История создания поэмы "Мертвые души" Гоголя: творческая история, замысел

Замысел поэмы
После создания комедии "Ревизор" Гоголь чувствует потребность написать серьезное сочинение. В 1835 году А. С. Пушкин предлагает Гоголю любопытный сюжет (сюжет будущих "Мертвых душ"). Гоголю нравится эта идея, и он с энтузиазмом приступает к работе:

"...Пушкин <...> отдал мне свой собственный сюжет, из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы, и которого, по словам его, он бы не отдал другому никому. Это был сюжет «Мертвых Душ». <...> 

После «Ревизора» я почувствовал, более нежели когда-либо прежде, потребность сочиненья полного, где было бы уже не одно то, над чем следует смеяться. Пушкин находил, что сюжет «Мертвых Душ» хорош для меня тем, что дает полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров..." (Н. В. Гоголь, "Авторская исповедь")
Начало работы в Петербурге (1835 г.)
Гоголь начинает писать "Мертвые души" в Петербурге в 1835 году:

"...Начал писать «Мертвых Душ». Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон. Но теперь остановил его на третьей главе. Ищу хорошего ябедника, с которым бы можно коротко сойтись. Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь..." (Письмо Н. В. Гоголя к А. С. Пушкину, 7 октября 1835 г.)

Работа за границей (1836 - 1839 гг.)

Вскоре после первого постановки "Ревизора" он едет за границу, где и протекает основная работа над "Мертвыми душами". Из Парижа Гоголь пишет Жуковскому следующее:

"...принялся за «Мертвых Душ», которых было начал в Петербурге. Все начатое переделал я вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись. <...> Если совершу это творение так, как нужно его совершить, то… какой огромный, какой оригинальный сюжет! Какая разнообразная куча! Вся Русь явится в нем! Это будет первая моя порядочная вещь; вещь, которая вынесет мое имя. Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму..." (письмо Н. В. Гоголя к В. А. Жуковскому, 12 ноября 1836 г.)

В конце 1837 года Гоголь пишет Жуковскому из Рима о том, что он спешит закончить поэму:

"...Если бы вы знали, с какою радостью я бросил Швейцарию и полетел в мою душеньку, в мою красавицу Италию! <...> Я весел. Душа моя светла. Тружусь и спешу всеми силами совершить труд мой..." (письмо Н. В. Гоголя к В. А. Жуковскому, 30 октября 1837 г.)

В 1839 году Гоголь завершает работу над черновиком "Мертвых душ". По мнению ученых, черновой вариант поэмы Гоголь завершает к осени 1839 года. С этого момента начинается "отделка" текста. 

Возвращение в Россию и первые чтения (1839 г.)

Осенью 1839 года Гоголь возвращается из-за границы в Петербург. Он читает первые четыре главы "Мертвых душ" своим знакомым: Прокоповичу, Анненкову и др.:

"...Первые главы «Мертвых Душ» были уже им написаны, и однажды вечером, явившись в голубом фраке с золотыми пуговицами, с какого-то обеда, к старому товарищу своему Н. Я. Прокоповичу, он застал там всех скромных, безызвестных своих друзей и почитателей, которыми еще дорожил в то время <...>.  

Он читал без перерыва до тех пор, пока истощился весь его голос и зарябило в глазах. Мы узнали таким образом первые четыре главы «Мертвых Душ»… Общий смех мало поразил Гоголя, но изъявление нелицемерного восторга, которое видимо было на всех лицах под конец чтения, его тронуло… Он был доволен..." (П. В. Анненков, очерк "Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года")

Затем в начале 1840 года Гоголь читает шесть глав поэмы в доме у Аксаковых в Москве. Одновременно с этим писатель продолжает работу над текстом. 

Правка текста за границей (1840 г.)

Летом 1840 года Гоголь снова уезжает за границу. В декабре 1840 года, после болезни, он приступает к "очистке" первого тома "Мертвых душ":

"…Я теперь приготовляю к совершенной очистке первый том «Мертвых Душ». Переменяю, перечищаю, многое перерабатываю вовсе..." (письмо Н. В. Гоголя к С. Т. Аксакову из Рима, 28 декабря 1840 г.)

В этот же период Гоголь обдумывает продолжение "Мертвых душ":

"...занимаюсь переправками, выправками и даже продолжением «Мертвых Душ». Вижу, что предмет становится глубже и глубже. Даже собираюсь в наступающем году печатать первый том..." (письмо Н. В. Гоголя к М. П. Погодину, 28 декабря 1840 г.)

Весной и летом 1841 года в Риме Гоголь работает над окончательной версией рукописи. 

Прохождение цензуры (1841-1842 гг.)

В октябре 1841 года Гоголь приезжает в Москву с готовой рукописью "Мертвых душ". Он отдает рукопись на проверку в московский цензурный комитет. 

Цензоров возмущает называние поэмы и другие детали. Гоголь предчувствует, что поэму могут запретить. Судя по всему, он решает не дожидаться официального запрета и сам забирает рукопись из цензуры:

"...Удар для меня никак неожиданный: запрещают всю рукопись. <...> наконец дело кончилось тем, что рукопись объявлена запрещенною, хотя комитет только прочел три или четыре места..." (Н. В. Гоголь — П. А. Плетневу, Москва, 7 января 1842 г.)

Гоголь передает рукопись "Мертвых душ" цензорам в Петербург. Он надеется, что петербургские цензоры пропустят поэму. Тем временем Гоголь испытывает трудности с деньгами и едва сводит концы с концами:

"...известный писатель Гогель находится теперь в Москве в самом крайнем положении, <...> он основал всю надежду свою на сочинении своем под названием «Мертвые Души», но оно московской цензурою не одобрено и теперь находится в рассмотрении здешней цензуры..." (доклад А. Х. Бенкендорфа Николаю I от 2 февраля 1842 г.)

Разрешение на печать (1842 г.)

Наконец 9 марта 1842 г. петербургский цензор А. В. Никитенко подписывает цензурное разрешение на печать "Мертвых Душ". Гоголь получает рукопись с цензурными правками. 

По требованию цензуры название поэмы изменяется - с "Мертвых душ" на "Похождения Чичикова, или Мертвые души". Также к печати не допускается "Повесть о капитане Копейкине":

"...Милостивый государь, Николай Васильевич! <...> Сочинение это, как вы видите, прошло цензуру благополучно. <...> Совершенно невозможным к пропуску оказался эпизод Копейкина. < ...> Места, которые исключила цензура или принуждена была заменить своими, вы, вероятно, исправили бы сами так, что и сено было бы цело и козы сыты..." (А. В. Никитенко — Н. В. Гоголю, 1 апреля 1842 г.)

Публикация "Мертвых душ" (1842 г.)

Получив на руки рукопись 5 апреля 1842 года, Гоголь приступает к публикации. В это время он переделывает забракованную "Повесть о капитане Копейкине", посылает ее еще раз на цензуру и получает разрешение. 

21 мая 1842 года типография выпускает первые экземпляры "Мертвых душ". Опубликовав поэму, Гоголь вскоре снова уезжает за границу. 

Работа над вторым томом

По мнению исследователей, к 1842 году у Гоголя уже имеется много материала из второго тома "Мертвых душ". Однако в 1845 году писатель неожиданно сжигает этот материал. 

К 1849 году Гоголь создает новую версию второго тома "Мертвых душ". В 1849-1851 году Гоголь читает близким друзьям главы из второго тома. Но вскоре его посещают сомнения в том, стоит ли это печатать:

"...Гоголь сказал, что он не будет печатать второго тома, что в нем все никуда не годится и что надо все переделать..." (С. Т. Аксаков - С. П. Шевыреву, 1852 г.)

В ночь на 12 февраля 1852 года Гоголь сжигает рукопись второго тома "Мертвых душ". Это случается за семь дней до его смерти. 

В 1855 году, уже после смерти Гоголя, его племянник Н. Трушковский публикует уцелевшие главы второго тома "Мертвых душ".

Таким образом, работа Гоголя над поэмой "Мертвые души" продолжается 17 лет - с 1835 по 1852 год. Плод многолетних трудов, поэма "Мертвые души" считается главным творением Гоголя, а также шедевром русской литературы XIX века.

https://www.literaturus.ru/2016/05/istorija-sozdanija-mertvye-dushi.html 

Смысл поэмы "Мертвые души" Гоголя: суть, идея и цель произведения

На первый взгляд, смысл поэмы "Мертвые души" кажется совершенно очевидным.
Однако сам Гоголь признавался, что далеко не все читатели действительно поняли смысл и идею поэмы.
В чем же на самом деле заключается главная идея и цель "Мертвых душ"? Какова суть и смысл поэмы "Мертвые души" с точки зрения самого автора?
Смысл и суть поэмы "Мертвые души", ее цель и идею Гоголь попытался объяснить в книге "Выбранные места из переписки с друзьями", а также в предисловии ко второму изданию "Мертвых душ".Ниже представлены цитаты Гоголя из этих сочинений.

Смысл поэмы "Мертвые души" Гоголя: суть, идея и цель произведения

По словам Гоголя, суть первого тома "Мертвых душ" заключается в том, чтобы показать недостатки, пороки и слабости русского человека:

"...В книге... изображен человек, взятый из нашего же государства... Взят он больше затем, чтобы показать недостатки и пороки русского человека, а не его достоинства и добродетели, и все люди, которые окружают его, взяты также затем, чтобы показать наши слабости и недостатки; лучшие люди и характеры будут в других частях..." (Н. В. Гоголь, "К читателю от сочинителя", предисловие ко второму изданию первого тома "Мертвых душ")

В "Мертвых душах" Гоголь изобразил то, что люди сами ежедневно видят перед собой: 

"...А между тем "Мертвые души" произвели много шума, много ропота, задели за живое многих и насмешкой, и правдой, и карикатурой; коснулись порядка вещей, который у всех ежедневно перед глазами; исполнены промахов, анахронизмов, явного незнанья многих предметов; местами даже с умыслом помещено обидное и задевающее: авось кто-нибудь меня выбранит хорошенько и в брани, в гневе выскажет мне правду, которой добиваюсь. И хоть бы одна душа подала голос! А мог всяк..." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

По словам Гоголя, поэма "Мертвые души" пугает читателей тем, что указывает на их пошлость и ничтожность:

"...пошлость всего вместе испугала читателей. Испугало их то, что один за другим следуют у меня герои один пошлее другого, что нет ни одного утешительного явления, что негде даже и приотдохнуть или перевести дух бедному читателю и что по прочтенье всей книги кажется, как бы точно вышел из какого-то душного погреба на божий свет. 

Мне бы скорей простили, если бы я выставил картинных извергов; но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более, чем все его пороки и недостатки. Явленье замечательное! Испуг прекрасный!.." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

По словам Гоголя, идея и смысл первого тома "Мертвых душ" в том, чтобы русские люди взглянули на собственную пошлость, на свои гадкие и ничтожные черты:

"...мне хотелось попробовать, что скажет вообще русский человек, если его попотчеваешь его же собственной пошлостью... <...> 

...для первой части поэмы требовались именно люди ничтожные. Эти ничтожные люди, однако ж, ничуть не портреты с ничтожных людей; напротив, в них собраны черты от тех, которые считают себя лучшими других, разумеется только в разжалованном виде из генералов в солдаты. Тут, кроме моих собственных, есть даже черты многих моих приятелей... <...> Мне потребно было отобрать от всех прекрасных людей, которых я знал, все пошлое и гадкое, которое они захватили нечаянно..." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

Цель первого тома "Мертвых душ" - вызвать в читателях отвращение от героев и тоску от самих себя:

"...Не спрашивай, зачем первая часть должна быть вся пошлость и зачем в ней все лица до единого должны быть пошлы: на это дадут тебе ответ другие темы, - вот и все! 

Первая часть, несмотря на все свои несовершенства, главное дело сделала: она поселила во всех отвращенье от моих героев и от их ничтожности; она разнесла некоторую мне нужную тоску от самих себя. Покамест для меня этого довольно; за другим я и не гоняюсь..." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

Гоголь признается, что в своих героях он изобразил также и свои пороки, "гадости", "дурные свойства". Таким способом он надеялся бороться с собственными недостатками:

"...Никто из читателей моих не знал того, что, смеясь над моими героями, он смеялся надо мной <...> 

...во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке. <...> ...усиливалось во мне желанье избавляться от них; ...я был наведен на то, чтобы передавать их моим героям. <...> 

С этих пор я стал наделять своих героев сверх их собственных гадостей моей собственной дрянью. Вот как это делалось: взявши дурное свойство мое, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его в виде смертельного врага, нанесшего мне самое чувствительное оскорбление, преследовал его злобой, насмешкой и всем чем ни попало..." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

Гоголь создал "Мертвые души", прежде всего, для того, чтобы самому побороть свои низости и мерзости. И конечно, автор надеялся, что книга принесет пользу также и другим людям:

"...Не думай, однако же, ...чтобы я сам был такой же ур*д, каковы мои герои. Нет, я не похож на них. Я люблю добро, я ищу его и сгораю им; но я не люблю моих мерзостей и не держу их руку, как мои герои; я не люблю тех низостей моих, которые отдаляют меня от добра. Я воюю с ними, и буду воевать, и изгоню их, и мне в этом поможет бог. <...> Я уже от многих своих гадостей избавился тем, что передал их своим героям, обсмеял их в них и заставил других также над ними посмеяться..." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

Во втором томе "Мертвых душ" Гоголь надеялся изобразить совершенно других персонажей - добродетельных, светлых, благородных. По словам писателя, ему не удалось воплотить свою идею, поэтому он сжег второй том:

"...Вывести несколько прекрасных характеров, обнаруживающих высокое благородство нашей породы, ни к чему не поведет. Оно возбудит только одну пустую гордость и хвастовство... <...> ...бывает время, что даже вовсе не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут же ясно, как день, путей и дорог к нему для всякого. Последнее обстоятельство было мало и слабо развито во втором томе "Мертвых душ", а оно должно было быть  едва  ли не главное; а потому он и сожжен..." (Н. В. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями", глава "Четыре письма к разным лицам по поводу 'Мёртвых душ'")

https://www.literaturus.ru/2016/05/smysl-mertvye-dushi-sut-ideja-cel.html

Почему "Мертвые души" называют поэмой? Определение, особенности и своеобразие жанра произведения

Почему "Мертвые души" называют поэмой? Этот вопрос волнует читателей с тех пор, как поэма впервые была опубликована в 1842 году. 

Гоголь в поисках жанра произведения "Мертвые души"

На начальном этапе работы над "Мертвыми душами" (в 1835-1836 гг.) Гоголь называет свое сочинение романом и поэмой:

"...Начал писать «Мертвых Душ». Сюжет растянулся на предлинный роман <...> Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь..." (Н. В. Гоголь — А. С. Пушкину, 7 октября 1835 г.)

"...Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму..." (Н. В. Гоголь — В. А. Жуковскому, 12 ноября 1836 г.)

В процессе работы Гоголь также называет свое творение "длинной вещью", не похожей ни на повесть, ни на роман:

"...Вещь, над которой сижу и тружусь теперь, и которую долго обдумывал, и которую долго еще буду обдумывать, не похожа ни на повесть, ни на роман, длинная, длинная, в несколько томов, название ей «Мертвые души» – вот все, что ты должен покамест узнать об ней.." (Н. В. Гоголь – М. П. Погодину, 16 (28) ноября 1836 г.)

В черновиках "Мертвых душ" Гоголь также называет свое сочинение повестью:

"...обо всем этом читатель узнает постепенно и в свое время, если будет только иметь терпение прочесть [сию] предлагаемую повесть, очень длинную и раздвинущуюся потом шире и просторней, по мере приближения к концу, венчающему [всякое] дело..." (Н. В. Гоголь, "Сохранившиеся разрозненные черновые отрывки к отдельным главам")

В конце концов Гоголь определяется с жанром "Мертвых душ" и называет их поэмой:

"...все мои средства и все мое существование заключены в моей поэме..."
(Н. В. Гоголь — П. А. Плетневу, 7 января 1842 г.)

Почему "Мертвые души" называются поэмой? Объяснение Гоголя

После публикации "Мертвых душ" Гоголь работает над "Учебной книгой словесности" (ок. 1844-1846 гг.). В набросках к этому пособию он, по сути, объясняет, почему "Мертвые души" называются поэмой.

В одной из глав "Учебной книги" Гоголь пишет о том, что повесть можно считать поэмой при определенных условиях:

"...Повесть <...> может быть даже совершенно поэтическою и получает название поэмы, если происшествие, случившееся само по себе, имеет что-то поэтическое; или же придано ему поэтическое выражение отдаленность<ю> времени, в которое происшествие случилось; или же сам поэт взял его с той поэтической стороны, с какой может взять только поэт и которая только пребывает в нем <...> Она может быть просто живой рассказ, мастерски и живо рассказанный картинный случай <...> Или же берет с сатирической стороны какой-нибудь случай, тогда делается значительным созданием, несмотря на мелочь взятого случая <...> Иногда даже само происшествие не стоит внимания и берется только для того, чтобы выставить какую-нибудь отдельную картину, живую, характеристическую черту условного времени, места и нравов, а иногда и собственной фантазии поэта..." (Н. В. Гоголь, "Учебная книга словесности для русского юношества", раздел "Повесть")

По мнению Гоголя, повесть может называться поэмой, если выполняется одно из этих условий:

• происшествие в повести имеет что-то поэтическое
• автор рассматривает происшествие с поэтической стороны
• это живой рассказ, мастерски и живо рассказанный случай и т.д. 

Вероятно, основываясь на этих принципах, Гоголь определяет жанр "Мертвых душ" как поэма.

Там же в набросках к "Учебной книге" Гоголь объясняет, при каких еще условиях сочинение в прозе может считаться поэтическим:

"...В новые веки произошел род повествовательных сочинений, составляющих как бы средину между романом и эпопеей, героем которого бывает хотя частное и невидное лицо, но однако же значительное во многих отношениях для наблюдателя души человеческой. Автор ведет его жизнь сквозь цепь приключений и перемен. <...> Такие явления от времени до времени появлялись у многих народов. Многие из них хотя писаны и в прозе, но тем не менее могут быть причислены к созданиям поэтическим..." (Н. В. Гоголь, "Учебная книга словесности для русского юношества", раздел "Меньшие роды эпопеи")

По словам Гоголя, сочинение в прозе имеет право называться поэтическим, если оно соответствует всем следующим критериям одновременно:

• сочинение является чем-то средним между романом и эпопеей
• главный герой - человек неизвестный, но интересный с точки зрения психологии
• главный герой переживает ряд приключений

Судя по всему, Гоголь называет "Мертвые души" поэмой, также исходя из этих принципов.

Критика о жанровом своеобразии "Мертвых душ"

Сразу после публикации "Мертвых душ" в 1842 году критики обращают внимание на поэму Гоголя и особенности ее жанра.

Так, знаменитый критик В. Г. Белинский видит в Гоголе поэтическое величие, которое и дает ему право называть "Мертвые души" поэмой. По мнению Белинского, Гоголь - поэт не в смысле рифмовки слов, а в смысле гениальной, поэтичной манеры:

"...Отчего прекрасную блондинку разбранили до слез, когда она даже не понимала, за что ее бранят? Отчего весь губернский город N оказался и хорошо населенным и людным, когда сплетни насчет Чичикова получили свое начало от живого участия "приятной во всех отношениях дамы" и "просто-приятной дамы"? <...> Много таких вопросов можно выставить. Знаем, что большинство почтет их мелочными. Тем-то и велико создание "Мертвые души", что в нем сокрыта и разанатомирована жизнь до мелочей, и мелочам этим придано общее значение. <...> Гоголь гениально (пустяками и мелочами) пояснил тайну, отчего из Чичикова вышел такого рода "приобретатель"; это-то и составляет его поэтическое величие, а не мнимое сходство с Гомерами и Шекспирами..." (В. Г. Белинский, статья "Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя "Мертвые души", 1842 г.)

Еще один современник Гоголя, Константин Аксаков, считает, что произведение "Мертвые души" - это поэма, потому что оно напоминает "древний эпос", перенесенный в современность:

"...Мне кажется, главная трудность лежит в настоящем уразумении слова Поэма так, по крайней мере, как я его понимаю. <...> Это древний эпос с его великим созерцанием; разумеется, современный и свободный, в наше время — но это он..." (Конст. С. Аксаков — Н. В. Гоголю, 1848 г.)

Критик О. И. Сенковский называет "Мертвые души" поэмой "совершенно нового рода", "поэмой не в стихах":

"...Поэма!.. да еще какая поэма!.. Одиссея, Неистовый Орланд, Чайлд-Гарольд, Фауст, Онегин, с позволения сказать - дрянь в сравнении с этой поэмой. Поэт!.. да еще какой поэт! <...> Книга названа поэмой не в шутку. <...> вы, натурально, спрашиваете меня, каким размером писана эта поэма. На что я отвечаю, что в ней нет никакого размера: это поэма совершенно нового рода; поэма, какой вы еще не видали; коротко сказать, поэма не в стихах..."

"...Это поэзия нашей страны. <...> Другой у нас нет. Понимаете ли теперь, отчего этот рассказ назван "поэмой"?.."

"...это удивительная поэма, поэма, названная поэмой совсем не для шутки, первая поэма в мире! Вы не читали визита Чичикова к Собакевичу и Плюшкину. Чудо как это остроумно и смешно! Настоящий лирический смех! Поэма в полном смысле слова!.." (О. И. Сенковский, статья "«Похождения Чичикова, или мертвые души». Поэма Н. Гоголя", 1942 г.)

Критик Н. И. Греч читает, что "Мертвые души" названы поэмой в шутку. По мнению Греча, "Мертвые души" - это "роман", "рассказ" без плана, единства и слога:

"...Чем же наполнены четыреста семьдесят пять больших страниц этого тощего содержанием романа? Описанием местности разных сцен его, изображением наружности действующих лиц, и их разговорами, разными эпизодами, вставками, шуточками и прибаутками. <...> 

Обратим теперь внимание читателя и на хорошие стороны книги, которую автор, для шутки, назвал поэмою: это просто положенный на бумагу рассказ замысловатого, мнимо простодушного Малороссиянина, в кругу добрых приятелей, которые отнюдь не погневаются на смелые выражения, нестерпимые в чопорных гостиных, в кругу разодетых барынь, не требуют ни плана, ни единства, ни слога, только было бы чем посмеяться..." (Н. И. Греч, статья "Похождения Чичикова, или Мертвые души", "Северная пчела", 1842 г., №137)

https://www.literaturus.ru/2016/05/pochemu-mertvye-dushi-pojema-zhanr.html

Лирическое отступление "О метком русском слове" из поэмы "Мертвые души", глава V (текст эпизода, фрагмент, отрывок)

"...Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наемную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище во всё свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесенное метко, всё равно что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко всё то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкой русской ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы – одной чертой обрисован ты с ног до головы!

Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами рассыпано по святой благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, постреет и мечется по лицу земли. И всякой народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженьи его часть собственного своего характера. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое, не всякому доступное умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово..."

https://www.literaturus.ru/2016/05/liricheskoe-otstuplenie-mertvye-dushi-glava-v.html

Лирическое отступление "О юности и впечатлениях" из поэмы "Мертвые души", глава VI (текст эпизода, фрагмент, отрывок)

"...Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: всё равно, была ли то деревушка, бедный уездный городишка, село ли, слободка, любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд. Всякое строение, всё, что носило только на себе напечатленье какой-нибудь заметной особенности, всё останавливало меня и поражало. Каменный ли, казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских, обывательских домиков, круглый ли, правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, – ничто не ускользало от свежего, тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии, на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их. Уездный чиновник пройди мимо – я уже и задумывался: куда он идет, на вечер ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока не совсем еще сгустились сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей семьей, и о чем будет веден разговор у них в то время, когда дворовая девка в монистах или мальчик в толстой куртке принесет, уже после супа, сальную свечу в долговечном домашнем подсвечнике. Подъезжая к деревне какого-нибудь помещика, я любопытно смотрел на высокую, узкую деревянную колокольню или широкую, темную деревянную старую церковь. Заманчиво мелькали мне издали, сквозь древесную зелень, красная крыша и белые трубы помещичьего дома, и я ждал нетерпеливо, пока разойдутся на обе стороны заступавшие его сады и он покажется весь с своею, тогда, увы! вовсе не пошлою наружностью, и по нем старался я угадать, кто таков сам помещик, толст ли он, и сыновья ли у него или целых шестеро дочерей с звонким девическим смехом, играми и вечною красавицей меньшею сестрицей, и черноглазы ли они, и весельчак ли он сам или хмурен, как сентябрь в последних числах, глядит в календарь да говорит про скучную для юности рожь и пшеницу.

Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!.."

https://www.literaturus.ru/2016/05/liricheskoe-otstuplenie-mertvye-dushi-glava-vi.html 

Лирическое отступление "О двух типах писателей" из поэмы "Мертвые души", глава VII (текст эпизода, фрагмент, отрывок)

"...Счастлив путник, который после длинной, скучной дороги, с ее холодами, слякотью, грязью, невыспавшимися станционными смотрителями, бряканьями колокольчиков, починками, перебранками, ямщиками, кузнецами и всякого рода дорожными подлецами, видит наконец знакомую крышу с несущимися навстречу огоньками, и предстанут пред ним знакомые комнаты, радостный крик выбежавших навстречу людей, шум и беготня детей и успокоительные тихие речи, прерываемые пылающими лобзаниями, властными истребить всё печальное из памяти. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку!

Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальною своей действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы. Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их, как в родной семье; а между тем далеко и громко разносится его слава. Он окурил упоительным куревом людские очи; он чудно польстил им, сокрыв печальное в жизни, показав им прекрасного человека. Всё, рукоплеща, несется за ним и мчится вслед за торжественной его колесницей. Великим всемирным поэтом именуют его, парящим высоко над всеми другими гениями мира, как парит орел над другими высоколетающими. При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах… Нет равного ему в силе – он бог! Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи! Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлеченьем; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать наконец от современного суда, лицемерно бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта. Ибо не признаёт современный суд, что равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых; ибо не признаёт современный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья; ибо не признаёт современный суд, что высокой восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха! Не признаёт сего современный суд и всё обратит в упрек и поношенье непризнанному писателю; без разделенья, без ответа, без участья, как бессемейный путник, останется он один посреди дороги. Сурово его поприще, и горько почувствует он свое одиночество.

И долго еще определено мне чудной властью итти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы, и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей..."

https://www.literaturus.ru/2016/05/liricheskoe-otstuplenie-mertvye-dushi-glava-vii.html

Лирическое отступление "Русь! Русь! вижу тебя..." из поэмы "Мертвые души", глава XI (текст эпизода, фрагмент, отрывок)

"...Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными, высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные, дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющом и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные, ясные небеса. Открыто пустынно и ровно всё в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря и до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают и стремятся в душу и вьются около моего сердца? Русь! чего же ты хочешь от меня? какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем всё, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?..  И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!.."

https://www.literaturus.ru/2016/05/liricheskoe-otstuplenie-mertvye-dushi-glava-xi.html

Лирическое отступление "О дороге" из поэмы "Мертвые души", глава XI (текст эпизода, фрагмент, отрывок)

"...Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! и как чудна она сама, эта дорога: ясный день, осенние листья, холодный воздух… покрепче в дорожную шинель, шапку на уши, тесней и уютней прижмешься к углу! В последний раз пробежавшая дрожь прохватила члены, и уже сменила ее приятная теплота. Кони мчатся… как соблазнительно крадется дремота и смежаются очи, и уже сквозь сон слышатся: и «Не белы снеги», и сап лошадей, и шум колес, и уже храпишь, прижавши к углу своего соседа. Проснулся: пять станций убежало назад, луна, неведомый город, церкви с старинными деревянными куполами и чернеющими остроконечьями, темные бревенчатые и белые каменные дома. Сияние месяца там и там: будто белые полотняные платки развешались по стенам, по мостовой, по улицам; косяками пересекают их черные, как уголь, тени; подобно сверкающему металлу, блистают вкось озаренные деревянные крыши, и нигде ни души – всё спит. Один одинешенек, разве где нибудь в окошке брезжит огонек; мещанин ли городской тачает свою пару сапогов, пекарь ли возится в печурке – что до них? А ночь! небесные силы! какая ночь совершается в вышине! А воздух, а небо, далекое, высокое, там, в недоступной глубине своей, так необъятно, звучно и ясно раскинувшееся!..

Но дышит свежо в самые очи холодное ночное дыхание и убаюкивает тебя, и вот уже дремлешь и забываешься и храпишь, и ворочается сердито, почувствовав на себе тяжесть, бедный, притиснутый в углу сосед. Проснулся – и уже опять перед тобою поля и степи, нигде ничего – везде пустырь, всё открыто. Верста с цифрой летит тебе в очи; занимается утро; на побелевшем холодном небосклоне золотая бледная полоса; свежее и жестче становится ветер: покрепче в теплую шинель!..  какой славный холод! какой чудный вновь обнимающий тебя сон! Толчок – и опять проснулся. На вершине неба солнце. «Полегче! легче!» слышишь голос; телега спускается с кручи: внизу плотина широкая и широкий ясный пруд, сияющий, как медное дно, перед солнцем; деревня, избы рассыпались на косогоре; как звезда, блестит в стороне крест сельской церкви; болтовня мужиков, и невыносимый аппетит в желудке… Боже! как ты хороша подчас, далекая, далекая дорога! Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и ты всякий раз меня великодушно выносила и спасала! А сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!.."

https://www.literaturus.ru/2016/05/liricheskoe-otstuplenie-mertvye-dushi-glava-xi-doroga.html

"И какой же русский не любит быстрой езды?" Отрывок из поэмы "Мертвые души" (текст эпизода, фрагмент, отрывок)  

"... Чичиков только улыбался, слегка подлетывая на своей кожаной подушке, ибо любил быструю езду. И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери все!» – его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, – только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны. Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.

Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная Богом!.. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства..."

https://www.literaturus.ru/2015/06/kakoj-russkij-ne-ljubit-bystroj-ezdy-tekst-otryvok-gogol.html 

Гоголь о роли лирических отступлений в поэме "Мертвые души" (интересные факты об истории создания)

Лирические отступления являются важной частью поэмы "Мертвые души" и ее своеобразным украшением. Современники по-разному восприняли лирические отступления: некоторые критики обвинили автора в самохвальстве и гордости.

Гоголь считал, что его лирические отступления в "Мертвых душах" были поняты неправильно, превратно:

"...Я предчувствовал, что все лирические отступления в поэме будут приняты в превратном смысле..."

При этом писатель открыто признавал недостатки своих лирических отступлений в "Мертвых душах":

"...все лирические отступления в поэме... Они так неясны, так мало вяжутся с предметами, проходящими пред глазами читателя, так невпопад складу и замашке всего сочинения, что ввели в равное заблуждение как противников, так и защитников..."

Чтобы снять с себя ложные обвинения, Гоголь опубликовал отдельную главу "Четыре письма к разным лицам по поводу «Мёртвых душ»" в своей книге "Выбранные места из переписки с друзьями".

При этом писатель открыто признавал недостатки своих лирических отступлений в "Мертвых душах":

"...все лирические отступления в поэме... Они так неясны, так мало вяжутся с предметами, проходящими пред глазами читателя, так невпопад складу и замашке всего сочинения, что ввели в равное заблуждение как противников, так и защитников..."

Другими словами, сам Гоголь считал лирические отступления в "Мертвых душах":

• неясными
• мало связанными с тем, о чем идет речь в той или иной главе
• не соответствующими "складу" и "замашке" поэмы

Гоголь винил себя в том, что поторопился опубликовать "Мертвые души", не обработав материал как следует. Из-за этого лирические отступления вызвали так много вопросов:

"...Ни в каком случае не следовало выдавать сочинения, которое хотя выкроено было недурно, но сшито кое-как белыми нитками, подобно платью, приносимому портным только для примерки..."

"..меня притиснули обстоятельства, и, желая добыть необходимые для моего прожития деньги, я должен был поторопиться безвременным выпуском моей книги?.."

Гоголь сожалел, что лирические отступления о писателях (главы VII, VIII) были "отнесены на его счет", тогда как на самом деле такой задумки не было:

"...Все места, где ни заикнулся я неопределенно о писателе, были отнесены на мой счет; я краснел даже от изъяснений их в мою пользу. И поделом мне!.."

Гоголь признавал, что журналистам особенно не понравилось лирическое отступление в XI главе, где Чичиков покидает город N. Писатель был обвинен в неслыханной гордости и самонадеянности. Но сам Гоголь считал, что просто не сумел правильно выразить свое чувство: 

"...Речь о лирическом отступлении, на которое больше всего напали журналисты, видя в нем признаки самонадеянности, самохвальства и гордости, доселе еще неслыханной ни в одном писателе. Разумею то место в последней главе, когда, изобразив выезд Чичикова из города, писатель... обращается в лирическом воззванье к самой России... 

Слова эти были приняты за гордость и доселе неслыханное хвастовство, между тем как они ни то, ни другое. Это просто нескладное выраженье истинного чувства..."

Гоголь утверждал, что его лирические отступления были написаны им только из "желания добра" и "пользы":

"...И на моем поприще писателя, как оно ни скромно, можно было кое-что сделать на пользу более прочную. Что из того, что в моем сердце обитало всегда желанье добра и что единственно из-за него я взялся за перо? <...> 

Своих же собственных мыслей, простых, неголоволомных мыслей, я не сумел передать и сам же подал повод к истолкованию их в превратную и скорее вредную, чем полезную сторону..."

Писатель сожалеет, что его патриотические мысли в лирических отступлениях были восприняты критиками как хвастовство и самонадеянность:

"...Я слышал то великое поприще, которое никому из других народов теперь невозможно и только одному русскому возможно, потому что перед ним только такой простор и только его душе знакомо богатырство, - вот отчего у меня исторгнулось то восклицанье, которое приняли за мое хвастовство и мою самонадеянность!.."

https://www.literaturus.ru/2016/05/rol-liricheskih-otstuplenij-mertvye-dushi.html