Публицистический очерк "Военная история моей семьи"
статья (7 класс)

ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

«Военная история моей семьи»

Выполнил:

Ученик 7«А» класса МБОУ «Центр образования № 28  углубленным изучением иностранных языков г. Владивостока»

Косарев Вадим

Педагог

Косарева Мария Константиновна

Владивосток

Меня с детства интересовала тема Великой Отечественной Войны. Великая Отечественная Война – величайшее событие за всю историю. Я с интересом смотрю фильмы, читаю книги, не раз участвовал в шествии Бессмертного полка вместе со своей семьей.

Когда впервые пройдя по центральной площади г. Владивостока с портретом моего прадеда, я попросил бабушку подробнее рассказать о том великом человеке, правнуком которого мне посчастливилось быть, она достала тетрадку, которая ровным и четким подчерком была подписана: «Нисковский Юрий. Воспоминания». В этой тетради дед описывал воспоминания о своей юности, о годах войны. С некоторыми фактами из его биографии я хотел бы поделиться с вами.

Мой прадед, Нисковский Юрий Никандрович, родился в 1928 году, заслуженный работник Высшей школы, с 1961 г. работал в ДВПИ (позднее ДВГТУ) г. Владивостока (старший преподаватель, доцент, декан горного факультета, профессор). Доктор технических наук. Разработал и внедрил в практику методику, позволившую повысить безопасность труда шахтеров.  С 1964 являлся одним из организаторов отраслевой лаборатории по разработке углей дальневосточного региона.

Является автором свыше 160 работ, из них на новые разработки были выданы 8 авторских свидетельств и 5 патентов на изобретения. Он являлся членом двух ученых советов по защите диссертаций, председателем регионального центра координации и экспертизы научных исследований по секции «Геофизика, геология и горные науки», членом Учебно-методического объединения по горной специальности, академиком Международной академии экологии и БЖД и член-корреспондентом Международной Академии Наук Высшей Школы.

Результаты выполненных исследований широко освещены в монографиях, учебных пособиях, учебниках и статьях, опубликованных в СССР и за рубежом. Мировая известность научно-исследовательских работ была достигнута участием и публикацией материалов в международных конференциях (США, Канада, Франция, Южная Корея и Китай).

Мой прадед, Нисковский Юрий Никандрович, был одним из лучших яхтсменов Приморского края, мастером спорта. Неоднократный призер тогда еще всесоюзных, позднее российских и международных парусных регат, Юрий Никандрович до последних дней своей жизни активно принимал участие в соревнованиях по парусному спорту, передавая бесценный опыт молодому поколению яхтсменов.

Но путь к мирной жизни был не из легких. 15-летним юношей мой прадед был юнгой «огненных рейсов» на судах Дальневосточного морского пароходства (ДВМП).

«Мы все защищали Родину. Каждый на своём месте». Так часто говорил Юрий Нисковский .

В апреле 1944 года, в конце третьего года самой изнурительной и тяжелой для советского народа войны, мой прадед окончил школу морского обучения (ШМО № 4), она находилась во Владивостоке в 2-х этажном доме № 7 на улице Абрековской. Изучив за два года слесарное, кузнечное и медницкое дело (практика до обеда в собственных классах-цехах, после обеда преподавали паровые котлы и машины, теорию и устройство корабля, электротехнику, технологию металлов и сплавов) курсанты школы получали диплом – «Машинист паровых машин 1-го класса, слесарь четвертого разряда». Это была солидная профессиональная подготовка как специалистов, так и морально волевых и честных молодых людей в возрасте 15, 17 лет.

И вот, получив направление в кадрах на судно, пришедшее из Архангельска и работавшее на твердом топливе (уголь), деда назначили на должность кочегара второго класса. Пароход назывался «Правда». Водоизмещение 3,5 тыс. тонн, имел 2 двухтопочных котла и машину 1200 л.с. Максимальный ход 8 миль/ч. Этот пароход был построен в Англии в 1918 году. Судя по тому, что судно было забункеровано углем полностью (он находился даже на самой верхней палубе, где выходили у трубы парохода погрузочные люки угольных бункеров, ему предстоял долгий и тяжелый рейс.

Отчим деда, работавший кочегаром на судах ДВМП, а в то время служивший в военном порту в кочегарке на берегу отапливал корабли, дал пару дельных советов, как правильно чистить поддувала и как заливать струей воды спекшиеся, падающие куски золы (коржи), чтобы пар с мелкими частицами не бил в лицо кочегару. Это были дельные советы, и кочегары на судне, куда направили Юрия Никандровича, были приятно удивлены, что это юное и хилое существо в лице моего деда не мешало, а помогало им в их тяжелой работе.

«…Пройдя пролив Лаперуза, вышли в Охотское море. Началась качка, шторм достигал 8 баллов. Мы командой кочегаров и матросов размещались по 6 человек в одной большой кормовой каюте. При встречной волне корма поднималась вверх, винт, наполовину обнажившись, молотил лопастями по воде так, что вся корма дрожала, а при ударе носом судна о встречную волну и при его погружении корма мелкими скачками поднималась вверх, подбрасывая людей, отдыхавших на койках.

Кроме этих неудобств у меня от мелкой горячей золы болели и слезились глаза при чистке поддувала. Врач осмотрела меня и выдала мне лекарства. Через несколько дней я почувствовал облегчение. Пройдя мыс «Лопатка», не заходя в Петропавловск вошли в Берингово море и взяли курс вдоль Алеутских островов на Датч Харбор (пограничный пункт США), где нам должны были выдать запечатанный пакет с указанием курса следования корабля в конечный порт назначения, который мог измениться ко времени нашего прибытия. Погода стояла хорошая, море было спокойное, мы шли полным восьмимильным ходом. Изредка далеко справа просматривались Алеутские острова. Когда до пограничного пункта США оставалось миль 300, справа по носу вахтенный заметил плавающую шлюпку. Подошли вплотную и увидели в ней наших замерзших моряков, их было 9 человек, из них две женщины. Название судна узнать не удалось. По всем признакам шлюпку носило по морю больше недели. Хотя был конец июня вечерами и ночью температура опускалась до -5°С…-7°С, а днем поднималась до +6°С … +10°С. На команду это зрелище произвело удручающее впечатление. Буфетчица и повариха плакали. Дали радиограммы в Петропавловск и на базу американцам.

Мы продолжали идти заданным курсом, прошли часа четыре, сыграли боевую тревогу; слева по курсу вахтенный матрос вновь заметил плавающий предмет уже меньших размеров. Сначала думали, что перископ подводной лодки, но предмет не двигался. Подошли ближе, и в бинокль разглядели, что это – спасательный круг, а к нему привязан сидящий на нем человек, без признаков жизни, из-под круга выплыли две штанины без ног, очевидно, их объели рыбы. Картина была жуткая. Я первый раз увидел погибших в море людей. Кто потопил их корабль – неизвестно. Через два дня мы пришли в Датч-Харбор и встали к причалу под погрузку угля и продуктов для питания команды.  Дальнейшее плавание на п/х «Правда» проходило без происшествий.

…В конце июня 1944 года на пароходе сыграли боевую тревогу. Поднялась стрельба. Все снаряды от шестидюймового орудия и пули от зенитных пулеметов летели в одно место и ударялись о гребни волн. Возникали фонтаны брызг. После каждого выстрела орудия корпус «Правды» содрогался от кормы до носа. После стрельбы в течении 15 минут со всех видов оружия был дан боевой отбой тревоги. Через несколько дней мы входили в самую большую бухту в мире города Сан – Франциско. В тот же день нас поставили к причалу на дезинфекцию, а на другой день – в док на текущий ремонт и чистку днища. Когда мы рассказали рабочим о сыгранной тревоге, они предположили, что она могла быть и боевой, так как некоторое время назад в том районе был потоплен американский транспорт, на котором были размещены 3,5 тысячи раненных бойцов с Филиппинских островов. Еще они сказали, что нам повезло, возможно пустить торпеду в наш пароход помешал шторм. Позднее все члены экипажа рейса п/х «Правда» были награждены медалью Ушакова…»

Это -  из воспоминаний прадеда, описанных в тетради. Я читал эти строки, и содрогался от страха, все время думая, как бы вел себя я, оказавшись в таких условиях.  

Сейчас, иногда перечитывая его воспоминания о  тех непростых годах его молодости, ко мне постепенно приходит осознание того, что чувствовал не только мой дед, но и многие ребята, по сути еще мальчишки,   испытав остроту ощущения атаки подводной лодки, и адский труд кочегара, особенно в штормовых условиях, когда корабль валяет с боку на бок, а ты должен везти по палубе верхнего бункера груженую углем металлическую тачку и опрокидывать её в угольную яму, опасаясь каждый раз сорваться в нее вместе с углём.

Думаю, физическое бессилие доводило ребят, трудившихся на «огненных рейсах», порой до состояния близкого к обморочному, но, вспомнив, что на фронте молодые парни, чуть постарше их, в этот момент находятся в окопах по колено в грязи и отбивают атаки врага, они поднимались и, стиснув зубы, продолжали работать и не думали уже о том, что в этот момент может ударить торпеда, и в считанные минуты судно пойдёт ко дну, и даже если они выберутся из бункера и окажутся в воде при температуре 7°С - 10°С, они смогут продержаться 10-12 минут. Поэтому рассуждать о том, кому в экстремальных условиях войны безопасней, весьма проблематично и бестактно.

Ибо тот, кто защищает Родину, тот всегда готов к тому, чтобы отдать жизнь за неё, исполнить свой долг, каждый – на своем месте.

Юрий Никандрович Нисковский – участник Великой Отечественной Войны и участник плавания в конвоях. Награжден Орденом Отечественной войны II степени, медалью Ушакова, и другими медалями, полный кавалер знака «Шахтерская слава».

Высокая работоспособность, оперативность и конкретность в принятии решений, настойчивость в выполнении сложных задач и принципиальность обеспечили прадеду авторитет в коллективе университета и среди научных работников Дальневосточного региона.

Его ученики многое сделали для развития города Владивостока, края и восточного региона России.