«Деревенская тема» в творчестве В. Шукшина."
статья по литературе по теме

«Деревенская тема» в творчестве В. Шукшина.

     Белинский в статье пятой «Сочинения Александра Пушкина» заметил: «Наше время преклонит колени только перед тем художником, которого жизнь есть лучший комментарий на его творения, а творения — лучшее оправдание его жизни».

     Эта мысль критика может служить ключом к пониманию творчества Василия Макаровича Шукшина. Широкое признание, которое получили его книги и фильмы, интерес к личности и судьбе Шукшина обусловлены в первую очередь тем, что личная судьба писателя неразрывно связана с судьбами его героев, с землей, на которой они живут.  Подчас трудно разобрать, кто всю душу открывает перед читателем — писательШукшин или персонаж. Такие совпадения понятны, ведь материал взят из жизни, а не придуман. Дело в том, что за эпизодом из жизни героя, во многом совпадающим с эпизодом из биографии самого Шукшина, стоит одна личность, для которой Правда жизни — главный критерий  икусства. Своеобразие творчества Шукшина, поразительное единство его художественного мира  основаны прежде всего на неповторимой личности самого художника, выросшего на народной почве и сумевшего выразить целое направление духовной жизни народа.

     Василий Макарович Шукшин начинал с рассказов о земляках. Но обратившись к знакомому, обыденному, он сумел увидеть неизвестное. Сборник «Сельские жители» - начало  не только творческого пути, но и большой темы — любви к деревне.

     Для Шукшина деревня — понятие не столько географическое, пространственно   отдаленное от города, сколько социальное, национальное и нравственное, где сходится весь сложнейший комплекс человеческих отношений. И искать решение нужно тоже здесь. Размышления о людях, которые близки, выливается в размышления о всей народной жизни, о судьбе России.

     Писатели, работавшие в середине 20 века и работающие поныне в этом направлении, - В. Белов, Ф. Абрамов, В. Астафьев, В. Распутин и др. - неоднократно подчеркивали: нет чисто деревенских проблем, а есть общенародные, общегосударственные. Именно так они понимали и понимают тему деревни, ибо там видят корни нации.

     «То ли память о молодости цепка, то  ли  ход  мысли таков, но всякий раз размышления о жизни приводят в село. Казалось  бы,  там в сравнении с городом процессы, происходящие  в  нашем  обществе,  протекают спокойнее, не так бурно. Но для меня  именно  в  селе  острейшие  схлесты  и

конфликты, — делился своими   мыслями В. Шукшин.  —  И  само  собой  как  бы возникает желание сказать свое  слово  о  людях,  которые  мне  близки.  Да,

молодежь уходит из села — уходит от земли, от родителей. От всего того,  что

ее вспоило, вскормило и вырастило...  Процесс  этот  сложный,  я  не  берусь

судить,  кто  здесь  виноват  (и  есть  ли  виноватые-то?).  Однако  глубоко

убежден, что какую-то долю  ответственности  за  это  несем  и  мы,  деятели

искусства».

      Неизбежность  распада,  исчезновения   прежних   трудовых

отношений, преобразования их в процессе общественно-исторических  перемен  и технических сдвигов для Шукшина закономерны. Современный город  вовлекает  в свою орбиту огромное число сельского населения, для  которого  этот  процесс сопряжен  с  известными  потерями  прежних   навыков,   трудовых   традиций, семейного уклада. Смена старого новым  может  сопровождаться  отрицательными явлениями  нравственного  порядка.              В.  Шукшин   их   видит,   анализирует. Воспроизводя  порой  причудливое  сплетение   смешного   и   драматического, писатель предостерегает нас от легкомысленного  отношения  к  происходящему, от бездумного смеха.

        В сложившей ситуации на первый план выходит проблема духовных ценностей. Отсюда такое пристальное внимание внутреннему миру человека, его переживаниям. Уже в самом начале творческого пути, в статье «Как я понимаю рассказ», Шукшин определенно заявил, что «без искренней, тревожной думы о человеке, о добре, о зле, о красоте» нет писателя. Впоследствии он неоднократно повторял эту мысль( «Я старался рассказывать про душу...»), а незадолго до смерти, выступая в дискуссии вокруг «Калины красной», Шукшин так развивал ее: «Меня больше интересует «история души», и ради ее выявления я сознательно и много опускаю из внешней жизни того человека, чья душа меня волнует».

    Движущими силами в произведениях Шукшина являются не внешние события. Сюжет у него играет роль точки отсчета, начала. Потом обстоятельства  происходящего отходят на второй план, и «начинает говорить душа, мудрость»... Все чаще герои Шукшина (по словам писателя — это «люди простые, но всегда неравнодушные, ищущие...») задумываются над основами бытия, все чаще обращаются к «вечным вопросам».

    В художественном мире Шукшина герою, который задумался, испытал потребность понять себя, уже ощутил внутреннюю дисгармонию, но еще не умеет ответить на «проклятые» вопросы (именно так называют такие вопросы сами герои), принадлежит огромное место. Герои чувствуют глубокую неудовлетворенность, мучительное душевное беспокойство. Они ищут, думают, мечутся. Не устраивают их чужие объяснения, если в собственной душе нет праздника.

    Вот герой рассказа «Верую» Максим Яриков. Навалилась на него какая-то особенная тоска. Не может Максим сказать, что с ним происходит. Чувствует — душа болит, но как объяснить — почему? Ненавидит он тех «людей, у которых души нету. Или она поганая». Мается, страдает, размышляя о том, зачем живет он и люди вокруг, зачем все...

    Услышал Максим Яриков, что к Лапшиным приехал «самый натуральный» поп, и пошел узнать: «У верующих душа болит или нет?» Между попом и Максимом происходит разговор, чисто русский, — о добре и зле, о душе человеческой, о смысле жизни... И поп, которому «ничто человеческое не чуждо», пытается подсказать путь осмысления истины. Но у Шукшина, как и в жизни, все непросто. Не верит на слово попу Максим, дотошно заставляет объяснять каждый постулат. Но уже то, что задумался человек о чем-то большем, чем хлеб насущный, очень важно. «...душа болит? Хорошо. Хорошо! Ты зашевелился, ядрена мать! А то бы тебя с печки не стащишь с равновесием-то душевным»,- восклицает поп, обращаясь к Максиму.

     Герой Шукшина совершенно не похож на обыкновенного деревенского жителя, как сейчас бы сказали, - среднестатистического селянина. Всегда он с какой-то «чудинкой», которая вызывает улыбку, а порой и снисхождение. Но это только на первый взгляд.

     В 1967 году в числе других появился рассказ «Чудик».Прозвище конкретного героя, сельского киномеханика Василия Егоровича Князева («Жена называла его — Чудик. Иногда ласково»), стало в статьях и рецензиях нарицательным именем для всех героев Шукшина, своеобразной их визитной карточкой и начальной характеристикой. С точки зрения здравого смысла, герои- «чудики» совершают поступки странные, подчас нелепые, причем делают это не под давлением внешних обстоятельств (хотя эти обстоятельства могут служить поводом), а руководствуясь какими-то собственными внутренними принципами.

      Шукшина неоднократно упрекали, что он создает в своих произведениях свою, особую жизнь  - «шукшинскую жизнь», не совсем похожую на настоящую. Чудики, странные люди, дурачки, непутевые... Как просто обозначить «форму и ярлык». Однако как нелегко вникнуть в глубокую социальную, нравственную и философскую суть шукшинских рассказов. Читатель, который невольно становится свиделем происходящего, не получает от автора готовой характеристики героя, а должен сам проделать определенную внутреннюю работу: согласиться или поспорить с выводами «чудика». Равнодушные люди не читают Шукшина!

     Попробуйте сразу разобраться в характере Броньки Пупкова, героя рассказа «Миль пардон, мадам!», который рассказывает совершенно фантастическую историю про «покушение на Гитлера».

     Что мы узнаем о Броньке в начале рассказа? Очень талантливый, умный, удачливый охотник. До войны, еще подростком, «баловался ружьишком», тогда же по неосмотрительности потерял два пальца на руке.Сам Бронька рассказывает, что отец его с детства таскал с собой по тайге и научил прекрасно стрелять: «Да, говорю, чтобы зря не трепаться: на пятьдесят шагов свечку из винта погашу...» Дальше следует рассказ, как «стрелил» он в Гитлера и промахнулся...Трудно складываются взаимоотношения у Броньки с женой и односельчанами, отчего он мается и переживает, стыдится и заглушает стыд водкой. Да еще эта нелепая присказка, которой Бронька сопровождает свои рассказы: «Миль пардон!..» Казалось бы, вот и все, ничего уже нового ни о герое, ни об описанном случае сказать нельзя. Но подчеркивает Шукшин в который раз: «А стрелок он был правда редкий». И как бы между прочим - « зла ни на кого не таил». Очень важно помнить это, чтобы понять нравственную трагедию этого хорошего человека, постичь душу этого «чудика».

     На фронте Брониславу Пупкову не пришлось проявить свои снайперские способности: определили его в санитары. А еще насмешки по поводу имени и фамилии. Но Бронька исполнял свой долг честно, себя не жалел, не шкурничал. Рвался, наверное, на передовую, да кто ж его отпустит, если весь медперсонал — женщины и помощь молодого, сильного мужчины  жизненно необходима.

      В полевом госпитале всякого можно насмотреться и наслушаться. О зверствах фашистов, их укреплениях и орудиях, об очередном наступлении, минометных обстрелах, «катюшах» и рукопашных, о солдатской смекалке и выдержке, о том, как один боец уничтожил три танка, а другой прицельной стрельбой удержал до прихода подкрепления стратегическую высоту, а третий — опять-таки в одиночку — захватил двух «языков», один из которых оберст ( «по-нашему — полковник») - важная птица... За такие дела сам генерал руку жал, обещал представить не меньше чем к ордену, а вообще-то будет хлопотать о присвоении звания Героя...

      Слушал Бронька и внутренне примерял себя к подвигам, совершенным другими: смелости ему не занимать, смекалка и выдержка таежная — при нем, а уж стрелять — он бы эту высоту хоть три дня держал, лишь бы патронов хватило...

       Не жажада славы и почестей терзала Броньку, а душевная боль и тоска его томили. Он глубоко и люто ненавидел Гитлера, развязавшего эту войну. Но ненависть к врагу не нашла выхода — не совершил он, по его представлению, того, что мог бы совершить. Война кончилась, но боль в глубине сердца не унялась. Фронтовики возвращались домой, увешанные орденами и медалями, рассказывали о своих подвигах, что-то , может быть, привирали     для пущего эффекта. А у Броньки все награды — две медальки да будни санитара. О чем тут рассказывать?

      Шло время. На смену фронтовым тревогам пришли дела мирные, семейные заботы. Но не все сумели оттаять за это время сердцем. Слишком тяжело пережить потерю близких, забыть увиденное на передовой, научиться мириться с несправедливостью обычной жизни. Там, на фронте, все было проще: есть враг, есть приказ, есть оружие и вера в то, что выполняешь  долг перед Родиной и своим народом. Бронька тоже не может забыть войну потому, что там разбередил себе душу, а здесь не может уже ее успокоить. До предела обостренная совестливость, неутолимая жажда справедливости порождают внешний результат, невероятную историю про «покушение на Гитлера». Эта странная выдуманная история — принародное покаяние героя, выплеснувшаяся наружу сердечная мука, исповедь, казнь самого себя. Таким образом он получает некоторое недолгое душевное облегчение.

      Шукшин не осудил и не оправдал своего героя, он его понял и сделал све возможное, чтобы и читатели к этому пониманию пришли. В своем интервью Шукшин пояснял: «Я хотел сказать в этом фильме ( «Роковой выстрел»), что душа человеческая мается и тоскует, если она не возликовала никогда, не вскрикнула в восторге, толкнув нас на подвиг, если не жила она никогда полной жизнью, не любила, не горела».

     Закрываешь книгу Шукшина и какое-то время находишься под впечатлением прочитанного, возвращаешься к отдельным фразам(настолько точным, ярким, что хочется их повторять, снова и снова пробовать на вкус), мысленно споришь не то с героем, не то с самим автором. Но постепенно грань художественного вымысла стирается, и в какой-то миг появляется ощущение, что просто знаешь этого человека. Правда времени живет у Шукшина в самом «воздухе» повествования, хорошо ощущается при внимательном чтении, но трудно поддается стремлению оформить в какое-то логическое заключение. Всегда остается недосказанность, какая-то писательская и человеческая тайна, притягивающая к себе снова.

     Вот Семка Рысь - «забулдыга, но непревзойденный столяр» (рассказ «Мастер»). « Семка не злой человек. Но ему, как он говорит, «остолбенело» все на свете», и он транжирит свои « лошадиные силы» на что угодно: поорать, позубоскалить, нашкодить где-нибудь — милое дело. Временами крепко пьет. Правда, полтора года в рот не брал, потом заскучал и снова стал поддавать». Портрет не очень симпатичного человека. Но, прочитав рассказ,  все свои симпатии отдаешь этому человеку. Как это происходит?

       Захотел Семка отремонтировать старый храм, а довести до конца дело не сумел. «И его вынесло к ларьку. Он взял на поповские деньги «полкилограмма» водки, тут же осаденил...» «С тех пор он про талицкую церковь не заикался, никогда не ходил к ней, а если случалось ехать талицкой дорогой, он у косогора поворачивался спиной к церкви, смотрел на речку, на луга за речкой, зло курил и молчал». Казалось, только посочувствовать Семке можно, что так печально и бесцельно протекает его жизнь, но за что же уважать его и даже любить? И не только его, но и Ивана Петина( «Раскас»), Саню Неверова ( «Залетный»), Сашу Ермолаева ( «Обида») и многих других героев шукшинских рассказов?

      Как сказал Аристотель, «нравственные качества обнаруживаются в связи с намерениями». Что же побуждает героев Шукшина совершать те или иные поступки? Совершенно точно, что нет в их поступках никакой корысти. «У тебя же золотые руки! Ты бы мог знаешь как жить!.. Ты бы как сыр в масле катался, если бы не пил-то»,- говорили односельчане Семке. Но не хочет он «как сыр в масле» - «склизко». Тогда что же?  Шукшин, прибегнув к так называемой несобственно-прямой речи, приоткрывает нам сердце героя, показывает сокровенное в его душе, нерастраченное, подлинное, отзывчивое — мягко и ненавязчиво передает нам ту самую «внутреннюю основу побуждений». Семка сидит на косогоре, смотрит на красавицу церковь и думает: «Много-много раз видела она, как восходит и заходит солнце, полоскали ее дожди, заносили снега...Но вот стоит... О чем думал тот неведомый мастер, оставляя после себя эту светлую каменную сказку? ...Этого заботило что-то другое — красота, что ли? Как песню спел человек, и спел хорошо. И ушел. Зачем надо было? Он сам не знал. Так просила душа». И в нас открывается в этот момент что-то важное, и благодарны мы за это то ли Семке, то ли самому писателю, что сумел разглядеть и выразить душу простого деревенского мужика, который, оказывается, живет в каждом из нас. И хочется вдруг взглянуть на церквушку, затерявшуюся среди лесов, пробежать, как в детстве, босиком по мокрой траве... Или истопить баню и смыть все, что осело грязной копотью на сердце.

      Костя Валиков (рассказ «Алеша Бесконвойный») отстоял свое право не работать в субботу, а топить баню. И ведь не лодырь, от работы не отлынивает - «пять дней в неделю он был безотказный работник, больше того — старательный, умелый...» Отчего же такое упрямство? Даже звать стали его деревенские по-другому «за редкую в наши дни безответственность, неуправляемость» — Алеша Бесконвойный. Вроде как сам по себе, не в стаде... Только ли упрямство тут проявляется? Читаешь рассказ, и строчка за строчкой разворачивается, как березовый листочек на пару, душа, настраивается на лирический лад. А ведь Алеша-то, оказывается, человек тонкой душевной организации.

     «В субботу он просыпался и сразу вспоминал, что сегодня — суббота. И сразу у него распускалась в душе тихая радость. Он даже лицом светлел». Обычная, кажется, работа, но каким смыслом наполняется...Все это «предвестие скорого праздника» : наколоть и натаскать дрова, от которых идет «свежий, нутряной, чуть стылый, лесовой» дух, наносить воды, покурить, осмотреться по своему хозяйству, все перемыть с песочком, окатить чистой водой, разжечь огонь («тоже милое дело»). А потом, глядя, на огонь подумать о жизни: «Вот вы там хотите, чтобы все люди жили одинаково... Да два полена и то сгорают неодинаково!»

      Вот, значит, в чем дело! Всю неделю Алеша работает, выполняя колхозный план, как все. Но должно быть у человека время и для души - для размышлений о себе, о детях, для того, чтобы почувствовать наощупь родную землю, вдохнуть «тонкий, едва уловимый» запах березовых поленьев...Без этого всего теряет смысл жизнь.Читаешь рассказ, и вдруг теми же словами, которые приходят на ум, сам автор дает ответ: «Вот за что и любил Алеша субботу: в субботу он так много размышлял, вспоминал, думал, как ни в какой другой день. Так за какие же такие великие ценности отдавать вам эту субботу? А?» Совпадение? Да нет. В этом и проявляется мастерство Шукшина — за судьбой одного человека разглядеть судьбу целого поколения, понять душу русского человека, не утратившего связь со своей землей.

       Размышления над смыслом жизни неизменно возвращают писателя к извечным и простым истинам: земля, труд, дом, составившими основу бытия. Возможно, в этом круге замыкались все радости и все интересы, огорчения и заботы старших поколений — в глубину прошлого уходили проверенные временем истины. Но оставалось неразгаданной тайна прочности, устойчивости этих истин, тайна извечного притяжения земли и дома. И все-таки не консерватизм крестьянского бытия виделись за всем этим. Нечто высокое, поэтическое и нравственное угадывал Шукшин. За крестьянским и общечеловеческим влечением к дому, родной деревне, родине — исконная привязанность души, которая обновляется у каждого нового поколения. Это все более усложняемое чувство, укрепленное сознанием духовной связи отцов и детей, патриотизмом, испытанным в годы Великой Отечественной войны, и еще многое, что подчас не выскажешь словами, осознавал Шукшин за естественным для каждого человека духовным влечением к отчему дому и родной земле. Он не только пытается осмыслить главные для русского человека понятия, но и наполнить их новым смыслом. За всем этим стоит самобытность мировосприятия писателя, его художественная проникновенность.

    В. Шукшин пытается разгадать и обрисовать духовный мир современника, выбирая именно те моменты нравственного напряжения в жизни человека, когда наиболее ярко освещается личность. Проза, кинодраматургия, фильмы Шукшина остро драматичны. При этом внутреннее состояние героя как будто обнажено. Мы узнаем о человекае все: угадываем внутреннюю дисгармонию, разлад с миром, драматизм нравственных поисков. Такие произведения не сразу находят свой путь к читателю, зрителю, вызывая своим появлением эмоциональное потрясение.

      Путь «Калины красной» на экраны оказался тернист. Не сразу члены приемной комиссии увидели, поняли и оценили ее глубинное содержание. Зрители же приняли всей душой фильм Шукшина — произведение, «врачующее душу». А после премьеры со всех концов нашей страны приходили письма-отклики. Писали словно родному человеку, который понял и рассказал их историю.  Однако нашлись и такие, которые требовали запретить показ.

       Кто же он такой, Егор Прокудин? Почему его судьба так взволновала современников? Сам он при встрече с Любой Байкаловой заявляет: «Никем больше не могу быть на этой земле — только вором»  Но встречаем мы его в повести и фильме «Калина красная» в ту пору, когда Егор, принявший много лет тому назад на себя чуждый ему характер и образ жизни, постепенно возвращается к своему природному, естественному, выверяет свою прошлую жизнь, снимает с лица воровскую маску.  Все это дается Прокудину чрезвычайно тяжело, мучительно трудно. Он давно уже чувствует, что совесть его больна. Но вот выходит - в который раз!- из тюрьмы и не к «заочнице Любе», не в родные места поближе к матери едет, а прямиком в «малину». « Что это?- размышлял Шукшин в одном из интервью.- Прожигание жизни? Разврат? Погоня за утехами и развлечениями измаявшегося в заключении мужика?

Да нет. Меньше всего это. Не женщин ищет Егор, не сладкой жизни и не забвения вовсе. А праздник для души. Ищет, не находит и мается. Душа его не на месте. Он тоскует и мечется, шарахается из одной крайности в другую, потому что сознает где-то, что живет неладно, что жизнь его не задалась» . Вот и выкидывает номера, придумывает новые способы забыться хотя бы на время. Раньше, когда был помоложе,  это срабатывало. А теперь и этого не удается.

Он, заблудший, начинает-таки постигать, что болен самим образом своей жизни. Ему и хочется начать все заново, и боязно, и не очень он в это верит. Но выстраданная в конце концов Егором Прокудиным (с помощью Любы Байкаловой и других хороших людей) мысль о том, что лишь любовью, всеобъемлющей любовью и уважением людей друг к другу и держится мир, эта мысль его уже не оставит ...

      Егор Прокудин - гордый и сильный характер, незаурядный, талантливый человек. Ему столь много дано от рождения, что наверняка он мог прославиться добрыми делами. Но обстоятельства сложились по-иному, от стал преступником. Нравственный уклад жизни крестьянина складывается в процессе труда. Егор Прокудин родился с тем прекрасным душевным запасом, который дает человеиу крестьянский труд. И вдруг всего этого у него нет - пусто, все заботы отброшены. А когда настали опустошенность, утомление, когда не дает уже покоя больная совесть, тогда душа его потянулась к прежнему – к земле, работе ...

     В «Калине красной» огромное значение играет образ земли, неразрывно связанный с образом матери. Как бы Егор ни пытался разорвать связь со своими корнями, куда бы ни кидался, чтобы остудить жгучее чувство вины перед матерью, все-таки именно возвращение в деревню, к своим истокам, заставляет поверить в новую жизнь. Вернее, понять, что только здесь, на родной земле он еще может обрести дом, семью. И вот что удивительно. Всегда готовый к нападению, приученный воровской жинью никому не верить, Прокудин оказывается беззащитен перед материнской кротостью, всепрощением. Верность любви этой старой женщины он понял сердцем. Таким стыдом, такой болью, таким раскаянием отозвались материнские чувства в душе Егора - «точно жгли ее там медленным огнем». Сильнейшее потрясение, пережитое Прокудиным, очищает его нравственно. Достаточно ли этого, чтобы начать все сначала? Да и можно ли начать сначала, когда столько лет обманывал самого себя, предавал самое дорогое?

      В своем старании вернуться Егор искренен. На пашне проложена первая в его жизни борозда. Наедине с природой он впервые за долгие годы может высказать все, что наболело. С ней связаны вновь обретенные моменты радости, счастья. Но « жило в душе предчувствие, что это будет, наверно, короткая пора». Нужна была еще одна победа — победа над Губошлепом, а в его лице над темными силами, которые сломали его жизнь и несут угрозу другим людям. Привыкший полагаться только на самого себя, Егор идет на встречу один. И погибает...

     « Как всякий одаренный человек,- пояснял Шукшин. - Егор самолюбив, все эти двадцать лет он не забывал матери, но явиться к ней вот так вот - стриженому, нищему - это выше его сил. Он все откладывал, что когда-нибудь, может быть, он явится, но только не так! Там, где он родился и рос, там тюрьма - последнее дело, позор и крайняя степень падения. Что угодно, только не тюрьма. И принести с собой, что он - из тюрьмы, - нет, только не это. А что же? Как же? Как-нибудь. «Завязатъ» , замести следы — и тогда явиться. Лучше обмануть, чем принести такой позор и горе. Ну, а деньги? Неужели не мог ни разу послать матери, сам их разбрасывал ... Не мог. Как раз особенность такого характера: ходить по краю. Но это же дико! Дико. Вся жизнь пошла дико, вбок, вся жизнь - загул ... Вся драма жизни Прокудина, думаю, в том и состоит, что он не хочет маленьких норм. Он, наголодавшись, настрадавшись в детстве, думал, что деньги - это и есть праздник души, но он же и понял, что это не так. А как - он не знает и так и не узнал. Но он требовал в жизни много - праздника, мира, покоя, за это кладут целые жизни. И это еще не все, но очень дорого, потому что обнаружить согласие свое с миром - это редкость, это или нормальная глупость, или большая мудрость. Мудрости Егору недостало, а глупцом он не хотел быть. И думаю, что когда он увидел мать, то в эту-то минуту понял: не найти ему в жизни этого праздника - покоя, никак теперь не замолить свой грех перед матерью - вечно будет убивать совесть ... Скажу еще более странное: полагаю, что он своей смерти искал сам. У меня просто не хватило смелости сделать это недвусмысленно , я оставлял за собой право на нелепый случай, на злую мстительность отпетых людей ... Я предугадывал недовольство таким финалом и обставлял его всякими возможностями как-нибудь это потом «объяснить». Объяснять тут нечего: дальше - в силу собственных законов данной конкретной души - жизнь теряет смысл. Впредь надо быть смелее. Наша художническая догадка тоже чего-нибудь стоит».

    Менее всего Шукшин хотел, чтобы «Калину красную» поняли как нравоучение. Его повесть и фильм о том, как погибает человеческая душа, которая долгое время была заполнена чем-то ложным, наносным. Но в повести наряду с главным героем создан целый ряд образов удивительных русских людей. Не случайно, наверное, попадает Егор в семью Байкаловых. Привыкшие судить о людях по труду, по поступкам, они пытаются выяснить, что за человека привела их дочь в дом. И не разговоров в деревне боятся они - переживают за дочь, как бы ей не пришлось страдать. А Люба верит, что Егор — хороший человек, только помочь ему надо, поддержать. Встает на сторону сестры и немногословный Петро — настоящий русский богатырь. Нельзя лгать таким людям. Рядом с ними нужно жить честно, по совести, хранить память о предках, любить свою землю — все это и составляет основу жизни русского человека.

   Исследуя русский характер, В. Шукшин создает роман «Я пришел дать вам волю». Изначально задумывался киносценарий, который был опубликован в 1968 году. Продолжая работать, Шукшин создает эпическое произведение, вместившее в себя огромное историческое содержание. Мысль автора, обращенная к судьбе народной, к судьбе нации и Руси, обрела размах и широту.

     Шукшина давно привлекал образ русского национального героя Степана Разина, чье имя было овеяно легендами и преданиями. Писатель много времени посвятил изучению архивных материалов, связанных с восстанием, с личностью самого Разина.

     Степан Разин - душа вольницы. На стороне Разина право решить судьбу лиходеев, дать волю донским казакам, самарским, вятским, московским, новгородским, воронежским мужикам, беглым, голи, установить новую власть в городах на Волге - Царицыне, Астрахани, Самаре, Камышине, погибавших в огне и оживавших из пепла... В войне за волю скрестились насмерть разинские рати с царскими воеводами: «Мститесь теперь над вашими лиходеями! Они хуже татар и турка! .. Я пришел дать вам волю!» В покоренной Астрахани под колокольный звон Степан Разии пустился в пляс на площади: « ... что-то вызывающе дикое, нагое: так выламываются из круга и плюют на все...Видно, жила в крови этих людей, горела языческая искорка - то был, конечно, праздник...» Разинское воинство не знает запретов, захваченное жаждой мщения и свободы, которые отвечали извечным чаяниям крестьян Руси и посадских людей, пробудив подспудную веру в собственные силы, ощущение своей правоты и независимости. Эти смешанные чувства и самые разнородные стихии, владевшие тысячами людей, воплощены в массовых сценах романа.

     Картины, образующие пространствениую «раму» повествования, исполнены динамики и психологизма. Каждая отдельная фигура освещается событием, в конечном итоге - Историей. В малом, которое представлено в бесконечном разнообразии типов, лиц, характеров, действий, речений, неизменно просматривается масштабное. Взаимодействие планов - важнейший композиционный и монтажный принцип - здесь, в романе, также необходим. Характерны, например, сцены казачьего круга, открывающего действие, или переговоры Степана с астраханским воеводой Иваном Прозоровским, сражений, в четкой композиции которых вырисовывается каждая фигура, в особенности Разина. Выразительное, внушительное, неповторимое подчеркнуто в облике, походке, жесте, голосе Степана как полное проявление его темперамента, который угадан и распознан автором.  

     Три коренные проблемы решаются в романе: судьба России, судьба народного восстания, личность и трагедия Степана Разина.  В трагедии Разина воплотилась духовная драма народа, неразрешимые противоречия сознания и характера, комплекс вины человека, несущего ответственность за свои действия и народ, постигающего безысходность создавшегося положения (« ... Заведу как в темный лес ... А как польется потом кровушка, как взвоют да как кинутся жалеть ... И все потом на одну голову, на мою ... »).         

     Трагедия народа раскрыта не столь многогранно, как трагедия Разина, но в существенно важных чертах. Мужичья Русь искала защиты у Разина, свято поверив в него, пошла за ним. Познав крушение надежд и гибель дела, она продолжала верить: «Слава Разина бежала впереди него. В нем и любили ту захороненную надежду свою на счастье, на светлое воскресение; надежду эту не могут, оказывается, вовсе убить ни самые изощренные, ни самые что ни на есть тупые владыки этого мира. Народ сам избирает себе кумира, чтобы любить, а не бояться».

Народная трагедия веры и крушения идеи, конечно, не сопоставима по масштабам с трагедией отдельной личности, пусть великой. Разинская судьба - лишь часть пародной. Народ, познав свой трагический опыт, продолжал жить - надеяться и бороться.

    Для Шукшина работа над произведением, связанным с историей своего народа, имела огромное нравственное значение. Ощутить связь поколений, понять силу идеи, которая могла всколыхнуть всю Россию, изменить ход событий, - значит осознать свое человеческое и писательское предназначение. Шукшину было свойственно обостренное чувство правды, которое корнями своими уходило в этический и эстетический опыт народа. Поэтому как выстраданное убеждение звучат его слова: « Нравственность есть Правда. Не просто правда, а — Правда. Ибо это мужество, честность, это значит — жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает правду».

      Шукшин сумел задеть за живое, пробиться в наши души и заставить задуматься о том, что с нами происходит. Не щадил себя, торопился, чтобы успеть сказать правду и этой правдой объединить, сблизить людей. Когда он ушел от нас, поняли: «Мы — потрясенные Шукшиным..»

       На родине писателя в 2004 году был поставлен памятник: «Василию Макаровичу Шукшину с любовью русские люди»...

Список литературы.

Толченова Н. Слово о Шукшине. -М., 1982;

Емельянов Л. Василий Шукшин. - Л., 1983;

Коробов В. Василий Шукшин. - М., 1984;

Апухтина В. Проза В.Шукшина.-М., 1986;

Горн В. Василий Шукшин: Личность, книги. - Барнаул, 1990;

Карпова В. Талантливая жизнь. - М., 1986;

Козлова С. М. Поэтика рассказов В. М. Шукшина. - Барнаул, 1992