Конкурс   чтецов стихотворений,

посвященный   снятию  блокады Ленинграда

Цель:

- формирование любви к поэзии и литературе;

- актуализация знаний о военной блокаде Ленинграда;

– воспитание чувства патриотизма;

– формирование  активной гражданской позиции;

Форма проведения занятия: внеклассное групповое мероприятие.

Возрастные группы участников: обучающиеся колледжа.

Преподаватель:

Наше мероприятие посвящено великому и трагическому событию – блокаде Ленинграда, длившейся 872 дня, с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года.

1-й чтец:

8 сентября 1941 года

Сорок первый, сентябрь, восьмое число.

В этот день нас блокады огнем обожгло.

Мы не знаем еще, что замкнулось кольцо

И что смерть нам уже заглянула в лицо,

Что в огне на Бадаевских не рафинад,

Не мука, а блокадников жизни горят.

Мы в тот день не могли даже предположить,

Как нам долго терпеть и как мало нам жить.

          (Анатолий Молчанов)

Преподаватель:

На защиту города поднялось 500 тыс. жителей. Ленинградцы строили оборонительные сооружения. За это время на Ленинград обрушилось свыше 100 тыс. фугасных и зажигательных авиабомб, фашисты  выпустили 150 тыс. снарядов.

2-й чтец:

Призрачный гость

Всем  блокадникам  города  Ленинграда  посвящается …

Тонкие  пальцы , прозрачные  пальцы ,
Мутный  хрусталик  зрачка.
Ночь  танцевала  снежные  вальсы ,
Тускло  мерцала  свеча.

Падали  звёзды , словно  снаряды ,
Мир  прожигая  насквозь.
Ты  уцелела  в  эту  блокаду ,
Ты  и  твой  призрачный  гость.

Чёрствый  сухарик - на  половинки ,
Фляга  студёной  воды ,
Груды  развалин , холод  и  льдинки.
Как  бы  дожить  до  среды?

До  остановки - два  километра ;
Улицы  трупов  полны ,
Мёртвые  лица , полосы  ветра , -
Гулкое  эхо  войны …

Город  оттаял , весной  освящённый ,
Чуть  отогрелась  и  ты.
Ветви  раскинули  старые  клёны ,
И  заскрипели  мосты.

Пыль - на  комоде , в  комнате - тени.
Где  же  твой  призрачный  гость?
Может , - уехал?  А  может , виденье
Встретить  тебе  довелось …

     (Сергей Титов)

3-й чтец:

Лицо Героя

Суровое, решимости полно,

Пороховым овеянное дымом,

Видением, вовек неизгладимым,

Повсюду мне встречается оно.

Блокады год на нем оставил след,

Чуть тверже рот, и взгляд прямой чуть строже,

Сквозь сотни лиц лицо одно и то же

Я вижу, принимаясь за портрет, –

Лицо героя... Есть одна черта,

Есть на лице одна такая складка...

Найдешь ее на лбу иль возле рта

И скажешь: «Ленинградец, ленинградка!»

Ты не забудешь этого лица.

В нем светит воля города-героя.

И складка та, как шрам, как память боя,

Как след раненья на лице бойца.

(Илья  Быстров)

Преподаватель:

Особенно тяжело в блокадном городе было детям. Их было более 400 тысяч. Наравне со взрослыми они переносили все невероятные лишения, которые выпали на их долю.

Требовались рабочие. На заводы и фабрики пришли мальчишки и девчонки. Многие из них становились на подставки, чтобы достать рычаги своих станков. Подростки-рабочие работали в невыносимых условиях. Голодные, они по 12-14 часов не выходили из промерзших цехов и вносили свой вклад в разгром врага.

В первый год тяжелой блокадной зимы работало 39 школ. Местом учебы стали и некоторые бомбоубежища жилых зданий. Даже в жутких условиях дети учились. Это был подвиг. Опасен и тяжел путь в школу. На улицах часто рвались снаряды. В помещениях стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках, рукавицах. Руки коченели, а мел выскальзывал из пальцев. Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь – дистрофия. Ученики умирали не только дома, на улице, по дороге в школу, но и прямо в классе.

4-й чтец:

Война бушевала над городом

Фашисты, не в силах прорваться,

Снарядами, бомбами, голодом

Пытались сломить ленинградцев.

Нелёгкое детство досталось им.

Их жизнь баловала так редко,

А смерть, холодна и безжалостна,

Была им привычной соседкой.

Мы горем сполна отоварились

В голодных ночах Ленинграда.

И все ж мы душой не состарились,

Мы – вечные дети блокады.

(Анатолий  Молчанов)

5-й чтец:

Дети блокады

Их теперь совсем немного –
Тех, кто пережил блокаду,
Кто у самого порога
Побывал к земному аду.
Были это дети просто,
Лишь мечтавшие о хлебе,
Дети маленького роста,
А душой почти на небе.
Каждый час грозил им смертью,
Каждый день был в сотню лет,
И за это лихолетье
Им положен Целый Свет.
Целый Свет всего, что можно,
И всего, чего нельзя.
Только будем осторожней –
Не расплещем память зря.
Память у людей конечна –
Так устроен человек,
Но ТАКОЕ надо вечно
Не забыть. Из века в век!
 (Лев Зазерский)

6-й чтец:

В блокадных днях

В блокадных днях
Мы так и не узнали:
Меж юностью и детством
Где черта?..
Нам в сорок третьем
Выдали медали.
И только в сорок пятом —
Паспорта.
И в этом нет беды…
Но взрослым людям,
Уже прожившим многое года,
Вдруг страшно оттого,
Что мы не будем
Ни старше, ни взрослее,
Чем тогда.

 (Юрий Воронов)

Преподаватель:

Голод……Осенью 1941 года нормы продовольствия снижались пять раз. В ноябре рабочие получали по 250 грамм хлеба в день, все остальные по – 125 грамм. В блокадном хлебе муки практически не было. Это была смесь из всевозможных ингредиентов: отруби, шелуха зерновых культур, опилки из коры сосны, ветвей березы, целлюлоза. А ведь этот хлеб был практически единственным продуктом питания.

7-й чтец:

Наш хлебный суточный паёк
Ладонь и ту не закрывает.
И человек, который слёг,
Теперь — всё чаще — умирает.

И потому что нету сил,
А над землёю вьюга стонет,
Мы мёртвых, чтоб не рыть могил,
В траншеях городских хороним.

Бушует голод. И пока
Не разорвать кольца блокады.
И от пожаров облака —
Красны, проплыв над Ленинградом.

От них пылает небосклон.
И враг, увидя их, в смятенье:
В них — боль, и гнев, и дрожь знамён
Перед началом наступленья.

     (Юрий Воронов)

8-й чтец:

Старая книга

Утром он выпил пустого чаю.

Руки согрел о горячий никель,

Слабость и голод превозмогая,

Вышел купить старую книгу.

Весь он сквозит иконой Рублёва.

Кажется, палка сильней человека.

Вот постоял на углу Садовой.

Вот у Фонтанки новая веха.

Вкопаны в снег, неподвижны трамваи.

Замерли стрелки часов на Думе.

Книгу купил. Раскрыл, замирая.

Не дочитал страницу и умер.

(Варвара Вольтман –Спасская)

9-й чтец:

И летели листовки с неба

...И летели листовки с неба

На пороги замерзших квартир:

«Будет хлеб. Вы хотите хлеба?..»

«Будет мир. Вам не снится мир?»

Дети, плача, хлеба просили.

Нет страшнее пытки такой.

Ленинградцы ворот не открыли

И не вышли к стене городской.

Без води, без тепла, без света.

День похож не черную ночь.

Может, в мире и силы нету,

Чтобы все это превозмочь?

Умирали – и говорили:

– Наши дети увидят свет!

Но ворота они не открыли.

На колени не встали, нет!

Мудрено ли, что в ратной работе

Город наш по-солдатски хорош?..

Петр построил его на болоте,

Но прочнее земли не найдешь.

      (Елена Рывина)

10-й чтец:

Птицы смерти в зените стоят.

Кто идёт выручать Ленинград?

Не шумите вокруг – он дышит,

Он живой ещё, он всё слышит:

Как на влажном балтийском дне

Сыновья его стонут во сне,

Как из недр его вопли: «Хлеба!»

До седьмого доходят неба…

Но безжалостна эта твердь.

И глядит из всех окон – смерть.

     (Анна Ахматова)

11-й чтец:

Сотый день

Вместо супа – бурда из столярного клея,

Вместо чая – заварка сосновой хвои.

Это б всё ничего, только руки немеют,

Только ноги становятся вдруг не твои.

Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик,

И глухие удары пойдут невпопад…

Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.

Не смолкай! Ведь на наших сердцах – Ленинград.

Бейся, сердце! Стучи, несмотря на усталость,

Слышишь: город клянётся, что враг не пройдёт!

…Сотый день догорал. Как потом оказалось,

Впереди оставалось ещё восемьсот.

(Юрий  Воронов)

12-й чтец:

Чашка

Тишина стояла бы над городом,

Да в порту зенитки очень громки.

Из детсада в чашечке фарфоровой

Мальчик нес сметану для сестренки.

Целых двести граммов! Это здóрово,

Мама и ему даст половину.

А в дороге он ее не пробовал,

Даже варежку с руки не скинул.

Поскользнулся тут, в подъезде. Господи!

Чашка оземь, сразу раскололась.

И сметаны он наелся досыта,

Ползая по каменному полу.

А потом заплакал вдруг и выбежал.

Нет, домой нельзя ему вернуться!

...Мама и сестренка – обе выжили,

И осталось голубое блюдце...

(Варвара Вольтман-Спасская)

13-й чтец:

Блокадный хлеб

Не слышал Ленинград о лёгком хлебе…

Я не забыл

блокадный трудный хлеб;

и посвист «мессершмитта» в чистом небе,

и город, что в потёмках не ослеп;

весомость помню

пайки стограммовой,

и саночки тяжёлые в снегу,

и тёплый взгляд, и тот мороз суровый,

и девушку,

что встретить не смогу…

Тяжёлый снег

на братских на могилах,

и тяжесть бомб, и на асфальте кровь –

и с той поры

душа принять не в силах

и лёгкий хлеб, и лёгкую любовь.

(Семен  Ботвинник)

Преподаватель:

Пережить трудные дни блокады  помогала, как могла, ленинградская поэтесса Ольга Берггольц. Она по радио читала свои стихи.

Спустя самое недолгое время, тихий голос Ольги Берггольц стал голосом долгожданного друга в застывших и темных блокадных ленинградских домах, стал голосом самого Ленинграда. Ольга Берггольц стала поэтом, олицетворяющим стойкость Ленинграда.

 Голос Ольги Берггольц источал небывалую энергию. Она делала репортажи с фронта, читала их по радио. Ее голос звенел в эфире три с лишним года, почти ежедневно обращаясь к героическому городу. Ее голос знали, ее выступления ждали. Ее слова, ее стихи входили в замерзшие, мертвые дома и вселяли надежду.

Можно было подумать, что с горожанами беседует человек, полный сил и здоровья, но Ольга Федоровна существовала на таком же голодном пайке, как и все горожане. В ноябре 1941 года ее с тяжело больным мужем должны были эвакуировать из блокадного Ленинграда, но он умер от голода, и Ольга Федоровна осталась в городе. Она не только решила остаться в блокадном городе, она делала все, чтобы поддерживать ленинградцев, не давая пасть духом. Ольга Берггольц была внесена немцами в список лиц, подлежащих после взятия города немедленному уничтожению.

14-й чтец:

Разговор с соседкой

Дарья Власьевна, соседка по квартире,
сядем, побеседуем вдвоем.
Знаешь, будем говорить о мире,
о желанном мире, о своем.

Вот мы прожили почти полгода,
полтораста суток длится бой.
Тяжелы страдания народа —
наши, Дарья Власьевна, с тобой.

О, ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба —
он почти не весит на руке…

Для того чтоб жить в кольце блокады,
ежедневно смертный слышать свист —
сколько силы нам, соседка, надо,
сколько ненависти и любви…

Столько, что минутами в смятенье
ты сама себя не узнаешь:
«Вынесу ли? Хватит ли терпенья?
— «Вынесешь. Дотерпишь. Доживешь».

Дарья Власьевна, еще немного,
день придет — над нашей головой
пролетит последняя тревога
и последний прозвучит отбой.

И какой далекой, давней-давней
нам с тобой покажется война
в миг, когда толкнем рукою ставни,
сдернем шторы черные с окна.

Пусть жилище светится и дышит,
полнится покоем и весной…
Плачьте тише, смейтесь тише, тише,
будем наслаждаться тишиной.

Будем свежий хлеб ломать руками,
темно-золотистый и ржаной.
Медленными, крупными глотками
будем пить румяное вино.

А тебе — да ведь тебе ж поставят
памятник на площади большой.
Нержавеющей, бессмертной сталью
облик твой запечатлят простой.

Вот такой же: исхудавшей, смелой,
в наскоро повязанном платке,
вот такой, когда под артобстрелом
ты идешь с кошелкою в руке.

Дарья Власьевна, твоею силой
будет вся земля обновлена.
Этой силе имя есть — Россия
Стой же и мужайся, как она!

(Ольга Берггольц)

Преподаватель:

Несмотря ни на что, ленинградцы выстояли и победили. 27 января 1944 года – день великого ликования ленинградцев. Радио объявило: “Город Ленинград освобожден от вражеской блокады!” Все выбежали на улицу, кричали: “Ура!”. Люди поздравляли друг друга. Тот день стал одним из самых счастливых, одновременно одним из самых скорбных – каждый, доживший до этого праздника, за время блокады потерял родственников, друзей, знакомых...

В честь победы в битве за Ленинград над Невой прогремели 24 залпа торжественного салюта.

15-й чтец:

Забыть блокаду.

Забыть блокаду мы бы рады.

Забыть все ужасы тех дней:

Бомбежки, голод и снаряды,

И трупы взрослых и детей,

И город мертвенно безлюдный,

Дома, как братские гробы…

Нам вспоминать об этом трудно

И нету сил, чтобы забыть.

Забыть проклятую блокаду!

Чтоб и не снилась нам она.

Но как забыть нам нашу радость,

Лишь нам понятную сполна,

Когда прибавили нам хлеба,

Прорвали голода петлю,

Когда расцвел в январском небе

Освобождения салют!..

(Анатолий  Молчанов)

16-й чтец:

Память моя блокадная

Честная, не плакатная,

Не подведи меня,

Не потеряй ни дня…

Ты не жалей меня,

Память моя блокадная,

Боль миллионократная

Сердце моё храня,

Ты не жалей меня.

Если не мы, то кто же

Правду вернуть поможет-

Правду невероятную,

Страшную, непонятную,

Правду в оковы взятую

И клеветой распятую,

Правду в архивах скрытую

И глубоко зарытую…

Память моя блокадная,

Переживи меня

(Анатолий Молчанов)

Жюри подводит итоги в соответствии с критериями оценки.