Этнографические очерки участников литературной экспедиции 1856-1857 гг. (А.А. Потехин,А.С. Афанасьев-Чужбинский, Е.В. Михайлов) в их типологической дифференциации.
статья по литературе по теме

Е.В. Котельникова (Энгельс)

 katenok0802@mail.ru

Этнографические очерки участников литературной экспедиции 1856-1857 гг. (А.А. Потехин,                                            А.С. Афанасьев-Чужбинский, Е.В. Михайлов) в их типологической дифференциации.

Научный руководитель – профессор Фокеев А. Л.

        Интерес к типологическому изучению литературы, начиная со второй половины XIX века, не просто не угасает с годами, но и со временем проявляется с большей настойчивостью. Вероятно, такое неравнодушие к данному вопросу вызвано тем, что типологические изучения в других науках достигли определенного успеха.  Ведь, как известно, проблемы типологии возникают во всех науках, которые имеют дело с крайне разнородными по своему составу множествами объектов, и решают задачу упорядоченного описания и объяснения этих множеств. Известных успехов же в типологических исследованиях достигли химия, биология, психология, языкознание, география, социология и др. В литературоведении же, до настоящего времени так и не имеется отчетливой типологии.

        Несомненно, интерес к вопросу типологии в литературе не утихает и сегодня из-за острой необходимости литературоведов строить свои исследования на более прочной методологической основе.

        Ни для кого не секрет, что каждый поистине талантливый художник слова обладает творческой индивидуальностью, непохожестью на других. Однако при этом нельзя утверждать, что,  несмотря на такое своеобразие, в произведениях разных писателей отсутствуют общие начала и тенденции, что между ними не существует внутренних связей. Однозначно, такие связи не только не отсутствуют, их – множество, и они играют важную роль в литературном процессе.

Проблема типологии литературы занимала умы целого ряда исследователей. Среди них: Ю.М. Лотман, М.Б. Храпченко, У.Р. Фохт,                      С.О. Машинский и другие.

По мнению С.О. Машинского, «типологическое изучение реалистического искусства- одна из очень сложных теоретических проблем. <…> Реализм обусловил благоприятные предпосылки развития индивидуальности художника. Никакой другой художественный метод не создал такого множества жанровых, стилевых, структурных видов и разновидностей, как реализм. Здесь что ни художник, то свой особый мир, что ни крупное произведение – то своя жанровая или композиционная структура. Вот почему проблема типологии по самой сущности своей необыкновенно сложна» [Машинский 1969: 133].

Опираясь на труды этих исследователей, мы предприняли попытку типологического изучения этнографической прозы.

Следует отметить, что «этнографическая проза как типологическое явление не получила своего теоретического освещения в современном литературоведении, как и сама специфика этнографического очерка как жанра. До сих пор недостаточно разработана теория очерковой литературы, не написана история русского очерка» [Хализев 2000: 98] .

Хализев подчеркивает, что родовая специфика очерка во многом определяет организацию произведения, его формальные, структурные особенности. Это, на наш взгляд, относится и к такой его разновидности, как этнографический очерк.

Как считает А.Л. Фокеев, «этнографический очерк как основной жанр этнографической прозы отличается известной                                                                   идейно-художественной определенностью. Внимание автора сосредоточено на внешней реальности этнографического типа (географической, социальной, экономической, культурологической этнографии); событийный ряд также связан с фольклорно-этнографическими элементами, доминирующими в описании. Очерк документален и может быть в то же время «условно» документальным как художественно-изобразительное явление. Герой очерк чаще всего коллективный, сам очерк, по преимуществу, крестьянский» [Фокеев  2002:111].

С точки зрения типологической дифференциации мы рассмотрим этнографические очерки участников литературной экспедиции 1856 года. Как известно, она была организована в августе 1855 года по инициативе великого князя Константина  Николаевича, который отдал приказ по министерству «поискать между молодыми даровитыми литераторами (например, Писемский        , Потехин и т.п.) лиц, которых мы могли бы командировать на время в Архангельск, Астрахань, Оренбург, на Волгу и главные озера наши, для исследования быта жителей, занимающихся морским делом и рыболовством, и  составления статей в «Морской сборник» [Максимов 1986: 88] .

  Членами экспедиции стали литераторы: А. Н. Островский,                  Г. П. Данилевский, А. А. Потехин, А. Ф. Писемский, А. С. Афанасьева-Чужбинский, М. Л. Михайлов, С. В. Максимов и др.

В изучении вопроса типологической дифференциации, несмотря на целый ряд участников литературной экспедиции, мы ограничимся материалами лишь нескольких исследователей, каждому из которых досталась определенная территория для изучения быта местных жителей.

        Обширная местность от устьев Оки до Саратова досталась                      А.А. Потехину, который «уступил  Островскому всю верхнюю Волгу от самых ее истоков» [Максимов 1986: 88]. В Оренбургский край в город  Уральск поехал М.Л. Михайлов.  А.С. Афанасьев-Чужбинский избрал Приднепровье, как более знакомый ему край, и результаты своих исследований изложил в целом ряде статей, которые в будущем времени составили двухтомный этнографический труд «Поездка в южную Россию».

        В «Морском сборнике» же было опубликовано несколько статей Афанасьева-Чужбинского, одна из которых -  «Поездка на Днепровские пороги и на Запорожье» 1858 года.

Потехиным же в 1857 г. была написана статья в Морской сборник «Лов красной рыбы в Саратовской губернии».

        М.Л. Михайловым за время экспедиции были собраны значительные материалы, а в 1856-1857 г. была опубликована статья в Морской сборник «Уральские очерки».

        Следует отметить, что аналитическое рассмотрение вышеназванных очерков предпринято впервые, в чем заключается новизна нашего исследования.

        Напомним, что в задачу участников экспедиции входило исследование быта жителей и составление письменных отчетов - статей в «Морской сборник». Но как велика разница в интерпретации увиденного и услышанного каждого из них! Хотя, если внимательно изучить их очерки, можно заметить не только явные отличия, но и определенное сходство.

Прежде всего, отметим то общее, что мы выявили в данных очерках. Каждый из участников экспедиции рассказывает о повседневной жизни и нравах местных жителей, что является необходимым условием этнографического очерка. Так, изучая волжские берега, Потехин внимательно описывает все подробности быта волжских жителей, занимающихся рыболовством и морским делом.

 Михайлов рассказывает о нравах городских жителей, их забавах, увлечениях, житейском укладе, образовании (их быт, безусловно, отличается от быта рыбаков).

Афанасьев-Чужбинский в очерке дает развернутое описание современного состояния города Никополя, о ремеслах и занятиях жителей города, их забавах, уровне образования, однако, эти аспекты рассмотрены лишь поверхностно, для общей картины, пристальное же внимание исследователь акцентирует на судостроении и морском деле (вероятно, потому что целью экспедиции было написание статей в морской журнал).

Однако не только чистая этнография привлекает внимание исследователей. Так, Михайлов изучает фольклор и народную речь как важные составляющие народознания, и этим его очерк выгодно отличается от очерков его собратьев по перу. Очеркист записывает пословицы и поговорки уральцев, легенды и песни.

        Говоря о жизненном укладе уральцев, Михайлов  приводит примеры городского фольклора. В статье литератор использует пословицы и поговорки: «Христос терпел и нам велел!» (о терпимости); «Держись, ребята! Москва глядит», «Живи, покуда Москва не узнала» (о Москве) [Михайлов 1859: 8]. Дело в том, что у уральцев еще во время пребывания Михайлова в городе, сохранились эти пословицы о Москве, как о городе, откуда пошла служба и ограничения их вольницы. И пословицы эти повторялись людьми не бессознательно: «Еще недавно заезжих «бритоусцев» с камнем на шее кидали здесь в Урал: не суйся-де, где не спрашивают! Судьба того астронома, которого вздернули во время пугачевщины на виселицу, чтобы было ближе считать звезды, могла бы повториться и без пугачевщины; но – Москва глядит!» [Михайлов 1859: 8].

        Записывает Михайлов и легенду о единоверческой церкви и реке Урале, которая перестала подмывать берег, чтобы спасти церковь от сноса.

        Отметим, что в своем очерке Михайлов приводит не только пословицы и предания уральцев, но и казачьи песни (например, «про Яикушку»).

              Использование статистических сведений характерно для всех авторов очерков.         Так  Афанасьев-Чужбинский в статье  «Поездка на Днепровские пороги и на Запорожье»  приводит  этнографические приметы местности, особенности материальной и духовной жизни населения, исторические данные. В очерке представлено множество  цифр, что говорит о точной и скрупулезной работе автора.

Если говорить о скрупулезности труда исследователей, то здесь, несомненно, нужно отметить и Потехина.  Очеркист повествует о количестве денег, которые зарабатывает рыбак, об устройстве и видах снастей, о «ходе» красной рыбы, о хитростях ее улова, о полосах на Волге и  уездах Саратовской губернии, в которых производится главный улов красной рыбы, о тонкостях приготовления ухи и кавардака.

Михайлов же, в отличие от других литераторов, не столько сосредотачивался на  каких-то статистических сведениях, сколько пытался масштабнее взглянуть на решение стоящей перед ним задачи и описать все стороны быта местных жителей (архитектура домов, зданий, церквей, специфика одежды, нравы жителей города, их забавы, увлечения, житейский уклад, образование,  особенности  городского фольклора).

Афанасьев-Чужбинский, в отличие от Михайлова, городскую архитектуру описывает не так детально. В своем изображении исследователь большее внимание уделяет связи архитектуры с занятиями и увлечениями местных жителей. Так, писатель обращает внимание на современное ему состояние Никополя: внешний вид местности и занятия местного населения торговлей: «…Богатых лавок нет, потому что нет и порядочных капиталистов, да если кто и имеет порядочное состояние, тот занимается операциями другого рода, чем мелочная торговля за                                        прилавком» [Афанасьев-Чужбинский 1858: 55]        . Так, из очерка Афанасьева-Чужбинского, мы можем сделать вывод, что архитектура Никополя не отличается ничем особенным, все постройки старые, и в городе требуется капитальное строительство новых зданий, исходя из нужд населения, и в целом из-за роста образования и уровня просвещенности в стране.

В очерке Потехина отсутствуют архитектурные особенности, что можно объяснить местностью, которая входит в объект его исследования (берега Волги, где люди занимаются рыбным промыслом и живут обособленно в отдалении от своих домов и семей). Неслучайно этнографический очерк Потехина сводится к подробностям рыболовного промысла местных жителей.

Потехин подробно рассказывает об условиях труда рыбаков: «Подъезжая к стану, вы увидите несколько лодок, причаленных к берегу; кое-как из тальника сделанные шалашики, тогорки (треножник из трех жердочек) с привязанными к нему котелками, в которых варится пища; плетеные из того же тальника, особенного рода, в виде усеченного конуса, корзины с крышками (чечни) в воде, для мелкой рыбы, и такие же чечни на берегу для хранения немногочисленных хозяйственных припасов; котел, врытый в землю, под которым вечно дымится огонек и в котором варятся дубовые прутья и дубовая кора для дубления снасти и сетей; груды осокоровой коры для выделки поплавков; среди всей этой обстановки, несколько групп ловцов, из которых одни вяжут сети, другие точат крючья снастей, третьи из тальника плетут самоловки для ловления мелкой рыбы или вырезывают поплавки с сетями; кругом нагой песок, на котором торчат, разве только одни тонкие, гибкие прутья талов, да вода, да небо над головами, - вот общая картина ловецкого стана» [Потехин 1896: 87-88].

У Афанасьева-Чужбинского большая часть очерка  посвящена судостроению и судоходству в городе. Он пишет, что еще в 1834 году князем Воронцовым «сделан был проект каботажного судоходства, представлен в Петербурге и утвержден, появилось матросское общество, которое должно было дать развитие каботажа, а, следовательно, и торговле. [Афанасьев-Чужбинский 1858: 60].

Афанасьев-Чужбинский приводит точные статистические данные записанных вольных матросов по губерниям, городам и селениям. Исследователь замечает, что «вольные матросы по малочисленности судов черноморского ведомства поступают для изучения своего дела в Русское общество пароходства и торговли» [Афанасьев-Чужбинский 1858:61]. Литератор, говоря о каботажных судах, подробно описывает их вместимость, осадку, число прислуги, количество рейсов в 1857 году и сумму, вырученную за перевозку груза.

        Интересно отметить, что по-разному исследователи раскрывают и характеры местных жителей. Например, Михайлов замечает, что уральцы на каждого приезжего смотрят как на врага.

Потехин же, путешествуя по Волге, примечает особенности характеров рыбаков. Так мы узнаем о ловце Дементьеве, который в непогоду вместе со своим маленьким сыном-гребцом по приказанию хозяина отправляется проверять рыбу в снастях. «Только спокойствие духа, смелость и опытность спасают ловца. Он пристает к берегу, быстро выскакивает и держит обеими руками лодку, чтобы не отшибла ее волной, пока мальчик ставит мачту и разматывает бичеву. А потом оба они еще бредут к своему стану, мокрые и измученные, таща за собою лодку. И не высохши, не обогревшись, завертываются  в шубы и спят крепким сном, тотчас же позабыв об опасности, как только она миновалась. На другой день теплое светлое солнышко их высушит и согреет. Никто как Бог: Он вымочит, Он и высушит! - говорит русский человек» [Потехин 1896:102]. 

        Афанасьев-Чужбинский меньше внимания уделяет характерам местных жителей, лишь мимоходом отмечает, что обычаи никопольцев не отличаются ничем особым, исключая наклонности к разгулу, молодежь часто собирается по вечерам и поет песни. Народ, по его оценке, более или менее гостеприимный.

        Так, подробные  этнографические описания и статистические сведения все же не заслоняют писателям  народные характеры.

        Таким образом, рассмотрев три этнографических очерка, написанные литераторами по инициативе Морского ведомства и опубликованные в журнале «Морской сборник», можно выявить их типологическую близость. Эта близость проявляется в отборе авторами материала: в описании архитектурных особенностей, в выявлении народных характеров и особенностей фольклора т.п. 

         Отталкиваясь от разработанных А.Л.Фокеевым  уровней  этнографизма, можно утверждать, что в данных очерках преобладает научно-художественный этнографизм в его разновидностях, таких как  научно-достоверный, фактографический, статистический, социальный и культурологический. 

      Индивидуальные же особенности авторского письма, проявившиеся в этих очерках, предмет отдельного исследования.  

Литература

Афанасьев-Чужбинский А.С. Поездка на Днепровские пороги и на Запорожье Афанасьева-Чужбинского // Морской  сборник, Том 37 №9.С-П., 1858. Типография морского министерства.

Лотман Ю.М. О типологическом изучении литературы.//Проблемы типологии русского реализма. М., «Наука», 1969.

Максимов С.В. Литературные путешествия. М., 1986.

Машинский С.О. Типологическое и конкретно-историческое исследование литературы. // Проблемы типологии русского реализма. М., «Наука», 1969.

Михайлов М.Л. Уральские очерки. //Морской сборник, том 43 № 9. С.-П., 1858. Типография морского министерства.

Потехин А.А. Лов красной рыбы в Саратовской губернии. -  Сочинения в 12-ти томах: Т.12. СПб, 1896.

Фокеев А.Л. Этнографическое направление в русском литературном процессе XIX века: истоки, тенденции, типология. М., «Народный учитель», 2002.

Хализев В.Е. Теория литературы. – М., 2000.; История русской литературы XIX века (40-60-е гг.) Под ред. В.Н.Аношкиной и Л.Д.Громовой. – М., 2000.