Биография М.И.Цветаевой
статья по литературе на тему

                                  Марина Цветаева

Марина Ивановна Цветаева…

Долгие годы имя и творчество её незаслуженно было забыто.  Бесценное литературное наследие оставалось невостребованным: сборники лирики, семнадцать поэм, восемь драм в стихах, автобиография, мемуарная, историко-литературная проза, письма, дневники и записи.

   Так распорядилось время, слишком насыщенное политикой.

Марина Ивановна Цветаева родилась 26 сентября 1892г. в Москве.

 «Трехпрудный переулок, где стоял наш дом, это был целый мир, вроде именья, и целый психический мир не меньше, а может быть и больше дома Ростовых…»

                                                            (Из воспоминания М.Ц.)

                                  Красною кистью

                                  Рябина зажглась.

                                  Падали листья,

                                  Я родилась.

                                  Спорили сотни

                                  Колоколов.

                                  День был субботний:

                                  Иоанн Богослов.

                                  Мне и доныне

                                   Хочется грызть

                                  Жаркой рябины

                                  Горькую кисть.

                                                 16 августа 1916г.

Её детство прошло в непростой семье, отец – Иван Владимирович – искуствовед европейского масштаба, основатель и директор Музея изящнных искусств, мать – Мария Александровна редкостно одарённая в музыке ученица Рубенштейна.  Именно Мария Александровна заметила в дочери дар поэта. Она оставила в дневнике запись: «Моя четырёхлетняя Маруся ходит вокруг меня и всё складывает слова в рифмы: Может быть будет поэт?»

   Мария Александровна умерла очень рано. Марине было всего 14 лет. А в 18 лет Марина отдала в печать свою первую книгу «Вечерний альбом». Валерий Яковлевич Брюсов откликнулся на книгу в печати (журнал «Русская мысль», 1911, №2).

«Не боясь вводить в поэзию повседневность, она берёт непосредственно черты жизни, и это придаёт её стихам жуткую интимность. Когда читаешь её книгу, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру и подсмотрел сцену, видеть которую не дложны посторонние…»

Действительно Марина в «Вечернем альбоме» много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим её сердцу людям: в первую очередь – к матери и сестре Асе. Райское детство, сновидения, «без мер и без конца», любовь и дорогие сердцу «тени», ушедшие навсегда. Впрочем, уже в «Вечернем альбоме» слышался голос не просто талантливого ребёнка – но поэта; и самым красноречивым было стихотворение «Молитва».

Христос и бог! Я жажду чуда

Теперь, сейчас в начале дня.

О, дай мне умереть, покуда

Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, ты не скажешь строго:

«Терпи, ещё не кончен срок»

Ты сам мне подал – слишком много!

Я жажду сразу – всех дорог!

Всего хочу: с душой цыгана

Идти под песни на разбой,

За всех страдать под звук органа

И амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звёздам, в чёрной башне,

Вести детей вперёд, сквозь тень…

Чтоб был легендой – день вчерашний,

Чтоб был безумным каждый день!

Люблю и крест, и шёлк, и каски

Моя душа мгновений след…

Ты дал мне детство лучше сказки

И дай мне смерть – в семнадцать лет!

        (1909г.)

1912 год может быть самый счастливый в жизни Цветаевой – это год замужества.

 Марина Ивановна вышла замуж за Сергея Эфрона, рождения дочери Ариадны (Али).

Выходит в свет вторая книга стихов «Волшебный фонарь», начинается настоящая её поэзия «Мне нравится, что вы больны не мной…»

В 1916-1917 годах «Вёрсты». Талант Цветаевой развивался всё более упругими и всё более настойчивыми центробежными толчками: её поэтическая личность раздвигала свои пределы, отыскивая точки взаимопонимания, любви и доверия в широких пространствах мира.

  А мир воевал, шла война, и её не виделоь конца, он корчился в неисчислимых страданиях, позоре и унижении. Поэзия Цветаевой, чуткая на звук, различала голоса бесчисленных дорог, уходящих в разные концы света, но одинаково обрывающихся в тёмной, безглавой и смертной пучине войны.

Поистине –

Мировое началось во мгле кочевье…

Жалость и печаль переполняли её сердце.

Бессонница меня толкнула в путь.

- О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой!

Сегодня ночью я целую в грудь –

Всю круглую воюющую землю!...

«Вёрсты» вышли в виде двух взаимосвязанных книг и с тех пор их так и называют - «Вёрсты 1» и «Вёрсты 2». Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было позволить себе жить тем, чем хотелось, отступали всё дальше в прошлое. «Из истории не выскочишь» - эти слова сказанные ей позднее, сбывались можно сказать на каждом шагу. Цветаева хотела жить исключительно личной, частной жизнью, а Время неустанно вторгалось в эту жизнь.

  В апреле родилась вторая дочь.  Она собиралась назвать её в честь Анны Ахматовой – Анной, но передумала: «Ведь судьбы не повторяются», - и назвала Ириной. Разлука с мужем. Белый офицер, он отныне превратился в мечту, в прекрасного «Белого лебедя», героического, но обречённого.

  Суровая доля Сергея Яковлевича Эфрон послужила толчком к созданию «Лебединого стана» , цикла стихов посвящённого Белой армии. Это цикл – не гимн белому движению, а реквием его обречённой жертвенности, реквием скорбному пути мужа.

«В его лице я рыцарству верна,

- Всем вам, кто жил умирал без страху!

- Такие – в роковые времена –

- слагают стансы – и идут на плаху»

        Голод и стужа, огонь и мрак подступали к её жизни. Жилью, судьбе со всех сторон. Она ходила на случайную службу в башмаках, привязанных к ногам верёвками, в старом изношенном платье, закутанная в мороз чем попало. Маленькую Ирину буквально нечем было кормить.

То была нищета: не театральная, не реквизит, не романтическая, а самая настоящая – с безысходностью голода и холода.

   Ещё Марину Ивановну томила разлука, полная неизвестности о судьбе Сергея. Она отдала дочерей в приют, но голод был и в приюте – Ирина, младшая, умерла:

Две руки, легко опущенные

На младенческую голову!

Были – по одной на каждую –

Две головки мне дарованы.

Но обеими – зажатыми

Яростными – как могла!-

Старшую у тьмы выхватывая-

Младшей не уберегла.

Две руки – ласкать – разгладить

Нежные головки пышные.

Две руки – и вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

Светлая – на шейке тоненькой

Одуванчик на стебле!

Мной ещё совсем не понято,

Что дитя моё уже в земле.

Старшая Аня очень больна. Теперь они живут в одной комнате, остальные заселены новыми жильцами. Дом разграблен, разгромлен… трущоба.

  Из письма князя Волконского Цветаевой:

«Вы не забыли, как вы жили в Борисоглебском переулке? Печурка не топится, электричество тухнет. Лестница тёмная, холодная, перила до низу не доходят, и внизу предательские три ступени. С улицы темь и холод входят беспрепятственно, как законные хозяева… мы входили в лунный свет. Вы босиком, или почти, - сандалии на босу ногу; в котомке у Вас ржаные сухари и рукопись стихов.

На улице лошадиная падаль лежит… а сверху звёзды сияют…

Кремлёвские купола под луной блестят…

Во всём этом какое-то слияние бытия и бытия.

Как тяжел был быт, как уродливо тяжёл.

А помните, когда вошёл к Вам грабитель, и ужаснулся перед бедностью, в которой вы живёте? Вы его пригласили посидеть, говорили с ним, и он, уходя предложил Вам взять у него денег. Пришёл чтобы взять, а перед уходом захотел дать. Его приход был быт, его уход был бытие…»

  Затем была 17 летняя эмиграция. О ней Цветаева скажет: «Здесь без читателя, в России без книг». И было Краткое свидание с неждавшей Родиной. Безумный и жестокий мир железного века петлёй захлестнул ей горло. Арестованы муж и дочь.

  Цветаева, как последний год в Париже, снова осталась одна с сыном Георгием (Муром – как звали его дома). Но в Париже, когда дочь и муж уехали на Родину, одиночество было временным: они жили надеждой на встречу. Теперь она рассталась с Эфроном в третий раз. Этого улара она уже не выдержала, что-то в ней сломалось, её стальной воли и мужества хватало лишь на то, чтобы заботиться о Муре.

 Война застала Цветаеву в Москве. Началась эвакуация. Она не хотела уезжать, но Мур был школьником, а Москва быстро становилась прифронтовым городом, они уехали в Елабугу.

 Марина Ивановна прожила в Елабуге всего 10 дней и 31 августа 1941г. покончила с собой. В одной из предсмертных записок – строки: «А меня простите, не вынесла».

 Анна Ахматова писала:

«Я знаю, существует легенда о том, что она покончила с собой, якобы заболев душевно, в минуту душевной депрессии – не верьте этому. Её убило то время, нас оно убило, как оно убивало и меня. Здоровы были мы – безумием было окружающее: аресты, расстрелы, подозрительность, недоверие всех ко всем и ко вся…»

Поздний ответ

Анна Ахматова (памяти М.Цветаевой)

Невидимка, двойник, пересмешник,

Что ты прячешься в чёрных кустах,

То забьёшься в дырявый скворечник,

То мелькнёшь на погибших крестах,

То кричишь из Маринкиной башни.

«Я сегодня вернулась домой.

Полюбуйтесь, родимые пашни,

Что за это случилось со мной

Поглотила любимых пучина,

И разрушен родительский дом»

Мы сегодня с тобою Марина,

По столице полночной идём,

А за нами таких миллионы,

И безмолвнее шествия нет,

А вокруг погребальные звоны,

Да московские дикие стоны

Вьюги, наш заметающей след.

Лишь много лет спустя после её смерти на елабужском кладбище на месте предполагаемой могилы Марины Цветаевой была поставлена надгробная доска.

Идёшь на меня похожий…