Признаки волшебной сказки в произведении Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» (Научно-исследовательская работа)
проект по литературе (10 класс) на тему

Министерство образования и науки Российской Федерации

Министерство образования, науки и молодежной политики

Республики Алтай

Бюджетное общеобразовательное учреждение Республики Алтай

«Республиканский классический лицей»

Признаки волшебной сказки в произведении

Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень»

Выполнила: Танзыкова Анастасия,

уч-ся 10 «б» класса, 112 группы БОУ РКЛ РА

Руководитель: Жильцова  Татьяна Борисовна,

учитель русского языка и литературы

Горно-Алтайск, 2014г.

Содержание

Введение_________________________________________________________________________2

Глава 1.  Теория вопроса

        1.1.   Формирование основных русских литературоведческих школ, подходы к изучению фольклорной волшебной сказки____________________________________________________3-4

        1.2. Признаки волшебной сказки, выделенные В. Я. Проппом_________________________4-8

        1.3.Поэтика сказочных персонажей_______________________________________________8-9

Глава 2. Выявление признаков волшебной сказки в романе Дж. Роулинг «Гарри Поттер и Философский камень»

        2.1. Композиционные особенности романа Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень»  в аспекте выявления признаков волшебной сказки. Единая композиционная схема_________________________________________________________________________10-12

        2.2. Поэтика персонажей романа Дж. Роулинг. Психологизм _______________________12-14

Заключение______________________________________________________________________15

Библиография____________________________________________________________________16

Приложения __________________________________________________________________17-22

Введение

Сказки окружают каждого человека с  детства. Читая их, ребенок не только развивает фантазию и воображение, но и учится добру, основным нормам морали. В сказках главные герои проходят множество трудностей и испытаний, но в конце всегда побеждает добро, всегда торжествует справедливость.  Казалось бы, что в наш век современных технологий, когда господствует одиночество и общение в социальных сетях, жанр сказки должен развиваться, так как люди нуждаются в чуде. Но возможно ли назвать современные произведения с элементами фантастики сказкой? Содержат ли они признаки сказок?  

 На сегодняшний день одним из наиболее популярных  произведений с элементами фантастики и волшебства является роман Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень», поэтому нам стало интересно исследовать данное произведение  на предмет наличия  жанровых признаков волшебной сказки.

Актуальность темы исследования: роман Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень»   популярен среди множества людей во всем мире. В России первый роман был переведен в 2000 году. И сразу целый ряд литературоведов предприняли его разноаспектный анализ. Так, Галинская И. А. издала сборник трудов, в котором рассматривала исторические и литературные источники романов о Гарри Поттере[7 ]. Левичева Е. посвятила свою статью вопросам метафизики в романе Роулинг[8]. Сверлов М. исследовал вопросы жанровой принадлежности книги о Гарри Поттере[17]. Работ, посвященных исследованию такого вопроса, как наличие признаков волшебной сказки в первом романе о Гарри Поттере, нами обнаружено не было. Ввиду этого мы считаем тему нашего исследования актуальной.

Объект исследования: роман Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень».

Предмет исследования: признаки волшебной сказки в романе Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень».

Цель исследования: выявление признаков волшебной сказки в  романе Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень».

Для достижения целей были поставлены следующие задачи:

- проследить формирование основных русских литературоведческих школ и выявить их подход к изучению фольклора и, в частности, сказки;

- на основе анализа литературоведческих исследований В. Я. Проппа выделить признаки волшебной сказки;

- проанализировать роман Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень»  на предмет наличия  признаков волшебной сказки.

Гипотеза заключается в следующем:  роман Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» содержит признаки волшебной сказки.

Методы исследования: решение поставленных в исследовательской работе задач осуществлялось с помощью поиска информации, ее анализа  с применением структурного, сравнительно-исторического и типологического методов.

 Информационную базу исследования составили тексты волшебных сказок и роман  Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень», проводимые ранее исследования морфологии волшебной сказки, электронные информационные ресурсы ИНТЕРНЕТ, а также периодические издания.

Глава 1.  Теория вопроса

1.1.   Формирование основных русских литературоведческих школ, подходы к изучению фольклорной волшебной сказки

Слово «сказка» впервые встречается в семнадцатом веке в качестве термина, обозначающего те виды устной прозы, для которых в первую очередь характерен поэтический вымысел. До середины девятнадцатого века в сказках видели «одну забаву», достойную низших слоев общества, поэтому сказки, публиковавшиеся в это время для широкой публики, часто переделывались и переиначивались согласно вкусам издателей.

Приблизительно в это же время в среде русских литературоведов зреет интерес именно к подлинным русским сказкам  как к произведениям, способным стать фундаментом для изучения «настоящего» русского народа, его поэтического творчества, а значит, могущим способствовать формированию русского литературоведения. Таким образом, в середине  девятнадцатого века возникли предпосылки для формирования в русском литературоведении  мифологической школы, которая ставила своей целью исследование истоков национальной самобытности русского народа на материале фольклора. Основной мыслью этого учения была мысль о том, что мифы – это не что иное, как способ первобытного мышления.

Крупнейшим представителем русской мифологической школы был Федор Иванович Буслаев (1818-1897). Основной идеей Буслаева было то, что  язык и миф, язык и народные предания неразрывны.

Обусловленность народного сознания мифологией является, с точки зрения Буслаева, основой мировоззрения народа, определяя его национальное своеобразие и самобытность[5]. Такой подход к изучению фольклора, однако, не учитывал факторов заимствования литературой одного народа идей, образов, сюжетов из литературы другого народа. Поэтому вскоре появились научные труды, в которых именно фактору заимствования отводилась заметная роль в формировании национальных литератур. Из мифологической школы, таким образом, выросла теория заимствования, теория странствующих, бродячих сюжетов, задававшаяся вопросом о его исторических судьбах. Обобщая материал, накопленный в результате изучения  фольклора разных народов земного шара, ученые пришли к выводу, что общие всему человечеству законы логики и психологии, общие явления в быту и в семье, общие пути развития культуры, должны были предельно одинаково  отразиться в народном творчестве. Такая теория получила название теории  самозарождения сюжетов или антропологической.

Многообразие теорий внутри одной школы привело к тому, что потребовался метод, который мог бы использовать и объединить все эти теории. Таким методом стал принцип сравнительно-исторического изучения фольклорных произведений, первоначально использовавшийся в лингвистике. Ученые, использовавшие сравнительно-исторический метод в изучении фольклорных произведений сформировали школу сравнительной мифологии. Виднейшим представителем этой школы был Александр Иванович Афанасьев (1826-1871), который считал, что, являясь универсальной формой познания и объяснения окружающей человека действительности в доисторический период его жизни, мифы использовались человеком для осознания и объяснения реальных исторических событий[3]. Но именно такой подход был расценен как  один из существенных недостатков в подходе представителей сравнительно-исторического метода, так как они, во что бы то ни стало, стремились найти «мифический» аналог любому явлению, сюжету, герою того или иного повествования, которые встречались в произведениях народной поэзии. Но, тем не менее, мифологическая школа вызвала к жизни огромные пласты русского народнопоэтического творчества, дала толчок для формирования других литературоведческих школ. Например, культурно-исторической  школы, которая  была  основана  на  методе   известного  французского ученого Ипполита Тэна, который  считал  литературой  только  те произведения,  которые  отражали  развитие  народа,  его  характер.  Виднейшим  представителем  русской  культурно-исторической  школы  был Александр Николаевич  Пыпин  (1833-1904).  Ученого  интересовал  прежде всего исторический смысл литературных явлений, за которыми  он  видел  факты жизни, а не случайные продукты отвлеченной игры чьего-то воображения[16].

Во второй половине девятнадцатого века наметилось новое направление литературных исследований, получившее название сравнительно-исторического литературоведения. Наиболее ярким представителем этой школы был Александр Николаевич Веселовский. Главным для этого ученого было представление об искусстве как об отражении исторически изменяющихся условий жизни общества. Опираясь на сравнительное изучение культур, ученый обнаруживал различные элементы поэзии на почве тотемизма, анимистических представлений, мифотворчества и т.д. В результате сравнительно-исторического изучения литературы у Веселовского получалась длинная цепь причинно связанных друг с другом явлений искусства, одна из другой выраставших сюжетных схем и стилистических формул  [6].

      Итак, на основе выше изложенного, можно  сделать  вывод,  о  том,  что русское литературоведение, начав бурно  развиваться  в  девятнадцатом  веке, проделало в  своем  развитии  большой  и  плодотворный  путь.  Представители каждой из школ литературоведения внесли существенный вклад в  дело  изучения фольклора, так  как  все  они  понимали,  что  изучение  любой  национальной литературы следует начинать с ее истоков, которыми как раз и  являются  мифы и фольклор.

     Наиболее полное исследование в области изучения фольклора, в частности, волшебной сказки было предпринято русским литературоведом В. Я. Проппом. Он установил архетип путем сравнительного анализа вариантов сказочных сюжетов. Эта методика работы позволила ученому сделать выводы об исторической, а именно мифологической основе сказочных сюжетов.  Также Проппом  были  открыты   функции героев волшебной сказки. Он считал,  что  мотивы  в  волшебных  сказках  заменяются функциями – поступками действующего  лица, определяемыми с точки  зрения  его значения для хода  действия.   Так как  сказочных функций  чрезвычайно  мало,  а персонажей чрезвычайно много, возникает «двоякое» качество  сказки: ее поразительное многообразие,  ее  пестроту  и  сказочность,  и,  с  другой стороны, ее поразительное однообразие. На его труды в этой области мы опирались в нашем исследовании.

1.2. Признаки волшебной сказки, выделенные В. Я. Проппом

 Сказка, несмотря на всю свою внешнюю примитивность и несерьёзность, является глубочайшим и ценнейшим жанром, широко изучаемым с исторической, культурной и лингвистической точек зрения. Изучение сказки - не просто частная дисциплина, но самостоятельная наука энциклопедического характера. Сказка отражает историю своего народа, этнографию, религию, историю форм мышления, языкознания, исторической поэтики, и таким образом, несёт в себе колоссальную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение. Пропп В. Я. в работе «Морфология волшебной сказки» утверждает, что, подобно любому литературному жанру, сказка имеет ряд особых, отличающих ее от других жанров признаков[13].

Так ученый  выявляет специфичную композиция сказки, особенности построения сказочного мира. Он делит сказочный мир на «этот» и «иной». Разделяет их либо дремучий лес, либо огненная река, либо море-океан, либо колоссальное пространство, которое герой преодолевает с помощью волшебства. Иной мир может находиться под землей (и герой попадает туда обычно через колодец или пещеру), реже - под водой. Этот мир не является в сказках «иной действительностью»: там все, как «у нас»: растут дубы, пасутся кони, текут ручьи. И все же это иной мир: его населяют существа не характерные «этому» миру (Кощей Бессмертный, Баба Яга). Если мир подземный, то герой погружается сначала во тьму и лишь потом привыкает к его особому свету. Там и только там герой проходит основное испытание и встречает свою суженую.

Что же касается «нашего» мира, таковым его можно назвать лишь условно: действие волшебной сказки протекает в крайне неопределенном пространстве. Иногда сказочник хочет как будто уточнить, что же это за «некоторое царство, некоторое государство», но обычно уточнение носит ироническую окраску: «на гладком месте, как на бороне», «против неба на земле». Это делает сказочный мир ирреальным, не привязанным к определенной географии.

Далее Пропп  выделяет ряд сказочных формул, среди которых стилистические формула, или присказки, штампы. Роль их состоит в привлечении внимания слушателей: «На море на океане, на острове на Буяне стоит дуб зеленый, а под дубом бык печеный, у него в заду чеснок толченый; с одного боку бери да режь, а с другого макай да ешь! Это еще не сказка - только присказка»[2].

        Много в сказке и срединных, медиальных формул: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», «Ехали близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли»[1]. Они служат мостиками от одного эпизода к другому. Эти традиционные портретно-описательные формулы описывают, например, коня («Конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит») или богатырскую поездку: «Ударил своего доброго коня, бил его по крутым бедрам, пробивал кожу до мяса, бил мясо до кости, кости проломал до мозгу - его добрый конь горы-долы перепрыгивал, темны леса между ног пускал»; либо Бабу - Ягу: «Вдруг    закрутилося - замутилося, становится земля пупом, из-под земли камень, из-под камня   Баба-яга - костяная нога, на железной ступе едет, железным толкачом погоняет»[2].

Существую также  формулы внешнего вида героев. Например, формула женской красоты из русской сказки: ««За тридевять земель в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна - из косточки в косточку мозжечок переливается»[1].

        Многие сказочные формулы древнего происхождения и сохраняют в схематическом виде ритуально-магические элементы. Таковы, например, формулы, употребляемые в эпизоде посещения героем избушки Яги.

По наблюдениям Проппа, концовка сказки также содержит формулы. Финальная формула бывает шутливой и возвращает слушателя из сказочного мира в мир реальный: «Свадьбу сыграли, долго пировали, и я там был, мед-пиво пил, по губам текло, да в рот не попало. Да на окошке оставил я ложку; кто легок на ножку, тот сбегай по ложку».

Каждый сказочный жанр имеет свои характерные мотивы. Мотив - это простейшая повествовательная единица, элементарный сюжет или составная часть сложного сюжета. В таком значении мотив впервые выделил выдающийся русский филолог рубежа XIX - XX веков А.Н. Веселовский[6].

В своей работе «Морфология  волшебной сказки» В. Я. Пропп  называет и такие мотивы, как похищение невесты, чудесное  рождение, чудесное обещание и его выполнение, смерть и чудесное оживление героя, чудесное бегство, нарушения запрета, чудесное похищение (или исчезновение), подмена невесты (жены), узнавание по чудесному признаку, чудесная смерть противника[13].

Кроме уже названного, В. Я. Пропп открыл композиционное единство сказок. Ученый показал, что различные по своему происхождению мотивы и персонажи оказываются структурно эквивалентными, т. е. выполняют в повествовании одну и ту же функцию. «Под функцией понимается поступок действующего лица, определяемый с точки зрения его значимости для хода действия». Иван-царевич и солдат - это герои; злой царь, змей, мачеха - вредители; покойный отец, звери - помощники, Морозко - даритель. Несмотря на их различное происхождение, все они в сказке выполняют одинаковую функцию, т. е. им отведено строго определенное место в действии. Они образуют основные составные части сказки.   Изучая сказку, исследователь выяснил, что число функций, ограничено, функции, т. е. типовые поступки, соответствующие определенным ролям действующих лиц, расположены в сказке в строгой последовательности.

Всего Пропп выявил 31 функцию героев в волшебной сказке[13].

Пропп отмечает, что многие функции расположены попарно (запрет--нарушение, выведывание --выдача, борьба -- победа, преследование - спасение и т. д.). Другие функции он располагает по группам. Так, вредительство, отсылка, решение противодействовать и отправка из дома составляют завязку. Испытание героя дарителем, его реакция и награждение  также составляют некоторое целое. Наряду с этим имеются одиночные функции (отлучки, наказание, брак и др.).

      В дополнение к этому следует заметить также, что композицию сказок  В. Я. Пропп считал фактором стабильным, а сюжет переменным,  композицию  сказок определяет последовательность  функций,  множество  сюжетов  имеют  в  своей основе одну и  ту  же  композицию.  Сюжет  –  это  совокупность  действий  и событий, которые конкретно развиваются в ходе повествования.

Ниже будут представлены результаты анализа функций героев романа  Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» соответственно тем, что выявил Пропп  в волшебной сказке.

Продолжая мысль о сюжетообразующей роли функций героев сказки, В. Я. Пропп определяет завязку, кульминацию и развязку.

 Сюжетным ядром сказки является мотив решения трудной задачи. Трудной задачей может быть добыча диковинки (свинки - золотой щетинки, жар-птицы, молодильных яблок и т.п.). Как замечает В.Я.Пропп, «за задачами кроется некоторое испытание»[13]. Может ли герой попасть в иной мир, способен ли он применять магические умения, достаточно ли он крепок.

Русская сказка строится по древнейшей композиционной схеме пути-дороги. Собираясь в дорогу, герой берет с собой посох, хлеб, сапоги - «те предметы, которыми некогда снабжали умерших для странствий по пути в иной мир», т.е. он отправляется в царство мертвых. Идет он наугад, «куда глаза глядят», но именно в одну сторону иного царства. Живой герой отправляется в иной мир, поэтому он сам переживает как бы временную смерть.

Кульминационная часть сказки - это противодействие беде или недостаче. Герой подвергается двум или трем испытаниям. Первое испытание - предварительное: это проверка того, знает ли герой особые правила поведения в новом для него мире. В результате этой проверки герой получает волшебное средство, с помощью которого ликвидируется беда или недостача.

Развязка сказки - свадьба и воцарение героя. Счастливый финал считается характерным признаком композиции волшебной сказки. В этом исследователи видят ритуальные корни: хороший конец имел будто бы магическое значение.

Характерным для фольклорной сказки является исключение описаний и психологических характеристик. По замечанию В. Я. Проппа, поскольку сказка имеет установку на вымысел, из нее исключается все то, что «не работает» на занимательность. Поступки героев никак не мотивируются, «мотивировки иногда придают сказке совершенно особую, яркую окраску, но все же мотивировки принадлежат к самым непостоянным и неустойчивым элементам сказки». Всякое предназначение должно быть выполнено, всякий запрет должен быть нарушен - этому закону беспрекословно подчиняется сказочное действие.

Также в сказке нет пейзажа - «обыкновенно она ограничивается общими чертами, стилизацией: большой, дремучий, темный лес, прекрасные цветы», синее море, высокие горы. Пропп отмечает, что «пейзаж в сказке вообще занимает мало места, ему уделяется внимание лишь тогда, когда им обусловлено действие, развивающееся в сказке» [13].

Отдельно Пропп отмечает, что в сказочном повествовании используются особые древние композиционные приемы. Среди них - троичное повторение эпизодов с нарастанием эффекта: герой сражается с трехглавым, шестиглавым и двенадцатиглавым змеями, достает три диковинки и т. п.  В волшебной сказке число три моделирует и внутрисемейные отношения, и само повествование. Илья-Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович - три богатыря, охраняющих русскую землю от недругов. И тверской купец Афанасий Никитин ходил за три моря и вернулся с удачей и прибылью. В православной религии бог един, но выступает в трёх лицах: Бог - Отец, Бог - Сын, Бог - Дух Святой.

Здесь нужно сказать и о символике других чисел в традиции русского фольклора.  

Число один встречается в русской народной традиции крайне редко. Например, образ Аники - воина, который выезжает в чисто поле, чтобы биться с врагом одному, а также символы копья и единорога, встречающиеся в текстах летописей и древних преданий. Однако в христианской культуре число один - это символ единства, совершенной целостности: един Бог, един космос (вселенная).

Двойственность  изначально была характерна для народной культуры. Например, она проявляется в образах Чернобога и Белобога, Ивана и Купалы, олицетворявших собой две половины года.  Идея чёта и нечета выражала собой соотношения правого и неправого начал. Славянскую мифологию пронизывала идея борьбы таких начал, как Жизнь (Жива, Род) и Смерть (Навь, Морена), живая и мёртвая вода, Правда и Кривда и др.

Число четыре - символ максимальной устойчивости. Стоит только перечислить  то, что в нашей жизни связано с четвёркой, и станет ясно, насколько это число значимо, например: четыре стороны света, четыре конца креста, четыре стихии мира: огонь, вода, земля, воздух, четыре времени года.  Также иногда число четыре символизирует несчастье, беду.

  Число семь символизировало целостность мироздания и опиралась не только на языческую, но и на православную числовую символику. Число семь - символ святости, здоровья, разума. Символ тайны и тайного мистического знания.

Число восемь также встречается в древнерусских текстах, хотя его наиболее важное проявление - графическое. Восьмилучевая  звезда Богородицы относится к сакральным славянским ранне христианским символам.

Число девять весьма часто встречается в русской народной культуре. Русская народная сказочная традиция украшала демонического змея тремя, но гораздо чаще трижды тремя, т.е. девятью, головами, которые должен срубить добрый молодец булатным мечом.

1.3.Поэтика сказочных персонажей

Персонажи волшебных сказок традиционно делятся на положительных и отрицательных, причем сущность их в ходе повествования обычно не меняется.

Анализируя тип сказочного героя, В. Я. Пропп заключает, что  в большинстве сказок это один и тот же тип искателя, отправляющегося за волшебным предметом или невестой и добивающегося удачи. Его социальное положение не имеет значения: это может быть Иван-царевич или Иван - крестьянский сын, Андрей-стрелец или Емеля-дурак. Но в экспозиции сказки герой часто представлен двояко. Во-первых, это так называемый эпический герой, которого отличают благородное (или чудесное) происхождение, необычайная сила и красота, а также рано проявляющееся богатырство. В качестве примера Пропп приводит Покатигорошека. Во-вторых, для сказки характерен «низкий» герой - ленивый всеми презираемый дурак, который сидит на печи (важная для мифа связь с родным очагом подается в сказке как лень и неряшество). «Низкий» герой - это обыкновенно младший брат, Иван-дурак, которого все считают недотепой. Но именно он во всех перипетиях одерживает верх, а не его умные братья.

Трудные задачи успешно решаются как Иваном-царевичем, так и Иваном-дураком. Решаются они по-разному. Эпический герой добивается успеха благодаря своей незаурядной силе. «Низкий» герой как бы маскирует свою «высокую» сущность, но в конце повествования сбрасывает свою безобразную личину, превращаясь в красавца и молодца, достойного своей избранницы». Д.С. Лихачев пишет: «Дурость, глупость - важный компонент древнерусского смеха. Смешащий... «валяет дурака», обращает смех на себя, играет в дурака» [9].

Конечная цель приключений сказочного героя - свадьба, причем женится он непременно на царевне

Из героинь русских волшебных сказок выделяется мудрая дева, владеющая волшебными умениями и связанная с силами природы, такая красавица, «что ни в сказке сказать, ни пером описать» (Василиса Прекрасная, Василиса Премудрая, Марья Моревна). Обычно она превосходит по уму своего избранника и герой теряет ее, затем отвоевывает у Кощея Бессмертного.

Есть в сказке особые персонажи - чудесные помощники, которым передаются волшебным образом сила и способности героя, так что по мысли В.Я. Проппа, «герой и его помощник есть функционально одно лицо»[13].

Темные силы в волшебной сказке также представлены персонажами, разными по происхождению. Но функция у них одна: они испытывают героя. Это его ритуально-мифологические противники, которых он должен одолеть в ходе сказочных испытаний.

Со злыми силами природы, в первую очередь с подземным царством, связан Кощей Бессмертный. Сказка рисует его не чахлым стариком, а могущественным духом. В происхождении этого персонажа, душа которого находится вне тела, много неясного. Кощей в сказке всегда похищает женщину.

Довольно подробно Пропп рассматривает образ Бабы Яги, который, по его мнению, имеет мифологическую основу. Во всех сказках Яга связана с царством мертвых. Но сохраняется древнейшая функция Яги - дарительница.

Среди врагов героя есть и такие, кто не связан с враждебными силами природы, - это враги социального плана. Царь хочет извести героя, чтобы завладеть его женой. По мнению В.Я. Проппа, неперспективно искать в волшебной сказке «обличение пороков и недостатков эксплуататорских классов общества»[13]. Младшему брату и младшей сестре противостоят их старшие братья и сестры: младшие объявлены глупыми, но превосходят старших своими нравственными качествами. Те умны житейским умом, они завистливы и мелки, думают только о себе и своих выгодах, и сказка их осуждает. Враждебна падчерице ее мачеха - злодейка.

Обобщая сказанное, отметим, что основополагающими в изучении сказки являются труды В. Я Проппа такие, как «Морфология волшебной сказки», «Исторические корни волшебной сказки», «Мотивы русской волшебной сказки».

В своих работах ученый выявил специфичную композицию сказки и построение ее миров, выделил сказочные, медиальные, финальные формулы, являющиеся структурирующим элементом, открыл композиционное единство сказок, основанное на единстве структуры, в которой существуют постоянные и устойчивые элементы, функции, и функции эти не зависят от того, как и кто их осуществляет, число функций ограничено, последовательность неизменна.

Функций – всего 31, причем не в каждой сказке обязательно присутствуют все, – отлучка, запрет, нарушение запрета, злодей (отрицательный персонаж), соучастие (злодей обманывает героя, который невольно делается его пособником), несчастье, беда (недостаток), активное противодействие, оставление героем дома, помощник (даритель), магическое средство, сражение с врагом, ранение героя, побежденный враг, устранение недостачи (беды), возвращение домой, ложный герой, наказание ложного героя, преображение (признание подлинного героя и получение им нового статуса), женитьба, воцарение на троне.

В волшебной сказке, по В.Я.Проппу, встречаются следующие типы персонажей: злодей, помощник, даритель, искатель, гонец, герой и ложный герой. При отсутствии некоторых персонажей его функции передаются самому герою. Кроме того, Пропп указал на отсутствие психологических характеристик и  мотивировки поступков героев сказки, на наличие особых композиционных приемов, например, символики чисел.

Глава 2. Выявление признаков волшебной сказки в романе Дж. Роулинг «Гарри Поттер и Философский камень»

Во второй главе представлен анализ романа Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» в аспекте выявления в нем признаков волшебной сказки. Анализ дан  с опорой на  структурно-типологический подход В. Я. Проппа и его изыскания в области изучения  волшебной сказки.

2.1. Композиционные особенности романа Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень»  в аспекте выявления признаков волшебной сказки. Единая композиционная схема

Анализ романа Дж. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» показал, что существуют не только соответствия, но отличия в композиции и в расположении миров в волшебной сказке ив романе. Как и в сказке, в романе Роулинг существует «этот» мир и «иной» мир, между мирами нет непреодолимой преграды, они постоянно взаимодействуют (Схемы двух миров. Приложение 1). Но волшебный мир романа находится не под землей, не под водой, а как будто бы внутри реального мира, в другом измерении, существующем параллельно, не видимом для магглов. Хотя Дж. Роулинг и помещает Гарри и семью Дарсли в географически реальное место, наличие «иного» мира, появление волшебников делает городок условно – реальным, то есть, как и волшебной сказке, события происходят в неопределенном пространстве.

Такой композиционный элемент, как присказка, в классическом ее понимании, в романе Роулинг отсутствует. Начало романа описывает обычную, спокойную жизнь персонажей, их быт, что, мы считаем, вполне можно отнести к традиционному сказочному «жили-были».

Основные события в волшебной сказке часто происходят, спустя какое-то время. Это обозначатся формулами «долго ли, коротко ли», « скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается» и др.  «Прошло около десяти лет» - так начинается вторая глава романа. Вероятно, о наличии срединной формулы здесь можно говорить лишь условно, но, тем не менее, указание на время основных событий есть, и оно неточно. «Близилось Рождество. Как-то утром в середине декабря оказалось, что Хогвартс засыпан несколькими футами снега. Озеро накрепко замерзло» - так начинается двенадцатая глава романа. Можно сделать вывод, что это и есть одна из медиальных формул. Традиционно срединные формулы были портретно-описательными, т.е. описывали либо место, куда мы попали вместе с главным героем, либо внешний вид героя. В данном случае эта формула описывает изменение места,  в котором находится герой.

Как и в волшебной сказке, в романе присутствуют формулы внешнего вида героев. Например, Гарри Поттер имеет шрам в виде молнии на лбу, который символизирует необычность его происхождения. Во многих народных сказках мы можем столкнуться с героями, также имеющими необычные детали внешности. Например, в сказке «Во лбу солнце, на затылке месяц, по бокам звезды» дети главного героя - Ивана-царевича имели солнце во лбу, месяц на затылке и звезды по бокам. Также Альбус Дамблдор изображен как типичный для волшебных сказок маг и колдун: старец с седой головой, в очках и длинных одеждах.

Что касается финальных формул, то  в романе они отсутствуют, но герой возвращается в реальный мир победителем. Отличие от волшебной сказки состоит в том, что он возвращается лишь на время, на каникулы, т.е. можно предполагать, что его испытание продолжаться через некоторое время. Об этом говорит и финал романа.

Мы выявили в романе и наличие особых композиционных приемов. В частности, усложнение для героев каждого следующего испытания и символику чисел. (Сопоставление символики чисел в фольклорной традиции и романе Дж. Роулинг. Приложение 4).

При выявлении сходств и отличий композиционной схемы романа Дж. Роулинг  и волшебной сказки мы опирались на композиционное единство сказок, открытое В. Я. Проппом. Данное единство он объясняет тем, что, несмотря на сюжетное разнообразие сказок и множество героев, существует повторяемость функций героев. По его теории, сюжет каждой волшебной сказки состоит из набора определенных функций, которые одинаковы и поддаются классификации. В зависимости от сюжета каждой сказки изменяются лишь действующие компоненты определенной функции. Всего В.Я. Пропп выделил 31 функцию: все они или некоторое их количество могут комбинироваться в сюжете. Если мы с определенной вероятностью установим наличие фиксируемого числа данных функций в сюжете книги Дж. Роулинг, то сможем утверждать, что есть  соответствия сюжетных принципов книги со структурными формами волшебных сказок. Логично прийти к мысли, что сюжет первой книги Дж. Роулинг подчиняется морфологическим принципам волшебной сказки, выделенным В.Я. Проппом [13].

Как и волшебная сказка, роман Роулинг начинается с некоторой исходной ситуации. Это некая «бытовая» экспозиция, где называется место событий, перечисляются члены семьи, их социальное положение, занятия. Как утверждает В. Я. Пропп, в сказке это не функция, а лишь важный морфологический элемент. (Отличие и соответствие функций персонажей волшебной сказки и романа Дж. Роулинг (Приложение 2).

В результате анализа мы пришил к следующим выводам: из того количества функций сказочных героев, что предложил В. Я. Пропп, в  полном объёме и на своем месте присутствуют двенадцать: отлучка, запрет, нарушение запрета, попытка антагониста обмануть героя (подвох), пособничество, вредительство, недостача, посредничество, противодействие, отправка, снабжение, пространственное перемещение т. е. 1,2,3,6,7,8,8а,9,10,11,14 и 15-я функции. Частично присутствуют, упрощены или несколько видоизменены такие функции, как победа антагониста, возвращение, погоня, спасение,  обличение антагониста, наказание антагониста, воцарение, т е. 18,20,21,22,28,30 и 31-я. Пропп говорит о строгой последовательности функций. Эта последовательность в ряде функций героя Роулинг нарушается. Например, 16-я функция (герой и антагонист вступают в непосредственную борьбу) смещена вниз в повествовании, а 17-я   (клеймение) - вверх. Это обусловлено тем, что, начиная с 18-й функции, повествование в романе распадается на два стержня. Первичный ущерб, потерю родителей, герою невозможно восполнить. Гарри включается в противоборство в Волан-де-Мортом за Философский камень.  Все дальнейшие испытания  связаны с этим. Именно эти испытания приведут к открытому противостоянию героя и злодея, что и станет сюжетным ядром романа.

Отсутствуют в романе следующие функции: ликвидация недостачи, неузнанное прибытие, необоснованные притязания, трудная задача,  решение трудной задачи,  узнавание, трансфигурация, т. е. 19, 23, 24, 25, 26, 27, 29-я.

В волшебной сказке завязка непосредственно связана с нанесением ущерба (8-я функция). Мы установили, что в  романе Дж. Роулинг завязка отстоит по времени от развития действия. Но, тем не менее, факт нанесения ущерба (убийство родителей) становится отправной точкой всего повествования. В сказке вредительство приводит к беде, которую должен избыть герой, в романе – к открытию волшебных способностей героя. Но, как и в сказке, завязка ведет к тому, чтобы отправить героя из дома.

 Испытания, связанные со спасением Философского  камня заслуживают отдельного рассмотрения.

В начале Гарри и его друзей мучают догадки, что охраняет трехголовый пес Пушок. Чтобы это узнать, они включаются в испытания, нарушая запреты (2-я функция). Этапы испытаний, их специфические особенности, роль волшебных помощников имеют эквиваленты в волшебных сказках. (Этапы испытаний Гарри Поттера и его друзей. Приложение 3). Так, например, каждый следующий этап сопровождается открыванием  заколдованных дверей, решением загадок, туннель ведет все ниже, в некое подземелье, где происходит состязание с главным злодеем. Но если в сказке герой побеждает антагониста исключительно благодаря своей силе, смекалке, то в романе Гарри помогают «добрые силы» в лице Дамльдора.                                            

Кульминация и развязка романа Дж. Роулинг связана именно с названными выше испытаниями. Если в волшебной сказке это обязательно счастливый финал, в романе, хотя и оканчивается все хорошо, о финале говорить рано. На этом этапе испытаний Гарри одержал победу, получил заслуженную награду. Добро побеждает зло, но злодей окончательно не повержен, он не исчез.

2.2. Поэтика персонажей романа Дж. Роулинг. Психологизм

Как утверждает В. Я. Пропп, сказочное повествование равнодушно к психологическим характеристиками и чаще поступки герой не мотивируются. Можно с уверенностью утверждать, что психологизм и мотивировки поступков в романе Дж. Роулинг присутствуют. Конечно, некая предопределённость всего, что произошло и будет происходить с Гарри Поттером, есть. Но нельзя говорить, что его действия подчинены лишь некой схеме. Например, Дж. Роулинг часто обращается к описанию чувств, психологического состояния Гарри во время его жизни в доме Дарсли и позже, уже во время пребывания в Хогвартсе. Гарри симпатизирует Рону Уизли, Гермионе, хотя видит и осознает простоватость и прямолинейность одного и желание быть умнее всех другой. Но Гарри ценит дружбу и платит ответной преданностью. Трогательно выглядит огромный Хагрид, мечтающий иметь дракона, а потом предпринимающий все меры, чтобы спасти полученного дракона от уничтожения.

В романе даны довольно подробные портретные описания героев, причем с выделением какой-то психологической детали, черты, придающей облику индивидуальность. Например, Дадли Дарсли «походит на свинью в парике» с его водянистыми голубыми глазками и густыми светлыми волосами, аккуратно лежащими на «толстой» голове. В облике Гарри выделяются ярко-зеленые глаза, конечно же, тонкий зигзагообразный шрам. Довольно подробно описывается рыжеволосое семейство Уизли. И несколько раз автор отмечает горечь Рона Уизли из-за того, что их семья бедна и не может достойно собрать все для обучения в школе. Несколькими штрихами очерчен облик Драко Малфойя, но сразу возникает чувство неприязни к нему. Да и имена, скорее всего, выбраны Роулинг неслучайно. Так, Драко означает – созвездие, которое выглядит как дракон, а Малфой – с французского «плохая верность», а mal  значит «зло».

В сказке герои являются носителями одной характеризующей черты  (доброта, хитрость, зло, простота и др.). В романе Роулинг не все так однозначно. Например, Гермиона Грейнджер сначала выступает как «зубрилка», не способная нарушить правила ради чего бы то ни было, но позже она удивляет своих друзей, когда ради них нарушает правила, лжет и пускается смело во все испытания. Имя ее тоже выбрано писательницей, скорее всего, не просто так. Гермиона означает «благородно рожденная». Удивит героев и Невилль, который в какой-то момент сможет преодолеть свою трусость и неуверенность. Также возникают сложные взаимоотношения между главным героем Гарри Поттером и одним из учеников школы магии Драко Малфоем, из-за того что семья Малфоев, являющаяся «чистокровными» волшебниками, выступает против того, чтобы в школе магии обучались дети из семей, где один из родителей волшебник, другой – нет. Поступки героев мотивированы  не только сюжетными ходами, но и личными качествами персонажей, их взаимоотношениями.

Традиционно герои  волшебной сказки персонаж являются носителями одной черты и своей сущности не меняют. Мы установили, что в  романе Роулинг герои также или строну добра, или строну зла, причем, как и в сказке,  это не зависит от происхождения героя. Благородный герой (сказке – эпический) имеет право на обучение в школе магии. В его семье уже есть волшебники, он не из мира магглов, которым тайна волшебства закрыта. Гарри Поттер в начале романа описан двояко. С одной стороны, он презираем родственниками и окружающими, но, с другой стороны, его нельзя назвать «низким» персонажем, недотепой, т. к. способность противостоять в нем присутствовала сразу, хотя еще не осознанно, но он уже применял свои тайные силы, не был пассивен.  Гарри как будто совмещает в себе черты Ивана-царевича и Ивана-дурака. Он проходит испытания и благодаря своей способности колдовать, и благодаря волшебным помощникам. Поттер не маскирует свою сущность, он до поры о ней не подозревает. Поэтому его нельзя считать тем дурнем, что потом всех победит и женится на царевне, этого признака героя нет в романе.

В романе существует эквивалент Кощея Бессмертного и его подземного царства. Это Волан-де-Морт. Встреча с ним проходит сначала в Запретном лесу (в сказке дремучий лес, куда нельзя ходить детям), а потом в подземелье. Эквивалента Бабы-Яги, скорее всего, нет.

Как и в сказке, у героя есть враги социального плана, это, так называемые, магглы, люди. Самыми отвратительными их представителями являются Дарсли, родственники Гарри. Мир людей, их жизнь, занятия не обрисованы в романе подробно. Но ясно, что этот мир скучный, серый, где нельзя колдовать. Эти персонажи завистливы, мелки. В сказке они обычно бывают наказаны за свои пороки, но в романе этого нет, вероятно, потому, что все еще только начинается.

А еще мы видим отдельных персонажей, которые не относятся к ни к одному из выше названных миров. Где они живут, как они живут, не обозначено. Это тролли, гоблины, драконы, эльфы. Такие персонажи не характерны для волшебных сказках. Также  в романе использованы мифологические образы: птица Феникс, которая известна в мифологии разных культур как существо, способное возродиться из пепла; единорог; кентавры – полулюди, полукони, занимающиеся воспитанием героев.

Отдельно нам бы хотелось отметить роль  чудесных помощников. В волшебной сказке без средств колдовства  герой не обходится. В романе также есть все, что нужно волшебнику: волшебная палочка и книги заклинаний, зелья и плащ – невидимка, Шляпа Выбора и Напоминатель, обеденный стол во время пира по случаю окончания учебного года напоминает скатерть-самобранку, где яства появляются сами собой. Мир природы также на службе у волшебника: совы приносят письма, крысы и жабы выполняют роль хранителей. Страницы романа наполнены чудесами, разными ирреальными сущностями: с портретов ушли нарисованные персонажи, призраки живут какой-то своей жизнь в школе магии, игра в квиддич строится на ловле летающих шаров, в Зеркале Чаяний герой видит то, что ему больше всего хочется получить и т.д.

Итак, на основе вышеизложенного, мы можем сделать вывод, что в романе Роулинг полностью или  частично присутствуют следующие признаки волшебной сказки:

• бытование героя возможно в двух мирах, этом и «ином»;
• стилистические, медиальные, финальные формулы и формул внешнего вида героев являются структурирующими элементами;
• композиционная схема романа основана на функциях героев;
• особые композиционные приемы эквивалентны приемам волшебной сказки;
• герои проходят ряд испытаний, в этом им помогают волшебные предметы и заклинания.

Также мы выявили ряд признаков волшебной сказки, отсутствующих в романе или совершенно отличающихся:

• портретные описания героев содержат психологические детали;

• поступки героев мотивированы  не только сюжетными ходами, но и личными качествами персонажей, их взаимоотношениями;
• каждого из героев романа нельзя с точностью отнести к одному из типов персонажей волшебной сказки;
• в романе присутствуют персонажи, не характерные для волшебной сказки.

Заключение

Итак, проследив формирование основных  русских литературоведческих школ и выявив их подход к изучению фольклора и, в частности, сказки, мы установили, что представители каждой из школ литературоведения внесли существенный вклад в  дело  изучения фольклора. Все  они  понимали,  что  изучение  любой  национальной литературы следует начинать с ее истоков, которыми как раз и  являются  мифы и фольклор. Наиболее полное исследование в области изучения конкретно волшебной сказки было предпринято русским литературоведом В. Я. Проппом.

В своих работах, в частности, «Морфология волшебной сказки», основное внимание он уделил построению сказки. Используя структурный метод, ученый выявил специфичную композицию сказки и построение ее миров, выделил сказочные, медиальные, финальные формулы, являющиеся структурирующим элементом, открыл композиционное единство сказок, основанное на единстве структуры, в которой существуют постоянные и устойчивые элементы, функции, и функции эти не зависят от того, как и кто их осуществляет, число функций ограничено, последовательность неизменна. Также в волшебной сказке, по В.Я.Проппу, встречаются определенные  типы персонажей: злодей, помощник, даритель, искатель, гонец, герой и ложный герой. При отсутствии некоторых персонажей его функции передаются самому герою. Кроме того, Пропп указал на отсутствие психологических характеристик и  мотивировки поступков героев сказки, на наличие особых композиционных приемов, например, символики чисел.

На основании результатов анализа первого романа Дж. Роулинг о Гарри Поттере, мы пришли к выводу, что данный роман содержит признаки волшебной сказки, выделенные В. Я. Проппом.  Выше мы уже обобщили наши наблюдения за бытованием признаков волшебной сказки в романе. Можно добавить еще следующее: наличие специализированных волшебных чудес, которые совершаются чудесными предметами и помощниками героя - это характерная черта именно волшебной сказки, а в соответствии с уже приведенными нами примерами чудесные предметы являются неотъемлемой частью произведения «Гарри Поттер». Прототипические образы, в разных количествах и вариациях присутствуя в текстах сказок, выступают в роли сюжетообразующего элемента в романе Роулинг, например, превращение людей в животных и наоборот, тройственное испытание героя (три вопроса, три испытания), наличие волшебных предметов (волшебная палочка, плащ-невидимка и т.д.) и др.

           Довольно существенным на представляется то, что нам удалось выявить в романе такой важный признак волшебной сказки, как функции персонажей. Мы обратили внимание, что, что некоторые функции, названные Проппом, воспроизводятся, но их порядок варьируется в гораздо большей степени, чем это свойственно народной сказке. Автор проявляет индивидуальность, но ориентируется на фольклор, сюжетообразующая роль чуда.

        Итак, гипотеза о наличии признаков волшебной сказки в романе Дж. Роулинг доказана.

        Так как наше исследование основано на базе школьной деятельности, то нельзя говорить о завершённости разработки проблемы. Она остаётся открытой, так как решение поставленных нами задач стало причиной появления новых задач. Например, нам было бы интересно исследовать языковую стихию, стилистику произведения Дж. Роулинг, выявить признаки такого жанра, как фэнтези. Интересно было бы пронаблюдать, происходит ли изменения в использовании признаков жанр волшебной сказки и фэнтези в последующих частях романа о Гарри Поттере.

Библиография

1. Аникин В. П., Русская народная сказка, М.: Художественная литература,1984. - С.78.
2. Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. Полное издание в одном томе, М.: Альфа-книга, 2010.
3. Афанасьев А.И., Поэтические воззрения славян на природу, Л.:1997. - С.57-89.
4. Белокурова С. П. Словарь  литературоведческих  терминов. http://www.gramma.ru/LIT/?id=3.0 
5. Буслаев Ф. И.  Мои досуги, М.: 1997. - С.216-217.
6. Веселовский А. Н. Разыскания в области русского духовного стиха, М.: 1989. - С.102-119.
7. Галинская И. А. Исторические и литературные источники романов о Гарри Поттере, М.: 2007.
8. Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттер» // Православная беседа. - М., 2003,-№5.- С. 54-55.
9. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы,  Л.:1993. -  С. 43-47.
10. Лотман Ю. М. Структура художественного текста // Об искусстве, - СПб., - 1998. - С.14-288.
11. Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки, Л.:1974.
12. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. http://lib.ru/CULTURE/PROPP/skazki.txt  
13. Пропп В. Я. Морфология сказки, Л.: Academia, 1928.

http://feb-web.ru/feb/skazki/critics/pms/pms-001-.htm 

14. Пропп В. Я. Поэтика фольклора, М.: Лабиринт,1998.
15. Пропп В.Я. Русская сказка, Л.: 1984.
16.   Пыпин А. Н., «История русской литературы», СПб., 1902. http://www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=89617   
17. Свердлов М. «Гарри Поттер»  жанры «взрослой» литературы //Вопросы литературы. – М., 2005. - №4.- Июль – август. – С.148-149
18. Сказки народов мира, т.8, Литературные сказки зарубежных писателей, М.: Детская литература, 1983. 
19.  ФЭБ: Словарь литературных терминов http://feb-web.ru/feb/slt/abc/ 

Приложения

Приложение 1

Схема «Два мира волшебной сказки. Граница между мирами»

Схема «Два мира романа  Дж. Роулинг  «Гарри Поттер и философский камень». Граница между мирами»

Приложение 2

Отличие и соответствие функций персонажей сказки и романа Дж. Роулинг

Приложение 3

Этапы испытаний Гарри Поттера и его друзей

Приложение 4

Сопоставление символики чисел в фольклорной традиции

и в романе Дж. Роулинг