Рассказы о зиме
учебно-методическое пособие по чтению (1 класс) по теме

Рассказы о зиме для школьников

Николай Сладков. Под снегом

Высыпал снег, укрыл землю. Обрадовалась разная мелюзга, что никто их теперь не найдёт под снегом. Одна зверюшка даже расхвасталась:

— Угадайте, кто я? По виду мышь, а не мышь. Ростом с крысу, а не крыса. Живу в лесу, а называюсь Полёвкой. Я — водяная Полёвка, а попросту — водяная Крыса. Хоть я и водяная, но сижу не в воде, а под снегом. Потому что зимой и вода вся замёрзла. Не одна я сейчас под снегом сижу, многие на зиму стали подснежниками. Дождались беззаботных деньков. Вот прибегу сейчас в свою кладовую, выберу самую большую картофелину...

Тут сверху сквозь снег как ткнётся чёрный клювище: спереди, сзади, сбоку! Прикусила Полёвка язык, съёжилась и глаза зажмурила.

Это Ворон услышал Полёвку и начал тыкать клювом в снег. Походил сверху, потыкал, послушал.

— Послышалось, что ли? — буркнул. И улетел.

Полёвка перевела дух, прошептала сама себе:

— Ворон по голосу меня нашёл, сквозь снег услыхал, чуть не сцапал. Надо язык за зубами держать.

Только по ходу дальше тронулись, а сверху сквозь снег лапы лисьи: так и стучат, так и скребут рядом — снег расшвыривают! Вот уж комья земли летят, вот уж и лисий нос в спину дует и фыркает:

— Уф, как славно мышатиной пахнет!

Кинулась Полёвка по ходу назад — со всех своих коротеньких ног. Еле спаслась. Отдышалась и думает: «Молчать буду — Ворон меня не найдёт. А как быть с Лисой? Может, в трухе травяной выкататься, чтоб дух мышиный отбить? Так и сделаю. И заживу спокойно, никто меня не найдёт».

А из отнорка — Ласка!

— Нашла я тебя, — говорит. Ласково так говорит, а глаза у самой зелёными искорками стреляют. И зубки беленькие блестят. — Нашла я тебя, Полёвка!

Полёвка в нору — Ласка за ней. Полёвка на снег — и Ласка на снег, Полёвка под снег — и Ласка под снег. Еле-еле удрала.

Только к вечеру — не дыша! — прокралась Полёвка в свою кладовую и там — с оглядкой, прислушиваясь и принюхиваясь! — картофелину с краешка позубрила. И тому была рада. И больше не хвастала, что жизнь у неё под снегом беззаботная. И под снегом ухо востро держи, и там тебя слышат и чуют.

Николай Сладков. Суд над декабрём

Собрались на озере птицы и звери.

Декабрь судить.

Уж очень все от него натерпелись.

Потёр Ворон носище об лёд и каркнул:

— День Декабрь нам сократил, а ночь сделал длинной-предлинной. Засветло теперь и червячка заморить не успеешь. Кто за то, чтоб осудить Декабрь за такое самоуправство?

— Все, все, все! — закричали все.

А Филин вдруг говорит:

— Я против! Я в ночную смену работаю, мне чем ночь длиннее, тем сытнее.

Почесал Ворон коготком затылок. Судит дальше:

— В Декабре скучища в лесу — ничего весёлого не происходит. Того и гляди, от тоски сдохнешь. Кто за то, чтоб Декабрь за скукоту осудить?

— Все, все, все! — опять закричали все.

А из полыньи вдруг высовывается Налим и булькает:

— Я против! Какая уж тут тоска, если я к свадьбе готовлюсь? И настроение у меня, и аппетит. Я с вами не согласен!

Поморгал Ворон глазами, но судит дальше:

— Снега в Декабре очень плохие: сверху не держат и до земли не дороешься. Измучились все, отощали. Кто за то, чтобы Декабрь вместе с плохими снегами из леса выставить?

— Все, все, все! — кричат все.

А Тетерев и Глухарь против. Высунули головы из-под снега и бормочут:

— Нам в рыхлом снегу спится здорово: скрытно, тепло, мягко. Пусть Декабрь остаётся.

Ворон только крыльями развёл.

— Судили, рядили, — говорит, — а что с Декабрём делать — неизвестно. Оставлять или выгонять?

Опять закричали все:

— А ничего с ним не делать, сам по себе кончится. Месяц из года не выкинешь. Пусть себе тянется!

Потёр Ворон носище об лёд и каркнул:

— Так уж и быть, тянись, Декабрь, сам по себе! Да очень-то, смотри, не затягивайся!..

Николай Сладков. Жалобы на сугробе

Тра-та-та-та! Что я видела, что я слышала! Ребята птицам прекрасную столовую — большую, бесплатную, с самообслуживанием! — устроили, а они, неблагодарные, на соседнем сугробе на них жалобы пишут! Привередничают и капризничают.

Чечётки лапками на снегу наследили: «Семечки и конопля в столовой недавленые. Клюв свихнёшь, пока их раскусишь! У нас от такой пищи мозоли на языке!» Большая синица носом выстукала: «Сало салу рознь! Могли бы вывешивать и несолёное, у нас от солёного животы болят!» Пухляк коготком нацарапал: «Безобразие! Прилетел перекусить, а столовую снегом засыпало! До вечера коноплю раскапывал. Хоть бы навес сделали, что ли!» Овсянка напрыгала:

«Осталась голодная, обед ветром сдуло! Кто сделал кормушку без бортиков? Ветер у него в голове!»

Снегирь хвостом начертил: «Где семена сорняков? Где рябина, калина и бузина? Где арбузные и дынные семена? »

Тра-та-та-та! Ой, что-то будет, ой, кто-то рассердится!

Георгий Скребицкий. Белая шубка

В ту зиму снег долго не выпадал. Реки и озёра давно льдом покрылись, а снега всё нет и нет. Зимний лес без снега казался хмурым, унылым. Все листья с деревьев давно опали, перелётные птицы улетели на юг, нигде не пискнет ни одна птичка; только холодный ветер посвистывает среди голых обледенелых сучьев.

Шёл я как-то с ребятами по лесу, возвращались мы из соседней деревни. Вышли на лесную поляну. Вдруг видим — посреди поляны над большим кустом вороны кружат. Каркают, летают вокруг него, то вверх взлетят, то на землю сядут. Наверное, думаю, они там какую-то еду себе нашли.

Стали ближе подходить. Заметили нас вороны — одни в сторону отлетели, по деревьям расселись, а другие и улетать не хотят, так над головой и кружат.

Подошли мы к кусту, смотрим — что-то под ним белеет, а что — сквозь частые ветки и не разберём.

Раздвинул я ветки, гляжу — заяц, белый- белый как снег. Забился под самый куст, прижался к земле, лежит не шевельнётся. Кругом всё серое — и земля и опавшие листья, а заяц среди них так и белеет.

Вот почему он воронам на глаза попался — оделся в белую шубку, а снега-то нет, значит, и спрятаться ему, белому, негде. Дай-ка попробуем его живьём поймать!

Просунул я руку под ветки, тихонько, осторожно, да сразу цоп его за уши — и вытащил из-под куста!

Бьётся заяц в руках, вырваться хочет. Только смотрим — одна ножка у него как-то странно болтается. Тронули её, а она переломана! Значит, сильно его вороны потрепали. Не приди мы вовремя, пожалуй, и совсем бы забили.

Принёс я зайца домой. Папа достал из аптечки бинт, вату, забинтовал зайцу сломанную ножку и посадил в ящик. Мама положила туда сена, моркови, мисочку с водой поставила. Так у нас зайка и остался жить. Целый месяц прожил. Ножка у него совсем срослась, он даже из ящика выскакивать начал и меня вовсе не боялся. Выскочит, побегает по комнате, а как зайдёт ко мне кто-нибудь из ребят, под кровать спрячется.

Пока заяц у нас дома жил, и снег выпал, белый, пушистый, как зайкина шубка. В нём зайцу легко прятаться. В снегу не скоро его заметишь.

— Ну, теперь можно его и обратно в лес выпустить, — сказал нам однажды папа.

Так мы и сделали — отнесли зайца в ближайший лесок, попрощались с ним да и выпустили на волю.

Утро было тихое, накануне ночью насыпало много снегу. Лес сделался белый, мохнатый.

В один миг наш зайка в заснеженных кустах исчез.

Вот когда ему белая шубка пригодилась!