«Смог бы я выжить?», «Хватило бы у меня мужества помогать другим?» - на эти вопросы обучающиеся отвечают в конце урока.

День памяти жертв Холокоста каждый год отмечают 27 января. О чудовищной трагедии XX века написаны тысячи книг (и это не только «Дневник Анны Франк» или «Мальчик в полосатой пижаме»). И каждая —свидетельство страшных преступлений, которых не должно было случиться и которые всё-таки случились.

Воспоминания тех, кто пережил Холокост

Это очень … невыносимо страшная подборка личных воспоминаний людей, переживших Освенцим и Треблинку, спасшихся из Варшавского и Каунасского гетто, сумевших побороть в себе ненависть и страх и сохранить способность радоваться жизни. Это тяжело, но необходимо читать всем, чтобы знать и помнить, до какого ужаса могут дойти люди в страсти к уничтожению друг друга.

Сэм Ицкович, 1925, Макув, Польша Описывает газовые камеры в Освенциме.

Сначала они запускали туда всех женщин, а потом уже мужчин. Иногда оставалось 20 или 30 человек лишних, которые туда не помещались, так что детей они всегда оставляли на потом. И когда бункер уже заполнялся настолько, что больше людей уже не помешалось, не помещалось… они пускали детей ползти прямо по головам, просто заталкивали их внутрь, чтобы уместить всех. И тогда за ними захлопывалась дверь, толстая дверь, толщиной около шести дюймов… И потом изнутри слышался только громкий стон: “Шма…” (начало иудейского символа веры) и больше ничего. И это занимало от пяти до десяти минут.

Шарлин Шифф, 1929, Горохов, Польша Рассказывает, как добывала пищу, чтобы выжить в лесах после своего побега из Гороховского гетто.

Я не знаю, но это поразительно, каким изобретательным ты становишься, когда ты голоден и окончательно доведен до отчаяния. Я никогда бы… даже когда я сама произношу это, я не могу поверить. Я ела червяков. Я ела жуков. Ела все, что только можно было положить в рот. И я не знаю, иногда я чувствовала себя ужасно. Там росли какие-то лесные грибы. Я уверена, что среди них были несъедобные, не знаю, ядовитые. Меня тошнило. С желудком творилось что-то кошмарное, но я все равно их ела, потому что мне необходимо было хоть что-нибудь жевать. Я пила воду из луж. Ела снег. Все, до чего только могла дотянуться. … И… ох… мне случалось есть дохлых крыс, да, я их ела.

Мартин Шпетт, 1928, Тарнов, Польша. Описывает расправу над евреями в Тарнове.

Я… весь день я подглядывал через щели между досками дранки. Отец говорил мне, чтобы я не смотрел, но как бы там ни было, я был ребенком, и любопытство было сильнее. И… ох, с крыши открывался вид на кладбище, и фургоны с телами… с мертвыми телами приезжали туда. И группы… они приводили туда группы евреев, которые должны были рыть котлованы, и тела сваливали туда, а потом тех, кто рыл котлован, их тоже расстреливали, и следующие, кого приводили на их место, сталкивали их трупы в этот котлован и сверху… сверху их заливали известкой, а следующая группа засыпала этот котлован и копала новый. Они приводили туда… они приводили туда беременных женщин и даже не тратили на них пули. Их закалывали штыками. Крики матерей, у которых они… у которых они вырывали из рук детей. И крики этих детей я слышу до сих пор.

Мисо (Михаэль) Вогель, 1923, Яцовце, Чехословакия. Рассказывает о крематориях в Биркенау.

Но сам лагерь — это действительно была настоящая фабрика смерти. В Биркенау было четыре крематория, две газовые камеры, два… два крематория по одну сторону железной дороги, две газовые камеры и два крематория по другую сторону. И рельсы подходили прямо туда, к крематориям. И весь лагерь видел. Вы видели пламя — не только дым — вы видели языки пламени, которые вырывались из труб. Ну конечно, когда они сжигали “мусульман” — так называли тех, от кого остались одни скелеты, — тогда шел только дым. Но когда горели люди, в которых еще оставалось немного жира, то из труб вырывалось пламя.

Пэт Линч, США. Медсестра. Рассказывает о том, в каком состоянии были оставшиеся в живых заключенные во время освобождения лагеря.

Они были крайне истощены. Я не могла поднять ни одного из них. Я пыталась, но если бы мне удалось приподнять их, у них могла порваться кожа. Так что передвигать их нужно было очень, очень осторожно. Их кожа была ужасно тонкой. И вот я звала… ох, нужно было как минимум три человека, чтобы один… один держал голову, другой ноги, и мы очень осторожно поднимали их и выносили за ворота и дальше, подальше от этого места. … И мы не могли делать им уколы [подкожные инъекции] потому что не было места, куда ввести иглу. У них совсем не было кожи… не было мышц, только кожа и кости. Им просто некуда было сделать укол.

Казимир Печовски.

        Приблизительно 1.1 миллиона человек были убиты в концентрационных лагерях Освенцима между 1940 и 1945 годами. Нацисты в этом лагере убивали более сотни людей каждый час, и только 144 сумели сбежать за всю историю существования лагерей. Среди них был Казимир Печовски, побег которого с тремя другими мужчинами похож на голливудскую драму.
Печовски уже собрался бежать из родной Польши, когда нацисты вторглись на её территорию в 1939 году. 19-летний парень был пойман на венгерской границе во время попытки вступить в ряды сопротивления. Восемь месяцев спустя он был одним из первых, отправленных в Освенцим.

        Печовски пришлось строить лагерь. Он был среди рабочих, вынужденных перемещать тела мужчин, женщин и детей, застреленных СС. Заключённых заставляли работать по 15 часов в день. Но некоторым заключенным давали работу, которая предоставляла им доступ к списку запланированных казней. Один из друзей Печовски, Евгениуш Бендера, узнал, что его собираются застрелить. Бендера сказал Печовски, что может организовать автомобиль для побега, но автомобиля было недостаточно.

        У них был доступ к складским помещениям, где хранилось всё: от униформы до боеприпасов. Однажды утром Печовски ослабил болт на двери, ведущей в подвалы складских помещений. Это было 20 июня 1942, суббота. В выходные на территории лагеря было меньше немцев. Четверо заговорщиков собрали контейнеры с отходами с кухни и сказали охране, что им поручили избавиться от них. Охрана выпустила их с территории главного лагеря.

Четверо мужчин покинули основную территорию и переоделись в униформу СС. После Бендера использовал дубликат ключа, чтобы пробраться в гараж и украсть самый быстрый автомобиль в Освенциме, который принадлежал командующему лагеря. Они успешно доехали до главных ворот, но не знали, будет ли им нужен пропуск, чтобы выехать с территории. Когда они приблизились, ворота были закрытыми. И тут Печовски в форме самого высокопоставленного офицера СС блестяще сыграл одну из самых знаковых ролей в своей жизни. На чистейшем немецком он начал вопить на охрану, чтобы те открыли ворота, угрожая в противном случае расправой. Перепуганная охрана повиновалась.

После двух часов езды по просёлочным дорогам четверо мужчин бросили автомобиль и продолжили путь пешком. Печовски и Бендера присоединились к польской армии, чтобы бороться с нацистами. Согласно Печовски их смелый и дерзкий побег стал причиной одной из самых известных особенностей изображения Холокоста — татуировки с номерами. Согласно Печовски "ни в одном другом лагере не использовали нумерацию — именно наш побег стал этому причиной”.

Семья Чигер.

        Одно из самых больших еврейских гетто, созданных нацистами, находилось во Львове, Польша (до 1944 Львов не был в составе Украины). Когда в город вторглись нацисты, там проживало 200000 евреев, половина из них — беженцы из Германии. В июне 1943 немцы ликвидировали гетто, в процессе убив тысячи евреев. За неделю до этого небольшая группа во главе с человеком по имени Игнацы Чигер прорыла путь на свободу через пол здания, используя только столовые приборы. Они хотели найти место, чтобы спрятаться, но прежде чем они смогли найти новый дом, их нашли коллекторные рабочие. Среди них был Леопольд Соча, главный смотритель всей канализации города.

Соча сочувствовал их тяжёлому положению и не сдал их, но жизнь в коллекторах была адом. Канализация города стекала в стремительную реку Полтва. В начале их 14-месячного пребывания под землёй один человек был смыт в реку и погиб. Коллектор был заполнен городскими крысами, которые пытались украсть еду у людей. После пяти недель пребывания, группа была обнаружена недружелюбными рабочими и была вынуждена уйти в темноту. Им повезло наткнуться на рабочих, которые знали их и которые увели их глубже к новому укрытию.

Когда шёл дождь, их коллектор заполнялся водой, и оставалось только несколько сантиметров пространства. Родители во время дождя держали своих детей лицами прижатыми к потолку, чтобы те не утонули. Кристина Чигер из-за этого стала бояться дождя. “Я сидела и слушала, идёт ли дождь, и начинала паниковать, как только слышала стук капель”, — говорила она позже. Оба её ребёнка заболели корью, но оба чудесным образом выжили. Одна из женщин была беременна, когда они вошли в коллекторы. Когда ребёнок родился, его крики угрожали выдать существование группы. Давая показания в 1947, Кристина рассказала, как “накрыли ребёнка раковиной. Он задохнулся и был выброшен в Полтву”.

Из 21 человека, которые спустились в коллекторы, выжили только 10. Кристина была вне себя от радости, когда в город вошла Красная Армия. Её брат Поелек, слишком маленький, чтобы помнить большую часть жизни вне коллекторов, боялся света и людей. Он кричал, умоляя семью вернуться под землю.

Рольф Джозеф.

У братьев Джозефов, Рольфа и Альфреда, всё сразу пошло не так. Они были подростками из еврейской семьи, когда Гитлер пришёл к власти, но главная проблема заключалась в том, что они жили в Берлине. Их отец сражался на стороне Германии во время Первой мировой войны, таким образом, они цеплялись за надежду, что семье будет хорошо в родном городе. Но в 1940-м мальчики остались одни, их родителей арестовали и отправили в лагерь.

Никто не мог защитить их. Таким образом, они жили отдельно, но встречались каждую среду в 11:00, пока в 1942 году эта традиция не нарушилась. К Рольфу пришёл немецкий солдат и забрал для допроса. Он был заперт в клетке Гестапо в течение многих часов и не мог сообщить о своём местонахождении брату. На следующий день Рольф оказался в поезде следующий в Освенцим.

Рольф взял пару плоскогубцев из набора инструментов в фургоне, который вёз его на вокзал и использовал их, чтобы выбраться из наручников. Рольф и поддерживающие его заключённые смогли сломать доску вагона и спрыгнуть с поезда.

Но свобода Рольфа была недолгой. На пути к Берлину он был снова арестован. Он был избит так сильно, что заболел эпилепсией. Но Рольф не сдавался и разработал план. Когда его оставили в покое, он поцарапал себя и убедил охранников, что страдает скарлатиной. Немцы, боящиеся подхватить от «нечистого» ещё какую-нибудь заразу, перевели Рольфа в больницу. Охрана стояла возле комнаты Рольфа на третьем этаже, но он выпрыгнул из окна.

Несмотря на повреждение позвоночника, Рольф прополз через город к своему старому укрытию. Его брат был там, и старуха, которая приняла их, перевезла братьев в свои владения в предместьях Берлина. Братья были освобождены Красной Армией в 1945, и Рольф стал инженером.