«Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна, Чистейшей прелести чистейший образец.»
план-конспект урока по литературе на тему

«Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.»                  

  Последней любви Пушкина посвящается…

            Участвуют: 4 девочки и 2 юноши.

            Декорации:  портреты Пушкина и Натали, свечи, небольшой столик, на котором стоят шахматы, лежит письмо, веер, старинные стулья и кресло.

Бетховен. «Лунная соната».

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал свою обитель,

Чтоб суеверно им дивился посетитель,

Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель —

Она с величием, он с разумом в очах —

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

- Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, - а душу твою люблю еще более твоего лица.

А.С. Пушкин – жене из Павловского.

- Это очень молодая и очень красивая особа, тонкая, стройная, высокая лицо Мадонны , чрезвычайно бледное с кротким застенчивым и меланхоличным выражением, - глаза зеленовато-карие, светлые и прозрачные, взгляд не то, чтобы косящий, но неопределенный, - тонкие черты, красивые черные волосы.

- Поэтическая красота госпожи Пушкиной проникает до самого моего сердца. Есть что то воздушное и трогательное  во всем ее облике – эта женщина не будет счастлива, я в этом уверена!... Но какую же трудную предстоит ей нести судьбу – быть женой поэта, такого поэта, как Пушкин.

Дарья Фикельмон.

Бетховен. Соната №8.

- Шел 1863 год. С деревьев на мокрую землю  медленно падали последние листья. Они цеплялись за голые ветви, как за единственную надежду продлить жизнь. А безжалостный, холодный дождь, редкий, но крупный, сразу же впечатывал их в землю, как в могилу.

- Жухлая трава, прихваченная инеем, жалко клонилась в прощальном поклоне. Солнце, недоброе и нещедрое, пряталось за раздраженными сивыми тучами. Плакал ветер, бессильно бросаясь в окна петербургской квартиры Ланских,  где умирала Наталья Николаевна.

- Она лежала на кровати с откинутым пологом, под грубым шелковым одеялом, на высоко поднятых, отороченных кружевами подушках, протянув вдоль тела бессильные руки, и ее белое-белое исхудавшее лицо, с трагическим изломом  левой брови и чуть косящим загадочным взглядом, устремленным в неведомое для окружающих, как  и прежде, было прекрасным. Она не верила в то, что умирает.

-Началась бессонница. Натали тихонько, чтобы не разбудить мужа, соскальзывала с постели и босая, в одной рубашке, прокрадывалась из спальни в столовую, там бросалась на диван и, вцепившись зубами в платок, старалась заглушить сотрясающие ее рыдания. Потом она по долгу стояла у окна, смотрела на спящие петербургские дома с темными окнами, а на рассвете уходила в свою маленькую молельню, застланную ковром, увешанную образами, вставала на колени и шептала: «Боже! За что ты наказываешь меня?»

- Она вспоминает всю свою жизнь с детства до последнего дня. «Нет, никогда я не делала плохого… Может быть, ты, господь, наказываешь меня за второе замужество? Но семь лет я выполняла данный себе обет. А Пушкин, умирая, велел блюсти траур всего лишь два года…»

- В 1862 году Наталье Николаевне стало еще хуже. К бессоннице и тяжелому настроению прибавился кашель. Ночи на пролет она сидела в постели, опираясь на подушки, а засыпала только под утро.

- Лежит Наталья Николаевна под голубым одеялом по подушке, отороченной кружевом, разметались ее несобранные темные с проседью волосы. Часто приходит полузабытье. А в иные минуты ярким ведением проносится прошлое. Вся жизнь.

Чайковский. Вальс из оперы «Евгений Онегин».

- Зимой 1862 года Пушкин увидел на одном из балов известного московского танцмейстера Йогеля Наталью Николаевну Гончарову. «Я полюбил, ее голова у меня закружилась», - писал поэт в одном из писем. Ей было 16 лет. Гончарова считалась одной из первых московских красавиц. Пушкин сделал предложение, которое было принято… лишь год спустя.

- У ночи много звезд прелестных, Красавиц много на Москве. Но ярче всех подруг небесных. Луна в воздушной синеве. Но та, которую не смею. Тревожить лирою моею, Как величавая луна, Средь жен и дев блестит одна.

- 6 мая состоялась официальная помолвка Пушкина и Н.Н. Гончаровой. Но душевное состояние поэта в это время было далеко не радостным.

- «Участь моя решена. Я женюсь…Та, которую любил целые 2 года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча  казалась мне блаженством – боже мой – она почти моя… Я никогда не хлопотал о счастии – я мог обойтись без него. Теперь мне нужно на двоих, а где мне взять его».

- Свадьба Пушкина долго откладывалась. Наконец, день был назначен: 18 февраля.

- 17 февраля, накануне свадьбы, Пушкин устроил у себя «мальчишник» - прощание с холостой жизнью. В этот вечер он был грустен и читал стихи, в которых прощался с молодостью.

- Лежит Наталья Николаевна под голубым одеялом. По подушке, отороченной кружевом, разметались ее не собранные темные с проседью волосы. Часто приходит полузабытье. А в иные минуты ярким видением проносится прошлое. Вся жизнь.

- Москва, вьюжный февраль 1831 года, церковь Большого вознесения у Никитских ворот. Она в венчальном платье, с длинным шлейфом, прозрачная фата не спадает с головы, украшенной белыми цветами, скользит по открытым плечам, подает на спину. Как она хороша! Это чувствуется по восторженным взглядом родных и знакомых, собравшихся здесь. А Пушкин – тот ничего не замечает кроме нее. Встретится с ее взглядом горящими голубыми глазами, и читает в них Наталья Николаевна счастье безграничное, любовь безудержную. И у нее сердце замирает от счастья и какого-то неясного страха перед будущем. Она любит Пушкина. Она горда тем, что он – знаменитый русский поэт – выбрал ее подругою жизни. Они меняются кольцами…

Бетховен – соната №8.

- Кольцо Пушкина падает, катится по ковру. Он поспешно наклоняется поднять, и свеча в его руке гаснет, а с аналоя, который он задел, падают крест и Евангелие. Наталья Николаевна видит, как смертельной бледностью покрывается его лицо. Такой же бледностью, как в самый последний день…

- О нет, мне жизнь не надоела,

Я жить люблю, я жить хочу,

Душа не вовсе охладела,

Утирая молодость свою…

- А в иные минуты ярким видением проносится прошлое. Вся жизнь. И особенно одно воспоминание неотвязно всплывает в памяти.

- Тогда серое-серое петербургское утро, ветреное и мокрое, сменилось холодным днем. Наталья Николаевна поехала за старшими  детьми, которые были у княгини Мещерской – близкого друга Пушкиных. Обычно вещее сердце Натальи Николаевны в этот день не чуяло беды. Не заметила она и того, как чуть свернула в сторону, ее сани пропустили встречные, в которых ехал Пушкин с Данзасом.

- Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как день он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам –

Третий

Сидит.

- Как чувствовал… Два предсказания  было ему в жизни. Петербургская  немка и грек в Одессе в разное время нагадали ему одно и тоже: смерть от белого коня или белокурого человека. Истерзанный сплетнями, долгами, ложью царя, предательством почитателей, шептавшим по гостиным, что Пушкин уже не тот, что он выдохся и исписался, он должен был разрубить этот узел. Карамзиной говорил: «Мне не довольно того, что мои друзья, как и я, уверены в чистоте и невинности моей жены. Мне нужно, чтобы и мое имя и честь были неприкосновенны во всех уголках России»… Его ждали к обеду.

- Его ждали к обеду, а он опаздывал. Уже давно был накрыт стол. Из детской доносились мягкие удары меча, грохот падающих игрушек, иногда голос няни. Александра Николаевна (сестра Натальи Николаевны), сбросив туфли, уютно устроилась в кресле в будуаре сестры, а та вспоминала со смехом, как вчера на балу у графини Разумовской сразилась в шахматной игре с иностранцем, о котором шла слава, как о большом мастере, и обыграла его.

Айвз. «Вариации на тему «Америка».

- Они сели за шахматный столик в небольшой комнате друг против друга. Иностранец, пораженный красотою соей партнерши, которое время бездумно любовался ею. Потом опомнился и, быстрым самоуверенным взглядом окинув окружающих их гостей, поглядывая на прекрасную русскую женщину, рискнувшую соревноваться с ним в шахматном искусстве, сказал снисходительно: «Ну, что же, мадам, начнем?»

- Наталья Николаевна молча кивнула. И они начали играть… Когда он проиграл, графиня Разумовская, смеясь, сказала гостю: «Вот какие наши русские женщины!»

- И опять смолчало сердце – вещун. А в это самое время на Черной речке смертельно раненого Пушкина секунданты несли к саням.

- А в это самое на Черной речке смертельно раненого Пушкина секунданты несли к саням. В тревоге за приемного сына  примчался к месту дуэли барон Геккерн. Пушкин не знал, что к дому привезли его в карете врага. Наталья Николаевна подошла к окну, и узнав остановившуюся возле их дома карету, в негодовании позвала слугу: «Передайте барону, что я не смогу его принять».

- Она возвратилась в будуар, собираясь рассказать сестре, что старик Геккерн, несмотря ни на что, снова приехал в их дом. Но вдруг сестры услышали поспешные «Это не шаги Александра Сергеевича», - подумала Наталья Николаевна, и в первый раз за этот день в тревожном предчувствии замерло ее сердце.

- Александра Николаевна тоже прислушалась и побледнела. Она одна знала об оскорбительном письме Пушкина барону Геккеру, посланном вчера.

Вивальди. «El in terra».

Пушкин писал:

- Барон! Позвольте мне подвести итог тому, что произошло недавно. Поведение вашего сына было мне известно уже давно и не могло быть для меня безразличным. Я довольствовался ролью наблюдателя, готовый вмешаться, когда сочту это своевременным. Случай, который во всякое другое время был бы мне крайне не приятен, весьма кстати вывел меня из затруднения: я получил анонимное письмо. Я увидел, что время пришло, и воспользовался этим. Остальное вы знаете: я заставил вашего сына играть роль столь жалкую, что моя жена, удивленная такой трусостью и пошлостью, не могла удержаться от смеха и то чувство, которое быть может, и вызывала в ней великая и возвышенная страсть , угасало в призрении сомом спокойном и отвратительном.

Я вынужден признать, барон, что ваша собственная роль была не совсем прилична. Вы, представитель коронованной особы, вы отечески сводничали своему сыну. По – видимому, всем его поведением (впрочем, в достаточной степени неловким) руководили вы. Это вы, вероятно, диктовали ему пошлости, которые он отпускал, и нелепости, которые он осмеливался писать. Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына; а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней; вы бормотали ей: верните мне моего сына.

Вы хорошо понимаете, барон, что после этого я не могу терпеть, чтобы моя семья  имела какие бы то ни было сношение с вашей. Только на этом условии согласился бы я не давать хода этому грязному делу и не обесчестить вас в глазах дворов нашего и вашего, к чему я имел  и  возможность, и намерение. Я не желаю, что бы моя жена выслушивала впредь ваши отеческие увещевания. Я не могу позволить, чтобы ваш сын после своего мерзкого поведения смел, разговаривать с моей женой, и еще того менее – что бы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец.

Итак, я вынужден, обратится к вам, что бы просить вас положить конец всем этим проискам, если вы хотите избежать нового скандала, перед которым, конечно, я не остановлюсь.

Имею честь быть, барон, ваш нижайший и покорнейший слуга.

26 января 1837 года.

Александр Пушкин.

- Дверь открылась без предупреждения, и возникший в ее проеме Константин Карлович Данзас, в расстегнутой верхней одежде, взволновано проговорил прерывающимся шепотом: «Наталья Николаевна! Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Александр Сергеевич легко ранен…» 

- Она бросается в прихожую, ноги ее не держат. Прислоняется к стене и сквозь пелену уходящего сознания видит, как камердинер Никита несет Пушкина в кабинет, прижимая к себе, как ребенка. А распахнутая сползающая шуба волочится по полу.

- Она вошла, упала перед ним на колени. Он улыбнулся, погладил ее руку, сказал: «Не упрекай меня моею смертью, это дело, которое касалось одного меня». Защищал ее от будущих суде… Послали за Жуковским. Добрый гений Василий Андреевич: сколько раз отводил он от непокорного ученика удары судьбы, заступался перед царем, выговаривал за безрассудство. Не уберег, не удержал, не разглядел той мрачной бездны, в которой жила последнее время пушкинская душа. Ученик лежал перед ним осунувшийся, постаревший. Доктор Арендт накладывал на рану компресс. Надежды не было. Жуковский смотрел в черное ночное окно, плакал. С Пушкиным уходила из его жизни, может быть, самая большая привязанность: «Ты уверяешь меня, сверчок моего сердца, что ты мне писал, писал и писал, но я не получил твоих писем. Ты создан попасть в боги вперед. Крылья у души есть. Вышины она не боится, дай свободу этим крыльям в небо твое…»

Арендта Пушкин спросил: «скажите мне мое положение. Говорите все, меня ни что не пугает. Я должен сделать необходимые распоряжения». Арендт ответил: «рана ваша очень опасна, к выздоровлению вашему я почти не имею надежды». Пушкин поблагодарил.

Лейб-медик Арендт, человек далеко не сентиментального склада, видавший смерть в 30 сражениях, говорил потом, что ничего подобного не встречал, не видел такого мужества, такого терпения при невероятных страданиях.

И еще одну замечательную вещь сказал Арендт: для Пушкина жаль, что он не был убит на месте, но для жены его это счастье. Видя его отношение к ней, нельзя сомневаться в любви, которую он к ней сохранил…

Паганини. Соната №1 ля минор из сборника «Centone di sonate».

- Потом были дни и ночи , но когда была ночь и когда день – она не знала. Не знала с той поры, когда ее саму потряс ее же безумный крик: «Пушкин! Ты будешь жить!» - и его лицо – величественное, спокойное и прекрасное, кого она не знала в прежней жизни.

- Графиня Дарья Федоровна Фикельмон – приятельница Пушкиных – писала тогда: «Несчастную жену с большим трудом спасли  от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло мрачное и горькое отчаяние».

- Наталья Николаевна первый раз заплакала, когда привели детей, испуганно жавшихся друг к другу, не понимавших, что случилось с матерью и что происходит вокруг.

- Поэт страдал, постанывал немножко,

Когда ж и боль, и муки отошли,

Его из ложечки моченою морошкой,

Как маленького мальчика, кормила

Натали.

Ввели детей. Они перед ним стояли.

Жена ушла, держаться нету сил.

Прислали счет, за ягоду прислали,

Что Пушкин перед смертью 

             попросил.

            Морошка в долг. Прислуга голосила.

Как жить?120 тысяч задолжал.

Перед ним в долгу была сама Россия,

А он смертельно раненый лежал…

- Накануне Пушкины поехали на бал к графине Разумовской.

Грибоедов. Вальс.

            Было весело. В разгар танцев Наталья Николаевна как-то вскользь заметила, что Пушкин танцевал несколько раз. Это ее удивило и обрадовало. Последнее время он не танцевал на баллах и был мрачен. Он всегда-то на баллах вел себя так, точно отбывал повинность, будто попал не в свое общество, в небольшой же компании близких друзей не было никого веселее, остроумнее, интереснее его. Как любила Наталья Николаевна эти незабываемые встречи с друзьями.

- На последнем балу у Разумовской Наталья Николаевна слышала, как Пушкин просил Вяземского прислать очередную статью в «Современник». Потом она узнала, что, занимаясь деловыми разговорами и танцуя с дамами, он еще и тайно ото всех искал секунданта для завтрашней дуэли…

            Ночью к Пушкину приехал секундант Дантеса Д, Аршиак и передал вызов на дуэль. Он был подписан Геккерном, а внизу – прописка Дантеса: «Читано и одобрено мною». Пушкин принял вызов. Наталья Николаевна, утомившись на балу, крепко спала и ничего не слышала.

            - До 11 часов утра Пушкин работал, затворившись в кабинете. Читал сочинения Ишимовой. Написал ей письмо. В 11 часов позавтракал в одиночестве, потому что все завтракали раньше и уже разбрелись по комнатам. В 12.30 вышел на лестницу, но, видимо, почувствовал, что на улице холодно, вернулся и вместо бекеши надел шубу… «Так принять смерть мог только Пушкин», - снова думает Наталья Николаевна.

            - Когда для смертного умолкает

                 шумный день,

             И на немые стогны града

             Полупрозрачная наляжет ночи тень

            И сон, древних трудов награда,

            В то время для меня влачатся

               в тишине

            Часы томительного бденья.

            В бездействии ночной живей горят

                 во мне

            Змеи сердечной угрызенья;

            Мечты кипят; в уме, подавленном

                 тоской,

            Теснится тяжких дум избыток;

            Воспоминание безмолвно предо

                  мной

            Свой длинный развивает свиток;

            И с отвращением читает жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

            И горько жалуюсь, и горько слезы

                лью,

            Но строк печальных не смываю.

            - Наталья Николаевна, как призрак, металась по дому. Подходила к кабинету, ее не пускали. Ходила из комнаты в комнату, повторяя, он будет жив, вот увидите он будет жив.

            К вечеру 28-го ему стало легче. Она сидела с ним долго. Он сказал: «Ступай в деревню, носи по мне траур 2 года, потом выходи замуж». Сказал спокойно, смотрел ласково и печально, все понимал. Прощался…

            - В последний раз твой образ милый

            Дерзаю мысленно ласкать,

            Будить мечту сердечной силой

            И с негой робкой и унылой

            Твою любовь вспоминать.

            Бегут, меняясь, наши лета,

            Меняя все, меняя нас,

            Уж ты для своего поэта

            Могильным сумраком одета,

            И для тебя твой друг угас.

            Прими же, дальняя подруга,

            Прощанье сердца моего,

            Как овладевшая супруга,

            Как друг, обнявший молча друга

            Пред заточением его.

- В ночь с 28-го на 29-е остался, наконец, один. Боль отступила. Один среди книг. За стеной Вяземский, Жуковский, Тургенев. Нет дорогих лицейских, с ними было бы легче в последний час. Оплывала свеча. Безмолвно стояли книги. Кончалась его последняя ночь.

            Бетховен, увертюра к опере «Эгмонт».

            - Пушкин уходил. Вторые сутки люди стояли на Мойке, читая бюллетени Жуковского. У постели -  самые близкие. Он – в полном сознании. «Жизнь кончена, тяжело дышать, давит», - были его последние слова. Он умер так тихо, что стоявшие рядом не заметили его смерти.

- Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?

Цели нет предо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

- А мне приснился сон,

Что Пушкин был спасен

Сергеем Соболевским.

Его любимый друг

С достоинством и блеском

Дуэль расстроил друг

Дуэль не состоялась.

Осталась боль и ярость.

Да шум великосветский,

Что там ему постыл.

К несчастью, Соболевский

Тогда в Европе жил.

А мне приснился сон,

Что Пушкин был спасен.

Все было очень просто –

У Троицкого моста

Он встретил Натали.

Их экипажи встали.

Она была в вуали.

В серебряной пыли.

Он вышел поклониться,

Сказать – пускай не ждут…

Могло все изменится

В те несколько минут.

К несчастью, Натали

Была так близорука,

Что, не узнав супруга,

Растаяла вдали.

А мне приснился сон,

Что Пушкин был спасен.

Под дуло пистолета,

Не опуская глаз,

Шагнул вперед Данзас

И заслонил поэта.

И слышал только лес,

Что говорил он другу.

И опускает руку несбывшийся Дантес.

К несчастью, пленник чести

Так поступить не смел.

Остался он на месте,

И выстрел прогремел…

А мне приснился сон,

Что Пушкин был спасен…

- Она снова слышит свой безумный крик: «Пушкин! Ты будешь жить!» И вдруг начинает понимать, что умирает.

Бетховен «Лунная соната».

- Утром 26-го ноября у Натальи Николаевны началась агония. Вспоминая уже не поднимали ее со смертного одра и не уводили в прошлое. Они ее не терзали.

Душа, которую так любил Пушкин, медленно покидала некогда прекрасный человеческий облик.

- В Петербурге, на старом Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, стоит надгробье. На надгробье надпись: «Наталья Николаевна Ланская. Родилась 27 августа 1812 года. Скончалась 26 ноября 1863 года». Верю, что когда-нибудь, в недалеком будущем, по человеческой и исторической справедливости к фамилии Ланская добавят: Пушкина.

- Не множеством картин старинных

                                                       мастеров

Украсить я всегда желал свою

                                                           обитель.

Чтоб суеверно им дивился

                                                   посетитель.

Внимая важному сужденью знатоков. 

В пустом углу моем, средь

                                     медленных трудов.

Одной картины я желал бы вечно

                                                         зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с

                                                           облаков.

Пречистая и наш божественный

                                                   спаситель –

Она с величием, он с разумом в

                                                           глазах –

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов под пальмою

                                                            Сиона

Исполнились мои желания, Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя

                                                      Мадонна.

Чистейшей прелести чистейший

                                                        образец.

В сценарии использованы и материалы из журнала «Классный руководитель» № 5 1997г