КОМИТЕТ ПО ОБРАЗОВАНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ АКАДЕМИЯ ПОСТДИПЛОМНОГО    ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Реферат для сдачи кандидатского экзамена

По истории и философии науки

на тему: Философские и педагогические взгляды В.В.Розанова

                       направление: 44.06.01- образование и педагогические науки

профиль: общая педагогика, история педагогики и образования

ВЫПОЛНИЛ:

Аспирант 1 курса

Носкова Татьяна Анатольевна

10.04.2015г.

СОГЛАСОВАНО

Научный руководитель:

Крылова О.Н., к.пед.н., доцент

10.04.2015г.

ПРОВЕРИЛ:

Оценка________________________________________________

Рецензент:

__________                         _______________________________        _________

Инициалы и фамилия         должность, ученая степень, ученое звание                подпись

______________20___г.

Санкт-Петербург

2015

Оглавление

Введение

Глава 1. Личностно-биографические истоки образовательной концепции   В.В.Розанова

1. Основные этапы жизни и деятельности  В.В.Розанова

2. Направления философской мысли В.В.Розанова

Глава 2.Образовательная концепция В.В.Розанова

1. Отношение В.В.Розанова к системе образования конца Х1Х - начала ХХ вв.

2. Основные идеи образовательной концепции  В.В.Розанова

3. Принципы образования

Заключение

Литература

Введение

 Настоящее время характеризуется поисками направлений духовного обновления человека, закономерным становится обращение к духовно-нравственному опыту прошлого, являющегося условием созидания многих нравственных ценностей. Для современной отечественной педагогической мысли особенно важно аккумулировать наследие российской философско-педагогической традиции и тем самым ликвидировать перерыв в ее развитии.

 В последнее время наследие Василия Васильевича Розанова (1856-1919) - талантливого русского философа, педагога, публициста, писателя, литературного критика вызывает возрастающий интерес. После долгих десятилетий искусственного забвения Розанов вновь становится органической частью русской культуры.

 В раздумьях о новой школе и новой педагогической науке В.В.Розанова мы находим идеи и разработки, которые словно отражают проблемы сегодняшних дней и предлагают нам свежий, оригинальный взгляд на вопросы современной педагогики. Желание научить детей творчески мыслить, формировать их духовные потребности и нравственные качества - все это заставляло В.В.Розанова задуматься о путях реформирования образовательной системы и искать новые подходы, методы.

Размышляя о состоянии русской средней и высшей школ, о проблемах формирования и воспитания подрастающего поколения, отвечая на важнейший практический вопрос, что есть педагогика: ремесло ли, искусство ли, - он четко сформулировал принципиальные дидактические требования к искусству воспитания личности человека, которые и сегодня для ученых-педагогов являются актуальными.

 Однако воспитательное воздействие выдающегося мыслителя не определяется и не ограничивается только степенью актуальности его педагогических воззрений. Мы убеждены, что важнее осознать глубинную природу этого воздействия, исходя из понимания мировоззренческих целей самого В.В.Розанова.

 В.Розанов настолько индивидуален, что, сообразуясь с общечеловеческими идеалами, во многом выстраданными тысячелетней русской историей, искал пути нравственного и духовного оздоровления всего. Известно, что в то время велись педагогические поиски реформ и преобразований русской школы. И В.В.Розанову принадлежит заслуга в том, что он одним из первых заметил принципиальные причины застоя в развитии отечественной школы: ее несамостоятельность, подражательность, копирование ложных европейских традиций и, главное, непомерное давление на нее российских государственных указов.

Цель данной работы:

• изучить литературу о  жизни и деятельности В. В. Розанова, его взглядах;
• познакомиться с образовательной политикой России в 60- 90 годы XIX века;
• узнать отношение В. В. Розанова к системе образования конца XIX в.;
• изучить идеи, определяющие направление и характер преобразований в педагогике.

Глава 1. Личностно-биографические истоки образовательной концепции   В.В.Розанова

1. Основные этапы жизни и деятельности В.В.Розанова

Василий Розанов родился в 1856 году в Ветлуге Костромской губернии в семье чиновника лесного ведомства. Отец его умер вскоре после переезда семьи в Кострому, когда мальчику было три года. На руках матери оставалось семеро детей. После ее смерти с 14-летнего возраста будущий писатель воспитывался в семье старшего брата Николая, преподававшего в гимназиях Симбирска и Нижнего Новгорода.

В 1878 году Розанов определяется на историко-филологический факультет Московского университета, становится стипендиатом А. С. Хомякова. Особенно запомнились ему лекции В. О. Ключевского, который после смерти в 1879 году С. М. Соловьева стал читать курс русской истории. Юного Розанова очень впечатляло словесное мастерство историка.  (См.4)

 В университетские годы — в результате «вечной задумчивости», мечты, переходящей в безотчетное «внутреннее счастье»,— в душе юноши произошел перелом. В автобиографии он писал, что уже с I курса университета  перестал быть безбожником и, не преувеличивая, мог сказать, что  Бог поселился в нем.(См.4)

По окончании университета Розанов преподавал в прогимназии в Брянске.

За четыре года жизни в Брянске Розанов написал книгу «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания», в основе которой лежит идея «живого роста». Эту работу Розанов считал определяющей для всего своего миросозерцания, как выражение «предназначения» и «цели» жизни.

 Затем Розанов переехал в Елец, Розанов с осени 1887 года стал преподавать в местной гимназии.

На протяжении всей жизни писателя им владела идея «несообразности» дел, творимых на Руси. И как результат этого, считал он, явился нигилизм. По его мнению, началось это с Петра Великого, нужнейшие реформы которого содержали, однако, тот общий смысл, что «мы сами ничего не можем» и «все надо привезти из-чужа», а окончились «шестидесятниками» и их «потомками», приложившими немало усилий, чтобы осмеять реформы 1860-х годов и провозгласить: «К топору зовите Русь!» (См.1)

В Ельце В. В. Розанов встретил «друга» — Варвару Дмитриевну Бутягину (в девичестве Рудневу). В мае 1891 года состоялось тайное венчание Василия Васильевича и Варвары Дмитриевны, поскольку его первый брак с А. Сусловой не был расторгнут, а на гражданский брак Варвара Дмитриевна не соглашалась. Молодые спешили покинуть Елец, что было оговорено заранее как условие брака, и обосновались в городе Белый Смоленской губернии, где Розанов стал преподавать в прогимназии.   Еще в Ельце им была написана «Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского». Опубликованная в начале 1891 года в «Русском вестнике», она обратила на себя внимание читателей, выдержав три издания. Теперь в Белом «вольнодумный учитель» взялся за критику рутины гимназического обучения и стал с января 1893 года публиковать в «Русском вестнике» главы своей книги «Сумерки просвещения» (название по аналогии с «Сумерками кумиров» Ф. Ницше), что восстановило против него весь Московский учебный округ, а министр просвещения сделал владельцу «Русского вестника» Ф. Н. Бергу внушение. Может, и остался бы Василий Васильевич провинциальным учителем, пописывающим в столичных журналах, если бы стараниями Н. Н. Страхова и ботаника С. А. Рачинского, с которыми Розанов переписывался, он не получил места чиновника Государственного контроля в Петербурге. В апреле 1893 года Василий Васильевич с женой и только что родившейся дочерью Надей (умершей осенью того же года) переехал в Петербург. (См.1)

Шесть лет службы Розанова в Государственном контроле оставили у него тяжелое воспоминание о «крайней материальной стесненности», натянутых отношениях с новым начальством. Все это привело к жизненному и творческому кризису, который писатель пережил в 1896—1898 годах.

Пятнадцать лет спустя он напишет об этом в «Опавших листьях»: «Контроль, чванливо-ненавидяще-надутый Т. И. Ф., редакции «своих изданий» (консервативных), не платящие за статьи... дети и жена и весь «юридический непорядок» около них, в душе — какая-то темная мгла, прорезаемая блесками гнева: и я, «заворотив пушки», начал пальбу «по своему лагерю» — всех этих скупых (не денежно) душ, всех этих ленивых душ, всех этих бездарных душ».

В 1899 году Розанов уходит со службы в Государственном контроле и становится постоянным сотрудником газеты «Новое время», издававшейся А. С. Сувориным.

В последние годы жизни (1917—1919) Василий Васильевич удалился с семьей в Сергиев Посад, рядом с Троице-Сергиевой лаврой под Москвой, где издавал свою лебединую песню - «Апокалипсис нашего времени» — несправедливый и горький упрек «мерзкой», с его точки зрения, русской литературе как главной виновнице «рассыпанного» царства. «После Гоголя, Некрасова и Щедрина совершенно невозможен никакой энтузиазм в России,— с сожалением писал он.— Мог быть только энтузиазм к разрушению России». Розанов не принял Революцию, она его потрясла, в ней он видел только разрушение национальной жизни («Русь слиняла в два дня!»).

На другой день после Октябрьской революции решением Военно-революционного комитета Петроградского Совета «Новое время» было закрыто. Розанов остался без средств к существованию. С 15 ноября 1917 года он начал печатать в Сергиевом Посаде ежемесячные выпуски «Апокалипсиса нашего времени», в которых отразилась растерянность, боль и непонимание революции, представлявшейся автору всеобщим Апокалипсисом: «Нет сомнения, что глубокий фундамент всего теперь происходящего заключается в том, что в европейском (всем, и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается все: троны, классы, сословия, труд, богатство. Все потрясено, все потрясены. Все гибнут, все гибнет».

Русский философ и писатель Василий Васильевич Розанов размышлял о России и ее судьбах до последних дней своей жизни. Последняя изданная при его жизни книга — «Апокалипсис нашего времени» — оборвалась на десятом выпуске.

Он умер в Сергиевом Посаде близ Троице-Сергиевой лавры 23 января 1919 года (по новому стилю это было 5 февраля). (См.6)

2. Направления философской мысли В.В.Розанова

Серьезный интерес Розанова к философии, пробудившийся в университетские годы, столкнулся с рутиной установившейся системы преподавания. Он писал, что  к философии именно почему-то питал особенное благоговение. (См.4)

На становление Розанова - мыслителя и писателя значительное влияние оказали три видных представителя русской культуры: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев и С. А. Рачинский, с которыми будущий философ стал переписываться еще в годы учительства. Философ, публицист, критик Страхов тесно сотрудничал с Достоевским, дружил с Толстым; другой философ — Леонтьев писал Розанову из Оптиной пустыни, где находился под духовным влиянием знаменитого, очень уважаемого старца Амвросия; Рачинский, хотя и учительствовал в собственной деревенской школе, но эта церковная школа бывшего профессора Московского университета была известна всей России.

Книга Розанова «О понимании» направлена против позитивизма большинства тогдашних профессоров философии Московского университета. (См.6)

Науковедческий аспект книги не заинтересовал современников. В рецензии на нее, опубликованной в одном из крупнейших журналов, ядовито сказано, что «автор разумеет под «пониманием» совсем не то, что принято разуметь под этим словом: для него это не психологический процесс, а какая-то новая всеобъемлющая наука, призванная восполнить собою недостатки и пробелы существующих знаний. Для нас этот «полный орган разума», выдуманный г.Розановым, остается неразрешимою загадкою. Понимание, как нечто независимое от науки и философии, стоящее вне и выше их,  более несомненное и обширное, чем они,— это просто логический абсурд». И лишь в сочувственно написанной рецензии Н. Н. Страхова на книгу Розанова признавалась «законность задачи, которой она посвящена».

Вслед за книгой «О понимании» Розанов собирался писать такую же по величине работу под названием «О потенциальности и роли ее в мире физическом и человеческом». Потенция, считал он, это незримая, неосуществленная форма около зримой, реальной. Мир — лишь частица «потенциального мира», который и есть настоящий предмет философии и науки.. Литературным наставником, «дядькой» молодого Розанова стал Н. Н. Страхов, которого он назвал как-то «тихим писателем». Переписка между ними началась в январе 1888 года, когда Розанов размышлял над книгой «О потенциальности», а весной следующего года состоялась их первая встреча. (См.6)

Основные темы философских рассуждений В. В. Розанова - религия, пол, семья, образование. Проблемам  воспитания и образования посвящена не только отдельная книга "Сумерки просвещения", но и ряд статей ("Три главные принципа образования", "Афоризмы и наблюдения", "Педагогические трафаретки", "О гимназической реформе 70-х годов", "Город и школа", "Семья как истинная школа", "Беспочвенность русской школы" и др.), а также размышления на педагогические темы в книгах "Уединенное", "Опавшие листья", "Русский Нил". (См.2)

Глава 2.Образовательная концепция В.В.Розанова

1. Отношение В.В.Розанова к системе образования конца Х1Х - начала ХХ вв.

В. В. Розанов выясняет, почему современное образование не давая ни совершенной тени, ни совершенного света, порождает томительные сумерки. Причины этого педагог и философ В. В. Розанов видит в том, что церковь, семья, другие, столь же живые и конкретные, устранены от воспитания, им занимается в основном государство.

Государственное воспитание имеет в основном книжный характер, ученики верят на слово учителю, воспитателю. Все реальные ощущения, качества, идеи для него (воспитанника) заменят свою задачу.

При таком воспитании обременяется память, а сильные, страстные и деятельные стороны души остаются пассивными. Поэтому действительность теряет интерес для воспитываемых, которые сохраняют способность переживать ее лишь книжно. Поколение молодых людей, получивших, такое воспитание, безынициативно, бездеятельно, вяло.

При государственном воспитании воспитанники предстают огромной массой, государство слепо к лицам, именам, прошедшему и будущему индивида.

Причины сумерек просвещения кроются и в положении учителя и ученика.

Хотя учитель во времена Розанова имел право на пенсию после 25 лет работы в школе (чиновник другого ведомства должен был служить 35 лет), все равно при существующих условиях работы учитель был обречен на нездоровье и общественную изоляцию Выражение лица, движения, манеры держать себя и говорить выдавали учителя в обществе. Его все узнают, он для всех странен, всегда и для всех чужд. (См.4)

Прожив много лет среди учителей разных гимназий, Розанов, внимательно наблюдавший за их бытом, образом мыслей, особенностями характеров, подчеркивает, что это в огромном большинстве люди с чрезвычайно тонким душевным развитием. И вот эти люди, таковые порознь внутри в своей деятельности совокупной являются в таких чертах, ненавидимы учениками, ненавидимы городом; вредны семье. (См.4)

Почему же так происходит, где, в каких обстоятельствах, особенностях труда, в чем специфическом и незамеченном кроется причина этого поразительного явления.

Учитель должен не только изложить учебный материал, но и уметь заинтересовать им, направить внимание учеников на нужноe. Излагая из года в год один и тот же материал, учитель должен каждый раз находить новую манеру, новый способ изложения, чтобы его с интересом воспринимали ученики, чтобы не показаться смешным или неуместным, учителю необходимо приспосабливаться к слушателям, знать их возрастные особенности.

Однако «урок, даваемый в классе», — это не единственная его забота и даже не самая настоятельная: если этот урок прошел совершенно дурно, и даже формально дурно, это не ведет за собою никакого немедленного, болящего результата. В нашем обществе представление об учителе чисто языческое, грубо римское: «учитель» — это немножко «раб», конечно, «ученый» раб и все-таки не смеющий возвыситься до сравнения в положении с отцом детей, к которым он приставлен, и который есть для него немножко «господин». (См.4)

Это происходит потому, объясняет Розанов, что нет государственной заботы о просвещении.

Огромно значение личности в деле воспитания, однако этого не понимают руководители просвещения: для них важно только наличие диплома. Наблюдение, которому учитель подвергается, есть более административное, чем педагогическое. Важно, чтобы он не пропускал уроки и не являлся в школу в нетрезвом виде, а если он не умеет преподавать, не имеет такта с учениками: но ведь этого и не искалось в нем. (См.4)

 Учитель нуждается в улучшении своих материальных условий, низкая заработная плата отгоняет от школ активных, сильных людей.

Учителя захлебываются в уроках, бесконечных тетрадях. Учебная нагрузка учителя должна быть три часа в день, заключает Розанов. Количество учащихся в классах также должно быть сокращено.

Надо немедленно принимать меры в отношении учителя: энтузиасты, работающие в просвещении, не вечны.

Учитель и ученик — фигуры, осуществляющие процесс образования - нет учителя, нет образования и без ученика его тоже нет. И тот и другой нуждаются в заботе, внимании, помощи и со стороны царства, и со стороны науки, и общества. Работа учителя была далеко не творческой. Циркуляры, инструкции, отчеты переполняли учительскую жизнь. Полюбить так работу Розанов не смог: «Форма, а я бесформен. Долг: каждодневный долг казался в тайне души комичным».

Однако проблемы образования не были безразличны Розанову. Он стремился ему доступным способом их решить. После успешной публикации «Легенды о Великом инквизиторе Ф. Достоевского» в «Русском вестнике» публикуется основное педагогическое произведение мыслителя – «Сумерки просвещения» (названные по аналогии «Сумерками кумиров» Ф. Ницше).

Сам В. В. Розанов высоко ценил «Сумерки просвещения», считал эту книгу полезной и подчеркивал, что в ней каждая страница полна любви.

2. Основные идеи образовательной концепции В.В.Розанова

Представление Розанова о культуре и ее типах – центр его образовательной концепции. Своего собственного четкого определения культуры автор не дает, но у него есть уверенность в прямом родстве понятий «культуры» и «культа». Последнее определено у Розанова как «внутреннее и особенное внимание к чему-нибудь – предпочтение некоторого всему остальному». Таким образом, по Розанову, культурный человек всегда несет в своей душе какой-нибудь культ. Кроме того, культурного человека характеризуют сложность гаммы мыслей и чувств, действий и устремлений. Отсюда можно сделать опосредованный вывод о том, как понимал культуру Василий Васильевич Розанов: для него это система прочно устоявшихся в душе человека стереотипов умственной и внешней деятельности. (См.2)

В истории Европы Розанов выделяет три основных периода по принципу различия культур: «натуральная, голая человечность» в классическую эпоху Античности, отрицание человеческих радостей при служении Богу в Средние века и «несколько простое и грубое, но точное и удивительное знание человека о себе и о мире» – культ науки во времена Возрождения и Просвещения. Переход на новую ступень развития человечества неизбежно сопряжен с отрицанием прежней системы культурных ценностей и превозношением новой. Системы стереотипов и ценностей этих трех культурных эпох столь различны между собой, что конкретный человек в состоянии нести в своей душе лишь одну из них. К такой мировоззренческой позиции Розанов пришел в своих педагогических произведениях, несмотря на то что сам в других, более ранних, своих работах писал о сложном переплетении различных культур в душах потомков смешения рас и народов, происходившего, например, при взаимодействии арийцев и семитов, имевшем место на стыке Античности и Раннего Средневековья.

Несмотря на то что «Сумерки просвещения» написаны под непосредственным впечатлением от общения со славянофильской литературой, Розанов не противопоставляет ни Россию Европе, ни православие – католичеству, т.к. его цель – создать оригинальную педагогическую концепцию в противовес всем тем, что использовались в его время как в Отечестве, так и за рубежом.

В школах Европы в конце XIX века доминировало классическое образование: изучение древних языков совмещалось с христианской догматикой и естественнонаучными курсами. Европейская культура XIX века является, таким образом, эклектичной, что Розанов признает большим недостатком. Столь настораживающая Розанова эклектика европейского типа образования объясняется им с позиций политологии как стремление государства к контролю за обучением и воспитанием подрастающих поколений своих подданных. Розанов столь далек от лояльности по отношении к государству в своих «Сумерках просвещения», что эпиграфом к статье были предложены мрачные слова Фридриха Ницше: «Государством называется самый холодный из всех холодных ужасов». Фактически, государство представляется Розанову безнациональным, безрелигиозным и бездуховным, а следовательно – абсолютно бескультурным. Поэтому из пороков государства проистекают и пороки государственного образования. Скорее всего, такое резкое неприятие государства Розановым объясняется его личным конфликтом с бюрократической системой. (См.2)

Государство, будучи не в силах ни сохранить истоки национальной культуры, ни создать новую, механически объединяет элементы всех трех основных исторических культур с целью создания из новых членов общества неких универсальных людей по тому же самому чисто синтетическому принципу К лейтмотиву критики порождения бескультурного государства – гимназического образования – Розанов на протяжении всей своей статьи «Сумерки просвещения» неоднократно возвращается.

По Розанову, основная суть образования – укрепление человека в своей культурной среде на основе религиозной идеологии. Цель воспитания – формирование культурного человека, т.е. человека, исповедующего  религиозный культ (любой, не обязательно христианский православный). (См.2)

Анализируя педагогические работы Василия Васильевича Розанова, в частности сборник «Сумерки просвещения», можно констатировать наличие в его творчестве законченной педагогической концепции. Поскольку под образовательной концепцией понимается построенная на определенной теоретико-методологической базе система идей, дающая представление об образовании как феномене, прежде всего следует рассмотреть особенности методологического подхода, которым руководствовался Розанов. «Сумерки просвещения» и другие, более поздние, сочинения Розанова содержат заключения автора по наиболее часто обсуждаемым в его время вопросам педагогики – науки, которая, по его мнению, никогда не станет точной. Поэтому он стремится прочь от наукообразной утилитарности в объяснении явлений воспитания. Он предпочитает сравнению роли воспитания с другими факторами в формировании личности конкретное наблюдение: внимательно наблюдая, всегда имеешь шанс наткнуться на какой-нибудь интереснейший штрих, благодаря которому начнешь смотреть на проблему с другой стороны. Вообще, неверно, абсолютно ошибочно прикладывать ко внутреннему миру человека какие-либо механико-статистические методы, ибо душа человека развивается асимметрично, непредвиденно. Розанов с большой любовью отзывается о детях, называя их «любимцами Божьими», потому что детская душа верит людям и любит их.

Душа – не просто чистый изначально лист, на который в течение всей жизни записываются впечатления, и поэтому неверно утверждение о прямой пропорциональной зависимости богатства личности человека от обилия внешних впечатлений. Рассуждая таким образом, Розанов исходил из собственных ощущений, когда прочитанные книги не вызывали отклика в его душе, до тех пор пока он не обнаруживал в своей жизни либо в жизни авторитетных для него людей случаев, наглядно подтверждающих то, что описано в книгах. Лишь при индивидуальном обращении к человеку жизненных событий начинает глубокомысленно работать душа, стараясь осмыслить прочитанное, увиденное, услышанное. Поэтому иногда один откровенный разговор с человеком одинакового с тобой уровня развития или даже случайно вычитанная мысль может послужить поворотным толчком в жизни твоей души.

Развитие человека по Розанову – величайшее чудо и таинство: «Человек беспределен. Сама суть его – беспредельность». Отсюда проистекает принципиальный розановский тезис, высказанный им еще в его самой первой книге, «О понимании»: познание начинается со стремления понять. Понимание как метод любой науки, в том числе и педагогики, не ставит целей, а начинает с цели – сделать. Понимание феномена человека требует особых средств, а не разложения на психологические элементы и качества личности. Только целостный подход к человеку может помочь науке решить проблему понимания человека. И соответственно успешность воспитания напрямую зависит от степени интуитивного понимания внутреннего мира воспитуемого человека. (См.2,3)

Важным средством понимания Розанов считает сомнение. Вот почему он считает совершенно недопустимым изгнание сомнений из науки, вот почему его книги полны сомнений; метод сомнений он положил в основу всех своих работ. Некритическое отношение к знанию, признание за наукой непогрешимой истины губительны. Розанов постоянно перепроверяет все увиденное, услышанное, никогда не довольствуется однажды полученным ответом.              

Согласно розановской концепции, одна из главных целей воспитания – поддержать содержащееся в душе каждого дыхание Творца природы, чтобы обеспечить человеку понимание смысла своего существования, своего места в мире, то есть приобщение его к вечным религиозным ценностям. «Без всех тех знаний, о которых молчит наука, в которых немо государство, которых не знает искусство и которые озаряют нашу жизнь, осмысливают наше лицо в религии, в церкви, в единении нашем с темью веков и далью народов..» человек не может считаться воспитанным и образованным. Нерелигиозный же человек, не признающий ни загробной жизни, ни каких бы то ни было идеалистических ценностей, по Розанову, живет по циничному принципу «один раз живем, все дозволено, а после нас – хоть потоп».

Неприятный парадокс, суть которого состояла в том, что в гимназии воспитывались верноподданные люди, а выпускались зачастую вольнодумцы, бунтари, даже революционеры, в свете розановских идей объясняется просто: разрывом цели воспитания с самим воспитанием. В содержании образования всегда есть такие элементы, что, изучая их, ученик развивает свою мысль совсем не в том направлении, в каком ее задумано развивать данными элементами программы. Интересны размышления Розанова на тему борьбы с нежелательными идеями, способными склонить молодежь к фанатичной приверженности. Он писал,что 16-27 лет каждый русский бывает не только парламентаристом и республиканцем, но непременно дарвинистом, позитивистом, социалистом, философом. Мальчикам и девочкам в провинциальных русских семьях следовало бы давать читать «На ножах» Лескова.. (См.4)

Розанов точно подметил прискорбную черту русского общества своего времени: контрпропаганды наставниками среди учащихся не велось, зато сплошь и рядом из гимназии исключали с «волчьим билетом» за участие в рабочих кружкáх, митингах, за сбор денег на революцию, хранение запрещенной литературы и т.п. Само собой, это не отвращало молодых людей от социальной озлобленности, а только способствовало дальнейшему прочному овладению разрушительных идей умами миллионов россиян…

Талантливость, учит Розанов, произрастает из одного, но глубокого интереса ребенка к чему-то конкретному. Многие родители и особенно учителя в своей любви к ребенку, в желании всячески ему помочь развиться, забывают о том, что все должно идти по естественному плану, заложенному в самой природе растущего человека. Они искусственно вмешиваются в этот процесс, стараются привить ребенку чуждый его душе интерес. (См.3)

Успешность учительского труда определяется прежде всего не технологизированностью учебного процесса, а интуитивным знанием учителем внутреннего мира воспитанников. Недаром Розанов упрекает общество в том, что, усиливая государство, оно все больше снижает роль семьи в воспитании молодого поколения. Василий Васильевич совершенно уверен в том, что резкий переход от интимного мира семьи в мир официальных отношений неизбежно травмирует душу ребенка (сейчас бы сказали: начиная учиться в школе, ребенок испытывает повышенный стресс). И все же сохранение нравственного начала в учащихся возможно и в официальной школе – если внимательный и сострадающий учитель умело пестует душевный настрой учеников, позволяющий им справиться с поставленными перед ними жизнью новыми задачами и при этом не озлобиться. Наличие у преподавателя интуиции Розанов считает важнейшим условием адекватного восприятия мира детства и верного обращения с ним. При этом интуиция не должна противопоставляться педагогическим технологиям, а тем более – вступать с ними в противоречие. Розанов отнюдь не отвергает педагогические технологии: он и по собственному учительскому опыту прекрасно знает, что с одной интуицией не сумеешь методически подготовить качественный урок. Технологии облегчают выполнение чисто специальных задач (план урока, техника изложения материала, проверка знаний и т.д.), а интуиция сосредотачивается на задачах творческих. (См.2)

Интересно и оригинально предположение Розанова о том, кто обычно становится хорошим педагогом, а кто – ученым. Учитель настоятельно и неторопливо объясняет суть учебной проблемы, а ученый со своим быстрым умом и стремлением к истине, которой овладевают экспериментально, зачастую оказывается не приспособленным к атмосфере школьного класса. Другими словами, по Розанову, туго соображающий троечник скорее станет талантливым учителем, а блещущий, схватывающий все на лету отличник, метящий в большую науку, ученым и станет.

Негативные соображения Розанова как будто подтверждались отношением государства к учительству: при царизме учитель отправлялся на пенсию после 25 лет службы – довольно-таки быстро списывали на слом, если не сказать большего…  Фигурка нашей «сельской учительницы» стала почти классической в своем смирении и безропотности…. (См.6)

Также довольно оригинально мнение Розанова о том, что учителя не только учат детей, но сами обогащают свою внутреннюю культуру у своих воспитанников.

Совершенно не оправдывает В.В. Розанов стремление современной ему системы образования воспитывать людей, покорных внешним правилам поведения: это реакционно и убивает духовность нации. Единственное, чего Розанов действительно призывает требовать от учеников, – это охота к чтению. Со свойственным ему радикализмом, Розанов делил учеников, а также и учителей на читающих и нечитающих. У первых ум всегда работает, и они могут в свободное от режимного поведения время заняться самообразованием, а вторые ищут отдохновения от казенной жизни в пагубных пристрастиях: в раннем возрасте это относительно безобидная шаловливость, а в более старшем – и кутежи с развратом. Перед выпускниками российской гимназии лежала прямая дорога в государственную контору, а потому страну наполняли миллионы скучающих разночинцев, которых Розанов сравнивал с раковыми клетками. Действительно, пройдет несколько десятилетий (и Розанов это еще застанет), и наступит «России черный год»: эти не нашедшие себя в жизни клеточки общественного организма, которых станет недопустимо много, приведут его к гибели…(См.4)

По одному из тезисов Розанова, «эпоха, с религиозной серьезностью понимающая себя и свой смысл в истории, – вот что одно воспитывает». Религиозное начало должно превалировать в педагогике потому, что без высших ценностей смысла человеческого бытия средства воспитания превращаются в средства манипулирования ребенком, ослабляет и принижает его. Именно из религиозно нравственного воспитания ребенок усваивает тесную взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего, а нигилизм, ложащийся печатью на чело каждого, кто воспитывается бездуховно, является почвой для любой захватывающей своей злобой и разрушительностью идеи, вплоть до «русского бунта, бессмысленного и беспощадного».

Все безумие эпохи Розанова, которая, как показала история, закончила свои дни в череде кровавых революций и гражданских потрясений, выражалось в том, что школа не смогла преодолеть представление, что все вокруг человека и он сам – случайно, временно, не нужно…. (См.4)            

Споры современников о классическом и реальном образовании Розанов разрешал просто: он считал классику продуктивной  во все времена и во всех странах. Математика и древние языки всегда требуют не столько усвоения содержания, сколько внимания и рассудка, а значит, развивают ум человека – это аксиома. Научившись решать проблемы, поставленные в учебных заданиях, человек сможет достойно встретить и проблемы, которые поставит перед ним жизнь и наука. Вот как, например, Розанов доказывает, почему он в оценке основополагающего значения для образования отдает предпочтение латыни. Он полагает, что формальное значение принадлежит лишь латинскому языку и математике, предметам методическим… (См.4)

Взгляды Розанова об исключительной роли классического образования выглядели в глазах современников ретроградными: в стране наблюдался невиданный научно-технический прогресс, требовались инженеры, физики, химики, физиологи, а Василий Васильевич ратовал за мертвые языки. С практической точки зрения, противники Розанова правы, но они не осознавали того, что этот талантливый автор всего лишь доказывал необходимость формирования у молодого поколения системного и глобального мировоззрения.

Итак, школа, по Розанову, должна строиться на четко осознаваемых принципах, гармонирующих воспитательную деятельность. Из этих принципов самый важный – принцип индивидуальности, потому что человек проявляется только через индивидуальность, которая выражается в задатках мироощущения и осознания жизни. Истинную пользу приносит только то обучение, которое учитывает своеобразие и индивидуальность. Ведь именно в индивидуальной работе головы, наделенной ярко своеобразным интеллектом, возносится гениальный ученый, чьи открытия переворачивают мир, над множеством голов, которым ничего для человечества нового и полезного не суждено дать. Второй важный принцип, который можно сформулировать из педагогической концепции Розанова, но о котором часто забывают, – школа должна быть местной по самой своей сути, т.к. оторванная от особенностей местной жизни школа не опирается на жизненные ассоциации учащихся и следовательно, не может дать твердое, истинное знание. Исключительно важны в школе такие учителя, которые не просто механически транслируют в головы своих учеников сухой общий материал, но не забывают постоянно украшать школьные будни  яркими замечаниями, живыми и образными картинами из наиболее интересных особенностей местных природы и жизни человека. (См.5)

Не будучи против ни одного типа школы, Розанов рекомендует только четко отделять друг от друга разные по своему основному программному направлению учебные заведения: церковноприходские и епархиальные школы должны обучать детей ветхо - и новозаветной истории, церковной догматике и литургии; реальные и коммерческие училища – физике, химии, математике, экономике, правоведению и другим наукам; классические же гимназии – в основном древним языкам, причем наибольшее внимание уделяется чтению в подлиннике древних поэтов, писателей, ораторов и философов, т.к., как уже упоминалось, Розанов считал обязательной передачу материала с сохранением живых черт изучаемой культуры. Розанов все же не может удержаться от определенного субъективизма в своей концепции: хотя он и признает право на существование строго научных учебных заведений, хорошо видно его особое предпочтение церковным и особенно классическим школам. Он писал, что впечатления, идущие из круга точных наук о внешней природе, несравненно менее восхитительны, нежели те, которые идут из античной древности или христианства. Образование реальное не воспитательно; будучи даваемо с отроческих лет и до поры возмужалости, оно, конечно, неизмеримо увеличивает количество содержащегося в душе, но… почти не изменяет при этом самой души, не утончает ее требований, не возвышает ее стремлений, не делает ее более чуткой или отзывчивой при восприятии. Поскольку Розанов предлагает максимально приблизить учащихся к культуре изучаемой эпохи и цивилизации, он не признает никаких антологий, альманахов или адаптаций – только оригинальные тексты, причем штудировать их требуется до тех пор, пока в поте лица ученик не прочувствует всю прелесть древних авторов и не проникнется их духовным наследием. Краткие сведения о важнейших лицах без живых образов и смыслов сильно уступают, по мнению Розанова, образному изложению событий истории. Розанов совершенно прав, говоря, что только начинающему входить в мир ребенку трудно освоить принципиальные различия культур, которые создавались человечеством в совершенно различные эпохи и подразумевают взаимоисключающие картины мира. Предупреждения Розанова учитывать дидактические трудности на пути усвоения ребенком культурных ценностей как никогда важны для современных педагогов.(См.4)

Впрочем, Розанов постоянно подмечает, что трудная школа всегда полезнее легкой и школьное обучение должно стремиться к поэтапному пробуждению способностей ученика на пути освоения постепенно все более сложных учебных задач.

Самым тяжелым результатом неверного воспитания, считает Розанов, является душевная апатия, приводящая к непробуждаемости потребностей в деятельности. Это исключается в бедных многодетных семьях, где ребенок с ранних лет включается в жизнедеятельность семьи с традиционно сложившимся укладом. Дети же избалованные, «педагогически обставленные» своими богатыми любящими родителями, часто нуждаются в жестком внешнем толчке для начала духовной работы над собой. Физическое наказание в этом случае, указывает Василий Васильевич, если не идеально, то по крайней мере очень полезно. (См.3)

Розанов, казалось, никогда не боялся быть непонятым. Например, у него воспитание духовного здоровья человека трудом граничит с познанием суровой нужды: ребенок должен знать проблемы семьи и принимать посильное участие в их решении. Чрезмерно опекаемые дети часто обставлены всевозможными пособиями и развивающими игрушками, но не воспринимают учения, потому что растут пресыщенными и четко не осознают необходимость развития. Зато дети из бедных и неблагополучных семей намного чаще оказываются исключительно пытливыми и требовательными к себе учениками: они стремятся вырваться из этой беспросветной среды вечной неустроенности быта, хлопот о маленьких братишках и сестренках и забитости бесправного человека перед лицом сильных мира сего. Все чаще во времена Розанова люди из самых низов русского сословного общества достигали высот самосовершенствования, всеобщего признания, а самое главное – высокой нравственности и культуры, а выходцы из знатнейших семей так всю жизнь и оставались посредственностями, притом зачастую со скуки скатывались в пучину разврата. Причину этого социального феномена Василий Васильевич видел в намного более развитом именно у простых людей стремлении познавать окружающий мир и развивать свою духовность.

Миры взрослых и детей, по Розанову, глубоко антипатичны друг другу, потому что нормы поведения и система ценностей у детей всегда намного чище и нравственнее, чем у взрослых, у которых достижение успеха почти всегда сопряжено с лицемерием, условностью, а часто и с откровенной ложью и коварством. Но беда в том, что дети быстро перенимают негативные черты взрослых и становятся хитрыми, злобными, жестокими и жадными, либо наоборот – пассивными, безответственными, нерешительными. Поэтому еще одна важнейшая задача педагога – способствовать формированию личности своего воспитанника путем воспитания у него положительных черт и недопущения формирования отрицательных. Например, он не должен забивать ребенка своим авторитетом настолько, что тот становится подавленным и робким, поэтому всегда требуется вовремя останавливаться в помощи ученику при решении задачи – чтобы он сам постарался найти решение. Ведь для воспитания характера ребенка всегда лучше его собственное, личное решение, пусть порой и неверное, чем решение, навязанное кем-то другим.

Розанов дает нам понять, что школа – настоящий индикатор состояния общества. Весь ход истории XX столетия доказывает нам справедливость данного мнения: именно в школе непосредственным образом проявлялись все социальные изменения и потрясения. И если не всегда удается добиться желаемого воздействия новой системы общественного воспитания на самое податливое звено общества – детей, то на ком как не на школе лежит ответственность за неудавшийся социальный эксперимент? Опыт истории показывает даже, что практически всегда далеко идущие планы социального заказа расходятся с результатом: дети едва ли вырастают такими, какими их задумывают воспитать взрослые. Недаром во времена Розанова одним из наиболее характерных проявлений кризиса русского общества был конфликт всех против всех вокруг и внутри школы. Гимназисты теряли интерес к учебе; их родители жаловались на оторванность обучения от реальной жизни и абстрактность воспитания; церковь и государство тщетно боролись за сохранение изжившей себя модели образования. Россия в итоге пришла к революционной катастрофе, и ее во многом предопределила именно нерешенность школьного вопроса. (См.2)

3. Принципы образования

Опорные постулаты системы образования В. В. Розанова изложены в статье «Три главные принципа образования», в которой он предлагает свой вариант более эффективной работы школьной системы. Обратимся к ней.

 Прежде всего - это принцип индивидуальности. Причем индивидуальность должна быть сохранена как в ученике, так и в учебном материале. Здесь Розанов противопоставляет человека животному, потому что человек есть всегда особенное, не просто род, вид, разновидность. Он утверждает, что личность - его высшее глубочайшее определение; и отвечая этому определению, каков бы ни был тип школы, система образования только та будет образовательною, где не будет нарушен этот принцип индивидуальности. (См.4)

 Он предлагает сохранить ребенка как можно дольше в семье, поставить его как можно ближе к церкви, потому что они индивидуальны в способах своего воздействия, в своем воззрении на человека, знают не только род, но и его лицо. Поэтому «менее всего доверяйте большим, строго организованным, хорошо дисциплинированным школам». Школа является органом государства, которое не видит лиц, не знает их имени, их прошедшего, их надежд на будущее. Это строгая внешне абстрактная форма, чувствующая лишь группы людей. Семья же вникает в лица, вспоминает прошлое, надеется на будущее. Отсюда - таящийся всюду антагонизм между семьей и школой, несмотря на видимый союз между собою.

Еще одним важным принципом является принцип целости. Он требует, чтобы всякое входящее в душу впечатление не прерывалось до тех пор другим впечатлением, пока оно не внедрилось, не окончило своего взаимодействия с нею, потому что лишь успокоенный в себе, незанятый ум может начать воспринимать плодотворно новые серии впечатлений. Только целостное впечатление эффективнее всего будет воздействовать на художественное чувство, на волевое стремление, на разум. (См.4)

Не менее важным представляется Розанову сохранение целости, индивидуальности в учебном материале, он пишет, что необходимо свести к minimum’у учебную переработку памятников и довести до maximum’a их непосредственное изучение... Ребенок вынужден запоминать лишь схемы всего действительного, плод нашей абстракции от созерцания реального мира. Учебная переработка, изложение своими словами памятников недопустимы. (См.5)

 Розанов считает, что лучшая школа - это та, которая суживает курсы и в то же время углубляет. Он предлагает сделать в один день три получасовых урока (вместо 5-6 коротеньких), чтобы каждый был обильным по количеству сообщаемых сведений. Домашнее задание к такому уроку тоже представляет собой достаточно объемный законченный материал.

«Нужно долгое, вдумчивое к одному чему-нибудь отношение, чтобы это одно стало нам дорого, чтобы оно овладело нами после того, как мы им овладели». Розанов пишет, что школа, где нарушен принцип индивидуальности, не воспитывает, не образует; где нарушен принцип целости - не влияет, не сообщает каких-либо убеждений, не дает веры во что-нибудь. (См.5)

 Принцип единства есть третий и последний, на котором может быть построено истинное образование. У Розанова следующим образом характеризует этот принцип, утверждая, что все образующие впечатления, падающие на … единичную душу должны быть непременно одного типа и не должны идти из источника одной какой-нибудь исторической культуры, где они развились (как факты, сведения, воззрения и т.д.) друг из друга, а не друг против друга. Нужно оставить попытки соединить христианство с классической древностью, или жития святых с алгеброй. (См.5)

 Не следует смешивать три типа образования: античную классику, христианство и позитивную науку. Эти типы знания разнородны: в их основе лежат различные мировоззрения. Каждый тип знания имеет место в определенной школе: церковноприходские школы и епархиальные училища обращаются к христианству; реальные и коммерческие училища основой своего образования избрали позитивную науку; наконец, античная классика - фундамент классических гимназий. У этих трех типов образования разные исходные основания: античность, религиозное мышление, позитивная наука. Это должен учитывать учитель, чтобы помочь ученику разобраться во взаимоисключающих, созданных в процессе развития человечества картинах мира.

Розанов писал: «Есть в природе закон, по которому два луча света, известным образом направленные, взаимно интерферируются и вместо того, чтобы производить усиленное освещение, производят темноту; есть нечто подобное и в душе человека: и в ней так же интерферируются образующие впечатления, если они противоположны по своему типу, и вместо того, чтобы просвещать ум и сердце, погружают их в совершенный мрак. Этот мрак хаоса, когда сведения есть, когда знаний много и , однако, нет из них ни одного дорогого, не осталось ни тени веры во что-нибудь, убеждения, готовности, потребности, - кто теперь не узнает его в себе, не скажет: «Это -   я  , это – моя пустота»?

     Заключение

Анализ взглядов В.В. Розанова на проблемы школы позволяет констатировать в его творчестве наличие завершенной образовательной концепции. Не стремясь копировать общепринятые положения передовой науки своего времени, Розанов строил свою концепцию на собственных оригинальных идеях, которые представляли собой альтернативу официальным взглядам на образование.

Мировоззрение  Розанова и развитие его методологических взглядов в значительной степени обусловлены внешними обстоятельствами жизни и творческой биографии автора: его личный опыт работы в гимназиях, вкупе с тяжелыми семейными драмами привел к конфликту с образованием, заставил остро воспринимать недостатки российской школы (как то: коллективный способ обучения приводит к тому, что учитель обращается не к каждому конкретному ученику, а к толпе; обучение идет без прикосновения к произведениям науки и искусства в исконном виде, но всегда только – к переработанным, «адаптированным»; и т.д.), что в конечном итоге вылилось в нетрадиционную образовательную концепцию.

Педагогические идеи В.В. Розанова базируются на культурологических принципах. Главной отличительной чертой современной ему европейской культуры он считал ее эклектичность. Три разнородные системы ценностей вкладываются в воспитуемого, что и определяет кризис европейского образования.

Розановым предложен проект системы образования: он попытался построить разные типы учебных заведений на разных системах культуры. В этом и заключается вариативность образования.

Мысли В. В. Розанова о развитии индивидуальности сегодня особенно актуальны. Три принципа образования  должны помочь сформировать целостное мировоззрение у молодого поколения, помочь ему в духовной и нравственной ориентации. Застой в русской школе Розанов связывал с нарушением этих трех принципов

   Мы надеемся, что изучение педагогического наследия Розанова не только дополняет наши представления о русской философской и педагогической мысли, но и позволяет обогатить современную педагогику целым рядом идей и положений.

    Но главное, школа в России, по Розанову, нуждается в осмыслении целей образования и воспитания учащихся в контексте современного этапа культурно-исторического развития общества. Однако на практике мы не имеем и не имели того, что можно было бы назвать, философией воспитания и образования, т.е. обсуждения самого образования, самого воспитания в ряду остальных культурных факторов. И сегодня данную постановку вопроса вряд ли можно считать устаревшей.

К творческому наследию Розанова, в особенности к его педагогическим сочинениям, после его смерти обращались крайне мало, и лишь в последние годы этот автор становится все более читаемым и цитируемым. Педагогика обращается к его идеям потому, что он, не в пример многим другим, видел всю многогранность процессов образования и воспитания и всегда стремился подчеркивать множественность решений и подходов. Нам представляется, что со временем педагоги будут все больше прислушиваться к неумолкающему голосу этого талантливого русского мыслителя.

Литература

1. Константинов Н.А., Медынский Е.Н., Шабаева М.Ф. История педагогики. – М.: Просвещение, 1982

2. Крикунов А.Е. Образовательная концепция В.В. Розанова (историко-педагогический анализ): Автореф. дис. канд. пед. наук: Спец. 13. 00. 02. – общая педагогика. – Елец, 1999

3. Крикунов А.Е. Педагогические идеи В.В.Розанова в прошлом и настоящем. // Энтелехия, №1. – 2001

4. Розанов В. В. Сумерки просвещения. — М., 1990

5. Розанов В. В. Уединённое.- М., 1990

6. Фрадкин Ф.А., Плохова М.Г., Осовский Е.Г. Лекции по истории отечественной педагогики: Учебное пособие для студентов высших и средних учебных заведений. – М., 1995