муниципальное  казенное  общеобразовательное учреждение «Искровская средняя  школа имени В.И.Шульпекова

Урюпинского муниципального района Волгоградской области»

(МКОУ Искровская СШ)

403156, Волгоградская область, Урюпинский район, п.ИСКРА ,улица Краснознаменная 5

телефон: 8(84442)9-51-30, e-mail: urypsk109@mail.ru

Исследовательская работа: ПОЭТИКА ЦВЕТА В «ПЕРСИДСКИХ    МОТИВАХ» С.ЕСЕНИНА

Исследовательская группа: Пилипенко Антон, Слепокурова Виктория, Бубнов Даниил – 8 класс.

Научный руководитель: учитель русского языка и литературы Богомолова Татьяна Викторовна.

                                                           2017год

                                                                        1

                                                   ВВЕДЕНИЕ

         Певцом голубой Руси, поэтом золотой деревенской избы, алых зорь называют С. Есенина. И действительно, мир поэзии Есенина удивительно многоцветен.

"Вопрос о С. Есенине,- замечал В. Маяковский,- это вопрос о подходе к деланию стиха, так чтобы он внедрялся в тот участок мозга, сердца, куда иным путем не влезешь, а только поэзией". Нас привлекает многие особенности  художественной системы Есенина. Это и своеобразная многоступенчатость, сложность метафорических построений.

Поздняя лирика Есенина наиболее ярко представлена в цикле "Персидские мотивы". Анализ этих стихотворений дает возможность проследить не только идейно-психологическую эволюцию поэта, но и оттенить некоторые особенности эволюции его поэтики.

Как и многие другие произведения Есенина 1924-1925 годов, цикл "Персидские мотивы" был противоречиво оценен современной поэту критикой. В печати тех лет не появилось ни одной серьезной работы, в которой бы стихотворения эти подвергались специальному литературоведческому анализу. Оценки возникали под впечатлением, вызванным первым ознакомлением с текстом или чтением его поэтом. Чаще всего это были субъективные заметки и высказывания.

"Особенно сильное впечатление, - писал С. Фомин, - произвели на слушателей "Персидские мотивы"(1). В письме к поэту от 20 января 1925 года Г. Бениславская сообщает: "Персидские стихи" я сдала в "Красн. Новь" Раскольникову..., а, кроме "Персид.", ничего не было... У Раскольникова был Либединский и Никифоров и все трое в восторг пришли от персид. стихов. Раскольников заявил, что он Вас в каждом номере будет печатать" (2).

Называя "Персидские мотивы" в числе других поздних стихотворений Есенина, А. Воронский заметил: "Они в самом деле покоряют. В них, может быть, нет полной отшлифовки, попадаются не выношенные, не выверенные строки, но все это искупается заразительной душевностью, глубоким и мягким лиризмом и простотой. Вместе с тем в них есть эмоциональная напряженность и подъем, нет вялости, нет поэтических будней, что наиболее опасно для художника. Слово звучит, как туго натянутая струна, не громко, но высоко и чисто. В образ всегда вложено большое чувство"(3).

Подобных высказываний немало содержится в статьях и воспоминаниях других современников поэта. Они, однако, не дают полного представления об отношении литературных кругов России к "персидским стихам" Есенина. И в печати и в частных отзывах уже в то время появлялись противоположные оценки.

"Персидские мотивы" - красивы, но, конечно, меньше трогают... Вы как-то перестали отделывать свои стихи. Такое чувство у меня появилось и, кроме того, мне говорили об этом другие"(4). Отрицательно был встречен и оценен цикл в указанных нами ранее брошюрах А. Крученых.

В статье "Рожденные столицы" В. Маяковский противопоставил стихотворения персидского цикла задачам советской культуры(5). Имея в виду это высказывание В. Маяковского, С. Гайсарьян вполне уместно заметил: "Мы хорошо понимаем, что многие из взаимооценок Маяковского и Есенина появились в пору жестоких столкновений различных групповых интересов, в горячке литературной борьбы. Явно предвзято, ошибочно, например, отношение Есенина к стиху Маяковского. Несправедлив был и Маяковский в оценке, скажем, "Персидских мотивов", когда

усматривал в этом замечательном лирическом цикле всего лишь экзотику, "восточные сладости..."(6).

 В современном отечественном литературоведении и критике последнего десятилетия стихотворения персидского цикла неизменно получают высокую общую оценку. Она содержится в названных нами работах К. Зелинского, В. Перцова, Е. Наумова, А. Дымшица, А. Жаворонкова, И. Эвентова, С. Кошечкина, А. Кулинича, В. Белоусова, С. Гайсарьяна и других исследователей творчества поэта.

Правда, эта общая и в целом правильная оценка не всегда вытекает из глубокого анализа текстов стихотворений. Специальных работ о цикле очень мало. В критической литературе наиболее внимательно он рассмотрен пока что в двух статьях М. Вайнштейн (7), написавшей интересное и содержательное исследование о творческой истории и поэтике "Персидских мотивов" С. Есенина. Оно, к сожалению, не опубликовано полностью.

Некоторые частные особенности поэтики стихотворений персидского цикла отмечены в работах Е. Херасковой, А. Кулинича, С. Кошечкина. А. Кулинич высказал также предположение о том, что "интерес к Востоку и восточным мотивам побудил в Есенине его старший современник и друг Александр Ширяевец". Имея в виду стихотворения А. Ширяевца "Бирюзовая чайхана", А. Кулинич пишет далее: "Этот цикл очень близок к "Персидским мотивам", непосредственно предваряет их. Ширяевец плодотворно применил те же приемы, к которым позднее обратился Есенин, наполнил музыкой и яркими восточными красками свою "Бирюзовую чайхану". Отдельные стихотворения этого сборника не только заставляют нас думать о преемственной связи "Бирюзовой чайханы" и "Персидских мотивов", о творческой перекличке поэтов, но и о том, что Есенин мог позаимствовать опыт своего товарища"(8). И хотя этот последний тезис исследователя слабо аргументирован, он тем не менее интересен.

Приступая к анализу поэтики цвета в творчестве С. Есенина, мы стремимся, прежде всего, выяснить его значение в творческой эволюции поэта.

Замысел создания "Персидских мотивов" созревал у Есенина постепенно и имеет свою историю. Прежде чем приступить к его осуществлению, поэт ознакомился в переводах с лирикой восточных авторов, в разное время и много раз беседовал с людьми, хорошо знавшими Персию.

Современники неоднократно отмечали большой интерес поэта к Востоку, который привлекал его своею загадочностью, красотой южной природы, строем духовной жизни, который с таким глубоким и проникновенным лиризмом выражен в поэзии Фирдоуси, Хайяма, Саади. Знавший поэта Матвей Ройзман пишет в своих воспоминаниях, что Есенин увлекался восточной лирикой еще в 1920 году: "Когда я уходил, увидел, что он, взяв с полки какую-то книгу в серой обложке, собирается лезть наверх. Я заглянул на обложку: это были "Персидские лирики", вышедшие в издании Сабашниковых в 1916 году. Эту даже по тем временам редкую книгу я видел у Есенина и дома, в Богословском переулке. Он сказал мне: "Советую почитать. Да как следует. И запиши, что понравится"(9).

О знакомстве Есенина с персидскими лириками пишет в своих воспоминаниях и                                Н. Вержбицкий(10).

 Интерес к Востоку, как это подмечено А. В. Кулиничем, возникал и из общения с Александром Ширяевцем, с которым Есенин был тесно связан, особенно после переезда Ширяевца в Москву из Средней Азии, где он проживал до 1922 года. Стремлением ближе познакомиться с жизнью Востока,  можно объяснить и поездки Есенина в Баку, Ташкент, Бухару в течение 1920-1921 годов, а также неудавшуюся попытку выехать на Кавказ в 1922 году.

Все это позволяет утверждать, что не поездка на Кавказ вызвала в поэте желание обратиться к мотивам восточной лирики, а, наоборот, знакомство с нею обострило его внимание к Востоку и, в частности, к Персии. Сам поэт связывал пребывание на Кавказе с наиболее удобной возможностью приблизиться к Персии и побывать в ней.

"Сижу в Тифлисе, - пишет он 17 октября 1924 года Г. А. Бениславской, - дожидаюсь денег из Баку и поеду в Тегеран. Первая попытка проехать через Тавриз не удалась".  А 22 октября того же года вновь, обращаясь к Г. А. Бениславской, замечает: "Мне кажется, я приеду не очень скоро. Не скоро потому, что делать мне в Москве нечего. По кабакам ходить надоело. Несколько времени поживу в Тегеране, а потом поеду в Батум или в Баку". В письме П. И. Чагину 14 декабря 1924 года из Батума поэт все еще не теряет надежды попасть в Персию: "Я должен быть в Сухуме и Эривани. Черт знает, может быть, я проберусь к Петрув Тегеран" (11) .

Даже в апреле 1925 года, когда было уже создано много стихов персидского цикла, поэт писал Г. А. Бениславской из Баку: "Главное в том, что я должен лететь в Тегеран... Поймите и Вы, что я еду учиться. Я хочу проехать даже в Шираз и, думаю, проеду обязательно. Там ведь родились все лучшие персидские лирики. И недаром мусульмане говорят: « Если он не поет, значит, он не из Шушу, если он не пишет, значит, он не из Шираза».

Теперь уже доказано, что в Персии Есенину побывать не пришлось, хотя желание посетить ее, как это видно из переписки, было у него большое.

Стихотворения персидского цикла написаны между октябрем 1924 и августом 1925 года. Большинство из них создано до мая 1925 года на Кавказе.

Впечатления, полученные от чтения восточной лирики, от пребывания в Средней Азии, от долгих бесед о Персии, от природы и быта Кавказа позволили поэту уловить и передать существенные краски колорита некоторых сторон восточной жизни.

Вместе с тем "Персидские мотивы" нельзя считать простым подражанием восточным авторам. Почувствовав глубокий лиризм и внутреннюю красоту персидской поэзии, Есенин средствами родного ему языка стремится передать ее неувядаемую прелесть. Поэта интересует,  прежде всего,  мир чувств восточной лирики, тона и краски их воплощения в поэтическом творчестве.

В поэзии персидских авторов Есенин находил близкие ему темы и те оттенки в их художественном решении, которые все больше привлекали его самого. Но чтобы они возобладали в лирике поэта, необходим был отказ от настроений, получивших выражение в "Москве кабацкой". Без этого давнишний замысел не мог быть осуществлен.

К началу работы над циклом поэт обрел так необходимое ему душевное равновесие, которое и сам он считал важнейшей предпосылкой дальнейшей поэтической деятельности. "Я чувствую себя

просветленным, не надо мне этой глупой шумливой славы, не надо построчного успеха. Я понял,    что такое поэзия". "Так много и легко пишется в жизни очень редко. Это просто потому, что я один и сосредоточен в себе. Говорят, я очень похорошел. Вероятно, оттого, что я что-то увидел и успокоился... Назло всем не буду пить, как раньше... Боже мой, какой я был дурак. Я только теперь очухался. Все это было прощание с молодостью. Теперь будет не так".

Это свое состояние Есенин и выразил в первых же строках персидского цикла:

Улеглась моя былая рана -

Пьяный бред не гложет сердце мне.

Синими цветами Тегерана

Я лечу их нынче в чайхане.

                         На смену терзавших поэта кошмаров пришли иные чувства, жизнерадостное настроение, ожидание чего-то светлого, большого, чистого. "Незадаром мне мигнули очи, приоткинув черную чадру".

Уже в этом первом стихотворении, созданном в октябре 1924 года, чувствуется тот поэтический колорит, который окрашивает весь цикл в целом. "Вместо крепкой водки и вина" появляется "красный чай", вместо кабака - чайхана. Поэта окружают розы, сады, "воздух прозрачный и синий". Он ощущает себя в обществе девушки, "что лицом похожа на зарю", и за одно движение прелестного стана готов подарить ей и шаль из Хороссана и ковер ширазский. Теперь он далек и от поцелуев за деньги и от кинжальных хитростей и драк.

Если раньше поэт спрашивал себя "отчего прослыл я шарлатаном, отчего прослыл я скандалистом", то теперь он спрашивает у менялы: "Как сказать мне для прекрасной Лалы по-персидски нежное "люблю"? Как далеко это от таких, например, строк: "Что ж ты смотришь так синими брызгами? Иль в морду хошь?". Теперь любовь для поэта не "зараза" и не "чума", и он подбирает самые нежные слова, чтобы рассказать о ней.

Задумав написать персидский цикл, Есенин в письме из Батуми к Г. А. Бениславской от 20 декабря 1924 года сообщал: « "Персидские мотивы" это у меня целая книга в 20 стихотворений» . И хотя двадцать стихотворений написано не было, книга оказалась завершенной. В ней отчетливо заметна эволюция новых настроений автора.

Радость жизни, устойчивый оптимизм пронизывают многие стихотворения цикла. Теперь поэт опьянен "иною кровь отрезвляющею влагой". Даже само слово "пить", так часто встречающееся в "Москве кабацкой" в значении напиваться пьяным, приобретает в "персидских" стихотворениях иной смысл. Уже не спирт, а красный чай пьет поэт, а пьянеет от ароматов южной природы.

Я сегодня пью в последний раз

Ароматы, что хмельны, как брага.

 Непривлекательная богемная обстановка "Москвы кабацкой" ("Снова пьют здесь, дерутся и плачут") сменилась романтическими картинами Востока.

И хотя Есенин не смог побывать в Персии, обычаи и нравы этой страны были ему хорошо известны. Поэтому во всем цикле, начиная с первого стихотворения "Улеглась моя былая рана" и кончая последним "Голубая да веселая страна", чувствуется восточный колорит, уносящий читателя в мир иных чувств и переживаний.

Поэт достигает нужной ему колоритности и специфическим построением самого цикла, и изображением картин природы и ситуаций, и употреблением характерных для Востока слов и выражений. Экзотика юга представлена в цикле таинственными, прикрытыми чадрами девушками, шумом морских волн, шепотом садов, пением соловьев, цветом роз и общей романтической настроенностью, которой проникнут весь цикл.

Поэтическая одухотворенность сквозит во всем: мы слышим нежные звуки флейты Гассана, тихий голос пери, песни Саади, видим взгляд девушки, с которым сравнится лишь "желтая прелесть месяца", вдыхаем ароматы роз, олеандров и левкоев. Всюду тишина и спокойствие, нарушаемые только таинственным шепотом, шорохом, шелестом.

Все больше в "Персидских мотивах" появляется сказочных элементов, оттеняющих восточную экзотику. Вторжением в мир Шахразады начинается стихотворение "Золото холодное луны". Визуальные ощущения в нем, как и во всем цикле, слиты с обонятельными. Видится золото луны, чувствуются запахи цветов. Состояние спокойствия и умиротворенности подчеркивается, например, следующими строками:

Хорошо бродить среди покоя

Голубой и ласковой страны.

В вечерних сумерках представлен Шираз в стихотворении "Свет вечерний шафранного края"(12), в котором, освещенный лунным светом, "кружит звезд мотыльковый рой".

Такое дремотное спокойствие вдохновляет поэта на творчество и вызывает в нем чувство восхищения красотой, для выражения которого Есенин находит все новые и новые оттенки.

Романтический пейзаж Востока был бы неполным без органического слияния его с темой любви. Этой теме уделяется большое внимание в "Персидских мотивах", но раскрывается она иначе, чем это было сделано Есениным раньше, в "Москве кабацкой". Там он мог обратиться к женщине с жестокими в своей грубости и вульгарности словами: "Пей, выдра, пей".

Теперь глубокое нежное чувство охватывает поэта при виде девушки с блестящими очами, которые "мигнули, приоткинув черную чадру". Любовь обрамлена самыми нежными оттенками. Это уже не грубое физическое чувство "Москвы кабацкой". Это и не "любовь хулигана", нашедшего свое успокоение среди "златокарего омута".

В "Персидских мотивах" Есенин создал гимн чистой, романтической любви. Здесь она - совсем иное чувство. Для его выражения у поэта находятся самые нежные слова, поцелуй он сравнивает, например, с красными розами:

Поцелуй названья не имеет,

Поцелуй не надпись на гробах.

Красной розой поцелуи веют,

Лепестками тая на губах.

Девушка, несущая чистоту и радость любви, ассоциируется у Есенина с белоснежной птицей-лебедем:

И меня твои лебяжьи руки

Обвивали, словно два крыла.

Это же сравнение повторено и в стихотворении "Руки милой - пара лебедей", где лебедь является символом грации, плавности движений.

Романтическая настроенность цикла требует гармонически слаженного образа. Поэтому девушки, представленные в цикле, красивы не только внешне, но и полны изящества, обаяния, хрупкой прелести и окружены каким-то ореолом таинственности. В Хороссане живет задумчивая пери, порог ее дверей осыпан розами, Лала настолько прекрасна, что поэт ищет для нее самые нежные и ласковые слова. О любви и поцелуях пела сказочная Шахразада, ставшая сейчас далеким призраком.

Чувственному, физическому нет места в "Персидских мотивах". В этом отношении характерно стихотворение "Ты сказала, что Саади...". Прекрасное в нем берет верх над чувственным. Даже розы - символ свежести и красоты - не могут соперничать с обликом девушки. На слова: "За Ефратом розы лучше смертных дев" он возражает:

Я б порезал розы эти,

Ведь одна отрада мне -

Чтобы не было на свете

Лучше милой Шаганэ.

Образ персиянки Шаганэ - центральный в "Персидских мотивах". Ей посвящено замечательное стихотворение "Шаганэ ты моя, Шаганэ!". Как к верному другу, обращается поэт к девушке, полный желания рассказать много прекрасного о своей рязанской земле с ее неповторимыми полями, необозримыми лугами, ширью и раздольем:

Я готов рассказать тебе поле,

Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Во многих стихотворениях цикла встречается ее имя  иногда названное уменьшительно - Шага.

Прообразом есенинской героини была учительница Шаганэ Нерсесовна Тальян. Это достоверно установлено исследователем творчества Есенина В. Белоусовым (13). Литературный образ Шаганэ привлекает читателя своим обаянием и душевной чистотой. С ее именем связаны у Есенина самые лучшие воспоминания и ассоциации:

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Там, на севере, девушка тоже,

На тебя она страшно похожа.

Любовь вдохновляет поэта, и ему ясно, что без нее нет поэзии:

Все на этом свете из людей

Песнь любви поют и повторяют.

Пел и я когда-то далеко

И теперь пою про то же снова,

Потому и дышит глубоко

Нежностью пропитанное слово.

Умиротворенность и спокойствие под сенью восточной природы оказались непрочными и непродолжительными. К концу цикла поэта все больше тяготит разлука с Родиной и все меньше верит он в постоянство любви персидских красавиц: "Шаганэ твоя с другим ласкалась, Шаганэ другого целовала".

Так завершается эта тема в цикле. И хотя поэт благословляет "сиреневые ночи", в душе его снова нет спокойствия. Здесь уже содержится предпосылка возвращения к мотивам о скоротечности жизни, которыми будут заполнены многие стихотворения последних лет.

Характерно, что тема любви у Есенина в "Персидских мотивах" тесно связана с темой Родины. В словах, обращенных к Шаганэ, слышна грусть, тоска по "рязанским раздольям", прелесть которых он не может сравнить даже с красотой восточной экзотики:

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

Перекличка темы любви с темой Родины наблюдается и в других стихотворениях цикла. В стихотворении "Никогда я не был на Босфоре" в общей атмосфере умиротворенности и спокойствия, которые испытывает поэт, звучат все усиливающиеся нотки тоски по родному краю. Они настолько сильны, что, даже смотря на южную луну, поэт слышит лай собак в своей деревне:

У меня в душе звенит тальянка,

При луне собачий слышу лай.

А к персиянке он обращается с такими словами:

Разве ты не хочешь, персиянка,

Увидать далекий синий край?

Еще явственнее эта тоска выражена в стихотворении "В Хороссане есть такие двери". Не удержала поэта Персия с ее садами, ароматами роз, пеньем соловьев, южным теплым морем и  

прекрасными девушками. Любовь к "голубой Руси" пересилила все блага Персии, которую поэт твердо решил покинуть:

Мне пора обратно ехать в Русь.

Персия! Тебя ли покидаю?

Навсегда ль с тобою расстаюсь

Из любви к родимому мне краю?

Кровно связан поэт со своей родной страной. Персия, хотя и дала ему временное успокоение, полностью все же его не удовлетворила. Ее нравы, обычаи остались ему чужды. На многое он смотрит "русскими" глазами, критически оценивая. Чужды поэту "кинжальные хитрости" с воровством девушек, осуждение вызывает варварский обычай, по которому женщины должны прикрывать лицо чадрой. Есенин прямо заявляет:

Мне не нравится, что персияне

Держат женщин и дев под чадрой.

Искренность чувств, свободу выбора русскими девушками противопоставляет поэт фальши отношений и рабскому поклонению традициям персов. С гордостью за свободолюбивые обычаи своей страны он восклицает:

Мы в России девушек весенних

На цепи не держим, как собак...

Воспевая Персию, Есенин всей душой был в России. Изображая восточную экзотику, он сознательно сравнивает ее с русскими просторами. Песни Хайяма и Саади его не удовлетворили. В стихотворении "Свет вечерний шафранного края" встречаются такие строчки:

Сердцу снится страна другая.

Я спою тебе сам, дорогая,

То, что сроду не пел Хаям.

Это уже отход от "Персидских мотивов" в сторону все увеличивающегося интереса к Советской Руси.

Знаменательно, что в то же самое время, когда пишется персидский цикл, создаются Есениным стихотворения, в которых тема Родины звучит в полный голос. Всем существом поэт хочет воспеть "шестую часть земли с названием кратким "Русь". Возникает "Русь советская", "Русь уходящая", "Русь бесприютная", историко-революционные поэмы, пробуждается интерес к образу В. И. Ленина, к коммунистам, пролетарской революции.

В "Персидских мотивах" не обошел Есенин и еще одной важной для него темы - о назначении поэта и поэзии и решил ее для себя с предельной четкостью и откровенностью. Теперь для него нет сомнений, что главное в художественном творчестве - правда жизни, а поэт тем и ценен, что способен сказать ее всегда, даже тогда, когда это очень больно, когда правда неприятна и горька.

В стихотворении "Быть поэтом..." наиболее отчетливо и концентрированно выражена эта мысль:

Быть поэтом - это значит то же,

Если правды жизни не нарушить,

Рубцевать себя по нежной коже,

Кровью чувств ласкать чужие души.

Прежде чем приступить к исследованию поэтики цвета в творчестве Есенина, необходимо выяснить значение термина "поэтика", определить круг проблем, стоящих перед нами.

Поэтика (греч. творческое искусство) - наука о системе средств выражения в литературных произведениях, одна из старейших дисциплин литературоведения. (14)

Само понятие для него, "поэтика" не имеет на сегодняшний день однозначного общепринятого толкования. Издавна поэтика понималась и как обозначение науки о поэзии, о родах, видах и жанрах поэтического искусства, законах их развития.

Два различных значения этого понятия отмечает С.С. Аверинцев: "...Во- первых, это научная теория словесного художественного творчества или хотя бы система методически разработанных

рекомендаций для него, во- вторых, это система рабочих принципов какого- либо автора, литературной школы или целой литературной эпохи". (15)

В работах отечественных литературоведов рассматриваются различные аспекты поэтики. Например, В.И. Журмунский,  отмечая наиболее оживленный научный интерес к исторической и теоретической поэтике, обозначает метод сближения поэтики с общей наукой о языке - лингвистикой. Особенности исторической поэтики раскрываются в работах Д.С. Лихачева и И.М. Мелетинского . В своей работе мы будим придерживаться определения В.В. Виноградова: "Поэтика - это наука о формах, видах, средствах и способах словесно-художественного творчества, о структурных типах и жанрах литературных произведений. Одна из важнейших задач науки -  изучение принципов, приемов, и законов построения словесно-художественных произведений разных жанров в разные эпохи;  разграничение общих закономерностей или принципов такого построения и частных, специфически типичных для той или иной национальной литературы; исследование взаимодействий и соотношений между разными видами и жанрами литературного творчества;  открытие путей исторического движения различных литературных форм. Методы такого изучения могут быть структурно- описательными, историко-  генетическими, сравнительно- историческими и сравнительно- топологическими" (16).

В настоящее время изучение поэтики ведется по следующим направлениям (17):

1. Создание всеобщей исторической поэтики национальных литератур.
2. Изучение поэтики выдающихся художников слова, исследование их вклада.
3. Изучение эволюции отдельных видов и средств художественного воплощения.

Таким образом, необходимость исследования  поэтики цвета цикла "Персидские мотивы" в творчестве С. Есенина, обусловлена во-  первых, тем, что этот цикл не стал предметом специального научного осмысления (отсутствие обобщающих работ, посвященных его изучению), во- вторых, недостаточной изученностью особенностей поэтики и мировоззрения С. Есенина.

Цель: доказанная нами выше новизна и актуальность темы данной работы обусловливает цель  данного исследования поэтики цвета цикла «Персидские мотивы».

Задачи: так как данная работа является групповым исследовательским проектом, для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1.  Прослеживание употребления эпитетов цветовой гаммы в некоторых стихотворениях из «Персидских мотивов» С.Есенина. Рассмотрение ряда стихотворений цикла «Персидские мотивы» …..      для выявления наиболее употребляемых в них Есениным цветовых тонов, как важнейшего средства выражения авторской  позиции. Анализ стихотворений и цветовых эпитетов-  Бубнов Даниил, Пилипенко Антон, Слепокурова Виктория (эта задача решается в первой главе).
2. Рассмотрение Символики цвета в психологии для выявления наиболее употребляемых в них Есениным цветовых тонов, как важнейшего средства выражения авторской  позиции, так как  цвета в психологии имеют как позитивное, так и негативное значение(эта задача решается во второй главе).

3.Рассмотрение  цветовых символов  в славянском язычестве и славянской мифологии (эта задача решается в третьей  главе).

При этом в изучении и анализе данных стихотворений из цикла «Персидские мотивы» мы будем использовать следующие термины: «традиционное употребление цвета», «мажорная», «минорная» функции. Данные термины использовались С.М. Соловьёвым в работе «Исследовательские средства в творчестве Ф.М. Достоевского».

Материал исследования: цикл «Персидские мотивы» С. Есенина.

Структура данной исследовательской работы обусловлена целью и задачами.

Методы: структурно- описательный, сопоставительный.

Методология: С.М. Соловьев в работе «Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского» (М. 1979 г.)изучает на примере «Анны Карениной» процентное соотношение различных цветовых тонов в романе Толстого и сравнивает результаты с процентным соотношением цветообразований в творчестве Достоевского.

Следует отметить, что сегодня существует целый ряд исследовательских работ, посвященных поэтике цвета в художественном произведении: А.И. Белецкий  «В. Мастерской художника слова» (М.  1989г.); А. Белый «Мастерство Н.В. Гоголя» (М.  1934 г.); Н.П. Люлько «Цвет в пейзажах К. Паустовского»; Е.А. Некрасов  «Синее, голубое у С. Есенина» (Русская речь, № 4, 1979 г.); С.М. Соловьев «Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского» (М. 1979г.); Н.Б. Бахилина «История цветообразований русском языке» (М. 1975г.) и другие работы.

С.Е. Шаталов выделял два основных аспекта изучения: лингвистический и собственно- литературоведческий  при рассмотрении поэтики цвета в произведениях различных писателей и поэтов. При этом собственно- литературоведческие исследования палитры литературных произведений немногочисленны  и посвящены творчеству немногих русских писателей и поэтов, в частности, Ф.М. Достоевскому и С.А. Есенину.

При Лингвистическом анализе (обычно эпитетов) изучение палитры именно как совокупность слов- цветоносителей неизбежно оттесняет идейно- образное значение на второй план  или заставляет игнорировать эстетическую сторону произведения.

В «Толковом словаре русского языка» обращается внимание на зрительное ощущение и дается такое определение цвета: Цвет – это свойство тела вызывать определенное зрительное ощущение в соответствии с составом отражаемого или испускаемого им светового излучения.

                                    ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прослеживание употребления эпитетов цветовой гаммы в некоторых стихотворениях из «Персидских мотивов» С.Есенина.

Бубнов Даниил стихотворения из  цикла «Персидские мотивы» С. Есенина: «Письмо к сестре»; «Не вернулся я в отчий дом»; «Синий май. Заревая теплынь»; «Прощай Баку! Тебя я больше не увижу».

Пилипенко Антон: стихотворения из  цикла «Персидские мотивы» С. Есенина: «Никогда я не был на Босфоре…»; «Свет вечерний шафранного края…»; «Воздух прозрачный и синий…»; «Золото холодной луны…»

 Слепокурова Виктория: стихотворения из  цикла «Персидские мотивы» С. Есенина: «Улеглась моя былая рана…»; «Я спросил сегодня у менялы…»; «Ты сказала, что Саади…»

                                                 ГЛАВА ВТОРА

                                   Символика цвета в психологии.

Говоря о значении цвета, важно учитывать тот факт, что в различных обществах существуют разные точки зрения. Но с другой стороны, различные общества приписывают одному и тому же цвету схожие свойства. Это говорит о том, что каждому цвету присущи определённые качества, которые лежат глубоко в его природе.

 Цвета в психологии имеют как позитивное, так и негативное значение.

Жёлтый  и золотой, по мнению ряда психологов, являются символом духа, святости, с древности воспринимаются как застывший солнечный свет, означают богатство, мечту, смелость, добро, радость, юность. Это цвет осени, зрелых колосьев и увядающих листьев. Люшер считал, что жёлтый является «символом активности». Чаще всего этот цвет производит тёплое и приятное впечатление. Нередко жёлтый цвет служил отличительным признаком знатных особ и высших сословий. Например, монгольские ламы носят жёлтую одежду с красным поясом.

По мнению Клессмана, этот цвет также олицетворяет «зависть и ревность, жадность и лживость». Негативная символика жёлтого и золота – грех, предательство, увядание, грусть, тление, отчаяние, болезнь, смерть, потусторонний мир. Общеизвестны такие выражения, как жёлтая пресса, жёлтые профсоюзы, Жёлтый дом; «Йеллоу Джек» – флаг, который поднимали на кораблях в знак карантина. В средневековой Испании одевали в жёлтое еретиков, сжигаемых на кострах инквизиции. Иуду Искариота изображали в жёлтом плаще, как христопродавца. Во Франции жёлтый цвет был знаком обманутых мужей, рогоносцев. Ряд негативных значений жёлтого связан с цветом осенней умирающей листвы и грустным настроением по поводу конца лета. У славянских народов жёлтый цвет считается цветом ревности, измены, а на Тибете ревность называют буквально «жёлтый глаз». Жёлтая карточка – недоверие, предупреждение; «жёлтая акация» в языке цветов означает «ушла любовь». «Жёлтый билет» – удостоверение личности продажных женщин. В Англии ХIХ века – жёлтые шляпы несостоятельных должников, жёлтые кольца на плащах евреев из гетто.

Синий цвет у многих народов символизирует небо и вечность, верность, доброту и честность, мудрость и открытость. По Э.Клессману, он выражает «покой, верность, однако может

означать безумие». Гегель считал, что «синий цвет соответствует кротости, уму и сентиментальности». В средневековой Европе синий был цветом костюма рыцаря, желающего продемонстрировать своей даме верность в любви; «синий чулок» – прозвище женщины, занимающейся наукой (возникло в Венеции в ХV веке). В Англии, России ордена и награды подвешивали на синих лентах – «Орден Подвязки», награды на скачках, призы за скорость и т.д. (знаки доблести, превосходства). Знак высокого происхождения – «голубая кровь».

Кроме того, синий цвет близок к чёрному и получает сходные с ним символические значения. Он считался траурным в Древнем Египте. Французы называют ужас «синим страхом». У славянских народов синий служил цветом печали, горя, ассоциировался с бесовским миром. Старинные предания описывают чёрных и синих бесов.

Голубой цвет – цвет женственности, прочности семейных уз, душевного отдыха, но иногда может вызывать тревогу. Он притягивает нас к себе, настраивает на созерцательность. По мнению ряда психологов, этот цвет даёт ощущение простора, он немного печальный, но мудрый. По И.В.Гете, «он углубляет действительность и создает воздушную перспективу, как бы одухотворяя зримое».

Белый – духовный хранитель. Основным качеством белого цвета является равенство. В нём заключена вера, но не слепая. Это цвет добра, удачи, исцеления и очищения, невинности, радости и добродетели. Клессманн считал, что «белый символизирует чистоту, однако он может вызывать ассоциации с грустью, трауром». Он никого не отталкивает, нравится людям разных характеров. «В христианстве белое обозначает родство с божеством». В белом изображаются ангелы, святые и праведники. У некоторых народов белую одежду носили цари и жрецы, что символизировало торжественность и величие. «Белые воротнички» – знак интеллигентности, белые костюмы, автомобили, интерьеры – знак принадлежности к обеспеченному классу.

Однако белый цвет может получать и противоположное значение: обозначать смерть, болезнь, зло, страдание. По своей природе он как бы поглощает все остальные цвета и соотносится с пустотой, ледяным молчанием и в конечном итоге – со смертью. Славяне одевали умерших в белую одежду и покрывали белым саваном. У некоторых племён Африки и Австралии принято раскрашивать тело белой краской после кончины кого-нибудь из близких. В Китае белый является цветом траура. В старину белый траур использовался и у славян.

В русской поэзии начала века белый связан с негативными эмоциями и с мыслями, обращёнными в потусторонний мир.

Красный цвет – цвет мудрости и власти, всего мистического, таинственного, прежде всего, ассоциируется с кровью и огнём. Его символические значения очень многообразны и, порой, противоречивы. По мнению Э. Клессманна «красный олицетворяет страсть и вдохновение, но также может вызывать агрессию и ненависть». «Красный символизирует могущество, огонь и порыв, часто вызывает волнение, беспокойство». Люди с древности проявляли особый интерес к красному цвету. Во многих языках одно и то же слово обозначает красный цвет и вообще всё красивое, прекрасное. У полинезийцев слово «красный» является синонимом слова «возлюбленный». В Китае об искреннем, откровенном человеке говорят «красное сердце», тогда как сердце дурного, коварного человека черно.

Красный является основным геральдическим цветом. На знамени он символизирует бунт, революцию, борьбу. С точки зрения Андрея Белого, «красный цвет был эмблемой Россию губившего хаоса. Интересно, что у многих племён Африки, Америки и Австралии воины, готовясь к схватке, раскрашивали тело и лицо в красный цвет. Карфагенцы и спартанцы носили во время войны красную одежду. В древнем Китае повстанцы называли себя «красные воины», «красные копья», «красные брови». Красное обозначает также власть, величие. В Византии только императрица имела право носить красные сапожки.

По большинству народных примет чёрный цвет ассоциировался с тёмной ночью, временем, когда властвуют силы зла. В Древней Мексике при ритуальном жертвоприношении лицо и руки у жрецов были окрашены в чёрный цвет. Чёрные глаза и поныне считаются опасными, завистливыми. В чёрное одеты зловещие персонажи, появление которых предвещает смерть. В русском народном языке слово «чёрный» обозначает нечто старое, грязное, лишённое блеска: чёрная старуха, чёрный ход, чёрный пол, черновик; а также мрачное и невеселое: чёрный юмор, «пить по-чёрному»…

Чёрное может иметь и благоприятное значение. Оно воспринимается так, например, в засушливых районах Африки, где мало воды и чёрные тучи сулят плодородие и изобилие. Духам-хранителям, посылающим дождь, приносят в жертву чёрных быков, коз или птиц, а жрецы при этом тоже облачаются в чёрное.

Зелёный цвет - цвет травы и листьев. У многих народов он символизировал юность и веселье, хотя порой и незрелость, недостаточное совершенство. По Клессману зелёный олицетворяет «надежду и, напротив, болезнь». Зелёный цвет предельно материален и действует успокаивающе, но может производить и угнетающее впечатление (не случайно тоску называют «зелёной», а сам человек «зеленеет» от злости).

У иранцев зелёный цвет ассоциируется как с бурным ростом и свежестью, так и с несчастьем, печалью, скорбью, поэтому о злополучном человеке говорят «зелёная нога», а о кладбище – «зелёный дом». В средневековой Европе шуты носили зелёную с жёлтым одежду, а банкроты в Германии должны были надевать зелёные шапки.

 С. Эйзенштейн пишет о символике зелёного: «…цвет возрождения души и мудрости, он одновременно означал моральное падение и безумие». Шведский теософ Сведенборг описывает глаза безумцев, томящихся в аду, зелёными. Один из витражей Шартрского собора представляет искушение Христа; на нём сатана имеет зелёную кожу и громадные зелёные глаза…

 Древняя символика красок и их интерпретация в различных культурах находит своё подтверждение в современных теориях взаимосвязи цвета и эмоционально-волевых состояний не только отдельного человека, но и целых общностей. Соответствие цвета и доминирующего психологического состояния изучали М. Люшер (швейцарский психолог), И. Гете и другие психологи. Исследования, проведенные российскими психологами В.Ф. Петренко и В.В. Кучеренко, подтверждают имеющуюся взаимосвязь между эмоциональными состояниями человека и выбором им определенных цветов в качестве предпочитаемых. Так, в ситуациях радости, веселья особое предпочтение вызывают энергонасыщенные цвета (жёлтый и красный), одновременно отрицаются цвета покоя и расслабленности (синий и коричневый), а также цвет небытия (чёрный). Для ситуаций, когда человек испытывает чувство вины за различные поступки, характерно, наоборот, отрицание энергонасыщенного красного и жёлтого и предпочтение серого и синего цветов. Синий, таким образом, отражает не только безмятежный покой и отдых, но в сочетании с серым соответствует состоянию пассивной подавленности.

В ходе психолингвистического анализа исследователи пришли к выводу, что все цвета по их свойствам и по их воздействию на читателя делятся на две группы. К первой группе относятся цвета, отличающиеся двойственным характером воздействия: красный, синий, жёлтый и зелёный. Это те цвета, которые могут выполнять либо мажорную, жизнеутверждающую, либо минорную, жизнеразрушающую функции в зависимости от словесного окружения цвета (например, красный может быть и цветом здоровья, молодости, веселья, и цветом крови, страданья, гибельного огня). Вторую группу образуют цвета голубой и розовый, которые указывают на явления только положительной красоты. Однако при употреблении этих цветов автор для достижения самого разнообразного психологического воздействия на читателя изменяет условия использования одного и того же цвета.

В этой главе мы дали негативные и позитивные характеристики цвета, показали соответствие цвета и доминирующего эмоционального состояния человека. Последовательность изложения обусловлена частотностью употребления данных цветов в лирике С.А.Есенина.

ЦВЕТОВЫЕ СИМВОЛЫ В СЛАВЯНСКОМ ЯЗЫЧЕСТВЕ И СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ.

Славяне очень ответственно относились к выбору в своей жизни того или иного цвета. Для повседневной жизни славяне выбирали одни цвета, для религиозно – обрядовой - другие. Также и костюм был выполнен в соответствии с полом, социальным статусом и даже настроением.

В Славянской мифологии цвета тоже обладают чётким значением.

Но всё это разнообразие цветовых значений достаточно просто выстроить в логическую цепочку, и сразу начинает прорисовываться вся многозначность и занимательность трактовок того или иного цвета.

Немного символами цвета занимался исследователь мировоззрения древних Славян М. В .Попович. Нам интересны не только символы цвета, используемые в одежде древними Русичами, но и цветовая символика, используемая в мифах, былинах, сказках.

Белый
Белый цвет – это солнце, воздух, прозрение, чистота, невинность, непорочность, святость, священность, спасение, духовная власть. Зима. Этот цвет обозначает светлое время суток. Время труда и благих дел.

Белый цвет – абсолютная свобода от всех препятствий, свобода для всех возможностей. Белый – также разрешение проблем, новое начало.

В пантеоне богов присутствовал Белбог, как олицетворение всех светлых сил.

Символом Святовита является белый цвет. Это связано с тем, что Белбог и Святовит в традиции - одна и та же сила, только в разных воплощениях, соответственно и значение у них одинаковое.

В мифах часто встречаются фразы: «бел шатёр» – для обозначения славянского воинства, «белые руки» – для отмежевания славянина от печенега. Эпитет реки Дунай – «белая река». Так же эпитет «белый» связан с «живой водой». «Белая уточка» – всегда в сказке положительный герой, восходящий к уточке - прародительнице из мифа о сотворение мира. «Белая берёза» – постоянный эпитет в мифологии - называет одно из славянских священных деревьев.

«Бел – горюч камень» (Алатырь) – в мифологии священное чистое место.

                                                               23

«Палаты белокаменные» – чистое, светлое, надежное жилое место.

В народном календаре «белые» дни – это масленичные дни у сербов и македонцев («белая неделя»); святочные дни (когда нет поста) в Сербии и Поморавье («белые дни»); Страстная неделя у украинцев и белорусов (Бiлий тиждень, Бiела няделя); Страстная суббота у хорватов, словенцев, чехов и словаков («Белая суббота»).

Рубаха белого цвета использовалась Славянами в религиозно – обрядовых целях, например, одевалась перед битвой под кольчугу или без оной, просто на чистое тело.

Черный
Черный почти повсеместно предстает как цвет негативных сил и печальных событий. Черный цвет – это и отрицание земного тщеславия и великолепия.

Черный же цвет, как антагонист белого, выражает идею “ничто”, ничто как абсолютный отказ, как смерть или как “нет” в боевом протесте (как концентрированный сгусток агрессивного упорства). Чёрный цвет символизирует ночь. Это время тёмных сил. Это время сна, временного небытия.

Наиболее конкретной и однозначной символикой обладает черный цвет, который ассоциируется с мраком, землей, смертью (выступает как знак траура; ср.: в семьях, где был траур, пасхальные яйца красили в черный или другие темные – зеленый, фиолетовый, синий – цвета).

Черного цвета обычно персонажи Пекельного мира (появляются также в виде черного животного или предмета): банник, овинник, полевой дух «удельница» (рус.). В черного коня превращается волкодлак (серб.), вампиры мучают людей, обратившись в черную курицу (словен.), ведьмы превращаются в черных кошку, собаку, свинью (о.-слав.). Появление черного животного после смерти чародея – свидетельство того, что из него вышел Вий (серб.).

В магической практике (апотропейной, любовной, лечебной) использовались предметы черного цвета, например: нож в черных ножнах как защита от испуга (серб.), от моры (словен.); черный терновый шип забивали мертвецу под ноготь, чтобы не ходил (серб.); кость черной собаки отпугивала вештицу (серб.); черную курицу обносили вокруг посевов от града (серб.)

Символом Чернобога является чёрный цвет. Он олицетворяет совокупность всех тёмных сил Пекельного царства.

В мифологии эпитетами чёрного цвета обозначали: «Чёрная рать» – вражеское войско, «Чёрная река» – несущая смерть, «Чёрный камень» – вход в Пекельное царство, «Чёрный ворон» – предвестник смерти и т.п.

«Чёрный бархат», «Чёрные соболя» – чёрный цвет здесь выступает как показатель богатства, дородности персонажа.

Обережная тесьма, как в прочем и одежда чёрного цвета, не использовалась в обрядовой деятельности. В быту же символического цвета не имела.

                                                                   24

Красный
Вообще красный цвет считается агрессивным, жизненным и исполненным силы, родственным огню и обозначающим как любовь, так и борьбу не на жизнь, а на смерть. Также это цвет солнца (Владимир Красно солнышко). Красный цвет на Руси – синоним красоты. Красный цвет - это кровь – символ жизни, но одновременно и символ смерти.

Богатыри на Руси обычно предпочитали красные одежды (штаны, сапоги, кафтан, плащ и т. д., только рубаха обычно – белая) отсюда былинный «красный молодец», а в значение «красна девиц» – красивая.

Красный – цвет жизни, огня, плодородия, здоровья и вместе с тем – хтонических персонажей (красную одежду или шапку носят домовой, водяной, шуликуны; красные глаза, зубы, волосы у ведьмы, шуликунов, русалок). Особо значимы в народных представлениях красная нить, красное полотно, красное (пасхальное) яйцо, которые наделяются защитными свойствами и используются в качестве оберега.

Цвет Ярилы, солнца - красный в первую очередь связан с весной, плодородием, жизнью и конечно, возрождающим природу к жизни весенним солнцем.

«Весна красна»- в былинах и сказках обозначает приход Весеннего солнца Ярилы.

Выбор одежды красного тона характеризует тот факт, что хозяин уверен в себе.

Синий
Синий цвет наиболее часто рассматривается как символ всего духовного. В отличие от энергичного красного цвета, синий цвет воздействует “сдерживающе” и настраивает большинство людей на задумчивость. Это цвет мудрости. Бесконечность, вечность, истина, преданность, вера, чистота, целомудрие, духовная и интеллектуальная жизнь. Синий цвет неба – наиболее спокойный и в наименьшей степени «материальный» из всех цветов.

Синий цвет связан с «мёртвой водой». Загадочные «синие молнии» и «синее вино» также имеют символический смысл и соотносятся с половцами. Черные тучи, идущие с моря, – это полчища половцев, надвигающихся на русских, а синие молнии – это сверкающие половецкие сабли. Синий - это цвет моря. «Глубокое синее море» – там водится чудо – юдо рыба кит.

Остров Буян. И этот эпитет обозначает задумчивую, мудрую бесконечность.

Синюю тесьму на рубахах используют люди, вставшие на путь духовного самосовершенствования.

Зеленый
Зеленый цвет неоднозначен по смыслу. Это жизнь в ярко-зеленом цвете и смерть,

                                                                  25

выраженная мертвенным серо-зеленым флуоресцирующим светом. Юность, надежда и радость, но, вместе с тем – изменение, непостоянство и ревность. Зеленый – это весна, воспроизведение, радость, уверенность, природа, рай, изобилие, преуспевание, мир.

Зелёным обозначалось Древо мира. Также это цвет лешего. Но самое главное – это символ Леса. Также символ засеянного поля, молодых всходов всегда наносился зелёным цветом.

Зеленый цвет соотносится с растительностью, изменчивостью, незрелостью, обладает продуцирующей символикой (у сербов преобладание зеленого цвета в радуге означает урожай злаков; в Родопах вечнозеленые растения использовались на помолвках и свадьбах).

В то же время зеленый цвет – атрибут «чужого» пространства, где обитает нечистая сила: в южнославянских заговорах на «зеленую гору», «зеленую траву», «зеленое дерево» изгоняются злые духи. Зеленый цвет характеризует персонажей народной мифологии: зеленые волосы у лешего, русалки, водяного; зеленого цвета водяной; зеленые глаза имеют леший, русалки, вилы, водяные.

«Зелёный сад» – в мифологии обычно употребляется в метафорическом значении «цветущая жизнь».

«Глухоморья зелёного» – обычно этот оборот близок по значению с таким как «В тридевятом царстве» то есть очень далеко.

«Зелено вино» – хлебное молодое вино. Близко по семантическому значению «зелёный змей» – сильное, до галлюцинаций опьянение.

В Белоруссии в национальной одежде преобладает зелёный цвет.

Символ вечнозелёной природы.

Желтый (золотой)
Желтый – это свет солнца, интеллект, интуиция, вера, мёд. Темно-желтый означает предательство, измену, ревность, амбиции, скупость, скрытность, обман, неверие, воровство. Золотисто-желтый является символом солнца и божественности. Это цвет Благородства и достоинства.

Золото есть образ света, оно символизирует свет солнца и в связи с этим является атрибутом русских князей. Солнце, золото, русские князья – все они излучают свет: солнце «светлое» и «тресветлое».

Желтый цвет имеет и негативное значение, часто осмысляется как символ смерти (появление желтого пятна на руке предвещает смерть; в желтый цвет окрашивают яйца, предназначенные для поминовения). Для мифологических персонажей характерны желтые волосы (домовой, женские лесные духи – «повитрули»); душа вештицы может превращаться в желтую бабочку. Растения с желтыми цветами (корнями, соком) и предметы желтого цвета используются при лечении «желтых» болезней (желтуха, лихорадка).

                                                               26

Цветовой Символ Дажьбога – золото. Это связано с тем, что Дажьбог – это образ малого солнцеворота (день). Многие художники изображают его в золотых тонах.

«Желтые кудри» в мифологии используются для обозначения такого персонажа, как Славянин.

Выбор одежды жёлтых тонов характеризует свободу. М. В. Попович считает, что в одежде золотой цвет связан  с идеей сакральности, с блеском и славой. Белый близок золотому, как его смысловой нюанс.

Серебро
Серебряный – цвет умеренности, цвет старости, знания и мудрости, приобретённой многими летами. Многие атрибуты волхвов делались из серебра, тем самым, подчёркивая их значимость, да и владельца они характеризуют соответствующим способом. Серебрили бороду Перуну, то есть – старили.

Серебро обладает мощным обеззараживающим свойством, поэтому Славяне, прекрасно осведомленные об этом свойстве, использовали посуду из серебра.

Именно серебро – металл богини Лели. Он символизирует любовь, которая, по определению, истинная и, соответственно, мудрая.

По преданиям, серебряного оружия боялись существа, относящиеся к Дасуням по своей сути.

На одежде серебряную тесьму часто носили волхвы, проводящие праздники.

Серый
Это нейтральный цвет, обладающий утонченной красотой. Цвет неприметности, скрытности. Серый цвет практически так же хорошо сочетается с другими цветами, как черный или белый, но при этом является зачастую более выразительным. Цвет некрашеного льна. Такие одежды носили Славяне в быту, и замарать не страшно, и неприметно. Такой цвет одежды подчёркивал повседневность.

В мифологии эпитетом «серый» могут наделить и зайца и волка.

С одной стороны – трусливый зверёк, а с другой – хищник, и обоих наделяют одним и тем же эпитетом. Это связано с умением зверей сливаться с окружающим их миром.

Серый – цвет Стрибога. Он максимально точно характеризует нейтралитет, цветовую незаметность ветра.

Серые цвета в одежде предпочитают те, кому присуща повышенная чувствительность или грубость.

Голубой
Голубой – день, небо, жизнь.

                                                                    27

Сварог – небесно-голубой. Здесь всё понятно, Сварог – это поднебесный князь.

Выбор одежды голубого тона характеризует тот факт, что человек достиг удовлетворения или стремится не выделяться. Часто девушки используют в своих нарядах голубые цвета.

По голубому цвету глаз Славяне выделялись из других народностей.

Коричневый
Ассоциировался у Славян, прежде всего с Матерью Сырой Землёй – кормилицей. Мать Сыра Земля даёт и отнимает жизнь. И второй, не менее важный образ, связанный с этим цветом – это бурый медведь, который входит в круг культовых тотемных животных Славянского народа. Зачастую, с этим зверем олицетворяли славянских витязей.

В одежде данный цвет использовался редко и поэтому не приобрел чёткой символики.

                                                                                        28

                                                          Заключение

Использование цвета в поэзии является средством выражения чувств, и по палитре используемых цветов можно воссоздать образ поэта.

Есенин, поэтическое сердце России, своим читателям оставил богатое наследие. Большой художник, Сергей Есенин привлекает яркоцветностью. Как справедливо заметил Сельвинский, «такого глаза наша поэтическая живопись ещё не знала».            

Наиболее употребляемые цвета, которыми поэт умело окрашивал своё поэтическое творчество, – жёлтый и золотой. . В послереволюционных стихах преобладает негативная символика жёлтого – грех, предательство, увядание, грусть, отчаяние, болезнь, смерть. Пристрастие к жёлто-золотому психологи трактуют цвет,  как желание свободы, независимости от реальности, стремление к снятию напряжения.

Любимые цвета поэта – синий и голубой- они усиливают ощущение необъятности просторов России. Синий цвет и его оттенки не были для Есенина обыденной палитрой, так как выражали нечто божественное, недосказанное, романтическое. Синее – это цвет неба, чистоты. Поэт даже саму Россию ассоциировал с этим цветом, говоря, что в имени «Русь» есть «синее что-то». Синева, разлитая в поэзии Сергея Есенина, действительно напоминает древнерусскую фресковую живопись. «Эта синяя дымка полюбилась Есенину, стала его ведущей красочной тональностью.

Образ белой берёзы вызывает ощущение радости, сияющего света, чистоты, начала новой жизни.

Как только пейзаж становится чересчур однообразным, Есенин вводит красный цвет – цвет богатства, царственности, красоты.

Использование контраста белого и чёрного было очень характерно для древнерусской литературы, где «чёрный» олицетворял силы зла. Символика этого цвета негативна. В чёрном небе, в глубине пещер, ям, в глубокой тени скрывается нечто опасное.

Есенин доказал, что цветовой образ … может быть «тучным», то есть вобравшим в себя сложное определение мысли, не переставая при этом быть образом, не превращаясь в абстракцию. С помощью слов, соответствующих краскам, он сумел передать тончайшие эмоциональные оттенки, изобразить самые интимные движения его души. Действительно по палитре наиболее употребляемых цветов можно определить настроение С.А.Есенина в различные периоды жизни.

В цикле "Персидские мотивы" и в других стихотворениях этих лет Есенин полностью освобождается от усложненной имажинистской образности. Из его поэзии исчезают надрывные и вызывающие интонации и связанные с ними грубые слова и выражения.

                                                                                        29

Мир новых, высоких чувств, переживаемых поэтом, воплощается теперь в спокойных и мягких тонах. Поэзия Есенина обретает свойственную ей плавность и мелодичность, глубокий проникновенный лиризм, задушевность. Громоздкие и тяжеловесные уподобления вытесняются яркими и оригинальными эпитетами и сравнениями, емкими, колоритными и в то же время вполне доступными широкому читателю метафорами: "Руки милой - пара лебедей", "Я в твоих глазах увидел море, полыхающее голубым огнем", "Свет вечерний шафранного края", "Воздух прозрачный и синий", "Золото холодное луны", "Голубая родина Фирдуси", "Отговорила роща золотая березовым, веселым языком". Поэт приходит к той содержательной реалистической простоте, которая была характерна для национальной русской поэзии, особенно расцветшей в творчестве Пушкина.

В "Персидских мотивах" удачно передан аромат восточной лирики. Ее тона, мотивы, колорит Есенин воссоздает средствами родного русского языка без насыщения его иностранной лексикой, к которой он обращается лишь изредка для обозначения главным образом названий и имен (Хороссан, Шираз, Фирдуси, Саади, Хаям, Лала, чадра, чайхана и др.).

Как и прежде, в стихотворениях 1924-1925 годов отчетливо выражено тяготение поэта изображать мир внутренних, интимных переживаний. В поэзии тех лет, когда еще живо ощущались тенденции обезличивания героя, подмены его абстрактным пафосом безликой массы, особенно в стихотворениях поэтов пролеткульта, творчество Есенина выгодно отличалось своей человечностью. Лирика Есенина проникала в самые глубины психологии, ей доступны были самые сокровенные мысли и чувства. Этим поэт вносил свой вклад в советскую литературу, искавшую пути изображения советского человека в условиях послереволюционной действительности. А обращение его к традициям Пушкина, к опыту национальной русской поэзии и успешное их использование в своей творческой практике противостояло нигилистическим наскокам на культурное наследие прошлых эпох.

Он, как будто чародей,
Превращал зарю в котенка,
Руки милой – в лебедей,
Светлый месяц в жеребенка.
Говорить учил леса,
Травы, рощи в брызгах света.
И слились их голоса
С чистым голосом поэта. (Николай Кутов)

                                                                                   30

                                            Примечание к введению.

1. Семен Фомин. Из воспоминаний. В сб.: "Памяти Есенина". М., 1926, стр. 135.
2. ЦГАЛИ, ф. 190, он. 1, ед. хр. 105.
3. А. Воронский. Сергей Есенин. Литературный портрет. В кн.: "Литературно-критические статьи". М., "Советский писатель", 1963, стр. 269.
4. . Бениславская. Письмо к С. Есенину от 5.XII.1924. ЦГАЛИ, ф. 190, оп. 1, ед. хр. 105.
5. В. Маяковский. Поли. собр. соч., в тринадцати томах, т. 9. М., ГИХЛ, 1958, стр. 431
6. С. Гайсарьян. Высоты поэзии. "Литературная газета", 30 сентября 1965 г.
7. См. М. Вайнштейн. К творческой истории "Персидских мотивов" С. А. Есенина. "Вестн. Моск. ун-та", сер. VII, № 1, 1962; ее же. О времени и месте создания "Персидских мотивов", С. А. Есенина. "Научные доклады высшей школы". Филологические науки, 1962, № 2.
8. А. В. Кулинич. Сергей Есенин. Изд-во Киевского университета, 1959, стр. 60.
9. Матвей Ройзман. Книжная лавка. "Литературная Россия", 1 октября 1965 г.
10. См. Н. Вержбицкий Встречи с Сергеем Есениным. "Звезда", 1958, № 1; Н. Вержбицкий. Встречи с Сергеем Есениным. Тбилиси, 1961.
11. Поэт имеет в виду брата П. И. Чагина - Василия Ивановича Болдовкина, который служил тогда комендантом советского посольства в Тегеране.
12. Первая строка стихотворения имеет и другую редакцию: "Свет шафранный вечернего края". Мы процитировали ее по пятитомному собранию сочинений С. А. Есенина.
13. . В. Белоусов. Сергей Есенин. М., "Знание", 1965.
14. Литературный Энциклопедический словарь. М., 1987г. С.240.
15. С.С. Аверинцев Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977г. С. 14.
16. В.В. Виноградов. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963г. С. 210.
17. Д.П. Николаев   Смех Щедрина: очерки сатирической поэтики.

                                                                                           31

                                Список используемой литературы к 1 главе.

1.Стихотворения; Поэмы. / Составитель и вступительная статья А.Козловского. – М.: Художественная  литература, 1985.- 495 с. /Классики и современники. Поэтич. б – ка/

                                                                          32

                                   Список используемой литературы к 2 главе.

1. Бельская Л. Л. Песенное слово: поэтическое мастерство С. Есенина. – М.: Просвещение, 1990.  

1. Бердникова К., Петренко В.  Цвет в поэзии С. Есенина и А. Блока как проекция их жизненного пути и творчества. //Творчество в искусстве – искусство творчества.- М.: Наука, 2000.  

3. Есенин С.А. 1, 2 том. – М.: Правда, 1970.

4. Марченко А.М. Поэтический мир Есенина. М.: Сов.писатель, 1972.  

5. Мусатов В.В. Поэтический мир Сергея Есенина // Литература в школе, 1995. № 6

6. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Взаимосвязь эмоций и цвета. – Вестн. Моск. ун-та –1988. – №3.

7. Прокушев Ю. Л. Сергей Есенин: образ, стихи, эпоха. – М.: Сов. Россия, 1979.  

8. Психологические тесты п/ред. Карелина А.А. – М.: Владос, 2001.

9. Соловьева Т.А., Рогалева Е.И. Первоклассник: адаптация к новой социальной среде. – М.: Вако, 2008.

                                                                           33

                         Список используемой литературы в 3 главе.

1. Литературный Энциклопедический словарь. М., 1987г. С.240.
2. С.С. Аверинцев Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977г. С. 14.

                                                 СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ____________________________________________стр.1

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Прослеживание употребления эпитетов цветовой гаммы в некоторых стихотворениях из «Персидских мотивов» С.Есенина._______________стр.14

ГЛАВА ВТОРАЯ. Символика цвета в психологии.___________стр17

ГЛАВА ТРЕТИЯ. ЦВЕТОВЫЕ СИМВОЛЫ В СЛАВЯНСКОМ ЯЗЫЧЕСТВЕ И СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ.___________________________СТР.22

Примечание к введению.____________________________стр. 30

Список используемой литературы к 1 главе.____________стр.31

Список используемой литературы к 2 главе.____________стр.32

Список используемой литературы к 3 главе.____________стр.33

муниципальное  казенное  общеобразовательное учреждение «Искровская средняя  школа имени В.И.Шульпекова

Урюпинского муниципального района Волгоградской области»

(МКОУ Искровская СШ)

403156, Волгоградская область, Урюпинский район, п.ИСКРА ,улица Краснознаменная 5

телефон: 8(84442)9-51-30, e-mail: urypsk109@mail.ru

Мини-  исследование о малоизвестных фактах из жизни А.С. Пушкина

                       «Пушкин и масоны»

Автор: Растопша Николай, 7 класс

Научный руководитель: Богомолова Татьяна Викторовна, учитель русского языка и литературы.

                                                       2017 год

Очень критический Николай Гоголь, ещё при жизни Пушкина о нём написал:

“Пушкин есть явление чрезвычайное, и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии…”.

ВВЕДЕНИЕ

Масоны.

Масоны - это тайное движение, которое возникло в 18 веке. Масоны имеют свою символику и ритуалы. Буквальный перевод этого названия - "вольный каменщик". Масонство существует в виде лож - групп до 50 человек, объединенных территориально. Сама тема "вольных каменщиков" до сих пор интересует философов, историков, культурологов, да и простых людей. Кому-то интересна символика масонов, кому-то - степень их влияния, кто-то пытается понять, кто из великих людей входил в ложи и насколько религиозно это объединение. В масонские ложи традиционно входили наиболее влиятельные люди, а ореол таинственности вокруг объединения дал обильную почву мифам.

1

Пушкин и масоны

 Был ли Пушкин масоном? Об этом давно ведутся споры. Первоначально считалось, что единственный случай его связей с масонами – членство в кишиневской ложе «Овидий», где он получил посвящение 4 мая 1821 года. Так записано в его дневнике. Известны его стихи, обращенные к генерал-майору П.С.Пущину, бывшему тогда Досточтимым мастером ложи «Овидий»:

Был ли Пушкин масоном? Об этом давно ведутся споры. Первоначально считалось, что единственный случай его связей с масонами – членство в кишиневской ложе «Овидий», где он получил посвящение 4 мая 1821 года. Так записано в его дневнике. Известны его стихи, обращенные к генерал-майору П.С.Пущину, бывшему тогда Досточтимым мастером ложи «Овидий»:

… И скоро, скоро смолкнет брань

Средь рабского народа,

Ты молоток возьмешь во длань

И возгласишь: свобода!

Хвалю тебя, о верный брат,

О временщик почтенный!

О Кишинев, о темный град,

Ликуй, им просвещенный!

В то время ложа «Овидий» работала как временная в ожидании официальной инсталляции, которой так не состоялось. Более того, во время посвящения в масонские тайны болгарского архимандрита Ефрема, жившего тогда в Кишиневе, произошел скандал, после которого о ней пошла нехорошая слава.

Ложа собиралась в доме на площади у старого собора, который был огорожен только железной решеткой. В те времена Молдавия была местом, где спасались от турецкого гнета греки и болгары, и у собора постоянно толпились беженцы. Как-то раз они увидели, что в этот дом вошел архимандрит Ефрем, а через некоторое время его вывели под руки с завязанными глазами, провели по двору и втолкнули в подвал. Толпившимся на площади почудилось, что священник в опасности. Толпа ворвалась в дом, проникла в подвал, где шла церемония принятия архимандрита в масонское братство, и «освободила» его. Уже утром эта история обсуждалась во всех кишиневских кофейнях, и очень скоро о случившемся узнали в Санкт-

Петербурге и Москве.

Это, видимо, и была одна из причин, по которой ложа «Овидий» так и  не дождалась официального признания. В ноябре 1921 года она была

2

вынуждена прекратить работы. Таким образом, посвящение Пушкина в масонство было как бы неофициальным, хотя и проходило с соблюдением всех тонкостей ритуала. К тому же 1 августа 1922 года Александр I подписал указ о запрете масонских лож и всех тайных обществ вообще. Но еще до этого уже не работавшая ложа «Овидий» была разгромлена. Когда генерал Пущин написал прошение об отпуске, он получил в ответ приказ об отставке, а на просьбу позволить выехать лечиться на европейские курорты получил резкий отказ. Вскоре после этого был арестован майор В.Ф.Раевский, также состоявший в ложе «Овидий». После этого члены ложи почли за благо не встречаться более, а сам А.Пушкин считал, что именно из-за ложи «Овидий» царь наложил на масонство запрет.

Но «неправильное» членство в кишиневской ложе было не единственной попыткой поэта стать членом братства. В сентябре 1818 года он подавал прошение о приеме в ложу «Трех добродетелей» в Санкт-Петербурге, но ему было отказано. Поэтому, говоря о формальной стороне, можно утверждать, что А.Пушкин в масонство так принят и не был.

Но это вовсе не значит, что он не был масоном по существу. В известном письме Жуковскому, написанном 20 января 1826 года, поэт признается, что "был масон в Кишиневской ложе", т.е. считал себя полноправным членом братства. В дополнение к этому он носил длинный ноготь на мизинце, который в то время был отличительным знаком масона. По этому ногтю его узнал Тропинин, пришедший писать с него портрет. Как позднее художник рассказывал князю Оболенскому, он сделал Пушкину масонский знак, но тот в ответ лишь погрозил пальцем.

Пушкин просто не мог не быть масоном. Интеллектуальная среда, в которой воспитывался поэт, была пропитана масонскими идеями. В братстве состояли его отец Сергей Львович и дядя Василий Львович, в доме постоянно читали журналы масонов Н.Новикова и И.Лопухина, издания А.Лабзина и П.Бекетова. Масонство было важнейшей составной частью российской культуры конца XVIII века, оно было мощным источником философских и творческих идей, целостным миросозерцанием. К тому же русское масонство сильно отличалось от своего западного варианта, оно было одновременно и альтернативой и вызовом как религиозному догматизму, так и дерзости вольтерьянства.

Молодой поэт рано стал проявлять интерес к философским наукам. Уже в 1811 году он увлекся мартинизмом, в том же году по совету масона А.И.Тургенева поступил в Царскосельский лицей, созданный по идее масонов М.М.Сперанского и А.К.Разумовского. Директор лицея В.Ф.Малиновский и многие профессора также были членами масонских лож и со значением называли себя «детьми вдовы».

3

Братья. Пушкин и масоны.

Где-то в 19 лет Пушкин подал прошение о приеме в петербургскую ложу «Трех добродетелей». Ему отказали. Несомненно, с юных лет Александр Сергеевич признавался поэтическим дарованием, но ведь тогда никто не знал, что он будет «нашим всем» — в то время это был просто молодой повеса и гуляка. Кстати, нрава наш герой был весьма буйного и поведения очень неблагонравного. Но сейчас это все скрашивается масштабами его дарования и тем, какое место он занял в русской культуре. А тогда это был просто один из непутевых шалунов и инфантильных молодых людей. Вот ему и отказали. И это было некоторой травмой для него.

Да, в масонскую ложу Пушкина рекомендовали люди из лицея. Дело в том, что лицей, который оканчивал Александр Сергеевич, — это было гнездо масонского влияния, рассадник, в самом лучшем смысле этого слова, масонских идей. Его затевал масон Сперанский вместе с масоном Энгельгардтом, лучшие преподаватели были масонами, выпускники лицея: Пущин, Кюхельбекер, Горчаков — все были масонами. Причем в этом смысле они пошли гораздо дальше Пушкина, потому что были людьми дисциплинированными, умевшими подчиняться. А Александр Сергеевич, при великих своих дарованиях, никогда этого не умел и не научился. А масонство без этого немыслимо. Видимо, это осознавалось, поэтому особенного хода нашему герою не давали. Потом, уже на юге, он вступил-таки в ложу «Овидий» в Кишиневе. Но и там далеко не пошел. Пушкин не был человеком системы.

В ложу в Кишиневе молодого поэта принимал генерал Инзов, который там отвечал за бессарабских колонистов. Для Пушкина это была почетная ссылка, которая заменила ему ссылку на север, в Соловки, а то и на восток, в Сибирь. Кто же заступался за него? Заступались масонские братья. Петр Яковлевич Чаадаев в неурочный час пробился к Карамзину, который к тому времени в масонах уже не состоял, но был придворным историографом, и Карамзин, верный масонской присяге, употребил все свое влияние, чтобы грозу от Пушкина отвести.

4

И в формировании Александра Сергеевича как личности принимали участие все сплошь масоны: Вяземский, те же Карамзин и Чаадаев, Каверин, Катенин — все эти люди оказывали на него огромное влияние.

Пушкин довольно долго находился в духовном поиске. Правда, он не столько интересовался разными религиями, сколько искал ответы на вечные вопросы, которые, к сожалению, так и не нашел. Начал он с насмешек в вольтерианском духе: его знаменитая «Гаврилиада» — это то ли стеб над Писанием, то ли пародия на поэму «Воплощение Мессии» Федора Ключарева, великого масонского поэта, но в любом случае это — похабное сочинение, не делающее чести его перу.

А потом он продолжил через мучительные поиски себя. Пушкин «пытался поверить», как он сам писал, но и там себя не нашел. Масонство помогало ему сохранить духовный стержень, искать ответы и не отчаиваться. Александр Сергеевич был человеком очень умным, а отчаяние часто бывает спутником очень умных людей.

Иной раз ему казалось, что он не может понять господнего замысла, природы, он сомневался и тогда писал горькие строки: «Дар напрасный, дар случайный, // Жизнь, зачем ты мне дана?» Возможно он думал, что человеку не дано переменить обстоятельства своей жизни, и масонство с его позитивной каббалистической идеологией во многом помогло ему этот пессимизм пересмотреть.

Мне не спится, нет огня;

Всюду мрак и сон докучный.

Ход часов лишь однозвучный

Раздается близ меня,

Парки бабье лепетанье,

Спящей ночи трепетанье,

Жизни мышья беготня…

Что тревожишь ты меня?

Что ты значишь, скучный шепот?

Укоризна, или ропот

Мной утраченного дня?

От меня чего ты хочешь?

Ты зовешь или пророчишь?

Я понять тебя хочу,

Смысла я в тебе ищу…

5

Великолепное стихотворение, не правда ли? И эти последние строки: «Я понять тебя хочу, // Смысла я в тебе ищу…» — это квинтэссенция всех пушкинских метаний. Александр Сергеевич был человеком очень жизнелюбивым: и вино, и пирушки, и песни, и красавицы — все это известно. Карты, кутежи и даже такие истории, которые не делают чести высокоморальному человеку, — все было при нем. Но его огромный интеллект и поиск ответов на самые главные вопросы жизни не давали ему покоя даже в объятиях красавиц, за стаканом шипучего вина, рядом с друзьями на пиру. И в этом стихотворении это очень хорошо видно.

Портрет князя П. А. Вяземского работы П. Ф. Соколова, 1824 год

Федор Петрович Ключарев, о котором упоминалось выше, был великим русским поэтом, почтмейстером, видным деятелем масонства. У него есть

6

прекрасное стихотворение, гимн:

Блеснул, блеснул троякий свет!

Прогнал лучами мрачность ночи!

К Святилищу преграды нет:

Питайтесь Истиною, очи!

При свете тройственных лучей

Познайте чин природы всей!

Открылся к свету новый путь,

Чрез крепость в Вечный Храм Свободы,

Дерзай чрез семь ступней шагнуть,

Проникнешь в таинства природы.

К науке пятой вскинь свой взор,

Узришь в ней всех наук собор.

Открылось таинство работ,

Сокрытый огнь блеснул из тлена,

Из жизни в смерть, чрез смерть в живот

Родится дух и ветвь зелена;

Из черной персти дух изрек,

Что было, есть и будет ввек.

Прекрасные строки! Они очень сильно Пушкина поразили. Это уже современный нам русский язык, творцом которого считается Александр Сергеевич, и по заслугам. Здесь нет этой тяжеловесности XVIII века, здесь глубокие религиозные истины, великолепные размышления, чувства, разум — все выражено на блестящем русском языке. И Пушкин стал по-иному смотреть на Библию, он ее перечел «новыми глазами», открыл для себя пророка Исайю, которого назвал самым красноречивым человеком за всю историю мира. написал Пушкин в 1821 г. в дневнике

 «Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями. И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня».

7

Это из Исайи. А вот пушкинское переложение как своеобразный комментарий, интерпретация, блестяще показывающая внутреннее усвоение им гениальных строк великого пророка:

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился, —

И шестикрылый серафим

На перепутье мне явился.

Перстами легкими как сон

Моих зениц коснулся он.

Отверзлись вещие зеницы,

Как у испуганной орлицы.

Моих ушей коснулся он, —

И их наполнил шум и звон:

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,

И дольней лозы прозябанье.

8

Портрет Н. Н. Пушкиной работы А. П. Брюллова, 1831 — 1832 гг.

Теперь давайте перейдем к другому сюжету жизни Александра Сергеевича — к его женитьбе. И здесь масоны тоже сыграли свою роль. Пушкин жениться хотел, это правда, хотя друзья его отговаривали. Отговаривал Павел Нащокин, который подарил поэту свой фрак (у Пушкина своего не было, а жениться надумал), отговаривал Вяземский, Чаадаев. Вяземский, умнейший и язвительнейший человек своей эпохи, сказал ему: «Алексаша, ты что же, когда женишься, не будешь на девок смотреть?» «Ну что Вы, князь Петр, — ответил Пушкин, — нет, конечно». «Ага! — сказал Вяземский и пыхнул трубкой. — Дома будешь оставлять, как военный саблю?»

Словом, не советовали друзья нашему герою жениться, зная его нрав, зная, как он воспламеняется от вида красотки, как неаккуратен с деньгами, которые никогда не держатся у него в руках, зная, как сложно ему зарабатывать, и как он не может заставить себя делать то, что приносит деньги.

9

Как в таких условиях содержать семью? Да еще такая требовательная жена! Не кто-нибудь, а первая красавица Москвы!

Она была намного его моложе, неопытна, но тем не менее прекрасно знала силу своей красоты. Она блистала на балах в Москве, потом в Петербурге, куда они переехали. Попробуй-ка содержать такую требовательную красавицу! Разумеется, она не работала, а по статусу жить они должны были где-нибудь в хорошем, престижном месте. Дети рождались, к моменту дуэли у него их было четверо. А откуда деньги?

Служить по-настоящему Пушкин не умел и не любил. Он затеял журнал «Современник», завидовал славе Булгарина, который издавал «Северную пчелу» и был преуспевающим литератором и журналистом. Но это начинание провалилось. У Булгарина подписка была масштабная, а у Пушкина всего 600 человек. Это не оправдывало ни типографских расходов, ни гонораров писателям, хотя некоторые, тот же Вяземский, писали ему бесплатно. Но все равно это не решало проблемы.

Все финансовые предприятия Пушкина проваливались. Он бесконечно просил ссуды. И император Николай, которого многие считают главным врагом поэта, по большому счету, его содержал. Он давал ему деньги, стипендии, ссуды, гранты, разрешал работать в архивах. Одним словом, в отношении Пушкина и его семьи государь вел себя как истинный первый дворянин Отечества.

Просто надо признать тот очевидный факт, что Александру Сергеевичу, зная его кипучий темперамент и нежелание заниматься какой-нибудь формальной деятельностью, жениться не следовало. А жить на литературные труды? Конечно, этот вариант возможен во все времена, но при двух условиях: либо если писать официальную заказуху (этот жанр цветет всегда), либо если писать на потребу толпе. Но и то и другое нашему герою претило, он слишком высоко себя ценил как поэта и писателя.

Известно, что Пушкин хотел венчаться с Натальей Гончаровой в домовой церкви князя Голицына, но митрополит Филарет его отговорил. Так ли это? Да, было дело. Пушкин что придумал: чтобы не делать свадьбу пышной, денег же не было, он решил церемонию сделать как можно скромнее — венчаться в домовом храме. Но Филарет сказал: «Нет». Почему? Митрополит прекрасно понимал, что это событие будет всероссийское, а потом и мировое.

10

Он отказал поэту, сказав, что венчаться нужно по-настоящему, причем в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот (кстати, одной из масонских церквей). Там они и венчались.

Были очень дурные предзнаменования: во время самой церемонии погасла венчальная свеча, у Пушкина с руки упало кольцо, он побледнел, с Натальей Николаевной сделалось дурно… Но тем не менее обряд довели до конца.

А у церкви своя очень интересная, длинная история. Кстати, на ее колокольне масонский знак — лучезарная дельта, это каждый может увидеть.

Если уж говорить не о венчании, как об обряде, а о свадьбе Пушкина, о женитьбе, о его переходе в новое состояние, то это был несчастливый ход. Хотя Александр Сергеевич сразу после свадьбы, во время медового месяца, писал, что он безумно счастлив, «ничего иного не желает», под конец своей жизни он подошел к озлобленному разочарованию. И вроде любимая жена, и обожаемые дети, не все так плохо складывается, но, с другой стороны, он — камер-юнкер (смешная должность в его годы), окруженный прыщавыми отпрысками каких-то блестящих фамилий. С ним обращались, как с холопом. Возможно, Пушкин преувеличивал (он был болезненно самолюбив), но он не находил себе адекватного места. Охладел интерес к его литературным занятиям. На «Бориса Годунова», которого он считал одним из величайших своих произведений, как откликнулась критика?

И Пушкин стал нам скучен

И Пушкин надоел,

И стих его незвучен,

И гений охладел.

«Бориса Годунова»

Он выпустил в народ:

Убогая обнова —

Увы! — на новый год!

Это было очень больно читать нашему герою. Некоторые его стихи, как «Клеветникам России», вызывали гнев либеральной, западнической части, другие — ненависть патриотов. Он как-то чувствовал себя ни у тех, ни у других.

11

Дуэль Пушкина с Дантесом. А. А. Наумов, 1884 год

Лучше всего мировоззрение последних лет жизни Пушкина содержится, как ни странно, в «Египетских ночах», где импровизатор итальянец — абсолютное, конечно, alter ego Александра Сергеевича. Таким он хотел себя видеть — легко сочиняющим. И он изрекает такие великолепные строки:

Зачем крутится ветр в овраге,

Подъемлет лист и пыль несет,

Когда корабль в недвижной влаге

Его дыханья жадно ждет?

Зачем от гор и мимо башен

Летит орел, тяжел и страшен,

На черный пень? Спроси его.

Зачем арапа своего

12

Младая любит Дездемона,

Как месяц любит ночи мглу?

Затем, что ветру и орлу

И сердцу девы нет закона.

Гордись: таков и ты, поэт,

И для тебя условий нет.

Конечно, Пушкин понимал, что при такой установке ни в какое общество он не впишется, поэтому он расстался со своими и декабристскими, и республиканскими, и многими иными иллюзиями молодости и открыл для себя великую книгу — Библию, которая стала для него, как он сам писал, «великим утешением». Возможно, в этом и есть самое большое влияние масонства, как идеологии, на Пушкина.

Всем известно, что Александр Сергеевич умер после дуэли. Интересно, как часто дуэли случались между масонами? Как это укладывалось в масонскую идеологию?

Дантес масоном не был. Это никогда никем не подтверждалось. Конечно, дуэли между «братьями» бывали, особенно во Франции, где народ горячий и за вопросы чести готов жизни не жалеть (как писал Давид Самойлов: «Он был герой. И дамы честь // Мог даже жизни предпочесть»). Но это была достаточно редкая вещь, масоны пытались все конфликты уладить.

Возможно, если бы Пушкин рассказал «братьям» о своей ссоре с Дантесом, ее удалось бы предотвратить. Но он сделал все, чтобы о ней никто не узнал, поскольку это позорило имя его жены, его собственное имя. Его приняли в так называемый «орден рогоносцев», писали ему отвратительные, подметные письма, и он не был заинтересован в огласке.

Ну и реакция на известие о его смерти была ужасная. Вся Россия всколыхнулась. Когда он умер, все поняли, как это часто бывает, кого они потеряли. Об этом давным-давно было сказано самим поэтом: «Они любить умеют только мертвых». Зато уж на отпевание пришло сколько народу! Сколько людей было дома на Мойке в последние часы его жизни! Но он уже не мог оценить этого.

Довольно известный эпизод (он описан во многих статьях, монографиях и так далее), как Вяземский, прощаясь, положил Пушкину в гроб свою белую масонскую перчатку. Это такой ритуал. Так «брат» прощается с «братом».

13

Это не оставляло никаких сомнений в масонстве Александра Сергеевича и, кстати, символизировало, что «братья» его простили: и за определенное беспутство, и за нерегулярное посещение, и за несоответствие строгим масонским правилам. Но в смерти они с ним примирились.

Что касается перчатки, то это — один из масонских знаков, один из элементов их облачения. Две пары мужских перчаток, как правило, получал «брат», когда становился из ученика подмастерьем, а потом

мастером. В некоторых ложах выдавали при этом еще одну пару изящных, длиной до локтя, дамских перчаток со словами: «Кого сочтешь сделать подругой своей, каменщицей, то этой особе сии перчатки и подари». Таким образом,  женщина становилась отчасти причастной к жизни ложи. В такого рода перчатках она приходила на балы и всякие рауты, на светские мероприятия, которые давали масоны.

А для масонов белые перчатки были символом того, что надо пройти по жизни, рук не замарав. Но не в смысле быть белоручкой, нет, а не замарать рук чем-то непотребным. Одним словом, пронести свои белые перчатки незапятнанными. Вот такая была символика.

                                              Содержание.

Введение_______________________________________1

Пушкин и масоны________________________________2

Братья. Пушкин и масоны_________________________4

                             МКОУ Верхнесоинская ОШ

 Лицейский период - становление А.С.Пушкина как поэта и гражданина.

Номинация: «Исследовательская работа»

                                  Выполнила:

                                                 ученица 9 класса : Мотыченко     Галина

                                                 Учитель: Богомолова Т.В.

                                   2016 г.

План

      Введение -3

1. «Предлицейский» период.- 6
2. Царскосельский Лицей в жизни А.С.Пушкина- 8

а) «привилегированное учебное заведение особого рода»;

б) влияние профессоров А.П.Куницына и А.И.Галича на умы лицеистов;

в) особенности политической, духовной жизни России и «лицейское братство»

3. Юный патриот - 19

4 . Окончание Лицея - 21

 5. Заключение - 22

 6. Приложение - 24

        7.Список использованной литературы- 26

Введение.

                                                                 Куда бы нас ни бросила судьбина,

                                                                 И счастие  куда б ни повело,

                                                                 Всё те же мы: нам целый мир чужбина;

                                                                 Отечество нам Царское Село.

                                                    А.С.Пушкин «19 октября» 1825

«Пушкин у нас начало всех начал…» - писал М. Горький в 1911 году. С этим утверждением не поспоришь. Ведь в жизнь и душу каждого человека (уже около двух веков) с детских лет входит великий русский поэт, да так и остаётся навсегда.

Одна из главных тайн А.С.Пушкина заключается в том, что прошло уже более полутора века после гибели поэта, а интерес к его личности и творчеству не только не ослабевает, а возрастает.

В строчках, обращённых к Россини, Пушкин метко и лаконично сформулировал закон неисчерпаемости великого художника. Гений для потомков – «вечно тот же, вечно новый…» Завершив жизненный путь, он оставляет миру своё наследие, к которому уже не прибавляются новые произведения, но его жизнь продолжается в памяти общества. Каждое поколение прочитывает творения по-своему, открывает для себя будто впервые, с позиций своего времени определяет их художественную ценность. Так классик оказывается современником своих потомков. Разве нельзя эти же слова отнести к самому А.С.Пушкину?

    Что же породило, сформировало гений этого человека, этого «удивительного Александра Сергеевича»? Как и благодаря чему шло его духовное созревание? Какое влияние оказал период учебы в лицее на развитие его как поэта и гражданина. Вопросы эти, естественно, обращают наше внимание к лицею, друзьям и наставникам поэта.

                       Объект и предмет исследования

Объектом исследовательской работы является лицейский период в жизни А.С.Пушкина. Влияние этого периода на становление его как поэта и гражданина.

Предметом исследования являются  монографии, посвящённые А.С.Пушкину, воспоминания И.Пущина и директора Лицея Е.А.Энгельгардта.

                     Хронологические рамки

Исследовательская работа охватывает период с 1811 по 1817 гг (время пребывания А.С.Пушкина в Царскосельском Лицее).

  Теоретико-методологическая основа исследования

При работе по данной теме были проанализированы монографии Скатова Н.Н. Пушкин: Очерк жизни и творчества – Л., Дет. лит., 1991; Высочиной Е.И. Образ, бережно хранимый: Жизнь Пушкина в памяти поколений. – М., Просвещение, 1989; Волкова Г.Н. Мир Пушкина: личность, мировоззрение, окружение. – М., Мол. Гвардия, 1989.

                               Метод исследования

Анализ литературы, обобщение и систематизация полученной информации.

                    Задачи исследовательской работы:

- дать представление о формировании личности будущего поэта;

- показать круг общения А.С.Пушкина в Царскосельском Лицее;

- выявить степень влияния преподавательского состава Лицея и  

  ближайшего окружения на становление и формирование мировоззрения

  поэта;

- познакомить с воспоминаниями современников А.С.Пушкина о

  «лицейском братстве»;

- способствовать укреплению интереса к личности великого русского

  поэта.

                                   Структура работы

Исследовательская работа состоит из введения, 4-х глав, заключения и приложения, списка используемой литературы.

1. «Предлицейский» период.

Слова, взятые эпиграфом к данной работе, выгранены на постаменте памятника юноше Пушкину. Они словно приветствуют всех в садике у входа в Лицей и вводят в его атмосферу.

Здесь безвыездно прошли шесть лет жизни поэта, с 12 до 18 лет. Он был привезен в Лицей почти ребенком, а вышел из него гениальным поэтом. Здесь, в Лицее, совершалось это чудо — формирование великого поэта. Здесь звучала в полный голос его муза, здесь определился строй его мыслей и чувств.

В те дни, в таинственных долинах,

 Весной, при кликах лебединых,

 Близ вод, сиявших в тишине,

Являться муза стала мне.

Домашнее воспитание — будь оно даже идеальным — не могло бы ни-
когда дать поэту всего того, что дал Лицей. Сколько прекрасных стихов
посвящено им Лицею, сколько воспитанников и профессоров увековечено
в них! И почти ничего светлого о доме, о раннем детстве. Ни одного упоминания о матери и отце. Это просто поразительно.

Поступление в «привилегированное учебное заведение особого рода», открывавшееся впервые в России, было для Пушкина наилучшим выходом.

Лицеем (или Ликеем) в Древней Греции называлась роща при храме Аполлона, где Аристотель обучал своих учеников. Обучение шло во время прогулок по роще. В свободных, непринужденных беседах и спорах учитель и ученики совместно искали ответы на сложнейшие философские проблемы.

Александру I, которого льстецы сравнивали с  Аполлоном,  хотелось видеть нечто подобное в саду своей летней резиденции — Царском Селе. Лицей   задумывался   либеральными царскими сановниками как  учебное заведение «особого рода», где питомцы не только овладевают знаниями, но и воспитываются, живя совместно со своими учителями,   свободно   общаясь   с   ними. «Учреждение Лицея,— говорилось в  постановлении,— имеет целью образование юношества, особенно предназначенного к важным частям службы государственной».

С особой торжественностью возвещалось, что телесные наказания в Лицее запрещаются. Устанавливались совершенно необычные для того времени, можно сказать, «демократические» нормы взаимоотношений между воспитанниками, а также их отношения с профессурой и служителями. В одном из лицейских документов говорилось: «Все воспитанники равны, как дети одного отца и семейства, а потому никто не может презирать других или гордиться перед прочими чем бы то ни было». В отношении служителей, то есть прислуги, говорилось, что воспитанникам запрещается кричать на них, «бранить их, хотя бы они были и крепостные люди». С профессурой устанавливались отношения не только официальные. Лицеисты, как потом повелось, бывали в семьях профессоров, проводили с ними вечера в беседах и чаепитии.

Все это породило благодатную «атмосферу свободного, равного общения, доверительности, душевной открытости. Особое значение для братского сплочения лицеистов, для их «неразрывной отрадной связи» (И. Пущин) имело то обстоятельство, что воспитанники должны были прожить вместе все шесть лет безвыездно. Запрещались даже отпуска на каникулы. Родным дозволялись посещения только по праздникам. Этот замкнутый, своеобразный мирок образовал скоро «лицейскую республику» под боком у монарха: в итоге первый выпуск Лицея дал результаты, на которые учредители заведения при всем своем либерализме и не рассчитывали.

2. Царскосельский Лицей в жизни А.С.Пушкина.

Первый пушкинский выпуск дал России, пожалуй, только одного видного и надежного «столпа отечества» в николаевское время, Модеста Корфа. Прославился этот выпуск иными именами. Это, помимо Пушкина, декабристы — Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, поэт Дельвиг, это отважный флотоводец Матюшкин и отважный генерал Вальховский. Это талантливый дипломат Александр Горчаков. Многие выпускники были людьми, близкими к декабристам, и сохраняли свою «фронду» правительству Николая.

Не случайно пушкинский выпуск считался впоследствии «рассадником свободомыслия», а для двора само понятие «лицейский дух» было символом бунтарства и преступного вольнолюбия, приведшего к восстанию декабристов.

Разумеется, система преподавания в Лицее сама по себе не преследовала цели воспитывать бунтарей и тираноборцев. Но достаточно было уже и того, что она способствовала быстрому умственному созреванию лицеистов, развивала у них критическое, самостоятельное мышление. Многие лицейские профессора — прежде всего А. П. Куницын,— преподававшие логику, психологию, право, финансы, были людьми передовых взглядов и убеждений и старались в своих лекциях приобщить слушателей ко всем завоеваниям эпохи Просвещения.

Куницыну дань сердца и вина!

Он создал нас, он воспитал наш пламень,

Поставлен им краеугольный камень,

Им чистая лампада возжжена…

Александр Петрович Куницын, которому ко времени открытия Лицея было всего 28 лет, оставил глубокий и яркий след в умах и душах своих воспитанников. На всю жизнь запомнилась им уже первая речь Куницына, произнесенная при открытии Лицея 19 октября 1811 года в присутствии высших сановников и «августейшего монарха».

Вы помните: когда возник Лицей,

Как царь для нас открыл чертог Царицын.

И мы пришли. И встретил нас Куницын

Приветствием меж царственных гостей...

«Смело, бодро выступил профессор политических наук А. П. Куницын и начал не читать, а говорить об обязанностях гражданина и воина. Публика при появлении нового оратора, под влиянием предшествовавшего впечатления, видимо, пугалась и вооружалась терпением; но по мере того как раздавался его чистый, звучный и внятный голос, все оживлялись, и к концу его замечательной речи слушатели уже были не опрокинуты к спинкам кресел, а в наклоненном положении к говорившему: верный знак общего внимания и одобрения! В продолжение всей речи ни разу не было упомянуто о государе...» (И. Пущин).

«Любовь к славе и отечеству,— говорил Куницын,— должны быть вашими руководителями!.. Исполните лестную надежду, на вас возлагаемую, и время вашего воспитания не будет потеряно... Вы будете иметь непосредственное влияние на благо целого общества».

В своих учебных лекциях Александр Петрович развивал идеи французских просветителей о «естественном праве», то есть праве каждого человека на свободу и равенство. Известно, что на лекции, эти специально приезжали в Лицей и будущие декабристы: Пестель, Муравьев, Глинка, Оболенский, Бурцев.

Из лекций Куницына можно было вынести убеждение в том, что крепостное право — противозаконно и противно самой человеческой природе, что сама власть монарха — результат своеобразного негласного договора с народом, и народ волен этот договор прервать, если монарх не руководствуется в своих действиях его интересами.

Эти мысли не были тогда в России особым откровением, они разделялись многими передовыми людьми, но лицеисты познакомились с ними впервые благодаря Куницыну. Пушкин, по свидетельству И. Пущина, «охотнее всех других классов занимался в классе Куницына...».  

Ещё одним замечательным педагогом, оставившем тёплые воспоминания и оказавшем большое влияние на А.С. Пушкина как гражданина, был тридцатилетний адъюнкт-профессор философии Педагогического института Александр Иванович Галич (Говоров). Он учился за границей, был приверженцем философии Шеллинга, всю жизнь работал над капитальным трудом «Философия истории человечества». Этот добрейший и умнейший человек вел себя с воспитанниками как равный и скоро сделался всеобщим любимцем.

Уроки проходили непринужденно, в веселых беседах и так, что воспитанники «даже не оставались на своих местах, а окружали толпой кафедру снисходительного лектора» (Я. К. Грот). Вечерами лицеисты запросто приходили к Галичу домой, где профессор предводительствовал за веселым застольем и соревновался с лицеистами в остротах, эпиграммах, розыгрышах. Галич — «верный друг бокала и жирных утренних пиров», «мудрец любезный».

Оставь же город скучный,

С друзьями съединись

И с ними неразлучно

В пустыне уживись.

Беги, беги столицы,

О Галич мой, сюда!..

И  все к тебе нагрянем –

И снова каждый день

Стихами, прозой станем

Мы гнать печали тень.

 Своими знаниями Галич делился с лицеистами щедро, но незаметно. Он имел обыкновение, прервав веселую беседу, говаривать, взяв в руки томик классики: «Теперь потреплем старика».

Галич одним из первых оценил талант юного Пушкина и, по собственным словам поэта, одобрял его на поэтическом поприще. Именно «добрый Галич» «заставил» Пушкина написать для экзамена 1815 года «Воспоминания в Царском Селе».

Но как бы хороши ни были одни преподаватели и гувернеры и как бы ни были дурны другие, все это еще мало объясняет, почему Лицей стал «купелью гения Пушкина», почему из стен его вместе с поэтом вышло столько людей незаурядных, столько характеров сильных, умов блистательных.

Ответ на этот вопрос следует искать еще и в особенностях политической и духовной жизни России в тот период, когда Пушкин был лицеистом, когда расцветала его муза. Временной отрезок с 1811 по 1817 год — период пребывания Пушкина в Лицее — совершенно исключительный для России по событиям и сотрясениям, по резким и неожиданным поворотам и переменам в судьбах страны и в общественном сознании.

Точные и емкие слова находит для характеристики первых месяцев лицейской жизни Иван Пущин: «Жизнь наша лицейская сливается с политическою эпохою народной жизни русской: приготовлялась гроза 1812 года. Эти события сильно отразились на нашем детстве».

К 1811 году почти вся Европа лежала у ног Наполеона. Об этом времени вспоминал в 1836 году Пушкин:

Припомните, о други, с той поры,

Когда наш круг судьбы соединили,

Чему, чему свидетели мы были!

Игралища таинственной игры,

Металися смущенные народы;

И высились и падали цари;

И кровь людей то славы, то свободы,

То гордости багрила алтари.

Наполеон вторгся в Россию. Через Царское Село беспрерывным потоком шли полки.

По утрам, после завтрака, лицеисты спешили в газетный «закуток», где на столе всегда были свежие русские и иностранные журналы, газеты, реляции о ходе военных действий. «Читались наперерыв русские и иностранные журналы, при неумолкаемых толках и прениях; всему живо сочувствовалось у нас: опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему. Профессора приходили к нам и научали нас следить за ходом дел и событий, объясняя иное, ним недоступное» (И. Пущин).

Тон и язык статей изменился неузнаваемо. Слова жгли, проникали в душу, воспламеняли. Однажды лицеисты с радостью обнаружили в новом номере «Сына отечества» статью своего любимого профессора А. П. Куницына. Ее читали вслух:

«Пусть нивы наши порастут тернием, пусть села наши опустеют, пусть грады наши падут в развалинах: сохраним единую только свободу, и все бедствия прекратятся».

Война пронеслась грозной лавиной через души лицеистов и отгремела. Будущие декабристы и будущий великий поэт России считают дни, оставшиеся до выпуска, размышляют о своем жизненном призвании, выбирают себе профессии. Задумываются о том, что ждет впереди лицеистов, и их профессора, наставники. Особенно беспокоится за их судьбы директор Лицея Егор Антонович Энгельгардт. Он давно уже по-отцовски наблюдает за ними, пытается понять склонности, характер, призвание каждого.

Вильгельм Кюхельбекер — «Кюхля» — долговязый, неуклюжий, предмет постоянных насмешек товарищей. Но они, однако, его и побаиваются: характер у Кюхли необузданно вспыльчивый, сумасбродный. Он бредит поэзией, печататься стал одним из первых, но порой вкус ему изменяет, и стихи выходят столь же длинны и неуклюжи, как и сам поэт. И Энгельгардт записывает против имени Кюхельбекера: «Читал все на свете книги обо всех на свете вещах; имеет много таланта, много прилежания, много доброй воли, много сердца и много чувства, но, к сожалению, во всем этом не хватает вкуса, такта, грации, меры и ясной цели. Он, однако, верная невинная душа, и упрямство, которое в нем иногда проявляется, есть только донкихотство чести и добродетели со значительной примесью тщеславия. При этом он в большинстве случаев видит все в черном свете, бесится на самого себя, совершенно погружается в меланхолию, угрызения совести и подозрения и не находит тогда ни в чем утешения, разве только в каком-нибудь гигантском проекте».

Егор Антонович прозорлив: верно, Кюхля найдет утешение в «гигантском проекте». Он будет на Сенатской площади во время восстания 14 декабря 1825 года. Он в кандалах пройдет через царские казематы, карцеры и умрет в далекой сибирской ссылке. Безусловно, дружба с этим великим и талантливым человеком повлияло на развитие Пушкина. Позже в стихотворении «19 октября 1825 г.» он упоминает о друге:

Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво:

Но юность нам советует лукаво,

И шумные нас радуют мечты…

Опомнимся, но поздно! И уныло

Глядим назад, следов не видя там,

Скажи, Вильгельм, не толь и с нами было,

Мой брат родной по музе, по судьбам?

Энгельгардт останавливается на следующей фамилии — Александр Горчаков. Этот — полная противоположность Кюхле. Всегда владеет собой, во всем знает меру. Первый ученик, аристократ по крови, по воспитанию, по манерам. Представляя себе собранного, изящного, чуть надменного Горчакова, Энгельгардт записывает: «Сотканный из тонкой духовной материи, он легко усвоил многое и чувствует себя господином там, куда многие еще с трудом стремятся. Его нетерпение показать учителю, что он уже все понял, так велико, что он никогда не дожидается конца объяснения». У Горчакова «проявляется немалое себялюбие, часто в отталкивающей и оскорбительной для его товарищей форме... От одних учителей он отделывается вполне учтивыми поклонами, а с другими старается сблизиться, так как у них находит или надеется найти поддержку своему тщеславию...».

Этот сложный, талантливый человек поднимется высоко. Он станет дипломатом, министром иностранных дел, канцлером, светлейшим князем.

Егор Антонович перебирает в воображении других лицеистов. Вот Иван Пущин — натура ясная, чистая, благородная, общий любимец лицеистов и профессоров. Директор спокоен за его судьбу. И напрасно... Иван Иванович Пущин - " Жанно", как его называли товарищи, - был на год старше Пушкина (он родился 4 мая 1798 г., а Пушкин- 26 мая 1799г.) Главным его свойством была рассудительность. Среди товарищей Пущин пользовался всеобщей любовью. Лицеист граф Корф, впоследствии сановник, приближенный Николая 1, писал о нем: "Иван Иванович Пущин, со светлым умом, чистою душою, с сильными благородными намерениями, был в Лицее любимцем всех товарищей". Если так отзывался о Пущине холодный вельможа граф Корф, то можно представить себе, как привязался к нему юный Пушкин, с его пылкой, любящей душой. Прямой и открытый характер Пущина, его спокойная рассудительность и твердые моральные правила внушали его другу-поэту не только любовь, но и глубокое уважение. Пушкин вообще легко сходился с разными людьми, но дружба с Пущиным выделялась среди всех этих дружеских отношений особой серьезностью. В его стихах, обращенных к Пущину, всегда слышатся глубокие сердечные ноты. Как только речь заходит о Пущине, у него точно меняется голос.

Мой первый друг, мой друг бесценный!

И я судьбу благословил,

Когда мой двор уединенный,

Печальным снегом занесенный,

Твой колокольчик огласил.

Молю святое провиденье,

Да голос мой душе твоей

Дарует то же утешенье!

Да озарит он заточенье

Лучом лицейских ясных дней!

Далее — юркий, ловкий Сергей Комовский, приятели метко окрестили его «фискалом», «лисичкой», «смолой». Начальство же отзывалось так: «Благонравен, скромен, крайне ревнителен к пользе своей, послушен без прекословия, любит чистоту и порядок, весьма бережлив». И еще так: «Прилежанием своим вознаграждает недостаток великих дарований».

Комовский — человек ограниченный, но ревностный служака, он будет подниматься вверх по служебной лестнице, медленно, но верно. Дойдет «до степеней известных».

Комовского чаще всего можно видеть с Модестом Корфом. Да, им явно по пути. Корф также осторожен, благонравен, но язвителен. Умудрился за все время лицейской жизни ни разу не провиниться. Желчен и высокомерен, хотя всячески это скрывает, ядовит и саркастичен, любит читать церковные книги — вот приятели и прозвали его «дьячок-мордан».

Уже через полгода после первого лицейского выпуска Энгельгардт напишет Ф. Ф. Матюшкину: «Корф в люди пошел, он великий фаворит министра юстиции князя Лобанова». Модест Корф — лицейский товарищ декабристов Пущина и Кюхельбекера — со временем напишет книгу под названием «О восшествии на престол имп. Николая I», где будут и страницы о восстании декабристов,— гнусная фальсификация событий, угодная императорскому дому, отталкивающая «по своему тяжелому, татарскому раболепию, по своему канцелярскому подобострастию и по своей уничиженной лести» (А. И. Герцен).

Егор Антонович обращается мыслью к более приятным личностям. Владимир Вальховский — юноша, который, как никто, умеет себя воспитывать и дисциплинировать. Настоящий спартанец, будущий Суворов.

Вот любимец Егора Антоновича — Федор Матюшкин, морская душа, мечтает стать адмиралом. Он им и станет.

 Завидую тебе, питомец моря смелый,
Под сенью парусов и в бурях поседелый!
Спокойной пристани давно ли ты достиг —
Давно ли тишины вкусил отрадный миг —
И вновь тебя зовут заманчивые волны.
Дай руку — в нас сердца единой страстью полны.

Товарищ Пушкина по Лицею, где первое время был его соперником по стихотворному мастерству, особенно выделяясь эпиграммами, а потом – один из усердных переписчиков стихотворений Пушкина для рукописных сборников. В 1827 году издал собственный сборник «Опыты в онтологическом роде», в том же году получил в подарок от Пушкина отдельно изданную 2-ю главу «Евгения Онегина» с подписью «Олосеньке от Француза», такие шутливые прозвища имели они в Лицее. Пушкин так охарактеризовал его поэзию: «Стихотворения посредственные, заметные только по некоторой легкости и по чистоте мелочной отделки». Илличевский служил в Министерстве финансов при томском генерал-губернаторе (1817—1821) и в Министерстве гос.имуществ. В 1827 г. издал сборник стихотворений. В своём стихотворении «На 19 октября 1826 года» он пишет:

Хвала лицейским! Свят обет
Им день сей праздновать свиданьем,
Уже мы ровно девять лет,
Но связаны воспоминаньем.

И что же время нам? Оно
Расторгнуть братских уз не смеет,
И дружба наша, как вино,
Тем больше крепнет, чем стареет.

Дойдя до Александра Пушкина, директор задумывается. Какой странный юноша! К нему никак не подберешь ключа. Как он колюч, эксцентричен, непоседлив. Любят ли его товарищи? Пущин и Кюхельбекер от него без ума. Горчаков и Илличевский явно ищут с ним дружбы. Он имеет какую-то власть над ними. И все же, как он может быть зол и несправедлив в своих эпиграммах.

Талантлив ли? Безусловно. Но что талант без прилежания, упорных трудов? Да и, главное, большое ли у него сердце? Энгельгардт записывает: «Высшая и конечная цель Пушкина — блистать и именно поэзией: но едва ли найдет она у него прочное основание, потому что он боится всякого серьезного учения, и его ум, не имея ни проницательности, ни глубины, совершенно поверхностный, французский ум. Это еще самое лучшее, что можно сказать о Пушкине. Его сердце холодно и пусто; в нем нет ни любви, ни религии; может быть, оно так пусто, как никогда еще не бывало юношеское сердце».

Егор Антонович тяжело вздыхает: нет, не сделает Пушкин хорошей карьеры ни по службе государственной, ни по военной. А рифмоплетство — да разве же это профессия!

Всегдашняя проницательность на этот раз изменила директору, не разглядел он чего-то главного в своем странном воспитаннике.

А Пушкин тем временем и сам задумывается о своей будущности. Он прислушивался к поэтическим струнам своей души, хочет верить, что поэзия — его призвание:

Опасною тропой с надеждой полетел,

Мне жребий вынул Феб, и лира мой  удел.

Как представляет он себе жизнь и предназначение поэта? Жизнь на лоне природы, в «мирном уголке», в неге и праздности, где является поэту его муза, и поет он свои неприхотливые песни для услады слуха «милых дев», хотя, впрочем, «поэма никогда не стоит улыбки сладострастных уст».

В поэтическом таланте своем он вовсе не уверен и часто мучается тяжелыми сомнениями. Он делится ими с Дельвигом: «как дым, исчез мой легкий дар», с Илличевским: «мои стихи пускай умрут», с Горчаковым:

Душа полна невольной, грустной думой;

Мне кажется: на жизненном пиру

Один с тоской явлюсь я, гость угрюмый,

Явлюсь на час — и одинок умру.

В послании «Товарищам» он говорит о разных дорогах, жизненных путях, их ожидающих:

Разлука ждет нас у порогу,

Зовет нас дальний света шум,

И каждый смотрит на дорогу

С волненьем гордых, юных дум.

Иной, под кивер спрятав ум,

Уже в воинственном наряде

Гусарской саблею махнул...

Другой рожденный быть вельможей,

Не честь, а почести любя,

У плута знатного в прихожей

Покорным шутом зрит себя...

Что касается самого поэта, «судьбе во всем послушного», «беспечной лени верного сына», то он просит друзей оставить ему «красный колпак» — фригийскую шапочку французских революционеров, символ свободы и братства.

Равны мне писари, уланы,

Равны законы, кивера,

Не рвусь я грудью в капитаны

И не ползу в асессора;

Друзья! немного снисхожденья —

Оставьте красный мне колпак,

Пока его за прегрешенья

Не променял я на шишак...

3.Юный патриот.

Рождение Пушкина как поэта совпало с духовным рождением нации, с утверждением русского народа как народа великого и самобытного, призванного к гигантским историческим свершениям на мировой арене. Для этого утверждения и понадобилось такое потрясение, как Отечественная война 1812 года.

Без войны 1812 года, вернее, без победы над Наполеоном в этой войне, Пушкина как великого национального русского поэта не было бы, как не было бы и декабристов.

Вся бурливая и переменчивая полоса 1811-1817 годов, совершенно исключительная для России по насыщенности событиями и «клокотанию умов», была периодом лицейской жизни первого, пушкинского выпуска, вся она «прокатилась» через юное сознание, воспламенила сердца лицеистов, породив «души прекрасные порывы».

Пушкин в это время «днюет и ночует» у офицеров лейб-гусарского полка, стоявшего в Царском Селе. Внимательно слушает их речи. Впитывает в себя их мысли и чувства, проникается их настроениями, размышлениями; провожает войска в поход к Можайску, Бородину, Москве, на поля жестоких сражений. «Воспоминания в Царском Селе» запечатлели в своих звучных строфах все эти события, начиная с мрачных дней отступления к Смоленску, когда

Дымится кровию земля;

И селы мирные, и грады в мгле пылают...

до битвы на полях Бородина, до пожара Москвы. Завершает повествование о бедах и горестях народных широкая картина общего патриотического подъема, подвигнувшего всю нашу Родину на решительный бой с врагом.

Страшись, о рать иноплеменных!

России двинулись сыны;

Восстал и стар, и млад; летят на дерзновенных,

Сердца их мщеньем возжены.

Говоря о воинской доблести предков, перечислив имена славных полководцев прошлого: А.Г. Орлова, П.А. Румянцева, А.В. Суворова и М.И. Кутузова - «воителя поседелого», - Пушкин рядом с ними называет и скромного труженика войны, русского солдата, выносившего на своих плечах всю тяжесть военных походов, жертвовавшего своей кровью и жизнью за родную землю. Обращаясь к Наполеону, которого поэт называет «надменным галлом» и «бичом вселенной», Пушкин дает гневную отповедь дерзкому завоевателю:

Вострепещи, тиран!

Уж близок час паденья!

Ты в каждом ратнике узришь богатыря.

Ратник - это воин всенародного ополчения, крепостной крестьянин, призванный в войска, - ему Пушкин приписывает ту поистине богатырскую силу, которая и сокрушила в конце концов дерзкого захватчика, вторгшегося в русские пределы. Вспомнить о простом русском солдате, истинном победителе на полях сражений, было в те времена непривычной смелостью. Ведь в военных донесениях того времени речь шла только о воинском начальстве, об офицерах и генералах, которым и приписывалась вся честь победы. Трижды вводит Пушкин в свою оду слово «ратник», и это очень важно - здесь впервые мы слышим в стихах юного поэта упоминание о родном народе, впервые намечается та тема его поэзии, которой в дальнейшем он отдает всю свою творческую жизнь.

4 . Окончание Лицея.

Срок пребывания в Лицее кончился летом 1817года. 9 июня состоялись выпускные экзамены. Пушкин окончил шестилетний курс наук Лицея 19-м по своим баллам учеником. Но при таких, более, чем скромных, внешних показателях он уходил из Лицея, обладая значительными духовными ценностями, которые выразились не в школьных баллах и официальных характеристиках педагогов, а в его  глубоком и разностороннем интеллекте, огромном творческом потенциале, в горячем и отзывчивом ко всему истинно прекрасному сердце. Первые листки с бессмертными строчками новаторской поэмы «Руслан и Людмила», которые Пушкин вместе с выпускным аттестатом уносил из Лицея, были тем высшим из всех возможных баллов, которые поставила самая строгая и объективная наставница – сама Жизнь, История.

5.Заключение.

А как же творчество? Ведь начало восхождения к вершине поэтического Олимпа началось тоже с лицейской скамьи…

В лицейских стихах Пушкина много перекличек с произведениями русских и французских писателей. Он не стеснялся своего ученичества, заимствовал темы, мотивы, образы, поэтический словарь, использовал жанры, сложившиеся в поэзии начала XIX века: оду, элегию, послание, мадригал. Пушкин-лицеист творил в «ауре поэтической культуры своего времени».

В 1815 г. Жуковский назвал Пушкина «надеждой нашей словесности», увидел в нем «будущего гиганта», но подчеркнул, что он пока еще « бродит около чужих идей и картин ». Действительно, во многих лицейских стихах Пушкина звучат анакреонтические мотивы лирики Батюшкова. Важное для молодого поэта «обозрение» старой и новой литературы, стихотворение «Городок» (1814), — эхо батюшковских «Моих пенатов» (1811). Элегии 1815-1816 гг. («Мечтатель», «К ней», «Певец» и др.) написаны под влиянием Жуковского. В немногих гражданских стихотворениях («Воспоминания в Царском Селе», «Лицинию») Пушкин предстает учеником Державина. Поэт жадно впитывает все лучшее, что создала европейская литература, — от античности до Вольтера, легендарного Оссиана и французской «легкой поэзии».

Пушкин — гениальный ученик. Он быстро встал вровень с учителями. Самым замечательным его качеством была эстетическая широта. Чуткий поэтический слух юного поэта улавливал все многообразие звуков и мелодий, существовавших в русской поэзии. Пушкин выбирал не учителей, а художественные системы. Как бы испытывая их, гармонию стихов Батюшкова он поверял «алгеброй» строгого рационализма поэзии Державина. Утонченная романтическая поэзия чувств Жуковского взаимодействовала в ранних стихах Пушкина с тягой к точности, предметности в изображении отношений между людьми.

В ранних стихотворениях обнаружилась важнейшая черта, характерная для всего последующего творчества Пушкина. Лицейская поэзия не питалась какими-то устойчивыми настроениями. Юный поэт многолик, переменчив. Он то радовался, наслаждался жизнью, то грустил и хандрил. Его тянуло то к вину и женщинам, к бесшабашной вольности дружеских пирушек и пышной мишуре балов, то к книгам, уединению и творчеству. Лицейские проказы и женская красота, общение с мудрым и ироничным П.Я.Чаадаевым, борьба литературных мнений — все привлекало поэта. Он удивленно смотрел на яркий и шумный мир вокруг себя и, как чуткое эхо, выражал этот мир в своих стихах.

В поэзии Пушкина лицейских лет возвышенная патетика гражданской лирики уживалась с легкомыслием «стихов на случай». Дерзкие эпиграммы словно прятались в тени задумчивых элегий. Трогательный шепот влюбленного юноши вдруг сменялся хриплым голосом «бывалого» гусара. Вторя чужим, книжным разочарованиям и разлукам, юный поэт робко высказывал первые «горестные заметы» собственного сердца.

Сквозь внешнюю пестроту и несовершенство поэтических форм лицейской лирики проступила главная черта пушкинского отношения к миру: он воспринимал его как тайную, скрытую гармонию. Она открывалась поэту во всём — в высоком и низком, в мыслях и чувствах, в жизни и в искусстве.

Приложение

     Царскосельский Лицей

Инициатива создания привилегированного вуза принадлежала министру народного просвещения А. К. Разумовскому и товарищу (заместителю) министра юстиции М. М. Сперанскому.

Классная комната в Лицее

                         И.Е.Репин. Пушкин на лицейском акте.        

.

Р.Р.Бах. Памятник Пушкину в Царском Селе   

Свидетельство, выданное Пушкину при определении его в Лицей, 1810

7. Список используемой литературы. 

1. В. В. Версаев. «Спутники Пушкина». Том 1, 2, Москва, 1993г.
2. И. И. Пущин. «Записки о Пушкине. Письма», Москва, 1989г.
3. Ю. М. Лотман. «А. С. Пушкин». Ленинград, 1982г.
4. З. И. Равкин. «Педагогика Царскосельского Лицея Пушкинской поры (1811-1817)». Москва, 1999г.
5. М. Басина. «Жизнь Пушкина». Санкт-Петербург, 1996г.
6. П. И. Бартенев. «О Пушкине». Москва, 1992г.