Русское литературное зарубежье 1920 – 1990-х годов.
учебно-методический материал по литературе (11 класс)

Русское литературное зарубежье 1920 – 1990-х годов

Первая волна эмиграции русских писателей. Эта волна вывела их за пределы России в результате революционных катаклизмов и гражданской войны. За границей оказались писатели и поэты, уже заявившие о себе и состоявшиеся еще в дореволюционной России: И.А.Бунин, В.В.Вересаев, Д.С.Мережковский, И. С. Шмелев, А. Аверченко, В. Ходасевич, М. Цветаева и другие.

Многие писатели не могли освободиться от ненависти к советской России, поэтому основным пафосом их произведений стал протест против происходящего в стране и «плач» по загубленной родине. В основном писатели-эмигранты первой волны были убеждены, что настанет то время, когда русская литература, создаваемая за рубежом, конечно же, вернется в Россию.

Характерной приметой литературы русского зарубежья 1920 – 1930-х годов являются воспоминания об утраченном прошлом, которые трансформируются в размышления о путях развития России, о сути русского характера. Писателями-эмигрантами первой волны были созданы многие выдающиеся произведения русской литературы, такие, как «Жизнь Арсеньева» И.А.Бунина, «Лето Господне», «Солнце мертвых» И.С.Шмелева и др. В них отсутствует изображение революционных катаклизмов, они пронизаны воспоминаниями об утраченной России.

И. С. Шмелев (1873 – 1950). Особое место в русской классике XX века исследователи отводят творчеству этого прозаика. С восторгом отнесшийся к Февральской революции 1917 года, писатель решительно осудил Октябрьскую революцию, переехал в 1918 году в Крым, вовсе не помышляя об эмиграции. Все изменилось в жизни И. С. Шмелева с трагической гибелью его сына – белогвардейского офицера: он был расстрелян чекистами без суда и следствия. В ноябре 1922 года Шмелев вместе женой покинули родину и в 1923 году обосновались в Париже. Известность  писателю принесло уже первое произведение – «Солнце мертвых» (1923), созданное на основе документальных материалов. «Солнце мертвых» – это книга о гражданской войне, жанр которой сам писатель обозначил как эпопею. Повествование в произведении ведется от имени автобиографического героя, живого свидетеля бойни, устроенной в Крыму чекистами. О происходящем повествуется хронологически последовательно, однако в «Солнце мертвых» отсутствуют сюжетная композиция, деление героев на главных и второстепенных. Композиционным центром, организующим повествование, является образ рассказчика. В основу же конфликта положено противоборство естественного, природного мира с новой властью, несущей ему гибель. Историческая конкретика под пером Шмелева символически обобщена до вселенских масштабов: перед читателем предстает человеческий мир, в котором происходит борение между Богом и дьяволом, добром и злом, жизнью и смертью. Символично и название произведения – «Солнце мертвых» – это символ, имеющий религиозную окраску, «ибо, – по словам И. А. Ильина, – указует на Господа живого в небесах, посылающего людям и жизнь, и смерть, – и на людей, утративших Его и омертвевших во всем мире».

В полной мере концепция мира и человека выражена И.С.Шмелевым в дилогии «Богомолье» (1931) и «Лето Господне» (1933 – 1948), герои которой благодарны Создателю за красоту сотворенного мира. Выражая несогласие с марксистско-ленинской концепцией «нового человека», писатель утверждает в дилогии непреходящее значение многовекового духовного опыта народа, отказ от которого неминуемо ведет к катастрофе. Все произведения, созданные И.С.Шмелевым, объединяет сквозная проблема наследования духовных традиций: неслучайно современные исследователи относят творческий метод писателя к духовному реализму.

Б. К. Зайцев (1881 – 1972). Религиозной тематикой и мыслями о России пронизано и творчество этого прозаика. «За ничтожными исключениями все написанное здесь мною, – подчеркивал Б. К. Зайцев, – выросло из России, лишь Россией дышит». В произведениях «Голубой узор», «Золотой узор», «Дом в Пассии», «Анна», «Странное путешествие», «Авдотья – смерть» и других писатель стремится осмыслить судьбу своего поколения, прошлое и настоящее России, размышляет о ее будущем, о Боге. Зачастую герои Зайцева – это праведники, словно бы укоряющие жизнь – «милую, жестокую, грешную». Неслучайно Зайцев обращается к теме православия, создавая такие религиозные произведения, как «Преподобный Сергий Радонежский», «Алексей – Божий человек», «Афон», «Валаам». Праведник и является нравственным идеалом, который утверждал писатель своим творчеством.

Да и в целом религиозная, православная тема в литературе русского зарубежья становится ключевой. Прежде всего в духовных ценностях писатели-изгнанники видели путь спасения, сохранения и собственных душ, и России. «Боже, спаси | Свет на Руси, | Правду Твою | В нас вознеси,

| Солнце любви | Миру яви | И к бытию | Русь обнови!» – призывал Вяч. Иванов в стихотворении «Молитвы».

Как видим, творчеству прозаиков созвучна и поэзия русского зарубежья первой волны эмиграции.

Тема отнятой, поруганной России, возрождение которой связано божьим промыслом, стала ключевой в Зарубежном творчестве З.Гиппиус: «Отдай мне ту, кого люблю, | Восстанови ее из праха!

| Верни ее под отчий кров, | Пускай виновна, отпусти ей! | Твой очистительный покров | Простри над грешною Россией!» («Неотступное»).

Сквозной в литературе эмиграции первой волны становится и тема жизни русских за границей. Зачастую эта жизнь осмысливается в ироническом ключе в творчестве Тэффи, А.Аверченко. Так, например, в фельетоне Тэффи «Ке фер?» русский генерал задает вопрос, недоумевая: «Ке фер? Фер- то ке?» «Ке фер?» в переводе с французского на русский язык означает «Что делать?». Этим  вопросом задавалась вся русская эмиграция, но ответ на него нашли далеко не все.

По мере своего существования литература русского зарубежья первой волны эмиграции пополнилась литературой так называемого «незамеченного поколения» – поколения «сыновей». Покинувшие Россию в детском или юношеском возрасте, эти писатели взрослели уже в эмиграции, но писали, как и писатели старшего поколения, по-русски. Отличием эмигрантского опыта младшего поколения от опыта поколения отцов было то, что они представляли себе русский быт лишь по рассказам старших. Как правило, судьбы этих литераторов складывались драматично. Прозаик Гайто Газданов в эссе «О молодой эмигрантской литературе» (1936) писал о поколении сыновей: «Живя в одичавшей Европе, в отчаянных материальных условиях, не имея возможности участвовать в культурной жизни и учиться, потеряв после долголетних испытаний всякую свежесть и непосредственность восприятия, не будучи способно ни поверить в какую-то новую истину, ни отрицать со всей силой тот мир, в котором оно существует, – оно было обречено».

В. В. Набоков (1899 – 1977). Этот писатель вошел в литературу под псевдонимом «Владимир Сирин» и является счастливым исключением в ряду писателей «незамеченного поколения». Он обрел настоящую славу, его творчество стало частью не только русской, но и американской культуры.

Кроме В. В. Набокова в «незамеченном поколении» исследователи выделяют имена прозаика Гайто Газданова и поэта Бориса Поплавского.

Гайто Газданов (1903 – 1971). Коренной петербуржец осетинского происхождения прославился романом «Вечер у Клэр» (1930). Повествование в романе ведется от имени русского эмигранта Николая, которому к началу гражданской войны исполнилось шестнадцать лет. «Но "событий" в книге мало, центр рассказа не в них, а в углубленных мироощущениях рассказчика, юноши несколько странного, который "не обладал способностью немедленно реагировать на происходящее» и как бы плыл по течению, пока не уплыл за пределы страны, где эти мироощущения сложились...», – так характеризовал «Вечер у Клэр» писатель старшего поколения эмигрантов М.Осоргин. В романе Г. Газданова отразились размышления о проблемах любви, жизни и смерти, человеческой судьбы и истории.

Своим романом Г. Газданов обогатил традиции русской автобиографической прозы. В произведении отсутствуют описание детских мироощущений, исследование воздействия окружающей среды на ребенка. Газданов стремится разгадать тайну собственной души, этим обусловлена исповедальная форма романа и такие приемы психологизма, как внутренний монолог, сон и др.

Б. Ю. Поплавский (1903-1935). В центре внимания этого поэта также мир человеческой души, мир, пронизанный любовью, теплом и спасающий от одиночества в реальности, которая представляется адом

Вторая волна эмиграции русских писателей. Эта волна пришлась на годы Второй мировой войны. Ее составили прежде всего побывавшие в тюрьмах и лагерях «кулаки», выходцы из дворянских и купеческих семей. Кроме того, были и так называемые «повторные эмигранты», которые покинули страны Восточной Европы и Китай. Огромное число эмигрантов составляли и так называемые «перемещенные лица», «Displaced Persons». Бывшие военнопленные и беженцы опасались возвращаться в Советский Союз, где их ждал арест.

Литература русского зарубежья пополнилась новой тематикой, связанной с опытом сталинских репрессий, и лагерей, и Второй мировой войны. В этой литературе ставится проблема, невозможная в литературе метрополии, – выбор между врагами России и ненавистью к советской власти. Однако произведения писателей-эмигрантов во многом походили на произведения советской литературы, только «плюс» и «минус» в них менялись местами.

Борис Ширяев (1899 – 1959). Этого автора выделяют среди писателей русского зарубежья второй волны эмиграции. В большинстве произведений Б. Ширяева речь идет о русских людях, застигнутых «военной непогодой».

Участник Первой мировой войны, дослужившийся до звания штабс-капитана, в 1918 году Ширяев был приговорен большевиками к расстрелу, но сумел сбежать за несколько часов до казни. Вторично был арестован и приговорен к смертной казни в 1922 году, но казнь заменили ссылкой на Соловецкий остров, где был создан Соловецкий лагерь особого назначения для заключенных. В лагере Ширяев написал повесть «1237 строк» и несколько стихотворений, которые были опубликованы в журнале «Соловецкие острова».

В 1929 году заключение в лагере было заменено ссылкой в Среднюю Азию на три года. В ссылке Б. Ширяев работал журналистом. Вернувшись в 1932 году в Москву, Ширяев вновь был арестован и сослан в Воронежскую область на три года, а в 1936 году – в Ставропольский край.

К началу Великой Отечественной войны и в самом ее начале Б.Ширяев преподавал историю русской литературы в Ставропольском педагогическом университете. Оказавшись в оккупированном Ставрополе, Ширяев возглавил редакцию газеты «Ставропольское слово», первый же номер которой носил антисоветский характер. При отступлении немецких войск Ширяев вместе с ними покинул Ставрополь и в 1943 году побывал под Берлином в расположении Российской освободительной армии под командованием А. А. Власова.

Зимой 1945 года для основания русского печатного органа Ширяева командировали в Северную Италию, где он оказался на некоторое время в лагере для перемещенных лиц. В Италии Б. Ширяев пишет прозу и литературоведческие статьи.

Наибольшую известность получил документальный роман Б. Ширяева «Неугасимая лампада», посвященный его жизни в Соловецком лагере. Роман состоит из рассказов о событиях, случившихся с писателем на Соловках, о наиболее ярких встречах. В посвящении к роману Б. Ширяев написал:

«Посвящаю светлой памяти художника Михаила Васильевича Нестерова, сказавшего мне в день получения приговора: "Не бойтесь Соловков. Там Христос близко». В «Неугасимой лампаде»» писатель изображает людей различных сословий, единых в своем мужестве, сберегающих веру, подвижников в сострадании к мучениям ближнего. В художественном мире романа реальные события сопрягаются с соловецкими легендами, несущими, говоря словами Б.Ширяева, «правду, не фактическую, а внутреннюю, как в апокрифе». Так же как многие писатели-эмигранты первой волны, Ширяев был убежден, что именно в духовно-нравственных ценностях дореволюционной России ее спасение, «неугасимая лампада».

Д. И. Кленовский (Крачковский) (1893 – 1976). И. В. Елагин (Матвеев) (1918 – 1987). Эти поэты – представители разных поколений почти сразу стали в поэзии заметными. Д. Кленовский, в прошлом выпускник Петербургского университета, бежал из Советского Союза в 1942 году. Его стихотворения напоминают лучшие образцы поэзии Серебряного века.

И.Елагин – сын дальневосточного футуриста Венедикта Матвеева, расстрелянного в 1937 году по обвинению в «японском шпионаже». Через несколько месяцев судьбу мужа разделила и его жена, мачеха И. Елагина. Унаследовавший от отца любовь к поэзии, Елагин мечтал поступить на филологический факультет Киевского университета, но мечтам сына «врага народа» не суждено было сбыться. Иван поступил во Второй Киевский медицинский институт. Учась в институте, Елагин писал стихи, занимался переводами. С началом войны И.Елагин с женой оказались в стремительно оккупированном немцами Киеве. Будучи студентами, супруги избежали участи многих советских граждан, угнанных в Германию.

После занятий в институте И. Елагин дежурил в родильном доме. Опасаясь, что эти дежурства будут расценены властями как сотрудничество с немцами, Елагин с женой в 1943 году перед наступлением Красной Армии покидают Киев и отправляются на Запад. Весть о разгроме фашистов семья И. Елагина встретила в лагере для перемещенных лиц. В 1950 году Елагин с женой и дочерью перебрался в Нью-Йорк.

И за границей Елагин не только писал собственные стихи, но и работал над переводами, долгое время сотрудничал в качестве фельетониста в газете «Новое Русское Слово», затем в «Новом журнале».

Тематика поэзии И. Елагина разнообразна: поэт пишет о скитаниях, скорби, любви, чернобыльской трагедии и, конечно же, о творчестве, о войне, о жизни и смерти, о России.

Третья волна эмиграции. Эта волна связана с возникновением диссидентского движения в СССР в 1960-е годы.

По разным причинам и в разных обстоятельствах на протяжении 1960 – 1980-х годов родину покинули В. Аксенов, Ю. Алешковский, И. Бродский, Г. Владимов, В. Войнович, А. Галич, Ф. Горенштейн, С.Довлатов, Н.Коржавин, Ю. Кублановский, Э. Лимонов, В. Максимов, Ю. Мамлеев, В. Некрасов, С. Соколов, А. Синявский, А.Солженицын и др.

И. Бродский (1940 – 1996). Одним из факторов, положивших начало движению советских диссидентов, стал суд над этим поэтом, чье творчество было известно в основном по самиздату. В 1963 году на страницах газеты «Вечерний Ленинград» появился фельетон «Окололитературный трутень». Авторы фельетона – А. Ионин, Я. Лернер, М. Медведев – заявили, что стихотворения Бродского свидетельствуют «о том, что мировоззрение их автора явно ущербно». Поэта упрекали в подражании «поэтам, проповедовавшим пессимизм и неверие в человека», стихи назвали «смесью декадентщины, модернизма и самой обыкновенной тарабарщины...». Далее авторы фельетона обвинили Бродского в том, что он живет «случайными заработками», назвав поэта «окололитературным тунеядцем», «трутнем у родителей, у общества », и вынесли свой приговор – «Такому, как Бродский, не место в Ленинграде».

По сфальсифицированному обвинению в «тунеядстве» Бродский и был осужден в 1964 году на пять лет принудительных работ на Севере, поэта отправили в деревню Норенская Архангельской области.

Запись суда, сделанная Ф. Вигдоровой – писателем и участницей правозащитного движения, была переправлена ею на Запад, благодаря чему судебный процесс над И. Бродским получил широкий резонанс как в Советском Союзе, так и за рубежом. В защиту поэта выступили А.Ахматова, К.Чуковский, С.Маршак, Ж. П. Сартр и другие, и в результате Бродский был досрочно освобожден в 1965 году. Однако в 1972 году власти все-таки вынудили поэта эмигрировать из страны. В изгнании поэт был удостоен Нобелевской премии по литературе в 1987 году за «развитие и модернизацию классических форм», а в 1991 году получил, подобно А.Ахматовой, мантию и диплом доктора Оксфорда.

Связь поэзии И.Бродского с русской классической поэзией проявляется в цитатах, тематике, образах и мотивах. Посредством сложной системы цитирования, аллюзий и реминисценций поэт ведет диалог с многовековой культурной традицией. Так, стихотворение Бродского «К Евгению» из цикла «Мексиканский дивертисмент» (1975) отсылает читателя и к посланию Г.Р.Державина «Евгению, Жизнь Званская», и к произведениям А. С. Пушкина «Медный всадник» и «Евгений Онегин».  И вслед за Пушкиным Бродский подчеркивает жестокую, умерщвляющую силу власти.

Как любое другое, советское государство 1960 – 1980-х годов боролось с представителями и идеологической, и художественной оппозиции. Против них организовывались клеветнические кампании, писателям запрещали публиковаться, их увольняли с работы, помещали в психиатрические лечебницы, тюрьмы.

Вслед за И. Бродским в 1965 году были арестованы писатели Ю.Даниэль и А.Синявский за публикацию своих произведений на Западе. Писателей обвинили в антисоветской деятельности и осудили: Даниэля – на пять лет, а Синявского – на семь лет строгого режима.

А.Синявский (1925 – 1997). Освобожденный досрочно под давлением мировой общественности в 1971 году, писатель в 1973 году покинул родину и жил в Париже. На Западе он был известен как Абрам Терц, именно этим именем были подписаны его произведения, опубликованные за границей еще в 1950 – 1960-х годах. В эмиграции Синявский пишет литературно-критические работы («Мифы Михаила Зощенко», «Отечество. Блатная песня» и др.) и художественную прозу («Крошка Цорес», «Спокойной ночи» и др.), однако известность ему принесли произведения исследовательской прозы «Прогулки с Пушкиным» (1975) и «В тени Гоголя» (1975).

Крупнейшими прозаиками русского зарубежья третьей волны эмиграции являются А.И.Солженицын и Г. Владимов.

Г.Владимов (Волосевич) (1931 – 2003). Писатель возглавил Московскую секцию Международной правозащитной организации «Международная амнистия», которая просуществовала в СССР с 1974 по 1983 год, вышел из Союза писателей в 1977 году. В 1975 году на Западе оказалась рукопись повести Владимова «Верный Руслан», поначалу распространявшаяся в самиздате. Под угрозой ареста в 1983 году писатель был вынужден эмигрировать в Западную Германию, где стал главным редактором журнала «Грани». Повесть «Верный Руслан» (1964) посвящена анализу психологии личности, выполняющей функции добровольного стража. Центральный образ Руслана – собаки, верно служившей лагерному режиму, – это иносказательный образ рабски покорного, выдрессированного политической идеологией человека. Сам писатель указывал на эту проблему в обращении к Четвертому съезду писателей с требованием свободы творчества, задаваясь вопросом: «Нация ли мы подонков, шептунов и стукачей? Или же мы великий народ, подаривший миру бесподобную плеяду гениев?»

Воссоединение литературы, создаваемой в метрополии, с литературой русского зарубежья началось в период перестройки. В это время был снят запрет на публикацию авторов русского зарубежья, на отечественный рынок попала и эмигрантская периодика. В том же году был пересмотрен «Сводный список книг, подлежащих исключению из библиотечной и книготорговой сети». В библиотечные фонды были возращены произведения писателей-эмигрантов.

Еще в середине XX века литературовед, эмигрант первой волны Г.П. Струве в книге «Русская литература в изгнании: опыт исторического обзора русской литературы» (Нью-Йорк, 1956) писал: «Эта зарубежная русская литература есть временно отведенный в сторону поток общерусской литературы, который – придет время – вольется в общее русло этой литературы. И воды этого отдельного, текущего за рубежами России потока, пожалуй, больше будут содействовать обогащению этого общего русла, чем воды внутрироссийские». Действительно, сейчас литература русского зарубежья трех волн эмиграции рассматривается как часть общероссийской литературной традиции.

Источник:

Обернихина Г. А., Антонова А. Г., Вольнова И. Л. и др. Литература: учебник для учреждений сред. проф. образования: в 2 ч. / под ред. Г. А. Обернихиной. — М., 2016