РОЛЬ ПРАВА В ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА.
статья по истории (9 класс) по теме

РОЛЬ ПРАВА В ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА


Введение с.3
1. Социальные истоки права с.5
2. Значение социального института права в современный 

период с.11
3. Социальные функции права с.17

Введение
Актуальность темы настоящей работы заключается в том, что право является одним из самых сложных общественных явлений. При этом оно вызывает к себе необычайно широкий интерес, поскольку так или иначе затрагивает интересы каждого человека, различных социальных групп населения. Поэтому оно является предметом изучения многих общественных наук, прежде всего философии, общей теории государства и права и рассматривается ими как важнейшая научная категория. Но, будучи наполненным реальным, конкретным содержанием, право выполняет инструментальную, регулятивную роль в государственно-организованном обществе и в силу этого является также предметом изучения отраслевых юридических наук.

Право – относительно самостоятельное явление общественной жизни. Эта самостоятельность позволяет ему влиять на политику, устанавливать границы социально значимой деятельности государства, гарантировать общество от узурпации политической власти. Правовая форма обеспечивает доступ к государственному управлению широких слоев населения, их возможность влиять на выработку наиболее важных социально значимых решений. Она устанавливает обязанность государства обеспечивать безопасность личности, ее права и свободы. В процессе исторического развития общества степень использования права была различной. Однако по мере усложнения общественной жизни, совершенствования самого права и его возможностей наблюдается устойчивая тенденция к повышению роли права во всех сферах деятельности человека. В то же время законодатель не должен допускать чрезмерности правового регулирования, преувеличивать возможности права, что, к сожалению, происходит на практике. Часто законодатель, не взвешивая возможности других социальных регуляторов, не выявив истоки неэффективности действующих правовых норм (которые могут быть связаны с социально-экономическими и политическими факторами, с недостаточным контролем или иными, не юридическими, обстоятельствами), пытается создавать все новые и новые правовые нормы, не решающие, однако, современных проблем. Следует иметь в виду, что чрезмерность правовой регламентации не тождественна простому арифметическому (количественному) увеличению числа или объема принимаемых норм. Оно может выражаться и в избыточном использовании той или иной формы (когда издаются многочисленные правовые акты одного уровня, противоречащие друг другу, когда проводится необоснованное параллельное регулирование родственных отношений и т.д.) или в зарегулированности по содержанию (когда осуществляется ненужное, необоснованное юридическое вмешательство в общественную жизнь). Избыточность правовых норм только дезорганизует поведение людей, сковывает их инициативу. Они теряют необходимые ориентиры. Вопрос о достаточности использования правовых средств решается конкретно-исторически в зависимости от общественных потребностей, условий, методов управления.

Таким образом, целью настоящей работы является анализ роли права в жизни общества.

Это предполагает решение следующих задач:

1. Проанализировать социальные истоки права.
2. Охарактеризовать значение социального института права в современный период.
3. Раскрыть социальные функции права.

1. Социальные истоки права

Социальная ценность права постигается изучением права в связи с местом человека среди других людей и их объединений, с особенностями всего комплекса социальных отношений, т.е. отношений между индивидами и социальными группами, классами и сословиями, обществом и государством.

Почти все исследователи отмечают, что право существует лишь там, где общество неоднородно, состоит из разных групп, классов, сословий, народностей и других социальных образований, не только с различными, но и с противостоящими, сталкивающимися групповыми и частными интересами. В признании этого единодушны теоретики почти всех, даже и идеологически противостоящих мировоззрений: «Спор, – говорит Гумплович, – есть основной элемент всего юридического», – писал Пашуканис. – ...Именно спор, столкновение интересов вызывают к жизни форму права, юридическую надстройку».1

По поводу споров и различных интересов как причины права надо отметить следующее. Во-первых, различные и даже противоречивые интересы не обязательно порождают конфликты (одним интересно ловить рыбу, другим – охотиться в лесу). Конфликты вызываются только сталкивающимися интересами: «Я хочу того же, чего хочет мой царственный друг Карл, – заявлял средневековый монарх. – Я хочу Милан». Во-вторых, столкновения интересов и споры не обязательно порождают право – они могут порождать конфликты, войны, уничтожение или порабощение одной из спорящих сторон.

Споры, индивидуальные и социальные конфликты и противоречия в изобилии появляются в конце первобытной эпохи в связи с разделением труда, социальной дифференциацией членов общества, смешением племен, народов, конфессиональных общностей, непрерывным увеличением войн-грабежей, перерастающих в войны-завоевания. Эти противоречия разрывают общество; его существование невозможно без установления порядка, стабильного способа решения конфликтов.

Право возникло не одномоментно, процесс его становления длился веками, и начальный пункт бытия права обнаружить невозможно. Равно гипотетичны попытки считать первопричиной права необходимость организации нормального производственного процесса, регулирования распределения и перераспределения в ранних государствах2 или упорядочения кровнородственных отношений в первобытных племенах3 – эта проблема была и остается спорной.

Однако то, что само существование общества невозможно без «снятия» общественных противоречий, создания порядка, который М.М. Ковалевский удачно обозначил термином «замиренная среда»4, бесспорно.

Здесь надо отметить следующее. Названный автор и ряд других социологов считали, что социальный порядок (или «замиренная среда») базируется на солидарности членов общества, их объединений, профессий, а солидарность основывается на разделении труда, системе общих потребностей и целей, на осознании взаимной зависимости и проистекающих отсюда уступках, соглашениях, компромиссах. В таком виде идея солидарности получила широкое распространение в буржуазной литературе конца XIX – начала XX в. и была обстоятельно изложена в трудах Э. Дюркгейма, Л. Дюги и других теоретиков1, выступавших против идеи классовой борьбы.

Идея классовой солидарности не раз критиковалась сторонниками марксизма, утверждавшими, что классовые противоречия непримиримы и потому общество, разделенное на противоположные классы, всегда основывается на политическом господстве экономически господствующего класса, на подавлении, угнетении, эксплуатации трудящихся масс. Так, подчеркивая необходимость государства в связи с расколом общества на непримиримые противоположности, Ф. Энгельс писал: «А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах порядка».2

Однако в классическом марксизме всегда соединялись два начала. Идеи классовой борьбы и классовой диктатуры, воспринятые Марксом у буржуазных ученых и революционных коммунистов первой половины XIX века, сопрягались в его произведениях с идеями Сен-Симона и сен-симонистов об упорядочении процесса производства, об организации общественного труда: «Урегулированность и порядок, – писал Маркс, – являются именно формой общественного упрочения данного способа производства и потому его относительной эмансипации от просто случая и просто произвола».3

Различия между сторонниками теории солидарности и приверженцами идей классовой борьбы не исключают того, что те и другие считают обязательным условием существования общества упорядоченность социальных отношений, прекращение и подавление борьбы классов и групп с противоположными интересами.

Свойственное марксизму представление о классовом характере права и государства отнюдь не противоречит тому, что государство и право создают «порядок», «замиренную среду», не дают классовой борьбе разрушить, разорвать общество. Если известно, что история всех до сих пор существовавших обществ (кроме первобытного) была историей борьбы классов, то столь же известно, что она была и остается историей хозяйственной, экономической деятельности, без которой немыслимо ни бытие самих классов, ни их борьба.

С самого начала социальной дифференциации, т.е. деления общества на классы, всегда обозначалось сословие (класс), занятое промышленной, хозяйственной, производственной деятельностью, без которой невозможно существование общества. Появилось ли это сословие (класс) стихийно в процессе разделения труда (например, древнеиндийские варны, крестьянство в раннефеодальной Европе), либо в результате завоевания одной этносоциальной общности другими (общинно-кастовые или сословно-кастовые структуры), возложения завоевателями каких-либо обязанностей на покоренное население (данничество) или обращения военнопленных в рабство – условием жизни общества оставалось создание (или сохранение) условий для хозяйственной, промышленной деятельности производящих сословий (варн, каст, классов). Становление и существование устойчивых высших форм цивилизации в древности было неразрывно связано с земледелием. Порядок («замиренная среда») и стабильность общественных отношений необходимы уже по той причине, что только в их рамках возможно производство, особенно сельскохозяйственное с его сезонным характером.

Такого рода порядок и стабильность могут быть созданы с помощью нормативного регулирования общественных отношений, опирающегося на принуждение.

На всех этапах развития классового общества оно представляет собой сложную систему классов, сословий, социальных групп, отношения внутри которых и между которыми организованы по-разному: на единстве интересов и единомыслии, на властеотношениях и соглашениях, на подавлении и принуждении, на компромиссах и мирном сосуществовании.

При всей враждебности антагонистических частей общества оно не может развиваться без упорядочения и стабилизации хотя бы тех отношений, которые связаны с разделением труда и хозяйственной деятельностью. Право способно внести порядок в сложный клубок запутанных отношений и противоречивых интересов индивидов, их групп, классов и сословий. Оно является стабильной и упорядоченной формой совместной жизни людей, принадлежащих к разным социальным группам (классовым, сословным, этническим, религиозным), каковы бы ни были различия между ними. В этом смысле правы Ковалевский, рассуждая о «замиренной среде», а равно Штаммлер, писавший: «Существует лишь одна-единственная идея, которая с безусловной принципиальностью действительна для всякого права, – это идея человеческого общения».1

Вопреки суждению Пашуканиса представление о праве как о «внешнем авторитетном регулировании» не является «чисто словесным общим местом», поскольку оно «одинаково хорошо подходит ко всем эпохам и стадиям развития человеческого общества».2 Оно никак не противоречит классовой характеристике права (которую обосновывал Пашуканис), так как допускает (и предполагает) конкретизацию классового содержания права определенной исторической эпохи. Это представление о праве вполне соответствует теории Маркса, согласно которой история общества состоит не только из гражданских войн и революций. В трудах Маркса немало общих определений общественных явлений, не указывающих на их классовое содержание. Так, он определял право как «применение равной меры», называл современное ему (т.е. буржуазное) право – «просто право, равное право», формулировал чисто социологическое (без обозначения классовой сути) определение уголовного наказания – наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования, каковы бы ни были эти условия.

Возражения Пашуканиса против общих понятий, подходящих ко всем эпохам, содержащиеся в работе «Общая теория права и марксизм» (1924 г.), относятся к советскому времени, когда указание на классовый характер любого общественного явления считалось идеологически обязательным. В той же работе Пашуканис сетовал, что современные ему писатели-марксисты, руководствуясь идеями классовой борьбы, смотрели на историю права как на историю хозяйственных форм, а правовые понятия сводили к конкретному содержанию правового регулирования разных эпох, вовсе не ставя вопрос о форме права как таковой.

Для создания «замиренной среды» в обществе и народе, утратившем первобытную коллективность, необходимо выполнить по меньшей мере три условия общежития. Во-первых, должно быть упорядочено, ограничено, поставлено в заранее определенные рамки применение грубой силы, насилия, принуждения. Во-вторых (связано с предыдущим), должен существовать достаточно авторитетный способ решения споров и конфликтов, дающий возможность заменить самоуправство арбитражем, третейским судом, способным принимать решение, кладущее конец данному спору. С первым и вторым условиями «замиренной среды» связана необходимость ясного определения запретов – за какие именно деяния может применяться принуждение, какие споры и конфликты подлежат рассмотрению и решению суда. В-третьих, для создания устойчивой и стабильной «замиренной среды» необходимо установить, каковы должны быть отношения: между властвующими и подвластными; среди самих властвующих; ряд отношений среди подвластных (собственность, договоры, семейные отношения и др.).1

Обозначенные условия определялись правом, развитие которого вело к ограничению принуждения, особенно в форме физического насилия. Уже талион ставил пределы грубой силе возмездия, ограничивая его «равным за равное». Возможность соглашений о замене наказаний выкупом, применение штрафов и конфискаций за деяния, которые до того карались казнью, создание и развитие правосудия, облеченного в процессуально-процедурные формы и ритуалы, запрет самоуправства как посягательства на авторитет высшей власти – все это, вместе взятое, ограничивало произвольное и необузданное применение силы частными лицами при возникновении конфликтов и споров, нарушающих социальный мир, принуждением упорядоченным, введенным в заранее известные рамки и процедурно оформленным.

«Если рассмотреть развитие права от момента его зарождения в первобытном обществе до того уровня, которого оно достигло в современном государстве, – писал Кельзен, – то в отношении правовой ценности, которая должна быть реализована, обнаруживается определенная тенденция, общая для всех правопорядков, достигших достаточно высокой стадии развития. Эта тенденция заключается в устрожающемся по мере развития запрещении применять физическое принуждение и силу в отношениях между людьми. Это происходит в результате того, что такое применение силы объявляется условием санкции».1

Иными словами, по мере развития права создавались преграды грубой силе, прямому насилию, принуждение смягчалось уже потому, что ограничивалось и определялось (ставилось в рамки) санкциями правовых норм.2

Решение споров и конфликтов, пресечение и предупреждение деяний, нарушающих «социальный мир», опасных и вредных для общества и отдельных лиц, обязательно предполагало не только объективный суд-арбитраж (применение норм права, рассмотрение и решение споров и дел о правонарушениях), но и принудительное осуществление принятых решений о восстановлении нарушенных прав, понуждении к исполнению обязанностей, наказании правонарушителей.

Запреты каких-либо действий и применение за них принуждения не исчерпывают содержания права. Право действенно не только как средство решения уже возникших конфликтов, но и для предупреждения возможных. Оно способно поддерживать и предписывать порядок в общественных отношениях, охраняя одни отношения, ограничивая развитие других и пресекая возникновение третьих, нежелательных для тех социальных сил, которые способны определять содержание права.

Право основано не (только) на солидарности, ибо с помощью права подавляются противники классового мира; оно – не воплощение свободы, потому что порой порабощает немалую часть общества; оно выражает не (только) волю господствующего класса, поскольку этот класс вынужден учитывать и защищать интересы других слоев общества. Но право всегда противоположно произволу, а также социальному хаосу и беспорядку. Право – это способ стабилизации и воспроизводства общественных отношений (с преимущественным учетом интересов социальных групп, способных определять содержание права).

Если в системе правовых категорий противостоящими являются правомочие и обязанность (в правоотношении), правовая норма и правонарушение (в правовой системе), то антипод права в целом – не бесправие, а социальный хаос, беспорядок, разрушение стабильности общественных отношений, нарушение их воспроизводства и динамики либо произвол чиновников и военных, организованных как иерархическая административно-командная система.

Подводя итог изложенному, право по его сущности можно определить как нормативную форму упорядочения, стабилизации и воспроизводства общественных отношений, поддерживаемую (охраняемую) средствами юридического процесса и государственным принуждением.

Можно заметить, что при изложенном взгляде на социальную ценность права оно отождествляется с правопорядком. Это действительно так – действующее право представляет собой систему юридически оформленных отношений и норм, определяющих перспективы существования, воспроизводства и развития данных отношений. Порядок общественных отношений определяется не только как сущее (наличное бытие), но и как должное (будущее). Именно на этом основывается представление о правовом порядке как о режиме стабильности, устойчивости, предсказуемости.

Правопорядок есть основанный на праве порядок общественных отношений, при котором возникающие споры и конфликты решает «третье лицо» (правосудие) на условиях, определенных до возникновения данного спора или конфликта, причем исполнение принятого решения обеспечивается принуждением, монопольно осуществляемым государством.

Право и правопорядок не существовали в истории непрерывно. Они ослабевали и рушились в периоды завоеваний, гражданских и религиозных войн, революций и других исторических событий, разрушавших существующее общество. Нельзя назвать обществом, скажем, орды кочевников вместе с населением стран, грабежом которых они живут; трудно говорить об обществе в стране, народ которой завоеван пришлым войском, еще не определившим организацию и систему господства над покоренным народом. Общество не вполне соответствует своему понятию в периоды длительной (Столетней, Тридцатилетней) войны, революции и других чрезвычайных исторических ситуаций.

Из-за этнических конфликтов и нашествий, сословных и классовых междоусобиц, религиозных распрей и войн гибли миллионы людей, уничтожались общества и государства.

В периоды беззаконий оставались клочки права, сохраняли свое действие некоторые нормы, но в целом воцарялось «право сильного», т.е. господство не общих (нормативных), а частных решений, нарастание агрессии, разрывающей общество на атомарные части, борьба которых непрерывна, а судьба непредсказуема.

Однако даже в завоеванных странах произвол и принуждение не могут длиться бесконечно: они ведут либо к полному разорению, массовому бегству, гибели слабейшей стороны, либо к соглашениям об условиях господства сильных и подчинения слабых.

Одним из важных средств создания «замиренной среды», дающей возможность производящим классам воссоздать хозяйство, всегда было право. Уже в Древние времена и в Средние века установление фиксированного размера дани, собираемого завоевателем или военным вождем (вместо грабежа), означало создание нормы, вносящей порядок и стабильность в отношения между взимателем дани и подданными; поэтому попытки взимать дань сверх договоренного рассматривались как произвол, дающий право на сопротивление. В ряде стран Европы в XII–XIII вв. отношения между феодалами-землевладельцами и обрабатывающими их земли крестьянами вообще основывались, по словам Энгельса, на полюбовных соглашениях, определявших твердо установленные, умеренные крестьянские повинности; лишь через несколько веков сохранившиеся еще права крестьян были попраны, а сами они превращены в крепостных. Однако еще большее разорение крестьянству принесла Тридцатилетняя война, особенно произвол мелких вольных отрядов, мародеров.

По своей сущности право призвано обеспечивать в обществе не краткое перемирие (между завоевателями и побежденными, собственниками и неимущими, богатыми и бедными, католиками и протестантами и т.д.), а долговременный мир. Однако истории известны не только эпохи стабильного права и правопорядка, но и периоды меняющегося, нестабильного и неавторитетного права, зыбкого, неустойчивого правопорядка, относящиеся обычно к временам коренных социальных изменений. Периоды почти полного отсутствия права, безвластия и беззакония соответствовали либо периоду замены одного типа общества другим, либо эпохе социальных войн и бедствий.

^

2. Значение социального института права в современный период

В настоящее время право является одним из социальных институтов. Термин «социальные институты» «широко используется для описания регулярных и долговременных социальных практик, санкционируемых и поддерживаемых с помощью социальных норм и имеющих важное значение в структуре общества».1

Социальным институтам присущи следующие общие черты:

1. Совокупность целесообразно ориентированных стандартов (шаблонов) поведения в типичных ситуациях. Эти стандарты поведения должны выполняться независимо от личностного отношения к ним включенных в действие данного института индивидов: «Закон плох, но это закон и его надо исполнять».

Основой возникновения социальных институтов принято считать социальные потребности, те из них, которые нередко называют фундаментальными социальными потребностями. Без их удовлетворения невозможно нормальное устойчивое функционирование общества. В связи с особой значимостью фундаментальных социальных потребностей для общества складываются социальные механизмы, цель которых – создание условий, способов, форм, «безусловно» обеспечивающих их реализацию. Именно таким социальным механизмом выступают социальные институты: а) экономические, служащие для становления материальной основы жизни людей и стабильности общества; б) политические, регулирующие осуществление власти и доступ к ней, внутреннюю и внешнюю безопасность; в) институт брака и семьи, обеспечивающий воспроизводство человека и его социализацию, прежде всего молодого поколения; г) культуры, связанные с образованием, религиозной, художественной, научной деятельностью. Выделяются и другие социальные институты, например, в современном обществе все более высокое значение приобретает институт здравоохранения. Наряду с указанными право тоже является социальным институтом.

2. Наличие функций, которые направлены на достижение их целей – удовлетворение социальных потребностей. Для реализации функций всякий социальный институт обладает ресурсами – людскими, финансовыми, материальными и др.

3. Формирование системы социальных статусов и ролей, при помощи которых организуются социальные позиции, создается их иерархия с предписанными полномочиями и ресурсами, а также комплексом ожидания определенных типов ролевого поведения.

4. Наличие «культурно-идеологической» стороны. Для супругов – это обручальные кольца, брачный ритуал; для государства – герб, флаг, гимн, идеология политической конституционной стабильности; для юстиции – образ богини справедливости Фемиды, верховенство закона, правопорядок, законность; для бизнесмена – фирменный и товарный знаки, идеология свободы бизнеса, обязательность договоров; для религии – конфессиональные религиозные ценности, церковные ритуалы, обряды.

5. Существование нормативной стороны. Для государства – конституция, законы, кодексы, иные нормативные акты; для бизнесменов – предпринимательское законодательство, хозяйственная этика, контракты; для наемного работника – должностные инструкции. Нормативный аспект и система санкций обеспечивают поощрение желаемого и подавление отклоняющегося поведения.

Социальные институты могут быть охарактеризованы с точки зрения их внешней формы проявления и внутренней (содержательной). Социальный институт внешне выглядит как совокупность учреждений, организаций, обладающих определенными средствами и осуществляющих конкретную деятельность по реализации их целей. С внутренней (содержательной) стороны – это определенный набор целесообразно ориентированных стандартов деятельности, поведения. Так, если смотреть на юстицию как социальный институт, то внешне это совокупность лиц (прокуроры, судьи, адвокаты и др.), учреждений (суд, прокуратура, учреждения пенитенциарной системы и пр.) с их материальными, финансовыми средствами, кадрами, а внутренне (содержательно) – совокупность стандартизованных образцов поведения правомочных лиц, осуществляющих определенные социальные функции. Стандарты поведения воплощаются в социальных ролях (судьи, прокуроры, адвокаты).

Праву, рассматриваемому как социальный институт, свойственны все общие черты социальных институтов. Социальный институт права – это вид социального института.1

Рассмотрим современные особенности института права в контексте его роли в жизни общества.

1. Право есть важнейший фактор социального порядка. Оно предназначено обеспечить общую социальную стабильность, безопасность посредством регулирующей силы законов и их исполнения; обезопасить граждан, общество от различных проявлений агрессии, насилия, последствий деструктивных конфликтов; гарантировать упорядоченность, предсказуемость в социальных отношениях, сделать их как бы «общефоновыми» общественными условиями.

2. Право относится к интегративным институтам. Нормы права, законодательство воздействуют на все важнейшие стороны жизни людей, деятельность организаций, учреждений, органов государства. Поэтому право в институциональном плане выступает одним из скрепляющих каркасов, интегрирующих общество.

3. Право является нормативным образованием, т.е. определяет пределы допустимого в поведении людей, правовые рамки деятельности организаций, облекает в правовые формы государство; и таким способом участвует в формировании структуры общества и регулировании социальных отношений.

4. Право, рассматриваемое в институциональном разрезе, объектировано в законодательстве. Эффективность его в этом отношении связана с государством и опирается на силу. При институциональном подходе к пониманию права важно не только представление о том, в силу каких обстоятельств (альтруизма, лицемерия, боязни наказания) исполняют люди правовые нормы, но и то, что они следуют праву, так как общество потребовало этого от них. Поэтому если человек отказывается исполнять правовые предписания, то общество принуждает его к этому, а при необходимости применяет насилие, придерживаясь принципа: «Сила должна оставаться за законом».

5. Право – часть действующего в обществе социального контроля, который можно определить как «способ саморегуляции социальной системы, обеспечивающей упорядоченное взаимодействие составляющих ее элементов посредством нормативного (в том числе правового) регулирования».1 Круги социального контроля начинаются с первичных малых групп – семьи, друзей; в более широких группах действует контроль профессиональной группы, членов клуба, общественных организаций; наконец, существует социальный контроль внешнего круга; мораль, обычаи, нравы, религия, и юридико-политический контроль.2

6. Право взаимосвязано с политическими институтами общества, а потому является инструментом политики. Содержание права и его применение связано в большей или меньшей мере с общественным и политическим консенсусом в обществе, властвующей элите.

7. Право – часть социокультурной ценностной системы общества, оно отражает и воплощает доминирующие в нем ценности.

Указанные черты социального института права в значительной степени близки к дюркгеймовскому взгляду на общество: социальные факты суть «вещи». Используя дюркгеймовское понимание социальных фактов, американский социолог П. Бергер делает любопытные замечания о социальных институтах: «Вещь» – это что-то вроде скалы, на которую можно налететь, но которую нельзя ни убрать, просто пожелав свалить ее, ни преобразовать по прихоти воображения. Вещь – это то, обо что можно тщетно биться, то, что находится в определенном месте вопреки нашим желаниям и надеждам, то, что в конце концов может свалиться на голову и убить... Правовые институты, пожалуй, лучше, чем любые другие социальные институты, иллюстрируют данное качество общества... институты задают образцы наших действий и даже формируют наши ожидания. Они поощряют нас, пока мы придерживаемся их предписаний. На случай выхода за эти рамки в распоряжении общества имеется почти неограниченный арсенал органов контроля и принуждения. Санкции со стороны общества способны в любой момент изолировать нас от окружающих людей, подвергнуть осмеянию, лишить не только средств к существованию, свободы, но и, как последняя мера, жизни».1

С практической точки зрения наибольший интерес вызывают вопросы функционирования социального института права, т.е. реализация в реальной жизни общества его функций.

Функционирование социальных институтов происходит в совокупности сложных социальных зависимостей. Польский исследователь Я. Щепаньский выделил такие факторы эффективного их функционирования, как:

1. четкое определение цели, задач и объема функций социального института;
2. рациональное разделение труда и его рациональная организация внутри системы институтов и каждого института в отдельности;
3. степень деперсонализации действий и объективации функций и ролей, выполняемых лицами от имени социального целого, близость поведения членов института к социальной максиме;
4. признание и престиж, какими обладает данный социальный институт в глазах групп, обидностей, общества;
5. бесконфликтность включения социального института в глобальную систему социальных институтов, т.е. в общество.2

Если исходить из этих показателей, то обратные, низкие их значения будут говорить о дисфункции социальных институтов. Внешне дисфункции социальных институтов проявляются в недостатке квалифицированного персонала, материальных, финансовых средств, в организационной неурядице. С содержательной точки зрения дисфункции выражаются в неясности целей, неопределенности функций, падении престижа, авторитета института. Важный показатель дисфункции института – персонализация его функционирования. Это означает, что институт перестает действовать в соответствии с общественными потребностями и целями, а его функции меняются в зависимости от отдельных лиц, их личностных качеств и интересов.

Состояние социальных институтов является индикатором социальной стабильности и уровня «развитости» всей общественной системы. Многие проблемы современного российского общества заключаются в том, что преобразования, проводимые в стране, никак не могут выйти на уровень эффективно действующих институтов. Это положение можно отнести и к правовому социальному институту.

За последние годы произошли глубокие перемены в правовой системе, законодательстве России. Стоит вспомнить Конституцию Российской Федерации и гражданское законодательство. С точки зрения их общественного значения они стали «прорывными», поскольку, по сути, институционализировали, сформировали новую социальную ситуацию в российском обществе. Тем не менее и они не снимают многих современных проблем реального функционирования права; проблемы эти сложны, чтобы их можно было решить в одночасье, но и слишком важны для общества, чтобы можно было их решение отложить в долгий ящик до лучших времен.

Сделан значительный шаг вперед в сфере прав и свобод. Но многие права человека (например, такие как своевременная выплата зарплат) в стране попираются и не обеспечиваются. Нередко граждане не могут защитить свои права из-за перегруженности судов, их удаленности, невозможности оплатить услуги адвоката или государственную пошлину. Попирается достоинство людей, находящихся под следствием. Быть может, самое опасное заключается в том, чтобы конституционные права и свободы человека не превратились в декларацию. К сожалению, исторический опыт «конституций-деклараций» в нашей стране имеется. Аналитики и официальные лица говорят об опасности распада России, о том, что в законодательстве субъектов Российской Федерации есть множество положений, которые прямо противоречат федеральному законодательству. В институциональном плане названные вопросы звучат следующим образом: имеются ли достаточные правовые возможности в нашем обществе для предотвращения конфликтов, подобных чеченскому, обеспечения территориальной целостности страны, прав человека? Все сказанное говорит, на наш взгляд, о том, что конституционно-институциональные преобразования в стране не завершены.

Современное российское гражданское законодательство юридически «поставило на ноги» рыночные отношения и закрепило отношения собственности в нашей стране. Но вот какие строки можно прочесть в серьезном издании масс-медиа: «В России слова «рядовой акционер» или вообще «акционер» звучат как «придурок». «Права» акционеров напоминают область прав человека в СИЗО... Новые «хозяева» о воспроизводстве способны думать меньше всего... «Стать фермером» – все равно, что стать «акционером-придурком». Или вкладчиком капитала в российскую промышленность... Это все равно».1 Сказано хлестко, с вызовом. Но попробуем не согласиться!

Ключевым агентом в рыночной экономике является инвестор, а потому, следуя здравому смыслу, его правовой статус должен быть хорошо проработан в законодательстве. Однако правовые полномочия инвесторов прописаны в законах недостаточно четко.

Общей в рассуждениях политиков, исследователей, журналистов стала проблема контроля криминальным миром значительного сектора экономики страны, огромного теневого, криминального бизнеса. Но возможно ли существование теневой экономики в таких масштабах в стране с рыночной экономикой и соответствующим ей хозяйственным законодательством? Так, чтобы бизнес в своей значительной массе был нелегальным, «плыл против течения» законодательно установленных норм, если это против выгоды, быть не может. Слабость правоохранительных органов, нерасторопность судопроизводства, сила криминала, разверстка налоговой системы – вот только некоторые факторы, толкающие бизнес в тень.

Вопиющей по своему асоциальному характеру, но обыденной по своей распространенности является коррупция. В исследованиях последних лет коррупция применительно к советскому обществу рассматривалась институциональным явлением. В настоящее время коррупция охватила все уровни государства, местные органы власти, правоохранительную и правоприменительную системы. Например, по данным одного из общероссийских опросов, 58% опрошенных предпринимателей считают, что в наибольшей степени коррумпирован государственный аппарат; с ними согласны банкиры, половина которых лично столкнулись с вымогательством чиновников. По мнению банковских работников, основные причины такой ситуации – несовершенство финансового и гражданского права (99% опрошенных), отсутствие законов об организованной преступности и коррупции (44%).1

Политологи и социологи из вашингтонского агентства «Transpancy international» разработали «индекс коррумпированности» для 85 стран мира. Он вычисляется на базе опросов политиков, бизнесменов, полицейских, населения. В 2003 г. высшую положительную оценку (10 баллов) получила Дания, где взаимоотношения партеров в бизнесе и политике считаются наиболее «чистыми». За ней с небольшим отрывом идут страны почти всей Европы. Замыкает первую десятку Швейцария (8,9 балла). Россия помещена аналитиками на 76-е место с оценкой 2,4 балла. По их же шкале гражданской и финансовой нравственности наша страна опережает лишь несколько стран Латинской Америки.2

В институциональном плане явление коррупции в общественной жизни служит индикатором того, что социальный институт перестает быть деперсонифицированным и начинает работать в дисфункциональном режиме. Без глубоких подвижек в борьбе с коррупцией серьезно говорить о правовой реформе и об улучшении применения законов нельзя.

Несовершенство отечественного судопроизводства, не позволяющее гражданам найти в судах решения своих проблем, иногда подталкивают некоторых из них в сферу теневой юстиции, теневого права. Такая ситуация является показателем дисфункции института судопроизводства.

К сфере действия социального института права относится противоборство с преступностью. Это огромный пласт общественных проблем. В интересующем нас институциональном плане остановимся только на трех моментах, указанных российским исследователем преступности В.В. Лунеевым: 1) «в обстановке системного экономического и периодического политического кризиса, высокой криминальности правящей, политической и экономической элит, бесконтрольности и продажности государственных служащих, слабого финансового, экономического, налогового, таможенного, пограничного, валютного и иного контроля... роста демонстративных заказных убийств и терроризма, разделения всей страны на зоны владений криминальных авторитетов... учтенная преступность сокращается, а ее раскрываемость растет. Таких успехов не имеет ни одна экономически развитая и политически устойчивая страна в мире... Успехи наших органов внутренних дел стали в 2–4 раза выше, чем в США, Великобритании, Франции, Германии и Японии»1; 2) ежегодно 6–8 миллионов реально пострадавших от преступлений граждан не получают должной защиты и поддержки от закона и государства и примерно столько же преступников остаются безнаказанными; 3) «в иррациональном разрушении и слабости социально-правового контроля над преступностью больше виноват не капитализм, не рыночная экономика и не демократия, а импульсивная волюнтаристская и малограмотная политика, ставящая интересы правящей элиты и правоохранительных ведомств выше интересов народа».2
^ 3. Социальные функции права
На основании изложенного в предыдущих параграфах работы попытаемся обобщить роль права в жизни общества на основе выделения его социальных функций.

По своим социальным, национальным, политическим, идеологическим и т.д. характеристикам общество разнородно. Это разнообразие является источником общественного развития и в то же время – источником неизбежных для всякого развития конфликтов. Для нормального общественного развития необходимо, чтобы конфликты не приобретали разрушительного для социальной системы характера. Данной задаче и подчинена интегративная функция права, направленная на интеграцию социума путем удержания его от чреватых распадом конфликтов и потрясений. Она нацелена на достижение объединяющего общество социального согласия через разрешение социальных конфликтов в рамках всеобщей правовой формы.

Право – это важнейший инструмент обеспечения единства общества. Общество, представляющее собой сложный конгломерат различных, зачастую противоборствующих друг с другом субъектов социального действия, находит свое единство именно в праве и в государстве.

Важно иметь в виду, что социальное единство на основе права – это единство различий, а не их отрицание или нивелировка. Право интегрирует общество, не унифицируя его. Ведь интеграция общества может быть достигнута различными способами, в том числе и силовым путем, характерным для обществ авторитарного и тоталитарного типа. Примером в данном случае является унификация в социалистическом обществе. Причем для нашей страны характерна была не только идеологическая и социальная, но и национально-этническая унификация, когда политика государства была направлена на формирование так называемой единой общности «советский народ», в рамках которой зачастую игнорировались национально-этнические различия. В отличие от этого правовая интеграция осуществляется не путем подавления различий и навязывания обществу сверху чьей-то политической воли, а посредством взаимоувязки многообразных интересов различных социальных субъектов, которые находят в праве свою защиту. Право, конечно, – не единственный фактор социальной интеграции. Общество удерживается в рамках единой системной целостности благодаря взаимодействию сложного комплекса ценностных, нормативных и иных регуляторов – права, нравственности, религии, культуры, моды, нормативов делового общения и т.п.

Под влиянием интеграционного воздействия различных регуляторов у членов общества формируются установки на следование групповым стереотипам, стремление оправдывать социальные ожидания, улучшать свой социальный статус путем достижения общепризнанных, как правило, нормативно зафиксированных целей.

С интегративной функцией права тесно связана функция социализации. Социализация – это процесс усвоения индивидом на протяжении его жизни социальных норм и культурных ценностей того общества, к которому он принадлежит.1 В последние годы при анализе проблем социализации все чаще высказывается мнение о том, что успешная социализация предполагает не просто усвоение индивидом образцов социального поведения и их интернализацию, но также и умение противопоставить им свои собственные ценности и нормы, если они явились результатом творческого осмысления человеком более высоких по отношению к массовой культуре моделей поведения. В процессе такой социализации происходит не просто усвоение и некритичное принятие индивидом норм и ценностей общества, но и их творческое развитие. Подобное понимание сущности социализации выросло как из опыта стран, прошедших через эпоху тоталитаризма, так и из отторжения и протеста против норм и ценностей массовой культуры потребительского общества. В этом плане существенную роль играет нонконформистская социализация отдельных выдающихся личностей (таких, например, как А.И. Солженицын или А.Д. Сахаров), которая не дает обществу надолго впасть в состояние социальной деградации.

Социализированная личность формируется в процессе воспитания человека еще в самом раннем детстве и его последующего обучения и самообучения правилам социального общежития.

В рамках этого общего процесса социализации индивида можно выделить отдельно правовое воспитание как процесс формирования системы знаний, убеждений и мотивов правомерного поведения. Задача правового воспитания – превращение правовых ценностей и норм из внешних мотивирующих факторов во внутренние убеждения и реальные поступки, свидетельствующие об уважении к праву. Наиболее развитой формой правового воспитания является самовоспитание личности, ее самосовершенствование в познании права и в выработке осознанного уважительного отношения к правовым принципам, ценностям и нормам. В процессе правовой социализации личности происходит формирование и развитие ее правосознания (знания права и отношения к праву).

Процесс формирования правового сознания человека включает в себя чувственную и рациональную составляющие. Особое значение при этом имеет формирование у индивида правового чувства, в основе которого лежат чувства справедливости, вины, ответственности, честности и т.д. Именно правовое чувство, общие представления о правомерном и противоправном, о справедливости, о принципах и требованиях права и т.д. нередко позволяют человеку верно ориентироваться в правовой сфере и без специальных юридических знаний.

Опорным моментом в формировании правового чувства является чувство справедливости. Один из известных сторонников либерального направления в социальной философии Ф. Хайек так определяет значение справедливости для современного миропорядка: «Три ценности, на которых стоит цивилизация... мир, свобода и справедливость. Будучи самыми важными ценностями, они – все еще наименее гарантированные продукты цивилизации».1 Та или иная идея справедливости занимает центральное место в структуре ценностно-нормативных ориентации любого общества. Представления общества о справедливости составляют стержень его правосознания в силу глубокого внутреннего единства таких социальных феноменов, как справедливость, свобода, правовое равенство. Потребность людей в справедливости по сути своей тождественна их потребности в свободе и в нормальных, упорядоченных общественных отношениях.

Российское общество в этом плане не является исключением, более того, искания правды и справедливости всегда были одной из характерных особенностей российского менталитета. Поэтому современные преобразования российского общества не должны осуществляться вразрез с доминирующими в нем представлениями о справедливости. Однако, как свидетельствуют исследования, проводимые различными социологическими центрами на протяжении всего постперестроечного периода, реформирование общественных (и прежде всего экономических) отношений устойчиво сопровождается ущемлением чувства социальной справедливости у значительной части населения.

Так, по данным Российского независимого института социальных и национальных проблем (РНИСиНП), доминантами психоэмоционального состояния россиян в конце 1995 г. были чувство стыда и ощущение несправедливости всего происходящего.1 Причем эта проблема не только чувствовалась россиянами в тот период, но и вполне четко осознавалась ими: по данным исследования, проведенного Институтом социально-политических исследований РАН (ИСПИ РАН) в начале 1995 г., респонденты, отвечая на вопрос об идеях, которые могли бы лечь в основу политики возрождения России, на первое место поставили идею справедливости (44%), далее следовали права человека – 37%, порядок – 36% и т.д.2

Игнорирование фундаментальной потребности людей в справедливости общественного устройства блокирует процессы нормальной правовой социализации. Люди перестают понимать, что есть добро и что зло, теряют не только нравственные, но и правовые ориентиры. В результате неизбежно ломается нравственный стержень общества и деформируется его правовое развитие. В настоящее время левые политические силы в России во всю мощь эксплуатируют неудовлетворенную потребность людей в справедливом характере общественного устройства. Что касается политиков правого толка, то им, к сожалению, пока не удалось найти такую идею справедливости, которая могла бы быть воспринята обществом с социалистическим прошлым.

В данной связи весьма показательно, что в идеологической политике представителей демократического, либерально-реформаторского направления четко просматривается стремление замалчивать значение для современного российского общества проблемы социальной справедливости. У лидеров демократических партий и движений (причем не только радикальных, но и умеренных) нет своей концепции социальной справедливости, которую они могли бы противопоставить коммунистической трактовке справедливости как распределительного (фактического) равенства. Более того, говорить о социальной справедливости считается в этой среде дурным тоном.

Важнейшим фактором правовой социализации индивида является общий уровень правовой культуры в обществе. В частности, существенным тормозом на пути к нормальной правовой социализации в современном российском обществе являются характерные для страны традиции правового нигилизма, выраженного известной русской поговоркой «закон, что дышло – куда повернул, туда и вышло». Подобные традиции как составная часть российской самобытности в свое время активно защищались славянофилами. Критикуя правовой принцип взаимоотношения власти и общества, они утверждали, что подобное бездушное формальное равенство хорошо для Запада, но неприемлемо для России. У России, мол, свои особые формы взаимоотношений населения и власти, основанные на взаимном доверии. С позиций такого подхода предоставлять населению правовые гарантии против произвола властей – значит выражать недоверие власти, отчуждение от нее.

Все это, конечно, существенно тормозит процесс развития правовой культуры постсоветского российского общества. И тем не менее в этой области наблюдаются определенные позитивные явления, к числу которых можно отнести заметный рост правовой активности населения. Люди почувствовали себя субъектами права, появился независимый суд, граждане получили реальную возможность бороться за свое право, за утверждение в стране прочного правопорядка. Все это важные приметы современной российской действительности.

Вопреки стереотипному представлению о том, что наш народ не созрел для права и демократии, социологические исследования свидетельствуют о достаточно высокой оценке массовым сознанием общедемократических и правовых ценностей. Например, такие основные ценности правовой демократии, как свобода, права человека, демократические выборы, уже заметно укоренились в массовом сознании и отношение к ним характеризуется достаточно высокой степенью устойчивости и осознанности. При этом подавляющее большинство респондентов демонстрирует понимание правовой природы такого социального феномена, как свобода: 67% считают, что свобода – это возможность действовать в рамках устойчивого правопорядка, и лишь 21% полагают, что свобода – возможность действовать по личному усмотрению.1

Для общества, которое практически не имело позитивного исторического опыта жизни в условиях правовой свободы и в массовом сознании которого традиционно доминировали, с одной стороны, установки на авторитарно-тоталитарное бесправие, а с другой – идеалы анархистской вольницы, такое соотношение ответов можно считать неожиданно зрелым и обнадеживающим. Очевидно, что здесь сказалось осмысление населением своего большого негативного опыта жизни в обстановке произвола властей и приказного (т.е. неправового по своей природе) законодательства. Нельзя недооценивать при этом весьма высокий уровень общего образования в стране и способность россиян к быстрому осмыслению нравственно-ценностных аспектов происходящих социальных преобразований.

Правда, этот начавшийся (вопреки всем отмеченным выше сложностям) процесс правовой социализации может застопориться из-за отсутствия в стране достаточно сильного и устойчивого среднего класса. Ведь во всех обществах именно средний класс является главным носителем общезначимой правовой идеологии. Элита, как правило, стремится жить по собственным правилам, а люмпены и маргиналы (будучи несоциализированными элементами) в значительной степени выпадают из общего русла правовой социализации. В нашей ситуации формирование среднего класса, утверждение в обществе правовой идеологии и в целом общая активизация процессов правовой социализации населения в существенной мере зависят от реальных позитивных результатов осуществляемых в стране социально-экономических реформ.

Право выступает также как способ социального контроля. Социальный контроль – это процесс, посредством которого сводятся к минимуму расхождения между системой ожиданий и требований, предъявляемых обществом к поведению его членов, и их фактическим поведением. При этом следует различать понятия социальной регуляции (как процесса создания норм и иных социальных регуляторов и применения их к фактическим общественным отношениям) и социального контроля (как проверки соотношения между регулятором и регулируемой системой и сведения выявленных расхождений к минимуму).

Благодаря социальному контролю общество как система удерживается в равновесном (или, говоря языком кибернетики, гомеостатическом) состоянии. Гомеостатическое состояние общественных отношений поддерживается сложной системой социальных регуляторов правового, экономического, политического, идеологического, нравственного и т.д. характера.

Однако формами социального контроля являются не только нормативные регуляторы. Например, Т. Парсонс выделяет и такие способы социального контроля, как ценности, социальные институты (собственность, семья, общественное мнение и т.п.), системы родства, формы социального влияния (т.е. уровень престижа личности в социальной системе, который определяется через «обобщенную способность убеждения других»), стандарты социальной стратификации и т.д. Таким образом, инструментами социального контроля являются социальные нормы и ценности, а также формы социальных взаимоотношений и социальные институты, в которых эти нормативно-ценностные требования общества получают институциональное оформление.

При этом было бы неверным понимать социальный контроль лишь как односторонний процесс приведения фактического поведения в соответствие с некими неизменными стандартами. Не только поведение отдельных людей подстраивается под ценности и нормы общества, но и сама ценностно-нормативная система общества меняется под влиянием поведения отдельных индивидов, социальных групп, классов и слоев общества. В этом смысле можно сказать, что цель социального контроля – достижение соответствия между фактическими общественными отношениями и ценностно-нормативными ожиданиями и требованиями общества – может достигаться двумя способами: 1) путем целенаправленной организации социальных отношений с позиций принятых в обществе норм и ценностей, а также 2) за счет изменения, пересмотра устаревших норм и ценностей, утративших свое социализирующее значение, и отказа от основанных на них социальных институтов и форм социальных взаимоотношений.

Особое место среди нормативных способов социального контроля занимает право. Это особое место права в системе соционормативных регуляторов обусловлено, во-первых, тем обстоятельством, что действенность права как социального регулятора обеспечена государственно-властным принуждением. Второй момент, характеризующий специфику права как нормативного регулятора, связан с тем, что право в отличие от иных социальных регуляторов (таких, как нормы морали, религии, политики, моды, деловых обыкновений и т.д.) является формой выражения всеобщих интересов. Именно потому, что право отвечает за всеобщие (а не отдельные, не особенные) интересы, оно берет на себя нагрузку по обеспечению нормального функционирования всей системы общественных отношений.

Право подчиняет функционирование этой системы общим (общезначимым и общеобязательным) правилам, основанным на всеобщем интересе и общей воле. Через механизм закрепления взаимных прав и обязанностей субъектов общественных отношений правовые нормы придают правовую определенность, правовые рамки и формы действию и иных социальных регуляторов. Давая простор (в пределах общеправовой формы свободы) одним регуляторам и ограничивая другие, право обеспечивает единство, непротиворечивость и сбалансированность всей системы социальной регуляции. Таким образом, право – это такой регулятор общественных отношений, который увязывает и согласовывает между собой цели и формы действия других социальных регуляторов, не позволяя регулированию какой-то отдельной сферы общественной жизни осуществляться в ущерб социальному целому и другим сферам общественных отношений, обеспечивая равновесие и устойчивость всей системы общественных отношений. В этом смысле можно сказать, что правовой контроль является фактором интеграции всей системы социального контроля. Эффективность права как способа социального контроля зависит прежде всего от качества самих правовых регуляторов: от адекватности правовых норм природе регулируемых отношений, их способности выражать право-образующие интересы, обеспеченности материальных норм процессуальными гарантиями и институциональными формами разрешения конфликтов, эффективности правоприменительной деятельности и т.д. Другими важнейшими факторами действенности права в системе социального контроля являются уровень правовой культуры общества, степень признания обществом защищаемых правом ценностей, социальный престиж права и т.д.

Специфическая ситуация с социальным контролем складывается в обществах переходного типа (каковым является и современное российское общество). Здесь реализация цели социального контроля – приводить фактические общественные отношения в соответствие с ценностно-нормативными ожиданиями и требованиями общества – существенно затруднена тем обстоятельством, что эти ценностно-нормативные ожидания и требования зачастую носят весьма противоречивый характер. Ведь переходные общества – это общества, переходящие от одной ценностно-нормативной системы к другой, когда еще не сформировались те ценности и нормы, которые могли бы интегрировать общественные отношения. Мы хорошо видим это на примере современного российского общества, утратившего свои прежние ценностные установки и находящегося в процессе мучительного поиска нового центра нравственной и духовной гравитации. В нашем обществе с его противоречивыми, зачастую поляризованными ценностными ориентациями пока еще не сформировались окончательно те общие, приемлемые для большинства правила и нормы, в соответствии с которыми и может осуществляться эффективный социальный контроль.