Живые и мёртвые души в поэме Н. В. Гоголя "Мертвые души"
статья (9 класс) по теме

Жизнь и смерть — две величайшие земные тайны. Связующим звеном между ними является душа человека, несущая ему радость и страдание, дающая ему величие и низость, смелость и трусость. Человек жив, пока живёт его душа. Но душа понимается нами не только как синоним биологической жизни, но и как внутренний мир человека. Духовностью ценен и интересен человек, а бездуховность несёт ему смерть при жизни.

Почти все крупные русские писатели XIX века обращались к проблеме «живой» и «мёртвой» души, воплощая её в размышлениях о нравственных страданиях человека. Эстафету подхватили современные художники слова. «Солнце мёртвых» И. Шмелёва, «Живи и помни» В. Распутина, «Котлован» А. Платонова — книги, дающие возможность обнаружить новые глубины и сложные переплетения этой проблемы. Давайте же обратимся к одному из этих произведений, чтобы ещё раз осмыслить, что стоит за словами «живые» и «мёртвые» души.

Мертвенность, уродливость, бессмысленность — таковы характеристики мира, в котором живут и действуют герои. Каковы же эти герои? Чего они хотят? К чему стремятся?

 

«Вощев сложил вещи в мешок и вышел с ним наружу, чтобы на воздухе лучше понять своё будущее». Использованное автором придаточное предложение цели помогает нам ощутить тему встречи героя с собой, осмысление им себя в жизни и самой жизни. Вощев мучительно ищет истину «среди общего темпа труда». Истина для него вещественна, осязаема и воспринимается им как вполне конкретный предмет. Может быть, поэтому герой полагает, что истина должна храниться «в веществе другого, ближнего человека». И волнует Вощева вопрос: «Каждое ли производство жизненного материала даёт добавочным продуктом человеческую душу?» Герой осознаёт бессмысленность своего труда: «Глина хороша для кирпича, для нас же она мала». И не может он «жить среди бездушных обстоятельств», когда «начало всему забыто и конец неизвестен, осталось лишь направление». Он ощущает внутреннюю пустоту, причина которой кроется в отсутствии смысла существования, и, наверное, поэтому смотря на Млечный путь, томится ожиданием: «Когда же там будет вынесена резолюция о прекращении вечности времени...» Разгадку истины Вощев видит в смерти.

Очень часто в «Котловане» трудно прочертить грань между живыми и мёртвыми. Автор общепролетарского дома инженер Прушевский убеждён, что дом должен быть населён людьми, а люди наполнены теплотой жизни, которая однажды была названа душой. Душа для него — непременное проявление жизни. Однако Прушевский не может «предчувствовать устройство души поселенцев общего дома» и потому мучается. «Мне никто не рад», — считает герой и ищет смерти.

Смертоносная идея овладевает даже маленькой Настей: «Надо плохих людей убивать, а то хороших очень мало». Но перед смертью душа девочки оживает. Настя хочет узнать, где «четыре времени года», стремится к умершей матери... На пороге смерти маленькая девочка возвращается к живым истокам бытия.

Хотя Вощев, Прушевский и Настя говорят о смерти, но души их живы. Герои ищут смысл жизни, и в этом можно видеть знак их духовного воскресения…

Героям, сумевшим сохранить живую душу, в повести противопоставлены «мёртвые» души. По воле автора перед нашим мысленным взором возникает множество персонажей — «мертвецов». Это Сафронов — исполнитель приказов и директив, который считает, что пролетариат «живёт для производительности труда», и деревенский активист, и строители котлована. Как же иначе можно понять их состояние, когда «никто не видел снов и не разговаривал с воспоминаниями, каждый существовал без излишка жизни...»

Повесть А. Платонова производит сильное впечатление. Читая текст, в котором часто присутствует гротеск, мы понимаем, что причина напряжения языка и его особенности кроются в том, что писатель почувствовал: с Россией, с душой её народа происходит что-то неладное. А почувствовав неладное, Платонов решил помочь человеку сохранить «живую» душу.

Что же по мнению Платонова, необходимо человеку, чтобы жить достойно? Труд, память, забота живущих друг о друге и, конечно, любовь! Именно об этом писатель говорит в своём произведении.