Выпускная квалификационная работа «Функции просторечной и диалектной лексики в ранней публицистике Н.С. Лескова»
материал по русскому языку по теме

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского

Филологический факультет

Кафедра русского языка

Выпускная квалификационная работа на тему:

«Функции просторечной и диалектной  лексики в ранней публицистике  Н.С. Лескова»

Выполнила студентка 5 курса

филологического факультета

Фетисова Надежда Валерьевна

Научный руководитель

кандидат филологических наук

доцент Головачева Ольга Алексеевна

Допущено кафедрой к защите                                              

протокол №   от           2012                    

Завкафедрой – доктор филологических наук                              Диск с ВКР

профессор А.Л. Голованевский                                                    сдан на кафедру

                                                                                                                   Подпись_______________                                                                                                      Лаборант_______________

Брянск

2012

Содержание:

Введение…………………………………………………………………………4

Глава 1. Просторечная лексика в русском языке и её использование в

публицистике…………………………………………………………………….6                                                                                

§1.1. Типы лексики………………………………………………………..8

§1.2. Понятие просторечной лексики…………………………………….8

§1.3. Лексические особенности просторечий…………………………...13

§1.4. Виды просторечий…………………………………………………..16

§1.5.Просторечная лексика в публицистике и художественной речи…18

   § 1.6.Публицистические статьи Н.С. Лескова и  использование в них просторечий……………………………………………………………………...21

   Выводы по главе………………………………………………………….25

Глава 2. Просторечия в цикле статей Н.С.Лескова «Русское общество в Париже»………………………………………………………………………….26

§2.1.Лексемы, которые называют людей и предметы, обладающие определенными качествами и сами качества………………………………….28

§2.2. Лексемы, называющие определенные ощущения, состояния человека………………………………………………………………………….34

§ 2.3.Лексемы, называющие части тела и органы……………………...35

§ 2.4.Лексемы, называющие предметы обихода……………………….36

§ 2.5.Лексемы, называющие действия оскорбительного характера…..36

§ 2.6.Лексемы, называющие действия человека………………………..37

§2.7.Наречия, вводные слова, частицы……………………………...…..41

Выводы по главе…………………………………………………………………44

Заключение…………………………………………………………………….....45

Список использованной литературы…………………………………………...47

                                                     Введение

Лексикология - один из важнейших разделов языкознания, который изучает лексические единицы, в том числе  такой пласт, как просторечные слова. Интерес лингвистов к просторечной лексике велик. Это объясняется не только слабой изученностью просторечного словаря, но и той разнообразной ролью, которую играет просторечная лексика в функционировании и развитии русского языка в целом. Она широко используется в разговорной речи и в художественной литературе. Н.С.Лесков активно употребляет просторечные слова как художественных, так и публицистических текстах.

Публицистический стиль – один из наиболее интересных в функциональном плане стилей. Сфера его употребления  – политико-идеологические, общественно-экономические и культурные отношения. В отличие от художественных произведений в публицистике не подтекст, а сам текст вполне определённо выражает авторское отношение к излагаемым фактам.

На том этапе развития языка, когда его носители обладают огромным запасом языковых средств, особый интерес представляют вопросы, связанные не столько с тем, как отразить то или иное мыслительное содержание, сколько с тем, как отразить его наилучшим образом, то есть решить коммуникативные задачи в самые  короткие сроки и с максимальным эффектом воздействия на адресата речи.

Одним из средств, позволяющих создать определённую образность в публицистике, являются лексические единицы просторечного и диалектного характера, которые и стали объектом описания данной работы.

Предметом нашей работы является серия публицистических статей

Н.С. Лескова «Русское общество в Париже».

Целью работы является выявление просторечий и диалектизмов в цикле статей «Русское общество в Париже», анализ их семантики и функциональной нагрузки.

Из поставленной цели вытекают следующие задачи:

1. дать общую характеристику просторечной и диалектной лексике;
2. выявить случаи употребления просторечных и диалектных единиц в статье Н.С.Лескова, систематизировать их по частеречной принадлежности;
3. определить семантику выявленных слов и их функции в тексте;

В нашем исследовании были использованы следующие методы работы:

1.метод сплошной выборки (создание картотеки, содержащей необходимые лексические единицы);

2.описательный  метод (описание просторечной и диалектной лексики);

3.сопоставительный метод (реализация семантики просторечных и диалектных лексем в языке и прозе Н.С.Лескова).

Практическое применение наша работа может найти на спецсеминарах, факультативах по русскому языку.                

Примечание: в ходе работы нами проверялась гипотеза, использовал ли Н.С. Лесков различные элементы народного языка в публицистике, и было установлено, что диалектизмы автор не употребляет в данном цикле. На наш взгляд, это мотивировано тем, что в статьях рассказывается о русских людях, которые приехали в Париж из разных регионов России, следовательно, у каждого из них свои речевые особенности, присущие определенной местности. Таким образом, Н.С.Лесков постарался избежать проблем связанных с пониманием текста читателями.

Глава 1. Просторечная лексика в русском языке и её использование в публицистике.

Важно знать, что та или иная лексика закреплена за определенным стилем речи.

Разговорная лексика представляет преимущественно разговорный стиль речи. Она не нарушает общепринятых норм литературной речи, хотя ей свойственна известная свобода в выборе языковых средств. Например, вместо выражений промокательная бумага, читальный зал, сушильный аппарат часто употребляют слова промокашка, читалка, сушилка (вполне допустимые в разговорной речи, они неуместны при официальном, деловом общении).

Просторечные слова употребляются обычно в целях грубоватой характеристики явлений и предметов. Например: братва, обжора, барахло, брехня и др. Они  также нередко дают оценку тому или иному предмету (лицу) в грубой просторечной форме: разгильдяй, балбес, башковитый и др. (В официально-деловом общении подобные слова недопустимы, а в обиходно-разговорной речи их следует избегать.)

Разговорная лексика противопоставлена книжной. Книжная лексика закреплена за научным, газетно-публицистическим и официально-деловым стилями: позиция, сущность, явление, квалификация, сотрудник, наличие средств, оказание помощи и др.

Сфера распространения книжных слов неодинакова. Наряду со словами, общими для научного, газетно-публицистического и официально-делового стилей, в книжной лексике есть и такие, которые закреплены только за каким-нибудь одним стилем и составляют их специфику. Например, терминологическая лексика употребляется главным образом в научном стиле. Ее назначение состоит в том, чтобы дать точное и ясное представление о научных понятиях (например, технические термины: – биметалл, центрифуга, стабилизатор; медицинские термины: рентген, ангина, диабет, лингвистические термины: морфема, суффикс, флексия; экономические термины: бартер, менеджмент, маркетинг, лизинг).

Для публицистического стиля характерны отвлеченные слова с общественно-политическим значением: гуманность, прогресс, народность, гласность, миролюбивый.

В деловом стиле, т.е. официальной переписке, правительственных актах, речах, употребляется лексика, отражающая официально-деловые отношения: пленум, сессия, решение, постановление, резолюция. Особую группу в составе официально-деловой лексики образуют канцеляризмы: заслушать доклад, зачитать решение, препроводить документы, входящий номер.

Но не стоить забывать, что автор может сознательно вносить в текст единицы чуждые данному стилю, для создания определенного эффекта. Например, использовать просторечные, разговорные, жаргонные слова в публицистической статье для создания определенной характеристики героя.

 §1.1.Типы лексики.

Еще в античных пособиях по красноречию, например в "Риторике" Аристотеля большое внимание уделялось стилю. По мнению философа, стиль "должен подходить к предмету речи"; о важных вещах следует говорить серьезно, подбирая слова и выражения, которые придадут речи возвышенное звучание (высокая лексика). О пустяках же не говорится торжественно, в этом случае используются слова шутливые, презрительные (т.е. сниженная лексика). На противопостановление "высоких" и "низких" слов указывал и М.В. Ломоносов. В середине XVIII в. М.В. Ломоносов создал знаменитую "теорию трех штилей". Согласно этой теории каждому жанру соответствует свой стиль: высокий, посредственный и низкий. В середине XIX в. о трех типах речи говорил А.Х. Востоков.

Речь, по мнению Востокова, бывает по выбору слов, в нее входящих:

1. важная, или благородная, называемая книжным языком;

2. простонародная, иначе называемая просторечием;

3. обыкновенная речь, или язык разговорный.

Действительно, об одном и том же предмете можно сказать по-разному, используя средства разных стилей: храбрый солдат (нейтральный) и доблестный воин (высокий стиль); хороший человек (нейтральный) и мировой парень (сниженный стиль) и т. п.

 §1.2.Понятие просторечной лексики.

Современный русский литературный язык – это общенародный язык в его обработанной форме, служащий средством общения и обмена мыслями во всех областях жизни и деятельности.

Просторечные слова характерны для разговорной речи. Они служат характеристиками явления в кругу бытовых отношений, сообщают речи непринужденность. Просторечие свойственно нелитературной  разговорной речи. Просторечное слово используется в литературном языке как стилистическое средство для придания речи оттенка шутливого, пренебрежительного, иронического, грубоватого и т.д. Часто эти слова являются выразительными, экспрессивными синонимами  нейтральных слов.

Последние годы оказались весьма продуктивными для понимания сущности русского просторечия - уникального явления в среде носителей русского языка. Несмотря на то, что первые серьезные попытки осмыслить феномен просторечия были предприняты еще в советское время (см. работы Л.И. Баранниковой, Е.А. Земской  и Д.Н. Шмелева ), действительно научный подход к данному явлению стал преобладающим лишь в последнее время. Большой вклад в изучение проблемы просторечия внесли российские лингвисты: Л.П. Крысин, В.Б. Быков, Т.В. Матвеева, В.В. Химик  и т.д.

То, что научное изучение просторечия началось лишь в последние годы, объясняется не столько собственно лингвистическими, сколько политическими причинами. Конечно же, продолжала играть свою роль и старая филологическая традиция, согласно которой просторечие рассматривалось как явление стилистического характера. В этом отношении показательны однообразные определения просторечия, которые давались в лингвистических работах советского времени. Ср., например, определение в словаре С.И. Ожегова: "Просторечие - слова и грамматические формы массовой городской разговорной речи, используемые в литературном языке как стилистическое средство для придания речи шутливого, пренебрежительного, иронического, грубого и т.п. оттенка" [Ожегов, 1989, 620].

Используясь в таком своеобразном значении, т.е. прежде всего как термин стилистики, просторечие обозначало стилистически сниженную речь. Известная триада "разговорное - просторечное - областное" открыто указывала на то место, которое должна была занимать "просторечная" лексика - между лексикой разговорной (маршрутка, зачётка, разбазаривать и т. п.) и диалектной (азям, шабур и т. п.). Однако кажущаяся простота такой градуальности всегда вызывала немало вопросов.

Просторечная лексика как отдельный пласт выделяется не всеми исследователями. Например, Ю.А. Гвоздарев предлагает такую классификацию лексики :

1. Стилистически нейтральная ( стол, ученик)
2. Стилистически окрашенная

2.1 литературно-книжная (закрепленная за определенным стилем, например, актуальный, огласить)

2.2. разговорная:

     2.2.1. литературно-разговорная (кладовка)

     2.2.2. просторечно-разговорная (трепаться).  [Гвоздарев, 2008, 190]

То есть  исследователь рассматривает просторечную лексику, как сниженный вариант разговорной.

М.И. Фомина также относит просторечие к разновидности разговорной лексики, но при этом разделяет обиходно-бытовое просторечие и грубо-просторечные слова. «В состав лексики разговорного стиля  входят следующие лексические группы:

собственно разговорные слова, то есть литературно-разговорные и обиходно-разговорные, или разговорно-бытовые. Эти слои образуют лексику относительно неограниченного употребления;

разговорные слова с некоторым ограничением сферы употребления — обиходно-бытовое просторечие, разговорно-терминологические; разговорно-профессиональные, или разговорно-жаргонные;

разговорные слова с явным ограничением сферы употребления — узко диалектные, арготические и грубо просторечные.

 Первая лексическая группа составляет собственно стилевой центр разговорной речи, является разновидностью литературного языка, имеет свои, функционально обусловленные нормы. 
        Вторая группа находится как бы на периферии литературного употребления, хотя в целом не выходит за его пределы. 

  Третья группа образует уже так называемую внелитературную разговорную лексику, хотя, поскольку подобные лексические средства используются в устной форме общения, постольку и они могут быть рассмотрены при характеристике общей лексической системы разговорных стилей речи.» [М.И. Фомина, 2003, 247].

В статьях Е.А.Земской и Д.Н. Шмелёва просторечие рассматривается как особая функциональная разновидность языка: «Современное  просторечие - это уже не только и не столько "простонародная" речь, "неправильные" единицы языка, относительно которых уместен запрет употребления (ср.: пoняла, шуфер; ездию; мальчуковый; завсегда выпимши и т. п.) и которое представляет так называемое натуральное речевое поведение малообразованных слоев население. Современное просторечие - это также (и в первую очередь) особая функциональная разновидность русского языка, специфическая сфера обиходного, устно- разговорного, нелитературного, по преимуществу экспрессивного и часто вульгарного общения, предполагающего преднамеренное употребление ненормативных  единиц с определенными коммуникативными установками.» [Земская, Шмелев, 1984, 65].

М.Н. Кожина считает: «По степени литературности и по сопровождающей ту или иную «степень» стилистической окраске лексика устно-разговорной речи представлена следующими разновидностями: 1) лексика собственно разговорная, нередко с оттенком фамильярности; 2) лексика просторечная.

Собственно разговорные слова не нарушают норм литературного языка и ограничены лишь сферой употребления (устно-бытовой), а просторечные как бы стоят на грани литературного употребления и даже обычно выходят за пределы литературного языка» [Кожина , 1993, 130 ].

В русском языке просторечие — исторически сложившаяся речевая система, становление и развитие которой тесно связано с формированием русского национального языка (само слово «просторечие» образовалось из употреблявшегося в 16-17 вв. словосочетания «простая речь»).

До конца XVIII века в «сознании общества существовало два аспекта понимания просторечий: широкое функциональное (просторечие – разговорная форма русского языка) и функционально-стилистическая – по отношению к литературному языку, при котором маркированным признаком просторечия выступает его сниженность , обусловившая характерность для низкого стиля» [Князькова, 1974, 25]

С развитием в рамках русского литературного языка разговорной речи, границы просторечия постепенно стабилизировались. «Сложились формы соотношения и взаимодействия просторечия с литературным языком, в результате чего образовалось литературное просторечие, служащее границей литературного языка с народно-разговорным языком, — особый стилистический пласт слов, фразеологизмов, форм, оборотов речи, объединяемых яркой экспрессивной окраской «сниженности», грубоватости, фамильярности.» [Николаенко, 2005,89].

Часто просторечные единицы оцениваются как порча литературного языка, как совокупность ошибок. Однако нельзя не упомянуть и явные достоинства просторечий. А.Ф.Прияткина в работе «Просторечные новообразования: их основа и судьба» так объясняет свою позицию: «… русистика уже располагает некоторыми данным для того, чтобы лингвистически объяснить, почему просторечие – это «плохо» и какие именно принадлежащие сущности – «плохо», а какие может быть, «хорошо». Например, «хорошо» - быстрая реакция на коммуникативные потребности, прагматизм… Хороша экспрессия, постоянный поиск новых выразительных средств, смелая, острая, связанная с фольклором игра словами (склонность к метафоричности). В создании новых моделей – словообразовательных, синтаксических – просторечия … более мобильны.» [Прияткина, 2000, 234].

Таким образом,  мы можем говорить о просторечии как об особой разновидности разговорной речи, отличающейся оттенком сниженности и яркой экспрессивной окраской.

§1.3. Лексические особенности просторечий.

В области лексики отличие просторечия от литературного языка проявляется наиболее отчетливо. Установление фактов употребления просторечий идет, главным образом, опытным путем: в большинстве случаев критерием служит речевой опыт носителя литературного языка.

Выделяется некоторые группы лексики, отличающие просторечие от литературного языка.

1. Лексика, характерная именно для просторечия и отсутствующая в других языковых системах. Сюда же относятся и слова, развившие в просторечии новое значение по сравнению с другими разновидностями русского языка, например, с литературным языком. Лексика, принадлежащая к этому слою, может быть названа собственно просторечной. В этом смысле она мало чем отличается от исконной лексики любого самостоятельного языка. Слова, входящие в эту группу, часто входят в основной лексический фонд языка . Ср., например: пацан 'мальчик, юноша' , батя, пахан 'отец', баба 'женщина', тёлка 'девушка', падать 'садиться, ложиться', прикинуться 'одеться', подшаманить 'отремонтировать, привести в норму', дрыхнуть 'спать', лимон 'миллион', тачка 'автомобиль', видак 'видеомагнитофон', манатки 'вещи', базар 'разговор',  мочить 'убивать', приспичить 'внезапно захотеться', припереться 'прийти', вломить 'ударить', заехать 'ударить' лапать 'трогать', ржать 'смеяться', выпендриваться 'вести себя нескромно, напоказ'; гулять 'пить, пьянствовать в компании', чурка, чучмек 'представитель восточных народов (обычно тюркских)', чех 'чеченец', афганец 'участник войны в Афганистане' и т.д.

Причины, по которым в просторечии сформировалась эта группа лексики, могут быть двоякого характера. Во-первых, она возникает как результат действия естественного процесса формирования лексической системы нового языкового образования. Во-вторых, подобная лексика призвана обозначать понятия, которые по ряду причин могут быть не актуальны для носителя литературного языка. По этой причине среди собственно просторечной лексики имеются богатые синонимические ряды со значением 'пить, пьянствовать' (бухать, квасить, кирять и т.п.), 'обманывать' (гнать, заливать и др.), 'убить, убивать' (замочить, пришить и т.п.). Ср. также такие слова как стрелка 'встреча для выяснения отношений' и даже просто 'встреча, свидание', лох 'человек, не разделяющий систему ценностей носителей просторечия' (первоначально 'человек, которого можно обмануть или ограбить; жертва преступника'), отвалить 'отстать, перестать приставать, отказаться от ограбления', разборка 'выяснение отношений (часто с применением силы или оружия)', подстава 'провокация', крыша 'криминальное прикрытие, защита', заказать (кого-либо) 'указать в качестве жертвы для наемного убийцы'  и т.п. Все это слова, входящие в активный лексический фонд носителя просторечия; мало того, в результате интенсивной телевизионной пропаганды данные слова знакомы и носителям литературного языка. Значение этих и многих других слов невозможно понять, не вникая в особенности быта и деятельности лиц, принадлежащих к определенному социальному слою. Очевидно, все дело тут в своеобразии картины мира носителя просторечия, повседневная жизнь которого во многом связана с криминальной или полукриминальной деятельностью.

2. Своеобразные вокативные формы. Их система существенно отличается от системы вокативных форм русского литературного языка и является своеобразным маркером, позволяющим сразу же определить носителя просторечия. Прежде всего, это характерные формы обращения: братан, земляк, зёма, пацан (к молодому мужчине - носителю просторечия), отец, батя (к пожилому мужчине), мать (к пожилой женщине). Иначе, чем в литературном языке, образуются и формы имен собственных, например, при помощи суффиксов: -ок, -ян, -(ю)ха: Ленок (от Лена, Елена), Санёк, Саня (от Саша, Александр), Толян (от Толя, Анатолий), Костян (от Костя, Константин), Катюха (от Катя, Катерина), Лёха (от Лёша, Алексей) и др.; ср. также Серый, Серёга (от Серёжа, Сергей), Стас (от Станислав), Макс (от Максим) . К пожилым носителям просторечия обращаются, используя слова дядя и тётя: дядя Коля, тётя Люба. Наконец, типичным для носителя просторечия является обращение на «ты», независимо от возраста и пола собеседника.

Что касается других уровней языка, то наиболее отчетливо особенности просторечия проявляются на уровне фразеологии. В целом носители некодифицированных формы языка (жаргонов, диалектов) более склонны использовать фразеологизмы (фактически речевые клише), чем носители литературного языка. Ср., например, такие клишированные словосочетания, как по ходу 'кажется; похоже'; без базара 'все понятно; будет сделано'; бред сивой кобылы 'ерунда, чепуха'; нежности телячьи 'чрезмерное проявление чувств' и т.п.

В то же время следует отметить, что отличия просторечия от литературного языка в сфере морфологии и словообразования единичны. Из подобных отличий можно назвать, например, слова мужского рода, которые в просторечии перешли в категорию женского рода: тюль, толь, шампунь, иногда также туннель, или более активное, чем в литературном языке, использование деминутивов (в основном в речи женщин в эвфемистических целях и в т.н. "детской речи" ): яички, колбаска, книжка, мяско (в литературном языке - мясцо) и даже кушенькать (т.е. 'есть') [Дьячок, 2003, 110].

3. Маты и обсценная лексика - также признак просторечия. Использование мата в литературном языке абсолютно недопустимо, он просто отсутствует в его лексической системе [Дьячок, 2003, 103].  Это не означает, что они должны обязательно употребляться в разговорной речи, однако нормативно-стилистических ограничений на их использование в просторечии в принципе не существует.

Речь с использованием матов является своеобразным регистром, на который носитель просторечия переключается в том случае, когда он хочет подчеркнуть свое возбуждение, раздражение, агрессивность или просто готовность к активным действиям, в том числе к инвективному поведению.

В исследуемой статье «Русское общество в Париже» табуированная лексика не обнаружена.

§1.4 Виды просторечий.

Для нескольких лексических групп, соотносимых со словарными характеристиками разговорное и просторечное, главным и объединяющим признаком является функциональный - очевидная связь с современной разговорной речью и обусловленная этой связью окраска непринужденности и фамильярности. [ Скляревская, Шмелева, 1974, 90].

Не претендуя на исчерпанность классификации и на охват явлений переходного и пограничного характера, здесь можно наметить следующие, наиболее отчетливые и типичные группы:

1. Лексические эллиптизмы - существительные и глаголы, образованные на базе словосочетаний и включившие в свое значение содержание всего сочетания (зачетка вместо сочетания зачетная книжка, бюллетенить вместо находиться на бюллетене). Известно, что это весьма продуктивный и характерный для современной разговорной речи словообразовательный тип: безбилетник, бездельничать, валерианка, вечерка, газировка, галерка, горловик, докторша, карболка, касторка, малолитражка, малярничать, манерничать, насмешничать, овсянка, подземка, скрытничать, температурить, хлорка, чаевничать, электричка и т. п.

2. Слова, образованные с помощью суффиксов, имеющих окраску разговорности (т. е. действующих как активная словообразовательная модель в разговорной речи и проникающих в другие стили в составе отдельных лексем - "суффиксы стилистической модификации"): ямина, помидорина, молодчина, брошка, самогонка, печенка, ворюга, пьянчуга, миляга, бедняга, грязнуха, распустеха, пройдоха, мерзляк, остряк, воображала, мазила и т. п.

Большую группу в ряду окрашенных образуют суффиксы субъективной оценки, а в составе разговорно-просторечной лексики - существительные и прилагательные с соответствующими суффиксами: гвоздок, часик, голубчик, капиталец, спинка, елочка, водица, делишки, дядюшка, собачонка, тоненький, мокрехонький, холоднущий, здоровенный и т. п.

3. Слова, образованные способом усечения. "Специфическим способом словообразования разговорной речи представляются разные типы усечений" : перманент (перманентная завивка), кварц (кварцевая лампа), факультатив (факультативное занятие), демисезон (димесезонная одежда) (по семантической структуре многие из них являются эллиптизмами).

4. Переносные значения общеупотребительных (преимущественно нейтральных) слов. Метафора используется как средство выражения определенного отношения к тому явлению, на которое переносится имя другого явления. Чаще всего перенос направлен на дискредитацию, "снижение" или несерьезное, шутливое осмысление обозначаемого явления. Таковы переносные значения слов баба, базар, влипнуть, выудить, глухарь, гоготать, дьявол, жарить (об интенсивном действии), залепить, корова, лакать, мумия, наплевать, огурчик, отколоть, петрушка, присосаться, ржать, смыться, тряпка и т. д.

Перечисленные ряды составляют основную массу разговорно-просторечных слов. [Скляревская, Шмелева, 1974, 94]. Говоря другими словами, данные группы соответствуют так называемому ядру (собственно просторечным словам). Но существуют просторечные лексемы, которые можно отнести к периферии, т.е. к переходным явлениям:

- просторечно-разговорная лексика. Пласт просторечно-разговорной лексики выделяется на основе того, что одно и тоже слово имеет разные пометы в разных толковых словарях. Например, слово буркать в словаре С.И. Ожегова сопровождается пометой «просторечное», а в БАСе оно лишено такой пометы. Причиной  может являться то, что просторечие (если оно не грубое или бранное) в целом не является ярко выраженным нарушением нормы разговорной речи.;

- просторечно-диалектная лексика. Данная группа также выделяется на основе различия помет. Например, лексема уполовник в словаре С.И. Ожегова имеет помету «просторечное», а в словаре Д.Н. Ушакова помету «областное»;

- просторечно-жаргонная лексика;

- просторечно-нецензурная лексика.

Просторечно-жаргонная и просторечно-нецензурная лексика в исследуемой публицистической статье не используется. Основную массу составляют собственно-просторечные слова.

§ 1.5.  Просторечная лексика в публицистике и художественной речи.

В общелитературном речевом обиходе термин «просторечие» нередко употребляют как обозначение отдельного слова или оборота «сниженной» грубоватой или грубо-фамильярной окраски.

Использование просторечных слов в произведениях художественного стиля обусловлено стремлением к повышению образности текста. «По мотивам стилистической целесообразности, например, для речевой характеристики персонажей, мастера слова вводят в ткань литературного произведения диалектные слова, арго, просторечную лексику, архаическую, создают неологизмы, оригинальные обороты речи. И именно благодаря обилию просторечных слов в речи героя читатель может подробнее представить не только его характер, но даже социальный статус и т.д.» [Шмелев, Земская, 1988, 89].

Просторечие было отмечено М.В.Ломоносовым. в качестве стилистического средства, мастерски использовалось поэтами и писателями разных эпох для создания колорита и большей выразительности.

Живые формы языка (разговорная речь, просторечие, диалектная речь, литературное просторечие, обиходно-бытовая речь и т. д.), противопоставляясь литературному языку в рамках единого общенационального языка как ведущей разновидности, в художественном тексте сближаются с единицами литературного языка. Стиль художественного текста, стиль писателя, стиль литературного произведения представляет собой неразрывное единство компонентов, не равных элементам системы литературного языка.

 Публицистический стиль, постоянно пополняется за счет диалектной, просторечной и жаргонной (арготической) лексики, которая приходит в общее употребление, как правило, в измененном виде и обычно утеряв семантическую связь со своим источником возникновения и специфического бытования. Слова одного жаргона легко могут переходить в другой. Это предопределяет сложный характер взаимодействия литературного языка с социальными диалектами (или социальными разновидностями речи).

Итак, просторечия  проникают в литературный язык.

Факты употребления сниженной лексики в речи литературно-говорящих людей и средствах массовой информации многочисленны и разнообразны. Просторечные, жаргонные и разговорные слова можно встретить в самых разных текстах.

Речь интеллигентного человека в идеале должна была бы быть совершенно свободна от просторечных элементов, но они все же встречаются. Это явление вызывается разными причинами. В одних случаях своеобразным маскарадом, когда говорящий сознательно  заимствует, цитирует не свойственные его обычной речи черты, с целью передразнивания, паясничания, шутовства. У образованного человека богатые регистры и переключение с одного на другой происходит свободнее, чем у того, кто, обладая невысокой речевой культурой, может многие сниженные явления применять наивно безотчетно, не придавая им функциональной нагрузки.

Среди художественных функций сниженной лексики можно выделить следующие:

1. характерологическая

2.функция создания группового портрета

3. функция создания комического эффекта

4. стилеобразующая

5. эмотивная.

  В художественном тексте сниженная лексика и её компоненты (разговорное просторечие, жаргон, сленг, арго, обсценная лексика и вульгаризмы) выполняет сложное стилистическое задание, в зависимости от которого выходит на первый план та или иная функция. «В художественном произведении все функции стилистически маркированной лексики становятся художественно значимыми, в связи с чем их можно разделить на три группы:

1. имитация и стилизация разговорной речи;

2. характерологические (характеристика героя или его отношения к действительности);

3. общетекстовые».

  Первая и вторая функции непосредственно связаны с воссозданием коммуникативной ситуации, имеющей место в действительности. Третья функция не привязана к коммуникативной ситуации и обнаруживается лишь в тексте.

  При столкновении в одном коммуникативном акте одноразрядных ролей, ситуация общения оформляется одним речевым кодом, гарантирующим речевое равенство партнёров. В этом случае фамильярная и сниженная лексика уместна. Но если в одном коммуникативном акте сталкиваются носители бинарных ролей, то вся ситуация становится разноразрядной. В этом случае употребление снижено лексики в тексте неуместно.

  Сниженная, просторечная и сленговая лексика всегда являлась маркером ситуации неформального общения или принадлежности героя к определённой социальной группе. В тексте литературного произведения  социолингвистическая функция сниженной лексики выступает  либо в качестве средства речевой характеристики героя либо создания речевого портрета группы персонажей.

  Также характерологическая функция проявляется в тексте художественного произведения при создании идиолекта персонажа. В процессе создания образа героя через его индивидуальную речевую манеру господствует тенденция применения целого лексического пласта, а не отдельных его элементов.

  При этом на первый план может выходить либо индивидуальная манера речевого поведения, либо стилизация манеры речевого поведения целой группы, либо целого поколения.

Одной из важнейших функций просторечной лексики является экспрессивная, которая «заключается в способности сниженной лексики выражать субъективные аспекты восприятия действительности носителями языка: она слагается из трёх составляющих: эмотивности, оценочности и интенсивности.» [Шмелёв,  Земская, 1988, 156].

§1.6. Публицистические статьи Н.С. Лескова и  использование в них просторечий.

Публицистика Н.С.Лескова обширна и чрезвычайно многообразна. Как известно, свою литературную деятельность писатель начал статьями и корреспонденциями на социально-экономические темы («О рабочем классе», «О найме рабочих людей», «Очерки винокуренной промышленности» и др.). В дальнейшем, став выдающимся художником слова, Н.С. Лесков никогда не оставлял и пера публициста. [Семенов В.С. М., 1981: 175].

В публицистике, быть может, с наибольшей резкостью и очевидностью отразилась вся сложность и противоречивость идейно-творческих позиций Н.С. Лескова в разные периоды его литературной деятельности. В 60-е годы это нашло выражение в страстных выступлениях на страницах «Северной пчелы», в резких выпадах по адресу революционно-демократического лагеря в очерках «Русское общество в Париже», в статьях на литературные темы. Немало спорного, резкого, опрометчивого мы найдем и в его позднейших выступлениях на страницах «Биржевых ведомостей», «Гражданина», «Нового времени». Но вместе с тем в этих выступлениях было много и такого, что серьезно расходилось с катковско-суворинской прессой, весьма не нравилось идеологам реакции и свидетельствовало о глубине понимания писателем ряда важнейших вопросов современности.

Публицистика Лескова теснейшим образом связана с его художественным творчеством. Так, уже в 60-е годы появляется ряд его статей по религиозно-церковным вопросам: о расколе, о старообрядчестве, о духовной литературе ( «Искание школ старообрядцами», «Модный враг церкви» и др.). Эти темы будут устойчивы у Н.С. Лескова и в дальнейшем. Художественное выражение той же проблематики мы найдем в таких произведениях, как «Соборяне», «Запечатленный ангел», «Мелочи архиерейской жизни». [Богданов, 1983, 301].

Важной темой публицистических статей, очерков, воспоминаний является историческое прошлое России. Множество заметок, рецензий, просто сообщений на исторические темы Н.С. Лесков опубликовал на страницах «Исторического вестника». Но, интересуясь историей, литератор свою публицистику теснейшим образом связывал с современными ему процессами и явлениями, которые занимали центральное место в его творчестве.

Статьи и письма служат также важным источником для ознакомления со многими фактами жизни и творчества Н.С. Лескова, содержат немало ценных сведений о других писателях, метко характеризуют и явления общественной, в частности журнальной, жизни того времени.

Вообще задачу публицистического произведения можно определить как самовыражение личности, в ориентированности на массового читателя.  Для слова в художественной  литературе характерно обнажение его внутренней формы, заложенной в нем образности. Публицистическое слово характеризуется большой  ролью в нем эмоционального, приобретающего в рамках газетно-публицистического стиля оценочный характер. Оценочность, являющаяся принципом публицистического стиля, предопределяет производство окказионализмов с экспрессивной окраской.

        Речевая выразительность реализуется в стилевом «эффекте новизны», в стремлении к необычности, свежести слов, и, кроме того, в стремлении избегать повторений одних и тех же слов, конструкции в пределах небольшого контекста.  Стремление к экономии языковых средств и более точной, лаконичной и образной передачи мысли диктует необходимость «свёртывания» идеи в одно слово.

        На этапе развития языка, когда его носители обладают огромным запасом языковых средств, особый интерес представляют вопросы, связанные не столько с тем, как отразить то или иное мыслительное содержание, сколько с тем, как отразить его наилучшим образом, то есть решить коммуникативные задачи в самые  (короткие сроки и с максимальным эффектом воздействия на адресата речи.

Одним из средств, позволяющих создать определённую образность в публицистике, являются просторечные лексические единицы, которые и стали объектом описания данной работы. Для того чтобы выявить  особенности их  употребления у Н.С. Лескова, мы обратимся к циклу статей «Русское общество в Париже», который  вошёл в третий том публицистических произведений1862-1863гг.

Выводы по главе:

- просторечие, как особый пласт лексики, выделяется не всеми исследователями, многие относят его к разговорному сниженному варианту;

- среди лексических особенностей просторечий можно выделить: наличие особых вокативных форм, матов и обсценной лексики, а также единиц, не свойственных другим лексическим группам;

-  можно выделить несколько групп просторечий: лексические эллиптизмы , слова, образованные с помощью различных суффиксов,  слова, образованные способом усечения, переносные значения общеупотребительных (преимущественно нейтральных) слов;

- в словарях разного года выпуска используются разные пометы к одним и тем же словам, что позволяет говорить о переходе слов из одних групп в другие;

        - просторечная лексика является объектом разговорной речи, но она часто употребляется в художественных произведениях;

- среди художественных функций сниженной лексики можно выделить следующие: характерологическая, функция создания группового портрета, функция создания комического эффекта, стилеобразующая, эмотивная;

- просторечные лексические единицы являются одним из средств, позволяющих создать определённую образность в цикле статей Н.С. Лескова «Русское общество в Париже»;

- просторечия имеют отличительные формальные признаки, которые могут как соответствовать литературному языку, так и выходить за его пределы.

Глава 2. Просторечия в цикле статей Н.С. Лескова «Русское общество в Париже».

Стилистический диапазон лексики публицистического стиля очень широк. Но было бы затруднительно обнаружить в русском языке группы слов, которые следовало бы охарактеризовать как собственно публицистические.

Вместе с тем, как отмечают исследователи публицистического стиля (В. Г. Костомаров, А. К. Панфилов, Г. Я. Солганик), существенной его особенностью является присущий ему характер метафоризации закрепляемых за ним слов различных тематических и стилистических разрядов. Особый характер метафоризации всех этих слов, входящих в основных значениях в самые разнообразные группы, заключается прежде всего в их переосмыслении для обозначения общественных явлений, причем с явной направленностью на экспрессивность и оценочность. Так, характерной приметой многих газетно-публицистических текстов является переносное употребление в них специальной научной, специальной профессиональной, военной лексики, лексики, относящейся к социальным, бытовым и др. проблемам, а также лексики книжной, устаревшей и просторечной.

Для того чтобы выявить стилистические особенности употребления лексических единиц в публицистических текстах И.С. Лескова, необходимо непосредственно обратиться к самим текстам. Мы возьмем цикл очерков «Русское общество в Париже», и  определим, какие же лексические единицы просторечного характера встречаются в  тексте.

Методом сплошной выборки нами было отобрано и проанализировано тридцать восемь  лексем. Все они имеют помету «просторечное» в словаре С.И.Ожегова. Для исследования были взяты лексемы, входящие в синонимические ряды в словаре З.Е.Александровой. Лексемы, приобретающие просторечный характер посредством аффиксов, нами не учитываются, так как просторечная коннатация в них содержится не в лексическом ядре, а в словообразовательном форманте.

 Многие из исследуемых лексем  имеют общую сему, то есть одинаковый семантический  компонент, который выявляется при сопоставлении значений разных слов. На основе выделения общей семы были выявлены следующие группы слов: лексемы, которые называют людей и предметы, обладающие определенными качествами и сами качества (12 лексем), лексемы, называющие определенные ощущения, состояния человека (2 лексемы), лексемы, называющие части тела и органы (3 лексемы), лексемы, называющие предметы обихода (2 лексемы), лексемы, называющие действия оскорбительного характера (2 лексемы), лексемы, называющие действия человека  (12 лексем), наречия, вводные слова, частицы (4 лексемы).

§ 2.1. Лексемы, которые называют людей и предметы, обладающие определенными качествами (9 лексем): мазурик, паршивец, шельма, ободранец, черт, пролаза, дурачье, погань, орава, а также сами качества  (3 лексемы): расфуфыренный, охаянный, поганый.

Внутри группы следует выделить также подгруппы по частеречной принадлежности:

2.1.1. Имена существительные – 9 лексем (мазурик, паршивец, шельма, ободранец, черт, пролаза, дурачье, погань, орава).

«Имя существительное – это знаменательная часть речи, обозначающая предмет и выражающая его значение в словоизменительных грамматических категориях числа и падежа и несловоизменительных категориях рода и одущевленности-неодушевленности.» [Диброва, 2001, 32].

Выделенные нами лексемы в рамках частеречной принадлежности обозначают предметы или называют лиц, что соответствует определению существительного.

Мазурик- 'плут, мошенник, вор' [Ожегов, 1989, 337].

Гнуснее этой полемики я знаю только полемику двух русских тротуарных листков, редакторы которых называли друг друга жуликами и мазуриками.

В словаре С.И. Ожегова данная лексема имеет одно значение, в котором она и употреблена у Н.С. Лескова: «плут, мошенник, вор». Толкование дано через синонимический ряд, причем все синонимы стилистически нейтральны. Автор же в своем тексте использовал из синонимической парадигмы именно просторечную лексему,  которая к тому же в словаре Д.Н. Ушакова имеет помету «бранное». Таким образом Н.С. Лесков подчеркнул именно недоброжелательность редакторов, переходящую во взаимные оскорбления. Причем нужно отметить, что негативными качествами наделяют друг друга именно персонажи, а не автор, который всего лишь цитирует сказанное ими.

Паршивец- 'дрянной человек ' [Ожегов, 1989, 492].

Пошел, пошел, говорит, в свое место, паршивец, а то сейчас в часть сведу на обрывке.

В словаре синонимов З.Е.Александровой лексема имеет десять синонимов, которые также являются просторечными или разговорными с неодобрительным оттенком. Например, подлец, дрянь, мерзавец, гад и др. Н.С. Лесков использует именно лексему паршивец, образованную от прилагательного паршивый с помощью суффикса –ец, обозначающего лицо с определенными негативными качествами.

Шельма- 'мошенник, плут ' [Ожегов, 1989, 891].

 “Нонче народ вор”, “нонче народ шельма”, слышится беспрестанно из уст самого народа.

С словаре С.И. Ожегова данная лексема имеет одно значение, в котором она и употреблена у Н.С. Лескова: «мошенник, плут». В словаре З.Е. Александровой лексема шельма имеет девять синонимов. Практически все они являются также просторечными: жук, шаромыга, пролаза, хлюст, жох, пройдоха. Есть разговорный вариант – ловкач и два устаревших: стрекулист и штукарь.

Автор использует именно просторечный вариант, так как данная лексема употреблена представителем народа. В тексте слово выполняет функцию создания группового портрета, если исходить из того, что представляет автор. Однако лексическая единица народ выступает в тексте не в обобщающем значении, о чем свидетельствуют реплики отдельных представителей. Следовательно, прежде всего слово выступает как средство характеристики говорящего, т.е. тех представителей народа, которые оценивают так себя, не замечая этого.

Ободранец – 'бродяга, босяк, человек в оборванной одежде ' [Ожегов, 1989, 432].

На станциях поезда не осаждают ободранцы, целые версты бегающие вдогонку у нас по московско-харьковскому шоссе; нет отвратительных калек и уродов, украшающих паперти церквей нашей самохвальной России, нет изуродованных лошадей со сбитыми маслаками

Данная лексема в словаре Д. Н. Ушакова имеет стилевую помету просторечное, как и в словаре С.И.Ожегова, а также стилистическую помету презрительное  и дополнительную сему нравственного спектра опустившийся человек. Учитывая также, что лексическая единица употребляется в одном ряду со словами калеки и уроды, можно сказать о характерологической функции её в данном тексте. Н.С. Лесков таким образом четко характеризует обстановку, царящую на российских вокзалах.

Черт – 'о том, кто ловок, смел, удачлив в каком-нибудь деле '[Ожегов, 1989, 880].

Я только по карте у них, у чертей, так выбирать не умею.

Лексема черт употребляется в тексте не в основном своем значении  «то же, что злой дух, дьявол», а в переносном значении  как характеристика человека с определенным качествами (смелость, ловкость). Данные качества являются положительными, однако с точки зрения говорящего мы видим негативную оценку персонажей, являющихся их носителями. Учитывая, что лексическая единица имеет помету «фамильярное», можно говорить о несколько непринужденной, бесцеремонной манере отношения говорящего к тем, кого он характеризует.

Пролаза – 'то же, что проныра ' [Ожегов, 1989, 612].

Этот учитель только дурачок и пролаза, лакейчик, искатель протекции.

Толкование лексемы пролаза дано через синоним проныра, то есть «человек, проникающий всюду путем хитрости, происков». Автор использует однако просторечный вариант пролаза, подчеркивая, что такой человек именно пролезает всюду, через любые препятствия, а не просто незаметно проникает. Учитывая дополнительные характеристики учителя в тексте, выраженные с помощью лексем, содержащих негативную оценку (дурачок, лакейчик, искатель протекции) создается достаточно ёмкий образ персонажа.

Дурачье – 'дураки ' [Ожегов, 1989, 185].

Дурак – 'глупый человек, глупец' [Ожегов, 1989, 185].

— Черт знает что! — презрительно замечает к—ский адъюнкт-профессор. — Что русский он, так уж и нянчитесь с ним, как с нарывом. Тоже дурачье!

Употребление говорящим лексемы дурачье для характеристики определенной группы людей, указывает на его бесцеремонное и даже презрительное отношение к тем, о ком это сказано. Используя лексему с фамильярным оттенком значения, автор достаточно красноречиво характеризует французов, которые чрезмерно опекают русских в Париже.

Погань – 'мерзкая, поганая вещь ' [Ожегов, 1989, 528].

Бульонную говядину покупают. Черт ли по ней, по погани-то этакой! Я вот это иду, да и думаю: не буду я есть вашей бульонной говядины.

Использую лексему погань, обладающую явно негативной коннотацией, Н.С. Лесков тем самым оценивает предмет разговора. Из сказанного ясно, что бульонная говядина, которую принято есть во Франции,  отвратительна для простой русской женщины Матрены и представляет для неё исключительно поганую вещь.

Орава – 'беспорядочное и шумное скопление людей ' [Ожегов, 1989, 456].

И, наконец, орава посетителей. Всего этого нет ни у отца дьякона, ни у отца Прилежаева и ни у кого другого...

Лексема орава не снабжена в словарях никакими стилистическими пометами, но из контекста видно, она все же несет в себе негативную коннотацию, присущую большинству просторечных единиц. С её помощью автор  не только называет посетителей   большим скоплением людей, но и характеризует их как людей, ведущих себя шумно, неуместно.

2.1.2. Имена прилагательные  – 3 лексемы (расфуфыренный, охаянный, поганый)

«Имя прилагательное – это знаменательная часть речи, обозначающая непроцессуальный признак предмета и представляющая его значение в словоизменительных грамматических категориях рода, числа и падежа. Прилагательное имеет полные и краткие формы и обладает категорией степени сравнения.» [Диброва, 2001, 63].

В данной статье просторечные прилагательные представлены  в полных формах. Краткие формы и степени сравнения не обнаружены.

Расфуфыренный – 'одетый слишком нарядно, крикливо и безвкусно '

[Ожегов, 1989, 666].

Видя перед глазами только одних француженок и зайдя, в одно из немногих моих посещений, в русскую церковь, я и сам, действительно, ощутил, что наряды наших расфуфыренных дам смотреть невозможно.

Лексема расфуфыренный в словарях С.И. Ожегова и Д.Н. Ушакова имеет пометы неодобрительное и ироничное соответственно. На наш взгляд, именно эмотивный оттенок ироничности соответствует окраске лексической единицы в исследуемом тексте. Слово фиксирует  насмешливое отношение к безвкусно одетым дамами из России, которые на фоне француженок выглядят слишком крикливо.

Охаянный – 'обруганный, опороченный ' [Ожегов, 1989, 483].

 Все эти люди сочиненные, или уж не в меру опоэтизированные, или не в меру охаянные без проникновения в их Святая Святых.

В словаре С. И. Ожегова лексема охаянный приводится в словарной статье к глаголу охаять, а в словаре Д. Н. Ушакова как самостоятельная лексема, но без каких-либо эмотивных оттенков лексического значения. То есть она просто называет человека над которым совершили определенное действие: раскритиковали, отозвались неодобрительно, после чего он чувствует себя опороченным.

Поганый – 'очень плохой, отвратительный ' [Ожегов, 1989, 528].

Дни в этих домах большею частью таковы: встает почтенное семейство в десять или двенадцать часов и пьет поганую французскую бурду вместо кофе.

Лексическая единица в словаре Д. Н. Ушакова имеет  стилистическую помету «бранное». Автор употребляет её, чтобы подчеркнуть насколько плох французский кофе. Причем данное прилагательное употреблено со словом бурда, что придает дополнительный смысловой оттенок сказанному, концентрируя негативные коннотации. Таким образом, Н.С.Лесков дает авторскую оценку указанному явлению.

Вывод: проанализировав 13 лексем, которые называют людей и предметы, обладающие определенными качествами, а также сами эти качества, можно сказать, что эта группа является достаточно большой и разнообразной, так как включает слова разных частей речи. Преобладают в группе существительные, так как они называют предметы, явления, действующих лиц.

§ 2.2. Лексемы, называющие определенные ощущения, состояния человека (2 лексемы): хворость, колотьё. Оба слова являются именами существительными.

Хворость- 'болезнь' [Ожегов, 1989, 859].

— С чего умирать-то собираетесь, Матрена Ананьевна? Какая хворость вас застигла?

Значение данной лексической единицы в словаре С.И.Ожегова дано через стилистически нейтральный синоним «болезнь». Автор же использует именно просторечный синоним в речи рассказчика, так как реплика, содержащая его, адресована служанке Матрене, вышедшей из народа. Используя просторечные элементы в  разговоре собеседник подчеркивает своё расположение  к этой женщине. Подчеркнем также, что в составе слова выделяется просторечный корень хвор- и книжный суффикс –ость, которые противоречат друг другу по стилевой соотнесенности.  Т.е. автором используется прием языковой игры.

Колотьё, колотье – 'колющая боль ' [Ожегов, 1989, 286].

Если бы я мог показать некоторых из этих господ честному и благомыслящему читателю, то он или бы расплакался до слез, или бы расхохотался до колотья в подреберьи.

Данная лексема представляет собой метафорическое переосмысление тех ощущений, которые человек испытывает во время смеха. Она представляет собой ёмкое название колющей боли.

Вывод: данная группа слов является немногочисленной, так как в публицистической статье небольшое внимание уделяется внутренним ощущениям и состояниям человека. Группа представлена всего лишь двумя лексемами, которые являются существительными.

§ 2.3. Лексемы, называющие части тела и органы: морда, рожа, нутро.

Морда – 'лицо ' [Ожегов, 1989, 363].        

Ей мало, что она забрала в руки “варвара”: ей еще нужно показать другим, похвастаться, как она забрала вожжи от крутой славянской морды.

Лексема морда употребляется в речи того, кто оценивает гостей из России. Употребляясь, с эпитетами крутая, славянская дает негативную характеристику человеку. В словаре Д.Н. Ушакова она имеет помету вульгарное. Таким образом, автор имплицитно и в то же время весьма однозначно выражает свое отношение к француженкам , властно распоряжающимся деньгами «славянских варваров».

Рожа- 'лицо ' [Ожегов, 1989, 681].

Что ж нам с людьми, которые за нашу вежливость только ломаются да рожи нам строят!

Несмотря на то, что обе лексемы имеют в словаре С.И.Ожегова значение «лицо», они все же несколько различны. Лексема  рожа указывает на то, что определенный контингент людей злоупотребляет терпением и вместо благодарности строят рожи в ответ.

Нутро – 'внутренности. ' [Ожегов, 1989, 421]

  Да у меня совсем уж нутрё-то все под спину подобрало, — ответит она, указывая на свое круглое и весьма видное чрево.

Данная лексическая единица употребляется в речи Матрены Ананьевны – прислуги, которая со своими хозяевами  живет  в Париже, но несмотря на это не забывает родной говор. В лексеме отражены также диалектные особенности речи персонажа : вместо [о] на конце произносится [ё]. То есть функция лексемы  - речевая характеристика персонажа.

Вывод: в данной группе выделено 3 лексемы (имена существительные) существительными. Функции их в тексте: характерологическая и функция речевой характеристика

§ 2.4. Лексемы, называющие предметы обихода (2 лексемы): гроши, уполовник.

Гроши – 'деньги'  [Ожегов, 1989, 150].

Тогда, видя нашу непреклонность, нам возвратили наши гроши.

Лексема гроши имеет с словаре несколько значений, которые имеют общий компонент, указывающий на то, что это мелкие деньги, копейки. Т.е. данное слово употребляется в тексте для  характеристики говорящего: показывает его бедственное положение за границей. Он настолько протратился, что вынужден требовать свои гроши.

Уполовник – 'половник ' [Ожегов, 1989, 833].

Мастер вскинется от своей дремы и потихоньку снимет пену длинным уполовником.

Данная лексическая единица не несет на себе никакой стилистической нагрузки и является всего лишь трансформацией литературного слова половник. Она отражает скорее особенности просторечного произношения.

Вывод: лексемы, называющие предметы обихода, представлены в тексте в количестве двух. Обе являются существительными и выполняют характерологическую функцию.

§ 2.5.Лексемы, называющие действия оскорбительного характера (2): оплеуха, затрещина.

Оплеуха – 'пощечина ' [Ожегов, 1989, 452].

...и где потом этот генерал получил свою политическую оплеуху или в Palais Royal у Tisso no 2 франка с вином.

Лексема оплеуха использованная в отношении человека с высоким положением в обществе – генерала, несет оттенок вульгарности и некоторым образом даже унижает его, так как обычно используется в контексте, в котором говорится о детях или о прислуге. Недаром в словаре Д.Н.Ушакова рассматриваемая лексема снабжена пометой вульгарное, что опять же подтверждает её грубость и непристойность.

Затрещина – 'пощечина, оплеуха'  [Ожегов, 1989,226].

Они же будут задирать носы и наступать на ноги, пока не получат сами хорошей затрещины.

Данная лексема в словаре Д.Н. Ушакова имеет помету фамильярное, что отражает специфику отношений между участниками конфликта, которые ведут себя бесцеремонно и откровенно ввязываются в ссору.

Вывод: представленные лексемы являются синонимами в словаре З.Е.Александровой и используются в тексте с одинаковой функцией: характерологической.

§ 2.6. Лексемы, называющие действия человека  (12лексем): шляться, убиваться, мыкать, жрать, гаркать, порешить, соваться, обделать, финтить, плюхнуть, вымарать, рявкать.

Все выделенные в данной группе лексемы являются глаголами, так «Глагол – это знаменательная часть речи, обозначающая процесс и выражающая это значение в грамматических категориях вида, залога, наклонения, времени, лица, числа. [Диброва, 2001, 80].

Глаголы являются второй после существительных частью речи, которые наиболее употреблены в исследуемом тексте.

Шляться- 'ходить, шататься'  [Ожегов, 1989, 895].

Так к двери же поляка, который называется русским и шляется по балам в такое время, когда надо умирать за родину! — рявкнул студент.

Лексема шляться в словарях Ожегова и Ушакова имеет значение «ходить, шататься» и стилистические пометы неод. и фамил. Данные пометы уже содержат в себе определенную оценку, то есть поляк не просто ходит на бал, а ходит без цели, праздно проводит время, когда он нужен своей стране и Н.С.Лесков показывает неодобрительное отношение к этому с помощью просторечного слова шляться.

Убиваться – 'сильно горевать, быть в горе, в отчаянии'  [Ожегов, 1989, 818].

Он самым серьезным образом убивался, что он не еврей и не может разделять судьбы этого гонимого народа.

Данная лексема в словаре С.И.Ожегова имеет помету «устаревшее», а в словаре Д.Н. Ушакова нет, то есть мы можем говорить о том, что словари отражают процессы происходящее в языке, в частности переход слова из активного запаса языка в пассивный. Но во время написания исследуемой работы лексема убиваться была общеупотребительной и как нельзя лучше отражала состояние героя, переживавшего чувство солидарности с  еврейским народом.

Мыкать – 'подвергаться жизненным невзгодам ' [Ожегов, 1989, 369].

Сначала он мыкал очень тяжелое горе и почти не имел где преклонить головы.

Данная лексема тоже имеет помету устар. в словаре более позднего времени издания. В её употреблении наблюдается также некоторая синтагматическая ограниченность в связи с тем, что она употребляется в структуре устойчивого словосочетания мыкать горе, подтверждение чему мы и находим у Н.С. Лескова. Примечательно также то, что отдельно глагол мыкать в словаре Д.Н. Ушакова имеет значение «щипать шерсть, чесать лен», то есть совершать нудную, рутинную работу на которую и похожа жизнь многих русских в Париже, то есть развивается переносное значение.

Жрать- 'жадно есть' [Ожегов, 1989, 198].

Мароны да бульонная говядина — только и видим, и сами-то только жрут, да одну курицу на пятерых.

Лексема жрать употребляется в речи персонажа – представителя народа, то есть функция её в тесте – характерологическая. Кроме того, из контекста видно, что речь идет об одной курице на пятерых, которую герои не просто едят, а именно жадно едят, т.е. не очень эстетично, и автор считает, что  более точным будет обозначить это действие лексемой с вульгарным оттенком - жрут. Функцией лексемы в данном случае является оценочная, так как оцениваются действия тех русских, которые из-за бедности мало едят в Париже.

Гаркать – 'громко и отрывисто кричать' [Ожегов, 1989, 130].

Ну-с, только а объездной жандарм на этот грех как нарочно и едет, увидал его да как гаркнет: «Что ты, говорит, за человек? чего ты тут уселся?»

Данная лексема также как и предыдущая выполняет функцию речевой характеристики говорящего. Стилистическая оценка слова  синтаксически обусловлена метафоричностью его семантики: «громко и отрывисто кричать».

Порешить – 'решить, условиться о чем-либо' [Ожегов, 1989, 162].

— Это вчера что ли, спрашиваю, так порешили? Чех качнул утвердительно головою и опять рассмеялся.

Данная лексема употребляется в речи представителя народа и служит в тексте для речевой характеристики говорящего.

Соваться – 'лезть, устремляться к кому-нибудь' [Ожегов, 1989, 737].

— Протекции никакой нет-с в России: там куда же я, почтамтский чиновник, сунусь?

Лексема соваться как и предыдущая в тексте выполняет функцию речевой характеристики говорящего.

Обделать – 'выгодно, успешно устроить, закончить дело' [Ожегов, 1989, 423].

Искусство обделывать свои делишки и обставлять себя в Павле Ко—че было необычайное.

Лексема обделать в словаре Д.Н.Ушакова имеет стилистическую помету «фамильярное», то есть указывает на непринужденность, даже некоторую непристойность, с которой Павел устраивает свои дела. Таким образом мы можем говорить о характерологической функции лексемы.

Финтить –' хитрить, лукавить, вести себя неестественно' [Ожегов, 1989, 851].

Может быть потому  я никогда не финтил с поляками, ибо прожил с ними всю свою юность.

Данная лексема так же, как и многие другие имеет помету «фамильярное» в словаре Д.Н.Ушакова и указывает на возможность определенного рода отношений между русским человеком и поляками. Но учитывая, что глагол употребляется с частицей не, негативная коннотация аннулируется в представленном контексте.

Плюхнуть – 'грузно, тяжело сесть, упасть' [Ожегов, 1989, 524].

Как он его по макушке хлоп, тот так и плюхнул.

Лексема плюхнуть содержит в себе авторскую оценку произведенного кем-то действия, так как оно предстает перед нами как увиденное глазами автора. Ему в данном случае показалось, что человек именно грузно сел.

Вымарать – 'зачеркнуть, вычеркнуть' [Ожегов, 1989, 119].

Если вы найдете, что мои рассуждения о читателе могут ему показаться оскорбительными, могут задеть его амбицию, то вы вымарайте их из моего письма.

Данная лексема весьма интересна, так как употребляется в прямой речи самого Н.С.Лескова, когда он говорит о своих же собственных сочинениях. То есть мы уже не можем говорить о речевой характеристике говорящего, а скорее предположим, что автор употребил данную лексему  в своей речи, чтобы быть ближе к читателям, говоря на одном с ними языке.

Рявкать- 'грубо и зло кричать на кого-нибудь' [Ожегов, 1989, 689].

— Так к двери же поляка, который называется русским и шляется по балам в такое время, когда надо умирать за родину! — рявкнул студент.

Лексема имеет несколько значений в словаре С.И. Ожегова. В тексте представлена во 2 значении: «грубо и зло кричать на кого-нибудь». Используется для характеристика героя, так как указывает на его речевое поведение.

Вывод: данная группа является однородной по составу и наиболее многочленной. Лексемы, входящие в её состав, выполняют в основном оценочную функцию.

§ 2.7.Наречия, вводные слова, частицы.

В данную группу нами включены лексемы, которые не имеют общего семантического компонента с другими лексическими единицами текста и являются малочисленными в своей частеречной группе. Всего выделено 4 лексемы: огулом, невесть как, небось, чай.

Наречия огулом, невесть как.

«Наречие – это знаменательная часть речи, обозначающая непроцессуальный признак действия или признак признака и выражающая это значение за счет неизменяемости и примыкания.» [Диброва, 2001, 114].

Огулом – 'без разбора, всех или все сразу' [Ожегов, 1989, 443].

Я не говорю этого обо всех (обо всех огулом я только решаюсь сказать, что они из рук вон плохи и учить детей неспособны), но говорю, что есть таковые и что они все-таки воспитывают русских детей, т. е. обучают их русскому языку и объясняют им русскую жизнь и историю.

Контекст употребления лексемы огулом уже дает понять, что речь идет об учителях, которые не заслужили одобрительного о них отзыва. Выбор именно просторечной лексемы с неодобрительным оттенком (по Д.Н.Ушакову) и использование её в одном предложении с фразеологизмом из рук вон плохо, придает дополнительную негативную окраску деятельности этих людей.

Невесть как – 'неизвестно как ' [Ожегов, 1989, 399].

Расхохочется и уйдет веселая, словно невесть как вы ее утешили.

Употребление просторечного невесть как в контексте литературных слов приводит к некоторому контрасту и создает нужный эффект воздействия на читателя.

«Наряду со знаменательными частями речи в русском языке выделяются также служебные. К ним относятся предлоги, союзы и частицы. Они не несут на себе логического ударения и не имеют самостоятельной синтаксической функции, которая проявлялась бы независимо от знаменательных слов в предложении.» [Диброва, 2001,182].

Частицы – класс слов, которые не имея самостоятельного реального значения, выражают различные смысловые оттенки слов и предложений.

В исследуемой статье представлены просторечные частицы, а также особые класс – вводные слова. Несмотря на то, что данные лексемы не являются знаменательными и не несут  на себе логического ударения, языковая система все же образует и среди них просторечные элементы.

Небось (вводное слово). [Ожегов, 1989, 398]

— Ну вас; вы небось нынче с Алексей Иванычем пойдете?

В словаре Д.Н.Ушакова дается комментарий о происхождении данной лексемы: небось от «не бойся». Смысловая связь этих слов со временем утратилась и в приведенном примере лексема небось имеет значение «вероятно, пожалуй, должно быть». В тексте употребляется как средство речевой характеристики говорящего.

Чай (частица) – 'ведь, все-таки' [Ожегов, 1989, 874].

— Чай, помешала я вам.

Она используются в речи служанки Матрены Ананьевны, то есть выполняет функцию речевой характеристики говорящего. Фраза, содержащая частицу чай приобретает смягчающий оттенок, как будто бы извинение.

Вывод: данная группа составлена из малочисленных лексем (наречий, частиц, вводных слов), выполняющих в тексте функцию речевой характеристики.

Выводы по главе:

-в исследуемой статье выделено  тридцать восемь  просторечных лексем разных частей речи;

-наиболее часто встречаемые просторечия в исследуемой статье: существительные и глаголы, также выявлены прилагательные, наречия, вводные слова и частицы;

-просторечия используются автором для создания особого стилистического эффекта.;

- с точки зрения употребления, проанализированные лексемы делятся на несколько групп;

- проанализированные лексемы входят в синонимические ряды с общеупотребительными, книжными, устаревшими, другими просторечными словами.

                                                  Заключение

 Стремление к более точной, лаконичной и образной передаче мысли диктует необходимость  употребления в публицистическом тексте лексики различных пластов.  Одним из таких пластов, вызывающим интерес лингвистов являются просторечия. Последнее годы оказались весьма продуктивными для понимания сущности русского просторечия - уникального явления в среде носителей русского языка. Выявление просторечных лексем в цикле статей Н.С.Лескова «Русское общество в Париже», их характеристика и стало целью нашей работы.

Итогом работы может служить вывод о том, что просторечная лексика занимает промежуточное положение между литературным языком- с одной стороны и диалектами и профессионализмами – с другой, а так же  несмотря на то, что она является объектом разговорной речи, нередки примеры употребления её в художественных и публицистических произведениях.

В художественном тексте просторечия выполняют различные функции, среди которых можно выделить стилеобразующую, функцию создания комического эффекта или группового портрета. Живые формы языка (разговорная речь, просторечие, диалектная речь и т. д.), противопоставляясь литературному языку в рамках единого общенационального как ведущей разновидности этого языка, в художественном тексте сближаются с единицами литературного языка.

Н.С. Лесков также не обходит стороной возможности просторечной лексики и включает её в свои произведения. В его публицистической  статье «Русское общество в Париже» нами выделено тридцать восемь просторечных лексем, которые  используются автором для создания особого стилистического эффекта.

Наиболее часто встречаемые просторечия в исследуемой статье: существительные и глаголы. Проанализированные лексемы входят в синонимические ряды с общеупотребительными, книжными, устаревшими, другими просторечными словами. Каждый из синонимов уточняет, какой именно из признаков общего значения имеется в виду. Синонимическое богатства языка даёт возможность говорящему или пишущему выразить свою мысль более точно и ясно, более ярко и доступно для собеседника или читателя.

Многие из исследуемых лексем  имеют общую сему, то есть одинаковый семантический  компонент, который выявляется при сопоставлении значений разных слов. На основе выделения общей семы были выявлены следующие группы слов: лексемы, которые называют людей и предметы, обладающие определенными качествами и сами качества; лексемы, называющие определенные ощущения, состояния человека; лексемы, называющие части тела и органы; лексемы, называющие предметы обихода; лексемы, называющие действия оскорбительного характера; лексемы, называющие действия человека, а также наречия, вводные слова, частицы.

Проанализировав цикл статей Н.С. Лескова «Русское общество в Париже», мы пришли к выводу, что из элементов народного языка, автором широко используются только просторечные лексемы. Диалектизмы, по нашему мнению,  Н.С. Лесков не использует потому, что они могут мешать адекватному восприятию текста читателями.

 Список использованной литературы:

1. Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1975.

2. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. -М., 1957.

3. Баранникова Л.И. Просторечие как особый социальный компонент языка // Язык и общество. Вып. 3. - Саратов, 1974.

4.  Бельчиков Ю. А. Литературное просторечие и норма, в сб.: Литературная норма в лексике и фразеологии, М., 1983;

5. Богданов В. Н.С. Лесков в русской литературе. В мире Лескова.        Сборник статей, М. 1983, 365с

6. Виноградов В.В. О теории художественной речи. – М.: Высшая школа, 1971. – 240 с.

7. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова//ВЯ, № 5, 1953. – С. 21 - 25

8.  Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 1981. – 254 с

 9. Ю.А.Гвоздарев. Современный русский язык. Лексикология и фразеология. М., 2008.

10. Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А.Земская, Д.Н.Шмелев. – М., 1984.

11. Горшков А. И.  Теория и история русского литературного языка. – М.: Высшая школа, 1984. – 320 с.

12. Диброва. Е.И. Современный русский язык. Анализ языковых единиц. Часть 1. М., 2002.

13. Дьячок. М.Т.  Русское просторечие как социолингвистическое явление//Гуманитарные науки. - Вып. 21. - М., 2003. - С. 102-113

14. Калинин А.В. Лексика русского языка. – М., 1978.

15. Караулов Ю.С. Русский язык и языковая личность. – М.: Наука, 1987. –    330 с.

16. Князькова Г. П., Русское просторечие второй половины XVIII в., Л., 1974;

17. Костомаров В.Г. Тенденции развития современного русского языка//РЯШ, 1976, № 6. – С. 89 - 9312.

18. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1993

19. Крысин Л.П. Просторечие // Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. - М., 1989.

20. Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание (Избранные работы). - М., 1977. - С. 188.

21. Левковская К.А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексического материала. – М., 1962. – 239 с.

22. Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 тт. – М.: Правда. 1989–1-12 тт

23. Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1990.

24. Литературная норма и просторечие. / Под ред. Л.И. Скворцова. - М.: Наука, 1977. - 254 с

25. Мокиенко В.М. Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное // Русистика, 1994, № 1/2.

26.Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование. – М.: Высшая школа, 1984. – 254 с.

27. Николаенко Л.В.. Лексикология и фразеология современного русского языка. М., 2005.

28. Николина Н.А. Типы и функции новообразований в прозе Лескова//РЯШ, 1995, № 2. – С. 79 – 85.

29. Ожегов С. И. . Словарь русского языка. М., 1989.

30. Ожегов С. И. О просторечии (к вопросу о языке города). / Вопросы языкознания №5, 2000 г.

31. Прияткина А.Ф. Просторечные новообразования: их основа и судьба.( К определению внутренних свойств просторечий)// Русский язык сегодня. /Отв. ред. Л.П. Крысин. М., 2000.

 32. Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. М., 1959

33. Разновидности городской устной речи / Отв. ред. Д.Н. Шмелев и Е.А. Земская. - М., 1988.

34. Рахманова Л. И., Суздальцева В.Н. Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология. М. 2011.

35. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. – М.: Просвещение, 1985. – 399 с.

36. Семенов В.С. Николай Лесков. Время и книги. – М.: Современник, 1981. – 259 с.

37. Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. М.: Наука, 1980

38. Скворцов Л. И. Литературная норма и просторечие. М., 1977

39. Скляревская Г. Н., Шмелёва И. Н., Разговорно-просторечная и областная лексика в словарях и в современном литературном языке, в сб.: Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков, М., 1974;

40. Солганик Г.Я. О языке газеты. М., 1999

 41. Сорокин Ю. С., «Просторечие» как термин стилистики, в сб.: Доклады и сообщения филологического института ЛГУ, в. 1, Л., 1949

42.Сорокин Ю.С. Материалы и исследования по лексике русского языка XVIII века. – Л.: Наука, 1965. – 392 с.

43.Сорокин Ю.С. Проблемы исторической лексикографии. – Л., 1977. – 146 с.

44.Сорокин Ю.С. Материалы и исследования по лексике русского языка XVIII века. – Л.: Наука, 1965. – 392 с.

45. Фаворский В.А. О художнике, о творчестве, о книге. – М.: Молодая Гвардия, 1966. – 239 с.

46. М.И.Фомина. Современный русский язык. Лексикология. М., 2001.

47. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. - М., 2000

48. Химик В.В. Современное городское просторечие как феномен     культуры // Преподавание русского языка как иностранного: Традиции и перспективы. - СПб., 1999.

49. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. – М.: Русский язык, 1999. 335 с.

50. Шанский. Н.М Тихонов. А.Н. Современный русский язык. М.. 1987.

51. Шанский  Н. М. Краткий этимологический словарь. М., 1975

52. Шкляревский Г.И. История русского литературного языка. -  Харьков, 1967  – 359 с.

53. Шмелёв Д.Н. Современный русский язык. Лексика. – М., 1977.