Мордовский фольклор.
учебно-методический материал (подготовительная группа) на тему

Мордовский фольклор

Фольклор мордвы богат, высокохудожественен, имеет свою специфику, которая заключается в его бытовании на двух языках: мокшанском и эрзянском. Особенностью мордовского устного народного творчества является и то, что прозаические произведения (сказки, предания, легенды) могут иметь и свои песенные параллели: песни-сказки, песни-предания и т.д. Это подтверждает его синкретический характер.

Мордовское устное народное творчество имеет обрядовые и необрядовые формы.

Календарно-обрядовый фольклор делится на три больших цикла: зимний, весенне-летний и осенний.

Семейно-обрядовый фольклор охватывает главные моменты человеческой жизни: рождение, брак, похороны. Наиболее богатым является свадебный обряд.

Составной частью обрядовой поэзии являются заговоры, которым в обряде придавалось магическое значение. По тематике и объектам воздействия мордовские заговоры охватывают почти все области жизни.

К необрядовым жанрам мордовского фольклора относятся паремическое искусство (пословицы, поговорки, загадки). Весьма богат и разнообразен песенный репертуар мордовского фольклора (исторические, лирические, мифические, колыбельные песни, частушки и причитания, которые исполняются при свадебном и похоронном обрядах).

Сказка один из самых распространенных жанров устного народного творчества. По жанровой специфике выделяются сказки о животных, волшебно-фантастические, семейно-бытовые. Бытование сказки свидетельствует о духовном богатстве народа, вере в справедливость.

Мордовские легенды можно объединить в две большие тематические группы: о сотворении мира и взаимоотношениях божеств с людьми; о животных, растениях и их свойствах.

Предания повествуют о памятных событиях и известных деятелях прошлого; истории возникновения населенных пунктов; происхождении топонимических названий. До сих пор во многих населенных пунктах существуют устные рассказы об их возникновении и основателях.

Речевые жанры.

Пословицы и поговорки

Одним из популярных жанров мордовского фольклора является паремика (греч. paroimia) – изречение, краткое меткое выражение отдельных мыслей, понятий. Самым распространенным видом изречений является пословица. У мордвы, как и у других народов, пословицы создавались главным образом в крестьянской среде. Они возникали из трех основных источников: 1) сочинялись кем-либо как общие суждения, выводы из непосредственных наблюдений над жизнью, трудом и бытом народа; 2) выделялись из фольклорных произведений; 3) заимствовались из литературных произведений в процессе фольклоризации. В зависимости от происхождения пословицы имеют следующие стилевые разновидности: собственно пословицы, приметы, афоризмы, максимы.

Собственно пословицы – это основной массив пословичных изречений. Они созданы главным образом в целях обобщения жизненного опыта и бытуют как краткие, выразительные суждения, в которых содержатся конкретные образы, например: «Шнак пинеть удомста, а баярть – куломста» («Хвали собаку, когда спит, а барина – когда умрет»), «Мезе теят, секень неят» («Что посеешь, то и пожнешь») и т.д. Образность в пословицах создается метафорами, метонимией и другими формами иносказательности. Например, в пословицах «Ся енць (ломанць) вии, кона природать одкс тии» («Тот ум (человек) силен, который природу обновляет»), «Тиринь велев кись келей» («В родную сторонушку и дорога широка») образность создана с помощью метафор.

В основе образности пословиц часто лежит антитеза, например, лето – зима: «Кизось работай тялоти, тялось – кизоти» («Лето работает на зиму, зима – на лето»), «Тунда удат – сексня майсят, тельня лайшат» («Весной спишь – осенью маешься, зимой рыдаешь»); молодость – старость: «Од пингсь етай лиезь, сире пннгсь – молезь-тиезь» («Молодость проходит мигом, старость – тихим шагом»), хорошее – плохое: «Паро теят – берянь а неят» («Хорошее плохим не обернется»); добро – зло: «Кяжсь цебярь аф тии» («Зло добра не делает»), и т. д.

Кроме антитезы и иносказательности типичным формообразующим средством мордовских пословиц является ирония. Иронические пословицы обнаруживают острую и гибкую проницательность трудового народа в оценке отрицательных явлений общественной жизни, особенно поведения людей: «Нузяксось пели сталмодо, кода калмодо» («Лодырь боится трудностей как могилы»).

Композиция мордовских пословиц основана на интонационном членении, которое дает четкое и сжатое выражение мысли и содействует легкости их произношения и запоминания.

Размерность мордовской пословицы поддерживается ритмическим строем. Правда, ритм в пословице не такой строгий, как в стихе, в ней соблюдается только размерность членов. Так, в пословицах «Рана стяят – ламо теят» («Рано встанешь – много сделаешь»), «Кода маштат, стане шаштат» («Как умеешь, так и разумеешь»), ритмическая равномерность частей осуществляется даже количеством слогов.

Приметыявляются разновидностью пословичных изречений. Как и собственно пословицы, они имеют просторечный стиль, двухчленное композиционное строение и бытуют с давних времен, переходя из поколения в поколение в устной форме как результат обобщения жизненного опыта. В них также есть поучительный смысл, но в отличие от пословиц назидательность народных примет носит не дидактический, а наблюдательный характер. Образность примет создается не с помощью иносказательных понятий, а путем прямого сравнения: «Тялонда лама лешу шида – кизонда лама кшида» («Зима с инеем – лето с хлебом»); «Од иень менелесь тештев – кизэсь пештев» («Новогодняя ночь звездная – к урожаю орехов»); «Якшама майсь – козя урожайсь» («Май холодный – год хлебородный»); «Чись валгомсто якстере – варманень» («Ясный заход солнца – к ветру»); и т. д.

Подобные приметы возникли в результате длительных наблюдений над явлениями природы, поведением животных, птиц и даже насекомых, которые инстинктивно чувствуют изменения в природе. Эти приметы не отмирают, потому что в них содержатся проверенные многолетним опытом выводы.

Но есть и такие приметы, которые возникают на основе суеверий: «Каткась шли-нарды – инженень» («Кошка умывается – гость придет») или «Кержи пильгцень лангс шобдава стяят – кальдявти» («С левой ноги утром встанешь – к несчастью»).

Афоризмы также являются стилистической разновидностью пословичных изречений. Они так же, как и приметы, имеют аналогичную с пословицами композиционную структуру, тематику и формы бытования. Они не только дополняют, делают более, глубоким и злободневным пословичный состав изречений, но и придают оттенок большей значимости.

«Эряфсь фалу моли инголи, и кие аф кенери мельганза, ся фалу иляды фталу» («Жизнь идет вперед, и кто не успевает за ней, тот всегда отстает»); «Весе ломантне эрить, ансяк эрьвась эсь ладсо» («Все люди живут, но каждый по-своему»); У мордвы афоризмов гораздо меньше, чем собственно пословиц.

Максима – это такое афористическое выражение, которое отражает нормы поведения, например: «Улихть ломатть, конат эряйхть, кода панчфнень еткса палакст: кяждост лама, а цебярьсна аш, синь мяльсна куцемс сембода вяри, а ляткшнихть сембода алу» («Есть такие люди, которые живут, как крапива среди цветов: зла много, а добра мало; они хотят подняться выше других, но остаются ниже всех»).

Загадки

Мордовские загадки бытуют в трех видах. Среди них самыми распространенными и типичными являются загадки-метафоры. В них «предметы загадывания», названные в отгадках, полностью заменяются другими предметами или явлениями путем уподобления, сравнения их признаков, качественных свойств или функций.

Метафора составляет основу этих загадок и часто исчерпывает все поэтическое их содержание:

Аш вальманза,

Аш кенкшенза,

Церькавсь пяшксе ломаньда.        

(Куярсь)

Ни дверей,

Ни окон,

Полна церковь людей.

(Огурец)

Кроме метафорических образов в описательных загадках, как и в пословицах, часто встречаются олицетворения:

Аф суски, аф увай;

А куду кивок аф сувай.

(Замоксь)

Не лает, не кусает,

А в дом никого не пускает

(Замок)

Встречается построение образов и с помощью сравнений:

Ашо, будто лов,

Раужо, будто мода,

Сонсь свал кирнявтни.

(Сезьган)

Белая, словно снег,

Черная, словно земля,

Ходит только прыгая.

(Сорока)

Многие мордовские загадки основываются на звуковом образе, построенном с помощью аллитерации:

Лыким-лаким Олдаким.

Илямак тока - лавон прыть.

(Сувтеме)

Лыким-лаким Евдоким,

Не тронь меня - отруби мои выпадут.

(Сито)

Особенно многообразен ритмический строй загадок. Ритмика усиливает выразительность, четко членит загадку на композиционные части и тем самым облегчает произношение текста и его запоминаемость. Она является общим признаком для всех описательных загадок. С помощью ритмического членения может воспроизводиться ритм описываемой работы:

Яла чавить.

Яла чавить,

Карязонзо а новолить.

Все бьют,

Всегда бьют,

А спина все целая.

Ритмический строй этой загадки соответствует ладной и быстрой работе – ковке на наковальне.

Другой, менее распространенный вид – загадка-вопрос. В этих загадках вопрос, выраженный, в сравнительной или превосходной степени, называет какое-либо качество или свойство предмета:

Мезе ведьс пры,

Четь а теи?

(Сулей)

Что на воду упадет,

Следа не оставит?

(Тень)

Вопросительная форма загадок иногда проявляется как метафорический диалог:

– Кичкор Муров, ков молят?        

– Наракш вря,

мезть кевкстнят?

(Леесь ды ледезь тикшесь)

– Извилистый Муров, куда бежишь?

– Постриженная голова,

о чем спрашиваешь?

(Река и скошенная трава)

Существует и третий, совсем малочисленный вид загадки – загадка-задача, которая также носит шутливый характер: «Ащихть колма катот, эрь катоть инголе кафта катот. Мзяра эздост?» («Сидят три кошки, против каждой кошки – две кошки. Сколько их всего? »);

- Мзяра тейть кизода? – кизефтизе церась атянц.

- Кда эряса нинге сянь пяленц, конань эряйне, и тага фкя киза, то тейне топоди 100 киза.

Мзяра атять кизонза?

- Сколько вам лет? – спросил мальчик дедушку.

- Если проживу половину тех лет, что прожил и еще один год, то будет мне 100 лет.

Сколько лет старику?

Заговоры

Заговоры самым тесным образом связаны с обрядовой поэзией и являются ее составной частью. Исполнение заговоров несвязанно с конкретными календарными событиями, повторяющимися из года в год. Они исполнялись от случая к случаю, главным образом при неожиданных бедствиях, идущих по представлению древней мордвы от злых духов, рассерженных богов-покровителей. Заговоры являются одним из самых древних жанров народного творчества. Мордовские заговоры весьма разнообразны, и их основой является суеверие человека родовой общины, его зависимость от сил природы. Заговорами древняя мордва стремилась влиять на божества, олицетворяющие силы природы. Впоследствии заговоры значительно расширяют свою функцию и охватывают почти все области жизни. Одни из них были связаны с сельскохозяйственным производством, другие – с семейно-бытовой жизнью (например, заговоры от разных болезней, пожара, нечистой силы, вора, врага и т.д.). В зависимости от функций заговоры получили следующие названия: кортавтомат (наговоры), сюдомат (заклятия, заклинания), шятямат или эждемат (привороты), кельмевтемат (отвороты), уфамат (обдувание), озолмат (мольбы) и т.п.

Большинство заговоров построены по принципу сопоставления. Например, Кода шись и ковось фкя-фкянь эзда аф явовихть, стане и синь (имярек) фкя-фкяда аволхть явов. (Как солце и луна друг с другом не расстаются, так и они (имярек) не расстались бы).

Сложные заговоры состоят из зачина, эпической части и «закрепки». После упоминания в зачине предмета или мифического существа идет эпическая часть, в которой обычно объясняются магические функции существа или свойства предмета или явления. Все это достигается, как правило, путем троекратного повторения, обращения к данному существу или божествам. Далее в зависимости от предназначения заговора идет или изгнание, или приворот и т.п. Заключительной частью является «закрепка», которая логически завершает заговор. Приведем пример заговора от чирея.

Посреди поля болото.

Посреди болота бочка,

На бочке панцей-трава.

Она на утренней заре цветет,

А на вечерней заре не цветет.

Сильный дождь ее поливает,

Сильная жара высушивает.

Как сильный ветер вырывает,

Гремящий гром с бочкой выбросит

Семьдесят семь ее корней,

Семьдесят семь ее ветвей,

Так и я вырву, выброшу болезнь.

Прогоню в пустой лес,

Прогоню в пустое поле,

На каменистое место,

Где люди не разговаривают,

Где петухи не поют,

Где мужики не пашут,

Где лягушки не квакают.

Семь, шесть, пять, четыре,

Три, два, один –

Высушился бы и последний чирей.

В мордовских заговорах сохранились древние, языческие элементы и не обнаруживается влияние христианства. Это подчеркивает то, что заговоры, которые дошли до сегодняшнего дня, были созданы до христианизации мордвы. В них зафиксированы анимистические представления об окружающей природе, отражающих стремление древне мордвы силой слова влиять на стихийные силы и явления. Элементы заговоров встречаются в календарных и семейных обрядах.

Фольклор Мордвы.

Фольклор мокши и эрзи

См. Быличка, Детский фольклор, Загадка, Заговор, Исторические песни, Календарно-обрядовая поэзия, Колядка, Легенда, Лирика народная, Лиро-эпические песни, Семейно-обрядовая поэзия,Паремическое творчество, Поговорка, Пословица, Предание, Причитания, плачи, Сказка, Частушка, Эпические песни.

См. также Хранилища мордовского фольклора.

[править]Фольклор мокшан-каратаев

В основе говора и поэтической системы каратайской мордвы лежит мишарский диалект татарского языка, который включает слова мокшанского и эрзянского происхождения (термины родства, быта, мифологических покровителей, прикладного искусства), русские и арабо-персидские заимствования. Мифологические воззрения каратаев сохранились в форме пережитков веры в добрых и злых покровителей: Абзар атасы (отец конюшни, хлева), Каралды атасы (отец дома), Каралды анасы (мать дома), Мунса атасы (отец бани), Мунса анасы (мать бани), Кыр атасы (отец полей). Помнят каратаи обряды с жертвоприношениями белой лошади (Ак алаша келэве), закликания дождя (Киндер бетеру). Исполнение календарных песен, заговоров и заклинаний, их образно-тематическое, идейное содержание регламентировались земледельческим трудом, сменой времён года, характером и видами крестьянской работы. Произведения календарного фольклора приурочивались к Раштыва, Ырыштыва (Рождество), Май арасы (Масленица), Оло кек (Пасха), Трускай (Троица), Элген (Ильин день). Наиболее устойчивы в быту каратаев семейно-обрядовые песни и плачи. Туй джары (свадебные песни) подразделяются на джэш килен джырлату — песни подруг невесты, эстэл артындагы — застольные песни, озын джыр кунаклар эчен — длинные песни для гостей.

Плачи невесты (джеш килен джылату) и похоронные (уле джылату) по эмоциональному и музыкальному строю, структуре поэтического текста тирадной формы с переменным числом слогов в стихе сходны с мокшанскими и эрзянскими плачами. Из произведений детского фольклора сохранились колыбельные (малай джыклату) и игровые (малай уняту). Широко распространены внеобрядовые протяжные песни (озын джыр) и частушки (такмак).

Отличительной чертой фольклора мордвы является его музыкальная стилистика, развившаяся на основе древних форм мордовской мелодики и народного многоголосия и вобравшая отдельные компоненты мелодического стиля татаро-мишарских и поздних русских народных песен.

[править]Фольклор эрзян-терюхан

Элементы материальной и духовной мордовской культуры просматриваются в народной одежде и вышивке терюшевской мордвы, их мировоззрении, реликтах древних озксов, языке, жанровой системе поэтической и музыкальной культуры. В календарно-обрядовой поэзии различали: колядки, исполняемые на Святки во время обхода дворов с новогодними поздравлениями; масленичные песни, тематика которых связана преимущественно с образом жаворонка; троицкие песни и песни на Иванов день (день летнего солнцеворота); закликания дождя и солнца (интонировались в зависимости от погоды).

Мордовские и прафинно-угорские основы больше сохранились в свадебной и похоронной обрядности терюхан: песнях и причитаниях, поэтическая система, отдельные элементы содержания которых обнаруживают сходство с произведениями свадебной и похоронной лирики эрзи. Особенно ярко выступают мотивы ухода из родного дома. Переход девушки-терюханки в статус замужней женщины осуществляется через ритуал передачи «воли» (у эрзи — тейтерьксчи «девичество») младшей сестре или соседской девочке.

Репертуар приуроченных песен терюхан состоит преимущественно из семейно-бытовых баллад о муже-старике и малолетке, похищении невесты, вещем сне девушки, муже-разбойнике. Из произведений исторической тематики бытовали песни о взятии Иваном Грозным Казани («Саманька»), насильственном крещении и «старой мордовской вере». Сюжеты их хорошо известны эрзе; поэтический стиль сохранил многое из мордовской народной поэзии.

Исследователи отмечали, что в 1920-е гг. у терюхан бытовали русские былины о «Дунае сыне Ивановиче», «Князе Михаиле», позднее — народные песни, «жестокие» романсы, сормовские частушки («Сормачихи»), песни литературного происхождения.

Стилистика напевов обрядовых песен и причитаний терюхан сродни традиционным стилям мордовской музыки. Для неприуроченных русских песен характерны гипертрофированные мелодичные стили, возникшие в результате взаимодействия автохтонных мордовских и поздних форм русской музыки.

[править]Фольклор эрзян-шокшан

Фольклор шокшинской мордвы возник на основе эрзянской культуры, но взаимодействие с мокшанами (на востоке и юге) и русскими (западе и севере) наложило на него отпечаток.

Народная поэзия шокши разнообразна по жанрам и стилю. В ней устойчиво сохранились произведения мифологического характера, входившие в систему дохристианских обрядовых действий. Наиболее полно бытуют песни, приуроченные к различным эпизодам традиционный свадьбы. Свахань паром (от рус. сваха, э. паро «хорошо, добро») — совместные величальные благопожелания адресованы свахе и свату, невесте, жениху, их близким родственникам; исполняются при встрече 2 родов. Парго, паргонь морот (э. парго «короб», э. моро «песня») — величальные благопожелания, восхвалившие трудолюбие и мастерство невесты; исполняются при укладке в парго приготовленных невестой даров родне жениха. Очконь морот (э. очко «корыто») интонируются при замешивании теста для свадебного пирога в доме жениха. Их пели при ритуальной встрече родни жениха и невесты в эпизодекшинь киштема (э. «пляска хлеба»). При раздаче невестой даров в доме жениха исполняли казнень морот (э. казне «подарок»). В отличие от свадебных корильных песен мокши и эрзи шокшанские сееремат (э. сееремс«кричать») не содержат столь яркой негативной характеристики невесты; в них больше говорится о её неопытности в житейских делах. Причитания невесты (э. одирьвань урнемат) исполняла не она сама, а её крёстная мать (невеста при этом стояла рядом и плакала).

Широко бытуют колыбельные песни (э. лавсь морот), детские потешки (э. эйкакшонь киштема морот), похоронные, погребальные и поминальные плачи (э. лайшемат). В календарно-обрядовой поэзии сохранились древнейшие мифологические концепции. Многие из песен такого рода у других этнографических групп мордвы уже не встречаются. Это произведения, посвященные мифологическим покровительницам воды, брака и плодородия: Ведявакай (м., э. ведь «вода», ава «женщина», «мать») исполняли во время ледохода на Мокше; Вирявакай (э. вирь «лес») пели на Троицу; Кизавакай (э. кизэ «лето»), Кизэньге («Летушко») — во время летнего обряда авань озкс (м., э. «женский молян»). Сохранились величально-поздравительные песни при обходе дворов в сочельник — калядат (э. «колядки»), масленичные песни-диалоги с птицами (символами весны и тепла) —сезьганкань морот (от э. сезьган «сорока»). В традиционном быту шокши интонируются произведения лиро-эпического характера (э. Равжонь ава «Чёрная женщина») и кужонь морот (э. «круговые песни»).

Поэтика шокшанских традиционных песен и плачей отличается наиболее древними формами мордовской ритуальной поэзии (лексические повторы, морфологические параллелизмы). В свадебных песнях распространены припевы со словами типа «ох», «я», «вай», «ох», как и в эрзянских свадебных величальных благопожеланиях.

Характерными атрибутами поэтики шокшанских песен являются устойчивые пары символов (мака лопа — турвиньге «маковые лепестки» — «губы»), постоянные эпитеты (невеста — мазы чаманьге «красивое личико»; сват — кивень сельменьге «свинцовый глазик»).

Прозаические волшебно-фантастические сказки шокши «Ведява», «Вирява», «Сырьжа», «Кулома» имеют параллели в эрзянском поэтическом творчестве. Бытовые сказки «Пси нурдт» («Горячие сани»), «Сёвонень идне» («Глиняный ребёнок») распространены также в соседних русских сёлах. В недавнем прошлом бытовали предания о разбойниках и кладах, походе Ивана Грозного на Казань, возникновении названий урочищ, сёл и полей.

Характерными чертами музыкального стиля песен шокши являются гетерофония и архаичная бурдонная полифония, узкообъёмная ангемитонная и гемитонная мелодика напевов, сходная с мелодикой песен и плачей древних жанровых видов эрзянского и мокшанского фольклора.

В современном репертуаре мокши большое место занимают русские лирические протяжные, хороводные, плясовые песни и частушки. Исполняемые на напевы позднего формирования, произведения этих жанров оказали влияние на лексику собственно мокшанских лирических песен, которые не связаны с обрядовыми действиями.

[править]Фольклор эрзян и мокшан Заволжья

Фольклор мордвы Заволжья распространён в сёлах северо-восточных районов Самарской, северо-западной — Оренбургской области, юго-восточного — Татарстана, Фёдоровского района Башкортостана. Первые мордовские переселенцы появились в Заволжье в середине 14 в. Основная часть мордвы (преимущественно эрзя) из северо-западных районов этнической территории в 17 — 1-й половине 20 в. уезжала на новые места целыми селениями, образуя компактные группы эрзянских, мокшанских и мокша-эрзянских сёл (в последнем случае мокша нередко ассимилирована эрзей: с. Пронькино Бугурусланского и с. Северное Северного районов Оренбургской области) среди русских, татарских, чувашских и башкирских населённых пунктов.

Несмотря на этническую чересполосицу, разнонациональные группы народов в Заволжье в большей мере сохранили произведения поэтического фольклора, чем население этнических территорий. Фольклорные материалы мордовских переселенцев Заволжья, собранные экспедициями разных лет (М. Е. Евсевьев, Х. Паасонен, А. Вяйсянен, И. С. Сибиряк, Л. С. Кавтаськин, В. Л. Пешонова, М. И. Чувашев, В. И. Данилов и др.), наиболее полно и всесторонне представляют жанровую систему, музыкальные и поэтические стили, многие древние жанровые виды, исполнительские формы народного творчества. Особенно устойчиво бытуют в Заволжье не приуроченные к календарным датам и быту мифологические песни, отражающие систему древних воззрений народа на природу и общество: произведения о мироздании и появлении обычаев на земле (э. «Мастор чачсь — коесь чачсь» — «Земля появилась — обычай появился», «Кезэрень коесь кодамо?» — «Древний обычай каков?»), великих птицах-демиургах, священных деревьях — базовых образах фино-угорской мифологии (э. «Ине нармунь — кол нармунь» — «Великая птица — мудрая птица», «Умарина» — «Яблоня», «Эчке тумо» — «Толстый дуб»), мифологических покровителях живой и неживой природы (э. «Норов, Комля спорякшность» — «Норовава и Комлява заспорили»), далёком сватовстве («Литова», э. «Сюмерьге баба» — «Старуха Сюмерьге») и другие сюжеты древних песен, имеющих нередко прозаические варианты в форме сказок и легенд.

В полном виде в Заволжье распространены исторические песни о ногайской полоне (э. «Вирь чиресэ» — «На опушке леса», «Патят-ялакст ногаень полонсо» — «Сестра с братцем в ногайском полоне», «Саранской эрзя» — «Саранский эрзянин»), произведения семейно-бытовой лирики.

Меньше представлены в фольклоре мордвы произведения, приуроченные к календарным и семейным обрядам. Песни земледельческого календаря, интонируемые в наши дни преимущественно пожилыми исполнителями, обнаруживают глубокую связь с древнейшими песенными формами финно-угров, преимущественно эстонцев, финнов, карелов, удмуртов. Здесь сохранились реликтовые формы песенных закликаний (э. Пиземень сееремат — «Закликания дождя») с напевами протяжного характера типа древних календарных ритуальных языческих песнопений — «Пазморот», в которых в лаконичной поэтической форме выступает древняя мифологическая основа фольклора.

Важной особенностью земледельческих песен мордвы Заволжья является широкое бытование среди них специфических веснянок (э. «Тундонь рядямат» — «Приметы весны»), спорадически обнаруживаемых на этнических территориях народа.

Центральное место среди семейно-обрядовых песен занимают свадебные благопожелания (э. Пасчангот) и корильные величания (э. Парявтнемат), исполняемые в наши дни преимущественно женщинами пожилого возраста. Из традиционных обрядов свадьбы, сопровождаемых песнями, чаще всего встречаются Лувонь пряка (э. «Пирог со смыслом»), выкуп невесты, ряжение в «медведя». Песни свахи наряду с погребальными и похоронными плачами неизменны в семейно-обрядовой культуре и сохраняют больше архаичных черт.

Полнокровная жизнь многих жанров традиционного фольклора в Заволжье была предметом постоянного внимания писателей. Многие из них — уроженцы Заволжья — усвоили фольклор этого края и творчески использовали его в своих произведениях (А. Я. Дорогойченко, Д. И. Морской, Т. А. Раптанов, В. К. Радаев, П. С. Кириллов и др.).

[править]Фольклор эрзян и мокшан Сибири и Дальнего Востока

Фольклор мордвы Сибири и Дальнего Востока бытует в среде мордовских переселенцев с 1861 г. Неоднороден по содержанию, жанрам и стилю, неравнозначен по уровню сохранности. Наиболее полно жанры фольклора сохраняются в сёлах с компактным проживанием населения, нередко имеющих названия тех мест, откуда переселилась первоначальная группа мордвы (с. Кочкуровка Беловского района Кемеровской области — переселенцы из с. Кочкурова ныне Республики Мордовия; с. Борисово Залесского района Алтайского края — из с. Борискина Самарской губернии). Уровень сохранности культурных традиций здесь достаточно высок; как и на прежней (этнической) территории, сохраняются лиро-эпические и лирические, семейно-обрядовые песни, из календарных — колядки и веснянки, сказки бытовые и о животных. В сёлах, где мордва составляет часть населения, из традиционного репертуара бытуют в семейном кругу лирические песни позднего формирования: «Сур велесь» (э. «Село Сабаево»), «Самсон леляй» (э. «Дядя Самсон»), «Кува якан, гуляян» (э. «Где хожу, гуляю»), «Мазы садсо» (э. «В красивом саду») и т. п. Люди старшего поколения помнят свадебные обрядовые величания и корильные песни, похоронные плачи, причитания невесты, её матери, подруг.

Тесное соседство с русскими на прежней и новой территории проживания, многообразные контакты, общность социально-экономических условий жизни способствовали заимствованию мордвой Сибири и Дальнего Востока произведений позднего русского фольклора — лирических песен любовного и семейно-бытового характера: «Калина с малиною рано расцвела», «В саду при долине громко пел соловей», «Кукует кукушка во тёмном лесу», «Головушка моя горькая» и др. В отличие от песен солдатской тематики и произведений литературного происхождения, известных и в других регионах расселения мордвы, в их текстах широко распространены лексическийбилингвизм, различные контаминации выражений или форм.

На репертуар и музыкальную стилистику фольклора мордвы Сибири и Дальнего Востока оказали влияние украинские лирические песни с текстами, переделанными на русский лад: «Посадила огорочки близко над водою», «Туман яру», «Распрягайте, хлопцы, коней», «Куковала зозуленька».

Фольклор мордвы Сибири и Дальнего Востока — наименее изученная часть традиционного творчества мордвы. В 1936—1960-е гг. И. С. Сибиряк записал тексты поэтических песен, в 1980—1990-е гг. В. Б. Русяйкин Н. И. Бояркин сделали магнитофонные записи, которые частично нотировали М. А. Лобанов и Л. Б. Бояркина.