"В певучем граде моем купола горят..." Литературно-музыкальная гостиная по творчеству М.Цветаевой.
методическая разработка по теме

«В певучем граде моем купола горят…»

Литературно-поэтическая гостиная по творчеству М. Цветаевой

Парфенова И.Г., учитель русого языка и литературы

ГБОУ СОШ «Центр образования» пос. Варламово

Форма: литературно-поэтическая гостиная

Тема: «Размышляя над поэтической строкой…»

Классы: 10-11

Цели и задачи: - познакомить с очерком жизни и творчества поэтессы;

 - рассказать об основных темах и мотивах цветаевской лирики, особенностях лирической героини стихотворений, дать ключ к поэзии М.Цветаевой.

В молчаньи твоего ухода

Упрек невысказанный есть.

Б.Пастернак

Звон колоколов (магнитофонная запись)

Фрагмент из фильма.

1-й чтец:

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья,

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

   Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева – одна из неугасаемых звезд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в геральдику ее поэзии. Пылающая и горькая, на излете осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.

   В мае 1913 года в Крыму, в Коктебеле, Марина создала ныне широко известное стихотворение без названия, которое стало своеобразным предсказанием:

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности, о смерти,

- Нечитанным стихам!-

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

   Время – великий «браковщик» - знает свою работу. Вчера еще гремевшие поэты со звонкими именами и роскошными репутациями поодиночке и группами уходили в небытие. В то же самое время насильственно отдаленные от читателя, замалчиваемые, опальные, проклятые властью и ее слугами поэты выходили на первый план и по праву овладевали вниманием читателей. «И главное – я ведь знаю, как меня будут любить… через сто лет»,- писала Цветаева. Утечет много воды, и не только воды, но и крови, потому что жизнь Марины Цветаевой, ее творчество пришлось на 10-30 годы катастрофического 20-го века.

   И чем дальше уходим мы от года ее смерти, тем лучше помним ее судьбу. Так попробуем же прикоснуться к истории «цветаевских правд», к истории ее жизни и любви.

Звучит музыка. Шопен. «Вальс» (3 7 до-диез минор). Звучит громко, а затем идет фоном.

2-й чтец: Осенью 1910 года 18-летняя гимназистка, дочь известного ученого, профессора московского Императорского университета Ивана Владимировича Цветаева, отнесла в частную типографию сборник своих стихов «Вечерний альбом». В книгу вошли стихи, написанные в 15-17 лет (некоторые раньше), которые получили высокую оценку известных поэтов – М. Волошина и В. Брюсова. Одобрительно отозвался о книге и Н.Гумилев: «марина Цветаева внутренне своеобразна… Эта книга, - заключил он свою рецензию,- не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».

   Хоть оценки и казались завышенными, Цветаева вскоре их оправдала.

1-й чтец: Но почему же «вечерний»? Порог юности – вечер детства. А детство было прекрасным.

   Детство, юность Марины отчасти прошли в Москве, отчасти за границей: в Италии, Швейцарии, Германии, Франции. Она росла и воспитывалась под надзором бонн и гувернанток.

   В 16 лет закончила гимназию и уехала в Париж. В Сорбонне продолжила образование по специальности «старофранцузская литература».

   Домашний мир и быт ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству.

Фрагмент из фильма.

   Мать Цветаевой, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого Рубинштейна. Отец – создатель музея изобразительных искусств (ныне имени А.С. Пушкина). Не удивительно, что и Марина была образованнейшим человеком.

   С детства она была погружена в атмосферу А.Пушкина, в юности открыла для себя  Гете и немецких романтиков, очень любила и прекрасно знала Державина, Некрасова, Лескова, Аксакова. Очень рано ощутила в себе некий «тайный жар», «скрытый двигатель жизни» и назвала его «любовь». «Пушкин меня заразил любовью. Словом - любовь». На протяжении всей жизни в Цветаевой неугасимо горел душевный и творческий  костер любви к дорогим «теням минувшего», к «святому ремеслу поэта», к природе, к живущим людям, к друзьям и подругам.

 Звучит романс М. Таривердиева «У зеркала» на стихи М.Цветаевой.

2-й чтец: Как поэт и личность она развивалась стремительно, и  уже через какие-то год-два, прошедшие после первых наивно-отроческих стихов, была другою. За это время перепробовала разные маски, разные голоса и темы. Успела побывать в образах грешницы, куртизанки, цыганки – все эти «примерки» оставили в ее творчестве прекрасные и яркие стихи.

Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя - Марина,

Я – бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти –

Тем гроб и надгробные плиты…

- В купели морской крещена – и в полете

Своем – непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня – видишь кудри беспутные эти?-

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной воскресаю!

Да здравствует пена – веселая пена -

Высокая пена морская!

   Через всю жизнь, через все скитания, беды и несчастья она пронесла  любовь к Родине, русскому слову, к русской истории. В одном из ее стихотворений – «Генералам 1812 года» - речь идет о братьях Тучковых, участниках Бородинского сражения, двое из которых погибли в бою.

Звучит музыка П.Гапон. «Оборванные струны». Звучит громко, затем идет фоном.

1-й чтец читает стихи «Генералам 1812 года»:

Вы, чьи широкие шинели

Напоминали паруса,

Чьи шпоры весело звенели

И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,

На сердце оставляли след,-

Очаровательные франты

Минувших лет!

Одним ожесточеньем воли

Вы брали сердце и скалу,-

Цари на каждом бранном поле

И на балу.

Вас охраняла длань господня

И сердце матери,- вчера

Малютки-мальчики, сегодня –

Офицера!

Вам все вершины были малы

И мягок самый черствый хлеб,

О, молодые генералы

Своих судеб!

           __________

Ах, на гравюре полустертой,

В один великолепный миг,

Я видела, Тучков – четвертый,

Ваш нежный лик.

И Вашу хрупкую фигуру,

И золотые ордена…

И я, поцеловав гравюру,

Не знала сна…

О, как, мне кажется, могли вы

Рукою, полной перстеней,

И кудри дев ласкать – и гривы

Своих коней.

В одной невероятной скачке

Вы прожили свой краткий век…

И ваши кудри, ваши бачки

Засыпал снег.

Три сотни побеждало – трое!

Лишь мертвый не вставал с земли.

Вы были дети и герои, вы все могли!

Что так же трогательно - юно,

Как ваша бешеная рать?

Вас златокудрая Фортуна

Вела, как мать.

Вы побеждали и любили

Любовь и сабли острие –

И весело переходили

В небытие.

1-й чтец: посвящено это стихотворение мужу  Марины – Сергею Яковлевичу Эфрону.

Фрагмент из фильма.

   Замуж Марина Цветаева вышла в январе  1912 года. Их семейная жизнь, в которую они вошли совсем юными (марине исполнилось в ту пору 19, Сергею на год меньше), сначала была безоблачной, но недолго. И эти первые 5-7 лет были, вероятно, самыми счастливыми  по сравнению с последующими годами.

   Она много писала, вдохновленная Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит, ничего не сказать: она его боготворила.

Писала я на аспидной доске,

И на листочках вееров поблеклых,

И на речном, и на морском песке,

Коньками по льду и кольцом на стеклах,-

И на стволах, которым сотни зим…

И, наконец, - что было всем известно!

Что ты любим, любим! любим! любим!-

Расписывалась – радугой небесной.

1-й чтец: Где-то в начале их совместной жизни она сказала: «только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно». Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, особость, непохожесть на всех других.

   А вообще, в жизни ее  было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна «… всю жизнь напролет пролюбила не тех…». Ее доверчивость и неспособность вовремя понять человека – вот причины частых и горьких разочарований.

Звучит романс А.Петрова «Под лаской плюшевого пледа» на стихи Марины Цветаевой.

2-й чтец: Это стихотворение, пожалуй, одно из самых известных и проникновенных у Марины Цветаевой, так называемая песнь к любимому. Помните?

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче все косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел,

Все жаворонки нынче – вороны!

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала?»…

1-й чтец: Вряд ли найдется человек, который не слышал бы этих удивительных строк:

Мне нравится , что Вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не Вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не поплывет под нашими ногами.

   Как свежо и современно звучат эти стихи, а ведь они написаны в 1915 году. Обращены стихи будущему мужу сестры М. Минцу.

Звучит романс М. Таривердиева «Мне нравится» на стихи м.Цветаевой.

   До революции Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить собственный голос среди пестрого многоголосья литературных школ и течений.

   А между тем был канун революции. Шла война, и ей не виделось конца. Мир корчился в неисчислимых страданиях, позоре, унижении. Жалость, боль и печаль переполнили сердце поэтессы:

Бессонница меня толкнула в путь.

- О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой! –

Сегодня ночью я целую в грудь –

Всю круглую волнующую землю!..

2-й чтец: Трагично, горестно, бедственно звучат стихи, вызванные войной. Голос в защиту страдающего человека в стихах Цветаевой хорошо слышен. Бедствие народа – вот что пронзало ее душу.

Простите меня, мои горы!

Простите меня, мои реки!

Простите меня, мои нивы!

Простите меня, мои травы!

Мать крест надевала солдату,

Мать с сыном прощалась навеки…

И снова из сгорбленной хаты:

Простите меня, мои реки!

Простите меня, мои горы!

   В годы революции Цветаева вглядывалась  в открывшуюся ей новь без враждебности и раздражения. Всем высоким строем  своей смятенной и сумбурной  души она была на стороне голодных и всегда любила демонстративно подчеркнуть это важное для нее обстоятельство: «Себя причисляю к рвани». С 1917 года для Цветаевой настает пора испытаний. Она хотела жить исключительно личной, частной жизнью, но Время  неустанно вторгалось в эту жизнь, и она «не подозревала», что История диктовала  «сюжеты» ее чувствам, ее творчеству.  Существует мнение, что «политика была ей глубоко чужда, что она была к ней  равнодушна». Это действительно так… Но, только почти… Конечно, Цветаева не занималась политикой, но, как незаурядная личность, она ощущала трагизм революционных событий, не принимая жестокости, насилия, убийств. Особенно, когда это касалось привычного ей круга людей и тех, кто был для нее истинно дорог и любим.

1-й чтец: В ноябре 1917 года ее муж Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии. Сергей был человек , безусловно одаренный: в чем-то слабый, в чем-то – очень сильный духом. Россию он любил фанатично. И служа в Белой армии, свято верил, что спасает Россию.

   Почти три года Марина жила в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. Терпела не просто нужду,  а нищету. На руках у нее остались две дочери: Ариадна - старшая, и Ирина  - трех лет. Прокормиться было очень трудно, но она билась, старалась, как могла: ездила с мешочками по деревням менять вещи на сало и муку, стояла в очереди за пайковой селедкой, таскала саночки с гнилой картошкой. Однако эти поездки по деревням, попытки менять вещи на продукты всегда оканчивались не так, как бы  надо, не так, как у всех… Она была слишком неумела в быту.

2-й чтец: Осенью 1919 года в самое тяжелое, голодное время Марина по совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный  приют, но вскоре забрала  оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 20-го потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.

Две руки, легко опущенные

На младенческую голову!

Были – по одной на каждую –

Две головки мне дарованы.

Но обеими – зажатыми –

Яростными – как могла! –

Старшую из тьмы выхватывая –

Младшей не уберегла.

Две руки – ласкать-разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки – и вот одна из них

За ночь оказалась лишня.

Светлая – на шейке тоненькой –

Одуванчик на стебле!

Мне еще совсем не понято,

Что дитя мое в земле.

    Таково было ее хождение по мукам. «Жизнь, где мы так мало можем…», - писала Цветаева. Зато сколь много она могла в своих тетрадях! Как ни удивительно, никогда еще не писала она так вдохновенно, напряженно и разнообразно. Но голос поэта резко изменился. Из ее стихов навсегда ушли прозрачность, легкость, певучая мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

       Пригвождена…

Пригвождена к позорному столбу

Славянской совести старинной,

С змеею в сердце  и с клеймом на лбу,

Я утверждаю, что -  невинна.

Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем,

Что не моя вина, что я с рукой

По площадям стою – за счастьем.

Пересмотрите все мое добро,

Скажите – или я ослепла?

Где золото мое? Где серебро?

В моей руке – лишь горстка пепла!

И это все, что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

И это все, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

2-й чтец: Читать ее стихи  и поэмы между делом нельзя. Поэзия Цветаевой требует встречной работы мысли. Но ее стихи узнаешь безошибочно: по особым, неповторимым ритмам, необщей интонации. Поэтесса безоглядно ломала инерцию старых, привычных для слуха ритмов. «Я не верю стихом, которые льются, рвутся – да». Её ритмика все время настораживает внимание. Это – как «физическое сердцебиение»…

            Приметы

Точно гору несла в подоле –

Всего тела боль!

Я любовь узнаю по боли

Всего тела вдоль.

Точно поле во мне разъяли

Для любой грозы.

Я любовь узнаю по дали

Всех и вся вблизи.

Точно н6ору во мне прорыли

До основ, где смоль.

Я любовь узнаю по жиле,

Всего тела вдоль

Стонущей. Сквозняком как гривой

Овеваясь, гунн:

Я любовь узнаю по срыву

Самых верных струн

Горловых, - горловых ущелий

Ржавь, живая соль.

Я любовь узнаю по щели,

Нет! – по трели

Всего тела вдоль!

2-й чтец: С 1912 по 1920 год Марина Цветаева пишет непрерывно, но ни одной книги не вышло. Только несколько случайных стихов в петербургских «Северных записках». Знали ее лишь только завзятые любители поэзии. Надо ли говорить, что для поэта это подлинная трагедия. Однажды, отвечая корреспонденту, с горечью сказавшему, что ее, Цветаеву, «не помнят» в России, она ответила: «Нет, голубчик, меня не «не помнят», а просто не знают».

1-й чтец: Спустя время выяснилось, что Сергея волной отступления армии Корнилова унесло в Чехию, он стал эмигрантом.

    Белый офицер Сергей Эфрон отныне превратился для марины в мечту, в прекрасного «белого лебедя», героического и обреченного. Он не мог вернуться в Россию. Марина делает решительный шаг: в 1922 году едет к мужу, взваливая на свои хрупкие плечи непомерную ношу русской беженки.

   Так началась ее семнадцатилетняя Одиссея за рубежом – сначала недолго - Германия, потом – Чехия. В Чехии они прожили более трех лет. Здесь в феврале 1925 года у них родился сын Георгий.

2-й чтец: В Чехии Цветаевой удалось издать несколько книг: «Разлука», «Психея», «Ремесло» - это был своего рода пик, после которого наступил резкий спад – не в смысле творчества, а в отношении изданий. Судьба, давшая передышку, снова замкнула ее выход к читателю.

   И, наконец, Франция… Здесь Цветаева  прожила тринадцать с половиной лет. Вскоре после приезда, в феврале 1926 года, в одном из парижских клубов состоялся ее литературный вечер, который принес ей триумф, известность, но одновременно и зависть очень влиятельных людей.

   В эмиграции Цветаева не прижилась. Очень быстро выявились расхождения между нею и буржуазно – эмигрантскими кругами.

Если душа родилась крылатой –

Что ей хоромы и что ей хаты!

Что Чингисхан ей и что – Орда!

Два на миру у меня врага,

Два близнеца – неразрывно – слитых:

Голод голодных – и сытость сытых!

   Все чаще и чаще ее поэмы, стихи и проза отвергались и газетами, и журналами. В 1928 году появился последний прижизненный сборник «После России», включивший в себя стихи 22-25-го годов. Но ведь Цветаева писала по крайней мере еще 15 лет.

1-й чтец:  Нищета, унижение, бесправие окружили поэта со всех сторон, и лишь с помощью нескольких друзей, помогавших ей материально, она могла  сводить концы с концами. «В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удалось подобрать на рынке», - вспоминала Марина Ивановна. У Сергея заработки случайные. Найти же постоянную работу невозможно – Франция охвачена безработицей.

   Вместе с  разочарованием в эмиграции приходило понимание, что ее читатель там, на родине, что русское слово может найти отклик прежде всего в русской душе.

Тоска по родине! Давно

Разоблаченная морока!

Мне совершенно все равно-

Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

В дом, и не знающий, что – мой,

Как госпиталь или казарма.

...............................................................

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И все – равно, и все – едино.

Но если по дороге – куст

Встает, особенно – рябина….

2-й чтец: письма ее знакомым и близким полны сетований н6а одиночество и беспросветную нужду. Но в письмах были и стихи… Главным адресатом ее стихов в Москве, был пастернак. Его мнением она дорожила. «Когда пишу, я ни о чем не думаю, кроме вещи, потом когда напишу, - о тебе…»

1-й чтец: Пастернаку Цветаева посвятила много стихов. Вот одно из них. Написано оно в марте 1925 года:

Читается стихотворение «Расстояние: версты, мили…»

   Спустя годы это стихотворение обрело особое звучание, явно выходя за рамки личного поэтического послания. Версты, дали, мили разделяли в послереволюционные годы не только двух прекрасных поэтов.  Крутые исторические события 1917 года расслоили и развели по различным концам земли множество замечательных людей России, разлучили надолго, а то и навсегда с родиной.

2-й чтец: Стихи, преодолевая все препоны, воздвигнутые на их пути сталинским режимом, текли в Россию, их везли знакомые и незнакомые, их заучивала и запоминали. Правда, приходилось читать стихи с опозданием, редко, и оседали они в столах у любителей поэзии в ожидании… когда же «моим стихам настанет свой черед…».

   Черед настал, и очень скоро – в тридцать девятом, когда Марина Ивановна появилась в Москве.

   Вот тогда – то, в 40-41-м годах началась круговерть ее стихов по Москве. Конечно, это опять был узкий круг, стихи ее не печатались, публичных выступлений не было… «здесь я не нужна, там я не возможна», - говорила Марина Ивановна.

1-й чтец: Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года. Муж и дочь  - двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Все вместе они жили в подмосковном поселке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре – мужа. Семья Цветаевой – Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто побывал в командировке за рубежом, считали потенциальными шпионами.

   Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. «Уж коль впустили, то нужно дать хоть какой-то угол! И у дворовой собаки есть конура. Лучше бы не впускали: если так…», - это из писем, разговоров со знакомыми.

2-й чтец: Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, Марина Ивановна занимается переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник ее стихов, но и он был отвергнут.

1-й чтец: В начале войны марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации  в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу на Каме. Но в Елабуге навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь в Чистополе, где, в основном,  находились эвакуированные московские литераторы, Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление:

«В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года».

   «… Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня – все  меньше и меньше… Никто не видит, не знает, что я ищу глазами – крюк… Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно… Я не хочу умереть. Я хочу не быть…»

2-й чтец: Она повесилась 31 августа 1941 года в Елабуге, в грязных сенях деревенской убогой избы, где жила со своим сыном.

   Свидетельство о смерти было выдано сыну 1 сентября. В графе «Род занятий умершей» было написано – «эвакуированная».

1-й чтец: Повезли прямо из больничного морга в казенном гробу, повезли по пыльной дороге туда вверх, в гору, где темнели сосны. Кто провожал ее в последний путь? Кто шел за гробом? Не все ли равно!... Гроб: точка стечения всех человеческих одиночеств, одиночество последнее и крайнее… Могила затерялась. 

2-й чтец:  «Нет в мире виноватых»,- сказал когда-то Шекспир. Но может быть, тот великий, который скажет когда-нибудь, что все виноваты, будет не менее прав.

Звучит «Аве Мария» И.Баха, Ш.Гуно

1-й чтец: Прослеживая сегодня жизненный путь Марины Цветаевой, читая ее стихи и прозу, видишь, сколько испытаний выпало на долю этой русской интеллигентки . И хочется помочь, и не можешь. Ей, наверное, хотелось пронзительно крикнуть в самые тяжелые минуты: «Что я вам сделала, люди, если чувствую себя несчастнейшей из несчастных, самым обездоленным человеком?!»

Не приголубили, не отогрели.

Гибель твою отвратить не сумели.

Неискупаемый смертный грех

Так и остался на всех, на всех.

Господи, как ты была одинока.

                                          М. Петровых

Литература

Поэзия серебряного века в школе: книга для учителя/ Авт.-сост. Болдырева Е.М., Леденев А.В.- М. 2001

Русская литература  XIX – XX  веков: В 2 т. Т.2: Русская литература XX века/ Сост. и науч. ред. Б.С.Бугров, М.М.Голубков - М., 2001

Саакянц. А. Марина Цветаева: страницы жизни и творчества - М., 1989

Цветаева А. Воспоминания. -  М., 1995