"Норманнская теория" и борьба М. В. Ломоносова с ней
статья по истории (10 класс) на тему

РОЛЬ «НОРМАННСКОЙ ТЕОРИИ» И БОРЬБА М.В. ЛОМОНОСОВА С НЕЙ

методические материалы по курсу истории России

Тидва О.И., учитель истории 1 категории

МОУ «TOTЛ № 1» г. Тирасполь

Одним из самых значительных нововведений петровской эпохи было создание Российской Академии наук. Государство, взяв на себя заботу о материальном обеспечении академиков, надеялось, что они сумеют внести существенный вклад в процветание России. Однако серьёзной проблемой было отсутствие в стране людей, достойных звания академика. Поэтому на работу в Академию наук пригласили видных иностранных учёных... Затем произошло явление Михаила Васильевича Ломоносова. Огромный талант и неуёмная тяга к знаниям позволили крестьянскому сыну подняться до немыслимых по тем временам высот социальной лестницы. Учёный энциклопедист, основоположник нескольких направлений в естествознании, Ломоносов проявил себя блестящим поэтом, а также оставил след в истории и филологии. Со временем он превратился в символ русской науки.

О Пушкине говорят: «Наше всё»... А М.В. Ломоносов тоже «Наше всё...», но гораздо больше по широте научных проблем, которых касался этот великий ум.

В год 300-летия М.В. Ломоносова все обращаются к его великому наследию. Я обратилась к Ломоносову - историку, его взглядам на один из самых острых вопросов Отечественной истории «Норманнской теории».

Цель моей работы изучить взгляды М.В. Ломоносова на «Норманнскую теорию», какие последствия она имела в исторической науке, рассмотреть аргументы сторонников и противников этой теории и выявить актуальность этого учения сегодня, а также проведение социологического опроса в Интернет-ресурсах по этой проблеме, выяснить различные точки зрения на это учение современников. Работа содержит в себе краткую биографию М.В.Ломоносова.

Основной акцент работы - это роль «Норманнской теории» и борьба М.В. Ломоносова против неё. «Норманнский вопрос» не решен у нас до сих пор, но сейчас он не столь актуален как в XVIII веке, когда он был частью большой политики. Изучая историю нашего Отечества, мы понимаем, что шведы в XVII - нач. XVIII в.в. хотели захватить эти земли, потому что согласно «Норманнской теории» варяги - это люди, выходцы из Швеции, да и первые князья в образовании Древнерусского государства.

Критикуя диссертацию Миллера, Ломоносов предупреждал, что если князья и потомки их были шведского рода, то не будет ли опасного следствия из этого для России. Вопрос Ломоносова попал в самую точку. Действительно, на протяжении двух веков после того, как эти слова были сказаны, иноземные захватчики не раз пытались выводить из «Норманнской теории» опасные следствия - все это привело к трем русско-шведским войнам XVII-XVIII веков(1656 - 1658, 1700 - 1721, 1741 - 1743). В XX веке были две войны, исходящие из Германии в 1914 г., в 1941 г. Нападение на СССР также проходило под флагом «превосходства арийской расы», но закончилось сокрушительным поражением немцев.

Кажется, что Ломоносов жил не так уж давно. Борясь с иностранным засильем внутри Академии наук, Ломоносов беспокоился о будущем России и ее народа.

Миллер писал русскую историю так, как ему было выгодно по тем временам, потому что он представитель немецкого народа и ему хотелось на фоне других народов мира, занизить роль российского народа, государства Российского. Ломоносов - выходец из простого народа, он бесконечно любит свою Родину, верит в свой народ, не раздумывая бросается в этот неравный «бой» с профессором Миллером в одиночку. Казалось бы, зачем ему начинать этот спор? Славы было у него много не только в России, но и в научных кругах других стран. В то время в России были уже историки, но почему они проигнорировали такой важный вопрос истории своего Отечества? Не разобрались, а может, не хотели, ведь это борьба, а она не всем по плечу.

При жизни Ломоносову не составляло труда открыто отстаивать свою концепцию начальной истории Руси в спорах с немецкими учёными, работающими в Петербургской Академии наук. Но его кончина позволила им без всяких помех взять реванш не столько для себя, сколько для норманизма, бросив на Ломоносова тень как на специалиста в области истории. Итак, сбывались предсказания Ломоносова. А он предупреждал... Но если бы ученый-патриот знал, что произойдет с нашей страной в XX веке и, особенно во второй половине, то что бы он сказал нам, позволившим развалить Большую Россию.

Об этом должен подумать каждый.

Основные вехи жизни М.В. Ломоносова

В России многое изменилось в период бурных петровских преобразований. Вызревала новая культура, идущая на смену церковно-феодальной, господствовавшей в течение столетий. Время нуждалось в мыслителе, который мог бы выразить суть происходящих перемен. Таким мыслителем стал Ломоносов.

Северная Двина у старинного села, Холмогоры распадается на рукава, образуя множество островов. На самом крупном из них - Курострове 19.11.1711 родился Михаил Ломоносов. Его родители были черносошный крестьянин деревни Мишанинской Василий Дорофеевич Ломоносов и Елена Ивановна Сивкова, дочь дьякона Николаевского Матигорского прихода. Василий Дорофеевич благодаря упорному труду стал самым зажиточным в округе промысловиком, он первым из жителей края построил и по-европейски оснастил галиот, назвав его «Чайка». В далёкие морские путешествия до Кольского полуострова и Соловецких островов отец часто брал своего первенца и единственного наследника.

Но Михаила больше привлекало другое. В 10 лет он начал учиться грамоте, и неведомый ранее книжный мир стал магнитом притягивать его к себе. Особенно интересовал его дом соседа Христофора Павловича Дудина, у которого имелась целая библиотека. Михаил долго упрашивал дать ему на время учебники: «Грамматику» Смотрицкого и «Арифметику» Магницкого, но получал отказ. Летом 1724 г. Дудин умер, перед смертью завещав любознательному соседу вышеназванные три книги и «Рифмованную псалтырь» Симеона Полоцкого. Михаил с большим рвением принялся осваивать книжную премудрость, и это его привело к серьёзному конфликту с отцом. Ссору всячески подогревала вторая мачеха - Ирина Семёновна, (овдовевший Василий Дорофеевич женился ещё дважды).

Ломоносова тянуло к книге, что у мачехи вызывало крайнее недовольство. Позднее он писал: «Имеючи отца, хотя по натуре доброго человека, однако в крайнем невежестве воспитанном, и злую, завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моём, я принуждён был читать и учиться, чему возможно было, в уединённых местах и терпеть стужу и голод».^[1]

В конце 1730 г., вскоре после своего 19-летия, он предпринял решительный шаг: взяв у соседа Ивана Шубного взаймы три рубля и не спросив разрешения отца, отправился в Москву. Ему помогло то, что куростровцы снарядили туда большой обоз с рыбой. Добравшись до Москвы, он остановился на время у своих земляков. В Заиконоспасском монастыре располагалась Славяно-греко-латинская академия, но поступить в неё Ломоносов не мог, туда принимали детей только дворян. Недолго думая, Ломоносов назвался сыном холмогорского дворянина, благодаря чему был зачислен в низший класс Академии, где обучались в основном подростки.

Сначала они вволю потешались над болваном, в 20 лет пришедшим «учиться», но вскоре притихли: холмогорский мужик сумел в течение одного 1731 г. пройти три четверти курса в низшем классе, на прохождение которых нужно было от четырёх до шести лет. Учиться было тяжело, прежде всего, с материальной точки зрения. Нужно было жить на три копейки в день, а у отца просить не хотелось.

В 1735 г. Ломоносова отправляют на учёбу в Академию наук в Петербург. Занятия в Академическом университете длились для Ломоносова недолго.

Весной 1736 г. группу студентов, в том числе и Ломоносова, отправляют в Германию изучать химию, горное дело и металлургию. В этом ему помог президент Академии наук барон Иоганн Корф. Сначала Ломоносов учился в Марбурге. Он любил очень жизнь, это видно из его отчёта в Академию наук. Распорядок дня был весьма напряжённым: помимо занятий в университете, длившихся с 9 до 17 часов, студент брал уроки французского языка, фехтования, танцев. Куратором его был в университете профессор Христиан Вольф.

Между тем, в Марбурге Ломоносова настигла любовь.

Став постояльцем в доме вдовы Цильх, он со всей силой своего буйного характера увлёкся её дочерью Елизаветой Христиной. Прочитаем один из шутливых, но многозначительный, сокровенный диалог: «Тихий домик» ратмаха Цильха. Дочка Лизхен вязала, шила, гладила, крахмалила... Михайлушко... спросит:

• Для чего гладите вы это белое, столь нарядное платье?
• Чтобы надеть в воскресенье, если к нам придёт в гости господин Ломоносов. Но я выгладила ещё много маленьких белых платочков.
• Для чего?
• Я утираю ими слёзы радости, когда слышу об успехах господина Ломоносова в науках, и плачу от горя, когда слышу о его поведении...^[2]

В феврале 1739 г. Ломоносов и Елизавета Христин Цильх поженились. Ломоносов предупредил молодую жену: «Лизхен, вот мы пообещались жить вместе и умереть вместе, но я в Германии гнезда вить не буду». Весной молодой супруг должен был покинуть ожидавшую ребёнка жену и отправиться во Фрейберг для продолжения учёбы. Это самый крупный центр горнорудной и металлургической промышленности в Германии.

В июне 1741 г. Михаил Ломоносов вернулся на родину в ранге перспективного молодого учёного, получившего высшие отзывы от своих научных познаний Христиана Вольфа, Иоганна Генкеля. Пройдя целый ряд мытарств в Академии наук с немецкими учёными, Ломоносов 12 августа 1745 г. получает звание профессора химии Академии наук. Он стал первым русским ученым, удостоенным этого высокого звания.

В первой половине XVIII века в период важных общественных и политических преобразований в России возрос интерес к прошлому русского народа. Делаются попытки написания трудов, освещающих многовековую историю Русского государства. Свою лепту в развитие Отечественной истории внес и Ломоносов. Именно от него берёт своё начало антинорманнское направление в русской историографии, отличительными чертами которого являются строгая научность, патриотизм. Концепция ученого утверждала величие славянского народа, подчеркивала независимое существование древнерусского государства, его важную роль в мировой истории.

Роль «Норманнской теории» и борьба М.В. Ломоносова против нее

Мы никогда в точности не узнаем, с чего начался интерес великого ученого - естествоиспытателя, каким мы привыкли его представлять, а еще и как историка России, ее народов с глубокой древности. Мы можем лишь предполагать... Наверное, этот интерес возник у Ломоносова еще в детские годы. Суровые условия жизни на Севере, дальние походы в Студеное море, знакомство с людьми, живущими на его берегах, показывали, как огромны северные пространства России и какие разные народы населяют их.

Однако это был еще интерес неосознанный, не опиравшийся на изучение исторических источников. Первое знакомство с историческими книгами началось в Славяно-греко-латинской Академии в Москве. Иннокентий Гезель написал в XVII веке знаменитую книгу по истории «Синопсис», которую изучал Ломоносов. Но жесткий регламент обучения в академии, а позднее увлечение естественными науками, временно отодвинули потребность изучать прошлое своей Родины на второй план, но подспудно оно существовало всегда, иначе и не могло быть у Ломоносова, с его искренним патриотизмом и всесторонностью научных интересов. Ломоносов начал изучать историю в Академии. Несмотря на то, что его основная научная деятельность лежала в области естествознания, сами обстоятельства академической жизни, внутренний интерес возвращали Михаила Васильевича к этим занятиям. Еще больший интерес к истории России возник у Ломоносова в связи с тем, что в 1748 г. при Академии наук в Петербурге было открыто Историческое собрание - особый департамент, занимавшийся вопросами истории. Введенный в состав департамента Ломоносов занял в нем ведущее положение: рецензировал работы, участвовал в дискуссиях, высказывал свое авторитетное мнение. Летом 1748 г. в Историческом собрании состоялось обсуждение «Истории Сибири» Герарда Фридриха Миллера. С научной точки зрения собранные материалы действительно были ценными. Сюда входили материалы экспедиций Витуса Беринга и другие архивные документы, но упрямый Миллер дал им субъективную оценку, не согласился с замечаниями академиков, и обсуждение затянулось. Тогда все материалы были направлены Ломоносову, который занимал самостоятельную политику в этом вопросе. Он раскритиковал миллеровскую «Историю Сибири» за отрицание государственного значения походов Ермака, которому приписывались «разбойные действия» и другие искажения.

Ломоносов писал, что при научном исследовании истории народа, ученый должен придерживаться, по крайней мере, нескольких основных принципов:

1. объективно подходить к самому исследованию исторического процесса;
2. опираться на достаточное количество источников;
3. любить свой народ.

В Академии первой половины XVIII века, особенно в период «бироновщины», говорить о соблюдении этих правил не приходилось. Засилье иностранцев во всех ее департаментах привело к их нарушению. Немецкие профессора, особенно Г.Ф. Миллер, имели свои «методы» работы, и борьба с таким субъективизмом выпала на плечи Ломоносова. Настоящее сражение с Миллером и его сторонниками разгорелось у Ломоносова в 1749-1750 гг. в связи с диссертацией «Происхождение имени и народа российского», написанной Миллером - академиком, историографом и конференц - секретарем в России. Ломоносов получил указания от императрицы Елизаветы. «Указом ея величества из Канцелярии Академии наук велено сочинённую господином Миллером речь о происхождении имени и народа российского мне рассмотреть, нет ли в ней чего России предосудительного».^[3]

Обсуждение диссертации, с многочисленными выступлениями академиков, шумными перепалками, заняло 29 заседаний, продолжавшихся с октября 1749 г. по март 1750 г. Значение разгоревшейся дискуссии было исключительно велико - это было начало длительной борьбы между норманистами и русскими патриотически-настроенными историками, результаты которой продолжали сказываться на протяжении почти двух столетий.

Сущность «Норманнской теории» состояла в следующем. Ее основатель Готлиб Зигфрид Байер (1694-1738 гг.) и его последователь Герард Фридрих Миллер утверждали, что никакой собственно, русской государственности нет. Потому, что само слово «Русь» не славянского, а скандинавского происхождения. Первым и самым главным основанием теории норманистов служит известие русской летописи о призвании князей из-за моря. Но откуда они пришли и к какому народу принадлежали? Татищев и Болтин выводили их из Финляндии, Ломоносов - из славянской Пруссии, Эверс - из Хазарии, Гольман - из Фрисландии, Гедеонов - от Балтийских полабских славян, Костомаров - из Литвы. В эпоху раннего средневековья норманны сделали большие завоевания в Европе, но эти завоевания, ни в одной стране не расцениваются, что норманны образовали эти государства.

Завоевания можно сделать на какой-то период, но образование государственности принести извне нельзя. Государства возникают на определенном этапе развития истории. Есть ли такая вероятность, чтобы народ, да и не один народ, а несколько, и даже не одного племени, сговорились разом, и призвали для господства над собою целый другой народ, то есть добровольно наложили бы на себя чужое иго? Таких примеров история не знает. Русь, основавшая свое государство, не была какою-то отдельною дружиной или каким-то родом. Нет, это был целый, сильный народ, отличавшийся предприимчивым, суровым и властолюбивым характером. На его свирепость сильно жалуются византийские императоры, соседи, господство его не было легким и для подчиненных племен. То, что племена чувствовали тяжелую руку господствующего народа и не были равнодушны к своему положению, показывает смерть Игоря и последующая за тем истребительная война с древлянами. Скандинавским народам было не под силу в IX веке создать такое огромное государство, как Киевская Русь. Народы Швеции, Дании, Норвегии были в то время очень малочисленны.

Получается, что эта «Норманнская теория» оттирает из истории целый могучий народ, а на его место вызывает из-за моря какую-то тень, которую она не знает, как назвать, не то народом, не то дружиной, и утверждает, что эта тень и была настоящая Русь. Вместе с небывалым народом варягоруссов создан в нашей истории и небывалый норманнский период, и затем чуть ли не все основные явления нашей государственной жизни объявляются не своими, а чужими, принесенными из-за моря: дружина, бояре, суд, способ собирать дань-всё это будто бы славяне получили от норманнов. Норманисты утверждали, что государственность на Руси начинается лишь с «призвания варягов» и все основные культурные достижения России, якобы, получены благодаря тем же иноземным завоевателям. Миллер договорился до того, пишет Ломоносов, что «россияне в России за пришельцев почитаемы быть должны».^[4]

Ломоносов дал объективный, критический разбор на труд Миллера. Он начинал разбор с недобросовестных методов, что Миллер пользуется, главным образом, иностранными источниками, игнорируя Отечественных, русских авторов. А кому же лучше знать историю русского народа, как не его представителям? Миллер показал свое незнание российских летописей, пренебрег зафиксированными в них фактами. Ломоносов в ходе дискуссии задал Миллеру вопрос, ставящий под сомнение все его выводы: почему он нигде не указал отца Рюрика, его деда или какого-нибудь скандинава или его предков? Если это было так, что Рюрики - великие князья варягов, то норманнские писатели не упустили бы этого случая написать для истории и чести своего народа.

Причины противостояния Ломоносова и Миллера были следующие. Во-первых, свое неприятие к диссертации Миллера Ломоносов объяснял тем, что она служит только славе скандинавцев и шведов, а нашей истории почти никак не служит. Во-вторых, в 1764 году Ломоносов добавил, что Миллер при написании диссертации взял материал очень трудный. Он истории российского народа не знал. Но противники Ломоносова говорили: как мог судить о недостатках работы Миллера Ломоносов, профессор химии? Что заставляло ученых занимать сторону Миллера? То, что Ломоносов, по их понятиям, не был профессиональным историком, а Миллер занимал должность официального историографа в Академии наук? У истоков такого мнения стоял Шлецер, который говорил, что у русских, писавших до сих пор русскую историю, нет ни одного ученого - историка. «Что от химика по профессии, - говорил он в адрес Ломоносова, - можно ожидать такой же Отечественной истории, как от профессора истории?»

Но, во-первых, Ломоносов не был и профессиональным филологом, но создал «Российскую грамматику», по которой воспитывалось много поколений ученых-грамматистов. Во-вторых, не то что в профессора истории, но даже в историки не готовились сами немецкие ученые, но они стали таковыми, как и Ломоносов, в ходе самостоятельной и многолетней работы. В университете Байер, Миллер, Шлецер, получили типичное для того времени эрудитское образование, могли познакомиться с историей, но только с древней. К русской же истории они начали приобщаться только по приезду в Петербург, и то только в той мере, в какой они овладевали русским языком. В 1865 г. П.А. Лавровский писал, что Ломоносов работал в России как русский историк, и ему пришлось ее писать заново. И ученый с огорчением отмечал, что «русские привыкли судить о своих великих людях, по отзывам Запада».

Ломоносов рос на русском севере и уже с детства впитывал историю Родины. Слушая в Славяно-греко-латинской академии курсы по истории, которые укрепляли его интерес к истории Отечества, он овладел в совершенстве латынью, читал по-гречески, самостоятельно изучил отечественные и зарубежные источники, приумножал для себя знания русской и европейской истории. Сверх того, Ломоносов получил прекрасное европейское образование в Марбургском университете под руководством знаменитого Вольфа. Университет он закончил блестяще, и Вольф отмечал в июле 1739 года: «Молодой человек с прекрасными способностями, М. Ломоносов со времени своего прибытия в Марбург прилежно посещал лекции математики, философии, физики и старался приобретать основательные знания. Нисколько не сомневаюсь, что если он с таким же прилежанием будет продолжать свои занятия, то по возвращению в Отечество, может принести большую пользу государству, чего от души и желаю».^[5]

Ломоносов накапливал свой исторический потенциал по возвращении домой. О его высоком авторитете как историка перед началом норманнской дискуссии говорит тот факт, что свою «Историю Российскую» к нему на рецензирование направил В.Н. Татищев. Лестно оценив этот труд, Ломоносов отметил в письме автору от 27 января 1749 года, что его труд никаких поправок не требует. Это в свою очередь полно характеризует Ломоносова как историка. Многолетняя целенаправленная работа с историческими источниками и исторической литературой превратила Ломоносова к 1749 году в высокопрофессионального историка. Поэтому Ломоносову нельзя вменять в вину то, что он на заре зарождения исторической науки в России встал на защиту исторической правды своего Отечества и народа. Он желал ознакомить с ней своих соотечественников и ведет эту борьбу с учеными-иностранцами, писавшими нашу историю неправильно. Ломоносов написал свой отзыв императрице Елизавете на диссертацию Миллера.

«По присяжной моей должности, как прямому сыну Отечества надлежит, что оной диссертации никоим образом в свет выпустить не надлежит. Ибо, кроме того, что вся она основана на вымысле и на ложно приведённом в свидетельство от господина Миллера Несторовом тексте, и что многие явные между собою борющиеся прекословные мнения и нескладные, затем Академии бесславия сделать могут, находятся в ней ещё немало опасные рассуждения».^[6]

Как историк России, Ломоносов ставил перед собой задачу: «Коль великим счастием я себе почесть могу, ежели моею возможную способностию древность Российского народа и славные дела наших государей свету откроются».^[7]

И можно только представить, что было бы им сделано на поприще истории, если бы она одна была его уделом. Но и того, что он сделал, занимаясь химией, математикой, физикой и многими другими отраслями науки, вполне достаточно, чтобы признать Ломоносова историком своей страны.

Значение «Норманнской теории»

Более тысячи лет назад, в IX веке н.э. в Восточной Европе сложилось огромное государство - Киевская Русь, воспетое былинами, скандинавскими сагами, половецкими песнями, описанное арабскими, персидскими географами, византийскими хронистами и русскими историками - летописцами. Его ядром был древний культурный центр-среднее Приднепровье.

Киевская Русь-это юность и молодость трех братских славянских народов: русского, украинского и белорусского, живших тогда еще одной семьей, образовавших единую древнерусскую народность. Для образования Киевской Руси важны две эпохи: VI век-время сложения могучих союзов славянских племен и IX век-время формирования самой Киевской Руси.

Итак, основателем русского государства не был какой-то дикий народ. Это было энергичное, могучее племя, имевшее своих вождей, князей, военные дружины, обряды, традиции, культуру, религию, язык, внешнюю торговлю и огромную территорию. Никакие пришельцы не могли объединить, да еще за такое короткое время и сплотить в одно политическое государство многочисленные племена, расселившиеся на равнинах Восточной Европы, дать им единство не только политическое, но и национальное.

И поэтому Миллер, и другие ученые-иностранцы в своих трудах написали «Историю российского народа», где допустили много ошибок в пользу своих государств.

Ломоносов выступил как серьезный исследователь в истории Отечества, вооруженный знаниями многих источников, доказывающих создание древнерусского государства задолго до князя Рюрика. Это имело большое значение для российского народа, современности и дальнейшего развития исторической науки. Ученый описал важную роль славянства общеевропейской истории. Он нуждался в фактическом материале и набрал его из различных источников, разных народов, государств, историков, которых признает весь мир. У Руси длинная, большая история, которая уходит в древнее существование славянских племен, а норманны-князья, в лице Рюрика, появляются, чисто случайно, по прихоти и гордости новгородской знати. Но это уже было образовавшееся, сильное, мощное, древнерусское государство, с которым считалась и боялась Византийская империя.

Рюрик был призван в 862 г. - это вторая половина IX века, а складываться государство начало с VI века (объединение племен). Ломоносов считал, что история показывает не только знание прошлого, но и является судьей народа в настоящем, а также хотел подать пример потомкам служения своему Отечеству.

Исследуя и изучая этот вопрос, я пришла к следующему заключению. Ломоносов родился и жил в том крае России, о котором шёл спор в «Норманнской теории». Поэтому эту местность и народ он знал не понаслышке, а с детства и до девятнадцати лет был прямым участником жизни в этом крае. Он был влюблён в свой край, любил суровую, могущественную, красивую, незабываемую природу, природные явления, которые наблюдал на море, севере, и очень хотел их объяснить уже в том возрасте. А также принимал активное участие в трудовой деятельности вместе со своим народом. Он видел труд своего народа, тяжёлые условия жизни, но богатство края, его необъятные просторы, трудолюбие народа помогали им жить и радоваться этой жизни. Всё это задело Ломоносова «за живое». Он принимает решение вступиться за свой народ и переписать историю «Российского народа и государства», хотя понимает, что это не просто, но как верный борец за справедливость, делает это с превеликой радостью. Свой труд «Древняя российская история сначала российского народа до кончины великого князя Ярослава Мудрого или до 1054» рассказывает о правдивой истории, где возвеличивает народ. Суть этого учения отражает и заглавие книги.

С норманизмом можно было легко и быстро покончить. Но почему этого не произошло? Не потому что на стороне этого учения столько почтенных деятелей науки, а потому, что это наша давняя привычка. Мы так долго говорили о варягах, что сжились с этим учением. Мы даже где-то этим гордились, что у нас история не как у других народов, имевших в основе своей мифическое прошлое. А мы отправляли посольство за море, искать князей. Конечно, наши мысли иногда омрачались, что наши предки не способны управлять государством, но искать своего начала мы не хотели. А фраза летописца Нестора: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет...» пришлась нам по вкусу.

Хочется закончить свою работу словами историка С.М. Соловьева, которые он сказал на праздновании столетия М.В. Ломоносова, что «...никто и ничто не отнимет у нас славного, праздничного будущего, если мы сами не отнимем его у себя, если, прежде всего, не позабудем своего славного праздничного прошедшего».

Проанализировав все ответы, которые я получила от ученых-историков и других специалистов по истории, пришла к выводу, что все неравнодушные люди к истории своего Отечества выступают против «Норманнской теории». Хвалят и уважают М.В.Ломоносова за то, что он на научной основе доказал неправомерность «Норманнской теории».

Государственность у славян была заложена значительно раньше, чем на престол был призван ославяненный варяг - Рюрик со своими братьями. То, что норманны дали толчок экономическим и социальным преобразованиям на Руси, также неверно.

Смысл культивирования этой теории на Западе в том, чтобы доказать неспособность нашего народа к самоопределению, показать общественную отсталость.

Норманны в это время занимались набегами и грабежом в странах Северной Европы. Эти народы не занимались каким-то производством, а только грабительским потреблением, поэтому они не могли оказать значительное влияние на образование Древнерусского государства.