Литературно-музыкальная композиция «Всё в облике одном предчувствую Тебя…» (образ Прекрасной Дамы в творчестве А.А. Блока)
материал по литературе на тему

Литературно-музыкальная композиция

«Всё в облике одном предчувствую Тебя…»

(образ Прекрасной Дамы в творчестве А.А. Блока)

     Говорят, что каждый мужчина через всю жизнь бережно проносит в своих мыслях и мечтах созданный еще в юношеские годы образ своей Дульсинеи Тобосской, своей Прекрасной Дамы, образ,  который  лишь слегка изменяется с годами. И как бы ни складывалась личная жизнь, каждый всё равно продолжает мечтать  и в мечтах своих обращаться к вечно прекрасной, мудрой, недосягаемой, бережно хранить ее образ и молиться на нее. Ибо так устроен человек. Он не может жить без веры, без чего-то светлого в душе. Любящим свойственно обожествлять любимых.

     Осип Мандельштам писал в своей статье “О любви”: “Любовь меняется, ибо меняется сознание и духовное содержание человека-Любовь - не отвлеченное понятие, а живая реальность... Любовь - непрерывная цепь чудес... Само возникновение любви - чудо... В любви есть неиссякаемый источник лиризма. Вероятно, поэтому любовь всегда была основной темой поэзии... Любовь - не только тема поэзии, но и ее источник...”

   Любовь - прекрасное чувство, дар, которым Бог наградил людей. Она приносит радость и переживания, счастье и страдания всем живущим в этом мире. Любовь, сердечная привязанность приходит к каждому. Это не зависит от человека, чувство предопределено свыше. Любовь воспевалась веками всеми поэтами, писателями и простыми людьми, ведь она удивительна и знакома всем. “Любовь тем и ценна, что награждает и недостойных. Для достойных на земле много наград, а для недостойных судьба приберегла одну лишь любовь”, - утверждал Рабиндранат Тагор. И ее достаточно для счастья. Такую радость мужчине может принести только женщина.

     Александр Блок жил и творил на рубеже двух эпох: он оказался последним великим поэтом старой России, завершившим поэтические искания всего XIX века, и его же именем, как автора поэм “Скифы” и “Двенадцать”, открывается первая страница русской поэзии нового времени. По природе своего гениального дарования Блок был лириком. Если самые знаменитые его пьесы и поэмы на протяжении времени претерпевали разное к себе отношение, от восторга до неприятия, то его лучшие любовные стихотворения всегда считались образцом совершенной поэзии наравне с шедеврами Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Фета.

     Тема любви волновала Блока  на всем протяжении его творчества.    Цикл «Стихи о Прекрасной Даме» (1901–1902) стал центральным в первом томе лирической трилогии А. Блока. В нем поэт ориентировался на «новую поэзию», которая отражала философское учение Владимира Соловьева о Вечной Женственности  или о Душе мира. Соловьев в своем учении утверждал, что только через любовь можно постичь истину, соединиться с миром в гармонии, победить в себе эгоизм и зло. Он верил, что все женское несет в себе животворное начало. Мать, жена, возлюбленная – именно они спасают жестокий мир от гибели. «Высокая» любовь к женщине может открыть сокровенные тайны мира, соединить человека с небом.  

      Блок создавал свои произведения, вдохновленный своей молодой женой, дочерью  великого русского ученого  Любовью Дмитриевной Менделеевой. Ее красота послужила источником мыслей Блока, которые, сложившись в прекрасные стихи, заставляли волноваться сердца многих его почитателей.

    Свой творческий путь поэт начинал как символист. В его стихотворениях читатель проникает в тайну загадочных знаков, отвлеченных понятий, абстрактных образов, символических цветов (белое платье - символ чистоты, синий цвет - символ космически необъятного чувства).  Со всей глубиной чувства поэт боготворит женщину, все его переживания обращены только к ней. Символом любви, способной осчастливить человека, была для А. Блока “Прекрасная Дама”. Ей он посвятил один из своих первых сборников стихов, названный “Стихи о Прекрасной Даме”. Поэт преклонялся перед Вечной Женственностью, светлым образом великой Любви, он обожал ту высокую нереальную Женщину, овеянную тайной веков.    В его произведениях  отсутствует образ конкретной женщины. Его Муза предстает в образе вечной женственности, нежности, непорочности:

О легендах, о сказках, о мигах:

   Я искал до скончания дней

   В запыленных, зачитанных книгах

   Сокровенную сказку о Ней.

Об отчаяньи муки напрасной:

   Я стою у последних ворот

   И не знаю - в очах у Прекрасной

   Сокровенный огонь  или лед.

О последнем, о светлом, о зыбком:

   Не открою, и дрогну, и жду:

   Верю тихим осенним улыбкам,

   Золотистому солнцу на льду.

   Весь цикл стихов о Прекрасной Даме пронизан пафосом целомудренной любви к женщине, рыцарского служения ей и преклонения перед нею как перед олицетворением идеала духовной красоты, символом всего возвышенно-прекрасного. Героиня поэзии Блока видится герою не как земная женщина, а как божество. У нее несколько имен: Прекрасная Дама, Вечно Юная, Святая Дева, Владычица Вселенной. Она — небесная, таинственная, недоступная, отрешенная от земных бед:

Прозрачные, неведомые тени 
К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь, 
В объятия лазурных сновидений, 
Невнятных нам, - Себя Ты отдаешь.

Перед Тобой синеют без границы 
Моря, поля, и горы, и леса, 
Перекликаются в свободной выси птицы, 
Встает туман, алеют небеса.

А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи, 
Узрев на миг бессмертные черты, 
Безвестный раб, исполнен вдохновенья, 
Тебя поет. Его не знаешь Ты,

Не отличишь его в толпе народной, 
Не наградишь улыбкою его, 
Когда вослед взирает, несвободный, 
Вкусив на миг бессмертья Твоего.

   Эта Женщина могла принести поэту чувство, способное изменить мир. Любовь представлялась А. Блоку всесильной. Прекрасная Дама божественна, она недоступна герою, потому что он  только человек, земной, грешный, смертный,  он рыцарь, коленопреклоненный монах, раб, который  свершает свое служение прекрасной царице, Пречистой Деве. А. Блок называет себя “отроком, зажигающим свечи”, ждущим чуда, появления своей недосягаемой  возлюбленной, созданной, возможно, самим поэтом:

Вхожу я в темные храмы, 
Совершаю бедный обряд. 
Там жду я Прекрасной Дамы 
В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны 
Дрожу от скрипа дверей. 
А в лицо мне глядит, озаренный, 
Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризам 
Величавой Вечной Жены! 
Высоко бегут по карнизам 
Улыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи, 
Как отрадны Твои черты! 
Мне не слышны ни вздохи, ни речи, 
Но я верю: Милая - Ты.

      Для поэта возлюбленная – это «Прекрасная Дама», «Она», «Величавая Вечная Жена», «Святая», «Милая». Герой ожидает любви в храме. Так поэт подчеркивает небесность, святость прекрасного образа. 
   

     Во всем герою чудится ее присутствие — в бездонной лазури неба, в весеннем ветре, в песне скрипки:

С той поры, что ни ночь, что ни день,

Надо мной твоя белая тень,

Запах белых цветов средь садов,

Шелест  легких шагов у прудов...

     При этом героиня почти бесплотна, бестелесна, ее образ не предполагает ничего конкретного, «осязаемого», ведь все земное ей чуждо:

Там, в ночной завывающей стуже,
В поле звезд отыскал я кольцо.
Вот лицо возникает из кружев,
Возникает из кружев лицо.

Вот плывут ее вьюжные трели,
Звезды светлые шлейфом влача,
И взлетающий бубен метели,
Бубенцами призывно бренча.

И над мигом свивая покровы,
Вся окутана звездами вьюг,
Уплываешь ты в сумрак снеговый,
Мой от века загаданный друг.

   Лирическая героиня этого цикла разнообразна. Она может быть далеким образом, чем-то нереальным, прекрасным, манящим: 

Ветер принес издалёка
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.

В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.

Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалёка
Звучные песни твои.

    Автор упоминает о лирической героине лишь в последних двух строках, тем самым  подчеркивая ее воздушность, нереальность, призрачность. 
Тема призрачности и воздушности облика возлюбленной прослеживается

также в стихотворении «Ты отходишь в сумрак алый…».

Ты отходишь в сумрак алый,
В бесконечные круги.
Я послышал отзвук малый,
Отдаленные шаги.

Близко ты или далече
Затерялась в вышине?

Ждать иль нет внезапной встречи
В этой звучной тишине?

В тишине звучат сильнее
Отдаленные шаги,
Ты ль смыкаешь, пламенея,
Бесконечные круги?

   Уже по первой строке можно почувствовать зыбкость лирической героини. Она «отходит в сумрак алый», слышны лишь ее «отдаленные шаги». Лирический герой в замешательстве. Он не знает, «Ждать иль нет внезапной встречи». Он жаждет любви, но это чувство слишком воздушно.

Очень важны в цикле «Стихи о Прекрасной Даме» образы «земли» и «неба». «Земля» и «небо» - два разных мира, олицетворяющие собой духовное и материальное начала. Отсюда в стихотворениях этого цикла чувствуется трагическое «двоемирие» в душе героя. Его мысли и стремления обращены к духовному, вечному, но сам он принадлежит к материальному миру и никак не может достичь той духовной гармонии, которой жаждет. 

   Лирический герой страстно жаждет прихода Прекрасной Дамы, но он – земной человек, со слабостями и недостатками, живет по земным законам. Сможет ли он начать жить по законам любви, истины и красоты? Герой зовет свет и божество, но выдержит ли он?

     Герой всей душой стремится к свету, но находится пока во тьме. Отсюда одной из центральных тем цикла является тема пути к свету. Герой повторяет  «Приди!», обращаясь к Прекрасной Даме. Ее образ – это воплощенная тайна, которую она может открыть людям. Трезво оценивая состояние человеческих устремлений, поэт не надеялся на скорые перемены в душах людей, поэтому он пишет:

Ты далека, как прежде, так и ныне,

Мне не найти родные берега.

Моя печаль чужда твоей святыне,

И радостью душа не дорога.

Суровый хлад — твоя святая сила:

Безбожный жар нейдет святым местам.

Пускай любви — забвенье и могила,

Ты над могилой — лучезарный храм.

    Стихотворение «Предчувствую тебя. Года проходят мимо…» наполнено   ощущением рокового предопределения.   Лирический герой предчувствует появление возлюбленной, он полон ожиданий. Но в то же время в нем сидит мистический страх. Он боится крушения своих надежд, его страшит бесплотность его веры: 

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо -

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты.

О, как паду - и горестно, и низко,

Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик Ты.

   Но в некоторых стихах о Прекрасной Даме ее образ принимает более конкретные, земные черты, лишенные налета мистики:

Встану я в утро туманное,

Солнце ударит в лицо.

Ты ли, подруга желанная,

Всходишь ко мне на крыльцо?

   Перед нами уже не отвлеченный образ, а земная женщина; следует заметить, что говоря о ней, поэт отказывается от прописных букв.

   Постепенно переживания отрока, который находил высшее свое назначение в том, чтобы зажигать свечи перед ликом своей возлюбленной, сменяются иными страстями, вполне земными, бурными, непокорными. Прекрасная Дама уступает место земной женщине “с живым огнем крылатых глаз” - воплощению любви-страсти, наполнившей всю душу поэта, которая “никому, ничему не верна”.

   Спустившись с "небес», героиня не потеряла своей красоты, прелести, очарования. Так рождается на свет Незнакомка — сошедший на землю ангел, "гений чистой красоты», говоря словами А. С. Пушкина. В стихотворении "Шлейф, забрызганный звездами» героиня сравнивается с кометой, падающей вниз, соединяющей этим своим падением небо и землю:

Шлейф, забрызганный звездами,

Синий, синий, синий взор.

Меж землей и небесами

Вихрем поднятый костер.

Жизнь и смерть в круженьи вечном,

Вся - в шелках тугих -

Ты - путям открыта млечным,

Скрыта в тучах грозовых.

Пали душные туманы.

Гасни, гасни свет, пролейся мгла...

Ты - рукою узкой, белой, странной

Факел-кубок в руки мне дала.

Кубок-факел брошу в купол синий -

Расплеснется млечный путь.

Ты одна взойдешь над всей пустыней

Шлейф кометы развернуть.

Дай серебряных коснуться складок,

Равнодушным сердцем знать,

Как мой путь страдальный сладок,

Как легко и ясно умирать.

  Так образ мистической "Вечной Женственности» сменяется в поэтическом мире Блока романтическим образом живущей на земле Незнакомки.

По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух,

И правит окриками пьяными

Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,

Над скукой загородных дач,

Чуть золотится крендель булочной,

И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,

Заламывая котелки,

Среди канав гуляют с дамами

Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины

И раздается женский визг,

А в небе, ко всему приученный

Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен

И влагой терпкой и таинственной

Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков

Лакеи сонные торчат,

И пьяницы с глазами кроликов

«In vino veritas!»  кричат.

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,

Мне чье-то солнце вручено,

И все души моей излучины

Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные

В моем качаются мозгу,

И очи синие бездонные

Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,

И ключ поручен только мне!

Ты право, пьяное чудовище!

Я знаю: истина в вине.

    И тогда возникает другой конфликт:

Средь этой пошлости таинственной,

Скажи, что делать мне с тобой —

Недостижимой и единственной,

Как вечер дымно-голубой?

    Незнакомка, загадочная, таинственная, - это мечта, желание вырваться из суеты и серой однообразности, но беспомощность, невозможность выйти из замкнутого круга бесполезного существования побеждают.   Героиня обречена на пребывание в мире пошлости и грязи. Как возможно сосуществование прекрасного и безобразного, возвышенного и обыденного?

Звучит романс «В ресторане»

    Рассуждая о любви и красоте, Блок говорит об их неприкосновенности. Ни пьяные окрики, ни пошлость мещанских будней не могут их запятнать. Являясь в мир, красота и любовь приносят гармонию, заглушают все мелочное, будничное. Любовь всегда прекрасна, но она не способна преобразить мир. Пьяное чудовище остается чудовищем, Любви (как и всему прекрасному, чистому, возвышенному) нет места в жизни. Она только в душе поэта, в его воображении, да и то в момент опьянения.

    Несомненным представляется одно: мечта и действительность несовместимы, в мире быта нет места идеалу.  Идеальная возлюбленная далека, недоступна, безжизненна,  она лишь символ. Со временем ее образ наполняется жизненным содержанием: поэт ищет свою героиню в этом мире. Но встреча не может принести ему ни радости, ни успокоения, так как невозможность существования ее на земле очевидна.

     Всё больше и больше  в лирике Блока будет чувствоваться раздвоенность и восприятие образа женщины через призму двух миров: близкого и скорбного “здесь” и лучшего, прекрасного “там”. Так, вечная женственность и мудрость соединятся воедино со скорбной реальностью. Душа - ореол, идущий изнутри, окружает земную оболочку прозрачной хрупкой дымкой. Именно в ней и заключена та вечная прелесть женщины, которую воспевали поэты всех веков. И это соединение двух миров возносит женщину в глазах поэта на пьедестал богини.

Звучит романс «Девушка пела в церковном хоре»

   Она близка, вполне реальна и в то же время недосягаема, как божество. “...Я знаю - ты здесь, ты близко - ты там”. Возможно, что именно эта удивительная способность видеть в женском образе божественное начало во многом определила отношение Блока к женщине. Живя реальной жизнью, среди людей, он отчетливо видел, как быт и серая обыденность давят на женщину и губят в ней тот светлый образ, воплощение которого в жизни он искал. Возникает образ женщины на фоне социальных проблем, и горькая действительность все более плотно окружает пыльной завесой “светлый образ”.  В стихотворении “Перед судом” А. Блок “рыдает” над судьбой своей бывшей возлюбленной, опустившейся и дошедшей “до края”. Поэт чувствует в ней скрытый огонь прекрасной любви, мечтавшей достичь “блаженных краев” и теперь скатившейся в бездну:

Что же ты потупилась в смущеньи?

Погляди, как прежде, на меня,

Вот какой ты стала - в униженьи,

В резком, неподкупном свете дня!

Я и сам ведь не такой - не прежний,

Недоступный, гордый, чистый, злой.

Я смотрю добрей и безнадежней

На простой и скучный путь земной.

Я не только не имею права,

Я тебя не в силах упрекнуть

За мучительный твой, за лукавый,

Многим женщинам сужденный путь...

Но ведь я немного по-другому,

Чем иные, знаю жизнь твою,

Более, чем судьям, мне знакомо,

Как ты очутилась на краю.

Вместе ведь по краю, было время,

Нас водила пагубная страсть,

Мы хотели вместе сбросить бремя

И лететь, чтобы потом упасть.

Ты всегда мечтала, что, сгорая,

Догорим мы вместе - ты и я,

Что дано, в объятьях умирая,

Увидать блаженные края...

Что же делать, если обманула

Та мечта, как всякая мечта,

И что жизнь безжалостно стегнула

Грубою веревкою кнута?

Не до нас ей, жизни торопливой,

И мечта права, что нам лгала.

Все-таки, когда-нибудь счастливой

Разве ты со мною не была?

Эта прядь - такая золотая

Разве не от старого огня?-

Страстная, безбожная, пустая,

Незабвенная, прости меня!

   Навсегда ушла из жизни поэта та высокая безгрешная любовь, действительность разрушила идеал, и поэт скорбит о потерянной чистоте мечты, в которую он теперь не способен так безоглядно верить: 

О доблестях, о подвигах, о славе

Я забывал на горестной земле,

Когда твое лицо в простой оправе

Перед мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.

Я бросил в ночь заветное кольцо.

Ты отдала свою судьбу другому,

И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем...

Вино и страсть терзали жизнь мою...

И вспомнил я тебя пред аналоем,

И звал тебя, как молодость свою...

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слезы лил, но ты не снизошла.

Ты в синий плащ печально завернулась,

В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют твоей гордыне

Ты, милая, ты, нежная, нашла...

Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,

В котором ты в сырую ночь ушла...

Уж не мечтать о нежности, о славе,

Все миновалось, молодость прошла!

Твое лицо в его простой оправе

Своей рукой убрал я со стола.

    Мир, в который Блок пришел в начале двадцатого века, он называет “страшным миром”. И самым страшным явлением для поэта было унижение и поругание любви, низведение ее со звездных высот.

   В стихотворении “На железной дороге” поэт рассказывает о трагедии жизни и смерти неизвестной. Он говорит об этом с такой грустью и болью, с таким чувством, как будто сам пережил все, что выпало на ее долю. О ней, о мертвой, рассказывает поэт как о живой, способной чувствовать, ждать, волноваться, желать любви. Ей противопоставлен окружающий ей мир вещей и людей равнодушных, не способных к живому чувству. С горечью и болью Блок говорит, что человеческое чувство в этом мире - случайность, редкость или просто маска, за которой пустота.

   Живая человеческая душа столкнулась со “страшным миром”. И это столкновение привело к трагической развязке: “давно уж сердце вынуто”. В стихотворении “На железной дороге” Блок стремился запечатлеть не частный случай, трагедию на железной станции, а весь мир, весь “страшный мир”, в котором человек раздавлен, а значит, не способен на высокие чувства, не способен любить и отдавать себя во имя любви.

Под насыпью, во рву некошеном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.

Бывало, шла походкой чинною
На шум и свист за ближним лесом.
Всю обойдя платформу длинную,
Ждала, волнуясь, под навесом.

Три ярких глаза набегающих -
Нежней румянец, круче локон:
Быть может, кто из проезжающих
Посмотрит пристальней из окон…

Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.

Вставали сонные за стеклами
И обводили ровным взглядом
Платформу, сад с кустами блеклыми,
Ее, жандарма с нею рядом…

Лишь раз гусар, рукой небрежною
Облокотясь на бархат алый,
Скользнул по ней улыбкой нежною,
Скользнул — и поезд в даль умчало.

Так мчалась юность бесполезная,
В пустых мечтах изнемогая…
Тоска дорожная, железная
Свистела, сердце разрывая…

Да что — давно уж сердце вынуто!
Так много отдано поклонов,
Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов…

Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей — довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена — все больно.

  Женщина создана для того, чтобы любить и быть любимой. Но если судьба распорядилась иначе и быт раздавил ее, то чья в том вина? Блок, конечно, видел и понимал это. И потому, наверное, в его стихах женщина всегда будет жертвой, всегда будет оправдана.

   Возможно, это явилось одной из главных причин того, что любовь и судьба женщины в лирике Блока всегда трагичны. Женские образы из стихотворений “Перед судом” и “На железной дороге” впоследствии выльются в образ Катьки в поэме “Двенадцать”.  Катька - продажная женщина, недалекая, несчастная, угнетенная обстоятельствами. У нее нет высоких чувств, она жертва среды, отвергающей любовь. Влюбленный в Катьку “босяк” убивает ее из ревности. Вся ее бессмысленная жизнь, полная страдания, вызывает у поэта жалость. Хотя она и падший человек, она все равно женщина, достойная любви и восхищения, какой всегда являлась женщина для А. Блока, надеявшегося на любовь, которая может спасти не весь мир, но самую сокровенную часть души.

   Катька явится олицетворением трагической женской судьбы и трагической жизни людской, ибо по положению женщины можно судить о жизни общества. И если несчастна женщина, если осквернена любовь - самое святое, что может быть в человеке, то как может быть счастливою жизнь? Быт и серость жизни реальной женщины отодвинули дымчатый образ, и пришел ему на смену другой, вполне конкретный. Образ той “страстной, безбожной, пустой, незабвенной”. Любовь к этой женщине подобна искре. Она загорается, мгновение светит безумным светом, чтобы испить наслаждение жизни до дна и чтобы так же скоро погаснуть, сгореть.

И пусть она “безбожная, пустая”, и пусть пыль повседневности окутала ее, она всегда будет не грешницей, а мученицей. И любовь к женщине для Блока останется светлым и святым чувством, которое он сумел сохранить и пронести через все творчество.

В снах печальных тебя узнаю 
И сжимаю руками моими  
Чародейную руку твою 
Повторяю далекое имя...

   Поэт сумел перебороть, задавить в себе разочарование в жизни, найдя силы к обретению новых ценностей, он не скрывает своего отвращения к этому миру, но желание найти высший идеал не оставляет его: 

О! Я хочу безумно жить: 
Все сущее - увековечить, 
Безличное - вочеловечить, 
Несбывшееся - воплотить!

    Это желание жить, действовать, любить обусловлено его стремлением сделать все возможное для счастья людей, для процветания своей родины. Любовь в понимании Блока - это не только страстные и нежные чувства к любимой женщине, глубокое понимание и искренние чувства к каждому человеку, но и всепоглощающая, глубокая и истинная любовь к родине, которой он посвящает целый цикл замечательных стихотворений. В сущности,  вся его поэзия - поэзия о России. “Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь... Ведь здесь - жизнь или смерть, счастье или погибель”, - говорит автор о своем творчестве.

  Многие поэты представляли Родину в своих произведениях как мать. Блок же говорил о ней как о жене, как о возлюбленной:

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

  Так пишет о России Блок в цикле «На поле Куликовом». В стихотворении «Осенний день» Блок опять представляет свою Родину как жену:

О, нищая моя страна,

Что ты для сердца значишь?

О, бедная моя жена,

О чем ты горько плачешь?

   Ему больно видеть свою родину в “лоскутах ее лохмотий”, в облике “низких нищих деревень”, покрывающих ее прекрасное тело.

Чувства Блока сложны и противоречивы, но это его страна, его “нищая Россия”, и он не может отвернуться от нее, он любит, любит до боли. А грязь и пошлость окружающей жизни кажутся поэту каким-то внешним покровом, за которым он видит другие прекрасные черты:

И я люблю сей мир ужасный... 
За ним сквозит мне мир иной,   
Неописуемо прекрасный 
И человечески простой...

   И эта любовь вдохновляет Блока, поэта и гражданина, позволяет ему верить в вечность России, несмотря на время и “пожары”, в ее незыблемость, надеяться на лучшую Россию, к которой каждый человек сможет испытывать не чувство стыда и боли, а горячую и искреннюю любовь. Только в такой стране мечты Блока о гармонии и красоте души человеческой станут реальными.

   Таким образом, Блок постоянно изменялся, и вместе с ним постоянно изменялся образ его Музы,  на пути “от личного к общему”, говоря словами поэта, существенным образом менялось содержание его любовной лирики. Если сначала любовь для лирического героя Блока - это нечто бесплотное и неземное, после - безрассудная стихия, “буря цыганских страстей”, то потом в ней все больше проступают черты светлые и подлинно человеческие, гармонические прекрасные. Лирика поэта с годами все больше становилась зовом к будущему, призывом к подвигу, к тому, чтобы освободить возлюбленную, невесту, Россию, принести ей “на острие копья - весну”. Эта эволюция и обусловила ее особое место в мировой литературе, снискала ей любовь многих и многих поколений.