки воды, совсем крохи, перед стеной огня. Я не верю, что у меня есть хоть один шанс, но я не могу не попробовать. Не стать мне ни ученым, ни политиком, и ребенка я не хочу ни от кого, кроме Сергея. Я решаюсь бежать, тогда не будет так больно, но становится больно и еще как. Словно все мое тело пустили через мясорубку, даже нет, хуже, так больно, что не описать  насколько. Из моего рта вырывается крик, но я продолжаю идти. Когда уже мои ноги подкашиваются, я падаю прямо возле Сергея. Изо последних сил стараюсь дотянуться до его руки, а, дотянувшись, он сжимает ее, и этого достаточно.

Я закрываю глаза и надеюсь, что родители додумаются меня кремировать. Не хотелось бы, чтобы меня кто-то увидел без кожи. Если вообще останется, конечно, что кремировать.

 Темнота поглощает все…

..Боже, какое это счастье, что эта темнота не поглотила мою жизнь.